Николай Павлович Чехов

Николай Павлович Чехов (1858—1889) — русский художник, иллюстратор и карикатурист, старший брат А.П. Чехова. Родился 6 (18) мая 1858 года в Таганроге. Отец — Павел Егорович Чехов, мать — Евгения Яковлевна Чехова (урожд. Морозова). По воспоминаниям родственников, он хорошо играл на скрипке и фортепиано, и с самого детства любил рисовать. Причем рисовал он постоянно, на чем придется и всем, что попадалось под руку. Учился во второй мужской гимназии в Таганроге, окончил в ней пять классов. В 1875 году вместе со старшим братом Александром, окончившим гимназию, уехал в Москву. В Москве Александр поступил в университет, Николаю удалось попасть в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Натурным классом в училище в те годы заведовал В.Г. Перов. В училище Николай подружился с Исааком Левитаном, Михаилом Нестеровым, Францем Шехтелем и братьями Коровиными. Особо сдружится молодой художник с Левитаном, который вскоре станет другом и Антона Павловича. Одно время Левитан и Николай Чехов снимали жилье в доме №12 на Садово-Спасской улице.

Еще во время учебы в училище Николай участвовал в художественных выставках, где выставлял большие полотна («Гулянье в Сокольниках», «Въезд Мессалины в Рим» и другие). В начале 1880-х годов постоянно сотрудничал с газетой «Московский листок», журналами «Зритель», «Сверчок», «Свет и тени», «Москва», «Осколки» как художник и карикатурист. В отличие от братьев Антона и Александра, в журналах он подписывался настоящей фамилией. В 1883 году Николай стал одним из учредителей Русского гимнастического общества. Был в гражданском браке с А.А. Ипатьевой-Гольден.

Среди работ Николая Павловича Чехова есть пейзажи, натюрморты и портреты. Он написал несколько портретов своего брата Антона Павловича. Работал Николай и в качестве декоратора, выполнял художественные работы для фантастического театра Лентовского в саду «Эрмитаж». Вместе с Левитаном, Коровиным, Симовым он писал декорации для опер «Фауст» и «Русалка» для Частной оперы С.И. Мамонтова. Вместе с Ф.И. Шехтелем расписывал иконостасы московских церквей. При строительстве храма Христа Спасителя Николай пишет настенные композиции на хорах. Есть у Николая и жанровые работы, акварели и графика. По просьбе Левитана вписал женскую фигуру в его работу «Осенний день. Сокольники». Работу приобрел для своего собрания П.М. Третьяков. Сейчас она выставлена в Третьяковской галерее в зале И.И. Левитана.

Н.П. Чехов — первый иллюстратор произведений брата Антона. Подтверждением этому является хранящийся в архиве Гослитмузея первый невышедший в свет сборник «Шалость», иллюстрации к произведениям «Зелёная коса», «Кривое зеркало», «Шведская спичка» и другие. Он иллюстрировал и первое опубликованное произведение брата Антона — «Письмо донского помещика Степана Владимировича N к ученому соседу».

Художественное наследие Николая Павловича Чехова не велико, но его работы, дошедшие до наших дней, раскрывают талант и незаурядные способности автора. Работы художника находятся в собраниях Таганрогского художественного музея, Таганрогского государственного литературного и архитектурного музея-заповедника, Московского государственного литературного музея, государственного литературно-мемориального музея-заповедника А.П. Чехова в Мелихово, в доме-музее А.П. Чехова в Ялте и Российской государственной библиотеке в Москве.

Антон Павлович был очень дружен с братом Николаем. Вместе с ним он начинал свою литературную работу в редакциях юмористических журналов. Антон Павлович — в качестве литератора, Николай Павлович — художником-иллюстратором и карикатуристом. Николай был талантливым художником, но он много пил, порой до потери человеческого облика, при этом постоянно влезал в долги, совершал поступки, за которые приходилось краснеть братьям. Одно время Николай работал вместе с Францем Шехтелем, впоследствии ставшим знаменитым архитектором. Николай часто подводил своего напарника. Шехтель взывал к его совести: «Друже! Пальта у меня два, а денег ни х.я — впрочем, будут на днях, пока тебе есть в чем выехать — приехал бы на минуту ко мне. Умоляю, не прячься, не исчезай!»

За брата оправдывался Антон:

«Все дело не в выпивательстве, а в femme. Женщина! Половой инстинкт мешает работать больше, чем водка... Пойдет слабый человек к бабе, завалится в ее перину и лежит с ней, пока рези в пахах не начнутся... Николаева баба — это жирный кусок мяса, любящий выпить и закусить... Перед coitus всегда пьет и ест, и любовнику трудно удержаться, чтобы самому не выпить и не закусить пикулей (у них всегда пикули!). Агафопода тоже крутит баба... Когда эти две бабы отстанут, черт их знает!»

