Дача Чехова в Гурзуфе

Адрес: Россия, Республика Крым, г. Ялта, пгт. Гурзуф, ул. Чехова, 22

На мысе у подножья скалы Дженевез-Кая (или Пушкинской) в Гурзуфе стоит старый татарский домик с небольшим садом. Антон Павлович Чехов купил этот участок в 1900 году у татарина, хозяина ялика, на котором он катал туристов по морю. У этого домика был свой небольшой пляж. К тому времени у Антона Павловича уже был дом на окраине Ялты, в котором жила его мать Евгения Яковлевна, на зимние и летние каникулы приезжала сестра, а также постоянно гостили братья и друзья, приходили поклонники его таланта. Антон Павлович всегда был гостеприимным и на Белой даче всегда было много посетителей. Он пишет родным: «В Ялте можно жить и работать, если бы не добрые люди, которые думают, что мне скучно. Я написал бы многое...» Кроме Белой дачи, у Чехова уже было небольшое имение в деревне Кучук-Кой недалеко от Симеиза, но оно находилось далеко от Ялты и дорога к нему была слишком крутой. В одном из писем сестре писатель говорит о своих планах: «Думаю продать Кучукой и купить где-нибудь поближе, с куском берега, чтобы иметь свое купанье. Такое одно именьице продается около Гурзуфа за 4 тысячи». Идею с покупкой этого участка на берегу моря писателю подсказал его хороший знакомый Исаак Синани, хозяин книжного магазина в Ялте.

Решение о покупке участка и одноэтажного домика Чехов принял сразу же, как только его увидел. Купил за три тысячи рублей. В письме сестре 15 января 1900 года он так описывает свое новое приоберетение: «Я купил кусочек берега с купаньем и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени. Одно большое дерево — шелковица». Дом, действительно, был очень скромным. Обычная татарская сакля с земляным полом и протекающей крышей. Крыша покрыта татарской черепицей, внизу имелся прохладный подвал. В самом домике было четыре комнаты площадью 17,2, 14,3, 17,5 и 12,9 м². В одной из них была тандырная печь. Антон Павлович сразу определил ее как кухню, поэтому в дальнейшем он говорил о трех комнатах гурзуфской дачи. В доме была открытая веранда площадью 27,8 м². В письме Чехов назвал ее «сенями». В небольшом дворике не было никакой зелени: в пяти метрах от дома, под небольшим обрывом, плескалось море, дальше шел забор из дикого камня, с деревянной калиткой синего цвета. Единственное дерево на участке росло на небольшом участке за домом.

Добираться до гурзуфской дачи было легко. Между Ялтой и Гурзуфом регулярно ходили почтовые кареты, можно было нанять частный экипаж, а в тихую погоду доплыть на паровом катере, ходившем трижды в день. В бухточке можно было купаться и ловить рыбу. В имении П.И. Губонина, находившемся недалеко от дачи, можно было пообедать в ресторане, купить продукты, обратиться в аптеку. Здесь работала почтово-телеграфная контора, была телефонная связь с Ялтой. Но в то же время каменистый мыс, где находилась дача, оставался достаточно уединенным местом. Мария Павловна Чехова позже вспоминала, что гурзуфская дачка ей сразу очень понравилась: «Небольшой домик был самой обыкновенной деревенской хатой с низким потолком, но там было удивительно уютно и спокойно».

Вскоре после покупки дачи Чехов заказал для нее стулья, столы, табуреты. В переписке с сестрой он обсуждал, какой ремонт надо провести, какие деревья и цветы надо высадить. Одну из комнат Антон Павлович оборудовал под свой кабинет, поставив там стол и несколько стульев. Дача стала неким «тайным» уголком писателя, где он мог скрыться от бесконечных гостей и поклонников, которые окружали его в Ялте. Здесь он начал писать пьесу «Три сестры».

Чехов охотно откликался на просьбы знакомых и друзей помочь снять жилье в Гурзуфе или приобрести там участок. Он давал советы, помогал в поисках, но собственный домик берег для себя и своей семьи. Когда весной 1901 года его хорошая знакомая Ольга Васильева предложила, чтобы Чехов сдал ей свою дачу за приличную сумму, он ответил: «...дачу мою в Гурзуфе нельзя сдавать за 3 тысячи, так как она сама стоит всего 3 тысячи. В ней все лето будет жить сестра. <...> Вы остановитесь в гостинице, а потом, если пожелаете, можно будет отыскать для Вас недорогую дачу или комнату на даче».

О гурзуфской даче знали только самые близкие Чехова. Здесь отдыхали его мать, сестра Мария и семья брата Ивана, Ольга Леонардовна Книппер, ставшая в 1901 году женой Чехова. Приезжали младший брат Михаил с семьей, старший брат Александр. В 1900 году дачу в Гурзуфе посетила актриса Вера Комиссаржевская, в 1901 и 1902 годах здесь гостил близкий друг Чехова писатель Иван Бунин. В его стихотворении «Отрывок» (1901) есть строки, скорее всего, навеянные именно скалистой чеховской бухтой:

Я часто вспоминаю осень юга...
Теперь на Черном море непрерывно
Бушуют бури: тусклый блеск от солнца,
Скалистый берег, бешеный прибой...

Несколько месяцев в 1902 году на даче в Гурзуфе жил учитель гурзуфской татарской школы Никита Алексеевич Винокуров-Чигарин, к которому Чехов относился с сочувствием. В дальнейшем он сохранил добрые отношения с Чеховыми, не раз бывал на Белой даче в Аутке.

После смерти Чехова в 1904 году, согласно завещательному письму, написанному им 3 августа 1901 года, хозяйкой гурзуфской дачи стала его жена Ольга Леонардовна Книппер-Чехова. Дальнейшая более чем полувековая история этого места тесно связана с ней, ее родными, друзьями и знакомыми, посещавшими актрису в Гурзуфе. Часто приезжала Мария Павловна Чехова и ее братья с семьями. Здесь гостили племянник Ольги Леонардовны Лев Константинович Книппер, его сестры Ольга и Ада. Позже он купил дачу по соседству. Соседями О.Л. Книппер в Гурзуфе была семья известных пушкинистов Б. Томашевского и И. Медведевой.

В разгар Гражданской войны на гурзуфской даче несколько месяцев жила группа актеров Художественного театра под руководством Василия Качалова. Весной 1919 года часть артистов театра поехала на юг на гастроли в поисках более спокойных мест. В составе этой труппы под руководством была и Ольга Леонардовна. Оказавшись за линией фронта, они отправились в Крым. В Евпатории к ним присоединился сын Качалова Вадим Шверубович, дезертировавший из белогвардейского полка. Избавившись от военной формы и не имея гражданской одежды, он долго ходил в сценическом костюме и пальто Гаева — персонажа «Вишневого сада» Чехова. Из Евпатории артисты перебрались в Гурзуф, где прожили с 6 сентября по 17 октября 1919 года. Размещались на даче Ольги Леонардовны и другой по соседству, жили коммуной, питались вместе и даже сообща покупали вино бочонками. «Почти каждый вечер собирались все вместе, — вспоминал Шверубович, — читали, пили, пели, плакали и опять пили...» После этого они уехали за границу. После трехлетних скитаний Ольга Леонардовна вернулась в Россию.

В 1920-е — 1930-е годы Ольга Леонардовна с друзьями часто приезжала на свою дачу. Во время ее отсутствия за домом присматривали бывший рыбак Роман и его жена Капитолина. Благодаря их заботам дача уцелела в годы Великой Отечественной войны. Сразу после освобождения Ялты от фашистской оккупации, 20 апреля 1944 года, Мария Павловна Чехова написала Ольге Леонардовне в Москву: «Твой домик стоит...»

С середины 1940-х годов и до 1953 года Ольга Леонардовна каждое лето проводила в Гурзуфе. Здесь ее гостями были писатели Александр Фадеев, Борис Лавренев, пианист Святослав Рихтер и певица Нина Дорлиак, певец Иван Семенович Козловский, художник из группы Кукрыниксы Николай Соколов, едва ли не все артисты МХАТа. У самого молодого из них — Олега Ефремова — именно на берегу чеховской бухты родилась идея создать новаторский театр «Современник» — об этом он будет вспоминать на ялтинских гастролях МХАТа уже в 1980-е годы.

В память о Чехове Ольга Леонардовна ничего на даче не изменяла и не перестраивала, даже калитка всегда оставалась синего цвета, как при Антоне Павловиче. Деревья постепенно росли, давали тень, пышно цвели цветочные клумбы, по опорам беседки вился виноград. В домике по соседству в 1947—1951 годах проводила летние месяцы семья Томашевских, и И.Н. Медведева-Томашевская потом вспоминала: «Из-за ограды звучали хорошо поставленные голоса, иногда было шумно, хохотливо, и только один голос, мастерски приглушенный, всегда звучал соло. На фоне почтительных пауз. Меж лезвий агав, стоявших на каменной ограде (прихотливый занавес, отделявший соседний мирок от нашего), мелькало что-то великолепно желтое и алое...»

В 1950-е годы О.Л. Книппер-Чехова безуспешно предлагала подарить гурзуфскую дачу то МХАТу, то чеховскому музею в Ялте. За год до своей смерти, в 1958 году, она продала дом художнику Василию Васильевичу Мешкову. В 1960 году, в честь столетия со дня рождения А.П. Чехова, на домике установили мемориальную доску с упоминанием того, что здесь Чехов работал над пьесой «Чайка». Весной 1963 года В.В. Мешков умер, а в августе его наследники продали весь усадебный участок Дому творчества им. К.А. Коровина. С этого времени здесь работали и отдыхали члены Союза художников СССР, среди которых были А.М. Герасимов, П.П. Соколов-Скаля, Л.Е. Кербель, Д.С. Бисти, М.К. Аникушин, а также зарубежные гости — Херлуф Бидструп, Рокуэлл Кент. В 1974 году домик был капитально отремонтирован, помещения были перестроены под спальный корпус Дома творчества художников. В 1987 году, в результате выступлений в прессе видных деятелей культуры, гурзуфская дача была передана Дому-музею А.П. Чехова в Ялте и стала одним из его отделов. После этого была проведена работа по ее исторической реконструкции, и к 1995 году домику был возвращен его первоначальный вид. В настоящее время здесь находится музейная экспозиция, посвященная А.П. Чехову, О.Л. Книппер и истории создания пьесы «Три сестры».