Чехов впервые увидел Москву будучи семнадцатилетним юношей. Весной 1877 г. он приехал сюда из Таганрога на школьные каникулы. Древний русский город с его величественным Кремлем, улицами и площадями, наполненными оживленной толпой, произвел на молодого человека ошеломляющее впечатление, и Чехов писал: «Если только кончу гимназию, то прилечу в Москву на крыльях, она мне очень понравилась».
В 1879 г., получив аттестат зрелости, Чехов перебрался в Москву, куда раньше, в 1876 г., переехала его семья. Прошло немного времени, и Антон Павлович сказал слова, оказавшиеся пророческими: «Я навсегда москвич». Это убеждение выражено и в одном письме Антона Павловича середины 80-х годов: «Такова уж моя «планида», чтобы остаться навсегда в Москве... Тут мой дом и моя карьера».
Жизнь и творчество Чехова тесно связаны с Москвой. Здесь протекали студенческие годы Антона Павловича, началась его литературная работа, выросли его писательские, общественные, дружеские связи. Москва была одним из источников, питавших творчество Чехова. На московской сцене были впервые поставлены почти все произведения драматурга. И даже когда резкое ухудшение здоровья заставило писателя поселиться на юге, он не порывал глубокой внутренней связи с любимым городом.
Чехову была близка Москва трудового люда, демократической интеллигенции, к которой принадлежал и сам писатель. Антону Павловичу был дорог город, где жили и работали большие русские ученые, где находился старейший в России университет и замечательный Малый театр, который называли тогда вторым университетом. Москва привлекала писателя своим неповторимым, чисто русским национальным колоритом, широтой и разнообразием культурной жизни, богатством исторических воспоминаний. «Что ни песчинка, что ни камушек, то и исторический памятник!» — с восхищением писал Чехов в 1881 г.
Чехов «любил ее [Москву]1 как настоящий москвич», говорил брат и биограф писателя Михаил Павлович. Чехову были милы по-особому уютные московские улицы, московские люди, даже московский климат. И, что особенно важно, Москва давала писателю глубокое и непосредственное ощущение родины. Здесь, по словам современника Чехова С.Я. Елпатьевского, «сосредоточивалось все, что было в России самого хорошего, приятного, милого для Чехова». «Без Москвы не могу себя представить» — в этих словах выражено отношение Чехова к любимому городу.
Однако Москва дала Чехову не только много светлых, радостных дней, но и немало горечи. Сдержанный по натуре и никогда не любивший жаловаться, Антон Павлович в письме к брату, перечисляя то, что отравляло ему жизнь в юности, говорит о «московском житии». Тяжелым был путь молодого человека, приехавшего в Москву искать свое место в жизни. Бедность, почти нищета. Необходимость не только зарабатывать себе на жизнь, но и быть опорой большой семьи. Только полным напряжением душевных и физических сил, только величайшей целеустремленностью и выдержкой Чехов смог добиться победы.
Во время работы над большим циклом фельетонов «Осколки московской жизни», печатавшихся в 1883—1885 гг. в журнале «Осколки», Чехову пришлось сосредоточить все внимание на теневых сторонах жизни Москвы. Редактор журнала Н.А. Лейкин поставил перед Чеховым задачу в юмористической форме «говорить о всем выдающемся в Москве по части безобразий, вышучивать, бичевать, ни перед чем не умиляться». При этом Лейкин требовал не игнорировать и «мелкие фактцы», вроде купцов — гуляк и буянов или актеров, не по заслугам захваленных рецензентами. Конечно, такая программа крайне ограничивала тематику московских фельетонов Чехова. С другой стороны, жесточайший цензурный гнет совершенно не давал возможности открыто писать о многом, действительно достойном бичевания.
Большая часть фельетонов рисует юмористические картинки быта Москвы того времени: свадьбы, похороны, судебные дела, происшествия, праздники, увеселения и т. д.
Значительное внимание уделяет Чехов театральной жизни, прессе. Но вопреки лейкинской программе, сводившей фельетоны до уровня мелкого обличительства, Чехов в своих обозрениях выступает как разоблачитель дикости нравов мещанской Москвы, тупости ее капиталистических хозяев, пошлости реакционной бульварной журналистики.
В письмах Чехова 80-х годов встречаются также резко отрицательные оценки провинциального застоя и косности Москвы (не нужно забывать, что Москва уже давно не была столицей). Антон Павлович бранит низкопробные журнальчики и газеты-подёнки, самым отрицательным образом отзывается о среде сотрудников этой мелкой прессы, с которой ему приходилось иметь дело почти ежедневно.
