Е.Н. Коншина. Рукописное наследие А.П. Чехова в Государственной библиотеке СССР имени В.И. Ленина

Собирание рукописного наследия великого русского писателя Антона Павловича Чехова Отделом рукописей Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина (бывшего Московского Румянцевского музея) началось в 1912 году.

По инициативе родственников писателя — сестры Марии Павловны Чеховой, брата Ивана Павловича Чехова и вдовы Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой — при библиотеке была организована «Чеховская комната». Названные лица передали туда часть хранившихся у них автографов произведений и писем А.П. Чехова, некоторые из его мемориальных предметов, портреты и другие изобразительные материалы.

Первоначально очень небольшое собрание рукописей Чехова и о Чехове вскоре стало пополняться пожертвованиями других лиц. Поступали преимущественно материалы, касавшиеся ознаменования юбилейных дат рождения и смерти писателя. Эти материалы состояли из коллекций приветственных телеграмм и писем, адресованных родным писателя или учреждениям и обществам, отмечавшим эти даты (например, студенческому кружку имени Чехова при Московском университете).

Наиболее значительным событием в истории накопления Отделом рукописей наследия Чехова было получение от М.П. Чеховой переписки писателя в начале 1920-х годов. С этого времени фонд Чехова при Библиотеке имени В.И. Ленина стал наиболее полным объединением его рукописного наследия, хотя рукописи Чехова параллельно собирались и собираются и другими архивохранилищами. В настоящее время его материалы имеются также в Центральном государственном архиве литературы и искусств, в Центральном государственном литературном музее, в Институте русской литературы (Пушкинском доме), в Государственной Публичной библиотеке имени М.Е. Салтыкова-Щедрина, в Таганрогском музее, в Доме-музее в Ялте. Частично рассеяны они и по отдаленной периферии (нам известно, например, о Красноярске). Однако основная часть его личного архива сосредоточена в Библиотеке имени В.И. Ленина в Москве.

Фонд А.П. Чехова в Отделе рукописей непрерывно растет. Среди новых поступлений преобладают письма Чехова и его дарственные надписи. Значительно реже удается приобретать автографы его произведений. Приобретаются также материалы о Чехове, как, например, воспоминания о нем разных лиц или же переписка разных лиц с упоминаниями о Чехове. Продолжает пополнять чеховский фонд и М.П. Чехова, передавая материалы семейного архива. В 1954 году О.Л. Книппер-Чехова передала свою переписку с Чеховым и его записные книжки с литературными заметками.

В настоящее время фонд Чехова в Отделе рукописей насчитывает свыше 10 000 отдельных документов с общим количеством листов более 35 000. В состав фонда входят личные материалы писателя и значительное количество материалов отдельных членов семьи.

В настоящем сообщении мы коснемся только материалов произведений и переписки А.П. Чехова. Именно эти два раздела представляют собой наибольшую ценность в фонде, являясь источниками для изучения творчества, жизни и миросозерцания писателя, а также истории русской литературы и общественного развития в конце XIX и начале XX веков.

Материалы этих разделов отражены в фонде Чехова очень неравномерно. Переписка состоит из 2000 писем самого писателя к 94 адресатам и более 7500 писем, полученных им от 1655 корреспондентов. Произведения же представлены только 64 названиями (из 600 написанных им), считая не только самостоятельные рукописи, но и наброски сюжетов, отдельных отрывков и фраз в записных книжках.

Такая несоразмерность объясняется целым рядом причин.

Полнота эпистолярного архива Чехова, большое количество сохранившихся писем его корреспондентов является всецело заслугою самого писателя. С ранних лет, с начала 1880-х годов, он аккуратно собирал и хранил получаемые им письма, и благодаря этому уцелели в его архиве письма корреспондентов с первых шагов его литературной и медицинской деятельности — письма от редакций и сотрудников тех мелких журналов, в которых он начал работать, а также от университетских товарищей, земских врачей и судебных следователей уездных городков Воскресенска (ныне Истра) и Звенигорода, где он впервые ассистировал при вскрытии «мертвых тел» и лечил, заменяя ушедших в отпуск местных врачей.

В этом тщательном собирании и хранении писем своих ничем не замечательных корреспондентов первых лет, может быть, сказывалось рано пробудившееся в Чехове внимание к «человеческим документам», к окружающему миру, которое в дальнейшем стало типической чертой великого художника-реалиста.

В крайней скудости творческого архива Чехова тоже отразилась личная особенность писателя: его внутренняя замкнутость, та почти щепетильная скрытность, которая не позволяла ему допускать посторонних в тайники своего творчества, которая заставляла его уничтожать все черновики своих законченных произведений, иногда прежде, чем произведение появлялось в печати. Об этом красноречиво говорят два его письма. В 1903 году, отправив в Московский Художественный театр перебеленную рукопись «Вишневого сада», он писал жене: «...ты пишешь, что пьеса у тебя, ведь это единственный экземпляр, смотри не потеряй, а то выйдет очень смешно. Черновики я уже сжег» (3 ноября 1903 г.)¹. И в 1901 году в письме к молодой писательнице Е.А. Никольской мы читаем: «Я Вашей рукописи никак не найду у себя, хотя перерыл все бумаги, вероятно, в письме Вашем Вы не предупредили меня, что рукопись должна быть возвращена Вам, и я перед отъездом за границу уничтожил ее вместе со своими бумагами (7 марта 1901 г.)².

Отсутствие же беловых рукописей Чехова объясняется тем, что не уцелели архивы газет и журналов, в которых он печатался. Неизвестны архивы «Петербургской газеты», «Нового времени», «Северного вестника», «Русских ведомостей», «Русской мысли» и, тем более, мелких юмористических журналов, как «Осколки», «Будильник» и др.

Собрание рукописей Чехова в Библиотеке имени Ленина представляет очень большую ценность для исследователей, тем, что в собрании хранятся рукописи ранних и поздних годов творчества — с 1882 по 1903 год, что в них отражены различные стадии творческого процесса — от первых набросков сюжета, от разрозненных деталей до законченных черновиков, перебеленных рукописей и даже до переработки уже изданных произведений.

Наиболее ранними автографами являются произведения 1882 года: «Жизнь в вопросах и восклицаниях», «Философские определения жизни» и две редакции «Кривого зеркала». Как ни мало различие этих редакций друг от друга и от последующей печатной редакции, они все же дают возможность судить о ранних приемах творчества Чехова.

К 1883 году относятся: «Отвергнутая любовь» и «Гречневая каша сама себя хвалит» — незаконченный набросок для журнала «Осколки».

1884-м годом датируется отрывок одного из фельетонов Чехова для «Осколков московской жизни», вышедший в печати с некоторыми изменениями.

Автограф водевиля «Свадьба» относится к концу 1889 года. Это — перебеленный цензурный экземпляр, на титульном листе которого имеются пометы цензурного драматического комитета, дата поступления и даты разрешения к постановке на сцене и к печати.

Черновой автограф «Острова Сахалина» писался с 1890 по 1893 год. Это одна из наиболее драгоценных рукописей Чехова. Она выделяется прежде всего своим объемом — в ней 288 страниц большого формата, между тем как большинство остальных автографов не превышает 10—20 страниц. Кроме того, в рукописи много исправлений, зачеркнутого текста, вариантов по сравнению с печатной редакцией. Дополнением к этой рукописи и материалом для статистических данных о различных категориях ссыльно-каторжного населения Сахалина являются карточки-анкеты, отпечатанные по заказу писателя, с вопросами, составленными им самим. Он лично заполнял эти карточки во время беседы с каждым сахалинцем. Таких карточек в архиве Чехова хранится около 7000. Чехов говорил позднее, что на Сахалине не осталось ни одного каторжного или поселенца, с которым он ее разговаривал бы, и, следовательно, — который не был бы занесен на эти карточки.

К первой половине 1890-х годов относятся наброски для рассказа «Бабье царство», вышедшего в печати в 1895 году. Среди них имеются сюжетные детали, не включенные Чеховым в окончательную редакцию.

В середине или в конце 1890-х годов писались Чеховым рассказы «У Зелениных», «Шульц», «Расстройство компенсации», «Калека» и «Волк». Их приходится датировать только на основании почерка Чехова, который очень наглядно изменялся с каждым пятилетием, становясь все мельче. Сравнение почерка рассказа «Калека» с остальными убеждает, что этот рассказ был написан позднее остальных.

Последними по времени являются рукописи: «О вреде табака», «Невеста» и «Вишневый сад». Они относятся к 1900-м годам. «О вреде табака» — не просто автограф. Это литографированное издание, выпущенное театральной библиотекой Рассохиной с собственноручной правкой автора. Между строками, над зачеркнутым текстом вписан новый. Его много на всех страницах, но больше всего на последней, где он заполняет всю нижнюю половину страницы, оставшуюся свободной от литографированного текста.

Черновая рукопись «Невесты» особенно интересна для текстолога. Это — предпоследнее произведение, написанное Чеховым в 1903 году. Полная транскрипция этого текста была опубликована Отделом рукописей в 1923 году в сборнике II «Трудов Библиотеки». Изучение этой рукописи раскрывает различные стороны творческой лаборатории Чехова, позволяет выяснить приемы его работы в области языка, стиля, образов и звучания речи. Со стороны сюжетных изменений интересно сопоставление этой рукописи с правленными Чеховым гранками того же рассказа, сохранившимися в архиве Миролюбова, издателя «Журнала для всех», где печатался рассказ «Невеста»³. В гранках намечался уход Нади не только на курсы, но и в революцию. В окончательной редакции Чехов вернулся к первоначальному замыслу по совету Вересаева, как это рассказано в воспоминаниях последнего.

Последним произведением Чехова был «Вишневый сад». Выше уже упоминалось, что перебеленная автором рукопись сохранилась в единственном экземпляре, черновики были уничтожены. В этом беловом автографе все же имеются некоторые-варианты по сравнению с печатным текстом. Наиболее значительны расхождения во II акте, начинавшемся сценою Пети Трофимова с Аней, которая рассказывала ему, как тяжела и унизительна была для нее поездка к бабушке за деньгами для уплаты процентов за имение. В конце акта была сцена Шарлотты с Фирсом. В дальнейшем Чехов исключил первую сцену и рассказ Фирса об убийстве купца, невольным свидетелем чего ему пришлось быть, а монолог Шарлотты о своем детстве и родителях он перенес в начало акта.

Этим исчерпываются автографы отдельных произведений Чехова, хранящиеся в Отделе рукописей, но к архиву его творческих рукописей относятся еще материалы его записных книжек. Они охватывают период с 1891 по 1904 год. Текст их литературных записей опубликован полностью, и нет нужды подробно останавливаться на них. Необходимо только напомнить, каким богатством является их содержание для исследователя замыслов Чехова, для изучения творческой истории целого ряда его произведений. Здесь первые схемы сюжетов «Анны на шее», «Душечки», «Крыжовника», «Человека в футляре», «Скрипки Ротшильда», здесь бесчисленные наброски деталей фабулы, словечек, оборотов к произведениям «Три года», «Убийство», «Три сестры» и многим другим. О приемах Чехова в период этой предварительной работы можно было бы составить самостоятельное сообщение — так богат этот материал.

Сам Чехов смотрел на эти записные книжки, особенно на, первую, как на свой основной литературный склад. В нее он переносил все литературные записи, сделанные им во второй и в третьей книжках, и вычеркивал их там. А в первой книжке он периодически тщательно зачеркивал те заметки, которые были им использованы для законченных произведений. Неиспользованные же заметки были в последние годы жизни обведены Чеховым чернилами по первоначальной записи карандашом, а в самое последнее время, как можно судить по почерку, переписаны в последнюю, четвертую книжку, которая представляет собой маленькую ученическую тетрадку с линованной бумагой и наклеенным на синей обложке ярлыком фирмы Мюра и Мерелиза.

К разделу творческих материалов должны быть отнесены и еще некоторые документы в архиве Чехова. Сюда относятся мелкие записи такого же характера, как и в записных книжках, набросанные Чеховым на отдельных листках, а иногда и клочках бумаги, или даже на оборотах полученных писем. Так, на обороте письма Дягилева 1901 года сделана Чеховым запись о своих произведениях. Это распределение его рассказов и повестей по отдельным томам выходившего в то время первого полного собрания его произведений в издании А.Ф. Маркса.

К периоду подготовки этого собрания, сочинений относятся перечни произведений, сделанные самим Чеховым. В фонде Чехова имеется два подобных списка, в одном перечислено 82 рассказа, в другом 215. Система составления списков неясна. Ряд заглавий повторяется в обоих списках. Последовательность записей случайна, в них не соблюден ни алфавитный, ни хронологический порядок, не отражен и отбор Чеховым произведений для включения в собрание сочинений. В отборе Чехов проявил себя очень строгим редактором. Он включил только около 200 названий (из более чем 600 написанных). Кроме того, он подчас до неузнаваемости перерабатывал свои ранние произведения, предназначая их для собрания сочинений. Достаточно вспомнить, как изменились и выиграли в переработанной редакции «Шуточка», «Пари», «Рассказ г-жи NN» и многие другие. Памятью о производившейся Чеховым подготовительной работе и отборе произведений остались в его фонде вырезанные из газет и журналов или описанные кем-либо из помощников-знакомых рассказы с пометами Чехова о месте и времени первой публикации и с примечанием «N.B. В собрание не войдет». Упоминавшаяся уже рукопись рассказа «Волк» является второй редакцией произведения «Водобоязнь», печатавшегося в «Петербургской газете» в 1886 г., переработанного для собрания сочинений, но все же не удовлетворившая Чехова и не включенная в издание.

Все упомянутые рукописи опубликованы или использованы в комментариях в 20-томном «Полном собрании сочинений и писем А.П. Чехова». (М., Гослитиздат, 1944—1951). Большинство из них описано в каталоге «Рукописи А.П. Чехова», изданном Библиотекой в 1938 г.

Раздел эпистолярного архива состоит, как говорилось уже выше, из писем, написанных Чеховым и полученных им от разных лиц.

В первую группу этого раздела входит около 2000 писем к 94 адресатам. Большинство этих писем было собрано М.П. Чеховой при подготовке к публикации «Писем А.П. Чехова», изданных ею в 6 томах в 1912—1916 годах. Позднее она постепенно передавала их в Отдел рукописей Библиотеки имени В.И. Ленина. Многие письма были приобретены и продолжают приобретаться Отделом непосредственно от адресатов и их наследников.

Некоторая часть этого раздела была описана в каталоге «Рукописи А.П. Чехова». Изданный в 1938 году, он сильно устарел для настоящего времени. В нем отражены письма Чехова только к 65 лицам, причем письма к членам семьи Чеховых были представлены в то время в Отделе очень неполно, так как М.П. Чехова передала первоначально лишь небольшую часть семейной переписки. Теперь эта переписка собрана почти полностью; получены письма Чехова и от О.Л. Книппер-Чеховой.

Наиболее крупными адресатами по количеству писем, написанных к ним Чеховым, являются в данном фонде: О.Л. Книппер-Чехова (433), М.П. Чехова (429), А.С. Суворин (240), Александр П. Чехов (193), городской голова Таганрога П.Ф. Иорданов, редактор «Русской мысли» В.А. Гольцев, писательница Е.М. Шаврова-Юст, поэт А.Н. Плещеев, архитектор — друг Н.П. Чехова Ф.О. Шехтель, писатель А.С. Лазарев-Грузинский, артист Московского Художественного театра А.Л. Вишневский.

Новыми адресатами, появившимися в составе фонда после выхода печатного каталога, были: писатель М.Н. Альбов, присяжный поверенный, редактор журнала «Русское обозрение» Н.М. Боборыкин, артист Александринского театра В.Н. Давыдов, дядя О.Л. Книппер капитан Зальца, ее брат инженер К.Л. Книппер, артистка Московского Художественного театра, позднее жена А.П. Чехова О.Л. Книппер-Чехова, сосед по имению Мелихово С.Е. Кочетков, шуйские родственники Чеховых И.И. Лядов и его дочь Юлия Ивановна в замужестве Терентьева, издатель и редактор «Осколков» Н.А. Лейкин, издатель журнала «Нива» А.Ф. Маркс, врач в Севастополе Д.С. Малышев, исполнительница роли Елены Андреевны («Дядя Ваня») в любительском спектакле М.Ф. Победимская, присяжный поверенный И.Н. Сахаров, член Серпуховского училищного совета П.И. Стефановский, мелиховская учительница М.Ф. Терентьева, врач С.Я. Уманский, писатель А.М. Федоров, начальница Ялтинской женской гимназии В.К. Харкеевич, родители писателя П.Е. и Е.Я. Чеховы, жена Михаила П. Чехова Ольга Германовна, дядя Митрофан Егорович и двоюродный брат Георгий Митрофанович Чеховы, племянник, сын И.П. Чехова — Володя, священник С.Н. Щукин и приятельница семьи Чеховых Е.И. Юношева. Кроме того, в дневнике московского педагога Ф.Ф. Фидлера переписаны письма Чехова к нему. Приобретена также телеграмма к оберу поезда Московско-Курской железной дороги от 24 октября 1896 года о вещах, забытых Чеховым в вагоне при возвращении из Петербурга в Мелихово, после провала «Чайки» в Александринском театре.

Новоприобретенные письма Чехова являются автографами, за исключением двух фотокопий к В.Н. Давыдову и одной Н.И. Коробову. Все письма Чехова, имеющиеся в его фонде, опубликованы; большинство вошло в полное собрание сочинений и писем (тт. XIII—XX), несколько писем, не попавших в это издание, опубликованы в 16 выпуске «Записок Отдела рукописей»: к Лейкину, Победимской, Сахарову и Федорову, к М.П. Чеховой, к И.П. Чехову⁴.

Корреспондентов, писавших к Чехову, указано в печатном двухтомном анкетированном каталоге «Архив А.П. Чехова» 1655⁵. К ним следует добавить О.Л. Книппер-Чехову и ее родных: мать, А.И. Книппер, братьев К.Л. и В.Л. Книппер и дядю А.И. Зальца.

Выше говорилось о той тщательности, с которой Чехов собирал свой эпистолярный архив. Кроме того, он аккуратно подбирал письма по фамилиям корреспондентов, располагая их в алфавитном порядке. В переданном М.П. Чеховой архиве каждая буква алфавита составляла отдельный пакет, завернутый в газетную бумагу, перевязанный и имевший наклейку с собственноручной надписью Чехова. Письма корреспондентов, писавших много и часто или особенно ценимых Чеховым, составляли самостоятельные пакеты. По рассказу М.П. Чеховой, в начале каждого года Чехов занимался подбором и раскладкой, в указанном порядке писем, полученных им за минувший год.

Среди корреспондентов Чехова представлены самые различные профессии: писатели, сценические деятели, художники, скульпторы, музыканты, врачи, ученые — специалисты различных дисциплин, педагоги, учащаяся молодежь, земские деятели, крестьяне, служащие различных учреждений, даже ссыльнопоселенцы и каторжные острова Сахалина.

Среди них преобладает круг литературных работников во всем многообразии этой профессии: беллетристы, драматурги, поэты, критики, публицисты, литературоведы, переводчики, начинающие писатели, а также редакторы и издатели. Именно эта группа корреспондентов богата материалами для исследования истории творчества Чехова.

Следующую за литераторами по величине группу составляют сценические деятели. Среди них особенно многочисленны артисты Московского Художественного театра: Станиславский, Немирович-Данченко, Вишневский, Лилина, Андреева, Муратова и др. Имеются письма артистов Московского Малого театра (А.П. Ленского, А.Ф. Филиппова, Пановой, Каратыгиной), Александринского театра (В.Н. Давыдова, П.М. Свободина, Ф.А. Федорова-Юрковского) и других артистов — В.Ф. Коммисаржевской, Н.Н. Соловцова, П.Н. Орленева, Д.В. Гарина-Виндинга.

Из деятелей изобразительных искусств могут быть названы: художники Левитан, Репин, Серов, Симов, Браз, скульптор Антокольский, архитекторы Шехтель и Шаповалов; из музыкантов — П.И. Чайковский.

Довольно велика группа врачей. Здесь есть товарищи Чехова по университету (Зембулатов, Россолимо, впоследствии известный психиатр), земские врачи бабкинского периода жизни из Воскресенска и Звенигорода, серпуховские коллеги по устройству санитарных участков для борьбы с эпидемией холеры, врач Добровольного Флота Щербак — спутник Чехова при возвращении с острова Сахалина, известный хирург Дьяконов и много других.

Много общественных деятелей Москвы, Петербурга, Серпуховского уезда, Таганрога и Ялты писали Чехову.

Своеобразный интерес представляют письма незнакомых Чехову читателей и почитателей. Много писем просителей — о рекомендации, о заработке, о материальной помощи.

Письма наиболее значительных корреспондентов Чехова, опубликованы. Отдельными изданиями выходила переписка Чехова с Короленко⁶ и с Горьким⁷, письма к нему от брата Александра⁸. Во втором сборнике «Слово», вышедшем в 1914 году к 10-летию со дня смерти Чехова, были напечатаны полностью письма от Д.В. Григоровича, А.Н. Плещеева, Н.К. Михайловского, Я.П. Полонского⁹. Отдельные письма или выдержки из писем литераторов меньшего масштаба вошли в 8-й выпуск «Записок Отдела рукописей», изданный в 1941 году¹⁰. Письма И.И. Левитана к Чехову напечатаны в сборнике его писем и воспоминаний о нем¹¹, письма Вл.И. Немировича-Данченко и Станиславского — в «Ежегоднике МХАТ» за 1944 г., т. 1¹². Часть писем Свободина опубликована в 16-м выпуске «Записок Отдела рукописей»¹³. Все письма по мере надобности были использованы в комментариях к Полному собранию сочинений и писем Чехова и при подготовке летописи его жизни и творчества¹⁴.

Но все же в этой части архива остается еще много материала для освещения деталей жизни и творчества Чехова. В частности, она является наиболее полным отражением и показателем быстроты творческого роста Чехова с начала его работы в мелких юмористических журналах среди группы третьестепенных сотрудников, поставлявших «мелочишки», «Комаров и мух», «перепутанные объявления», до уровня классика русской литературы.

В первое пятилетие 1880-х годов литературными корреспондентами Чехова были сотрудники «Будильника», «Зрителя», «Мирского толка», «Москвы» и тому подобных мещанско-обывательских журнальчиков: Курепин, Путята, Попудогло, Епифанов, Гиляровский.

На этом фоне возникшая в конце 1882 года переписка с Лейкиным, редактором и участником журнала «Осколки», его настойчивые приглашения сотрудничать в его издании были для молодого писателя свидетелями первого литературного успеха.

Не надо забывать, что Чехов обратился к литературному труду не как к своему осознанному призванию, а только как к заработку, казавшемуся в студенческие годы, неответственным и легким. Ни сам Чехов не жертвовал большим количеством времени на свои произведения, ни от редакторов не ждал иного поощрения, кроме аккуратной пятикопеечной оплаты за написанные строки.

Лейкин, опытный редактор, с несомненным чутьем к литературным способностям своих сотрудников, быстро приметил одаренность Чехова. Как «хозяин» он не был заинтересован в развитии глубины чеховского дарования. Ему нужна была его неистощимость в измышлении смешных сюжетов, быстрота написания рассказиков. Ему было выгодно как можно более эксплуатировать этого брызжущего веселием юношу для наполнения своего журнала его произведениями под различными псевдонимами. Переписка Чехова с Лейкиным, сохранившаяся очень полно (168 писем Чехова и 207 писем Лейкина), является одним из наиболее ярких свидетельств литературной кабалы Чехова в молодые годы.

Ввиду того, что письма Лейкина остались не аннотированными в каталоге архива Чехова, остановимся на их содержании несколько подробнее.

Лейкин познакомился с Чеховым в 1882 году через Пальмина, уже зная его как автора мелких рассказов в различных юмористических журналах, и сразу пригласил его в «Осколки», предлагая повышенную оплату в 8 копеек за строку. «Мне нужно именно то, что Вы теперь посылаете, т. е. коротенькие рассказы, сценки. Шлите только почаще», — закончил он свое письмо от 31 декабря 1882 года¹⁵. Меньше чем через год от начала сотрудничества Чехова Лейкин признавался ему: «Вас и Пальмина я считаю за столпов «Осколков» (10 августа 1883 г.).

В своих письмах Лейкин редко обходился без напоминания о присылке ему материалов: «Рассказов жду с нетерпением» (3 февраля 1883 г.). «Пора строчить весенние штучки. Недели через две хватите о дачах» (16 апреля 1883 г.). «Рассказов на затычку присылайте время от времени» (26 мая 1883 г.).

Лейкин просил у Чехова не только рассказов, но и тем для рисунков, подписей к рисункам, тем для конкурсов и т. п.

Чехов работал в «Осколках» с большей охотой, нежели в других юмористических журналах, отдавал туда наиболее удачные вещи, но уже вскоре стал тяготиться и отведенным ему размером в 100 строк и, главное, узостью тематики, желательной для Лейкина, — обязательностью юмористики. «Рассказы Ваши «Верба» и «Вор» прелестные рассказы, но немножко серьезные для «Осколков» (16 апреля 1883 г.). «Рассказ Ваш «Дочь Альбиона» длинноват» (10 августа 1883 г.). «Спешу возвратить Вашу «Старую вербу». Совсем не для юмористического журнала» (27 марта 1884 г.).

Вместе с тем Лейкин ревниво относился к участию Чехова в других периодических изданиях, проявляя в этой ревности купеческую бесцеремонность. «Из ответа в почтовом ящике «Стрекозы» я вижу, что Вы и в «Стрекозе» собираетесь сотрудничать» (26 мая 1883 г.). «Зачем Вы отдали последний рассказ в «Развлечение»?» (16 ноября 1884 г.). «Отчего Вам было не прислать «Тапера» в «Осколки»?.. Или в «Будильнике» больше платят?» (ноябрь 1885 г.). «Ну-с, господин сотрудник «Сверчка», скажите мне, если это не тайна, сколько Вам заплатили за то, чтобы напечатать Ваш рассказ в № 1?». (6—7 февр. 1886 г.).

Если могут быть понятны претензии Лейкина к публикациям Чехова в «Сверчке», «Будильнике», «Стрекозе» и «Развлечении», то ревность его по отношению к газете «Новости дня», где печаталась большая повесть Чехова «Драма на охоте», безусловно, непригодная для «Осколков», была совсем неуместна. Скрепя сердце, мирился Лейкин с участием Чехова в 1885 году в «Петербургской газете», куда рекомендовал его сам, и в «Новом времени» с 1886 года. Газеты принимали рассказы совсем неподходящие для «Осколков» и по величине и по тематике.

Появившиеся в этих газетах рассказы «Егерь», «Горе», «Детвора», «Тоска», «День за городом» сразу выдвинули Чехова из круга прежних коллег, привлекли своими художественными достоинствами внимание литературных мастеров тех годов — Григоровича и Плещеева — и поставили Чехова в ряды значительных писателей.

Хотя Лейкину льстило выдвижение Чехова, потому что он считал его своим литературным «крестником», но еще больше его пугала возможность лишиться интересного и плодовитого сотрудника. Надо признать, что для первых лет работы «осколочное» требование краткости было полезно писателю, приучая его быть максимально экономным в средствах выражения и заставляя вырабатывать до предела сжатый и точный «чеховский» язык.

Чем дальше отходил Чехов от литературной поденщины, тем ревнивее упрекал его Лейкин в нерадении к своей «купели» — «Осколкам», тем глуше и слепее становился он для понимания возраставшей творческой силы Чехова и тем настойчивее хотел удержать его на прежних позициях: «Последняя Ваша вещичка в «Осколках» опять премиленькая («Неосторожность»), а вот в «Новом времени» («Верочка») неудачна. Вам маленькие рассказы лучше удаются. Это не я один говорю» (27 февраля 1887 г.).

И в самом деле, не он один следил ревниво за могучим развитием писателя и за его литературными успехами. В пристально устремленных на Чехова глазах его первых товарищей, в их письмах нередко читаются плохо скрытые ревность и зависть, уязвленное самолюбие неудачников, обида на то, что редакции, выпрашивавшие рассказы у Чехова, отказывались принимать их произведения. Письма Щеглова, Баранцевича, Билибина, Лазарева-Грузинского, Ежова полны просьб переслать в ту или иную редакцию написанные ими рассказы. Чехов и по просьбам, и по собственному почину благожелательно рекомендовал то одного, то другого в «Петербургскую газету», в «Новое время», а вскоре и в «Северный вестник». Уже приглашенный в «толстый» журнал, получив пушкинскую премию, Чехов продолжал считать, что каждый в отдельности из группы его современников, «не будет ни «слоном среди нас» и ни каким-либо другим зверем, и что мы можем взять усилиями целого поколения не иначе. Всех нас будут звать не Чехов, не Тихонов, не Короленко, не Щеглов, не Баранцевич, не Бежецкий, а «восьмидесятые годы» или «конец XIX столетия». Некоторым образом артель» (письмо к В.А. Тихонову 7 марта 1889 г.)¹⁶. Свои заслуги перед русскими литераторами, а не перед русской литературой Чехов все еще видел в том, что пробил дорогу сотрудникам мелкой прессы в «толстые» журналы и к пушкинской премии. Его глубоко оскорбляли косые взгляды «приятелей», завистливые сплетни, уколы под видом утешений по поводу недостаточно воодушевленного приема его первых пьес. Письма Лейкина опять с самовлюбленной наивностью раскрывают передаваемые шепотом сплетни и с безапелляционной требовательностью выражают негодование на то, что Чехов занимается другими литературными работами в то время, как его помощь нужна «Осколкам». «Что Вы со мной делаете?», негодовал он в письме от 27 сентября 1887 года, когда Чехов был занят постановкой своей первой большой пьесы «Иванов» на сцене московского театра Корша. «Вот уже второй месяц ни одного рассказа от Вас для «Осколков»... Ведь теперь казовые номера у журнала. Бросьте Вы к чертовой матери Вашу пьесу (без Вашего вмешательства она пойдет лучше) и напишите рассказ для № 47 «Осколков». Спустя короткое время он снова возмущался, что Чехов так много времени потерял с театром. «Ведь не Иоанна же Грозного Вы ставили, а просто Иванова» (27 ноября 1887 г.), упрекал он, не понимая, что «просто Иванов», обыкновенный человек 80-х годов, был много сложнее и новее в русской драматургии, нежели Иоанн Грозный. Кроме того, его стяжательская расчетливость не могла понять в Чехове преобладание художественных и творческих стремлений над денежной заинтересованностью: «Сколько Вы денег-то упустили пока Вы «бесились» (т. е. ставили пьесу. — Е.К.). Во время постановки пьесы Вы не писали ни в «Новом времени», ни в «Петербургской газете», ни в «Осколках» (там же).

Переводя все на деньги, Лейкин даже в 1889 году, после появления в печати «Степи», «Огней», «Скучной истории», «Именин», пытался вернуть Чехова в свой журнал: «Пора Вам дать в «Осколки», рассчитают, как в «Новом времени». За прежний гонорар, конечно, уже нельзя».

Когда же Чехов не исполнил его желания, Лейкин злобствовал на «Северный вестник» и очень критически относился к публикуемым в нем произведениям Чехова: «Отучил только Вас этот «Северный вестник» писать весело», — высказывал он свое мнение, и сообщал, что на вопрос сына Плещеева, почему Чехова нет больше в «Осколках», ответил ему «в шутку так: нигилисты с толку сбили» (28 апреля 1888 г.). Он не мог понять, что Чехов ушел не из «Осколков», а из юмористики.

Сотрудничество Чехова в «Северном вестнике» и получение им пушкинской премии привлекли к нему новые литературные знакомства, и в круг корреспондентов Чехова конца 1880-х годов вошли литераторы старшего поколения и особенно много редакторов и издателей крупных журналов и благотворительных сборников с просьбами и предложениями участвовать в их изданиях: Н.Н. Златовратский, Я.П. Полонский, Д.П. Голицын-Муравлин, А.М. Евреинова, П.П. Гнедич, П.Д. Боборыкин и др. Появились и начинающие писатели-ученики, обращавшиеся к нему за советом, помощью и отзывами: Лазарев-Грузинский, Белоусов, Ежов, Шаврова и др.

