Заключение

Проведенное исследование позволяет сделать ряд выводов об отношении А.П. Чехова к разным направлениям русской поэзии как феноменам литературного процесса и культуры в целом. Все творчество Чехова характеризует его не только как внимательного и вдумчивого читателя, но как настоящего знатока и почитателя русской поэзии. В этом смысле читательская память писателя является той категорией, которая позволяет установить литературные истоки его творчества и эстетических воззрений, выявить особенности воплощения тех или иных поэтических традиций, определить степень и границы влияния творчества Чехова на поэтов-современников.

В работе показано, что в творческое сознание А.П. Чехова романтизм вошел как целостная художественная система, разработавшая свои принципы изображения человека и мира, в котором он живет. Однако освоение и трансформация текстов романтиков не были однозначными в творчестве писателя. Чехову ранней, ученической поры свойственно в достаточной степени «вольное» обращение с собственной читательской памятью о романтической поэзии. Так, автор активно эксплуатирует излюбленные образы, темы и мотивы В.А. Жуковского. Однако они претерпевают в творческом сознании Чехова значительную трансформацию, вплоть до иронического переворачивания заданной ситуации, прямой или скрытой пародии. В целом это указывает на особое место романтической поэзии в читательской памяти Чехова: безусловно, усваивая ее опыт, он не может подходить с ее мерками к современной жизни.

Позднее лирика В.А. Жуковского и Е.А. Баратынского становится для писателя своеобразным фоном исследования актуальных проблем современности. В его сборнике «В сумерках», как и в книге стихов Баратынского, формируется развернутая концепция Поэта, философия его судьбы, ставится и решается вопрос о соотношении искусства и действительности, идеала и реальности, поэзии и нравственных законов, управляющих жизнью. Как показано в работе, близким Чехову оказывается стремление романтиков познать глубинные психологические состояния героя, причины «раздвоения» его сознания, вызванные, как правило, резким несоответствием между мечтой и действительностью. Человек, ищущий веру, жаждущий идеала, — вот главный герой всего позднейшего творчества Чехова, но открыт он был писателем, безусловно, благодаря влиянию романтической поэзии.

С глубоким знанием и пониманием истории русского литературного процесса связано и формирование эстетических взглядов А.П. Чехова, начало которого следует отнести еще к самому раннему периоду его жизни. Наши разыскания позволили раскрыть большую и разностороннюю роль литературного кружка «Арзамас» в этом процессе, что не было до сих пор отмечено в чеховедении. На наш взгляд, в эстетических и литературных взглядах членов этого объединения отчасти и следует искать истоки неповторимого стиля и языка А.П. Чехова — писателя, стремившегося максимально сблизить литературу и жизнь.

Исследование показало, что отношение А.П. Чехова к поэзии «чистого искусства» нельзя считать однозначным и только лишь отрицательным. Писатель всегда считал, что целью художественной литературы должна быть жизненная правда. Ему были глубоко чужды утверждения критиков-приверженцев «чистого искусства» о том, что прекрасное не может быть создано на почве «временных», «случайных», «злободневных» интересов, о том, что искусство связано лишь с «вечным идеалом красоты». Будучи трезвым реалистом и в целом отвергая эстетику данной школы, писатель, тем не менее, вступает в творческий диалог с ее поэтами, переосмысляет и продолжает их концепции мира и человека, во многом принимая художественные достижения «чистого искусства» в области поэтики.

Эстетическое направление в поэзии Чехов считал продолжением традиций поэзии романтической (эксплуатация старых романтических тем, мотивов, образов). Именно поэтому в его раннем творчестве так многочисленны примеры пародирования литературных штампов поэзии А.А. Фета, а само понятие штампа, шаблона, как в жизни, так и в литературе резко отвергается писателем.

В то же время такие основополагающие темы лирики Ф.И. Тютчева, как любовь, отношения человека и окружающего мира находят глубокий отклик в произведениях писателя, считавшего, что именно жизнь природы, с ее красотой, гармонией, свободой должна стать образцом для жизни людей, в которой так часто не хватает природной, естественной простоты. Именно в ее отсутствии и состоит трагизм судеб многих чеховских героев.

В диссертации показано, что вопрос об отношении А.П. Чехова к личности и творчеству А.А. Фета является сложным. Оно претерпело эволюцию, выразившуюся в трех этапах. На первом из них Чехов воспринимает творчество поэта под знаком той отрицательной «мифологии», которая сложилась еще в 1860-х гг. Однако уже с середины 1880-х гг. в художественном мышлении молодого писателя «проясняется» облик поэта как тонкого и глубокого лирика, сумевшего создать новый вид психологического анализа, состоящего только из мелких деталей. В поздних произведениях Чехову оказываются близки не только отдельные образы и мотивы, пейзажные описания Фета, характеристики психологического состояния героев, но и морально-этические проблемы, выдвигаемые и решаемые в его лирике.