«Московское житие» Антона Павловича началось в подвальном этаже дома на Грачевке (вблизи Садовой улицы и Самотечной площади), в комнатах, где «пахло сыростью и через окна под потолком виднелись одни только пятки прохожих». До этого времени, в 1876—1879 гг., семья Чеховых переменила двенадцать квартир! Это происходило по очень простой причине: у Чеховых не всегда были деньги для своевременной уплаты за квартиру, и домохозяева стремились избавиться от неаккуратных плательщиков.
До 1885 г. Чехов и его семья жили в районе Трубной улицы — Сретенки, пользовавшемся тогда сомнительной репутацией. Совсем недалеко был Соболев переулок — место самых грязных притонов, увековеченное впоследствии в рассказе Чехова «Припадок». Рядом находилась Сухаревка — крупнейший московский рынок, приют мелких торговцев и жуликов. Зато на Трубной площади был большой торг птицами и всяческой живностью, так поэтически описанный Чеховым в одноименном рассказе.
В октябре 1885 г. писатель и его семья перебрались в провинциально-тихое Замоскворечье, на Большую Якиманку (ныне улица Г. Димитрова). После кратковременного пребывания в сырой, холодной квартире в доме Лебедева семья Чеховых обосновалась в доме Клименкова — большом, несколько тяжеловатого стиля особняке с колоннами. Здесь Чеховы заняли нижний этаж, второй этаж снимал кухмистер. В начале 1886 г. писатель и его знакомые могли увидеть такое объявление, систематически помещаемое в одной из распространенных московских газет — «Русские ведомости»:
«Кухмистер Петр Антонов Подпорин. Уведомляю моих знакомых, что продолжаю принимать заказы для свадеб, балов и обедов по-прежнему, как у себя в помещении, также и на стороне, и отдаю помещение под свадьбы, балы и обеды. На Больш. Якиманке, против церкви Иоанна Воина, д. Клименкова».
Чеховы скоро почувствовали все неудобства этого соседства. Два раза в сутки спокойствие жильцов нарушалось шумом, доносившимся сверху. Днем здесь происходили поминальные обеды с обильной выпивкой, а с вечера до глубокой ночи — бурные свадебные пиршества с танцами. Такая обстановка не давала возможности заниматься сосредоточенной литературной работой, мешала отдыху и сну.
«Надо спать. Над моей головой идет пляс. Играет оркестр. Свадьба. В бельэтаже живет кухмистер, отдающий помещение под свадьбы и поминки. В обед поминки, ночью свадьба... смерть и зачатие... Кто-то, стуча ногами, как лошадь, пробежал сейчас как раз над моей головой... Должно быть, шафер. Оркестр гремит...» — писал Чехов.
Квартира на Большой Якиманке имела и еще одно существенное неудобство. Отсюда было утомительно и долго добираться на извозчике до центра Москвы, где находились редакции журналов, магазины и театры. Вот почему вскоре встал вопрос о переезде. Квартиру стали искать поближе к центру.
В начале августа 1886 г. сестра писателя Мария Павловна и брат Михаил Павлович приехали с дачи в Москву, чтобы заранее найти квартиру. Характерно, что и на этот раз, и позднее сам Чехов не участвовал в таких поисках. Даже имение Мелихово в 1892 г. было приобретено им заочно. На Садовой, вблизи Кудринской площади (ныне площадь Восстания), Чеховы увидели на окнах одного из домов белые бумажки — знак того, что помещение свободно и сдается внаем. Квартира понравилась. Об условиях тут же договорились с хозяином дома доктором Я.А. Корнеевым.
Переезд семьи в Москву несколько задерживался. «В Москву я переберусь... когда соберу толику денег, необходимую для перевозки, — сообщал Чехов Н.А. Лейкину. — Квартиру нашел я себе (650 р. в год) в Кудрине на Садовой, д. Корнеева... Квартира, если верить сестре, хороша... Собака-домовладелец, у которого я буду жить, требует плату за 2 месяца вперед, а у меня сейчас ни шиша». Занятые у Лейкина 70 рублей позволили внести задаток, и 27 августа 1886 г. семья Чеховых перебралась на новую квартиру.
Примечания
1. Здесь и дальше в квадратных скобках — пояснения автора книги.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |