В то жаркое лето в четвертом году
Его за границу манила Надежда.
Но чуяло сердце беду,
И вот уменьшаются силы,
«Их штербе» (я умираю), — сказал он, —
И выпил бокал (тот позже в осколки разбился).
Но бюст, что о Чехове напоминал,
В Баденвейлере не сохранился...
Он с раннего детства в ковыльной степи
Дань отдал дорогам, курганам
И помнил, как парус баркаса скрипит,
Низовку ловя над лиманом.
Столь ярко описаны им потому
Крым, Приазовье, Придонье,
Но Ялта, где памятник создан ему,
Сегодня уже закордонье.
В родном Таганроге сквозь дымку времен
И отблески южного солнца
Глядит с пьедестала вдоль улицы он,
Что Чеховской ныне зовется,
Где к дому старинному лепится дом,
Знакомые ходят фигуры:
Вон там Ариадна и Ванька с письмом,
Ионыч и Беликов хмурый.
Над памятником пролетают года,
Шторма гонят волны крутые.
Творца-земляка будет помнить всегда
Наш город на юге России!(1996)