Глубокое влияние оказало творчество А.П. Чехова на поэтов-современников. Писатель стал для них литературным наставником, умным и чутким собеседником, что подтверждается обширным «чеховским слоем» в поэзии И.А. Бунина, К.Д. Бальмонта, А.А. Блока. Поэтический потенциал таких программных произведений Чехова, как рассказы сборника «В сумерках» и повесть «Степь», открывал молодым поэтам возможность их творческого переосмысления и продолжения их традиций.

Бунина более всего привлекает чеховское изображение природы, которая, как у Ф.И. Тютчева или А.А. Фета, откликается на какое-либо душевное движение и состояние человека или его порождает. В своей поэзии он отразил те читательские впечатления, которые получил от чтения сборника «В сумерках» и «Степи» — книг, ставших для него образцом лирической прозы. Бунин неоднократно подчеркивал, что Чехов был не просто писателем, он был еще и «великим поэтом» (9, 227). Именно эта близость чеховской прозы к поэзии сказалась и на художественной манере Бунина: мы знаем его и как прозаика, и как поэта. Представляется, что лиричность его прозаических произведений имеет свои корни в прозе А.П. Чехова.

Синтетический характер чеховского творчества, с одной стороны, вобравшего в себя все достижения литературы XIX столетия (глубокий реализм, «правда безусловная и честная», истинный гуманизм), а с другой стороны, отличавшегося особой новизной, необычностью содержания и форм (символичность образов, в которых автор выразил самые сложные проблемы современности), открыл пути для развития поэзии нового века. Именно эти свойства чеховского творчества сближают его с поэзией символистов, являются источником их нравственно-философских и эстетических поисков.

В этом смысле наиболее показательна пьеса «Чайка», где автор, занятый поиском новых форм в искусстве, создал образ писателя-символиста, или, как тогда было принято говорить, декадента. Несомненна связь образа Константина Треплева с творчеством и судьбой К.Д. Бальмонта как одного из наиболее влиятельных поэтов нового направления в русском искусстве. В то же время, как показано в работе, художественные поиски Чехова оказались настолько близки поэту, что он в своем творчестве продолжал разрабатывать темы и мотивы чеховского творчества.

Художественное кредо автора «Чайки», «Трех сестер» и множества других произведений было особенно близко и А. Блоку. Связывают творчество столь разных, на первый взгляд, художников образы железной дороги и фабрики/завода, приобретающие ярко выраженную экологическую и нравственно-философскую окраску. Чехов говорит не столько о загрязнении природы, сколько о «загрязнении» человеческой души, из которого и проистекают физическое и психическое нездоровье, отчужденность, оторванность людей друг от друга. В поэзии Блока фабрика — это причина искажения и отрицания любых духовных ценностей. Таким образом, отход человека от по-тютчевски свободной и гармоничной жизни природы оборачивается для всего общества самыми тяжелыми последствиями, грозящими социальной катастрофой. Ее приближающееся дыхание ясно ощущается в лирике А. Блока.

В целом не подлежит сомнению то, что А.П. Чехов никогда не отвергал этико-эстетическую значимость художественного опыта поэзии предшествующих эпох и постоянно защищал творческий характер «истинного» прочтения классики, что предполагало, прежде всего, уважение к наследию великих предшественников. Таким же интересом и уважением проникнуто и отношение Чехова к современной ему поэзии. Его позиция по отношению к зарождавшемуся на его глазах «новому искусству» принципиально отличалась от той «вакханалии», которая творилась в связи с первыми выступлениями символистов в русской прессе: «насмешке и недоумению противопоставлено стремление к пониманию, постижению»¹. Именно эта черта и характеризует тонкую взаимосвязь, общность многогранного творчества Чехова, которого долгие годы принято было считать только лишь строгим реалистом, с новыми формами искусства.

Литературное наследие Чехова, сочетавшее в себе романтические и реалистические традиции, таящее в себе огромный художественный потенциал, не только стало итогом всего развития русской литературы XIX столетия, но и открыло путь для художественных поисков литературы нового, XX века.

Примечания

1. Гиндин С.И. Константин Треплев, Владимир Финдесьеклев и Генрих Шульц (Об исторической почве и литературном окружении чеховского образа писателя-декадента) // Чеховиана: Чехов и «серебряный век». — М.: Наука, 1996. — С. 118.