Антон пытался образумить брата, в письме он убеждает брата вернуться к нормальной жизни:

«По-моему, ты добр до тряпичности, великодушен, не эгоист, поделяешься последней копейкой, искренен; ты чужд зависти и ненависти, простодушен, жалеешь людей и животных, не ехиден, не злопамятен, доверчив... Ты одарен свыше тем, чего нет у других: у тебя талант. <...> На земле один художник приходится только на 2 000 000... <...> Недостаток же у тебя только один. В нем и твоя ложная почва, и твое горе, и твой катар кишок. Это — твоя крайняя невоспитанность. <...> Сказывается плоть мещанская, выросшая на розгах, у рейнского погреба, на подачках. Победить ее трудно, ужасно трудно!<...> Иди к нам, разбей графин с водкой и ложись читать... хотя бы Тургенева, которого ты не читал... Хуевое самолюбие надо бросить, ибо ты не маленький... 30 лет скоро! Пора! Жду. Мы все ждем...»

Однако пить Николай не бросил, опускался все ниже и ниже... Беспорядочная жизнь мешала ему работать в полную силу. «Балалаечней нашего братца трудно найти кого другого, — писал Чехов старшему брату в феврале 1883 года. — И что ужаснее всего — он неисправим... Николка... шалаберничает; гибнет хороший, сильный русский талант, гибнет ни за грош. Ему предложил «Русский театр» иллюстрировать Достоевского... Он дал слово и не сдержит своего слова, а эти иллюстрации дали бы ему имя, хлеб...»

Николай Павлович Чехов умер от туберкулеза легких в возрасте 31 года 17 июня 1889 года на хуторе Лука Сумского уезда Харьковской губернии в имении друзей Чеховых — Линтварёвых. О последних днях жизни Николая Чехова можно судить из письма его брата Александра к отцу Павлу Егоровичу:

«Подъезжая к усадьбе, я встретил на дворе Антона, затем на крыльцо вышли Маша, Ваня и Миша. В сенях нас встретила Мама и стала целовать внуков. «Ты был у Николая?» — спросил меня Иван. <...> Я вошел в комнату и увидел, что вместо прежнего Николая лежит скелет. Исхудал он ужасно. Щеки впали, глаза ввалились и блестели. <...> До последней минуты он не знал, что у него чахотка. Антон скрывал это от него, и он думал, что у него только тиф. «Братичик, останься со мною, я без тебя сирота. Я все один и один. Ко мне ходит мать, и братья, и сестра, а я всё один». <...> Когда я его переносил с постели на горшок, я постоянно боялся, как бы нечаянно не сломать ему ноги. <...> Наутро ему стало будто бы легче. <...> Я в это время сходил на реку ловить раков и не для раков, а для того, чтобы набраться сил для будущей ночи. <...> За ужином я сказал, что дай Бог, чтобы Коля дожил до утра. <...> Сестра сказала, что я говорю вздор, что Николай жив и будет жить, что такие припадки у него уже были. Я успокоился. <...> Все улеглись спать. <...> Николай был в полном разуме. Он засыпал и просыпался. В два часа ночи он захотел на двор; я хотел было перенести его на судно, но он решил еще немножко подождать и попросил меня поудобнее оправить ему подушки. Пока я оправлял подушки, из него вдруг брызнуло, как из фонтана. «Вот, братичек, усрался, как младенец, на постели». <...> В три часа ночи ему стало совсем скверно: начал задыхаться от мокроты. <...> Около шести часов утра Николай стал совсем задыхаться. Я побежал во флигель к Мише, чтобы спросить, в какой дозе дать Коле лекарство. Миша повернулся с одного бока на другой и ответил: «Александр, ты всё приувеличиваешь. Ты баламутишь только». Я поспешил к Николаю. Он, видимо, дремал. В семь часов утра он заговорил: «Александр, подыми меня. Ты спишь?» Я поднял. «Нет, лучше прилечь». Я положил его. «Приподними меня». Он подал мне обе руки. Я приподнял его, он сел, захотел откашляться, но не мог. Явилось желание рвать. Одной рукой я поддерживал его, другою старался поднять с пола урыльник. «Воды, воды». Но было уже поздно. Я звал, кричал «Мама, Маша, Ната». На помощь не являлся никто. Прибежали тогда, когда все было кончено. Коля умер у меня на руках. Мама пришла очень поздно, а Мишу я должен был разбудить для того, чтобы сообщить ему, что Коля умер».

Могила Николая Павловича Чехова находится на Лучанском кладбище, расположенном на Луке (район города Сумы, Украина).

Высоко ценивший дарование брата, Антон Павлович после смерти Николая задумывался о том, чтобы увековечить его память, собрав воедино все рисунки художника. В письме к сестре Марии он делился такими планами:

«В «Сверчке» за 1883 г. много превосходных рисунков Николая. Вот если бы поискать у букинистов под Сухаревой и купить! Я решил собрать все рисунки Николая, сделать альбом и послать в Таганрогскую библиотеку с приказом хранить. Есть такие рисунки. Что даже не верится, как это мы до сих пор не позаботились собрать их» (из письма М.П. Чеховой 29 марта 1899 г.).