Клавдия Михайловна Виноградова (1897—1981) была музейщиком по призванию, божьей милостью. С юности ее увлекла русская литература и, прежде всего, А.П. Чехов. Еще в студенческие годы в Московском университете в семинаре Н.К. Пиксанева она обратилась к изучению творчества этого великого писателя. Она активно помогала классифицировать и описывать поступавший в те годы в Библиотеку им. Ленина чеховский архив. Самое деятельное участие принимала она и в работе Чеховского общества.
В 1923 г. К.М. Виноградова была принята на службу в Музей при Библиотеке Ленина, реорганизованный в 1934 г. в Государственный Литературный музей. Ее многолетней мечтой было создание в Москве мемориального Дома-музея Чехова. Сестра писателя М.П. Чехова на подаренной ей книге сделала надпись: «Дорогой Клавдии Михайловне Виноградовой на добрую память о нашей встрече в Ялте, а главное, разговоре по поводу устройства музея на Кудринской Садовой. М. Чехова. 18 ноября 1953 г. Ялта».
В 1954 г. Дом-музей Чехова в Москве был открыт — во многом в результате неустанных усилий и трудов Виноградовой. Чеховский музей в Кудрине вскоре стал подлинным Домом Чехова, одним из любимых культурных центров Москвы, объединившим исследователей, писателей, актеров, многочисленных любителей и поклонников великого писателя.
К.М. Виноградова — автор статей, посвященных музейному делу, ей принадлежит ряд работ о русской литературе, о М. Горьком и Чехове, в том числе книга «Жизнь среди народа» (Чехов в Мелихове).
К.М. Виноградова имела ученое звание старшего научного сотрудника, заслуженного работника культуры, получила ряд правительственных наград.
Настоящая публикация — часть ее большого и, к сожалению, не оконченного исследования по истории чеховских музеев. В подготовке публикации принимала участие М.П. Гриельская*.
Начало Музею А.П. Чехова в Москве положило письмо-заявление семьи Чехова, датированное 1 марта 1912 года в адресованное Директору Румянцевского и Публичного музеев с предложением создать музей, посвященный А.П. Чехову. Привожу полностью текст этого заявления.
«Его сиятельству Господину Директору Румянцевского и Публичного музеев.
Мы, нижеподписавшиеся, обращаемся к Вашему сиятельству с покорнейшей просьбой поставить на обсуждение и решение Совета Музеев следующее наше предположение.
Мысль о создании Чеховского музея в Москве давно уже назрела. О музее много писали в печати и говорили в литературных кругах с 1904 г. Таганрог и Харьков положили начало осуществлению этой идеи, Москва же, столь тесно связанная с жизнью и творчеством Антона Павловича, до сих пор еще ничего не сделала для увековечения его памяти. Между тем ей всего естественнее и легче было бы собрать наиболее значительные материалы по Чехову, так как именно в ней всего больше находится пока близких к Антону Павловичу лиц и биографических и историко-литературных материалов. Если момент будет упущен, многое может погибнуть совсем или попасть в другие, провинциальные музеи. Ввиду этого мы предлагаем создать при Библиотеке Музеев особый Чеховский музей, причем берем на себя: 1) доставление нужных на его оборудование средств, 2) собирание и передачу в Музей всех доступных нам в данное время материалов по Чехову, биографического и историко-литературного характера, 3) дальнейшее его пополнение и снабжение средствами, 4) на основании заявленного некоторыми лицами желания составить завещания о передаче после их смерти в Музей всех принадлежащих им материалов по Чехову — наблюдение за составлением и исполнением таковых завещаний. После нашей смерти эти обязанности должны перейти к одному представителю семьи Чеховых, по ее выбору, и одному выбранному Обществом любителей Российской словесности члену-литератору.
Относительно всех собранных средств и материалов организаторы Чеховского музея должны представлять Совету Музеев отчеты, которые желательно было бы видеть напечатанными при отчетах Музеев.
Существенная часть нашего предложения расчленяется на следующие пункты:
1) При Библиотеке Московского Публичного и Румянцевского Музеев учреждается музей имени А.П. Чехова.
2) Для этого Музея должно быть отведено особое помещение в Библиотеке музея. Временно, до расширения библиотечных помещений, Чеховский музей помещается в одной из комнат 40-х годов.
Условия хранения и пользования собранными в Музее материалами определяются помимо общих положений музеев — нижеследующими пунктами:
а) Все предметы, передаваемые в Чеховский Музей, составляют собственность Московского Публичного и Румянцевского Музеев.
б) По указанию жертвователей-организаторов Музея одни из предметов поступают немедленно в общее пользование, другие же по истечении срока, указанного жертвователями, ранее которого они могут быть выдаваемы по особому разрешению жертвователей в каждом отдельном случае.
в) Какие бы то ни было изменения в настоящих условиях хранения могут быть произведены не иначе как по соглашению с жертвователями и организаторами музея.
В архиве ГБЛ, после слов «...и организаторами музея» другой рукой и другими чернилами дописано: «подписавшими настоящее условие». «Слова «...подписавшими настоящее условие» внесены согласно заявления А.А. Бородова, получившего на их внесение согласие г. Вл. Каллаша во время заседания Совета 15 марта 1912 г. Секретарь музеев».
О решении совета просим уведомить по адресу: Самотека, д. Корсакова, кв. 2. Вл.Вл. Каллашу.
Москва, 1 марта 1912 г.
Мария Чехова, Ив. Чехов, Ольга
Книппер-Чехова, Вл. Каллаш»1.
За этим заявлением как бы стоит сам Чехов — выполнена его воля, продолжена его традиция: известно, что он еще при жизни передал свою личную библиотеку родному Таганрогу, где она хранится и в настоящее время.
Своим заявлением, а по существу завещанием, семья Чеховых достойно продолжила традицию самого писателя. И как бы ни сложилась в дальнейшем судьба чеховского архива и Чеховского музея семья Чеховых сказала свое слово.
На заседании Ученого совета Румянцевского музея 15 марта 1912 г. было единогласно постановлено: учредить при библиотеке Румянцевского музея Чеховский Музей2.
29 апреля 1912 г. директор Библиотеки извещал о новых поступлениях музея и сообщал, что все условия, указанные в письме Чеховых, были приняты Советом музея:
«Донося Вашему Императорскому Высочеству об этих новых приобретениях Московского Публичного и Румянцевского музеев, считаю долгом присовокупить, что 25 сего апреля «Чеховский музей» начал существовать и фактически, так как в этот день г. Каллаш передал Библиотеке музеев первые книги, брошюры, письма и др. печатные произведения, относящиеся к А.П. Чехову»3.
Румянцевский музей, как об этом свидетельствуют архивные материалы, высоко оценил вклад чеховской семьи и его общественное значение. В отчете за 1912—1913 гг. Румянцевский музей отметил, что идея создания в Москве музея А.П. Чехова была встречена с большим сочувствием литературными кругами Москвы:
«В самом начале устройства Чеховского музея у его устроителей и одновременно в среде Совета Румянцевского музея возникла мысль о том, что Чеховский музей не должен замыкаться в узкие рамки и, наоборот, должен видеть перед собой задачу превратиться в Музей эпохи Чехова. Эта мысль не оставлена и Теперь, но пока в этом отношении сделано очень мало.
Если бы эта сторона нового Музея получила надлежащее развитие то, думается, что это было бы лучшим памятником покойному писателю. Его любовное и внимательное отношение к современной литературе и к собратьям по перу подсказывают необходимость развернуть Музей им. А.П. Чехова в Музей А.П. Чехова и его эпохи... Будущность Чеховского музея и здесь, как и во всем другом, в руках самого русского общества и только при его внимании поддержке новый музей может достигнуть такого положения, чтобы хоть несколько заслужить честь быть связанным с именем одного из самых близких и дорогих для всякого русского писателя»4.
Тогда же, в 1912 г. в Румянцевском музее была создана Чеховская комната, которая хотя и называлась иногда Музеем, по существу была лишь местом хранения чеховских материалов, поступавших в Библиотеку Румянцевского музея.
Так выглядела первая страница истории Музея Чехова, точнее его предыстория. В этой предыстории чрезвычайно существенным было то, что в отличие от других персональных литературных музеев в момент возникновения Музей Чехова не мыслился оторванным от современной ему литературы и по существу нес в себе зерно будущего Литературного музея. История Дома-музея Чехова в Москве становилась таким образом и частью истории Государственного Литературного музея, начальным этапом его жизни, его предысторией.
Война, начавшаяся в 1914 г., и последовавшая за ней октябрьская революция 1917 г. надолго отодвинули практическое решение вопроса о создании в Москве Музея А.П. Чехова и о собирании чеховского архива, хранившегося в разных местах: в Москве — в сейфах и архивах у членов семьи Чехова, в Ялте — у М.П. Чеховой, у других лиц.
