Пой и пляши,
Спрячь боль души —
Ты веселить всех должна...Из оперетты С. Джонса «Гейша»
Шаланда шла. Ее трепала качка,
И парус звонко хлопал на ветру.
Гуляла дама с белою собачкой
По набережной длинной поутру.
Рассказ о том создал писатель вскоре.
Что в жизни знал. Иль может — сочинял.
А в Ялте дождь осенний моросил.
И где-то там, внизу шумело море.
Глаза провинциальных театралов
Он вспоминал за письменным столом,
Премьерный трепет зрительного зала
Под пенье скрипок в театре городском,
Где на галерку — лестница крутая,
Знакома с гимназических времен.
Его герой, подругу обнимая,
Стоял здесь тайной встречей опьянен.
Ну а на сцену публика глядела,
Бинокли и лорнетки устремив,
Где гейша о любви сквозь слезы пела
Лирично-экзотический мотив.
А он смотрел с восторгом не на сцену,
Где кимоно цвели. Он, как в бреду,
Рад жизнь отдать той женщине бесценной,
Сидевшей в третьем от него ряду.
Вновь выводила арию певица,
А Гуров шел в ночи и вспоминал
Улыбчивую даму с белым шпицем
На поводке, на фоне Крымских скал.
А после — эта тягостная тайна,
Что на себе влюбленные несут,
Недлительных гостиничных свиданий
Всегда настороженный неуют.
И та, что терпеливо проживала
До новой встречи будней суету,
Самозабвенно в сердце сохраняла
Высокую, заветную мечту.
Что в людных залах чопорного «света»,
На бале иль в семьи своей тиши,
Как героиня старой оперетты,
Скрывала под улыбкой — боль души.(2004)