Я и жена вошли в гостиную. Там пахло мохом и сыростью. Миллионы крыс и мышей бросились в стороны, когда мы осветили стены, не видавшие света в продолжение целого столетия. Когда мы затворили за собой дверь, пахнул ветер и зашевелил бумагу, стопами лежавшую в углах. Свет упал на эту бумагу, и мы увидели старинные письмена и средневековые изображения. На позеленевших от времени стенах висели портреты предков. Предки глядели надменно, сурово, как будто хотели сказать:
— Выпороть бы тебя, братец!
Шаги наши раздавались по всему дому. Моему кашлю отвечало эхо, то самое эхо, которое когда-то отвечало моим предкам...
А ветер выл и стонал. В каминной трубе кто-то плакал, и в этом плаче слышалось отчаяние. Крупные капли дождя стучали в темные, тусклые окна, и их стук наводил тоску.
— О, предки, предки! — сказал я, вздыхая значительно. — Если бы я был писателем, то, глядя на портреты, написал бы длинный роман. Ведь каждый из этих старцев был когда-то молод и у каждого или у каждой был роман... и какой роман! Взгляни, например, на эту старушку, мою прабабушку. Эта некрасивая, уродливая женщина имеет свою, в высшей степени интересную повесть. Видишь ли ты, — спросил я у жены, — видишь ли зеркало, которое висит там в углу?
И я указал жене на большое зеркало в черной бронзовой оправе, висевшее в углу около портрета моей прабабушки.
— Это зеркало обладает волшебными свойствами: оно погубило мою прабабушку. Она заплатила за него громадные деньги и не расставалась с ним до самой смерти. Она смотрелась в него дни и ночи, не переставая, смотрелась даже, когда пила и ела. Ложась спать, она всякий раз клала его с собой в постель и, умирая, просила положить его с ней вместе в гроб. Не исполнили ее желания только потому, что зеркало не влезло в гроб.
— Она была кокетка? — спросила жена.
— Положим. Но разве у нее не было других зеркал? Почему она так полюбила именно это зеркало, а не другое какое-нибудь? И разве у нее не было зеркал получше? Нет, тут, милая, кроется какая-то ужасная тайна. Не иначе. Предание говорит, что в зеркале сидит чёрт и что у прабабушки-де была слабость к чертям. Конечно, это вздор, но несомненно, что зеркало в бронзовой оправе обладает таинственной силой.
Я смахнул с зеркала пыль, поглядел в него и захохотал. Хохоту моему глухо ответило эхо. Зеркало было криво и физиономию мою скривило во все стороны: нос очутился на левой щеке, а подбородок раздвоился и полез в сторону.
— Странный вкус у моей прабабушки! — сказал я.
Жена нерешительно подошла к зеркалу, тоже взглянула в него — и тотчас же произошло нечто ужасное. Она побледнела, затряслась всеми членами и вскрикнула. Подсвечник выпал у нее из рук, покатился по полу, и свеча потухла. Нас окутал мрак. Тотчас же я услышал падение на пол чего-то тяжелого: то упала без чувств моя жена.
Ветер застонал еще жалобней, забегали крысы, в бумагах зашуршали мыши. Волосы мои стали дыбом и зашевелились, когда с окна сорвалась ставня и полетела вниз. В окне показалась луна...
Я схватил жену, обнял и вынес ее из жилища предков. Очнулась она только на другой день вечером.
— Зеркало! Дайте мне зеркало! — сказала она, приходя в себя. — Где зеркало?
Целую неделю потом она не пила, не ела, не спала, а всё просила, чтобы ей принесли зеркало. Она рыдала, рвала волосы на голове, металась, и наконец, когда доктор объявил, что она может умереть от истощения и что положение ее в высшей степени опасно, я, пересиливая свой страх, опять спустился вниз и принес ей оттуда прабабушкино зеркало. Увидев его, она захохотала от счастья, потом схватила его, поцеловала и впилась в него глазами.
И вот прошло уже более десяти лет, а она всё еще глядится в зеркало и не отрывается ни на одно мгновение.
— Неужели это я? — шепчет она, и на лице ее вместе с румянцем вспыхивает выражение блаженства и восторга. — Да, это я! Всё лжет, кроме этого зеркала! Лгут люди, лжет муж! О, если бы я раньше увидела себя, если бы я знала, какая я на самом деле, то не вышла бы за этого человека! Он не достоин меня! У ног моих должны лежать самые прекрасные, самые благородные рыцари!..
Однажды, стоя позади жены, я нечаянно поглядел в зеркало и — открыл страшную тайну. В зеркале я увидел женщину ослепительной красоты, какой я не встречал никогда в жизни. Это было чудо природы, гармония красоты, изящества и любви. Но в чем же дело? Что случилось? Отчего моя некрасивая, неуклюжая жена в зеркале казалась такою прекрасной? Отчего?
А оттого, что кривое зеркало покривило некрасивое лицо моей жены во все стороны, и от такого перемещения его черт оно стало случайно прекрасным. Минус на минус дало плюс.
И теперь мы оба, я и жена, сидим перед зеркалом и, не отрываясь ни на одну минуту, смотрим в него: нос мой лезет на левую щеку, подбородок раздвоился и сдвинулся в сторону, но лицо жены очаровательно — и бешеная, безумная страсть овладевает мною.
— Ха-ха-ха! — дико хохочу я.
А жена шепчет едва слышно:
— Как я прекрасна!
Примечания
Впервые — «Зритель», 1883, № 2 (ценз. разр. 5 января), стр. 6. Подзаголовок: Святочный фантастический рассказ. Подпись: А. Чехонте.
Включено в издание А.Ф. Маркса.
Сохранились черновой и беловой автографы рассказа (ГБЛ).
Печатается по тексту: Чехов, т. 1, стр. 299—302.
Рассказ «Кривое зеркало» был написан до 1883 г. Беловой автограф датирован Чеховым: «Зритель 82, 27/XII». По-видимому, рассказ предназначался для святочного (предновогоднего) номера журнала, но публикация его по каким-то причинам была отложена. Иллюстрации к рассказу сделал Н.П. Чехов.
Для публикации в журнале рукопись перебелялась еще раз.
Перерабатывая текст для издания А.Ф. Маркса, Чехов изменил подзаголовок, исключив из него слово «фантастический», снял утрированно-комические обороты, экспрессивные вульгаризмы («старушенция» и др.), злободневные намеки и подробности — всё, что проникало в ранние его рассказы, печатавшиеся в юмористической журналистике. Опущено, например: «Я увидел женщину ослепительной красоты, столько же похожую на мою жену, сколько я на свой затылок»; «Кривое зеркало покривило уродливую физиономию моей супруги и сделало из нее хорошенькую рожицу». После слов: «...и какой роман!» опущено: «Ничего подобного, душенька, не даст тебе ни «Заграничный вестник», ни Ахматова, ни Пушкарев в своей «Европейской библиотеке»». Удалена финальная фраза «О женщины, женщины! — восклицаю я теперь, и восклицаю правду, хотя я не Шекспир и даже не Аверкиев».
При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, сербскохорватский и словацкий языки:
Кривото огледало. Прев. Хр. Калинов. — Българска сбирка, 1904, кн. 7.
Криво огледало (Коледен разказ). Прев. К.Т. Митишев. — А. Чехов. Съчинения. Т. I. София, 1904.
Криво огледало. С рус. Р.П. Лешјанин. — Народни Лист, I, 1901, № 8.
Varal se je. Prel. J.M. Mir. — Celovec, Ljubljana, Prevalje, 20/1901, br. 22.
Криво огледало. С рус. Б. Топаловиђ. — Јавност, I, 1903, № 36.
Varljivo zrcalo. Prel. Jaklić. — Slovenec, Ljubljana, 31/1903, br. 219.
Krivé jrkadlo. — Slovenske noviny, 1901, č. 227.