Лет 10—11 тому назад, когда я работал в «Таганрогском вестнике», летом двоюродный брат А.П. Чехова сообщил мне по телефону: «Антон Павлович приехал! Остановился в «Европейской гостинице». Если хотите познакомиться, зайдите к нему. Он знает Вас и спрашивает, в Таганроге ли Вы...».
Я, разумеется, немедленно поспешил в гостиницу. Тогда Антон Павлович уже был знаменитостью. Имя его гремело. Каждый новый рассказ вызывал бурю восторгов в журналах и газетах.
Признаюсь, мне скромному газетному работнику, было жутко переступать порог номера, в котором остановился даровитый беллетрист, лучше которого, кроме Толстого, не было в современной литературе.
«Я рад познакомиться, — сказал он. — Ведь мы земляки и товарищи по ремеслу. Я исправно читаю «Таганрогский вестник». Меня живо интересует все, что касается нашего города, моей родины, и особенно пишущие здесь...».
Затем я спросил Антона Павловича: «Долго ли вы намерены пробыть в Таганроге?». «Нет... дня три. Я очень люблю Москву. Без Москвы не могу себя представить, но и Таганрог мне дорог, после Москвы я более всего люблю Таганрог. Тянет сюда. Хоть на несколько дней я должен от времени до времени сюда приехать. Знакомых у меня здесь почти нет, Но есть родственники, и много мест, с которыми связаны лучшие воспоминания. Наш Таганрог прекрасный город, но он запущен. Нет водопровода, библиотека бедна. Я постараюсь кое-что сделать для нее. Надо как можно чаще и больше писать о больнице, водопроводе, мостовых, может быть, это поможет. Даже наверное поможет».
На другой день Чехов зашел в редакцию «Таганрогского вестника».
Я извинился за тесноту, старался освободить стулья, но Антон Павлович сел на пачку заказов.
— Не беспокойтесь. И в Москве во многих редакциях не просторней. Эта комната напоминает мне редакцию «Будильника» прежнего времени. Было очень тесно, но и очень весело. А вы уже напечатали о моем приезде. Для чего? Да еще сообщили, что я еду в Феодосию к Суворину в качестве врача. Непременно в юмористических журналах вышутят. Какой я врач?
— Вы не занимались практикой?
— Наоборот. Я люблю лечить. У меня сведи крестьян много больных, и они так же охотно идут ко мне, как я охотно их принимаю. Но то крестьяне, а Суворин и без меня найдет врача.
Антон Павлович посмотрел в окно и засмеялся.
— Сколько я уже сижу у вас, а по улице никто не проехал и, кажется, прошли всего три человека.
— Бывает, что целый день не слышно здесь грохота колес.
— Это очень скучно. Ну, я еще пойду к родственникам. В саду увидимся...
В городском саду Антон Павлович уселся в сторонке и смотрел на гуляющих.
— Ни одного знакомого. Все новые люди, — говорил он — а, между тем, все по-прежнему. И тот же и так же ходят вокруг музыкальной эстрады, и молчат, и скучают. Все до мелочей осталось, как было в мое время, когда я бегал сюда гимназистом. Как будто вчера все это было... Что, теперь не дерутся гимназисты с уездниками? А мы дрались на Гимназической аллее... Я очень любил ходить по Елизаветинской улице. Там ужасная пыль, я забирался на самую середину улицы и пыль подбрасывал ногами, а девицы, которые сидели за воротами, бранились и визжали. Мне это доставляло большое удовольствие...
В тот свой приезд Антон Павлович был очень общителен, хорошо выглядел и производил впечатление бодрого, жизнерадостного человека.
В 1899 году Чехов вновь посетил Таганрог. Теперь он значительно изменился. Похудел, побледнел, стал молчаливым, избегал людей, разговоры его утомляли.
Тем не менее, он охотно делился впечатлениями и так же живо интересовался городом. На этот раз его беспокоили гораздо более. Посещали гостиницу студенты, барышни, общественные деятели. Он всех принимал, но жаловался, что не может из-за этого оставить номера, а не принимать нельзя. Может быть, у кого-нибудь серьезная просьба — и его приезда ждали с какими-нибудь особыми надеждами...
Разговоры отвлеченные его увлекали, и он живо начинал спорить, а как только кто-нибудь из посетителей заговаривал о его произведениях, высказывал похвалы и восторги, Антон Павлович смолкал, становился угрюмым, и на лице появлялась усталость.
В этот приезд Антон Павлович несколько раз был в городской библиотеке, у покойного скульптора Егорова, в Дубках, Карантине, купался несколько раз в водолечебнице Н.Г. Дивариса и Д.М. Гордона (ныне — областная физиотерапевтическая лечебница). Обещал прислать в лечебницу одну интересную картину для приемной и прислал потом.
У меня дома он обратил внимание на садик. Узнал, как надо обязать розы, и особенно обрадовался, увидев хвойные деревья,
— Вот же, растут. А у нас по всему городу одни только акации. Всюду акации! Почему не посадить сосны, ели. Вот эта сосенка пропадет, — сказал он, остановившись. — Но ее можно спасти, ничего, что верхушка высохла. Надо вот эту свежую ветку привязать к стволу, она и пойдет вверх.
Антон Павлович сейчас же сделал перевязку — и теперь моя сосна выросла на славу.
Уезжая из Таганрога. Антон Павлович расставался с особой грустью с родным городом...
— Когда Вы к нам опять приедете?
— Не знаю. Вероятно, не скоро... Думаю за границу. Лечиться надо...
Увы, это было его последнее посещение Таганрога...
Примечания
Абрам Борисович Тараховский (1866—?) — провинциальный журналист, сотрудник «Таганрогского вестника», «Приазовского края» (писал под псевдонимом «Шиллер из Таганрога»), был затем редактором этой газеты. Был управляющим типографией А.М. Миронова. А.П. Чехов познакомился с ним в Таганроге в 1890-х годах. Один из рассказов Тараховского по рекомендации Чехова был опубликован московским издательством «Посредник» под псевдонимом «А. Даров» (1894). По предложению А.П. Чехова написал статью «Таганрог», которая была опубликована в московской газете «Курьер» 12 сентября 1898 года.
Статья А.Б. Тараховского «Из воспоминаний об А.П. Чехове» была напечатана в газете «Приазовский край 11 июля 1904 года. 27 января 1979 года статья была перепечатана в газете «Таганрогская правда».
Абрам Борисович Тараховский