Сила гипнотизма. Шутка в одном действии Антона Чехова и Ивана Щеглова

Шутка в одном действии Антона Чехова и Ивана Щеглова¹

В первый приезд А.П. Чехова в Петербург засиделись мы как-то с ним далеко за полночь, в трактире Палкина... Беседа от серьёзных вещей перешла на весёлые темы, и А.П., между прочим, импровизировал, в лицах, целый небольшой водевиль, который назывался «Сила гипнотизма».

Какая-то черноглазая вдовушка вскружила головы двум своим поклонникам: толстому майору с превосходными майорскими усами и юному совершенно безусому аптекарскому помощнику. Оба соперника — и военный, и статский — от неё без ума и готовы на всякие жертвы ради её жгучих очей, обладающих особенной, гипнотической силой. Влюблённому майору жестокая вдова объявляет, что она ничего не имеет против его предложения и что единственное препятствие к брачному поцелую — щетинистые майорские усы. И, желая испытать демоническую силу своих очей, гипнотизирует ими майора и гипнотизирует настолько удачно, что майор молча поворачивается к дверям и отправляется непосредственно из гостиной в первую попавшуюся цирульню... Юного провизора вдовушка тоже заставляет проделать какую-то глупость. И так как у вдовушки имеется в запасе «третий», то, в результате, оба поклонника оказываются околпаченными.

Помню, над последней сценой, т. е. над появлением майора без усов, мы оба очень смеялись.

— Понимаете, — говорил мне Чехов: мне хотелось бы написать пьеску в тоне самого беспардонного фарса... Например, влюблённый аптекарь тайно всыпает вдовушке в кофе любовный порошок собственного изобретения... Или, например, является почтальон с письмом — и почтальон вдруг оказывается вовсе не почтальоном, а переодетым возлюбленным вдовушки. Что-нибудь в этом духе!..

Затем Чехов уехал в Москву и временно позабыл о задуманном водевиле. Когда же я его запрашивал насчёт пьески, он отговаривался отсутствием подходящего «водевильного настроения». Затем он написал вскоре большую пьесу («Иванов»), и водевиль отложен был на неопределённое время. В дальнейших своих письмах А.П. уже не поминает про «Силу гипнотизма» и приглашает меня приехать к нему на лето, чтобы вместе написать большую весёлую комедию. Намерению этому не суждено было, однако, исполниться, и лишь после смерти Чехова мне пришло на мысль осуществить проектированное сотрудничество в ином виде: дописать на память, по словам и намекам А.П., «Силу гипнотизма»!..

Если текст в реставрированной «Силе гипнотизма» принадлежит всецело мне, то весь сценарий и контуры действующих лиц слишком рельефно были намечены Чеховым, чтобы являлась необходимость от них отступать.

Только «майора» (чин ныне исчезнувший) я произвёл в полковники, а «мнимого почтальона» обратил в настоящего жениха, воспользовавшись им для развязки водевиля.

Ив. Щеглов
С.-Петербург.
Июля, 1910 г.

Сила гипнотизма. Шутка в одном действии

Действующие лица:

• Юлия Адамовна Краснушкина — интересная вдовушка.
• Шипунов — полковник в запасе.
• Леденцов — молодой провизор.
• Почтальон.

Действие летом, на даче.

Налево (от зрителя) балкон дачи; на балконе сервирован утренний кофе. Направо — развесистая липа, под липой садовая скамья.

Прямо — решётка сада; за ней — лесной пейзаж.

I

Краснушкина, Шипунов и Леденцов.

Краснушкина сидит на скамье под липой. По обе стороны перед ней, на коленях: Шипунов и Леденцов.

Шипунов. Я вас люблю!..

Леденцов. И я!!

Шипунов. О, Юлия... Будьте моей!

Шипунов меряет соперника презрительным, ревнивым взглядом.

Шипунов (решительно). Одно только слово: да или нет?

Леденцов. Одно слово... только: нет или да? (Томительная пауза.)

Краснушкина (загадочно мерцая глазами). И да... и нет!..

Шипунов и Леденцов озадачены и недоумевающе переглядываются.

Шипунов и Леденцов. Отчего же: ни да — ни нет?

Леденцов. Ну, отчего??