Перед Музеем, еще не родившимся на свет, стояла сложная по тому времени задача: объединить Чеховский архив, сделать его народным достоянием — государственным чеховским фондом.
Заявление семьи Чехова от 1 марта 1912 г. как будто облегчало эту задачу, но так как передача материалов архива не была осуществлена, требовалось его реальное объединение и дополнительное собирание.
Здесь сошлись две линии — семейная и государственная. Национализация сейфов в 1917 г. ив их числе сейфа банкирской конторы Джамгаровых, где хранился архив Чехова, формально и юридически сделали эту часть архива Чехова собственностью государства. А за пять лет до этого семья Чеховых заявлением от 1 марта 1912 г., передав принадлежащий ей архив Чехова Румянцевскому музею, сделала этот архив народным достоянием. Но полностью это не было реализовано и существовало в проектах, на бумаге, фактически же Чеховский архив по прежнему был разрознен и это чрезвычайно заботило и тревожило Марию Павловну Чехову, сестру писателя.
В рукописном отделе Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина сохранилась копия-черновик письма Марии Павловны к М. Горькому, датированная октябрем 1918 г.:
«Дорогой Алексей Максимович!
Три года тому назад я перевезла из Ялты весь архив покойного брата Антона Павловича в Москву для хранения и для работы. Часть его находится в моей квартире, а более драгоценная — в сейфе у Джамгарова. Прикованная к постели больной матери, я не могу приехать в Москву, чтобы узнать о судьбе этого архива и вообще позаботиться о его сохранении. Я очень, очень беспокоюсь, прямо мучаюсь. Мне хочется попросить Вас о содействии. Быть может, Вы могли бы написать в Москву кому следует, чтобы назначить охрану моей квартиры и сейфа до моего приезда. При первой же возможности я обязательно приеду в Москву. Я обращаюсь к Вам с легким сердцем, так как лично не имею никаких драгоценностей, все соединено с памятью покойного брата.
Это письмо повезет Иван Павлович и адресом его будет моя квартира — Долгоруковская, д. 29, кв. 18».
На этом черновике-копии, рукой М.П. Чеховой карандашом написано: «По каким-то причинам это письмо не попало в руки А.М. Горького. И в конечном итоге литературные и другие ценности Антона Павловича в мое отсутствие из сейфа были изъяты. Мария Чехова». В «дело» вложена записка рукой Е.Н. Коншиной, научного сотрудника рукописного отдела Ленинской библиотеки: «Рукописи и материалы вскрытого сейфа конторы Джамгаровых, попали в 1918 г. в ЦАУ» (Центральное архивное управление).
В 1921 г. Мария Павловна приехала в Москву. О том, как нелегко было в то время осуществить эту поездку, свидетельствует факт, что Марии Павловне пришлось обратиться с личной просьбой к Н.А. Семашко, тогда народному комиссару здравоохранения, который в апреле 1921 г. написал записку в особый отдел Севастополя с просьбой дать пропуск в Москву сестре покойного писателя, едущей для разбора архива, оставшегося после Антона Павловича Чехова.
Приехав в Москву, М.П. Чехова занялась судьбой чеховского архива. Часть материалов была национализирована. И она, передавшая официальным заявлением чеховский архив в Румянцевский музей, должно не могла привыкнуть к тому, что письма А.П. Чехова к ней стали государственным достоянием и хранятся теперь в государственных хранилищах. «Я их видела, — пишет она, — и трепетными руками сама положила в картонный ящик, который выпросила у заведующего, т. к. они были небрежно сунуты в стенное отверстие, многого не достает, прямо сердце кровью обливается, как вспомнишь пережитое в Москве. Боюсь, как бы в это хранилище не запускали рук недостойных с целью изданий не появившихся еще в печати писем» (письмо М.П. Чеховой к Е.Э. Лейтнеккеру от 10 апреля 1922 г.5
Другая часть архива Чехова находилась в несгораемом шкафу в квартире О.Л. Книппер-Чеховой и частично в московской квартире М.П. Чеховой (Долгоруковская, 29, кв. 18). Однако дом этот был национализирован. Чеховский архив и вещи Марии Павловны были перевезены и сложены в полученную Марией Павловной в порядке уплотнения комнату (Малая Дмитровка, д. Фирганга).
Часть чеховского архива хранилась на Ялтинской даче А.П. Чехова, где жила и работала М.П. Чехова. В 1921 г. Ялтинская дача была объявлена государственным музеем и был определен профиль музея, как музея мемориального, — беречь этот дом и сохранять его в том виде, в каком он был при жизни Чехова. Архив писателя, не относящийся к последнему периоду жизни Чехова, оставался в ялтинском Доме-музее мертвым капиталом. На это обстоятельство первой обратила внимание Мария Павловна. Она вновь подняла вопрос о создании музея Чехова в Москве, где, естественно, и должен был бы быть сосредоточен весь чеховский архив. Мысль о создании в Москве Музея на базе чеховского архива была поддержана Наркомпросом, и в 1921 г. было вынесено решение о его создании.
Осуществление этого было поручено Евгению Эмильевичу Лейтнеккеру (1888—1954), юристу по образованию. Он приехал в 1912 г. в Ялту лечиться от туберкулеза и какое-то время жил и работал в Ялте — сначала в Музее Горного клуба, потом в Ялтинском музее краеведения, а затем с 1918 г. был заведующим Ялтинской библиотекой. Е.Э. Лейтнеккер часто посещал ялтинскую дачу А.П. Чехова, его хорошо знала Мария Павловна и поддержала его кандидатуру на пост заведующего Музеем Чехова в Москве.
«Я считаю Вас своим другом, доверяюсь Вам вполне и в память покойного будем идти рука об руку в нашем общем деле! Я знаю, что Вы глубоко любите Антона Павловича и чтите его память, а это для меня все...»6 — писала М.П. Чехова Е.Э. Лейтнеккеру 12 марта 1922 г.
В 1921 г. Е.Э. Лейтнеккер переехал в Москву и был назначен зам. хранителя Музея им. А.П. Чехова. Хранителем назначена М.П. Чехова, вахтером — Мария Тимофеевна Жалина, в прошлом мелиховская крестьянка, с детства жившая у Чеховых в качестве домашней работницы.
Таков был штат Музея им. А.П. Чехова в год его основания — в 1921 г.
17 октября 1921 г. Е.Э. Лейтнеккером была подана в «Главное Управление по делам музеев и охраны памятников искусства, старины, народного быта и природы» докладная записка «По вопросу об устройстве в Москве Всероссийского музея имени А.П. Чехова (конец XIX века) истории Русской литературы».
«В настоящее время, когда Главным управлением по делам музеев, по инициативе Марии Павловны Чеховой, приняты уже некоторые предварительные меры сосредоточения в одном месте и действительной охраны предметов и вещей, связанных с А.П. Чеховым, должна быть проявлена исключительная забота о том, чтобы и частная и общественная инициативы в данном вопросе не уклонялись от взгляда на чеховский музей, как на учреждение Всероссийское и общественно-государственное, организуемое по определенному плану, принятому и утвержденному Главным управлением по делам музеев и морально одобренному теми кругами общественности, которым идея будущего музея близка по существу... Суммируя основные положения данной докладной записки, считал бы целесообразным: ...взять темой устраиваемого Музея период русской литературы конца XIX в. (80—90 годы), выявляя в нем прежде всего центральную фигуру эпохи — А.П. Чехова. Вопрос о наименовании музея может быть решен в зависимости от того, какой мыслью, в каждом случае взятом в отдельности, будут акцентированы — заголовок и подзаголовок. Музей Русской литературы конца XIX века (заголовок), Чехов и его современники (подзаголовок) — один вариант. Музей имени А.П. Чехова (заголовок), конец XIX века. История русской литературы (подзаголовок) — второй вариант».
Посылая эту записку Марии Павловне в Ялту, Е.Э. Лейтнеккер писал: «В прилагаемой докладной записке я изложил план устройства Чеховского музея, как он мне представляется. Несомненно, что он несовершенен и подлежит дальнейшей разработке или переработке. Лично я преследовал одну единственную цель — двинуть данный вопрос с мертвой точки и наметить вехи основной работы. Записка эта будет в ближайшие дни доложена зав. Главмузеем, а затем перейдет в отдел музея к Н.Г. Машковцеву» (письмо без даты. По содержанию — конец октября 1921 г.)7.
На основе доклада Е.Э. Лейтнеккера был образован комитет по организации музея, в который вошли: М.П. Чехова, Е.Э. Лейтнеккер, от Главмузея — С.А. Детинов, Салтыков, от общества любителей русской словесности — А.Е. Грузинский, от Союза писателей — Б.Н. Зайцев. Было утверждено официальное наименование Музея, определившее профиль музея и его работы — Музей имени А.П. Чехова. Это наименование по существу соединяло в какой-то мере оба предложения: музей имени А.П. Чехова был одновременно и музеем эпохи Чехова.
Название «Музей имени А.П. Чехова» стало официальным названием. Как титульное учреждение Музей завел соответствующий штамп и печать, полагавшиеся государственному учреждению, и начал свою деятельность.
В 1921 г. был введен в штат Музея Михаил Павлович Чехов (брат А.П. Чехова), находившийся тогда с семьей в Таганроге. Его кандидатуру поддерживал и Главмузей, который оформил документы и командировочные деньги, необходимые для приезда М.П. Чехова в Москву.
В мае 1922 г. Михаил Павлович с семьей переехал в Москву, но от работы в Музее воздержался, как можно понять из его писем, отчасти потому, что ему предложили работать по его специальности в Госиздате, а отчасти из-за того, что его пугали неясные перспективы еще не родившегося музея, а также неналаженная организационная работа. «Как член-сотрудник Чеховского музея бываю на заседаниях Комитета, — сообщает М.П. Чехов Марии Павловне. — Ах, какая это говорильня! Воз и поныне там. Несчастный, нервный до истеричности, Лейтнеккер несет все дело на себе, но затевает часто малоисполнимое, все остальные или безучастны, или соглашаются, пишутся резолюции, составляются журналы, но дело ни на иоту не двигается с места... Предстоит еще сокращение на одного человека... решили ходатайствовать... о сокращении... не на два человека, а на одного... — и я рад, что Лейтнеккер останется: все-таки он гвоздь всего дела. Я же в это дело просто не верю и считаю его мертворожденным. С теми средствами, какими располагает Главмузей (не платит жалованья по месяцам), с тем чисто формальным отношением к делу большинства членов и с тем ничтожным количеством экспонатов для будущего музея, которое имеется в наличности, — музею этому не придется родиться на свет»8. (Письмо Марии Павловне от 25 мая 1922).
Такое скептическое отношение к Музею М.П. Чехова больно ранит Лейтнеккера, который верил в успех дела и всеми силами добивался этого успеха, преодолевая множество трудностей, которые вставали тогда на любом участке строительства новой жизни.
«...Наша задача — организаторов музея, прощать и не замечать заблуждения, ошибки и недостатки близких и дальних и, по возможности, привлекать их к делу. Это я и делаю и буду делать»9, — писал Е.Э. Лейтнеккер Марии Павловне 5 февраля 1923 г., определяя линию Музея во взаимоотношениях с родственниками Чехова. И эта линия по мере возможности всегда осуществлялась Музеем им. Чехова.
О трудностях, стоявших перед музеем в первые годы после революции и его задачах писал М.П. Чеховой один из ведущих работников Главмузея — управляющий делами Главмузея в 1920-е годы — Сергей Агапович Детинов, который очень много сделал в то время для Музея им. Чехова.
«...мы в Главмузее имени верного союзника Сергея Агаповича, — писал Марии Павловне Е.Э. Лейтнеккер, — и я ничего не предпринимаю, не посоветовавшись с ним, не взвесив всякой мелочи. Он душевно расположен и к Музею, и к его сотрудникам; его, видимо, очень интересует вновь возникающий Музей...»10 (из письма Е.Э. Лейтнеккера от 22 февраля 1922 г.).
Приведем письмо С.А. Детинова к М.П. Чеховой, датированное 26 марта 1922: «Многоуважаемая Мария Павловна! Еще осенью, спустя некоторое время после Вашего отъезда, материальные симптомы музейного строительства указывали на те затруднения, которые ему пришлось пережить позднее... необходимо было принять такие меры, которые свидетельствовали бы о том, что Музей имени А.П. Чехова не только намечен, но и проявляет первоначальную организационную деятельность, обязательную для всякого вновь возникающего учреждения... нужно было, имея в виду предстоящий сметный год, дать жизненное обоснование защиты музея, как учреждения уже существующего, а не только в виде фонда... были приняты меры даже увеличения штата служащих музея... с 3-х до 5 человек... меры эти имели то обоснование, что инициативной группой уже приступлено к созданию Общества Друзей Музея, что в связи с его деятельностью в ближайшем будущем развернутся подготовительные работы самого Музея и пр. и пр.
И организация Общества Друзей Музея, вылившаяся 30 января с. г. (в день Ангела Антона Павловича) в форму его учредительного собрания, была ответом, вернее предупредительной мерой, в отношении возможных официальных запросов по адресу Музея, сокращения штата и пр. и пр... инициативная группа вкладывала в эту меру более глубокий смысл, т. к. и Главмузею, и лицам, соприкасавшимся с Чеховским музеем уже с конца прошлого года стало ясно, что при теперешних условиях одно Государство не в силах вынести на своих плечах организацию Музея... инициативная группа не могла бы уклониться от взгляда на организуемый музей, как на учреждение обще-государственное... Путь, намеченный нами, оказался правильным, ибо в настоящее время только тесное взаимодействие Главмузея и Общества Друзей Музея им. А.П. Чехова дает ту равнодействующую, которая устраняет стоящие на пути молодого Музея тяжелые материальные преграды...
27 марта в Главмузее обсуждается вопрос о чеховском музее в целом и Общество Друзей Музея делегировало на это заседание своего представителя — зам. председ. Совета — Н.Е. Эфроса. Будет рассматриваться и наверно получит утверждение: 1) положение об управлении Музея, 2) смета Музея, 3) штамп и печать Музея. ...поставят вопрос о помещении для Музея и Чеховской выставки, как его преддверия.
Нельзя упускать время и тех возможностей, которые представляются сейчас... Налицо только первые ростки... Работа, которая раньше, при других условиях, отнимала недели, теперь съедает месяцы. Люди подавлены борьбой за существование...** Но появление этих первых ростков говорит о том, что инициаторы переходят от слов к делу, что это дело принимает видимые для глаза очертания... Конечно, нужно стремиться к тому, чтобы был создан Музей — Дом Писателя А.П. Чехова...»11 (из письма С.А. Детинова к Марии Павл. Чеховой от 26 марта 1922 г.).
Отношение Главмузея в целом, поддержка С.А. Детинова помогали Музею имени А.П. Чехова стать на ноги.
Первоочередной задачей был вопрос о помещении и охране чеховского архива. С большим трудом Е.Э. Лейтнеккеру удалось получить охранную грамоту на три комнаты в д. Фирганга на Малой Дмитровке, куда был временно перевезен архив и вещи М.П. Чеховой из ее московской квартиры на Долгоруковской.
«Только недавно мне удалось выправить из Главмузея охранную грамоту на три комнаты, — пишет Е.Э. Лейтнеккер 12 октября 1921 г. «Защита квартиры, вернее материалов фонда Чеховского музея, как будто протекает успешно. Все пока в целости и сохранности»12, — пишет он в другом письме конца 1921 г.
Но вскоре обстановка меняется: «Был представитель жилотдела и заявил, что жилая площадь не может быть занята вещами. Сказали, что пришлют ордер о выселении, — пишет Лейтнеккер 18 февраля 1922 г. — Сейчас идут усиленные поиски помещения и переезд неизбежен. И Сергей Агапович, и я — давно бы все вещи перевезли в другое место, лишь бы избавить наше дело от наглых косых взглядов... Есть средство прекратить эти мучения: переехать в другое помещение. И Главмузей, очевидно, собирается устроить этот переезд»13.
«Вопрос о помещении для Чеховского Музея намечается двояко: или Художественный театр..., или Главмузей даст 2—3 комнаты только для экспонатов в Музее 40-х гг... У всех определенное мнение, что оставлять коллекции под спудом, в шкафах и ящиках больше нельзя... что нужно... немедленно разместить хотя бы в 2-х комнатах все картины, портреты и проч. и таким образом положить начало Музею. В этом отношении между мною и Серг. А. нет разногласия и поступать иначе нельзя... Неизбежен этап размещения (м. б. временного) всего наличного материала в том здании, которое м. б. занять немедленно»14 (из письма Лейтнеккера от 22 февраля 1922 г.).
«...наличность квартиры на Мал. Дмитровке, забитой вещами, в проекте долженствующими стать музейными объектами, никого не удовлетворяет и лишает музей той твердой почвы, какая ему полагается по чину и по времени... Вот почему с 1 марта намечается перевод всего вопроса на рельсы немедленного расшифрования и размещения в спец. отведенном помещении...»15 (из письма Лейтнеккера от 22 февраля 1922 г.). Шли разговоры о помещении для Музея А.П. Чехова в бывшем доме Морозова, на Пречистенке (ныне Академия художеств) — в те годы здесь был Музей Новой Западной живописи. Называли и бывший дом Селезнева (ныне Гос. литературный музей А.С. Пушкина).
В 1922 г. Е.Э. Лейтнеккер писал М.П. Чеховой о том, что всего вернее Музей Чехова «найдет приют в М.Х.Т.» Но Художественный театр, уже задумавший создание своего музея, не мог предоставить помещение Музею Чехова. Как один из возможных вариантов, М.П. Чехова выдвигала проект размещения Музея Чехова в ее бывшей квартире на Долгоруковской улице.
Сестра писателя принимала активное участие в поисках помещения для Музея. В своих мемуарах «Из далекого прошлого» она вспоминает, как в один из ее приездов в Москву (очевидно, в 1921 г.) «в летний день мы ходили в Анатолием Васильевичем пешком по центру Москвы и осматривали помещения, которые у него были в записочке. В Москве в ту пору была какая-то эпидемия лузганья семечек. Грызли подсолнухи, бросая шелуху тут же на тротуары и мостовые, буквально все. И вот мы идем с ним по засыпанным шелухой улицам Москвы, оживленно обсуждаем план создания Музея. Анатолий Васильевич был без шляпы, очень просто держался, и никто на улице не обращал на нас никакого внимания...
...Я предлагала тогда Луначарскому организовать Музей в бывшем доме Корнеева по Садовой Кудринской улице, и он отнесся к этому положительно. Но тогда этого сделать не удалось, так как дом был заселен жильцами»16.
Таким образом, идея создания Музея Чехова в доме Корнеева на Садовой Кудринской, которую удалось осуществить только в 1954 г., возникла еще в 1920-е годы.
Только летом 1922 г., в итоге многих стараний Музею Чехова было предоставлено помещение в Музее Новой Западной живописи.
О переезде в это помещение извещает М.П. Чехову Михаил Павлович Чехов 4 июня 1922 г.: «...стало необходимым очистить комнаты в доме Фирганга. Решили с Детиновым: 1) Машу (М.Т. Жалину) переместить с твоими сундуками в комнату, предоставленную ей от Главнауки против Храма Хр. Спасителя, 2) все музейные вещи перевезти в комнату на Пречистенке, принадлежащую Главмузею, и запереть в ней, 3) лично твои вещи должен взять к себе я и разместить их у себя. Все это приведено в исполнение»17.
Так осуществилось получение Музеем им. А.П. Чехова первого помещения. Музей получил здесь сначала одну, а потом и вторую комнату, что дало возможность развернуть музейную работу. Огромным плюсом было то, что в помещении имелись соответствующие условия для хранения ценнейшего Чеховского архива: он был помещен в так называемой стальной комнате Музея Новой Западной живописи, где тогда уже хранились и хранятся до настоящего времени рукописи Л.Н. Толстого — архив Музея Л.Н. Толстого.
Второй неотложной задачей, ставшей перед Музеем им. А.П. Чехова, было фактическое объединение в Музее чеховских архивов, хранившихся, как уже было сказано, в разных местах.
13 октября 1921 г. подотделом Музейного фонда была составлена опись вещей, принадлежавших семье Чехова и хранившихся на временной квартире М.П. Чеховой на М. Дмитровке в д. Фирганга. 1 ноября 1921 г. вещи по этой описи были переданы в Музей им. Чехова. На титульном листе этой описи стоит: Подотдел Музейного фонда. Вх. 964. 13/X-21 г. Владелец № 400. Вещи А.П. Чехова. Адрес: Малая Дмитровка, д. 29, кв. 51 (во дворе)». Штамп: «Музей имени А.П. Чехова в Москве». Первый входящий номер Музея и дата: 1/XI-1921 г.
В описи 20 пронумерованных листов и внесено 110 предметов. В описи под № 1 — портрет Чехова, работы В. Серова, под №№ 3—20 — уникальные фотографии А.П. Чехова.
Здесь же три работы И.И. Левитана и многие другие материалы.
Вещи, полученные Музеем по этой описи, были первым поступлением, первым вкладом в Музей А.П. Чехова.
Часть предметов, полученных Музеем по этой описи (мебель), как предметы лично принадлежавшие Марии Павловне по ее просьбе были выданы М.П. Чехову и перевезены в его квартиру (Пятницкая ул., д. 53, кв. 51) 21 июля 1922 г., на что имеется расписка Михаила Павловича Чехова.
Отсутствие Марии Павловны осложняло передачу чеховских материалов и вещей. В передаточные описи включались иногда и некоторые вещи семьи Чеховых, которые позднее, но уже по специальному разрешению Главмузея возвращались Марии Павловне. А много лет спустя, когда в 1954 г. восстанавливались в Доме музее А.П. Чехова личные комнаты писателя, эти же вещи снова были переданы Музею Чехова наследниками Марии Павловны — С.М. Чеховым, Е.М. Чеховой и другими членами семьи Чеховых.
Все это создавало путаницу в инвентарных книгах Музея при определении, кому принадлежит та или другая вещь. Но независимо от того, кто из Чеховых и когда передавал чеховские предметы в Музей — Мария Павловна, Михаил Павлович или позднее Сергей Михайлович, Евгения Михайловна — музейная ценность этих вещей остается неизменной.
Чтобы внести ясность в дело организации музея Чехова, М.П. Чеховой в июле 1922 г. было подано в Комитет по организации музея следующее заявление, которое может быть и не имело юридического значения после национализации архива Чехова, но имело и имеет огромное моральное значение. Этим заявлением М.П. Чехова еще раз подтвердила свою принципиальную позицию дарителя чеховского музея. Вот это заявление: «В Комитет по организации Музея имени А.П. Чехова. В конце 1917 г. в Москве был обезличен мой сейф в банкирском доме бр. Джамгаровых и национализированы все вещи, находившиеся в нем. ...Так как означенные материалы и предметы являются моей собственностью настоящим доверяю и прошу комитет получить их в полное распоряжение данного музея. Мария Чехова. 14 июля 1922 года. Ялта. Дача-музей А.П. Чехова»18.
И второе заявление (автограф М.П. Чеховой): «В Комитет по Организации Музея А.П. Чехова. В полное распоряжение музея имени А.П. Чехова открываемого по моей инициативе в г. Москве, предоставляю все материалы, находящиеся в настоящее время в моем несгораемом шкафу, который стоит в квартире О.Л. Книппер-Чеховой. Прошу не отказать в любезности О.Л. Книппер-Чеховой, С.В. Чеховой и Е.Э. Лейтнеккеру произвести передачу означенных материалов Музею имени А.П. Чехова в Москве... Вещи не имеющие прямого отношения к задачам музея должны быть сохранены до моего приезда. 14 июля 1922 г. Ялта. Дача-Музей А.П. Чехова. Мария Чехова»19.
В 1922 г. Музей получил и ту часть чеховского архива, которая хранилась в несгораемом шкафу Марии Павловны в московской квартире О.Л. Книппер-Чеховой.
«Несгораемый шкаф передается со вчерашнего дня. Ольга Леонардовна и Софья Владимировна (С.В. Чехова — жена Ивана Павловича Чехова) присутствовали при вскрытии»20 (из письма Е.Э. Лейтнеккера к М.П. Чеховой от 5 августа 1922 г.).
В этом шкафу хранились письма А.П. Чехова и письма к А.П. Чехову — самая драгоценная часть чеховского архива. А также отдельные большие пакеты с надписями, сделанными А.П. Чеховым: «Бумаги, относящиеся к поездке на Сахалин». «Мелочи из «Осколков», не подлежащие набору». «Бумаги Н.П. Чехова» и другие материалы.
В акте указано, что «согласно заявления М.П. Чеховой в Комитет по организации Музея им. А.П. Чехова все найденные материалы передаются в архив последнего».
В 1922 г. Музеем была получена та ценнейшая часть чеховского архива, которая хранилась до революции в сейфе банкирской конторы Джамгаровых и была в 1917 г. национализирована и поступила в Главное архивное управление. В составе этого архива были рукописи Чехова, биографические документы Чехова и его переписка, включающая до 7000 писем к Чехову. Здесь были письма Горького, Короленко, Бунина, Левитана, Чайковского, Немировича-Данченко, Станиславского и многих других известных великих современников Чехова.
«Вы поставили себе памятник, передав архив Музею. Все культурное, что есть в России и в мире, должно глубоко благодарить Вас за труд собирания и сохранения этих драгоценных писем. Только теперь можно сказать, что Чеховский музей возник и существует, — писал Марии Павловне Е.Э. Лейтнеккер 9 августа 1922 г. — Архив передан нам и в совершенной сохранности. Прошу разрешения пользоваться им для работы... Перевез архив за свой счет, бумага, гвозди, булавки и пр. — тоже... Поездка моя до сих пор не оплачена и я в долгу, как в шелку. И все-таки бодро смотрю и думаю — время возьмет свое: образуется»21 (письмо от 9 августа 1922 г.).
В 1922 г. Музей приступил к первичной обработке архива. Вот как описывает эту работу Е.Э. Лейтнеккер: «Письма современников вынуты из своих гнезд — первичных оберток, сохраняющихся в целости, и раскладываются по алфавиту, в соответствии с чем составляются и списки. Работа эта кропотливая, но обязательная хотя бы для поверхностного знакомства с содержанием архива. Помогает мне в этой работе Ел. Ник. <Коншина> ...пакеты семейной переписки еще не вскрыты, но анонимы вскрыты и в них... смею Вас заверить, ничего особенного нет... В архив кроме Пиксанова и Коншиной никого не пускаю»22 (из письма Е.Э. Лейтнеккера от 25 октября 1922 г.).
Получение огромных архивов требовало увеличения штата Музея, но это осуществлялось с большим трудом. Пришли на помощь первые общественные силы.
«В Музее работает до 20—25 студентов, — сообщает Е.Э. Лейтнеккер Марии Павловне 25 октября 1922 г. — Началась научная работа»23.
Это была группа студентов последнего курса МГУ, участников семинара по Чехову, руководимого проф. Н.К. Пиксановым. В числе студентов пришла в Музей и я, тогда студентка последнего курса Этнолого-лингвистического отделения факультета общественных наук, как значится в моем университетском дипломе. Тема моей семинарской работы: ««Дядя Ваня» Чехова и «Месяц в деревне» Тургенева». Все студенты и я в их числе с большим интересом и энтузиазмом молодости, выполняли все поручения Музея — от писания адресов на повестках заседаний Музея, до первичного научного разбора чеховского архива. Помню, с каким волнением я брала в руки связки писем А.П. Чехова, писем его современников Горького, Короленко, Плещеева и других, писем, перевязанных изящными цветными шелковыми тесемочками руками самого Антона Павловича.
Мы разбирали письма по адресатам, по годам, вынимали их из конвертов, расправляли и вкладывали в небольшие бумажные обложки. Конверты сохраняли при письме. Многие письма до наших дней сохраняются в этих обложках... И много лет спустя, приходя в Рукописный отдел Ленинской библиотеки, где хранится архив А.П. Чехова, работать над этим архивом, я всегда невольно улыбаюсь встрече со своей молодостью.
В 1923 г. Музей им. А.П. Чехова добился передачи Музею из Центроархива изобразительных материалов, поступивших в Главное архивное управление в 1917 г. из сейфа в банкирской конторе Джамгаровых. «В решении Главархива нельзя не усмотреть принципиального взгляда, что все имеющееся у него и подлежащее передаче Музею считается собственностью государства... В передаче чеховского материала сыграла роль наличность учреждения, которое успело встать на ноги и объединить кое-какие архивы нашего музея»24, — писал М.П. Чеховой Е.Э. Лейтнеккер в 1923 г. Первая передача происходила 21 апреля 1923 г. с участием М.П. Чеховой. По этому акту в Музей было передано 54 фотографии.
Вслед за Марией Павловной и другие члены чеховской семьи еще в 1920-е годы начали передавать Музею им. А.П. Чехова уникальные материалы семейного архива Чехова.
Так, О.Л. Книппер-Чехова, только что вернувшаяся из заграничной поездки, передала Музею материалы, относящиеся к последним дням жизни Чехова в Баденвейлере. М.П. Чехов, работавший тогда в Госиздате, передал в Музей коллекцию нот музыкальных произведений на слова Чехова. Передала ценное семейное собрание и Софья Владимировна Чехова (жена Ивана Павловича).
«Вчера в Музее была Софья Владимировна, долго сидела и обещала поделиться своими материалами»25, — пишет 5 августа 1922 г. Марии Павловне Е.Э. Лейтнеккер, а 30 августа он сообщает, что «...Софья Владимировна передала несколько иконографических объектов, — в том числе А.П. и Ник. Павл. — молодыми — в рамке, которую, по словам Ив. Пав., очень любил Ник. Павл. (черная, завитками...)».
Я припоминаю, что в таких же черных рамках были и другие изобразительные материалы из семейного архива Чеховых, в частности портрет И.П. Чехова работы Н.П. Чехова. Все эти материалы, к сожалению, при эвакуации фондов Музея из Москвы в 1941 г. были вынуты из рамок и рамки не сохранились... С.В. Чехова, как сообщает Марии Павловне Лейтнеккер, со временем обещает «передать нам все сохранившиеся у нее предметы, даже стол и диван» (из письма от 25 октября 1922 г.). Это дамский письменный столик для комнаты Мих.П. Чехова, подаренный в свое время Марии Павловне братом Александром Павловичем, а в годы жизни А.П. Чехова в доме Корнеева этот столик стоял в комнате Михаила Павловича. Стол был передан в Дом-музей Чехова в 1954 г. С.М. Чеховым.
Объединение и сосредоточение в Музее им. А.П. Чехова чеховского фонда, в основе которого лежал ценнейший архив А.П. Чехова, переданный Музею безвозмездно по инициативе семьи А.П. Чехова, подняло и укрепило авторитет Музея в глазах советской общественности и дало Музею новых вкладчиков-дарителей, прежде всего из среды тех, кто группировался вокруг Музея им. А.П. Чехова.
В 1922 г. от писателя-литературоведа Юрия Васильевича Соболева поступила в дар ценная библиотека, бывшая уже тогда библиографической редкостью.
«Если Вы дали Музею опору своей иконографической коллекцией, Юрий Васильевич Соболев подвел под него другую подпорку — книжную, передав нам коллекцию книг о Чехове, уйму вырезок, большую стопу толстых журналов, в которых А.П. сотрудничал в первые годы своей еще Моск. работы... Вслед за Вашими вкладами, передачей Ольгой Леонардовной Баденвейлеровского архива, дар Юрия Вас. С. представлял огромный шаг вперед нашего Музея. По словам Ел. Ник. Коншиной, неизменного друга нашего дела, теперь у нас книг больше, чем в Чеховской комнате Румянцевского музея»26, — пишет Е.Э. Лейтнеккер М.П. Чеховой 25 октября 1922 г.
5 февраля 1923 г. Лейтнеккер сообщает Марии Павловне: «В последнем заседании Комитета Россолимо сделал заявление о передаче имеющихся у него рукописных и иконографических материалов. Часть уже передана (группа выпуска мед. фак., карточки Савельева и Зембулатова, большая фотогр. Ялт. дачи — за стеклом и в раме, фотогр. проф. Фахта... негативы снимков А.П. из студ. поры и пр.»27
«Передал коллекцию изданий на иностр. языках В. Брендер и еще собирается проявить свою щедрость», — сообщал Лейтнеккер Марии Павловне в том же письме.
«Только что А.Л. Вишневский передал в Музей 36 писем-оригиналов А.П.»28 (из письма Лейтнеккера 30 августа 1922 г.).
Большое собрание книг передал в Музей А.П. Чехова В.А. Брендер; современники Чехова писатели: Н.Д. Телешов, И.А. Белоусов, В.В. Вересаев, А.С. Лазарев-Грузинский, В.А. Гиляровский, Т.Л. Щепкина-Куперник, семьи писателей — Короленко, Мамина-Сибиряка, Найденова, Гославского; артисты МХТ — В.И. Немирович-Данченко, В.В. Лужский, А.Л. Вишневский, друзья и знакомые Чехова — Г.И. Россолимо, П.И. Куркин, Ф.О. Шехтель, А.В. Орелин и многие другие.
В ЦГАЛИ хранятся алфавитные списки дарителей Музея им. Чехова 1922—1923 гг.
Сложно складывались взаимоотношения Музея им. А.П. Чехова с Чеховской комнатой румянцевского музея. Вставал вопрос — кого и к кому присоединять: чеховский музей к Чеховской комнате Румянцевского музея или чеховскую комнату к Музею им. А.П. Чехова.
«Началась наша борьба за коллекцию Румянцевского музея. Е.Н. Коншина несомненно сочувствует нашему делу, но у нее имеются некоторые свои оттенки в этом вопросе. Эти оттенки полиняют со временем, когда мы победим, в чем я уверен»29, — пишет Лейтнеккер М.П. Чеховой 18 декабря 1922 г.
В этой борьбе были и острые моменты. Один из них запомнился мне по рассказам, когда я в 1922 г. студенткой-практиканткой начала работать в Музее им. А.П. Чехова, а теперь, когда я пишу эти строки, я нашла им подтверждение в письме Лейтнеккера к М.П. Чеховой (начало 1923 г.).
«Отношения с Румянцевским музеем таковы: зав. музеем Виноградов (бывший тогда директором Румянцевского музея. — Ред.), говоря на очень многолюдной конференции Губрабиса (союза работников искусств) о намечавшемся сокращении штатов музеев, сказал: «Вот еще надо обратить внимание не то, чтобы музейный отдел не плодил незаконнорожденных младенцев, каким, напр., является чеховский музей... В Румянцевском музее имеется прекрасная чеховская комната, много вещей и рукописей, а тут открывается новый Музей. А что в нем имеется: 600 пуговиц от штанов А.П. Чехова»30. Эти 600 пуговиц были восприняты мною, молодым сотрудником, как большая и незаслуженная обида, нанесенная Музею, и запомнилась на всю жизнь.
А.К. Виноградов, писал в том же письме Е.Э. Лейтнеккеру, «домогался получить из Центроархива остатки Вашего архива. Он игнорирует, очевидно, даже пожелания близких родных А.П. о воссоединении материалов». Дело в том, что у нас материалов в 4—5 раз больше, чем в Румянцевском... С ним трудно вести мирные переговоры, он груб и демагогичен. И говорят, что они откажут в передаче». Главмузей в лице начальника Главнауки проф. Гливенко взялся за урегулирование взаимоотношений Музея им. А.П. Чехова и Чеховской комнаты в Румянцевском музее, о чем сообщил Лейтнеккер Марии Павловне в январе 1923 г.
Много лет этот вопрос висел в воздухе. Наконец, сама жизнь подсказала то решение, которое определило дальнейшее взаимоотношение Музея имени А.П. Чехова и Чеховской комнаты Рукописного отдела Ленинской библиотеки.
В 1925 г. Музей им. А.П. Чехова перешел в систему Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина и стал ее литературным музеем. Вместе с Музеем им. А.П. Чехова перешел и весь чеховский фонд, собранный музеем. В 1930 г. этот чеховский фонд поступил на хранение в Рукописный отдел Ленинской библиотеки, где он и находится в настоящее время.
Все изобразительные материалы, личные вещи А.П. Чехова, мемориальные предметы, поступившие в свое время в Чеховскую комнату Румянцевского музея, как предметы музейного профиля, были переданы в Литературный музей Ленинской библиотеки, а в 1934 г. после объединения Литературного музея Ленинской библиотеки с Центральным музеем художественной литературы, критики и публицистики — поступили в Чеховский фонд объединенного Государственного литературного музея.
Большую и серьезную помощь Музею им. А.П. Чехова в эти трудные годы становления оказывала советская, в основном писательская общественность, группировавшаяся вокруг Музея. Ее основное ядро составляли писатели — современники А.П. Чехова.
При их активном участии было организовано «Общество А.П. Чехова и его эпохи», объединившее вокруг Музея писателей, артистов, научных работников, художников, читателей и почитателей Чехова.
9 ноября 1922 г. созывается организационное собрание учредителей нового общества «Общества А.П. Чехова и его эпохи», которое с этого времени и начинает деятельность. Первое собрание, положившее начало этому Обществу происходило в Музыкальной студии МХТ под председательством В.И. Немировича-Данченко. На этом собрании присутствовали 74 человека, составлявших наличные кадры членов Общества. Состав Общества оформился главным образом из литературных, театральных, научных и музейных деятелей Москвы.
Первыми членами-учредителями были: Н.К. Пиксанов, Н.Д. Телешов, Ю.В. Соболев, Л.П. Гроссман, И.И. Гливенко, С.А. Детинов, И.Н. Потапенко, Е.Э. Лейтнеккер, Ф.Н. Михальский, В.А. Брендер, Г.И. Россолимо, И.А. Белоусов, В.В. Вересаев, В.Л. Львов-Рогаческий, Р.И. Аванесов, С.Д. Разумовский, А.В. Бакушинский. Задачи общества А.П. Чехова и его эпохи определялись Уставом Общества в следующем объеме:
Всестороннее изучение жизни и творчества А.П. Чехова и его эпохи (80—90 годы XIX столетия и начала XX столетия). Содействие в научно-культурной и практической деятельности Музею имени А.П. Чехова в Москве, Ялтинскому дому-музею А.П. Чехова и другим учреждениям и организациям, связанным с жизнью и творчеством А.П. Чехова и его современников.
Для исполнения поставленных задач Общество собирает и систематизирует рукописные и печатные материалы, реликвии и предметы, с целью передачи их организациям, связанным с именем А.П. Чехова, предпринимает исследовательские работы, относящиеся к изучению жизни и творчества Чехова, печатает произведения Чехова и его современников, работы о Чехове и его эпохе, а также научные труды своих членов или содействует помещению их в других изданиях современной печати, издает сборники, альманахи и пр. Устраивает закрытые и открытые научные, литературно-музыкальные собрания для заслушивания работ, докладов, сообщений, оригинальных произведений и пр. своих членов и лиц, известных в области науки и искусства, организует групповые занятия и семинары по вопросам, соответствующим основным задачам Общества, устраивает публичные доклады, лекции, выставки, концерты и т. п.31
Для непосредственного ведения дел Общества общим собранием членов избирается Совет Общества. В первый состав Совета вошли: Вл. Ив. Немирович-Данченко (председатель), И.Н. Потапенко, Ю.В. Соболев (товарищ и председатель), Е.Э. Лейтнеккер (секретарь), Ф.Н. Михальский (казначей) и 27 членов Совета: С.С. Анисимов, С.Н. Ашукин, А.В. Бакушинский, И.А. Белоусов, А.А. Борзов, В.А. Брендер, В.В. Вересаев, В.А. Гиляровский, И.И. Гливенко, В.В. Голубков, Л.П. Гроссман, Н.К. Гудзий, Л.Н. Гуревич, С.А. Детинов, Е.Н. Коншина, Е.И. Левкович, К.П. Малышева, Н.К. Пиксанов, Г.И. Россолимо, В.А. Симов, П.Н. Сакулин, Н.Д. Телешов, Б.Н. Терковец, Л.М. Фридкес, М.А. Чехов, Ф.О. Шехтель. В состав членов Общества могли входить все интересующиеся задачами Общества. Первоначально членский взнос был установлен в размере 1.000 рублей в дензнаках 1922 г.
В течение следующих двух с половиной лет развитие деятельности Общества было чрезвычайно замедлено тем, что утверждение Устава административными органами не было осуществлено и Общество существовало на основании принципиального постановления административного управления. Устав Общества в полном объеме был утвержден только 14 сентября 1925 г. До этого для созыва каждого собрания испрашивалось отдельное разрешение.
Все же за этот период 1922—1925 гг. Общество А.П. Чехова... осуществило ряд начинаний.
Была оказана помощь музею-выставке Чехова, открывшейся в 1922 г. в помещении Новой западной живописи. Были предприняты шаги к охране Мелиховской усадьбы и устройства в ней Мелиховского уголка. Было проведено несколько докладов и литературно-художественных вечеров, собиравших довольно большую аудиторию (100—150 ч.).
Так, в декабре 1922 г. в Академии художеств был устроен вечер воспоминаний о Чехове с выступлениями Вл.И. Немировича-Данченко, Г.И. Россолимо, Н.Д. Телешова, В.А. Гиляровского, В.А. Симова.
15 января 1924 г. в Союзе писателей доклад Е.Н. Коншиной «Вишневый сад» А.П. Чехова, по неопубликованным письмам Чехова к О.Л. Книппер-Чеховой.
30 марта 1924 г. в Доме ученых доклады С.Д. Балухатого «Неизвестные материалы по драматургии Чехова», «Композиция пьесы «Дядя Ваня» и т. д.
Много было сделано в эти годы для Музея им. Чехова московским Художественным театром и артистами МХТ, многие из которых были членами «Общества Чехова и его эпохи».
Так, 11 декабря 1922 г. студия МХТ в пользу Музея ставит «Турандот». В 1922 г. МХТ в пользу Музея проводит платные вечера воспоминаний о Чехове с участием современников Чехова: Н.Д. Телешова, И.А. Белоусова, В.А. Гиляровского, Г.И. Россолимо, В.Н. Давыдова и вступительным словом Вл.И. Немирович-Данченко.
В 1923 г. артисты МХТ после гастрольной поездки за границу (в Америку) передали в московский музей им. Чехова на нужды Музея 82 миллиарда рублей (в дензнаках 1922 г.).
«...Без помощи Общества, без помощи Худ. театра и других организаций Музей не может возникнуть... Моральное значение Об-ва в строительстве Музея огромно. Теперь все музеи обзаводятся друзьями и родственниками и без них ни шагу. Так же поступил и родившийся одновременно с нами Музей Чайковского...»32, — писал М.П. Чеховой Е.Э. Лейтнеккер 22 февраля 1922 г.
«Пока Обществом я не особенно доволен; мало в нем молодежи, мало энергии и веры... Понемному вербую новых членов. Надо набрать живых, ярких, энергичных людей. Конечно, эти люди должны быть джентельменами, корректными и чуткими, они должны быть родственными по духу самому А.П. и его семье...»33 (из письма Е.Э. Лейтнеккера М.П. Чеховой от 22 февраля 1922 г.).
Значение «Общества А.П. Чехова и его эпохи» на этом первом этапе становления Музея в первые годы его жизни было в том, что оно объединяло вокруг Музея большой актив, и Музей им. А.П. Чехова в эти трудные первые годы своей жизни не чувствовал себя одиноким. Рядом с музеем всегда была советская общественность. Однако деятельность Общества начинает энергично развиваться только после утверждения в 1925 г. его Устава.
Продолжалось и пополнение фондов Музея. Были приобретены на средства Общества друзей музея и поступили в дар Музею письма Чехова Иорданову и Лазареву-Грузинскому, к Лейкину, и Тараховскому и другим адресатам. От А.А. Хотяинцевой музей получил в дар серию ее дружеских шаржей и рисунков, относящихся к пребыванию Чехова в Ницце в 1897—1898 гг. Из Чеховской комнаты Библиотеки им. Ленина были переданы в Музей портрет Чехова работы его брата Н.П. Чехова. Библиотекой был приобретен для Музея и похвальный лист, подписанный Чеховым, выданный ученику Талежской школы Смирнову. М. Горький помог Музею приобрести коллекцию фотографий, относящихся к Чехову, прислав для этого через «Общество А.П. Чехова и его эпохи» деньги для ее приобретения.
М.П. Чехова, следуя своему дарственному обещанию 1912 г. помогать Музею Чехова, продолжала передавать чеховские материалы. В 1927 г. ею были переданы в Музей вещи И.И. Левитана и 80 фотографий и рисунков, относящихся к Чехову и его семье.
5 марта 1927 г. Лейтнеккер пишет Марии Павловне: «Музейные материалы понемному прибавляются количественно и в качественном отношении имеются успехи: на этих днях получили портрет И.А. Белоусова работы Леонида Андреева. Купили... письма Ант. Павл. к Шехтелю»34.
Собирательская работа на этом этапе была основной работой Музея. Значение ее трудно переоценить тем, кто пережил ужасы войны 1941—45 гг., кто был свидетелем разрушений, которые она принесла. Известно, что в огне войны погибло много литературных архивов, находившихся в частных руках, тогда как материалы государственных хранилищ в основном были сохранены, остались народным достоянием.
Общество друзей Музея и Общество Чехова в дальнейшем ставили своей задачей привлечение писательских и научных сил к работе музея, объединяя их в своих секциях и комиссиях. Музей им. Чехова и окружавшая его общественность стали в конце 20-х в 30-х годах центром научной работы по Чехову. Заседания Общества проходили в Доме ученых и всегда пользовались вниманием аудитории. Сохранившиеся афиши дают представление о круге тех вопросов, которые стояли перед Музеем, о тематике заседаний Общества, о людях, составлявших актив Музея.
«Общество А.П. Чехова и его эпохи»
Порядок общих открытых собраний Общества в марте, апреле и мае 1927 г., имеющих быть в Доме ученых (ул. Кропоткина, 16).
2 марта. Доклад члена Общества проф. П.М. Соловьева «Чехов как педагог». Доклад д. чл. Общества проф. Л.П. Гроссмана «Записные книжки Чехова» (по неизданным материалам).
5 апреля. Собрание, посвященное В.Г. Короленко. 1. Доклад д. чл. Общества проф. А.Е. Грузинского «Короленко и Чехов». 2. Воспоминания о В.Г. Короленко. Собрание Б.Н. Градовского. Чтение артистами произведений В.Г. Короленко.
19 апреля. Собрание, посвященное Н.Г. Гарину-Михайловскому (в связи с 75-летием со дня рождения и 35-летием появления в печати). 1. Доклад д. чл. Общества С.Я. Елпатьевского «Воспоминания о Н.Г. Гарине-Михайловском. 2 Сообщение вдовы Н.Г. Гарина-Михайловского Н.В. Михайловской «Как Н.Г. Михайловский стал писателем Н. Гариным» (неизданные рукописи, полученные Обществом от автора). 3. Сообщение А.И. Пешкова (М. Горького) «Воспоминания о Н.Г. Гарине-Михайловском (неизданная рукопись, полученная «Обществом Чехова и его эпохи» от Горького из Сорренто). Рукопись будет прочитана засл. артистом В.В. Лужским. Чтение произведений Гарина-Михайловского засл. арт. О.Л. Книппер-Чеховой и засл. арт. В.В. Лужским).
3 мая. Собрание, посвященное А.М. Горькому в связи с 35-летием его литературной деятельности и 25-летием первой постановки пьесы «На дне». 1. Доклад И.А. Груздева «Начинающий Горький» (по неизданным материалам). 2. Доклад д. чл. Общества С.Д. Балухатого «Драматургия Горького «Мещане», «На дне»» (по неизданным материалам).
Порядок открытых научных собраний, имеющих быть в Доме ученых (ул. Кропоткина, 16) в 1927—28 гг.
25 октября. Открытое собрание, посвященное М. Горькому. Доклад П.С. Когана. — Вступительное слово. Доклад И.А. Груздева — «Начинающий Горький». Доклад д. чл. И.Н. Кубикова — «Поэт красивого вымысла и мировой правды». Артистка МХАТ Л.М. Коренева — «Чтение произведений Горького».
10 ноября. Открытое собрание, посвященное А.Ф. Кони и А.И. Южину. Доклад д. чл. Общества проф. Б.И. Сыромятникова — «Кони в своих отображениях». Доклад д. чл. Общества И.В. Федорова — «Чехов и Кони». Артистка Е.Т. Жихарева (прочтет рукопись д. чл. Общества Т.Л. Щепкиной-Куперник — «Памяти Анатолия Федоровича Кони» (личные воспоминания). Доклад д. чл. Общества Г.С. Кара-Мурза — «Южин, личность и творчество».
24 ноября. Доклад Н.Ф. Бельчикова: «Чехов, как исследователь».
8 декабря. Доклад д. чл. Общества В.Л. Львова-Рогачевского — «А.О. Новодворский «Осипович и его эпоха»».
22 декабря. Доклад д. чл. Общества И.Н. Кубикова: «Чехов как продолжатель Салтыкова и Успенского (проблема среднего человека)».
5 января 1928 г. Доклад д. чл. Общества Е.Э. Лейтнеккера: «Письма А.П. Чехова (в изданиях последних лет и неизданные)».
19 января. Доклад д. чл. Общества проф. Н.К. Гудзия: «Драматургия Горького». Доклад д. чл. Общества В.В. Леоновича-Ангарского: «Чехов и Михайловский».
2 февраля. Доклад д. чл. Общества проф. Н.К. Пиксанова: «Из этюдов о творчестве Чехова». «Творческий ряд: «Осенью», «На большой дороге», «Воры», «Неизданная пьеса»».
«Общество А.П. Чехова и его эпохи»
Порядок открытых научных собраний, имеющих быть в Доме ученых (ул. Кропоткина, 16) в феврале-мае 1928 г.
9 февраля. Доклад Н.С. Дороватовского. 1. Первое издание «Очерков и рассказов М. Горького» (к 30-летию выхода в свет). 2. Извлечения из неопубликованных писем М. Горького к С.П. Дороватовскому (конца 90-х годов). Сообщение Е.Э. Лейтнеккера: «К вопросу об организации в Москве Музея имени М. Горького».
16 февраля. Доклад П.С. Попова: «Творческий генезис повести А.П. Чехова «Три года»».
23 февраля. Собрание, посвященное Ф.К. Сологубу. 1. Доклад Г.И. Чулкова: «Федор Сологуб». 2. Доклад И.И. Попова: «Воспоминания о Ф.К. Сологубе».
1 марта. 1. Доклад Б.И. Сыромятникова: «Чехов в своих драмах и на сцене». 2. Доклад Л.Ф. Маклаковой: «Памяти А.П. Чехова».
9 марта. (Пятница). 1. Доклад В.В. Леоновича-Ангарского: «А.П. Чехов и Н.К. Михайловский». 2. Доклад Г.И. Гуревича «Новая французская книга о Чехове».
15 марта. 1. Доклад Г.С. Кара-Мурзы: ««Попрыгунья» и салон С.П. Кувшинниковой». 2. Доклад А.Б. Дермана: «Смешение прозы и поэзии у В.Г. Короленко» (по неизданным материалам).
22 марта. Доклад Н.К. Гудзия: «Литературный дебют Брюсова».
29 марта. 1. Доклад И.И. Гливенко: «Чехов-рассказ и Чехов-драматург». 2. Доклад Е.Э. Лейтнеккера: «А.С. Лазарев-Грузинский. Жизнь и творчество».
5 апреля. Собрание, посвященное В.М. Гаршину. 1. Доклад Ю.Г. Оксмана: «В.М. Гаршин» (к 40-летию его смерти). 2. Доклад д-ра А.Г. Галачияна: «Личность и болезнь Гаршина в свете генетического анализа». 3. Доклад А.В. Ивановой-Артюховой: «Красный цветок» Гаршина и «Черный монах «Чехова».
19 апреля. Собрание, посвященное А.И. Эртелю. 1. Доклад Н.Л. Бродского: «А.И. Эртель и литературная традиция». 2. Доклад И.В. Федорова: «Эртель и Чехов».
26 апреля. 1. Доклад С.С. Анисимова: «Чтение о Чехове». 2. Доклад А.А. Фомина: «Три сестры» Чехова и «Трое» Горького».
3 мая. Доклад С.Д. Балухатого: «Первые драмы Горького — «Мещане», «На дне», «Дети солнца»» (по неизданным материалам).
5 мая (суббота). Доклад С.Д. Балухатого: «Толстой и Чехов» (к истории литературных и биографических взаимоотношений).
10 мая. Доклад С.Д. Балухатого: «Новое о Чехове: 1. О библиотеке Чехова, 2. Чехов-редактор Короленко, 3. О первом рассказе Чехова, 4. О неизвестных текстах Чехова».
Начало собраний в 8 час. вечера.
За восемь лет своего существования «Обществом А.П. Чехова и его эпохи» проведено 60 открытых научных заседаний. На многих заседаниях выступали с чтением художественных произведений Чехова артисты МХТ. Заседания Общества стали заметной страницей литературной жизни тогдашней Москвы.
Общественность принимала участие непосредственно в текущей жизни Музея. Вот повестка общего годичного собрания «Общества друзей музея»: 26 мая 1927 г.: 1. Отчет Общества и план ближайшей работы. 2. Выборы Совета и ревизионная комиссия. 3. Текущие дела: а) предстоящее открытие выставки Чехова; б) отчет о собирательской работе Общества и о содействии Общества в пополнении Музея; в) помощь Общества в получении помещения для выставки Чехова. 4. Выборы в Совет Общества: председатель общества — Г.И. Россолимо, зам. председателя О.Л. Книппер-Чехова и А.Р. Эйгес. Члены совета: В.В. Вересаев, С.Я. Елпатьевский, Е.В. Орановский, И.Н. Кубиков, Е.П. Пешкова, А.С. Лазарев-Грузинский, Н.И. Фомин. Члены секретариата: К.М. Виноградова, Н.И. Гитович.
Переезд Музея им. Чехова в Ленинскую библиотеку практически был осуществлен только весной 1926 г. Музею был предоставлен сначала один, а затем второй зал бывшей картинной галереи Румянцевского музея. Это были настоящие музейные залы — высокие, с верхним светом. Первой экспозицией, которая была открыта в новом помещении была выставка Чехова. Она была открыта 8 ноября 1927 г. В объявлении об открытии этой выставки сказано, что открывается «Чеховский отдел музея». Вот текст этого объявления:
«Открытие музея им. А.П. Чехова
К 10 годовщине Октябрьской революции в здании Музея книги (ул. Маркса и Энгельса, д. 16) 8 сего ноября в 11 ч. открывается Чеховский отдел состоящего при Публичной библиотеке им. Ленина Музея им. А.П. Чехова. Музей открыт: пятница с 2 до 8 ч. вечера, воскресенье с 11 до 3 ч. дня. Для экскурсий: — в субботу с 9 до 3 ч. дня».
На открытие выставки пришли друзья Музея М.А. Рыбникова и Л.Е. Случевская, пришли с подарком — подарили музею подлинные письма Чехова. В числе посетителей был Вл. А. Гиляровский и оставил такую запись: «Сегодня я опять пережил свою молодость». «Открытый зал Музея, по всей видимости, будем снимать, с удовольствием вышлю вам фотографии. Подавляющему большинству видевших открытую комнату — она нравится»35, — сообщал Лейтнеккер М.П. Чеховой 12 ноября 1927 г.
Весь 1929 г. был занят подготовкой расширения выставки Чехова в связи с предстоящими в 1930 г. двумя большими юбилейными датами. Был создан Юбилейный комитет под председательством А.В. Луначарского. 2 сентября 1929 г. состоялось заседание Комитета по организации выставки Чехова под председательством Н.А. Семашко. Музей разработал план этой выставки, который был заслушан и утвержден комитетом. I зал — «Основные факты дней и трудов Чехова» — так значилось в плане. II зал — «Чехов-писатель. Чехов и современность». III зал — «Чехов в иллюстрациях и на сцене. Издания произведений Чехова в СССР и за рубежом. Чехов в критике. Чехов в школе».
Выставка была открыта, но как видно из письма Лейтнеккера, от 5 августа 1930 г., не принесла творческой радости ее устроителям. «Выставка, посвященная А.П., открыта 15 июня. То, что легко было делать еще в прошлом году, в этом — давалось значительно труднее. Трудно было «разжиться» фанерой, гвоздями, дермантином, бумагой и пр. Лично — не считаю выставку вполне оконченной. Впрочем, никакая выставка и никакой музей никогда не выглядят и не могут выглядеть законченными... Задачи музея растут, растет и сам музей, заметно крепнет и работающее при нем о-во. Но все это требует ухода. Садовники мы не ахти какие и, наверное, не во всем преуспеваем»36, — писал Лейтнеккер М.П. Чеховой 5 августа 1930 г.
Выставка Чехова 1930 г. с предельной ясностью вскрыла несоответствие между потребностями растущего, развивающегося музея и возможностями Ленинской библиотеки в период строительства нового здания, имеющей свой профиль работы, свою задачу. «Получилась полная неувязка, — писал Лейтнеккер директору Библиотеки В.И. Невскому 7 ноября 1930 г. — между общественным сочувствием этому делу и внутренними реальными условиями, в конце концов парализовавшими значение указанного общественного фактора. Я ухожу из Музея с самым тяжелым чувством...»
В своем последнем прощальном письме к М.П. Чеховой в связи со своим уходом из Музея Е.Э. Лейтнеккер очень верно и трезво говорил о реальных перспективах музея Чехова. Он видел эту перспективу, это будущее музея Чехова не в системе Ленинской библиотеки, а в создании самостоятельного, мемориального чеховского музея в доме Корнеева на Садовой Кудринской.
«Оставлять музей в этом огромном склепе книг — может быть и хорошо, но риск при этом огромный. Деятелей Ленинской б-ки музейное дело мало интересует — вернее совсем не интересует... Для Чеховского музея хорошо бы получить хотя бы тот флигель — особнячок на Кудр. Садовой или в доме Фирганга на Мал. Дмитровке и сделать небольшой, но выразительный камерный музей. Большие масштабы — неосуществимы... У Бубнова этого и надо добиваться... Чехова очень любит Сталин, Чехова очень любил Ленин — нужно создать вокруг этого дела общественное движение с участием того же Вл.Ив. Невского, который, однако, в отношении самой Библиотеки просто лишен возможности что-либо сделать»37 (из письма Лейтнеккера М.П. Чеховой от 27 апреля 1933 г.).
Перспективы, намеченные Е.Э. Лейтнеккером в отношении чеховского музея в 1930 г., осуществились лишь почти через 25 лет.
Примечания
*. Авторские орфография и пунктуация в публикации в основном соблюдены.
**. О трудностях московской жизни пишет Марии Павловне Чеховой в одном из своих писем Е.Э. Лейтнеккер: «Жизнь страшно дорожает — черный хлеб доходит до 4.500 р. фунт, картофель до 1 т. руб., сахар-песок — 52 т. руб., масло свыше 60 т. руб. Магазины пухнут продуктами. Москва во всю ест пирожные... развлечений много, но рядом с богатством и избытком уживаются голод и подлинная нищета. Интеллигенция сидит на картофеле и горохе» (письмо от 21 ноября 1922 г.)
1. Архив РГБ. Дело № 744.
2. См. отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1912 год. М., 1913. С. 145.
3. Архив РГБ. Дело 744.
4. Отчет Московского Публичного и Румянцевского Музеев. С. 153—154.
5. ОР РГБ. Ф. 331. К. 33. Ед. хр. 13.
6. Там же.
7. Там же. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 68.
8. Там же. Ф. 331. К. 83. Ед. хр. 6.
9. Там же. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 67.
10. Там же. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 64.
11. Там же. Ф. 331. К. 89. Ед. хр. 26.
12. Там же. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 63.
13. Там же. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 63.
14. Там же. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 64.
15. Там же.
16. Чехова М.П. Из далекого прошлого. М., 1960. С. 259—260.
17. ОР РГБ. Ф. 331. К. 83. Ед. хр. 6.
18. РГАЛИ. Фонд Общества содействия Литературному музею при Библиотеке В.И. Ленина. № 1298. Оп. 1. Ед. хр. 2.
19. Там же.
20. ОР РГБ. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 65.
21. Там же.
22. Там же. Ф. 331. К. 92. Ед. хр. 66.
23. Там же.
24. Там же. Ед. хр. 67.
25. Там же. Ед. хр. 65.
26. Там же. Ед. хр. 66.
27. Там же. Ед. хр. 67.
28. Там же. Ед. хр. 65.
29. ОР РГБ. Ф. 331. Карт. 92. Ед. хр. 66.
30. Там же. Ед. хр. 67.
31. РГАЛИ. Фонд Общества содействия... № 1213. Оп. 1. Ед. хр. 20.
32. ОР РГБ. Ф. 331. Карт 92. Ед. хр. 64.
33. Там же. Ф. 331. Карт. 92. Ед. хр. 68.
34. Там же.
35. Там же.
36. Там же.
37. Там же.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |