В 80-е годы в жизнедеятельности музея, который тогда жители города называли «Домик Чехова», произошли большие изменения. Именно в эти годы, которые запомнились серьезной трансформацией, в обиход прочно вошло выражение: «Дом-музей А.П. Чехова в Ялте». Изменилась ведомственная принадлежность Белой дачи — музей вошел в число учреждений, которые подчинялись непосредственно Министерству культуры СССР. Таких музеев в стране было всего пять или шесть — в том числе Третьяковская галерея, ГМИИ имени Пушкина, Эрмитаж, Русский музей, знаменитая Кунсткамера. Годовые отчеты директоров музеев проходили у заместителя министра культуры, что требовало серьезного уровня компетенции. Союзное министерство культуры обладало несравнимо более высокими финансовыми и организационными возможностями. Чеховский музей стали приглашать на всесоюзные совещания музейных работников, где можно было ознакомиться с передовым отечественным и зарубежным опытом по хранению и учету фондов, по организации массовой работы, по внедрению технических средств. В частности, такое совещание проходило в 80-е годы в Пензе с выездом в лермонтовские Тарханы. Подключился музей к мероприятиям — ИКОМ международной организации ЮНЕСКО. Большой форум ИКОМ с участием ялтинского музея Чехова состоялся в прославленном Пушкиногорье (Михайловское). На всесоюзной музейной конференции в Эрмитаже был заслушан доклад руководства Дома-музея А.П. Чехова в Ялте о новациях в сфере защиты музейной экспонатуры от биологических вредителей и от солнечного воздействия. В структуре министерства имелись свои снабженческие организации и научно-исследовательские институты по различным отраслям музейного дела. Это позволило Дому-музею заключить договоры, благодаря которым музей стал южной экспериментальной базой ВНИИ реставрации: у нас отрабатывались самые современные методы обеспечения сохранности мемориальных предметов и интерьеров.
Много лет эту работу вела лаборатория во главе в кандидатом технических наук А. Бредняковым. В борьбе с насекомыми и биологическим вредителями были использованы препараты, безвредные для посетителей мемориала. Препараты воздействовали на генетику насекомых, что препятствовало их размножению. Особую проблему представляла повышенная солнечная радиация: южное солнце быстро превращало обычные шелковые шторы в распадающиеся при стирке лоскуты. Мемориальные ткани и фотографии сильно выцветали. Ради их спасения пришлось убрать из экспозиции подлинные фотографии с автографами друзей и коллег Чехова, которые были представлены в «веере». Вместо них там разместили высококачественные копии, изготовленные московским фотохудожником. Ученые предложили повесить в мемориальном кабинете шторы... из стекла. Они в несколько раз «срезали» уровень ультрафиолетового облучения и, кроме того, были стойкими против огня. Из мемориала убрали лампы искусственного освещения, которые были особенно вредны для фотографий и картин. В литературной экспозиции на окна установили металлические жалюзи, которые управлялись фотоэлементами и перекрывали излишнюю инсоляцию.
Параллельно с восстановлением Белой дачи велись работы по реставрации мемориальной экспонатуры. Прежний облик обрели и ламбрекены (шторы на окнах) в гостиной, и знаменитое чеховское кожаное пальто, и ларцы, подаренные писателю артистами МХТ, и вышитое панно с изображением древнерусского городка в кабинете Чехова.
Был заключен договор с ЦНИИЭП жилища (Москва) об определении возможных экскурсионных нагрузок на мемориальный дом. Определились также с годовой нормой посетителей: она не должна превышать 70 тысяч человек. Посещаемость же музея в те годы достигала 150 тысяч в год. Пришлось основную нагрузку перенести на литературную экспозицию. Она была дополнена значительным числом мемориальных экспонатов, там демонстрировался документальный фильм собственного изготовления. Рассказ продолжался в саду. В мемориальном доме ограничились показом, что резко сократило время пребывания групп в стенах Белой дачи, а стало быть, и общую нагрузку на конструкции здания. На окна нижнего этажа пришлось поставить решетки, что, впрочем, не избавило от нескольких попыток грабежа музея.
Большую роль в установлении московских связей музея сыграла Евгения Михайловна Чехова, племянница и крестница Антона Павловича. Сотни предметов, книг и фотографий из ее квартиры на Пятницкой улице перекочевали в фонды музея. Евгения Михайловна неоднократно приезжала в Ялту, выступала перед посетителями музея, перед школьниками Чеховской гимназии, помогала в атрибуции содержимого мемориального фонда. Она очень переживала за судьбу Белой дачи в Ялте, которая к середине 70-х годов прошлого века стала очень плоха. Увы, Чехов построил ее на краю оползня, который по иронии судьбы теперь называется «Чеховским». Оползень, естественно, полз. Приходилось ремонтировать дом каждые 5—7 лет, потому что трещины в стенах расходились на сантиметр-два. Надо было создавать современную литературную экспозицию, чтобы перенести туда основную экскурсионную нагрузку.
1970-е годы прошли в музее под знаком ремонта и реставрации мемориального дома, и возвращение к нормальной жизни было не простым. Большая часть сотрудников на время ремонта была уволена, коллектив создавался заново и уже под эгидой Министерства культуры СССР, куда Государственная библиотека имени В.И. Ленина передала музей. Содержать музей, который не соотносился с профилем библиотеки, было непросто, хотя альянс музея и библиотеки долгие годы был выгоден обеим сторонам. Библиотека обеспечивала финансирование музея, приобретала мебель и оборудование, производила текущие ремонты, в том числе и финальную реставрацию 70-х годов. Штат музея, в соответствии с правилами библиотеки, составляли не научные сотрудники и экскурсоводы, а «библиотекари»: младшие, старшие и главные. Мария Павловна была наследницей Чехова, она была полновластной владелицей рукописей и огромного корпуса писем самого Чехова, писем к нему от виднейших деятелей отечественной культуры — Толстого, Горького, Бунина, Куприна, Станиславского, Немировича-Данченко... Они нуждались в правильном хранении, научной атрибуции и публикации. Такими возможностями музей не обладал, и все это богатство постепенно переходило в Отдел рукописей ГБЛ (ныне РГБ). В числе последних оказались и знаменитые «Записные книжки» Чехова, на которых не одно поколение сотрудников музея могли бы защищать диссертации. «Ушла» из музея и огромная переписка самой Марии Павловны, которая велась на протяжении всей ее жизни.
Пришлось начинать с нуля. При постановке на учет Министерство культуры СССР провело ревизию состояния фондов музея, и, согласно справке, в постановке (а не просто в улучшении) нуждались все стороны музейной работы — и фондовая, и массовая, и методическая, и научная. Директор Н.Ф. Шевцов, который вынес на своих плечах всю тяжесть многолетней реставрации, ушел на заслуженный отдых. Заменить Н.Ф. Шевцова на посту директора музея предложили мне, кандидату филологических наук, литературоведу. Я прибыл в музей по направлению Министерства культуры СССР. Началась работа по налаживанию всех форм музейной деятельности, в том числе и реконструкция мемориального чеховского сада, которую осуществлял по утвержденному плану ленинградский НИИ «Леспроект». Провели точное определение возраста деревьев и кустарников, освободили сад от многочисленного «самосева». Уточнили размеры куртин. Появились растения из чеховского ассортимента, которые давно исчезли. Восстановили аллею пирамидальных акаций, которая прикрывала сад от палящего солнца с юга. Саженцы привезли из питомника в молдавском городе Бельцы. В саду стало светло, как при Чехове. Выявилась интересная закономерность, которая определяла чеховский отбор растений для сада. В совокупности они создавали картину «непрерывного» цветения сада во все времена года. Марафон «вечной весны» начинался в декабре, когда зацветала мушмула японская. В январе к ней присоединялась жимолость душистая. В феврале зацветал чеховский кизил, потом распускались желтые цветы-бабочки форзиции... И так далее. Даже в августе наступал срок цветения сирени индийской... По оценке специалистов Никитского сада, «вечная весна» была особенно благоприятна для здоровья и самочувствия людей, которые после российской снежной зимы вдруг оказывались на Южном берегу... Вскоре заведующая садом П. Шевчук ушла на пенсию, и садовником стал молодой агроном И. Севастьянов. При его активном участии был восстановлен в прежних границах чеховский ручей. При Марии Павловне ручей был глубоко спрятан под бетонными плитами — как говорят, ради безопасности Ольги Леонардовны Книппер, у которой с годами сильно ослабло зрение. На развалинах старых домов отыскали тесаные камни, которыми выложили ложе ручья, и его звонкий голос вернул саду былое очарование.
Главной заботой нового руководства и коллектива стало создание современной литературной экспозиции. Она размещалась в двух залах — большом и малом. В малом зале теперь хранилище фондов. Автором проекта экспозиции был художник Ленинградского КЖОИ (комбинат живописно-оформительного искусства) М. Горелик. Экспозиция была выдержана в ласкающем глаза благородном зеленом цвете: на полу — зеленый ковролин, за которым пришлось летать в Таллинн, выгородки стенды были обтянуты приборным зеленым сукном, который привезли из Москвы, в тубусах освещения — лампочки-миньоны из Нижнего Новгорода... Все было стильно и содержательно, однако вскоре обнаружились и недостатки. Ковролин быстро изнашивался, стал излучать ворсинки и пыль, которые негативно воздействовали на посетителей с легочными проблемами. Были приступы астмы... Пришлось ковровое покрытие снять. Но нет худа без добра. Появилась возможность поставить стационарные выгородки на платформы с роликами и задвигать их в углы, когда требовалось большее пространство для поведения вечеров и научных конференций. Получился оригинальный зал-трансформер.
Новый главный хранитель Ю.Н. Скобелев, имевший солидный опыт работы в ялтинских музеях, начал скрупулезную работу по описанию экспонатов основного фонда, который состоял примерно из 17 тысяч мемориальных предметов — мебели, одежды, книг, картин, бытовых принадлежностей. В предыдущие годы такая работа фактически не велась. Что-то во время многолетнего ремонта пропало, как, например, гипсовая собака, подарок писателю от местных «антоновок». Чеховеды привезли из Москвы похожее изделие садовой скульптуры. Потом в чеховский дом вернулся и подлинник: его обнаружил в развалинах одной из старинных построек местный «зеленый патруль».
Ветераны музея К. Жукова, А. Ханило, В. Пермякова, П. Шевчук обладали многолетним опытом. К примеру, К.В. Жукова пришла в музей в 1941 году, А.В. Ханило — в 1946-м. В.Ф. Пермякова была автором популярного путеводителя по Белой даче. Бухгалтерию многие годы возглавлял бывший военный финансист М.П. Котов. За ним было как за каменной стеной. К ним присоединилось молодое поколение. Это А. Головачева, только что окончившая аспирантуру при ЛГУ и работавшая над диссертацией по драматургии Чехова. Позднее в корпус научных сотрудников были приняты Ю. Долгополова, В. Коробов, Н. Рогачев и другие. Их творческий потенциал был значителен. В. Коробов, к примеру, вел в музее тему «Чехов в русской поэзии», собирал картотеку материалов об отношениях писателя с К. Бальмонтом, И. Буниным, З. Гиппиус и другими значительными литераторами. Он учился в Литературном институте, позднее поступил в аспирантуру и продвинулся на поприще поэзии. Издал несколько книг, стал секретарем Союза российских писателей, вел работу с молодыми литераторами. Не забывал «aima mater». Незадолго до ранней смерти В. Коробов приезжал в Ялту и был председателем жюри Литературного фестиваля «Чеховская осень».
Николай Петрович Рогачев активно участвовал в создании Гурзуфского музея и стал его первым заведующим. По поручению руководства музея он вошел в состав агитбригады ЦК ВЛКСМ, которая совершала поездки по великим стройкам Сибири, в том числе был и на БАМе. Была даже идея создания передвижного музея-вагона «Чехов в Сибири», и опыт лекционной работы Н.П. Рогачева в этом плане был очень полезен.
В 1990-х и 2000-х годах к ним присоединились Л. Бусловская и Н. Ничипорук. Они прошли хорошую школу в фондах и научно-просветительном отделе, что, к примеру, позволило Н. Ничипорук сделать научное открытие: фамилию Прозоровых для пьесы «Три сестры» Чехов взял из квитанции на благотворительный взнос, который был сделан посетительницей «Белой дачи». Л. Бусловская, окончившая институт культуры, специализировалась на организации массовых мероприятий. Вместе с А. Головачевой и Ю. Долгополовой она стала костяком группы научных сотрудников музея в последующие десятилетия.
В 80-е годы была реформирована система научной работы в музее. Специфика работы в музее такова, что наиболее успешными в ней были люди с многообразными «талантами»: тут тебе и ведение экскурсий, и организация концертов, и оформление выставок, и выступление в печати, на радио, телевидении, и участие в научных конференциях, и написание научных статей, и работа с мемориальными экспонатами в фондах. Пришли к единой методике, основанной на том, что каждый научный сотрудник обязан вести музейные исследования по трем темам: одна связана с изучением фондовых материалов, вторая касается крымской биографии Чехова, его ялтинских связей, третья касается роли писателя в прошлой и настоящей русской и мировой культуре. Эти темы велись по многу лет. Каждый сотрудник обязан показать плоды своей работы на музейном научном семинаре, вести собирательскую работу, готовить выставки, совершенствовать свой экскурсионный рассказ.
Повышению научной квалификации музейных специалистов способствовало проведение ежегодных «Чеховских чтений» с участием ведущих ученых-чеховедов и театраловедов З. Паперного, К. Рудницкого, М. Строевой, Е. Сахаровой, А. Мелковой, Т. Шах-Азизовой, В. Катаева, А. Смелянского, А. Свободина, А. Чудакова, А. Кузичевой, И. Сухих. Постоянными партнерами музея в деле проведения чтений стали вновь организованная Чеховская комиссия при АН СССР и Институт мировой литературы (ИМЛИ), который тогда носил имя М. Горького. Регулярно с научными докладами на конференции выступали главный хранитель Ю. Скобелев, заведующая экспозиционно-выставочным отделом А. Ханило, заведующая научно-исследовательским отделом А. Головачева, директор Г. Шалюгин, заместитель директора по научной работе Л. Фомина. Выпускались сборники научных статей. Чеховский музей стал играть ведущую роль в культурной жизни Ялты. В практику вошли ежегодные международные научные Чеховские конференции, осуществлялась и профориентационная подготовка юных экскурсоводов. Музей стал инициатором ежегодных фестивалей искусств «Дни Чехова в Ялте».
Первый такой фестиваль прошел в 1985 году, когда отмечалось 125-летие со дня рождения писателя. Перед этим у директора музея был большой разговор с Олегом Николаевичем Ефремовым, который стал художественным руководителем МХАТа. Сидели на «горьковской скамейке» в саду, директор музея развивал мысли о необходимости проведения в чеховском городе ежегодных встреч с ведущими театрами страны, а в будущем и с зарубежными коллективами. Ефремов курил и молча слушал. У него в голове, вероятно, вертелось что-то подобное. Борьба молодого режиссера за возрождение прославленного, но сникшего МХАТа иногда приводила его в отчаяние. Он говорил в сердцах: «Все! Брошу Москву и уеду со студентами в Ялту!» Когда директор закончил монолог, Ефремов сказал: «Все так, но нужен сильный союзник». «Так будьте им!» — воскликнул директор.
Так и началось. Министерство культуры СССР издало приказ. Совместно с горисполкомом решено было проводить фестивали в апреле, когда природа уже расцветает. Апрель оказался удобен и потому, что именно в апреле 1900 года к Чехову приехала труппа МХТ, в апреле 1921 года был создан музей Чехова, в апреле 1944 года Ялту освободили от фашистов. Тогда же сложилась структура фестивалей. Они стали фестивалями искусств, то есть в них принимали участие и театры, и деятели кино, и художники, и музыканты, и ученые-чеховеды, и ялтинская художественная самодеятельность. Проводили Праздник улицы Чехова, выставку картин крымских художников «Чеховская весна», неделю чеховского фильма. Помнится, прославленная актриса Ия Сергеевна Саввина проводила в кинотеатре «Сатурн» презентацию фильма «Дама с собачкой», рассказывала, как проводились съемки на ялтинской набережной. Художественный театр был непременным участником фестивалей. В апреле 1981 года О.Н. Ефремов привез в Ялту блестящий ансамбль актеров со спектаклем «Иванов». Поводом послужило 60-летие Чеховского музея, который только что открылся после долгой реставрации. Тогда же торжественно открыли площадку с фигурами чеховских персонажей в сквере напротив музея. На торжестве присутствовала племянница писателя Евгения Михайловна Чехова, в которой проснулся семейный писательский дар: летописанием жизни Чеховых занимались и отец Антона Павловича, и брат писателя Михаил, и сестра Мария, и племянник Сергей Михайлович. Замечательная книга воспоминаний Евгении Михайловны стала продолжением летописи жизни семьи Чеховых в XX веке. Среди почетных гостей присутствовал создатель музея Чехова в Мелихове Ю. Авдеев. Городской театр, как и во времена Чехова, был переполнен. Иванова играл великий актер Иннокентий Смоктуновский. С 1985 года началось ежегодное паломничество Художественного театра в Ялту, к Чехову. Первый фестиваль «Дни Чехова в Ялте», посвященный 125-летию со дня рождения писателя, проходил в январе—феврале. Тогда разразился бешеный ураган, перевал занесло, Ялта покрылась ледяной коркой, многие актеры простудились. Тем не менее, театральная встреча состоялась. Вечер открыла неувядаемая Ангелина Степанова, в сценах из «Иванова» и «Чайки» на сцену вышли Александр Калягин, Татьяна Лаврова, Вячеслав Невинный... «Были эпохи древнегреческого искусства, Шекспира, — сегодня наступила эпоха Чехова», — заявил О.Н. Ефремов на встрече с крымчанами. Учитывая сложности с погодой в январе, решено было проводить фестиваль в апрельские дни. В Ялту зачастили гости из ведущих театральных городов России и Украины — из Ленинграда, Ярославля, Липецка, Нижнего Новгорода, Киева. Наладили показ студенческих чеховских спектаклей: дебют многих будущих прославленных актеров прошел именно в Ялте, у Чехова. Традиция ежегодных театральных встреч с участием МХАТа, к сожалению, прервалась из-за бесконечного ремонта городского театра. Однако ежегодно в музее А.П. Чехова проходил свой мини-фестиваль, непременными участниками которого являются актеры МХАТа, сотрудники Музея МХАТа. Среди них мы с уважением называем имена Дмитрия Брусникина, Сергея Десницкого, а также племянника основателя театра В.И. Немировича-Данченко — Василия Михайловича.
Были здесь и драматический театр на Таганке, и Малый академический, и труппы из Воронежа, из Липецка, Львова, из Прибалтики. Фестиваль стал международным. В первый же год к нам приехал театр Вигсинхаз из Будапешта, потом труппа из Вроцлава (Польша), из Осло (Норвегия), из Бостона (США), из городов Великобритании... Этому способствовала политическая разрядка и общая атмосфера сотрудничества, установившаяся в 80-е годы. Апофеозом ее стала большая выставка экспонатов мемориального фонда музея (более 200) в германских городах Баден-Баден, Бад-Зоден и Гейдельберге, которая состоялась уже в середине 90-х годов. Работу про организации гастролей в Ялте проводил музей совместно с Крымской филармонией. Показ спектаклей сопровождался встречами в музее. Памятны приходы «в гости к Чехову» и выступления перед посетителями О. Ефремова, А. Демидовой, М. Аникушина, Е. Весника, М. Дудина, Б. Ахмадулиной, прославленного Д. Хворостовского... Выступали зарубежные гости — режиссеры Иштван Хорваи из Венгрии, Стево Жиган из Сербии. В фондах работали известные ученые из Германии и Великобритании. Надо сказать, что Ялта — идеальное место для международных фестивалей и конференций, особенно стран Причерноморья.
Можно ли сформулировать наше ноу-хау в музейном деле? Прежде всего — опора на науку. Это касается практически всех сфер музейной жизни. Благодаря ежегодных научным Чтениям сотрудники музея приобщались из первых рук к самым современным идеям и открытиям в чеховедении. В 1990 году фондовая, хранительская работа была переведена на компьютерную базу. У нас уже тогда было три компьютера, учет и движение экспонатуры велись на основе специальной программы, разработанной специально для чеховского музея в «Гипротеатре» (Москва).
Обновилась экскурсионная работа: с помощью москвичей были внедрены системы радио-гидов, которые позволяли обслуживать одиночных посетителей на русском, английском и немецком языках и в литэкспозиции, и в мемориальном доме. Видеоустановка позволяла демонстрировать практически всем посетителям фильм собственного производства о чеховском саде и Белой даче — до 600 показов в год. Одними из первых сотрудники музея стали работать с интернетом. Завели собственный сайт на трех языках. Изучая чеховское наследие, остановились на двух объектах, на которых недостаточно иметь памятную доску — их следовало музеефицировать. Это дача Чехова в Гурзуфе и дача К. Иловайской «Омюр» в Ялте. В Гурзуфе писатель работал над пьесой «Три сестры», там же потом много лет отдыхала жена писателя, знаменитая актриса Ольга Книппер-Чехова. В гостях у ней бывали Святослав Рихтер, Олег Ефремов, актеры МХАТа... Автору этих строк О. Ефремов рассказывал, что именно здесь к нему пришла идея создания новаторского театра «Современник». Временная экспозиция на Гурзуфской даче была открыта сразу же после перевода здания на баланс музея в 1987 году. Постоянную экспозицию открыли в 1995 году после основательной реставрации здания. Через десять лет создали музей и на даче «Омюр» — в комнатах, где писатель жил и работал полгода в 1898—99 годах.
В 1991 году произошел трагический распад Советского Союза. Было ликвидировано союзное Министерство культуры. Директоров подведомственных учреждений собрали на прощальную встречу, которая завершилась экскурсией в Кремль. Прошлись по залам, хорошо знакомым по кадрам телепередач: Георгиевский, Екатерининский — залы российской славы. Затем поднялись в царские палаты с их расписными сводчатыми потолками и цветными окнами-бойницами. Помолчали в домовой церкви, где и владетели земли русской стояли на коленях перед алтарем. Дом-музей А.П. Чехова в Ялте был передан Министерству культуры Украины. Но это — уже другая история.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |