Ю.Н. Скобелев. Ольга Родионовна Васильева — друг семьи Чеховых

Первая встреча О.Р. Васильевой с Чеховым зимой 1898 года произвела на нее глубокое впечатление. «С тех пор, как я побыла у Вас в Ницце, — признавалась она 15 июля 1898 года, — у меня в душе нашлось что-то лучшее, чего прежде в ней не было; каждое слово, сказанное Вами, должно быть, навсегда осталось в моей памяти» (П 7, 594). Это «лучшее» особенно ярко проявилось в письмах Ольги Родионовны к матери и сестре писателя.

В Отделе рукописей Российской государственной библиотеки хранятся 5 писем к Евгении Яковлевне и 3 — к Марии Павловне. Один автограф письма О.Р. Васильевой находится в собрании Чеховского дома в Ялте. Они дают возможность взглянуть ее глазами на Чехова и его близких, ее сердцем ощутить причастность к Антону Павловичу.

В первой половине апреля 1901 года Ольга Родионовна с воспитанницей Машей находилась в Ялте и проживала на даче Соколовых, по-соседству с Чеховским домом. К этому периоду относится небольшая записка: «Глубокоуважаемая Евгения Яковлевна! Буду надеяться на чудную погоду завтра, чтобы идти с Вами в церковь; иначе же несколько деньков мне не придется Вас видеть»¹. Здесь она чувствовала себя счастливой. «Мне жалко-жалко становится, — сожалела О.Р. Васильева после отъезда, — когда я вспоминаю все мое счастье, когда я целые дни сидела у Вас — Господи, как мне было хорошо!»²

К ялтинским воспоминаниям возвращалась и позднее: «Если бы Вы знали, как я люблю думать о том времени, когда я бессовестно пользовалась Вашими приглашениями и так бесцеремонно укладывала мою Маруську спать на Вашу постель. Теперь прошу прощения за все это, а Вы напишите мне, пожалуйста, что прощаете. — Будьте здоровы, милая, добрая, хорошая Евгения Яковлевна; я и Маська крепко Вас целуем, если позволите»³.

Порою в письмах Ольги Родионовны прорывается чувство одиночества души, которая жаждет окунуться в живительный источник доброты чеховской семьи и обрести в нем силу.

«Не забывайте хоть совсем меня; а я Вас всегда буду благодарить за Ваши ласки и Вашу бесконечную доброту ко мне»⁴, — слышится призыв в письме от 11 мая <1901 года> из Москвы в Ялту.

«Глубокоуважаемая и дорогая Евгения Яковлевна! Спасибо Вам за Ваше письмо — мне так жаль, так жаль, что я не вижу Вас, не могу успокоиться, посидеть бы с Вами. <...> Что бы я ни дала, чтобы сейчас прийти к Вам, поцеловать Вашу добрую ручку. Мне часто очень тяжело на душе и только и хотелось бы материнской ласки...»⁵ — звучит ее голос в другом письме из Женевы от 26 июля <1901 года>.

В апрельские дни 1901 года О.Р. Васильева имела возможность встречаться с Чеховым, решать с ним деловые вопросы, вместе с воспитанницей Машей бывать в гостях. «Завтра пожалуйте к нам. Вот если бы Вы приехали с Машей обедать! Мы обедаем в 12 часов дня», — приглашал он тогда своих соседей (П 10, 11). К девочке Антон Павлович относился с нежностью и вниманием. А.И. Куприн, работавший в то время на «Белой даче» над рассказом «В цирке», наблюдал ту особенную, серьезную и доверчивую дружбу «между крошечным ребенком и пожилым, грустным и больным человеком, знаменитым писателем...⁶».

Известно, что Чехов неоднократно просил О.Р. Васильеву прислать фотографию воспитанницы, которую шутливо называл своей дочерью. Причем, он хотел иметь снимок «не в шубе, а в том самом платьишке», в каком запомнил ее в Ницце, «и с той же необычайно широкой улыбкой» (П 9, 217). Ольга Родионовна, по-видимому, выполнила просьбу. В мемориальном чеховском фонде в Ялте сберегается фотография девочки лет четырех со светлыми прямыми подстриженными волосами и добрым круглым лицом, запечатленной в широком светлом платье с кружевной вставкой на груди и белым широким воротником⁷. На ногах белые носочки и черные туфельки. В руках наряженная кукла. В правом нижнем углу снимка помета фотографа «Fred Boijjonnan. Jeneve. 1902». На обороте надпись простым карандашом от руки неизвестным почерком: «Воспитанница Васильевой». Теперь можно представить, как выглядела «Маська», когда Чехов встречался с ней в Ницце и Ялте.

Из писем О.Р. Васильевой к Е.Я. Чеховой писатель узнавал о состоянии здоровья «своей дочери» и чувствах приемной матери к ней. Так, в письме от 26 июля <1901 года> с виллы Волста из Женевы сообщалось: «К Маруське я как-то болезненно пристрастилась — она же ведь 3 недели лежала — у нее, кажется, был тиф. <...> За это время я разнервничалась, так что и сейчас не могу как-то взять себя в руки. Зато я чувствую ту великую радость — ее исцеления. Я начала, кажется, ее баловать — а она зато, слава Богу, быстро поправилась, выросла и стала даже баловницей»⁸.

В другом письме от 8 января <1902 года> из Женевы О.Р. Васильева передавала свое состояние в период ухода за больной приемной дочерью: «Моя Маруська была больна, очень уж страдала — и я измучилась, глядя на нее, да и утомилась — она все хотела, чтобы я одна за ней ходила — и днем и ночью все звала меня, а я от этого зова так радостно вскакивала с постели, что сразу забывала, что спать хочется. Теперь она хорошо поправляется, бывают минуты, когда я света не вижу — до того целую и прижимаюсь к своей Маруське — она удивительный ребеночек»⁹.

Ольга Родионовна проявляла в письмах трогательную заботу о Чехове, дорожила каждой встречей с ним. Каким событием стал для нее приезд писателя в Москву 11 мая 1901 года!

«Милая и дорогая Евгения Яковлевна! Из Ялты я поехала прямо в Москву — узнать все подробно о фельдшерских курсах, но не хотела Вам писать до тех пор, пока не узнаю о приезде сюда Антона Павловича, чтобы сообщить и Вам скорее об этом. Я думала, он будет еще вчера — в четверг, но съездила к Марии Павловне и узнала, что он дал ей из Севастополя телеграмму, что будет в пятницу, т. е. сегодня. И вот недавно швейцар мне сказал, что Антон Павл<ович> приехал; у него комната немного повыше моей. Я так рада, что мне, может быть, еще раз удастся его увидеть. Тогда еще напишу Вам»¹⁰.

На следующий день Чехов сообщал матери: «Я остановился на Тверской в гостинице «Дрезден». Говорят, что и О.Р. Васильева, Ваша подружка, тоже здесь» (П 10, 24).

Разделяя тревогу матери за сына, Ольга Родионовна в каждой ситуации старалась найти что-то благоприятное для Антона Павловича. В упоминавшемся письме от 11 мая 1901 года ее аргументы в пользу поездки А.П. Чехова в Москву должны были успокоить материнское сердце: «Не беспокойтесь же очень, дорогая, дорогая Евгения Яковлевна, о Вашем Ант<оне> Павл<овиче>. Господь даст, он здесь рассеется и это хорошо повлияет на его здоровье. А погода здесь прелесть какая: на улице пахнет тополем, продают черемуху — воздух куда бодрее, чем в Ялте — совсем весна!»¹¹

Как бы мимоходом сообщает она и о других близких Евгении Яковлевне людях, зная, что это будет приятно ей: «У Мар. Павл. застала Книппер — все такая же очень интересная. А Мар. Павл. немножко, видно, простудилась, покашливала и к тому же ей очень тяжело сидеть теперь из-за этих экзаменов здесь, в Москве. Теперь-то уж скоро она будет у Вас, отвезет Вам зонтик, который мы ходили сегодня с Маруськой покупать <...> Купила скатерть — буду Вам ее вышивать в «стеклянную»¹² (в галерею. — Ю.С.).

И тут же мысли ее снова заняты Антоном Павловичем: «В Москве все эти дни чудная погода — даже жарко — это Бог послал для приезда Ант<она> Павл<овича>»¹³.

26 июля <1901 года> О.Р. Васильева приветствовала женитьбу А.П. Чехова на О.Л. Книппер и недоумевала, почему же тяжело Евгении Яковлевне после их венчания: «Зачем же Вам тяжело — я уверена, что Вы сами теперь счастливы — жизнь покажется веселее Ант. Павл. Я часто о них думаю, и они представляются мне такой интересной, красивой парочкой. Дай Бог им счастья»¹⁴. После возвращения с кумыса в Ялту 6 августа 1901 года А.П. Чехов уведомлял свою женевскую знакомую: «Мать получила от Вас письмо (от 26 июля <1901 года> с виллы Волста из Женевы. — Ю.С.), очень была довольна; она собирается отвечать Вам и едва ли скоро соберется, так как плохо видит, отвыкла писать» (П 10, 57).

В письме от 25 октября <1901 года> Ольга Родионовна огорчалась предстоящей разлукой с Чеховым. Однако тревога за его здоровье вынудила оправдать отъезд писателя из Москвы: «Так жалко — жалко, что Ант. П. уезжает — ужасно жалко — только, конечно, ему там (в Ялте. — Ю.С.) будет лучше — грешно ему было так долго оставаться в Москве — тут уж снег идет, да и сыро»¹⁵.

В письме упоминалось также о «зверюшке», которую О.Р. Васильева послала Евгении Яковлевне. Из письма Чехова сестре Марии Павловне от 31 октября 1901 г. из Ялты в Москву становится ясно, о чем шла речь: «Милая Маша, мать убедительно просит тебя поблагодарить Ольгу Родионовну за подарок. Она очень обрадовалась, когда я вынул из чемодана это боа, говорит о нем часто и жалеет, что сама не может написать» (П 10, 101).

8 января <1902 года> О.Р. Васильева довольно необычно напоминала о себе из Женевы, и ее чувства, казалось, сливались с чувствами Е.Я. Чеховой: «Дорогая, дорогая и глубокоуважаемая Евгения Яковлевна! Помните ли Вы еще меня хоть немножко и любите ли хоть чуть-чуть?

С Новым годом, с новым счастьем и с новым здоровьем Антона Павловича поздравляю Вас. Сколько-то Вы перемучились за все время его нездоровья — один Бог знает»¹⁶.

Письма к Марии Павловне написаны между 1905—06 и 1917 годами. В раннем письме Ольга Родионовна (теперь уже Милеант) сообщала, что она 2 года замужем за очень хорошим человеком. Девочкам-воспитанницам — Манюсе и Нюше — по семи лет (а в 1902 году первой было примерно 4 годика). Своих детей у них нет, поэтому они взяли на воспитание годовалого малыша. Позднее, по-видимому, усыновили еще ребенка, так как 2 марта 1917 года она упоминала уже «о мальчиках». За это время значительно увеличили дачу в Ницце и насадили там роскошный сад. «...И живем мы в этом раю, — делилась О.Р. Васильева (Милеант) с М.П. Чеховой, — именно, как в раю — мы очень, очень счастливы»¹⁷.

В письмах к «хозяйке Чеховского дома» Ольга Родионовна снова и снова возвращалась памятью к А.П. Чехову: «...все, что касается Антона Павловича, Вас — было для меня всегда свято. Я буду очень, очень рада получить когда-нибудь его письма (издание М.П. Чеховой 1912—16 гг. — Ю.С.). Когда-нибудь, будучи в России, я, может быть, буду меньше стесняться и попрошу Вас показать мне разные карточки А.П., которых у Вас, наверное, много, и порасспрошу, что он любил и кого из писателей, знакомых. Как время проходит! <...> Наверное, А.П. не узнал бы своего сада — должно быть, сильно разросся»¹⁸.

Однажды после приезда из Ниццы в Женеву Ольга Родионовна нашла там чеховское письмо и дневник о нем, а также свой перевод на английский язык рассказа А.П. Чехова «О любви», в котором недоставало начала. Все это всколыхнуло прошлое, и возникло неодолимое желание написать М.П. Чеховой. 2 марта 1917 года она просила Марию Павловну прислать этот чеховский рассказ. Кроме того, ей хотелось узнать, переведена ли на английский язык пьеса «Дядя Ваня». «Прошу Вас, — писала О.Р. Васильева (Милеант) тогда, — пришлите мне фотогр<афию> А.П. в пальто и шляпе, как я у Вас видела. <...>. Милый, дорогой человек <...> При чтении всех воспоминаний о нем, у меня вырвалось: «Зачем он умер?» <...> Как здоровье Ольги Леонардовны? Как она должна быть счастлива, что ее любил А.П. Как Евгения Яковлевна? Ее добрые руки целую»¹⁹.

Октябрьская революция 1917 года, надо полагать, оборвала связи Ольги Родионовны с близкими А.П. Чехова. Сегодня ее письма становятся свидетельствами благотворного чеховского влияния на окружающих его людей. В них мелкие наблюдения, замечания, описания событий проникнуты такой душевностью и теплотой, что писатель представляется более осязаемым и живым. А известные ситуации освещаются с неожиданной стороны. Все это придает письмам О.Р. Васильевой (Милеант) особую ценность.

Примечания

1. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 4.

2. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 2.

3. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 7 об. — 8.

4. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 2 об.

5. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 5—5 об.

6. А.П. Чехов в воспоминаниях современников. — М., 1960. — С. 544.

7. ДМЧ (Ялта). КП 203.

8. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 5 об. — 6.

9. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 3 об. — 4.

10. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 1—1 об.

11. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 2—2 об.

12. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 1 об., 2 об.

13. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 2.

14. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 5—5 об.

15. ДМЧ (Ялта). КП 6536.

16. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 81. Л. 3.

17. 25/12 апреля из Ниццы. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 82. Л. 5.

18. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 82. Л. 4—4 об.

19. ОР РГБ. Ф. 331. К. 87. Ед. хр. 82. Л. 6, 6 об.