В конце 1885 — начале 1886 г., когда Чехов жил на Якиманке, его брат художник Николай Павлович квартировал в дешевых меблированных комнатах — в просторечьи «Медвежьих номерах», на углу Большой Никитской и Брюсовского переулка. Расположенные вблизи Университета и консерватории, эти номера служили приютом малоимущим студентам, а также ученикам консерватории. Общительный, веселый, чрезвычайно одаренный музыкально (он прекрасно играл на рояле и скрипке) Николай Павлович близко сошелся с музыкальной молодежью и познакомил с ней брата Антона. «У нас полон дом консерваторов — музицирующих, козлогласующих и ухаживающих за Марьей», — писал Чехов старшему брату Александру Павловичу (П., 1, 194). Младший в семье Михаил Павлович вспоминал: «на вечерах у брата Антона на Якиманке сразу же определилась линия концертно-музыкальная»1. Участниками этих, как называл их Михаил Павлович, «журфиксов» были Б.М. Азанчевский, ставший впоследствии композитором, В.С. Тютюнник — позже певец в Большом театре, виолончелист М.Р. Семашко и флейтист А.И. Иваненко.
Шли годы, и, как писал М.П. Чехов, «все, кто бывал на этих вечерах, оказались уже семейными людьми и устроили свою судьбу, каждый нашел свою дорогу и исчез с горизонта. Один только флейтист А.И. Иваненко как привязался к нашей семье, так и остался при ней насовсем, вплоть до самого переселения брата Антона в Ялту»2.
Иваненко стал своим человеком у Чеховых в доме Корнеева на Кудринской, куда семья переехала в 1886 г. Он вместе с семьей Чехова запечатлен на известной фотографии 1890 г. во дворе того же дома. Он был на Ярославском вокзале, когда близкие провожали Чехова на Сахалин. Почти в каждом письме с дороги Антон Павлович вспоминал Иваненко и посылал ему поклон. Украинец, уроженец Полтавской губернии Иваненко хорошо знал эти места; там находился хутор его отца и брата Алексея. Когда в 1888 г. Чеховы решили расстаться с подмосковным Бабкиным и поискать дачу в южных губерниях именно Иваненко рекомендовал Полтавскую губернию, живописную реку Псел, Сумщину. Он же рассказал Антону Павловичу о семье Линтваревых, умной, интеллигентной, талантливой. В результате Чеховы сняли флигель именно в имении Линтваревых, где, естественно, подолгу гостил Иваненко. Они вместе с виолончелистом Семашко и сыном хозяйки, пианистом Г.М. Линтваревым, давали в большом господском доме настоящие концерты.
Когда Чехов купил имение под Москвой, в чеховской семье подолгу жил Иваненко.
Это был добрый, милый человек, но неудачник. Он не имел своей семьи, долго и тщетно мыкался в поисках работы, пытался пробовать себя в литературе — и тоже без успеха. Антон Павлович принимал самое живое участие в судьбе Иваненко, которого в одном из писем назвал «великомучеником» (П., 4, 290). Рекомендуя рассказ Иваненко в журнал «Будильник», Чехов писал секретарю журнала, своему приятелю А.С. Лазареву (Грузинскому) 2 сентября 1892 г.: «Только, пожалуйста, не особенно урезывайте его творения. Ведь он пишет не для славы, а для пищи и одежды. У него, несомненно, есть свежесть и хохлацкая игривость, но он сильно отстал в знаках препинания» (П., 5, 111).
Лазарев-Грузинский содействовал появлению в «Будильнике» нескольких рассказов Иваненко (псевдоним Юс Малый). Но его оценка личности Иваненко несколько отлична от чеховской: «У Чехова, — вспоминает Лазарев-Грузинский, — я познакомился с Александром Игнатьевичем Иваненко, молодым музыкантом, которого переписка Чехова рисует очень простодушным человеком и с которого Чехов будто бы написал Епиходова. Иваненко был очень мил, но не так простодушен, как об этом можно думать по чеховским письмам, а что касается до житейских несчастий, то Иваненко действительно не везло. Он рассказывал мне, что был принят в консерваторию по классу рояля, но перед началом учения прихворнул, и когда явился в консерваторию недели через две после начала занятий, оказалось, что все рояли уже разобраны учениками, для него не осталось ни одного свободного часа, и учиться ему было не на чем.
— Хотите играть на флейте? Вот все, что могу вам предложить.
Иваненко махнул рукой и начал учиться играть на флейте. Мечтать о рояле и кончить флейтой — это действительно несчастье, достойное Епиходова»3.
Не надеясь, что литературный заработок будет надежным, Чехов просил Л.С. Мизинову, служащую в Московской городской думе, выхлопотать Иваненко там место. Судя по письму владельца Бабкина А.С. Киселева Чехову от 27 марта 1893 г., писатель с подобной просьбой о месте для Иваненко обращался и к нему: «Вы, я вижу, прелюбезный человек хотите мне всучить флейтиста, который, по Вашим же словам, дело плохо разумеет и не усиживается на месте. Впрочем, зная Иваненко за хорошего малого, я постараюсь делать что-нибудь для него»4.
Думского деятеля и писателя из Иваненко не вышло. Лишь на короткое время ему удалось при помощи Чехова определиться письмоводителем к соседу Чехова князю С.И. Шаховскому, земскому деятелю. Иван Павлович Чехов осенью 1893 г. выхлопотал Иваненко место учителя пения в Петровско-Басманном училище, где преподавал и он сам.
В семье Чеховых Иваненко любили, жалели, считали своим, беспокоились, когда он вдруг не появлялся несколько дней. Была у него, однако, одна особенность, которая делала совместное проживание с ним тягостным; он длинно и нудно говорил, причем иногда — о сущих пустяках, обычно — о своих родственниках, ничем не примечательных.
Описывая путешествие на Сахалин, Чехов упоминает в письме к родным об одном попутчике, который, «подобно Иваненко, любит рассказывать про своих дядей и теток» (П., 4, 119). В другом письме с дороги Чехов спрашивает — «какой счастливице Иваненко рассказывает про дядюшку» (П., 4, 100). Позже утомлял Иваненко своими речами хозяев и гостей Мелихова, о чем писал Чехов сестре: «Живется весело: вчера Иваненко ровно четверть часа рассказывал Глуховскому о том, как сапожник пришил к старым сапогам новые ушки и взял за это 20 коп., потом полчаса говорил о конокрадах; потом наконец оба ушли во флигель и говорили там до 2 часов ночи» (П., 7, 15); «Иваненко рассказывает длинно-длинно» (П., 5, 187).
У всегда сдержанного и чрезвычайно снисходительного к человеческим слабостям Чехова иногда все-таки прорывалось чувство некоторого неудовольствия. «У меня тесно, — писал он А.С. Суворину 24 августа 1893 г. — Можете себе представить, Иван с женой, Иваненко живет уже больше года в ожидании, когда найдут для него в Москве место. За обедом пускают друг другу шпильки. Глупо и скучно» (П., 5, 231). В результате Чехов подумывает заказать сруб для флигеля, «предназначенного для Ивана и Иваненко» (П., 5, 185).
Иваненко был крайне неловок и совершенно неприспособлен к занятиям сельскохозяйственными работами. «Недотепа Иваненко продолжает быть недотепой и наступает на розы, грибы, собачьи хвосты и проч.» — пишет Чехов Л.С. Мизиновой 18 августа 1893 г. (П., 5, 225). Когда Иваненко собрался поехать на хутор своего отца, его сестра поспешила написать Чехову, прося его отговорить брата от этого: «Саша ни отцу, ни кому пользы не принесет. У нас такое скромное хозяйство, таким примитивным способом оно ведется, что только мне им управлять можно»5.
Слово «недотепа», столь много значимое для персонажей «Вишневого сада», было впервые упомянуто Чеховым именно в связи с Иваненко. «Мне кажется, — писал М.П. Чехов, — что в некоторых чертах Епиходов из «Вишневого сада» списан именно с этого А.И. Иваненко»6. «Недотепой» называет Раневская и Петю Трофимова. Одна из характерных черточек этого «недотепы» — поиски калош в четвертом действии — возможно навеяна именно Иваненко. Дважды в письмах к Чехову Иваненко просит напомнить Марии Павловне о ее обещании — привести забытые им в Мелихове калоши, так как без них ему «очень холодно». Купить же новые — расход не по карману.
В личности Иваненко Чехов находил колоритные детали, которые потом были использованы писателем в обрисовке ряда персонажей, в том числе — в произведениях мелиховского периода. Известно, что «Дядя Ваня» писался в Мелихове в результате коренной переработки пьесы «Леший». В «Лешем» появляется Иван Ильич Дядин, подобно Иваненко постоянно и некстати рассказывающий о растратившем казенные деньги брате, о жене, изменившей ему, на что Войницкий в раздражении замечает: «Вафля, заткни фонтан!». В «Дяде Ване» образ Ивана Ильича (теперь называемого не Дядин, а Телегин) изменяется, обрастая мелиховскими деталями. В «Лешем» Вафля-Дядин живет не в имении Войницких, а на мельнице, которую арендует у Хрущева, и в имении Войницких появляется как гость. В «Дяде Ване» Вафля-Телегин уже окончательно прилепился к чужому гнезду, стал в доме своим, ежедневно садится за стол с остальными домочадцами. Иваненко, также как Вафле-Телегину, лавочник мог крикнуть вслед обидевшую его фразу «приживал!». Комически заострена в «Дяде Ване» способность Вафли некстати говорить о родственниках. В третьем действии, когда назревает конфликт между дядей Ваней и Серебряковым, Вафля тщетно пытается примирить враждующие стороны косноязычной и нелепой фразой: «Брата моего Григория Ильича жены брат, может, изволите знать, Константин Трофимович Лакедемонов...» (С., 13, 100—101). Происхождение фамилии «брата жены брата» Лакедемонов придает происходящему и второй, скрытый смысл. Ведь Лакедемон — название Спарты, где всегда господствовала воля сильных, избавляющихся от слабых.
Иваненко очень любил Мелихово и постоянно повторял, что месяцы, проведенные в доме Чехова, были самыми счастливыми. Получив, наконец, долгожданное место учителя в Москве, он мечтает вернуться в Мелихово: «Кланяюсь Всем и всему Мелихову. Я еще не теряю надежды вместе с Вами обсадить деревьями пруд и если мое участие в этом деле Вам симпатично и кроме того я стану в некотором роде Крезом (надежда на жалованье. — Е.С.), то приеду мешать Вам и Марье Павловне убирать огородину и т. д.»7 — пишет он Чехову 8 сентября 1893 г.
Летом следующего года, находясь на Украине, на отцовском хуторе, он мечтает снова оказаться в любимом Мелихове: «Хорошо бы теперь поискать грибов, да у нас их нет. Мелиховское же царство за тридевять земель... Погода у нас славная, урожай на все великий; но все же жизнь несносна и хотелось бы денек провести в Вашем царстве. Хорошо у Вас, и Вы даже не представляете, насколько хорошо имение у Вас»8 (письмо Чехову, июль 1894 г.).
Пребывание Иваненко в Мелихове самым тщательным образом отражалось в дневнике мелиховского летописца Павла Егоровича Чехова. Вот несколько записей:
28 июля 1892 г.: «Приехал Иваненко из Сум...»;
3 сентября 1892 г.: «Мамуну и Иваненко отвезли на станцию»;
30 октября 1892 г. «Маша и Иваненко в 10¼ часа приехали из Москвы»;
21 августа 1893 г.: «Миша и Иваненко уехали в Москву»;
3 сентября 1893 г.: «Иваненко поехал в Москву на должность учителя»;
1 июня 1894 г.: «Иваненко уехал в Сумы»;
14 августа 1894 г.: «Приехали Антоша, Потапенко, Наталья Михайловна и Иваненко».
Иногда записи носят критический оттенок. Например: «Пасха. Обедня окончилась в 4¼ ч. Иваненко спал», а иной раз представляют сценку мелиховской жизни: «За обедом Иваненко был в восхищении. Ему нравится М-ль Дроздова» (10 мая 1897 г.). Но и здесь недотепе Иваненко уготована роль неудачника: художница М.Т. Дроздова втайне вздыхала по Антону Павловичу.
В Мелихове составил Иваненко трогательный и наивный документ, названный им «Инвентарем». В нем он добросовестно перечислил все необходимые и имеющиеся в мелиховском хозяйстве предметы (пилы, топоры, сохи, дуги и т. д.), все транспортно-тягловые силы, указав на характер каждой лошади, поименно назвав всех собак, как дворовых, так и знаменитых такс Брома и Хину. Особый интерес представляет перечень слуг с краткой, но выразительной характеристикой. В «Инвентаре», наконец, идет речь и о самом Чехове, его отце, матери, сестре, братьях. Иногда Иваненко непрочь и пошутить. Так, говоря о Марии Павловне, Иваненко замечает: «Не влюбчива... (Всего 1700 раз была влюблена. Избегает красивых молодых людей)».
«Инвентарь» Иваненко доносит до нас драгоценные приметы «течения мелиховской жизни». Ссылки на него имеются в ряде работ о Чехове, однако, полностью «Инвентарь» публикуется впервые.
В чеховском архиве Российской Государственной библиотеки хранится 49 писем Иваненко к Чехову. Известно лишь три чеховских письма к Иваненко. Письма Иваненко, содержащие ряд ценных сведений о Чехове и его семье, будут опубликованы в одном из последующих выпусков «Чеховианы».
Инвентарь при имении Чехова в с. Мелихове
К 1-му июню 1894 г. состоит налицо:
Тарантасов — 2
Бегов, дрожки — 1
Шарабан — 1
Выездных саней — 2
Полка — 3
Разломанных розвальней — 2
Улейка — 1
Корзин санных — 2
Колес при полках — 17
Дуг выездных — 4
Дуг простых — 4
Валька — 3
Оглоблей санных — 2
Оглобель тележных — 3 пар.
Середников — 4
Осей — 3 пар.
Поддосток — 7
Ключей от экипажей — 4
От плуга ключ — 1
Грабель железных — 2
Рубанок — 1
Кошка железная — 1
Подпилок для пилы — 1
Колун — 1
Железных кроватей (больших) — 5
Тачка землекоп — 1
Колес к тачкам — 2
Грохоты — 2
Скребка для лошадей — 1
Щеток для лошадей — 1
Пилы для резки дров — 2
Топоров — 3
Долот — 1
Молоток — 4
Буравчик — 1
Лопат железных — 3
Насадок железных для лопат — 3
Леек садовых — 6
Ситок к ним — 7
Совков — 2
Ножниц садовых — 2
Тяпок — 2
Кос — 2
Ножовок (пил садовых) — 2
Упряжь
Возжей — 5
Гужей — 4
Хомутов удовлетвор. — 7
Хомутов пахотных — 2
Крещи — 1
Лямки — 2
Седелок — 6
Черезседельников — 6
Тяжей — 4
Шлей хороших — 2
Шлей не совсем удовлетв. — 6
Недоуздки — 4
Подпруг — 4
Ковриков для экипажей — 2
Меры сыпучих тел
Мерок — 1
Полумер — 1
¼ меры — 1
⅛ меры — 1
Земледельческие орудия
Веялка Бутеноковская — 1
Молотилка зубчатая — 1
Каток — 1
Плуга — 3
Сохи — 2
Бороны старые — 4
Полис — 2
Багра — 2
Вил железных — 3
Лошади
По Мелиховским дорогам к 1 июня состязались (1894 г.):
Киргиз 8 лет. Перегнал курьерский поезд 100 раз и сбросил владельца столько же раз. Получил высший приз.
Мальчик 5 лет. Дрессированная лошадь, изящно танцует в запряжке.
Анна Петровна 98 лет. По старости бесплодна, но подает надежды каждый год. Кусает кучеров.
Казачка 10 лет, бесплодна, не выносит удилов, зануздывать следует обрывком веревки, иначе мчит, не разбирая дороги.
Кубарь 7 лет, смирен и вынослив.
Рогатый скот
Коровы
Ярославка (7-ми телят) 2 лет.
Бусянка 7—8 лет (6-ми телят)
Саморог 6 лет (4 теленка)
Богуанка телка 8 месяцев
Красавка телка 3 лет
Бычки
Карнаухий 2 лет
Графчик 1 год
Узелок ½ года
Овцы
Овца 1
Баран 1
Ярка 1
Свиньи
Свинья 1
Поросят 2
Собаки
Дворовые: Шарик 58 лет
Белолобый 2 лет
Арапка 2 лет
Таксы
Хина Марковна. Отличается неподвижностью и тучностью (ленива и ехидна)
Бром Исаич. Отличается резвостью и ненавистью к Белолобому. Благороден и искренен.
Голубей
Коричневых, породистых с хохолками 1 пара
Белых с черными пятнами (породистых) 1 пара
Уток
Уток старых 4
Селезень 1
Уток цыплят 70
Кур старых 30
Цыплят кур. 50
Рабочие
Марьюшка. Вдова неопределенных лет, отличная кухарка и любительница домашних животных, как-то: коров, бычков, кур, цыплят и пр. и пр.
Катерина. Коровница. Сын Катерины — Ефим.
Анюта. Горничная, непосредственная натура 16 лет. Любит смеяться и великолепно танцует. (Страдает по уверению Марьюшки «нутреною» болезнью.)
Машутка — подручная кухарки Марьюшки — в веснушках, 16 лет. Любит яркие цвета.
Работник Роман. Проявил аккуратность и деятельность, вежлив. Отвечает кратко: так тошно, и никак нет. Служил, знаков отличия не имеет.
Родители
Павел Егорович Чехов и его супруга Евгения Яковлевна Чехова. Счастливейшие из смертных! В законном супружестве состоят 42 года (Ура!).
Дети
Антон Павлович Чехов, законный владелец Мелиховского царства, 2-го участка, Сазонихи, Стружкино, Царь Медийский и пр. и пр. Он же писатель и доктор. Собирается писать повесть «Человек с большой ж...»
Мария Павловна Чехова: добра, умна, изящна, красива, грациозна, вспыльчива и отходчива, строга, но справедлива. Любит конфеты и духи, хорошую книжку, хороших умных людей. Не влюбчива (всего 1700 раз была влюблена). Избегает красивых молодых людей (скоро едет на Луку...) Всем друзьям рекомендует теорию: «Наплевать». Замечательная хозяйка: огородница, цветочница и т. д. и +.
Отсутствующие дети
Александр Павлович Чехов и его супруга Наталья Александровна Чехова с чадами. Живут в Питере.
Иван Павлович Чехов (опытный педагог) с супругой Софьей Владимировной Чеховой (опытная педагогичка). Живут в Москве.
Михаил Павлович Чехов, податный инспектор. Живет в Угличе. Составил сельскохозяйственный календарь.
Умершие
Николай Павлович Чехов (художник) и дочь Евгения Павловна Чехова.
Инвентарь составил Александр Игнатьевич Иваненко. Он же Юсъ малый. Мелихово. 1894 г. Июня 1 дня.
Примечания
1. Чехов М.П. Вокруг Чехова. Е.М. Чехова. Воспоминания. М., 1981. С. 109.
2. Там же.
3. А.П. Чехов в воспоминаниях современников. М., 1986. С. 100.
4. ОР РГБ. Ф. 331. К. 47. Ед. хр. 45. Л. 5.
5. Там же. Ф. 331. К. 46. Ед. хр. 2. Л. 1—3.
6. Чехов М.П. Вокруг Чехова. С. 109.
7. ОР РГБ. Ф. 331. К. 46. Ед. хр. 1б. Л. 25.
8. Там же. Л. 30, 31.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |