С чего всё начиналось?
Научная библиотека музея уже несколько десятков лет помогает сотрудникам изучать художественный мир А.С. Пушкина и А.П. Чехова и, следовательно, этим вносит свой вклад в сохранение и развитие культуры и науки России. В данной статье более подробно рассматриваются те коллекции, которые имеют отношение к литературному творчеству А.П. Чехова. Прототипом будущей научной библиотеки музея можно считать библиотеку Антона Павловича, которую он начал собирать с гимназической поры. Когда возникла опасность утери книг из-за частого использования, сотрудники музея получили для работы личные книги М.П. Чеховой, ставшей с 9 апреля 1921 года заведующей «Домом-музеем А.П. Чехова в Ялте». В 1980-х годах книги А.П. Чехова и М.П. Чеховой были музеефицированы главным смотрителем музея Ю.Н. Скобелевым и отнесены к книжным памятникам. Книжный фонд будущей научной библиотеки стал складываться из книжных поступлений от Государственной библиотеки СССР им. Ленина, книг-подношений и книжных пожертвований от друзей, коллег, почитателей и посетителей музея. Статус библиотеки рос вместе со статусом музея. В 1926 г. Дом-музей стал структурной единицей Государственной библиотеки СССР им. Ленина, и главная библиотека страны обеспечивала увеличение книжного фонда. В 1956 г. появилась первая инвентарная книга. В начале 1960-х годов Главным библиотекарем уже числилась А.В. Ханило, принятая на работу еще Марией Павловной в 1946 г. В библиотеке работали также в разные годы Ксения Васильевна Жукова, Ирина Ивановна Пазюк, Тамара Андреевна Егорова, Светлана Владимировна Какунина, Алевтина Ивановна Гриб.
Скорее всего, книжное собрание научной библиотеки формировалось естественным образом, как и библиотека А.П. Чехова. По мнению С.Д. Балухатого, Чехов не создавал «какого-то выдержанного подбора книг или коллекции книг по одной специальности. Преобладал отдел художественной литературы... [она] отражала отдельные этапы в жизни писателя и его интересы» [3, с. 422]. Вот и книжный фонд научной библиотеки музея формировался тоже естественным образом (подписка, пожертвования, подношения, дарение). Мария Павловна Чехова в одном из своих писем 1946 года отмечала, что «Сергей Дмитриевич был ее другом и помощником в работе по Чехову. Кроме того, большую роль в сохранении экспонатов музея и библиотеки сыграла мать Балухатова Анастасия Терентьевна. Сейчас научная библиотека насчитывает более 15 000 томов. Существуют поразительные цифры, касающиеся публикации произведений Чехова. С 1917 года по 1989 год книги Антона Павловича Чехова издавались в СССР 1913 раз общим тиражом 202 709 000 экземпляров.
К книгам Дома-музея А.П. Чехова в Ялте в 2016 году прибавилось книжное собрание Музея А.С. Пушкина в Гурзуфе. Сформировавшееся в библиотеке смешанное книжное собрание обустроено по принципу книжных коллекций.
1. Основную мысль главной книжной коллекции библиотеки можно определить такими словами Чехова: «Талант — это прежде всего труд». В состав коллекции входят произведения А.П. Чехова на русском языке, в том числе Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах (редакторы Н.Ф. Бельчиков, Д.Д. Благой, Г.А. Бялый, А.С. Мясников, Л.Д. Опульская, А.И. Ревякин, М.В. Храпченко), Собрание сочинений в двенадцати томах (редакторы В.В. Ермилов, К.Д. Муратова, З.С. Паперный, А.И. Ревякин), а также многочисленные отдельные издания произведений писателя.
2. Вторая коллекция состоит из литературоведческих работ, посвященных анализу произведений и писем А.П. Чехова. Ситуацию с оценками героев произведений А.П. Чехова, с выявлением особенностей поэтики писателя, такой неуловимой, загадочной и парадоксальной, можно описать словами Епиходова из «Вишневого сада»: «Я развитой человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направления, чего мне, собственно, хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря, но тем не менее я всегда ношу при себе револьвер». В этой коллекции также представлены исследования из бахрушинской серии, комментированная антология русской театральной критики А.П. Кузичевой, серия «Литературное наследство» («Чехов и мировая литература») под редакцией З.С. Паперного и Э.А. Полонской, труды Г. Бердникова, Л.Е. Бушканец, Н.И. Гитович, А.Г. Головачевой, Д.Т. Капустина, В.Б. Катаева, В.Я. Лакшина, Ю.М. Лотмана, Л. Малюгина, М.М. Одесской, З.С. Паперного, Э.А. Полоцкой, Н.С. Прокуровой, М.Л. Семановой, А.П. Скафтымова, А.С. Собенникова, А.Д. Степанова, Б.В. Томашевского, Л.М. Цилевича, А.Н. Чудакова, О.В. Шалыгиной, Т.А. Шеховцовой и др.
