Введение

Поезжай ты в Америку, сядь там по горло в сторублевки, а тебя все в твой трактир тянуть будет.

А.П. Чехов. Староста

Самолюбие и самомнение у нас европейские, а развитие и поступки азиатские.

А.П. Чехов. Записные книжки

В России честный человек что-то вроде трубочиста, которым няньки пугают маленьких детей.

Из воспоминаний М. Горького о Чехове

...дома — такая скука! Только и радости, что затрещит телефон да кто-нибудь спросит, что я делаю, а я отвечу: мышей ловлю.

Из воспоминаний И.А. Бунина о Чехове

Не только литературные произведения, но и критика, вызванная ими, представляют интерес для того, кто живет много спустя.

Интерес этот черпает из самого феномена художественного творчества: даже обиходные слова, попадая в книгу, приобретают значения, каких до этого не имели и, переходя из эпохи в эпоху, обрастают смыслами, не ведомыми ни их первым читателям, ни даже самим творцам, и, кстати, по числу этих возможных смыслов судим об уровне художественности.

Критик не свободный человек. И не только от произведения он зависит, но и от исторической среды, в которой живет и которой не выбирает. Вкусы, нравы этой среды действуют на него, хочет он или нет, и это не осознаваемое с отчетливостью воздействие определяет не одно его восприятие литературы, но и саму литературу. Как бы ни был привержен автор вечным истинам, свою приверженность он выразит, следуя эстетике времени либо отталкиваясь от нее, — в любом случае она присутствует в его работе.

Литература народа, давно существующего, окружена не малым количеством исследований творчества тех, кто ее созидал. Легко воображается сочинение, занятое анализом того, как, например, читали Чехова последние сто лет на родине, в Европе, на Востоке; как смещались критические акценты; с чего на что переходило внимание критики, и пр.

Помимо специфически-профессионального, такой труд мог бы иметь значение психосоциологическое, демонстрируя с достаточным беспристрастием, как и что происходило в обществе русском или западноевропейском; как происшедшее влияло на разное отношение к выбранному писателю.

Вот почему сегодняшняя интерпретация творчества Чехова, всегда сопоставимая с вчерашней, позволяет автору не только найти — если посчастливится — нечто, не замеченное его предшественниками, но и создать произведение, которое само в состоянии с некоторой достоверностью свидетельствовать, минуя авторские намерения, характер нашей истории, нашего сегодня, содержащих материал наших представлений о себе, о будущем. Это может привлечь внимание не одних современников, но и потомков, и хотя большая часть таковых прогнозов, как правило, ошибочна, интерес к ним не падает.