Договор Чехова с Марксом

О желании петербургского издателя Адольфа Федоровича Маркса приобрести право собственности на сочинения Чехова ему сообщил приятель Петр Сергеенко в конце 1898 года. Как явствует из писем Сергеенко к Чехову, разговор о желательности приобретения собственности на сочинения писателя возник по инициативе управляющего конторой «Нивы» Ю.О. Грюнберга. Его и следует считать инициатором заключения договора. Известно, что и сам писатель давно подумывал о такого рода соглашении. Предложение Маркса пришлось кстати: оно давало возможность получить сразу солидное вознаграждение и выпустить собрание сочинений быстро и большим тиражом. «Я был бы очень не прочь продать ему свои сочинения, даже очень, очень не прочь, но как это сделать? <...> Я продам все, что есть, и, кроме того, все, что отыщу когда-либо в старых журналах и газетах и найду достойным. Продам все, кроме дохода с пьес. <...> Мне и продать хочется, и упорядочить дело давно уже пора, а то становится нестерпимо», — так ответил Чехов на предложение Сергеенко. Получив согласие Чехова, Сергеенко энергично приступил к делу. По поручению Антона Павловича он вел переговоры с издателем, обсуждал сумму гонорара. Суворин, узнав о начавшихся переговорах, попробовал вмешаться и уговаривал Чехова не соглашаться на предложение Маркса, однако не предложил взамен достойных условий. В одном из писем Чехову Сергеенко передавал свой разговор с Сувориным на эту тему:

Вчера, получив твою телеграмму, — писал Сергеенко Чехову в январе 1899 г., — я фразу о Суворине почел обязательной в смысле свидания с ним. <...> Из очень продолжительной интересной беседы с ним я вынес относительно нашего дела самое удручающее впечатление. Нам не дают ничего, кроме жалких слов, которые могут только затемнить наше и без того перемежающееся умосостояние. Что такое 75 т.? 75 т. — вздор. Чехов всегда стоит дороже. И зачем ему спешить? Денег он всегда может достать. <...> Когда же я, пользуясь раскаленностью железа, сказал: значит, вы дадите больше, чем Маркс? — послышалось шипенье, и только. — «Я не банкир. Все считают, что я богат. Это вздор. Главное же, меня останавливает нравственная ответственность перед моими детьми и так далее. А я дышу на ладан». <...> Словом, я вышел от него сбитым с толку и даже в тревоге, уж не сооружаю ли я леса будущих нареканий за то, что продешевил тебя»

Наконец, после утомительных переговоров дело было закончено. Согласно договору Маркс за 75 тысяч рублей приобретал право собственности на все написанные произведения Чехова, те же произведения, что будут написаны в следующие двадцать лет, он был обязан продать издателю по определенной цене. При несоблюдении этих условий Чехов должен был выплатить неустойку. Отдельно оговаривалось, что средства за постановку спектаклей Чехова деньги оставались ему, а в дальнейшем его наследникам. Договор сроком на 20 лет был подписан 26 января 1899 года, деньги по нему должны были быть выплачены частями в течение двух лет, до января 1901 года.

Договор Чехова с книгоиздательством А.Ф. Маркса
С.-Петербург. Тысяча восемьсот девяносто девятого года января двадцать шестого дня. Мы, нижеподписавшиеся: потомственный дворянин Адольф Федорович Маркс и поверенный врача Антона Павловича Чехова славяно-сербский мещанин Петр Алексеевич Сергеенко, заключили настоящий договор в нижеследующем:
1. Антон Павлович Чехов продает Адольфу Федоровичу Марксу в полную литературную собственность все свои сочинения, как уже напечатанные под его, Чехова, фамилиею или под его многочисленными псевдонимами до сего двадцать шестого января тысяча восемьсот девяносто девятого года, так равно и те, которые будут обнародованы в течение первых двадцати лет после подписания сего договора, безразлично — имеются ли они уже теперь в рукописи или еще будут им написаны впоследствии, причем по отношению к этим будущим своим произведениям Антон Павлович Чехов сохраняет только право обнародования их однократным напечатанием в повременных изданиях или в литературных сборниках с благотворительною целью, после чего они по особым договорам должны быть передаваемы им в полную литературную собственность Адольфа Федоровича Маркса.
2. За право литературной собственности на все сочинения Антона Павловича Чехова, напечатанные до сего двадцать шестого января тысяча восемьсот девяносто девятого года, Адольф Федорович Маркс уплачивает Антону Павловичу Чехову семьдесят пять тысяч рублей в следующие сроки: при передаче ему неустоечной записи Чехова, о которой говорится в пункте восьмом сего договора, двадцать тысяч рублей, в декабре сего тысяча восемьсот девяносто девятого года десять тысяч рублей, в январе будущего тысяча девятисотого года двадцать тысяч рублей, в декабре того же тысяча девятисотого года десять тысяч рублей и в январе следующего тысяча девятьсот первого года остальные пятнадцать тысяч рублей.
3. За право литературной собственности на будущие же сочинения Антона Павловича Чехова, то есть на те, которые будут обнародованы в течение первых двадцати лет после подписания сего договора, Адольф Федорович Маркс при самой передаче ему в собственность этих сочинений уплачивает Антону Павловичу Чехову следующие суммы: за произведения, обнародованные: а) в течение первых пяти лет со дня подписания сего договора, то есть с 26 сего января 1899 г. по 26 января 1904 г., по двести пятидесяти рублей за печатный лист в тридцать пять тысяч букв; б) с 26 января 1904 г. по 26 января 1909 г. по четыреста пятидесяти рублей; в) с 26 января 1909 г. по 26 января 1914 г. по шестисот пятидесяти рублей и, наконец, г) с 26 января 1914 г. по 26 января 1919 г. по восьмисот пятидесяти рублей за печатный лист.
4. Чехов предоставляет, однако, Марксу право отказаться от приобретения в собственность какого-нибудь из новых его, Чехова, произведений, если оно по своим литературным качествам будет найдено неудобным для включения в полное собрание его сочинений.
5. При продаже своих сочинений, могущих появиться в свет после двадцать шестого января тысяча девятьсот девятнадцатого года, Чехов, при одинаковости прочих условий, обязан предоставлять Марксу преимущественное право на приобретение их.
6. Антон Павлович Чехов сим удостоверяет, что он никому, а в том числе и прежним издателям своих сочинений, права на дальнейшее издание этих сочинений никогда не предоставлял.
7. Так как Антон Павлович Чехов печатал свои произведения в разных повременных изданиях под многочисленными псевдонимами, ближе всего известными ему лично как автору, то для доставления Адольфу Федоровичу Марксу фактической возможности воспользоваться приобретаемым им правом, Чехов обязуется в самом непродолжительном времени и не далее как в течение шести месяцев со дня подписания сего договора собрать все без исключения произведения свои, напечатанные в разных изданиях, и доставить Марксу полный их текст, с обозначением, по возможности, где, когда и с какою подписью каждое из произведений было напечатано. Кроме того, Чехов, в течение того же срока, обязан проредактировать все свои сочинения, составив из них «полное собрание» в известном по соглашению с Марксом количестве томов и доставить Марксу весь материал в совершенно готовом виде не позднее двадцать шестого июля сего тысяча восемьсот девяносто девятого года.
8. Договор сей вступает в окончательную силу только по доставлении Марксу неустоечной записи Чехова, по которой он обязуется уплатить Марксу неустойку в размере пяти тысяч рублей за каждый печатный лист своих произведений за последующие от сего числа двадцать лет, которые будут напечатаны, в том числе, если произведений этих в собственность Марксу он не передаст, а воспользуется ими иным, чем указано в первом пункте сего договора, способом; а равно обязуется уплатить ему ту же неустойку за произведения свои уже напечатанные, если окажется, что из сих произведений, вопреки удостоверения, изложенного в пункте шестом сего договора, какие-либо уступлены кому-либо для дальнейшего издания. По представлении такой неустоечной записи договор сей вступает в свою силу, и, вместе с тем, Маркс уплачивает Чехову первые двадцать тысяч рублей (пункт второй). Если такой записи в течение месячного от сего числа срока представлено Марксу не будет, то настоящий договор уничтожается.
9. Договор сей хранить свято и ненарушимо как Чехову и Марксу, так и их наследникам и правопреемникам. Подлинный иметь Марксу, а копию Чехову.
10. Расходы по совершению сего нотариального договора Маркс и Чехов несут в равной доле.
По доверенности врача Антона Павловича Чехова, славяно-сербский мещанин Петр Алексеевич Сергеенко (я же Сергиенко).
Потомственный дворянин Адольф Федорович Маркс.
С.-Петербург. 1899 г. января 26.
С сего документа в конторе с.-петербургского нотариуса Андреева выдана копия за № 1021 гг. Сергеенко и Маркс. Тысяча восемьсот девяносто девятого года февраля шестого дня. Мы, нижеподписавшиеся, делаем добавление к первому пункту договора, что право поспектакльной платы за драматические произведения Чехова принадлежит исключительно ему, Чехову, а после смерти Чехова его наследникам.
Потомственный дворянин Адольф Федорович Маркс.
По доверенности врача Антона Павловича Чехова славяно-сербский мещанин Петр Алексеевич Сергеенко (Сергиенко тоже).

Чехов должен был в течение шести месяцев собрать и отредактировать все свои рассказы, напечатанные в разных изданиях, после чего передать их Марксу для публикации полного собрания сочинений. На следующий же день после заключения договора Чехов послал Марксу для первого тома 65 рассказов, не вошедших еще ни в один из сборников, и одновременно отказал одному из руководителей издательства «Посредник» в дальнейшем сотрудничестве: «...Ваше намерение выпустить в свет для интелл<игентных> читателей мои последние три рассказа — ныне неосуществимо <...>... В договоре дальнейшее печатание оговорено крупной неустойкой».

Договор с Марксом был значительным событием в жизни Чехова. Для него эта сделка была выгодной и невыгодной. Много раз в беседах с близкими и в письмах возвращался к этой теме. «У меня в жизни, кажется, переворот: я веду переговоры с Марксом, переговоры эти, кажется, уже кончены, и у меня такое чувство, как будто святейший синод прислал мне, наконец, развод, после долгого ожидания», — писал Чехов 29 января 1899 года Владимиру Ивановичу Немировичу-Данченко. В письме к сестре Чехов рассказывал о совершенной сделке так: «Продажа, учиненная мною, несомненно, имеет свои дурные стороны. Но, несомненно, есть и хорошие. Во-1-х) произведения мои будут издаваться образцово; во-2-х) я не буду знаться с типографией и с книжным магазином, меня не будут обкрадывать и не будут делать мне одолжений; 3) я могу работать спокойно, не боясь будущего; 4) доход не велик, но постоянен». Брату Михаилу он рассказывал еще об одном важном мотиве: «Полное собрание моих сочинений начали печатать в типографии, но не продолжали, так как все время теряли мои рукописи, на мои письма не отвечали, и таким неряшливым отношением ставили меня в положение отчаянное; у меня был туберкулез, я должен был подумать о том, чтобы не свалить на наследников своих сочинений в виде беспорядочной обесцененной массы».

В одном из писем к Суворину, связанных с заключением договора с Марксом, Чехов писал, что «продажа выгодна, если мне осталось жить недолго, меньше 5—10 лет; и невыгодна, если я буду жить дольше». В данном случае он имел в виду лишь материальную сторону сделки, но ведь была и другая сторона проблемы. Благодаря союзу с Марксом писатель получил, наконец, возможность собрать рассеянные по бесчисленным периодическим изданиям свои произведения, пересмотреть их, а многие и заново отредактировать, из-за чего возникли новые оригинальные вариации на темы старых рассказов. Чехов отобрал, по его мнению, наиболее достойные из них, а издатель представил их в достойном виде читающей публике.

