В семейной памяти Чеховых судьба кучук-койского имения выглядит противоречиво.
Племянник писателя Сергей Михайлович Чехов, став биографом своей семьи, записал по юношеским воспоминаниям: «Насколько припоминаю, Иван Павлович продал свое кучукойское имение в 1910 году перед тем, как купить себе маленькую усадебку Гришино под Москвой <...> Во всяком случае, я могу утверждать, что в 1917 году Иван Павлович уже не был владельцем Кучукоя: вся его семья и наша семья проводили лето этого года на даче Марии Павловны в Мисхоре»1.
Версия насчет 1910 года ошибочна: Гришино было куплено осенью 1909 года, а владение Кучук-Коем прослеживается по документам до начала 1917 года. Что касается лета 17-го года, проведенного на мисхорской даче, то семьи Ивана и Михаила Павловичей собирались там и в предыдущие годы. Тем не менее, при неточности аргументов С.М. Чехова, он был прав в утверждении самого факта продажи.
Сестра писателя оставила после себя другую версию. В 1953—1956 годах она диктовала свои воспоминания консультанту Дома-музея А.П. Чехова в Ялте Николаю Александровичу Сысоеву. В 1960 году в Москве вышла книга М.П. Чеховой «Из далекого прошлого». Несколько абзацев в ней, посвященных кучук-койской усадьбе, завершались следующими строками: «После смерти Антона Павловича, зная его расположение к брату Ивану Павловичу и заботы о нем, Кучукой отдали ему. Но Иван Павлович там тоже не жил. После революции этим имением никто из нас не интересовался. После смерти брата я там ни разу не бывала»2.
Это был текст, отредактированный Сысоевым, внесшим в авторизованный вариант рукописи некоторые поправки. Не сказать, чтобы они значительно искажали первоначальный смысл, но все же порой в них терялись нюансы, видевшиеся сестре Чехова важными и необходимыми. В машинописном оригинале, постранично завизированном самой Марией Павловной, последние строки о судьбе кучукойского имения были такими: «После революции этим имением никто из нас не интересовался, и оно, видимо, было зачислено в коммунальный фонд как усадьба без хозяев. Я там ни разу не бывала»3. Удалил Сысоев и окончание фразы из повествования о возвращения Кучукоя от Перфильевой: «Больше мы не пытались продавать его, и он до конца оставался нашим»4.
Для почитателей Чехова, имевших возможность ознакомиться с его опубликованными письмами, это место фактически оставалось белым пятном. Рано или поздно у кого-то из корреспондентов М.П. Чеховой возникали по этому поводу вопросы, ставившие ее в затруднительное положение. Так, в июне 1950 года Ольга Александровна Недорезова из Грозного написала ей в ялтинский музей о том, как чтят в их городе память Чехова, как дорого его творчество ей самой и ее семье, и просила ответить на несколько вопросов, один из которых касался неизвестной чеховской дачи:
«Уважаемая Мария Павловна! Я прошу Вас хотя бы кратко ответить на интересующие меня вопросы. Дело в том, что я дочитала письма до того момента, где А<нтон> П<авлович> пишет Вам о постройке дома в Ялте по Аутской дороге и в то же время сообщает о покупке дачи в 27 верстах от Ялты. Изящество и стиль постройки этого дома хорошо описаны в воспоминаниях Горького, Куприна. Мой муж, будучи в Ялте на лечении, посетил этот дом с экскурсией под Вашим личным руководством. Меня интересует: где вы сейчас живете — в этом доме или на той даче, что в 27 верст<ах> (судя по почтовому штампу — «Чехово»)»5.
М.П. Чехова быстро ответила на это письмо и пояснила: «Я живу в том доме, который был построен Антоном Павловичем в Ялте и который после его смерти мною был превращен в мемориальный Дом-музей писателя. Сейчас тот район, в котором расположен Дом-музей, называется «Чехово»»6. Но вопрос об «имении в 27 верстах» оставила без ответа. Отвечать на него в то время уже было нечего. А относительно прошлого — времени жизни Антона Павловича — кучук-койскому эпизоду просто не было придано никакого значения.
Тем не менее, в 1954 году при подготовке к изданию книги своей переписки с братом Антоном М.П. Чеховой поневоле пришлось давать небольшие пояснения, касающиеся приобретения и первой попытки продажи Кучук-Коя. Но показательно, что в книге «Из далекого прошлого» всё, что было связано с этой темой, свелось к пересказу или цитированию отрывков из чеховских писем 1898—1903 годов. И достаточно откровенно проявилось стремление мемуаристки принизить значимость этого места в собственных скромных оценках: «дачка», «на крохотном кусочке земли», «домик», «флигилек», и не имение, а «именьице»7.
Отсутствие информации приводило к тому, что Кучук-Кой превращался в миф, растворялся в крымском пространстве. Как ни грустно, но нельзя не признать, что редким упоминаниям о нем в трудах даже заинтересованных и профессиональных исследователей свойственна путаница с его местонахождением. Зарубежный потомок основателей южнобережного курорта Суук-Су Г.Н. Соловьев в своей статье об истории Суук-Су уделил внимание и крымской чеховиане, но Кучук-Кой у него охарактеризован как место «над Ялтой»8. В книге британского слависта Д. Рейфилда «Жизнь Антона Чехова» Кучук-Кой упомянут как имение, расположенное по соседству с поместьем Суук-Су9. Между тем, как уже не раз говорилось, Кучук-Кой находился в 27 верстах от Ялты при движении в сторону Севастополя, т. е. в юго-западном направлении, тогда как Суук-Су — в противоположной стороне от Ялты, близ Гурзуфа, на расстоянии 16 верст в северо-восточном направлении по побережью.
В 1967 году Сергей Михайлович Чехов, художник, работавший в течение нескольких лет над серией рисунков на тему «Чеховские места», решил зарисовать чеховский домик в Кучук-Кое. Его сопровождал врач Николай Алексеевич Лещ, когда-то знавший Марию Павловну, житель Алупки. С.М. Чехов так передал впечатления об их поездке:
«Доктор Н.А. Лещ был так любезен, что согласился отвезти меня в Кучукой в своей машине. Подъехав к цели, я достал из кармана старинную фотографию кучукойского домика Антона Павловича, захваченную из Москвы, и мы с Николаем Алексеевичем стали обходить все домики деревушки. Мы тщательно осмотрели все строения и не нашли ни одного мало-мальски похожего на то, которое было изображено на фотографии. Тогда я стал опрашивать местных жителей. Большинство из них были послевоенными пришельцами на место крымских татар, высланных в Сибирь по приказу Сталина. Только одна старожилка отвела меня на край деревни и указала на пустырь: «Вот тут была усадьба Антона Павловича Чехова, а вот здесь стоял его дом. Эту дорогу как раз проложили по тому месту, где стоял дом». Итак, дома, купленного когда-то Антоном Павловичем, видавшего его радости и мечты, не существует. Время и люди стерли его с лица земли»10.
В 1983 году была предпринята еще одна попытка отыскать кучук-койский след Чехова. В Доме-музее писателя в Ялте снимался фильм «Письма из Ялты» — последняя часть 5-серийного документального проекта «Путешествие к Чехову» по сценарию Владимира Яковлевича Лакшина. Съемочной группе хотелось запечатлеть и связанные с Чеховым окрестности. Но поездка в те края практически ничего не дала. В послесловии к фильму Лакшин рассказывал: «Целое утро потеряли мы, ища то место, где стояла первая крымская дача Чехова в Кучук-Кое. Показания местных жителей были сбивчивы. Мы сняли почти наугад старые кипарисы. Родник, бивший у дороги и описанный Чеховым, захламлен и не отмечен хоть каким-нибудь памятным камнем»11.
Примечания
1. Цит. по: Сосенкова М. «Курьезное имение» Чехова (История кучук-койской дачи писателя) // Крымские пенаты: Альманах литературных музеев. — № 4. — Симферополь, 1997. С. 75.
2. Чехова М.П. Из далекого прошлого. С. 258.
3. ОР РГБ, ф. 331, к. 80, ед. хр. 33, л. 260.
4. Там же.
5. «Приют русской литературы»: Сб. статей и документов в честь 90-летия Дома-музея А.П. Чехова в Ялте. С. 136—137.
6. Там же. С. 139.
7. ОР РГБ, ф. 331, к. 80, ед. хр. 33, л. 211.
8. Соловьев Г.Н. Суук-Су // Наше наследие. — № 47. — М., 1998. С. 89.
9. Рейфилд Д. Жизнь Антона Чехова. — М.: Независимая газета, 2005. С. 620.
10. Цит. по: Сосенкова М. «Курьезное имение» Чехова (История кучук-койской дачи писателя). С. 75—76.
11. Лакшин В.Я. Судьбы: от Пушкина до Блока. Телевизионные опыты. — М.: Искусство, 1990. С. 275.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |