Ужели — здесь?.. Калитка сада,
Кругом — татарские дома...
Где ниже белая ограда —
Видна лазурных вод кайма.
Мы входим... Белый дом... С веранды
Подобьем пышного плаща —
Повсюду свесились гирлянды
Лоз виноградных и плюща.
Июльский полдень знойно жарок,
Лишь слышно пение цикад...
Как он разросся — густ и ярок
Посаженный недавно сад!
Побеги юные могучи,
Роскошно вьется их узор,
Поят их влагой светлой тучи
И обвивает ветер с гор.
Здесь каждый лист прозрачно зелен,
Здесь и средь горной высоты
Порой белеют из расщелин
Благоуханных роз кусты.
Вот лавр зелено-золотистый,
Вот кипарисы у стены —
Покрыты пылью серебристой,
Как бы налетом седины...
И — память родины далекой —
Здесь рядом с елью и сосной
Вот ствол березки одинокой,
Для сердца русского родной.* * *
Изгнанник севера родного!
Здесь приковал его недуг,
Но променять он жаждал снова
Ликующий и светлый юг
На хмурый край суровых вьюг.
Его рабочий кабинет
С уютной нишею глубокого дивана,
Вид на море и груды книг, портрет,
Камин с пейзажем Левитана...
Здесь часто видел он в окно,
Как над волной кружилась чаек стая,
И мысль его неслась им вслед витая,
И зрело творчества зерно.
И в шуме бурь, когда каймою пены
Вихрь бороздил морскую синеву,
Не здесь ли родился, под резкий крик сирены,
И вопль души его: «В Москву!»
Он говорил: «Я умираю! —
Но для поэта смерти нет,
Неугасим — родному краю
Горит его созданий свет.
Вишневый сад его не срублен,
И ветви белые шумят,
В красе весенней не загублен —
Он льет бессмертный аромат»...
Художник сумеречной жизни,
Откинул он бестрепетной рукой
Завесу пошлости в отчизне,
И взволновал сердца смятеньем и тоской.(1910)