Следующие несколько месяцев после заключения договора Чехов редактировал свои произведения, по его просьбе собираемые его родными. По желанию Антона Павловича, его рассказы набирались в типографии Маркса, затем присылались ему на корректуру. Чехов мог жаловаться друзьям, что «корректура для Маркса — это каторга», что корректура ему «опротивела», но только благодаря этому он смог достигнуть желаемого результата. О чем и признавался собрату по перу М.О. Меньшикову в июне 1899 года: «...неистово читаю корректуру, которую целыми пудами присылает мне Маркс. Редактирую все то, что я до сих пор написал, я выбросил 200 рассказов и все не беллетристическое, и все же осталось более 200 печатных листов — и выйдет, таким образом, 12—13 томов. Все, что составляло до сих пор содержимое сборников, Вам известных, утонет совершенно в массе материала, неведомого миру. Когда я собрал всю эту массу, то только руками развел от изумления».

Благодаря договору с Марксом было выпущено первое и единственное прижизненное собрание сочинений Чехова. В 1899—1901 годах вышло десятитомное издание тиражом в 20 тысяч экземпляров. Второй вариант собрания сочинений Чехова в шестнадцати томах Маркс выпустил в качестве бесплатного приложения к «Ниве» 1903 года. Тираж последнего составлял не менее 235 тысяч экземпляров (таков был тираж журнала в 1902 году). Подписчики могли отказаться от приложения, поскольку требовалась доплата в 1 рубль, но на практике подобного не случалось.

Договор Чехова с Марксом получил большой общественный резонанс. В первые годы после его заключения он был известен довольно небольшому кругу лиц, и поэтому сведения об отношении к нему современников Чехова можно черпать лишь из переписки разных лиц с писателем и между собой. «Боясь продешевить тебя, я предварительно зондировал почву везде. А суворинцы прямо говорят, что нужно быть сумасшедшим на месте Маркса, чтобы связать себя таким договором», — писал Сергеенко. «Когда узнали, что нашелся издатель, оценивший сочинения Чехова в определенную солидную сумму, стон удивления пронесся по всему литературному стану», — писал приятель Чехова Потапенко. В письме к Чехову беллетрист Н.М. Ежов в конце января 1899 года сообщал: «В Москве ... узнали, что Вы продали Марксу свои сочинения (настоящие и будущие) за 75 000 руб. Цифра "75 000" ошеломляющая, но не знаю, хорошо ли это для Вас? Ведь будущие сочинения, на мой взгляд, кроме 75 000 р., Вы должны были обложить еще особой пеней, хоть на 500 р. с листа».

«Продал я Марксу прошедшее, настоящее и будущее». Наверно, Чехову было обидно видеть, как его книги продавались огромными тиражами, а все деньги шли издателю. Многие биографы Чехова и исследователи его творчества так или иначе касались договора писателя с Марксом. Одни из них рассматривали его как акт, благоприятный для Чехова и в конечном счете имевший больше положительных сторон, чем отрицательных, другие считали его невыгодным для писателя, а некоторые — просто кабальным. Однако не следует забывать и о том, что Маркс единственный из издателей предложил Чехову сумму, устроившую писателя. Как отмечает российский литературовед Ирма Видуэцкая, «Чехов согласился на условия, предложенные Марксом, с полным сознанием всех предстоящих выгод-потерь. <...> Необходимость заставила Чехова продать свое право литературной собственности, и договор с Марксом был для него не худшим выходом».

В самом начале XX века общественный подъем и неожиданный, громадный интерес к творчеству так называемых «молодых» писателей вызвали необычный для русского книжного рынка спрос на их произведения. Подъем издательского дела на рубеже двух веков кардинально изменил ситуацию в гонорарной политике, чего, естественно, не мог учесть Чехов. В начале 1900-х годов появилось возглавляемое Горьким и Пятницким издательство «Знание», в котором авторам платили небывалые гонорары. Чехов с грустью писал в одном из писем, что договор был заключен, «когда теперешних больших (горьковских) цен на литературные произведения еще не было».

Первым мысль о расторжении договора с Марксом подал Горький еще летом 1901 года. Началось с того, что Маркс через Чехова обратился к Горькому с предложением купить у него право литературной собственности. В ответном письме Горький ответил решительным отказом продавать что-либо Марксу. В то же время он сделал Чехову встречное предложение: «А посему я от лица "Знания" и за себя предлагаю Вам вот что: контракт с Марксом нарушьте, деньги, сколько взяли у него, отдайте назад и даже с лихвой, коли нужно. Мы Вам достанем, сколько хотите. Затем отдайте Ваши книги печатать нам, т. е. входите в "Знание" товарищем и издавайте сами. Вы получаете всю прибыль и не несете никаких хлопот по изданию, оставаясь в то же время полным хозяином Ваших книг <...> "Знание" может прямо гарантировать Вам известный, определенный Вами, годовой доход, хоть в 25 000».

Перспектива, нарисованная Горьким, была заманчива, но он не знал всех деталей договора. В ответном письме Чехов объяснял ситуацию: «В Вашем последнем письме есть один пункт, на который, вероятно, Вы ждали ответа, именно, насчет моих произведений и Маркса. Вы пишете: взять назад. Но как? Деньги я уже все получил и почти все прожил, взаймы же взять 75 тыс. мне негде, ибо никто не даст. Да и нет желания затевать это дело, воевать, хлопотать, нет ни желания, ни энергии, ни веры в то, что это действительно нужно». Посылая затем Горькому копию договора с Марксом, он уточняет свою позицию: «С Марксом, который теперь, кстати сказать, очень болен, я могу разорвать не иначе, как только лично поговорив с ним. Так здорово живешь он ни за что не станет разрывать условие, ибо сей разрыв, помимо всего прочего, лег бы пятном на его издательскую деятельность». Несмотря на то, что все переговоры с Марксом брал на себя Пятницкий, которому Чехов должен был только выдать доверенность и прислать копию своего договора с Марксом, Антон Павлович отказался от задуманного.

Однако Горький не оставлял своих намерений, подключив к хлопотам и О.Л. Книппер. Посоветовавшись с известным адвокатом О.О. Грузенбергом, он выяснил, что договор с Марксом вступает в законную силу лишь после подписания Чеховым неустоечной записи. Но таковой в делах не оказалось. Появилась возможность основаниях расторгнуть или изменить договор. Однако Чехов не хотел прибегать к такому средству давления на Маркса, считая, что, подписав условие, надо и держаться его. На настойчивые советы Книппер обратиться к адвокату он отвечал 9 января 1903 г.: «Неустоечной записи у меня нет, но это не значит, что ее нет у Маркса. Помнится, что я не подписывал ее, но, быть может, память обманывает меня. <...> Мне кажется, что если я теперь напишу Марксу, то он согласится возвратить мне мои сочинения в 1904 г., 1-го января, за 75 000. <...> Да и как-то не литературно прицепиться вдруг к ошибке или недосмотру Маркса и, воспользовавшись, повернуть дело "юридически"». И опять уже знакомый довод: «...не надо все-таки забывать, что когда зашла речь о продаже Марксу моих сочинений, то у меня не было гроша медного, я был должен Суворину, издавался при этом премерзко, а главное, собирался умирать и хотел привести свои дела хотя бы в кое-какой порядок. Впрочем, время не ушло и не скоро еще уйдет, нужно обсудить все как следует и для сего недурно бы повидаться с Пятницким».

Весной 1903 года Антон Павлович вновь задумался о расторжении договора с Марксом. При свидании в мае 1903 года он под пытался поговорить с Марксом об этом. «С Марксом я говорил, — сообщал Чехов сестре, — но особенного пока ничего не вышло. Он дал мне очень много (около 4 пудов) книг в роскошных переплетах; предлагал "на лечение" 5 тысяч, я, конечно, не взял». Об этом событии Чехов писал Суворину 17 июня 1903 г.: «В Петербурге я пробыл лишь несколько часов, виделся с Марксом. Разговоров особенных не было, он по-немецки предложил мне на лечение 5 тыс., я отказался, затем он подарил мне пуда два-три своих изданий, я взял, и расстались мы, решив опять повидаться в августе и поговорить, а до августа подумать». Однако Чехов больше не увиделся с Марксом, и разговор о расторжении связывавшего их договора не был возобновлен.