Краснушкина (кокетливо). Ну, уж... оттого!..

Шипунов и Леденцов разочарованные поднимаются с колен.

Шипунов. Признаться, это довольно странно...

Леденцов. Г-м... странно, признаться... (Ударив себя по лбу.) Тут, наверное, какая-нибудь тайна!

Шипунов. У женщины может быть всего одна тайна: если ни тот, ни другой — значит, есть... третий!

Краснушкина (загадочно мерцает глазами). Может быть...

Шипунов. Что я говорил!

Леденцов. И я!..

Шипунов (вспыхнув). То есть: я, а не вы!

Леденцов. Почему же: вы, а не я?

Шипунов. Потому что... я не есть вы!

Леденцов (горячась). А вы... не есть я!!

Шипунов. И горжусь, что... я не есть вы!!

Леденцов. И я горжусь, что... вы не есть я!!

Шипунов. Ну, ещё бы — какой-то гуммозный пластырь...

Леденцов (кричит). Повторите, что вы сказали?..

Шипунов (кричит). Гуммозный пластырь!.. Пепсин! Фитин! Сахарин!!

Леденцов. Удержите меня... а то я не ручаюсь за себя!!.

За сценой лай собаки.

Краснушкина (протягивает между ними свой зонтик, разделяя как барьером). Господа, да вы с ума сошли? У меня на даче, в моём присутствии... и вдруг чуть не дуэль! (Устремляет на них томный гипнотизирующий взгляд. Соперники смиряются и виновато опускают головы. Пауза.) Войдите же, наконец, в моё положение: прислугу я отпустила на рынок, осталась совсем одна, мужа у меня нет... Я могу... ну, я могу заболеть от страха, если повторится что-нибудь подобное!!

Шипунов (наклоняясь к Краснушкиной, вполголоса). Войдите тоже в моё положение: не могу же я изъяснять мои чувства в присутствии какого-то дезинфектора...

Леденцов (дослышав последнее слово, кричит). Юлия Адамовна... я не ручаюсь за себя!!

За сценой опять лай собаки.

Краснушкина (Шипунову). Это Нерон просится купаться... (Леденцову.) Monsieur Леденцов... вам надо немного успокоиться!.. Пойдите на кухню, возьмите Нерона и сведите его на пруд...

Леденцов. Как это, спрашивается, я его возьму, когда он ростом чуть не с медведя! Вчера, когда я его купал, он меня за левую ногу хватил...

Краснушкина. Вы боитесь таких пустяков и смеете после этого говорить про любовь! (Гипнотизирует.) Ступайте... и выкупайте!!

Леденцов уходит через балкон. За сценой опять собачий лай и крик Леденцова. Пауза.

II

Краснушкина и Шипунов.

Краснушкина. Я возвращалась из купальни в таком мечтательном настроении, и вдруг откуда ни возьмись — вы оба, с вашими признаньями... и такие испанские страсти... ужас! А мой доктор сколько раз меня предупреждал, что всякие прения о любви натощак очень вредны... Из-за вас я ещё кофе не напилась... (Идёт к балкону, садится за стол и наливает себе кофе.) Ну-с, я буду пить кофе, а вы изъясняйте свои чувства...

Шипунов (стоит мрачный, в живописной позе, у балкона). Собственно говоря, у меня всего одно чувство: я не могу без вас жить!

Краснушкина. А как же вы жили раньше?

Шипунов. Да разве это была жизнь: так, какая-то холостая декаденщина...

Краснушкина. И вы хотите жениться?..

Шипунов. Не хочу, а сгораю от желанья!..

Краснушкина. И непременно... на мне?

Шипунов. Других женщин для меня не существует!!

Краснушкина (уклончиво). Вы забываете, полковник, что у всякой женщины есть свои слабости и фантазии...

Шипунов (молодцевато крутит свои великолепные усы). Чёрт возьми, нет такой жертвы, которой бы я не принёс для обожаемой женщины!..

Краснушкина. Почему же я должна вам верить?..

Шипунов. Потому что один взгляд ваших глаз — для меня закон! Клянусь рогами сатаны, что бы вы от меня ни потребовали... всё будет моментально исполнено!!.

Краснушкина. Даже если б я потребовала... (Смотрит на его усы и загадочно улыбается).

Шипунов. Вы что-то не договариваете... вас что-то смущает??.

Краснушкина. Ну да, меня смущает перспектива нашего брака. Я буду ваша жена, а вы будете мой муж... и вы вдруг захотите целоваться!..

Шипунов. Что ж тут такого? Разумеется, раз я буду ваш муж... я захочу поцеловать ваши прелестные губки!

Краснушкина. Но это решительно невозможно...

Шипунов. Почему же невозможно?

Краснушкина. Потому что мои прелестные губки... не выносят больших усов... Фи, они так неприятно колются!

Шипунов (озадаченно). Как же это так?

Краснушкина (гипнотизирует). А так, очень просто: если вы меня любите... вы их обреете...

Шипунов. Готов на всё, клянусь рогами сатаны — но только не усы!.. Помилуйте, сам Пушкин воспел гусарские усы: «И стал крутить свой длинный ус...» И потом, существует циркуляр по военному ведомству насчёт усов... Усы, это, так сказать, казённая собственность!!

Краснушкина. Ну, значит, вы меня не любите... Прощайте!.. (Отворачивается.)

Шипунов. Я... вас не люблю? Да я ночи не сплю из-за вас; бросил клуб, карты, скачки... я буквально с ума схожу от любви!!.

Краснушкина. Если это так, то чего же вам стоит... сходить на полчаса в парикмахерскую?.. (Гипнотизирует.) Чик... и вы получаете решительный ответ.

Шипунов (колеблется). Решительный...

Краснушкина. Я же вам сказала. (Встаёт, подходит к нему и усиленно гипнотизирует.) Идите... и обрейтесь!..

Шипунов (загипнотизированный, отступая к калитке). Иду... и обреюсь... О, эти глаза! Клянусь рогами сатаны, разве в человеческих силах устоять перед этим взглядом!! Иду-с... (Щёлкает шпорами.)

Краснушкина. Идите... и я вам обещаю нечто... неожиданное!

Шипунов (окончательно одуревший). Обещаете нечто? О, иду, иду!! (Уходит.)

III

Краснушкина одна; потом Леденцов.

Краснушкина. Ну, одного спровадила — теперь придётся приняться за другого...

За сценой лай собаки.

Это он... (Прохаживается по саду.) Действительно, в моих глазах есть что-то такое... магнетическое!.. Это многие мне говорили со стороны. Не было только подходящего случая испробовать их силу... (Вынимает зеркальце и охорашивается.)

На балконе появляется Леденцов, он хромает на правую ногу. Пользуясь тем, что Краснушкина стоит к нему спиной, он вынимает из кармана пакет с порошком и торопливо всыпает порошок в чашку Краснушкиной.

Леденцов (решительно). Пойду на преступление, а она будет моей!

Краснушкина (всё видит в своём зеркале). Что он делает? Он что-то всыпал мне в кофе... Вот сумасшедший!.. (Быстро оборачивается и почти сталкивается с Леденцовым.) Вы что это там делали... на балконе? Что-то всыпали мне в кофе!.. Ну, признавайтесь: всыпали, всыпали??.

Леденцов (падая на колени). Простите, но я... этого... хотел того... то есть решился на последнее средство!..

Краснушкина. Какое ещё последнее средство?

Леденцовой (на коленях). Средство, возбуждающее любовь!.. Моё собственное изобретение в виде порошка... Сейчас хлопочу в медицинском департаменте о привилегии... называется оно: «amoroso furioso»!!.

Краснушкина. Встаньте... я вас прощаю!.. Любовь извиняет многое... Но обещайте больше никогда не подсыпать никаких «amoroso»!

Леденцов. Зачем вставать: я лучше бы хотел умереть у ваших ног!!.

Краснушкина. Встаньте... и уходите! Умереть вы ещё всегда успеете...

Леденцов. Как же я от вас уйду... не получив решительного ответа?

Краснушкина. Решительный ответ вы получите через полчаса; ранее никак нельзя... Зато обещаю вам нечто (поправляясь) нечто неожиданное!..

Леденцов. Вы обещаете... нечто? О!.. (Хватается за сердце.)

Краснушкина. Да, но с одним условием: приведите себя сначала немного в порядок... А в таком виде лучше ко мне и не являйтесь!

Леденцов (оглядывая себя). Чем же у меня не вид? Где же у меня не в порядке??

Краснушкина. И в голове... и на голове!.. Вот эти ваши длинные волосы (ерошит его волосы). Разве это не безобразие? Жениху это вовсе не к лицу... и потом я не выношу длинных волос... понимаете, не выношу!!.

Леденцов. Но позвольте, Юлия Адамовна, ведь я же поэт?.. Разве это мыслимо: поэт... и вдруг без длинных волос!..

Краснушкина. Вы... поэт! С которых это пор?

Леденцов. С шести часов утра! Когда вы мне вчера подарили фиалку из вашего букета, я не спал всю ночь от блаженства, а к утру сочинил стихи, посвящённые всецело вам... (Декламирует с пафосом.)

В сумраке жизни унылой и жалкой
Вы мне пахнули душистой фиалкой...
Весь я вдруг ожил — и, радости полный,
Смело лечу в ароматные волны!..
Лечу!!.

Краснушкина. Merci, стихи очень милы... А заглянуть в парикмахерскую вам всё-таки не мешает!..

Леденцов (уныло). Значит, надо того... обстричься!

Краснушкина. Если я говорю — значит, надо... Какая же это любовь, которая не может принести даже пустой жертвы! (Гипнотизирует.) Что ж вы не отправляетесь?..

Леденцов. Неужели совсем наголо — так сказать, ёжиком?

Краснушкина. Непременно «ёжиком»... Я себе иначе не представляю моего будущего мужа, как ёжиком!..

Леденцов. В таком случае... я отправляюсь!

Краснушкина. Давно бы так. (Гипнотизирует.) Чик-чик... и вас нельзя будет узнать!..

Леденцов (загипнотизированный). Чик-чик... и меня нельзя будет узнать!!. (Посылает воздушный поцелуй.) Удаляюсь!.. испаряюсь!.. (Уходит.)

IV

Краснушкина, одна.

Краснушкина. Я, кажется, немного далеко зашла в моём «дачном флирте»!.. Если Борис сегодня не приедет — не знаю, право, как и выпутаться... Судя по письму, он должен был вернуться из плаванья ещё вчера вечером... Борис, миленький, приезжай скорей!! (Останавливается в задумчивости у балкона.) Ах, разве я виновата, что так вышло! Одной на даче такая скука, что будешь рада всякому случайному знакомству... И потом это так любопытно: испытать на мужчинах силу своих женских чар!.. Мне ещё зимой гадалка-цыганка предсказала, что я наделаю моими глазами много всяких бед... Да, и потом ещё предсказала... (Смеётся.) Ну, вот какие глупости!.. Чтоб я остерегалась... «встречи с рыжим почтальоном»... Будто, если я встречу рыжего почтальона, вся моя сила вдруг пропадёт... и вот несчастье: боюсь теперь всех рыжих почтальонов!! (Вдруг вскрикивает, увидев подходящего к калитке высокого почтальона с большой рыжей бородой. Почтальон, несмотря на летнее время, в длинном пальто с поднятым воротником, с сумкой через плечо).

V

Краснушкина и Почтальон (переодетый Борис).

Борис (грубым деланным голосом). Здесь проживает Юлия Адамовна Краснушкина?

Краснушкина (в волнении). Краснушкина... я самая!

Борис. Вам телеграмма-с... (Передаёт телеграмму и ревниво наблюдает.)

Краснушкина. Не дай Бог, какая-нибудь катастрофа! (Дрожащими руками вскрывает телеграмму.) «Приеду сегодня. Твой Борис». (Восторженно.) Он приедет! Он приедет! Наконец-то... О, как я счастлива!!. (Роется в портмоне.) Вот тебе полтинник на чай... выпей за здоровье Бориса! (Почтальон низко кланяется.) Боже. Как я счастлива!.. Кажется, если б не эта рыжая борода, я бы его расцеловала на радостях!..

Борис. Что ж, в таком разе... бороду можно и снять! (Сбрасывает бороду и фуражку. Перед Краснушкиной юный офицер в морской форме. Крик радости.)

Краснушкина. Борис... это ты?

Борис. Ну, конечно... (Продолжительный поцелуй.)

Краснушкина (помогая ему снимать пальто и сумку). Ну, к чему эта мистификация? Ты хотел испытать мою любовь?.. (Борис весело кивает.) Нехороший! Неужели ты мог хоть на мгновение усомниться в моём чувстве!! И, наконец, разве это можно... испытывать терпение женщины так долго? Мало ли что...

Борис. Нисколько не долго. Мы пришли в Кронштадт только к утру... и я с миноносца — прямо сюда! Задержался только на пять минут около дачи, чтобы переодеться... С самого утра, что называется, маковой росинки во рту не было. А вот и кофе, как это кстати! Ничего лучшего мне и не надо... (Идёт на балкон и подливает себе кофе в чашку, в которую всыпан любовный порошок.)

Краснушкина (трагически). Борис... не пей!..

Борис. Как так: «не пей»? Вот мило...

Краснушкина (в волнении). То есть я хотела сказать: «пей»!.. Я так взволнована неожиданным приездом... (Про себя.) Бог знает что он туда всыпал. Впрочем, если это возбуждает любовь... пускай!!

Борис (пьёт). Кофе превкусный, хотя чересчур сладкий... (Поднимает чашку.) «Пью за здоровье Бориса»! (Смеётся.)

Краснушкина. А как же полтинник?..

Борис. Ну, уж извините: полтинник ни за что не отдам! Я сделаю из него часовой брелок и буду носить как самое дорогое воспоминание... (Допив кофе.) Не знаю, что со мной делается?... (Глаза его зажигаются любовной страстью.) Я никогда так безумно не любил!.. О, Юлия, любовь воспламеняет во мне кровь!! (Срывается с балкона и заключает Краснушкину в пылкие объятия.) Я, кажется, задушу тебя сегодня в моих объятиях!!!

Краснушкина (растерянно). Любовь... объятия... А когда же свадьба?..

Борис. Свадьба... хоть сейчас!..

Краснушкина. Сейчас... невозможно! Разве завтра утром...

Борис. До завтра — это слишком долго! Лучше сегодня вечером!!.

Краснушкина. Я, право, не знаю... Надо же сделать кой-какие распоряжения...

Борис. Ничего не надо. Чем проще — тем лучше. Вот разве с шаферами не вышло бы задержки?..

Краснушкина. Думаю... не выйдет!.. У меня приручено тут двое... в этих самых видах...

Борис (ревниво). Кто такие?

Краснушкина. Один полковник, а другой... Да вот оба легки на помине...

В глубине сцены появляются Шипунов и Леденцов: первый обрил усы, а второй — голову; оба имеют пришибленный вид.

Краснушкина не может удержаться от смеха.

Борис. Что ж тут смешного?

Краснушкина. Ах, они преуморительные! Я потом тебе всё расскажу... Спрячься пока за дерево!..

Борис пожимает плечами и прячется позади садовой скамьи, за липу.

VI

Те же; Шипунов и Леденцов.

Шипунов (выступая впереди). Вот и я!

Леденцов (появляется вслед за Шипуновым). Вот и мы!!

Шипунов. Вы мне обещали нечто... если я исполню ваше желание... Увы!.. (Показывает на сбритые усы.)

Леденцов. И мне тоже обещали, если я... (Показывает на свою гладкую маку гику.) Увы и ах!!.

Шипунов. Г-м... интересно знать: где же это таинственное нечто?

Леденцов. Вот именно: где оно?

Краснушкина (путаясь). Он... то есть оно... оно здесь! (Машет Борису.) Господин нечто... пожалуйте сюда!..

Борис выходит из прикрытия.

Вот, позвольте вам представить: барон Франк... Борис Николаевич... мой будущий муж! (Ему.) А это они... будущие шафера... Шипунов и Леденцов!!.

С Шипуновым и Леденцовым делается столбняк.

Надеюсь, господа, вы не откажете в любезности... быть нашими шаферами?? (Нежно обнимает Бориса.)

Леденцов, не в силах выдержать зрелища, падает со стоном на грудь Шипунова.

Занавес.

Примечания

1. Щеглов Ив. Жизнь вверх ногами. Юмористические очерки и пародии. СПб., 1911. С. 213—240.