Д. Чосуа

* * *

Цветут весною кипарисы
У изголовий их могил,
У ног растущие нарциссы
Сегодня ранний дождь полил.
Пыльца покрыла тёмным тоном
Могилы Чеховской семьи,
Здесь мать, сестра и брат Антона
На веки вечные легли.
Грустят тюльпаны на граните,
Собой украсив мрачный вид,
А солнце яркое в зените,
Как сотни лет назад, горит.
Проходит время незаметно.
Пыльцы отмылся чёрный воск,
Но вид могил тех неизменно,
Как Чехов наш при жизни, — прост.

* * *

Есть город у Чёрного моря,
Где юмором дышит народ,
И в красках морского прибоя
Улыбкой сияет восход.
Любимая мама — Одесса,
Фортовый ты наш городок.
Не видел прекраснее места,
Создал тебя, видимо, Бог.
Я помню ещё тётю Сару
И запах её пирожков,
И Мойшу, что мучал гитару
Под ритмы наивных стишков.
А дамы какие в Одессе,
Тут блекнет хваленый Париж,
В отместку обманчивой прессе
Готов заключить я пари.
Приморский бульвар и каштаны,
Потёмкинской лестницей спуск.
Прекраснее нет панорамы,
Какой не имел бы ты вкус.
Здесь ветер над морем гуляет,
Пейзажи такие вокруг,
Одессу, кто раз побывает,
Любимой, как маму, зовут.

Ялтинский восход

Гуляет лето тёплое по Ялте,
И тонет небо в изумруде вод.
Наш город мал, но есть на каждой карте,
И как прекрасен ялтинский восход.
Вдыхают окна свежую прохладу,
И солнце, искупавшись в лоне волн,
Уже с утра целует Ореанду
Над морем пробегающим лучом.

* * *

Мы вспоминаем ушедшие чувства,
Яркое солнце, летящее небо.
В этом огромном потоке безумства
Всё исчезает куда-то бесследно.
Скрученный жизнью, стоит можжевельник,
Может, был он ровесником эры?
Старый, забытый, дремучий отшельник,
Видел рождение Бога и веры.
Кто-то мечтает о счастье и мире,
Кто-то мечтает о запахе хлеба,
Кто-то себя отдаёт всего лире —
Бренная жизнь, что ниспослана с неба.
Белые стены, живые иконы,
Время проходит, мы стонем от боли,
Кто-то придумал решётки, законы,
В жизни короткой лишая нас воли.
Мирно стоит старичок-можжевельник,
Белки кору обдирают умело,
Самый он древний, наверное, пленник,
С крепким, но скрученным временем телом.