Писатель Николай Дмитриевич Телешов в книге своих воспоминаний рассказывает, что в 1904 году, в связи с подготовкой к 25-летнему юбилею литературной деятельности Чехова, группа деятелей искусств по инициативе М. Горького и Л. Андреева подготовила письмо к Марксу, в котором убеждала его расторгнуть договор с Чеховым, как несправедливый и невыгодный для писателя. В этом письме, в частности, говорилось:

...Нам известен Ваш договор с А.П. Чеховым, по которому все произведения его поступают в полную Вашу собственность за 75000 рублей, причем и будущие его произведения не свободны: по мере появления своего они поступают в Вашу собственность за небольшую плату, не превышающую обычного его гонорара в журналах, — с того только огромной разницей, что в журналах они печатаются раз, а к Вам поступают навсегда.
Мы знаем, что за год, протекший с момента договора, Вы в несколько раз успели покрыть сумму, уплаченную Вами А.П. Чехову за его произведения: помимо отдельных изданий, рассказы Чехова как приложение к журналу «Нива» должны были разойтись в сотнях тысяч экземпляров и с избытком вознаградить Вас за все понесенные Вами издержки. Далее, принимая в расчет, что в течение многих десятков лет Вам предстоит пользоваться доходами с сочинений Чехова, мы приходим к несомненному и печальному выводу, что А.П. Чехов получил крайне ничтожную часть действительно заработанного им. Бесспорно нарушая имущественные права Вашего контрагента, указанный договор имеет и другую отрицательную сторону — не менее важную для общей характеристики печального положения Антона Павловича: обязанность отдавать все свои новые вещи Вам, хотя бы другие издательства предлагали неизмеримо большую плату, должна тяжелым чувством зависимости ложиться на А.П. Чехова и, несомненно, отражаться на продуктивности его творчества. По одному из пунктов договора Чехов платит неустойку в 5000 рублей за каждый печатный лист, отданный им другому издательству. Таким образом, он лишен возможности давать свои произведения даже дешевым народным издательствам. И среди копеечных книжек, идущих в народ и на обложке своей несущих имена почти всех современных писателей, нет книжки с одним только — дорогим именем А.П. Чехова.
И мы просим Вас, в этот юбилейный год, исправить невольную, как мы уверены, несправедливость, до сих пор тяготевшую над А.П. Чеховым. Допуская, что в момент заключения договора Вы, как и Антон Павлович, могли не предвидеть всех последствий сделки, мы обращаемся к Вашему чувству справедливости и верим, что формальные основания не могут в данном случае иметь решающего значения. Случаи расторжения договоров при аналогичных обстоятельствах уже бывали — достаточно вспомнить Золя и его издателя Фескеля. Заключив договор с Золя в то время, когда последний не вполне еще определился как крупный писатель, могущий рассчитывать на огромную аудиторию, Фескель сам расторг этот договор и заключил новый, когда Золя занял во французской литературе подобающее ему место. И новый договор дал покойному писателю свободу и обеспеченность.
Для фактического разрешения вопроса мы просим принять наших уполномоченных: Н.Г. Гарина-Михайловского и Н.П. Ашешова.
Подписали бумагу: Федор Шаляпин, Леонид Андреев, Ю. Бунин, И. Белоусов, А. Серафимович, Е. Гославский, Сергей Глаголь, П. Кожевников, В. Вересаев, А. Архипов, Н. Телешов, Ив. Бунин, Виктор Гольцев, С. Найденов, Евгений Чириков, [М. Горький].

Письмо послано не было и сбор подписей был прекращен: Антон Павлович узнал об этом проекте и заявил, что эта затея ему крайне неприятна. Н.Д. Телешов, опубликовавший этот документ, писал, что, узнав о письме, Чехов просил не обращаться с ним к Марксу, аргументируя свою просьбу в таких приблизительно словах: «Я своей рукой подписывал договор с Марксом и отрекаться мне от него неудобно. Если я продешевил, то, значит, я и виноват во всем: я наделал глупостей. А за чужие глупости Маркс не ответчик. В другой раз буду осторожней».

Сразу же после смерти писателя в июле 1904 года полемика вокруг договора Чехова с Марксом особенно обострилась. Уже первые сообщения о его кончине сопровождались в ряде газет упреками в адрес Маркса. Автор некролога в «Новостях дня», одним из первых поднявший вопрос о договоре Чехова с Марксом, высказался по этому поводу довольно сдержанно: «Комбинация эта, хоть и давшая Чехову сразу большую сумму, была, в сущности, очень невыгодной для него. Чехов это ясно понимал».

Гораздо более агрессивными были выступления В. Дорошевича и А.С. Суворина. Дорошевич посвятил договору специальный раздел в своей статье о Чехове. Он писал: «Существует легенда, что издатель "Нивы" чуть не облагодетельствовал Чехова. 75 000 рублей!!! А между тем это "благодеяние" камнем висело на шее Чехова. Давило его. "Марксовский раб какой-то!" — шутя, но горько шутя говорил он». Дорошевич доказывал, что «75 000 рублей "за Чехова" очень и очень маленький гонорар», поскольку «12 тысяч рублей в год — гонорар очень заурядного журналиста а мало-мальски выдающиеся получают от 25 до 30 тысяч в год». Дорошевич высказывал предположение, что эта цифра — 75000 «уже раза в четыре покрылась». В заключение Дорошевич писал о том, что Чехова мучило то, что все его будущие произведения принадлежат Марксу, из-за чего ему не хотелось писать.

Суворин в очередном своем «Маленьком письме» в «Новом времени» обратился к читателям с воспоминаниями о Чехове, значительная часть которых была посвящена договору Чехова с Марксом. Суворин выдвинул против издателя ряд обвинений. Марксу вменялось в вину то, что он нажил на издании сочинений Чехова большие деньги, что 75 тысяч рублей он заплатил Чехову не сразу, а в рассрочку, что он требовал от Чехова как можно больше произведений для включения в собрание сочинений. Об отношении Чехова к договору Суворин писал: «Эта продажа составляла одно из мучений его за последние годы <...> он мне говорил, что не может писать беллетристики. Мысль, что он все продал, прошедшее и будущее, что есть у него «хозяин», который по праву покупки всем этим владеет, как собственностью, угнетала его».

Воспоминания Суворина были опубликованы 4 июля, а на следующий день в нескольких газетах появились перепечатки и изложения «Маленького письма». Ряд газет выступил в защиту Маркса — против Суворина. «Новости дня» писали в номере от 11 июля:

Смерть Чехова послужила г. Суворину поводом и предлогом для ведения счетов с конкурирующим издателем, с Марксом.
Г. Маркс слишком дешево купил у Чехова его сочинения.
Возможно, и даже весьма.
Но почему же г. Суворин, бывший, как он сам сообщат, в курсе этих переговоров Чехова с Марксом, сам не купил издания и не заплатил Чехову больше?

Резкую отповедь Суворину дал П. Минин в газете «Московские ведомости». Он писал, что недостойно открывать полемику над гробом только что умершего писателя. Минин писал, что Сувориным руководит зависть: ему обидно, что он упустил выгодную сделку. Используя собственные слова Суворина о том, что Маркс купил сочинения Чехова «накануне того времени, когда явился Горький, и вместе с ним началось необыкновенное требование на новых писателей и на Чехова», Минин показывал, что «в то время эта покупка была делом рискованным, на которое не решался ни один издатель, в том числе и г. Суворин». В то же время Минин поставил вопрос о качестве издания сочинений Чехова: «Г. Маркс опытный издатель. Издал он произведения Чехова хорошо, а рекламировал и распространил их еще лучше». Минин считал естественным, что за вложенный капитал и затраченный труд издатель получил прибыль. Когда Чехов попал в тяжелое материальное положение, ему должны были помочь друзья, у которых есть «и свое книгоиздательство, и свой театр. Все есть, только гражданского мужества не хватает. Рискнуть боялись, за карман страшно было».

Сам Маркс написал в свое оправдание два письма. Одно из них было адресовано непосредственно Суворину и напечатано в «Новом времени». В нем Маркс довольно неумело отбивался от нападок Суворина, разъясняя некоторые пункты своего договора с Чеховым и ссылаясь на доброе отношение к нему покойного писателя, выраженное в ряде писем. Суворин в своем «Примечании» отвергал все оправдания издателя «Нивы» и требовал, чтобы Маркс объявил полный отчет об изданиях Чехова. Другое письмо Маркса, адресованное в газету «Санкт-Петербургские ведомости» и опубликованное также в «Новостях и биржевой газете» за 10 июля, написано гораздо убедительнее и содержит контробвинение в адрес Суворина. Маркс писал:

Умер Чехов, а вместе с ним человек, который, как свидетельствуют многочисленные, хранящиеся у меня письма его, относился ко мне с дружеским расположением. Но нашлись люди, которые воспользовались его смертью, чтобы выставить отношения между усопшим и мною в непривлекательном свете. В числе этих людей меня всего более поразило встретить издателя «Нового времени».
Г. Суворин, как он сам удостоверяет, прекрасно знал о переговорах, которые вел Чехов со мною, а между тем и не подумал предложить ему более значительную сумму, чем какую я заплатил (т. е. 75 000 рублей за все, напечатанное Чеховым до января 1899 года, и особый прогрессивный гонорар за все последующие его произведения, достигший, например, в первые три месяца нынешнего года 3500 рублей, т. е. размера 1000 рублей с печатного листа). Надо полагать, что это не мирилось с обыкновенною платою, за которую сам г. Суворин приобретает для переиздания сочинения русских авторов и которая, как говорят, не превышает 25 рублей с печатного листа. Следовательно, если кто-нибудь вообще может утверждать, что уплаченная мною за сочинения Чехова сумма недостаточна, то уж ни в коем случае не г. Суворин.
Что г. Суворин, теперь так близко принимающий к сердцу судьбу покойного писателя, в свое время не решился уплатить за его сочинения крупную сумму, объясняется еще и тем, что он до сих пор был о них невысокого мнения, как видно из многочисленных статей, появившихся в «Новом времени» и заставивших Чехова раз и навсегда отказаться от помещения своих произведений в этой газете. Но почему г. Суворин и некоторые другие лица теперь, после смерти Чехова, стараются набросить тень на тех, кто пришел в свое время ему на помощь, заплатив ему сумму, которую никто не решался заплатить? Подумаешь, как много у наших популярных писателей друзей на словах и как мало у них друзей на деле! Если бы такие друзья в свое время нашлись, то Чехов получил бы за свои сочинения еще более крупную сумму, и никому не пришлось бы теперь пенять на меня, что я будто бы дал за сочинения Чехова мало, тогда как сочинения таких светил, как Тургенев, проданы за 50 000 рублей (и то с рассрочкою на десять лет), а Салтыков при жизни не нашел покупателя на свои сочинения и за эту сумму.

В октябре 1904 года А.В. Амфитеатров в большой статье, посвященной Марксу, так резюмировал свой взгляд на полемику вокруг договора Чехова с Марксом: «Как ни верти и ни украшай фейерверками гражданского негодования историю эту, в конце концов из нее явствует и на дне ее остается одно: мало ли, много ли заплатил Маркс за сочинения Чехова, но во всяком случае он заплатил несравненно больше, чем хотели заплатить за Чехова возопившие по смерти его издатели». В этой же статье Амфитеатров говорил о том, что против обсуждения в печати отношений Чехова с Марксом с негодованием протестовала жена писателя — О.Л. Книппер. «В настоящее время, — писал Амфитеатров, — когда выяснены цифры чеховского наследства и постоянной ренты на пятьдесят лет авторской собственности, повторение кампании, конечно, невозможно. Но жаль, что она и возбуждалась!»