Внимание чеховедов привлекает монография А.С. Собенникова «Творчество А.П. Чехова: пол, гендер, экзистенция» (2021), в которой анализ ситуаций и героев осуществляется при помощи инструментов гендерной психологии [9]. А в дочеховской литературной традиции эталонный образ героя создавался средствами социально-моральной типизации. И естественным образом возникает идея оценить восприятие чеховских героев отдельно мужчинами и женщинами. Особенное значение для понимания творчества Чехова имеют работы его близких — М.П. Чеховой и М.П. Чехова. «Живые воспоминания о любимом брате <...> ярко воскрешают у нас дорогие черты несравненного художника, неустанно звавшего своими творениями к свободной, красивой и культурной жизни» [11]. В эту коллекцию входят также статьи и книги о художественном мире Чехова, написанные в разные годы сотрудниками Дома-музея А.П. Чехова в Ялте Г.А. Шалюгиным, А.В. Ханило, А.Г. Головачевой, Л.П. Авдониной, Д.М. Биньковской, С.Г. Брагиным, Л.А. Бусловской, Т.И. Веремиенко, О. Гармасар, В.И. Губановой, Ю.Г. Долгополовой, А.А. Жениковой, К.В. Жуковой, В.В. Кожиным, В.Б. Коробовым, Т.В. Невмержицкой, Н.И. Никончук, Н.Г. Ничипорук, Н.В. Пашко, О.О. Пернацкой, Н.П. Рогачевым, Н.Ю. Романовым, Л.В. Савостьяновой, Ю.Н. Скобелевым, Е.Н. Спотарь, М.М. Сосенковой, Л.А. Фоминой, Е.Ю. Чабан, Е.В. Шумаковой и др. Эти работы становятся «ключом» к изучению эпохи, литературно-общественной среды, в которой работал писатель. Например, в ответ на важный вопрос о спутниках А.П. Чехова на пути творчества В.Б. Катаев назвал Лескова, Григоровича, Плещеева, Короленко, Толстого, «доосколочного» Лейкина, «сценки» которого стали когда-то эталоном для Чехова (хотя жанр восходит к Гоголю, Успенскому, Слепцову). А находящиеся в библиотеке произведения русских и зарубежных классиков отражают мысль писателя о том, что «классики нужны для состязания».
3. «Чехов — это Пушкин в прозе» (Л.Н. Толстой). В коллекции представлены произведения А.С. Пушкина, литература о нем и его творчестве.
4. «Без знания языков чувствуешь себя как без паспорта» (А.П. Чехов).
Коллекция переводов произведений А.П. Чехова на языки народов мира огромна, он переведен на 92 языка. Французы впервые упомянули о Чехове в 1892 г. в журнале «La Plume», а 1893 г. появились первые переводы рассказов, выполненные З. Еленковской, Ф. Фагюс, Д. Рош, с которым Чехов вел активную переписку. Список произведений для прижизненного издания, составленный Чеховым, включал 240 произведений, и на французский их перевел Дени Рош. Перевод занял 18 томов. Другое собрание сочинений Чехова вышло в свет в 1952—1971 годы под редакцией Жана Перюса. На испанский Чехова впервые перевели в 1903 году, на немецкий — в 1890. Адекватные переводы на немецкий выполнили в 1960 году К. Беднарци и П. Урбан. В 1889 году британцы познакомились с англоязычным Чеховым как приятным автором небольших психологических рассказов. Известно, что Чехов не хотел, чтобы его пьесы переводились и ставились за пределами России. Он считал, что иностранная иноязычная публика не сможет постичь всех «специфически национальных» кодов, зашифрованных в его драматургии» [8]. Качественными признали переводы Р. Лонга (1893 и 1908 годы), который написал для англичан единственную на то время статью о Чехове, а переводы О.Р. Васильевой и Чайлдса отвергали. Адекватными английские издатели признали переводы Констанс Гарнет, с которых началась слава А.П. Чехова в Британии. К 1960-м годам на английский было переведено уже 8 чеховских сборников. Однако англичане создали своего, одомашненного Чехова, и этот процесс назвали англицинизмом Чехова. Его презентировали не как представителя русской культуры, а как англичанина среднего класса. Чехов очень иронично прореагировал на известие о том, что его перевели на датский язык: «Весьма утешительно, что меня перевели на датский язык. Теперь я спокоен за Данию». Переводчики отмечали, что мир героев Чехова — загадка более сложная, чем Толстой, Тургенев и Достоевский. Большой интерес к творчеству Чехова проявили китайцы. В библиотеке большая коллекция переводов Чехова на китайский разных лет. Уже в 20-е годы XX века были переведены пьесы. И Чехова уже тогда в Китае считали одним из пяти самых выдающихся драматургов мира. Европейцы отдают Чехову-драматургу третье место, после Шекспира и Ибсена. Переводчиками Чехова на китайский были в такие знаменитости, как Лу Синь (1881—1936), Тюй Тюбай (1899—1935), Ху Ши (1891—1962), Мао Дунь (1896—1981), Ба Цзин (1904—2007), Го Можо (1892—1978), Чжень Чжендо (1898—1958), Цао Цзинхуа (1897—1987) [4]. Имеющиеся в библиотеке переводы на разные языки осуществлены в XIX—XX веке, следовательно, представляют то, что называется «старый язык». Конечно, эти переводы актуальны при изучении проблем переводоведения, истории языка и даже при изучении актуальной для современного переводоведения проблемы заполнения лакун. А это очень сложный процесс, результаты которого могут исказить произведение. Например, невозможно точно перевести на современный английский пушкинское «Пустое вы сердечным ты она обмолвясь заменила». И при заполнении лакун в произведениях Чехова всегда будут потери, что лишает иноязычного читателя возможности увидеть и осмыслить чеховские инновации, связанные с его стремлением к краткости. Мария Павловна отмечала в письме 1949 года, что Антон Павлович в творчестве своем и в быту <...> был очень краток, и за его короткими фразами <...> вскрывалось и доходило то внутреннее содержание, то подтекст, который был характерен для Чехова». Повесть «Степь», по мнению А.П. Скафтымова, бессюжетна, но это не недостаток: «все лица обрисованы, главным образом, под вопросом, как каждый из них чувствует свою жизнь в смысле общего эмоционального тонуса. Доволен ли он, что его томит?» [8, с. 45]. Чехов разрушает монологизм усадебного литературного сюжета. В его пьесах нет ни одного центрального героя, вокруг которого выстраивается действие» [1, с. 360].
5. «Кто испытал наслаждение творчества, для того все другие наслаждения уже не существуют» (А.П. Чехов). В этой коллекции представлены труды по искусству (живопись, музыка, театр), помогающие понять, как все эти виды искусства отразились в произведениях А.П. Чехова, в его художественном мире. Итогом изучения этой книжной коллекции стали сборники Чеховских чтений «Мир Чехова: звук, запах, цвет» (2007), «Мир Чехова: мода, ритуал, миф» (2008), «Мир Чехова: пространство и время» (2009). Существующая в музее нотная библиотека, собранная Михаилом Павловичем, подтверждает тот факт, что музыка присутствует на чеховских страницах даже в ремарках пьес: «Тузенбах тихо наигрывает на пианино», «Ирина напевает тихо», «На улице гармоника, нянька напевает тихо», «За сценой играют меланхолический вальс». Важную информацию предоставляют исследователям альбомы-каталоги «Чехов», прекрасно иллюстрированные издания произведений Чехова с прекрасными рисунками Э. Кочергина. Все издания этой коллекции помогают осознать направление влияний разного вида искусств на творчество писателя.
6. Книги мемориальной библиотеки А.В. Ханило и ее архив.
В состав коллекции входит научная, справочная, художественная литература, биографические документы, формирующие у нового поколения чеховедов необходимый литературный кругозор, формирующие ориентацию в материальной и духовной культуре социума XIX—XXI веков, а также написанные А.В. Ханило книги и статьи.
7. Рукописи. Известно, что рядом с Чеховым «любая мелочь обретает значение», поэтому исследователи ищут в каждом новом факте отражение необыкновенного дара, сделавшего Чехова «неповторимым в кругу великих». С этой точки зрения интересны рукописные книги известного ялтинского краеведа Геннадия Гавриловича Сошина. Наиболее значимы две рукописи. Первая рукопись — «Они жили в Ялте», (1967 г. Инв. № 2522). На нее часто ссылаются в интернете, т. к. она рассказывает об известных людях города в дореволюционный период (1900—1917 годов). В книге 185 машинописных страниц, 298 именных статей, 15 тематических разделов. Структура статей словаря соответствует критериям биографических справочников.
Интересна и вторая рукопись Г.Г. Сошина — «Очерки театральной и музыкальной жизни города Ялты в дореволюционный период, на рубеже XX в.» (1968 г. Инв. № 2521). Из книги можно узнать, кто из этой среды был близок Чехову, как отразилось общение с этими людьми в творчестве писателя. Работы Г. Сошина актуальны и сейчас. Кроме того, ждут своего исследователя рукописи А.В. Ханило.
Крайне интересны для исследователя несколько томов рукописной «Чеховианы» — собрание входящих-исходящих документов в Дом-музей А.П. Чехова за 1940, 1941, 1946, 1947, 1948, 1949, 1950, 1951, 1952, 1953. Там хранится переписка М.П. Чеховой (оригиналы) с различными адресатами. Например, интересны мысли М.П. Чеховой по поводу работы Фидэля «Новая книга о Чехове», опубликованной в Санкт-Петербурге до революции (без указания года издания), в которой четко оформлена позиция автора: «И вот я сказал себе: вопрос разрешен — за Чеховым я не пойду!». В «Чеховиане» 1949 года отражены дискуссии между Марией Павловной и Татьяной Львовной Щепкиной-Куперник по поводу его взаимоотношений с Л. Авиловой. Мария Павловна категорически отрицала возможность этих романтических отношений: «...с Антоном Павловичем я прожила вместе всю его жизнь с первых шагов своей сознательной жизни и говорю только то, что я знаю и чему была свидетельницей» («Чеховиана — 1949», письмо от 14 июля 1949 года.
Именно эта рукописная «Чеховиана — 1951» 1951 года сохранила сценарий пьесы Александра Вольского «Чайка над океаном: сцены из жизни А.П. Чехова», который Мария Павловна категорически отвергла («Это совершенно чуждый мне облик Чехова»). Так же жестко она отвергла идеи А.Н. Серебровского-Тихонова об Антоне Павловиче, высказанные им в книге «Время и люди»: «Неверные материалы». Из этого же источника узнаём, что Антон Павлович мог экспромтом сочинить рекламный текст. Учительница Ялтинской начальной гимназии А.М. Годзи вспомнила такой случай 1899 года в своем письме Марии Павловне 1952 года: 1) «Хоть ты больной, хоть ты здоровый, а в Городской ты сад ходи и каждый месяц пять целковых за это городу плати». 2) «Весь мусор и отбросы Управа в море отправляет, а море аккуратно несет всю дрянь обратно, и волны повторяют: «Не надо нам, не надо!»
8. Ценные книги. Это, например, собрание писем А.П. Чехова под редакцией Владимира Брендера, 1910 г. Автор предлагал мегапроект, который позволил бы комплексно оценить творчество Чехова как писателя, объекта литературной критики, автора писем, представить рисунки к произведениям. В IX томе собрания сочинений А.П. Чехова редактор издания А.В. Луначарский (1929.) высказал мотивированное мнение о том, что устами Треплева автор пьесы требовал признать новые формы в драматургии: «Надо изображать жизнь не такою, какая она есть, и не такою, как должна быть, а такою, как она представляется в мечтах». По мнению автора, Чехов так определил жизненное кредо Треплева, Тригорина, Аркадиной как «иллюзорный мир нарциссизма» и показал относительность всяких оценок для таких людей, как Войницкий, Иванов, Лаевский. Думается, оценки относительны потому, что впервые литературный герой стал не «лишним человеком» (Онегин, Печорин), не «маленьким человеком» (Акакий Акакиевич Башмачкин), а почти незаметно превратился в «живой труп» или в «мелкого человека», столкнулся с ничто как своим alter ego. Тут Чехов созвучен Ницше и Ибсену. Герои Ницше совершенно изъяты из общего мира, и свой мир они строят только по своему желанию. А герои Ибсена — сильные, но одинокие личности, которые всегда гибнут. Персонажи Чехова хотят видеть свое ничто хотя бы в образе «многоуважаемого шкафа», к которому Гаев обращается с монологом. А Треплев требует показать ему это ничего. Исследователи уверены, что Чехов ярко показал переход от необычайно нелепого к буднично нелепому, от исключительного к растворению события в быте. Вс. Мейерхольд заметил еще одну особенность Чехова-драматурга: писатель смотрел на произведение и глазами автора, и глазами режиссера. И, следуя за Пушкиным и Гоголем, проявлял себя и как организатор спектакля. Вот поэтому у Толстого «театр-книга», а у Чехова — «театр-зрелище». Ранее Чехов разрушил каноническую трехчастную форму комической новеллы, что было необходимо для доказательства любимой мысли «Краткость — сестра таланта».
Интересны оценки С.Д. Балухатого в книге «Проблемы драматургического анализа. Чехов». Автор провел системный анализ пьес и показал становление драматургической формы у Чехова в диахронии и синхронии. На полях книги и между строк имеются сделанные неизвестным читателем Glossae marginales и Glossae interlineares. Глоссы — это древние «чужие вставки» в текст. Неизвестный исследователь создал динамическую коммуникацию с автором: «Это неверно. Это причина, а не следствие», «Это примитивно. Так бывает в таких драмах. У Шекспира уже не так. Хотя у Мольера так. Но это не означает убогости характера», «Это гениально», «Это выдумано», «К чему это скучное изложение?».
Имеются глоссы и на страницах собрания сочинений Г.В. Плеханова (1925—1927.). Но они очень осторожные и односложные: «Нравственно», «Экономика», а слово «Хорошо» исправлено на «Нравственно». На титульных листах во всех 22 томах вымарано химическим карандашом имя редактора серии Давида Борисовича Рязанова, марксолога, основателя Института Маркса и Энгельса, расстрелянного в 1938 г.
З. Паперный и Э. Полоцкая в двухтомнике «Чехов и мировая литература» назвали причины феноменального роста интереса к драматургии Чехова в XX и XXI вв. (2005.). Их мнение разделяет и Ю.В. Доманский (2005). Исследователи приходят к выводу, что Чехов завершает XIX век, подводит ему итог и вместе с тем открывает век XX. Кроме того, Чехова видят и первопроходцем в сфере модерна. Ю. Доманский обоснованно утверждает, что с модернизм в России начинается именно с Чехова. Теперь творец должен выстраивать художественную реальность не на территории собственного сознания, а в сознании адресата. И тогда естественным образом в сознании читателя формируются симулякры. Это произошло после смены социокультурной парадигмы жизни в 1917 году и смены мира символизма горьковским бунтарством. Исследователи отметили, что диалог авторского сознания с сознанием героя, как это было у Достоевского, сменило чеховское слияние сознания автора и читателя, появление в литературе, по мнению А. Чудакова, чеховского «человека поля». В сознании современного человека эта фраза сменила ранее привычное суждение о необходимости «выдавливать из себя по капле раба». Современный исследователь творчества Чехова видит творческую позицию писателя так: «Между «есть бог» и «нет бога» лежит огромное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец». «Эту позицию сейчас часто называют inbetweenness, в ней есть нечто и от бахтинской «амбивалентности», и от «двусмысленности». «Человек поля» абсолютно свободен от всяких границ и может подходить к ним, удаляться от них в непредсказуемую сторону [12].
М. Одесская в монографии «Чехов и проблема идеала» (2011) отмечает отсутствие учительской направленности у Чехова, идейный индифферентизм, которые ставили публику в тупик, т. к. люди не понимали причин их появления. Многие современники Чехова считали, что талант писателя «не светил и не грел». Но М. Одесская доказала важную мысль: обществу сложно было услышать трезвый и бесстрашный призыв писателя учиться жить в предлагаемых условиях, что есть у Ницше: amor fati («Умей нести свой крест и веруй!»). Чехов сталкивает своих героев с ничто Ницше как своим alter ego, и они вдруг начинают понимать, что идеалы и ложь изменчивы. И часто бывает так, что идеалы и ложь — это одно и то же. Наступление этого ничто на душу человека показывает глобальная чеховская тема, названная А.Д. Степановым «старение-стирание знака», когда самые разнородные знаки (слова, жесты, поступки, картины, фотографии и т. д.) с течением времени постоянно самопроизвольно обессмысливаются (2005). Думается, здесь уместна мысль А.И. Герцена о самодержавии собственности, повторенная Г.В. Плехановым (1927). Именно собственность тянет человека в мещанство, «...в этой среде Альмавива равен Фигаро — снизу все тянется в мещанство, сверху все падает в него по невозможности удержаться». О том, как Чехов искал своего читателя, рассказала Л.Е. Бушканец (2012). «Меня будут читать лет семь, семь с половиной, а потом забудут... Но потом пройдет еще некоторое время — и меня опять начнут читать, и тогда уже будут читать долго». И.Н. Сухих утверждает, что чеховские пьесы полюбят за новизну и оригинальность (2006). Автор отмечает, что чеховский конфликт сложен из внешнего и просвечивающего из него внутреннего действия. «Оказываясь победителями и побежденными во внешнем сюжете, герои «Вишневого сада» резко сближаются в сюжете внутреннем... Приобщенность к двум сюжетам придает большинству персонажей пьесы психологическую и эмоциональную объемность». При столкновении внешнего и внутреннего возникает инсайт, момент истины, а за веселыми водевильными масками открываются страдающие души.
Чехов, как известно, был равнодушен к исключительным событиям и считал главной сферой человеческой жизни обыденность, а не «минуты роковые». В отличие от Достоевского, который испытывал своих героев в экстраординарных условиях, «на ноже», любимые герои Чехова достойно встречают ситуации, где требуется проявить самоотверженность. Они смогут отстоять себя в монотонной череде текущих дней. Книга И. Варенцовой и Г. Щеболевой «А.П. Чехов. Документы. Фотографии» (1984) рассказывает о том, что Чехов смело прибегал к символике, оставаясь реалистом. Вокруг творчества Чехова всегда идет острая борьба. Кто-то говорит о бесфабульности, о творчестве «из ничего», «больной душе», внесоциальности, Другие объявляют Чехова предшественником театра абсурда Ионеску и Беккета. В. Кулешов приводит целый список исследователей, обвиняющих Чехова в навязчивой идее эрозии, разъедающей сознание героев. В этом списке упомянуты имена С. Карлинского (США), Я. Томио (Япония), Р. Нольте и Г. Зельге (Германия). Некоторые авторы обвиняют Чехова в том, что в изображении трансцендентальной, тотальной бездомности, бесцельности существования Чехов зашел даже дальше, чем Ф. Кафка со своими проблемами вины, абсурда, отчуждения, экзистенциального беспокойства. Но вот З. Гиппиус писала о том, что «слово «нормальный» — точно для Чехова придумано. Своей «нормальностью» он поражал и притягивал. Удивлял и озадачивал... По характеру и типу поведения он был ближе к немцу» [4, с. 10].
В энциклопедии С.Л. Флемминга «Господа критики и господин Чехов» (2006) собраны материалы с прижизненной критикой творчества Чехова. Мы, люди XXI века, можем оценить отношение современников Чехова, оценить механизм создания репутации классика. Например, англичанин Флемминг сообщил миру, что Чехов — второй после Шекспира драматург всех времен. А.Л. Липовский, назвал Чехова большим и сильным талантом. Однако он высказал и претензии к Чехову: не всегда простительная краткость формы... Отсюда, при краткости рассказа, недоделанность, не договоренность... (2006). А.В. Луначарский очень высоко оценил творчество Чехова: «Я не знаю, есть ли сейчас в Европе талант, равный Антону Павловичу Чехову, если исключить, конечно, Л.Н. Толстого» (1903). Л. Толстой отозвался о Чехове как о таланте, превышающем таланты всех русских писателей, не исключая талант и самого Л. Толстого (1898).
Француз Э.М. де Вогюэ (1903) защитился от критики своей точки зрения на творчество Чехова такими словами: «Если русские обвинят меня, иностранца, в непонимании или в преувеличенной суровости, я покажу им на их собственных критиков. Один из них писал недавно: «Герои Толстого еще размышляют о себе; герои Чехова не размышляют. В душе толстовцев продолжается работа; в душе чеховцев нет ничего, кроме пустоты». Р. Лонг отметил, что английская критика сильно занимается весьма выдающимися в литературе произведениями Максима Горького. Полная неизвестность произведений Чехова в Англии происходит оттого, что критика... признает только те произведения, которые легче поддаются переводу на ее родной язык, а не те, что ценятся в собственном отечестве... Как критики, так и переводчики делают теперь скачок от Толстого к Горькому и оставляют незаполненною пропасть...» (1902). По мнению самого Горького (1900), героев Чехова тянет в противоположные стороны: «к заботам о воплощении в жизнь истины и справедливости и к езде верхом на шее ближнего... В человеке борются два взаимно отрицающих стремления: стремление быть лучше и стремление лучше жить».
Письма А.П. Чехова. В.И. Невский отметил, что издание писем такого мастера слова, как Антон Павлович Чехов, — это не только литературные документы, «рисующие творчество самого Чехова, быт и нравы эпохи, но и образцы особого эпистолярного стиля, каким с таким совершенством владели люди прошлых поколений [10, с. 3]. «Чехов встает перед нами не только как автор бессмертных образцов русской новеллы, но и как общественный и культурный деятель <...>. Находим мы в публикуемом материале и черты, рисующие Чехова как семьянина, любовно помогающего своим близким и дальним родным, и просто как человека большого чуткого сердца и большой отзывчивой души» [10, с. 4]. Е.Э. Лейтнеккер добавил к этому, что «эпистолярный жанр Чехова вступил в соревнование с жанрами его ранней юморески, его новеллы, его повести и его пьесы» [10, с. 8]. Вот отрывок из одного неизданного письма:
«85, II 13 (Москва) Collega major et amicissime (Уважаемый коллега и дружище — перевод наш) Павел Григорьевич! Прерываю ход Ваших шипучих мыслей молитвословием, обращенным по Вашему адресу. Молитва моя к Вам состоит в следующем. Будьте милы, наденьте шубу и шапку и сходите в магазин «Чаю и сахару» купца Стариченко. Поздоровавшись с ним, начинайте беседу приблизительно в такой форме: ВЫ: Не отдадите ли Вы, сеньер, в наймы дачу, находящуюся между Звенигородом и Саввой. ОН: Кому? ВЫ: Известному московскому доктору и не менее известному литератору А.П. Чехову со чады» [10, с. 126]. Письма А.П. Чехова, изданные и неизданные, — художественная автобиография Чехова в оригинальной художественной форме. Здесь возникает еще один вопрос: как уживается в писателе комическое и драматическое? По мнению Луиджи Лунари, Чехов «видит» с комической точки зрения, но чувствует драматично, поэтому юмористические сцены, почерпнутые из реальности и затем возникшие в его воображении, преобразуются в тексте в трагический шаткий образ, демонстрирующий всю человеческую хрупкость и убогость. Как у Шопенгауэра и Мольера» [10, с. 189].
