Заключение

Одновременно с Чеховым творили Золя и Верга, Ибсен и Метерлинк, Стриндберг и Гауптман, Толстой и Горький и др. Однако только чеховская театральная эстетика в значительной степени оказала влияние на мировую драматургию и режиссуру XX века и остается притягательной в настоящее время. С Чеховым связаны видимыми и невидимыми нитями Шоу и О'Нил, Пиранделло и Брехт, Лорка и Уильямс, Жирарду и Ануй, Камю и Сартр, Ионеско и Беккет, Мортимер, Миллер и многие другие.

8 мая 1904 г. В. Мейерхольд писал Антону Павловичу: «И в драме Западу придется учиться у Вас» [Мейерхольд 1917: I, 85]. Эти слова режиссера стали пророческими. В 1969 г. Эдуард Олби заявил, что Чехов является «полностью ответственным за возникновение драмы XX века» [Цит. по: Катаев 2004: 8]. Без преувеличения можно сказать, что русский Матер во многом определяет своеобразие современного литературного процесса, самую сущность театра, так или иначе способствуя возникновению новейших эстетических феноменов.

Тем не менее, необходимо отметить, что зарубежные деятели искусства рецептируют чеховское новаторство более талантливо и уважительно, чем соотечественники писателя в последние десятилетия. Например, испанский режиссер Э. Льовет выражает свое восхищение русским драматургом и высказывает желание при постановке «Чайки» сохранить стилистику «гениального создателя» пьесы. Льовет пишет: «В лице Чехова соприкасаешься с самой кристальной во всей истории литературы совестью человека и художника. <...> Я пытался истолковать Чехова близкими мне средствами, отдавая дань уважения его музыкальности как великого композитора, способности передавать мечты персонажей, тончайшему умению изображать их мысли и чувства» [Llovet 1981: 7, 8] (Перевод мой — Г.Т.).

Нельзя не согласиться с американской исследовательницей А. Брюстер, утверждающей, что чеховские пьесы «открыли глаза многим западным художникам на перспективные возможности искусства» [Brewster 1954: 236].

Воистину Чехов — «основоположник театральной современности».