Хорошему человеку бывает стыдно даже перед собакой.
Антон Чехов
Известно, что Антон Павлович Чехов любил собак. Четвероногие друзья человека часто встречаются в его произведениях. Это и глупый щенок Белолобый из рассказа о старой волчице, и дворняга в «Хамелеоне», укусившая золотых дел мастера Хрюкина, и очаровательный шпиц из «Дамы с собачкой», и, конечно, Каштанка из одноименного рассказа. Собаки упоминаются и в рассказах «Учитель словесности» и «Дорогая собака». В письмах родным и друзьям Чехов часто делился наблюдениями за встречающимися ему животными. Например, из итальянского города он писал матери: «...Около дома в нашем дворе растут апельсины, померанцы, пальмы и олеандры такие же высокие, как наши липы. Олеандры цветут. Собаки в намордниках разных пород. На днях я видел такса с длинной шерстью; это продолговатая гадина, похожая на мохнатую гусеницу».
Свои собаки появились у Чехова в 1892 году, после покупки им имения в Мелихове. Здесь от прежнего хозяина ему достались две дворовые собаки — Шарик и Арапка. Появившихся вскоре щенков Антон Павлович назвал Мюр и Мерилиз — в честь хозяев торгового дома в Москве, основанном шотландцами Арчибальдом Мерилизом и Эндрю Мюром. С особой симпатией Антон Павлович относился к таксам. Считается, что героиня одного из самых его известных рассказов Каштанка была метисом таксы, и когда художник-иллюстратор повести изобразил Каштанку бульдогом, писатель был крайне недоволен.
В небольшом двухэтажном доме на Садово-Кудринской в Москве семья Чеховых жила с 1886 по 1890 год. В этом доме, так же как и позднее в Мелихове и Ялте, жили животные, которых Чехов очень любил и не раз изображал в своих произведениях. В одном из писем того времени Чехов шутит: «Коклюшу [Сереже] передайте, что мы уже очистили для него чуланчик, где он будет жить с собачкой без спины и с кошкой». Известно, что «собачкой без спины» Антон Павлович называл небольшую собачку типа левретки, которую звали Корбо. Собака и кот по кличке Федор Тимофеевич, действительно, жили в чулане дома. В своих письмах Чехов иногда упоминал их: «Собачка без спины, которую наш Корнеев зовет гееной, здравствует. Кот Федор Тимофеич изредка приходит домой пожрать, все же остальное время гуляет по крышам и мечтательно поглядывает на небо. Очевидно, пришел к сознанию, что жизнь бессодержательна». В рассказе «Каштанка», написанном в 1887 года, кота циркового артиста зовут Федором Ивановичем, даже основная черта характера «Федора Тимофеича» — равнодушие ко всему — напоминает об этом обитателе чулана корнеевского дома: «Он охотно бы не просыпался, потому что, как видно было, он недолюбливал жизни. Ничто его не интересовало, ко всему он относился вяло и небрежно, все презирал и даже, поедая свой вкусный обед, брезгливо фыркал». В то же время Чехов писал о котенке, попавшем к ним в дом: «Водовоз где-то украл сибирского котенка с длинной белой шерстью и с черными глазами и привез к нам. Этот котенок принимает людей за мышей; увидев человека, он прижимается брюхом к полу, делает стойку и бросается к ногам. Сегодня утром, когда я шагал из угла в угол, он несколько раз подстерегал меня — и бросался а lа тигр на мои сапоги. Я думаю, что мысль, что он страшнее и сильнее всех в доме, доставляет ему величайшее наслаждение».
Вскоре после переезда в мелиховское имение у писателя появились и свои таксы. Весной этого же года он попросил своего знакомого Н.А. Лейкина, у которого были две таксы Динки и Пип, подарить ему щенков. Михаил Павлович Чехов в воспоминаниях так описывал появление породистых собак в имении: «В четверг, 15 апреля 1893-го года, в Мелихово приехала Маша и привезла с собой 5 фунтов сала, 10 фунтов грудинки, 10 фунтов свечей и двух маленьких такс. Темненького кобелька она назвала Бром, а рыжеватую сучку — Хина (Антон потом окрестил их Бромом Исаевичем и Хиной Марковной). Мелиховскому дому они обрадовались необычайно: в Москве их неделю продержали у Вани в уборной, а в дороге они изрядно озябли». Имена Хина и Бром — это названия очень популярных в то время лекарств.
Чехов сразу же в письме поблагодарил Лейкина за подаренных собак, заодно рассказав о том, как они освоились в доме: «Едучи со станции, они сильно озябли, проголодались и истомились, и радость их по прибытии была необычайна. Они бегали по всем комнатам, ласкались, лаяли на прислугу. Их покормили, и после этого они стали чувствовать себя совсем как дома. Ночью они выгребли из цветочных ящиков землю с посевными семенами и разнесли из передней калоши по всем комнатам, а утром, когда я прогуливал их по саду, привели в ужас наших собак-дворян, которые отродясь еще не видели таких уродов. <...> Большущее Вам спасибо».
Михаил Павлович вспоминал о питомцах брата: «Бром и Хина были таксы, черненький и рыженькая, причем у Хины были такие коротенькие, все в сборках, ножки, что брюхо у нее чуть не волочилось по земле». О своих таксах Чехов писал друзьям и знакомым: «У меня новость: две таксы Бром и Хина, безобразной наружности собаки. Лапы кривые, тела длинные, но ум необыкновенный». Позже, увидев подросших чеховских питомцев, Лейкин вспоминал, что был поражен их сходством с родителями. Щенков такс, появлявшихся позднее, Чехов раздавал всем желающим, давая им при этом «медицинские» имена. Так, щенка, доставшегося брату Михаилу, назвали Йодом, среди потомства такс были Катар и Селитра. Селитра родилась в феврале 1897 года, Антон Павлович сам принимал роды у Хины. Сохранилась фотография Чехова с подросшей Селитрой на ступеньках крыльца дома в Мелихове.
Вскоре Бром и Хина стали любимицами Антона Павловича и везде его сопровождали, особенно любили они прогулки в лес за грибами. Еще одним из любимых собачьих развлечений было преследование кур и гусей, которых они гоняли по саду целыми днями. Спали собаки в кабинете хозяина, часто с ними разговаривавшего. Михаил Павлович так вспоминал о том времени: «Каждый вечер Хина подходила к Антону Павловичу, — клала ему на колени передние лапки и жалостливо и преданно смотрела ему в глаза. Он изменял выражение лица и разбитым, старческим голосом говорил: — "Хина Марковна!.. Страдалица!.. Вам ба лечь в больницу!.. Вам ба там ба полегчало ба-б". Целые полчаса он проводил с этой собакой в разговорах, от которых все домашние помирали со смеху. Затем наступала очередь Брома...».
Чехов часто упоминает о своих таксах в письмах знакомым. В августе он подробно пишет Лейкину: «Таксы Бром и Хина здравствуют. Первый ловок и гибок, вежлив и чувствителен, вторая неуклюжа, толста, ленива и лукава. Первый любит птиц, вторая — тычет нос в землю. Оба любят плакать от избытка чувств. Понимают, за что их наказывают. У Брома часто бывает рвота. Влюблен он в дворняжку. Хина же — все еще невинная девушка. Любят гулять по полю и в лесу, но не иначе как с нами. Драть их приходится почти каждый день: хватают больных за штаны, ссорятся, когда едят».
Счастливая собачья жизнь в Мелихове продолжалась несколько лет. Весной 1897 года здоровье Антона Павловича резко ухудшилось, обострился туберкулезный процесс в легких, и врачи настоятельно рекомендовали ему жизнь на юге. Зиму он провел за границей, осенью 1898 года уехал в Крым с намерением провести зиму на юге. После смерти отца в октябре этого же года, Чехов принял решение переехать в Ялту навсегда, он купил участок земли в Ялте и начал строить дом. Имение Мелихово было выставлено на продажу. Собак он не мог взять с собой, Марии Павловне, занимавшейся продажей имения, было не до собак. Таксы остались в имении на попечении прислуги. Из-за отсутствия заботы собаки вскоре погибли.
В Ялте у Чехова также были собаки — две дворняжки Тузик и Каштан. Последний, по воспоминаниям друзей, был очень глупым созданием и постоянно лаял на прохожих. Но Чехов все равно любил его, хотя и предлагал своим друзьям забрать пса к себе. Летом 1903 года «Ярцев взял ленивого и прожорливого Каштанку», вместо него в доме Чехова появился Шарик. 23 апреля 1904 года Чехов пишет, что «Тузик сердится, Шарик чувствует себя мещанином и робко помахивает хвостом».
В декабре 2012 года во дворе музея-усадьбы Мелихово поставили бронзовый памятник чеховским таксам, созданный заслуженным художником России Александром Рожовниковым. По его словам, обдумывая будущую скульптуру, он представлял, что «Антон Павлович гуляет по усадьбе в картузе. Затем он останавливается около яблони, снимает головной убор и оставляет его на камне. Туда же кладет яблоко. Таксы, неотступно следовавшие за хозяином, тут же подбегают к этому картузу на камне. Таким образом, хотя сам Чехов в скульптурной композиции не присутствует, его дух незримо витает тут где-то рядом».
Каждую осень в Мелихове проводятся фестивали такс. Со всех концов страны на выставку приезжают владельцы этих собак. Здесь можно увидеть самых разных представителей этой породы — от карликовых гладкошерстных до очень крупных длинношерстных такс.
Чехов с таксой на крыльце мелиховского дома
А.П. Чехов в группе серпуховских земских деятелей. Первый слева внизу А.П. Чехов. Во втором ряду, первый слева доктор П.И. Куркин. 1895 г.
Антон Павлович Чехов. Фотография С. Линдена. Ялта. Август 1901 г.
Памятник Хине и Брому в Мелихове