9. Адресованные тексты — то, что придает библиотечному фонду уникальность. Это автографы (просто росписи с датой или без даты) и инскрипты (авторские посвящения, дарственные надписи), т. е. комплекс речевых дискурсивных жанров, связанных феноменом интимизации, возможностью усиления личностного начала, расширения текстового пространства произведения. На сегодняшний день на книгах библиотеки обнаружено более 400 инскриптов. Примеры безадресного автографа на книгах библиотеки: «Белла Ахмадулина. Элида Дубровина. Наум Коржавин. Н. Рыленков. В. Коркия. С. Гейченко» [Ф. «Ч» Б. 001]. Адресный инскрипт-дискурс обычно начинается с обращения: «Дорогому Борису Яковлевичу Арсеньеву на память о Кисловодском письме. Автор. [А. Дерман]. 1930 г.» [Ф. «Ч» Б. 002], «Дому-музею Чехова в Ялте с памятью о Белой Даче, цветущем саде, симпатичных, содержательных чтениях. Э. Полоцкая. 30 мая 2000. Тампере» [Ф. «Ч» Б. 026]. Авторское посвящение, исполненное типографским способом, не является инскриптом: «Памяти друзей, исследователей Чехова, ушедших из жизни в девяностые годы». (Э. Полоцкая. 2001 г.) [Ф. «Ч» Б. 028]. Представлены в библиотеке и книги с инскриптами-маргиналиями, т. е. с надписями, имеющими неклассический вид. Это может быть просто владельческая надпись или надпись на подносных экземплярах, которые дарят высокопоставленным людям. Из многоречивого высокопарного послания для получения автором денег за книгу инскрипт превратился в короткий текст, называющий только внутреннюю причину для посвящения. Традиционная стратегия дедикации в инскрипте — панегирик: «В дар библиотеке лучшего музея А.П. Чехова (в Ялте) от автора. Здесь, на Белой даче, я провел великолепные творческие часы. 19.09.2020» [Ф. «Ч» Б. 050], «Дому А.П. Чехова — лучшему месту на земле. 18.04.05» [Ф. «Ч» Б. 042].
Инскрипты индивидуальны и уникальны: «Музею А.П. Чехова от Книппер-Чеховой. 1940, Май.») [Ф. «Ч» Б. 008], «Дому-музею Чехова в Ялте, который так много сделал для изучения мировой известности нашего любимого Автора. 6.01.81. Л. Розенблюм. Э.А. Полоцкая [Ф. «Ч» Б. 015], «Дому-музею А.П. Чехова от В. Чеховой. 12.XI.80» [Ф. «Ч» Б. 006], «Дорогой Е.М. Чеховой. Напрягшися маленечко, я книгу сотворил. И Вам первой, Женечка, с любовью подарил. Ваш З. Паперный» [Ф. «Ч» Б. 013], «Дому-музею А.П. Чехова в Ялте со всем самым добрым. Ю. Гагарин. 5.07.1962. Гурзуф» [Ф. «Ч» Б. 007], «Самому близкому для меня в мире домику, светлому домику Чехова от Меве. 4.XI.61» [Ф. «Ч» Б. 011], «Знаменитому Дому-музею Чехова в Ялте на память в юбилейный год Антона Павловича. Кланяюсь. Э. Кочергин». 24.III 2010. Санкт-Петербург.» [Ф. «Ч» Б. 020], «Дому-Музею А.П. Чехова — автор Бондарчук-Скобцева. 2010» [Ф. «Ч» Б. 024].
Внимательное изучение инскриптов выявляет важную информацию, историческую, психологическую и культурную. Этот дискурс порой сложно расшифровать, т. к. в нем часто имеется подтекст, понять и расшифровать который могут не все адресаты инскрипта. Дарственная и посвятительная надписи к тому же еще своего рода искусство, придающее надписи глубокий смысл.
10. Чеховские чтения. В 1953 г. сессия Всемирного Совета Мира признала А.П. Чехова одним из величайших писателей и драматургов всех времен, и в 1954 году, объявленном Годом Чехова, по инициативе М.П. Чеховой были проведены первые Чеховские чтения. Сборники Чеховских чтений (с 1954 по 2021 годы хранят информацию о том, как понимали Чехова читатели уже в послечеховскую эпоху. С 1975 г. Чтения вышли на международный уровень, а с 1980 г. конференция проводится ежегодно. На ней обсуждаются актуальные проблемы чеховедения: «Чехов в меняющемся мире» (1993), «От Чехова до Пушкина» (2001), «Мир Чехова: звук, запах, цвет» (2008), «Мир Чехова: мода, ритуал, миф» (2009), «Чехов и Гоголь» (2009), «Мир Чехова: пространство и время» (2010), «Чехов и Толстой: к столетию памяти Толстого» (2011), «Чеховская карта мира» (2013), «Чехов и мировая культура» (2015), «От Пушкина до Чехова: классика и современность» (2020) и др. Библиотека бережно сохраняет научные сборники и оказывает необходимую помощь сотрудникам музея при подготовке к Чтениям и научным мероприятиям.
11. Мемориальная библиотека А.В. Ханило и ее архив
Недавно библиотека музея пополнилась коллекцией книг и документов А.В. Ханило, старейшей сотрудницы музея, принятой на работу еще М.П. Чеховой в 1946 году. Это целостное собрание книг, журналов и рукописей, систематизированное по признаку «относимости к Чехову». Оно, несомненно, имеет научную, историческую и художественную ценность и тоже ждет своего исследователя.
12. Роспись А.П. Чехова. Обратим также внимание на изменение росписи А.П. Чехова, которую мы видим на обложках его книг и на фотографиях. Графологи сообщают нам, что сначала это роспись здорового человека. Д.М. Зуев-Инсаров, светило графологии [5], в письме к И. Россолимо отметил, что в последние годы жизни роспись Чехова производит трагическое впечатление: «падающий, продолженный в своем падении до края листа бумаги росчерк, как опущенные в изнеможении руки, тогда как содержание письма содержит приподнято-бодрый характер. К сожалению, эта роспись фиксирует близкий конец <...> большинство росчерков не закончено в своем рисунке, обрывается неожиданно, указывая на неудовлетворенность...» Росписи Чехова в разные годы объясняют многое в характере, мироощущении писателя, выборе темы произведения и героев». Люди, копирующие его роспись, обычно выбирают самые «болезненные».
Итак, научная библиотека музея имеет возможность оказать сотрудникам информационную помощь для реализации их научных планов. Творчество Чехова усилиями библиотеки, читателей и исследователей превращается в масштабный, целостный и завершенный мир. У почитателей таланта писателя появляется реальная возможность оценить и понять мир «Большого Чехова». Хорошо сказал о писателе А.И. Куприн: «Пройдут годы и столетия и грядущие потомки, о счастье которых с такой очаровательной грустью мечтал Чехов, произнесут его имя с признательностью и тихой печалью о его судьбе».
Список использованных источников
1. Чехов и Тургенев. — М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, 2020. — 424 с.
2. Авдонина, Л.П. Книжные инскрипты в едином пространстве информации и культуры. В сб.: Диалог культур: теория и практика. Труды и материалы IV Международного симпозиума. — Симферополь: ИТ «АРИАЛ», 2020. Т. 1. — С. 328—334.
3. Балухатый, С.Д. Проблемы драматургического анализа. Чехов. — Л.: Academia, 1927. — 186 с.
4. Гиппиус, З. Чехов без глянца. — СПб.: Амфора, 2010. — 414 с.
5. Зуев-Инсаров, Д.М. Почерк и личность. — Киев: Перлит Продакшн, 1922. — 96 с.
6. Лунари, Л. Как читать «Вишневый сад»? В кн.: «Белый квадрат» Чеховские спектакли Джорджо Стрелера. — М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, 2016. — 400 с.
7. Мирзабаева, А.М. Переводы произведений Чехова на иностранные языки // Молодой ученый. — 2015. — № 4 (84). — С. 787—792.
8. Наследие Скафтымова и актуальные проблемы отечественной драматургии и прозы. — М.: ГЦТМ им. А.А. Бахрушина, 2015. — 340 с.
9. Собенников, А.С. Творчество А.П. Чехова: пол, гендер, экзистенция. — М.: ИД ЯСК, 2021. — 287 с.
10. Чехов, А.П. Неизданные письма. Предисловие В.И. Невского, вступительная статья и редакция Е.Э. Лейтнеккера, комментарии К.М. Виноградовой, Н.И. Гитович и Е.Э. Лейтнеккера. — М.—Л.: Государственное издательство, 1930. — 240 с.
11. Чехова, М.П. Хозяйка чеховского дома. — Симферополь: Крым, 1969. — 231 с.
12. Чудаков, А.П. Поэтика Чехова. — М.: Наука, 1971. — 293 с.
13. Куприн, А.И. Рукописная «Чеховиана». — 1953 год, пункт 55, с. 11.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |