А Ялта, а Ялта ночью:
Зажженная елка,
Неприбранная шкатулка,
Эмалевый приз!..
Побудьте со мной,
Упрямый мальчишка —
Креолка:
По линиям звезд гадает
О нас кипарис.
Он Чехова помнит.
В срубленной наголо бурке
Обхаживает его особняк —
На столбах.
Чуть к ордену ленту
(...Спектром...),
Запустят в окурки
Азот, водород, —
Клевать начинает колпак.
Ланцетом наносят оспу москиты
В предплечье,
Чтоб, яд отряхая,
Высыпал просом нарзан,
В то время
Как птица колоратурой овечьей
(...Сопрано...)
(Кулик?)
— Усните! —
По нашим глазам.
Побудьте со мной,
Явившаяся на раскопки
Затерянных вилл,
Ворот,
Городищ
И сердец:
Не варвары — мы,
Тем более мы в гороскопе,
Сквозь щель,
Обнаружим
Темной Тавриды багрец.
...Горел кипарис в горах.
Кипарисово пламя,
Кося,
Залупил свистящий белок жеребца.
Когда,
Сторонясь погони,
Повисла над Вами
С раздвоенною губой человекоовца.
В спектральном аду
Старуха служанка кричала,
Сверкала горгоной, билась:
— На помощь! На по... —
Не я ли тут, Ялта
(Стража у свай, у причала),
К моей госпоже — стремглав
(...В тартарары...)
Тропой!
Оружие! Полночь...
Обморок, бледный и гулкий, —
И Ваша улыбка...
Где он, овечий храбрец?
Алмазы, рубины
В грохнувшей наземь шкатулке,
Копытами въехав,
Раненый рыл жеребец...
Вы склонны не верить, —
Выдумка! —
Мой археолог,
Что был гороскоп:
Тавриде и варварам — смерть...
А Крым? Кипарис?
А звезды? А клятва креолки,
Грозящей в конце
Пучком фиолетовых черт?
Среди ювелиров, знаю,
Не буду и сотым,
Но первым согну хребет:
К просяному зерну.
Здесь каждый булыжник пахнет
Смолой, креозотом:
Его особняк, пойдемте,
И я озирну.
Кидается с лаем в ноги
И ластится цуцка.
Столбы, телескоп.
И нет никого, ни души.
Лишь небо в алмазах
(...Компас...)
Над нашей Аутской:
Корабль, за стеклом —
Чернильница, карандаши.
Не та это, нет
(Что с дерева щелкает), шишка:
К зиме отвердеет,
Елочным став, колобок.
Другую и Вы,
Креолка, опасный мальчишка,
В страницы уткнетесь:
С вымыслом жить бок о бок.
Когда ж в перегаре
Фраунгоферовых линий
(Сквозь щель меж хрящами)
Тонко зальется двойник, —
Вы самой приятной,
Умной,
Его героиней
Проникните в сердце:
Лирик к поэту проник.
Зима. Маскарад.
И в цирке, копытами въехав
В эстраду,
Кивает женским эспри буцефал...
Алмазная точка,
Ус недокрученный:
Чехов...
Над Ялтой один
(...Как памятник...)
Заночевал!
Зимой и в трамвае
Обледенеет креолка:
Домой, —
Не довольно ль ветреных, радужных клятв?..
По компасу вводит
Нас —
В тридесятое! —
Елка:
Светло от морщин,
И в зеркале —
Докторский взгляд.