Что в детстве было смутно, непонятно,
Теперь здесь прорастает на корню...
Я прикоснулся к чеховским пенатам,
Я ценности музейные храню.Названье прозаическое «Лавка...»,
Не вдохновляющее для ушей.
Но есть настрой и значит в жизни правка,
В прикосновеньях к чеховской душе.Колониальные и прочие товары,
Торговля, чем желаете, подряд:
Иконки и аптечные отвары,
Распивочное место здесь и склад,Завсегдатаев часто здесь встречала
Сквозь холод бледность юного лица.
Здесь торговал он сальными свечами
По повеленью строгого отца.И о тепле мечтал, о верхнем зальце,
Скорей попасть в уютный уголок,
И дул на замерзающие пальцы,
И делал гимназический урок.И ко всему тому здоровьем крепким
Не обладал сей юный организм,
Когда подчас велись ночные спевки,
Где правил всем отцовский деспотизм.Но наверху, как бы на переменке,
В свободный час иной был задан тон:
Звучала музыка, разыгрывались сценки,
Где были авторами юмор и Антон.И в жизни, чаще трудной, жесткой, строгой
Во всей непримиримой остроте,
Подспудно, что дано было от Бога,
Крупнело к Чехову от Чехонте.(1996)