Из многочисленных редакций, состоявших в переписке с Чеховым с 1890-х годов, следует упомянуть «Русскую мысль», «Русские ведомости», «Неделю», «Север». Со многими редакторами этих журналов Чехова связала впоследствии дружба, например, с В.А. Гольцевым, В.М. Лавровым, В.М. Соболевским, Вл.А. Тихоновым.

Переписка с ними не ограничивалась темами, касавшимися участия Чехова в их журналах, но затрагивала разнообразные вопросы общественной жизни. То же можно сказать и о переписке с И.И. Горбуновым-Посадовым, редактором издательства для народа «Посредник», и с М.О. Меньшиковым, редактором журнала «Неделя».

В середине 1890-х годов возникла переписка с издателем популярного журнала «Нива» А.Ф. Марксом. Первоначально вопрос шел о предоставлении Чеховым его рассказа «Моя жизнь» для публикации в ежемесячных литературных приложениях к «Ниве». В 1898 году Маркс предложил Чехову продать ему авторское право на издание его произведений, как уже напечатанных, так и тех, которые будут написаны Чеховым. Это предложение совпало с трудным для писателя временем, когда врачи настаивали на его переезде в Крым, ввиду определившегося тяжелого состояния его здоровья. Чехов хотел строиться в Ялте, деньги были нужны очень. 75 000 рублей, предложенные Марксом, казались выходом из положения. Чехов согласился на условия издателя, оказавшиеся для него вскоре кабальными. Деньги он должен был получить в 5 сроков в течение двух с лишним лет. Этими деньгами оплачивались произведения уже напечатанные, — они должны были быть собраны все и все предоставлены Марксу. Отбор для включения в собрание сочинений предоставлялся автору. Чехов воспользовался своим правом очень широко. Выше говорилось, что по количеству названий он откинул почти две трети написанных произведений, не удовлетворявших его художественных требований. Новые произведения имели право быть напечатанными Чеховым в повременных изданиях или благотворительных сборниках. Перепечатка же и выпуск отдельным изданием категорически воспрещались под угрозой очень большой неустойки. Все, раз напечатанные произведения поступали в собственность Маркса с оплатой 250 р. за печатный лист в 35 000 печатных знаков.

Подробности договора Чехова с А. Марксом — не новость, они были уже известны в литературе, по переписке и по копиям, хранившимся у Чехова, но все же недавно приобретенный Отделом рукописей полный комплекс подлинных документов этого договора из архива издательства А.Ф. Маркса производит неизгладимое впечатление. Здесь имеется текст договора, доверенность Чехова на имя П.А. Сергеенко для ведения этого дела и для подписания договора, расписки Чехова в получении денег в положенные сроки, акты о передаче авторского права на новые произведения: «Архиерей», «Невеста», «О вреде табака», «Вишневый сад».

Известно, что писательская общественность начала 1900-х годов была взволнована несправедливыми условиями договора А. Маркса с Чеховым. Марксу было написано письмо за подписью многих крупнейших писателей тех лет с предложением расторгнуть договор. По просьбе Чехова, узнавшего об этом письме, оно не было отправлено, но А. Маркс, зная о нем, по «личной инициативе», как сказано в акте, поднял полистную оплату Чехова за «Невесту» и «Вишневый сад» до 1000 рублей вместо 250.

Возвращаясь к письмам, полученным Чеховым от разных литературных корреспондентов, надо сказать, что в конце 1890-х годов не было, кажется, беллетриста или драматурга, который не писал бы Чехову: Потапенко, Эртель, Мамин-Сибиряк, Андреев, Бунин, Найденов, Федоров, Амфитеатров, Гославский, Ясинский и др. Письма десятков переводчиков на различные европейские языки опровергали любимую шутку Чехова, что он «переведен на все языки, за исключением иностранных»¹⁷.

Хочется сказать еще несколько слов об отражении в архиве Чехова его связей с тремя наиболее крупными писателями того времени: Толстым, Горьким и Короленко.

Переписка Короленко и Чехова началась во второй половине 1880-х годов. Письма тех лет, а также и 1890-х годов касаются преимущественно личных взаимоотношений и встреч. Наиболее значительной темой переписки в 1902 г. был так называемый «академический инцидент», когда оба писателя отказались от звания академиков в знак протеста против царской отмены избрания Академией наук почетным академиком Максима Горького. В письмах Чехов и Короленко обменивались планами совместных действий и сообщали друг другу текст своего заявления президенту Академии наук.

Что касается Льва Толстого, то непосредственной переписки с Чеховым у него не было, хотя они были знакомы с середины 1890-х годов и лично были очень расположены друг к другу. Толстой с большим интересом и вниманием следил за развитием творчества Чехова. В письмах к Чехову от лиц, близких к Толстому, можно найти много высказываний Толстого об отдельных рассказах Чехова и общую оценку Чехова как писателя и человека.

Так, Татьяна Львовна Толстая от имени отца настойчиво приглашала Чехова в Ясную Поляну; сообщала ему о чтении Толстым вслух рассказов Чехова, в частности «Душечки», которую Толстой считал замечательным произведением по проникновению в сущность женской души и говорил, что «поумнел», прочтя «Душечку»¹⁸.

Илья Львович Толстой передавал Чехову в письме о том, какие из его рассказов Лев Николаевич отмечает, разделяй их на два «сорта». В каждом названо по 15 рассказов: в первом: 1) «Детвора», 2) «Хористка», 3) «Драма», 4) «Дом», 5) «Тоска», 6) «Беглец», 7) «В суде», 8) «Ванька», 9) «Дамы», 10) «Злоумышленник», 11) «Мальчики», 12) «Темнота», 13) «Спать хочется», 14) «Супруга», 15) «Душечка»; во втором: 1) «Беззаконие», 2) «Горе», 3) «Ведьма», 4) «Верочка», 5) «На чужбине», 6) «Кухарка женится», 7) «Канитель», 8) «Переполох», 9) «Ну, публика», 10) «Маска», 11) «Женское счастье», 12) «Нервы», 13) «Свадьба», 14) «Беззащитное существо», 15) «Бабы»¹⁹.

О Л.Н. Толстом, кроме членов его семьи, много писали Чехову П.А. Сергеенко, И.И. Горбунов-Посадов и М.О. Меньшиков.

В письмах 1889 г. П.М. Свободина дважды упоминается, что Толстой уже в те годы называл Чехова «вдумчивым» писателем²⁰.

Б.А. Лазаревский передал в своем письме 1903 г. то высказывание Толстого о Чехове, которое стало затем крылатым: «Чехов — это Пушкин в прозе»²¹.

Письма А.М. Горького, хранившиеся в архиве Чехова, были переданы в 1930-х годах в Архив Горького в связи с постановлением правительства о концентрации всех автографов в данном учреждении. Их переписка издана полностью²². В архиве Чехова продолжают храниться письма разных лиц с упоминаниями о Горьком. Наиболее значительные из них: письма нижегородского врача Долгополова, хорошо знакомого с Горьким в Нижнем Новгороде, редактора-издателя сборников «Знание» К.П. Пятницкого по поводу печатания «Вишневого сада» и В.А. Поссе — фактического редактора журнала «Жизнь». Переписка с Поссе началась с приглашения Чехова участвовать в этом журнале. Чехов дал туда рассказ «В овраге», о котором Горький поместил рецензию²³ в «Нижегородском листке» 30 января 1900 г., № 29 с очень высокой оценкой рассказа.

Взаимоотношения Чехова с Короленко, Толстым и Горьким свидетельствуют о величине пройденного Чеховым пути в его творческом и общественно-политическом развитии. Близость с Толстым, признание Толстым Чехова как первоклассного писателя, знаменуют вершины художественных достижений Чехова-писателя. Дружба с Горьким — знак прихода Чехова к демократическим кругам русской интеллигенции. Путь от «Стрекозы» и «Будильника» до «Жизни» и сборников «Знания» это огромный путь Чехова-человека и общественного деятеля.

Примечания

1. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. М., Гослитиздат, 1944—1951, т. 20, стр. 174 (Курсив наш. — Е.К.).

2. Там же, т. 19, стр. 55. (Курсив наш. — Е.К.).

3. Архив Миролюбова хранится в Институте русской литературы Академии наук (Пушкинском доме).

4. В Отделе рукописей имеется еще небольшое количество писем Чехова в архивных фондах его адресатов, например, в архиве профессора антропологии, сотрудника «Русских ведомостей» Д.Н. Анучина, историка Я.Л. Барскова, профессора Московского университета и основателя Московских высших женских курсов В.И. Герье, художника-передвижника А.А. Киселева, театроведа кн. А.И. Урусова. Они также опубликованы в полном собрании.

5. В справку, помещенную в 20 томе Полного собрания сочинений и писем А.П. Чехова, вкралась ошибка: вместо указанной цифры «1655» там дано «753»; это — количество корреспондентов, помещенных только в первом томе — от А до К включительно, счет корреспондентов второго тома ведется с 754 по 1655.

6. Чехов А.П. и Короленко В.Г. Переписка. М., 1923.

7. А. Чехов и М. Горький. Переписка. Статьи. Высказывания. М., 1937 и изд. 2-е 1951.

8. Письма А.П. Чехову его брата Александра Чехова. М., 1939.

9. «Слово», сборник II. К десятилетию смерти А.П. Чехова. М., 1914.

10. Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина. Выпуск 8. М., Госполитиздат, 1941, стр. 30—87.

11. И.И. Левитан. Письма и воспоминания. М., «Искусство», 1950.

12. Ежегодник МХАТ за 1944 год. Т. 1. М., 1946, стр. 173—251.

13. Записки Отдела рукописей, вып. 16. М., 1954, стр. 189—247.

14. Гитович Н.И. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. М., Гослитиздат, 1955.

15. Все письма Н.А. Лейкина цитируются по подлинникам, хранящимся в Отделе рукописей под шифром: ф. 331, папка 50, № 1.

16. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. М., Гослитиздат, 1944—1951, т. 14, стр. 327.

17. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем. М., Гослитиздат, 1944—1951, т. 14, стр. 321.

18. Письма Т.Л. Толстой хранятся под шифром: ф. 331, п. 60, № 43.

19. «Записки Отдела рукописей», вып. 8. М., 1941, стр. 71.

20. Там же, вып. 16, М., 1954, стр. 197 и 205.

21. «Записки Отдела рукописей», вып. 8. М., 1941, стр. 44.

22. А. Чехов и М. Горький. Переписка. Статьи. Высказывания. М., 1951, стр. 23—118.

23. Там же, стр. 121—126.