Введение

Актуальность темы исследования.

Проблема статуса творца культуры является, на наш взгляд, одной из ключевых для культурологической, философской и вообще гуманитарной мысли. Без возможно более конкретного ответа на вопрос «Что для культуры значит та или иная личность?» (на каждом историческом отрезке развития конкретной культуры) невозможна ни адекватная оценка такой личности (а не созданных ею текстов — в широком понимании этого слова), ни полноценное развитие культуры. При этом утверждения о «вечной актуальности классики» перестали справляться с задачами актуализации классического наследия, о чем свидетельствует кризис гуманитарного образования и стабильное падение массового интереса к фигурам выдающихся художников, писателей и музыкантов.

Ключевые факторы, детерминирующие данный кризис, на наш взгляд, таковы:

Во-первых, традиционные подходы к изучению субъектно-объектных отношений в рамках культурных процессов зачастую не вполне адекватно могут выявить и описать статус тех или иных явлений культуры.

Во-вторых, качественно новые культурные сферы (доминирующая — Интернет), вбирая в себя целые области традиционной культуры, трансформируют их в формы, требующие новых подходов для эффективного изучения данных форм. Последнее особенно актуально в условиях упомянутого кризиса гуманитарных дисциплин, зачастую отстающих от динамики современных культурных процессов.

Преодолеть описанные проблемы можно с помощью плодотворных концепций, разъясняющих особенности функционирования в культурном пространстве каждого масштабного феномена культуры. Одним из таких феноменов является А.П. Чехов. Вся оценка чеховской личности, в большинстве случаев, сведена к оценке созданных им текстов. Между тем значимыми данные тексты делает, помимо их объективных достоинств в первую очередь фигура их творца: то, что принято называть «образом» классика. Сложным синтезом личности А.П. Чехова, результатов ее работы и результатов рецепции этой работы мы называем феномен писателя в пространстве культуры вообще и современной культуры в частности.

К сожалению, изучению этого синтеза до сих пор не уделялось должного внимания. Отказ от исследований подобного характера фактически абсолютизирует тексты за счет элиминации фигуры их автора. Существующие трактовки — например, о культурном образе — не могут быть признаны удовлетворительными, поскольку представляют собой не ответ на вопрос, а уход от него. Слово «образ» в данном контексте не несет ценностной или смысловой нагрузки. Интерес к творчеству порождает интерес к самому писателю, но оба эти «интереса» остаются автономными. Поэтому термин «образ» необходимо заменить концептом «феномен», признав за последним наличие сложной структуры, специфика которой нуждается в изучении.

Выбор личности А.П. Чехова не случаен. С одной стороны, его творчество является сейчас одним из наиболее востребованных (в мировом масштабе это касается в первую очередь чеховской драматургии). Во многом это объясняется отсутствием необходимости в развернутых историко-культурных преамбулах и комментариях для восприятия чеховских текстов, поэтому и личность писателя воспринимается как «актуальная». О большей понятности чеховского творчества для иностранцев по сравнению с наследием Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского писал, в частности, Д. Рейфилд. Этот аспект дважды отмечен и в фундаментальной «Поэтике Чехова» А.П. Чудаковым. Один раз данная тема затрагивается в связи с идейной составляющей чеховских текстов: «Развитие идеи не сопровождается последовательной и всесторонней аргументацией. Из высказываний героев Чехова, в отличие от Толстого и Достоевского, невозможно вычленить их взгляды в связной и упорядоченной форме, например, изложить их в форме философского или публицистического трактата. Исторический и философский аппарат идеи минимален (свойство, позволяющее говорить о всеобщей доступности Чехова)» [157, с. 247]. Аналогичную характеристику А.П. Чудаков дает чеховскому повествованию в целом: «Если повествование представить в виде дороги, то чеховское повествование будет такой дорогой, которая после очередного указателя вдруг обрывается. Дальше читателю уже ничего не помогает, он должен рассчитывать только на себя. Каждый идет в зависимости от своих ресурсов — далеко, близко — либо остается у конца торной дороги, не шагнув туда, где пути смутны. Может быть, именно поэтому Чехов имеет славу одного из самых доступных писателей» [157, с. 273].

С другой стороны, простота рецепции во многом является мнимой, что делает А.П. Чехова фигурой и наиболее профанируемой: таковым писатель был при жизни (в восприятии М.М. Протопопова, А.С. Скабичевского и т. д.). Таковым остается во многом и сейчас (конкретные примеры будут подробно анализироваться в тексте нашего исследования, пока только отметим, что диапазон шаблонов и стереотипов довольно широк — от абсолютной идеализации образа, до попыток тотальной десакрализации). Поэтому именно чеховский феномен дает богатый фактический материал для интерпретации.

В 1970 г. М.М. Бахтин, отвечая на просьбу редакции «Нового мира» оценить состояние современного литературоведения, отметил: «Нет смелой постановки общих проблем, нет открытий новых областей или отдельных значительных явлений в необозримом мире литературы, нет настоящей и здоровой борьбы научных направлений, господствует какая-то боязнь исследовательского риска, боязнь гипотез» [14, с. 347]. Сказанные о литературоведении, данные слова применимы ко многим областям современного гуманитарного знания, в том числе — к культурологии. Данная диссертация является попыткой поставить и наметить пути решения важного теоретического вопроса. При этом необходимо сделать предварительное замечание, касающееся хронологических границ данной работы. С одной стороны, диссертация представляет своеобразную историографию чеховского феномена, подразумевающую и современное его состояние. С другой стороны, необходимо вспомнить тезис М.П. Громова: «Большой писатель — это целая литература, часто вся литература, предшествовавшая его появлению» [33, с. 317]. То же можно сказать и шире — о любом крупном явлении культуры. Парадоксальность заключается в том, что чем более мы углубляемся в историю формирования, рецепции и интерпретации чеховского феномена, тем более непосредственное отношение это имеет к современному состоянию данного восприятия, и тем более основательные умозаключения мы можем сделать. Современное состояние (в нашем случае — начало XXI в.) — точка, зачастую трудноуловимая, которой предшествует более обширный и уже концептуализированный путь. Именно поэтому историографии вопроса и источникам, которые не могут быть названы в полной мере «современными», уделяется большой объем данной диссертации. Ориентация на современность проявляется двояко: там, где мы разбираем и анализируем примеры рецепции чеховского феномена в более или менее отдаленном прошлом, мы либо подразумеваем влияние данных примеров на современное состояние феномена А.П. Чехова, либо рассматриваем современность как оптимальное расстояние, позволяющее делать те или иные умозаключения.

Степень научной разработанности проблемы.

Работ, посвященных изучению жизни и творчества А.П. Чехова, опубликовано значительное количество как в России, так и за рубежом. Имеется масштабная биографическая литература, мемуарные воспоминания, филологические исследования, посвященные чеховскому творчеству. Однако каждая группа этих источников дает плодотворный материал для культурных интерпретаций.

Биографическая и мемуарная литература позволяет проследить формирование различных оценок жизни и творчества А.П. Чехова. Кроме того, каждая биография — своего рода промежуточный итог, по которому можно судить о восприятии писателя и его значимости в определенном социокультурном контексте. Из данной группы источников наиболее значительными являются чеховские жизнеописания и воспоминания о нем, созданные Л.А. Авиловой, Г.П. Бердниковым, И.А. Буниным, М.П. Громовым, В.В. Ермиловым, А.А. Измайловым, А.П. Кузичевой, Д. Рейфилдом, Ю.С. Соболевым, Ал.П. Чеховым, М.П. Чеховым, М.П. Чеховой.

Среди работ, подробно разбирающих отдельные проблемы, связанные с личностью и творчеством писателя, следует отметить исследования Ю.И. Айхенвальда, Е.З. Балабановича, С.Г. Бочарова, П.Н. Долженкова, М.М. Дунаева, В.Б. Катаева, З.С. Паперного, Э.А. Полоцкой, М.С. Свифта, А.С. Собенникова, Ю.С. Степанова, И.Н. Сухих, А.М. Туркова, А.П. Чудакова, Б.М. Шубина.

Одним из важных аспектов нашей концепции является интерпретация субъектно-субъектных и субъектно-объектных отношений в культурном пространстве. Наиболее значимыми работами по данной теме, на наш взгляд, являются труды Л.М. Баткина, М.М. Бахтина, В.С. Библера, М.Л. Гаспарова, В.А. Лекторского, Ю.М. Лотмана, Вл. А. Лукова, М.К. Мамардашвили, М.Б. Туровского, К. Ясперса.

При анализе фальсификационной составляющей современной Сетевой культуры, имеющей непосредственное отношение к нашей концепции, необходимо отметить материалы Р. Барта, В.А. Емелина, Д. Ланира, М. Мак-Люэна, А.Ш. Тхостова, О.В. Шлыковой, У. Эко. Поиск новых путей интерпретации явлений культуры должен опираться на работы перечисленных исследователей.

В выборе анализируемых примеров мы руководствовались наибольшей их наглядностью и характерностью. В анализе источников мы отталкивались от концепции А.П. Чехова как феномена, воспринимаемого в различных социокультурных пространствах, широким кругом реципиентов, следовательно, исследовали те трактовки, которые являются наиболее характерной иллюстрацией той или иной концепции чеховского феномена, сложившейся в той или иной группе реципиентов. Разнообразие данных групп и обусловило факт использования в данном исследовании как источников сугубо чеховедческого характера, так и материалов, на первый взгляд, в научном плане малозначительных (статей, написанных журналистами, колумнистами и т. п.). Так, мы подробно анализируем в третьей главе статью Д.А. Миронова «Описания отсутствий: к истокам творчества А.П. Чехова». Она важна для нас как эксплицирование далекого от науки взгляда на чеховский феномен. Именно поэтому совершенно деструктивный с историко-филологической точки зрения материал становится любопытным и показательным с точки зрения культурологической.

Учитывая широту заявленной темы и обширность источников, с ней связанных, мы считаем принципиальным описать круг материалов, не анализируемых детально в тексте диссертации.

Итак, мы не анализируем Чеховиану русского зарубежья (за исключением отдельных цитат И.А. Бунина, С.Н. Булгакова, К.В. Мочульского и т. д., преследующих сугубо иллюстративные, вспомогательные цели). Мы не выделяем в отдельную группу трактовок восприятие чеховского феномена реципиентами-писателями (Б.К. Зайцевым, И.А. Буниным, А.М. Горьким, И.Г. Эренбургом и т. д.). Мы не исследуем восприятие А.П. Чехова русской театральной критикой и относительно коротко трактуем аспекты, связанные с историей и современным периодом восприятия и интерпретации чеховского театра. Причина в том, что все перечисленные аспекты сами по себе являются большими темами для отдельных, обширных исследований. Попытка объединить их все в одной работе должна преследовать фундаментальные цели. Данная диссертация не претендует на это, но представляет в потенциале своеобразный modus operandi для исследований подобного рода. Такая цель вынуждала нас придерживаться магистральной линии работы: исследования общих закономерностей и тенденций, связанных с чеховским феноменом, анализ наиболее характерных, модельных примеров бытия данного феномена в культуре.

В целом, имеющаяся на данный момент в распоряжении исследователя литература, связанная с жизнью и творчеством А.П. Чехова, богата в первую очередь фактическим материалом и вариантами интерпретаций чеховского наследия — в основном, это филологические работы.

Однако работы, посвященные изучению жизни и творчества А.П. Чехова с культурологических позиций, отсутствуют.

Отсюда проблема нашего исследования может быть сформулирована как противоречие между необходимостью изучения специфики присутствия А.П. Чехова в культурном пространстве, а также его влияния на происходящие в данном пространстве процессы, и отсутствием разработок в этом направлении.

Объект исследования — личность А.П. Чехова и его творчество как мировое культурное наследие.

Предмет исследования — культурные репрезентации и интерпретации творчества и личности А.П. Чехова.

Цель работы — концептуализировать феномен А.П. Чехова на основе структурно-функционального анализа модусов его бытия в культуре.

Задачи исследования:

1. Классифицировать магистральные группы исследований по жизни и творчеству А.П. Чехова и выявить их специфические особенности.

2. Обосновать плодотворность изучения различных биографий А.П. Чехова с культурологических позиций на примере интерпретации конкретных чеховских жизнеописаний.

3. Интегрировать концепции, напрямую не связанные с чеховским феноменом, но значимые для его культурологического исследования.

4. Уточнить дефиниции «феномен культуры» и «субъект культуры», выявив структурные элементы феномена А.П. Чехова.

5. Сопоставить отдельные интерпретации понятия «субъект культуры», отметить их недостатки и потенциальные возможности синтеза.

6. Доказать факт существования в культуре субъектов, адекватных множеству культурных контекстов («вневременных субъектов») и установить их основные признаки.

7. Обосновать правомерность исследования А.П. Чехова как субъекта современного культурного пространства.

8. Выявить информационные аспекты социокультурных фальсификаций.

9. Определить специфику фальсификаций чеховского феномена.

Решение данных задач позволяет, на наш взгляд, обеспечить новые методологические пути решения вопросов, связанных с исследованием личности творца культуры в синхронии и диахронии, а также обосновать реальное присутствие и функционирование личности прошлого в культуре настоящего, не прибегая к абстрактным формулировкам о «вечной актуальности».

Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы отечественных и зарубежных культурологов, философов и филологов, в исследованиях которых затрагиваются проблемы, связанные с чеховским феноменом в частности, и феноменом культуры в целом, а также общетеоретические аспекты вопросов, сопряженных с концептом «феномен культуры».

Концептуальное значение для данной диссертации имели:

• идеи семиотического подхода, представленные в работах Р. Барта, Г.С. Кнабе, Ю.М. Лотмана, Т.Н. Суминовой, У. Эко, при анализе и уточнении понятия «субъекта культуры» чеховского феномена;

• диалогическая концепция культуры, изложенная в трудах Л.М. Баткина, М.М. Бахтина, В.С. Библера, и полемика с данной концепцией в работах М.Л. Гаспарова, в разделе диссертации, посвященном интерпретации категории «субъект культуры» и признакам транстемпоральности феномена А.П. Чехова;

• исследования М.К. Мамардашвили, Г. Риккерта, В.А. Щученко, К. Ясперса и др. при обосновании своеобразия временных и пространственных характеристик культурного пространства;

• биографический подход, разработанный В. Дильтеем, М. Хайдеггером и конкретные жизнеописания А.П. Чехова, созданные Г.П. Бердниковым, М.П. Громовым, В.В. Ермиловым, А.А. Измайловым, А.П. Кузичевой, Д. Рейфилдом и др. при интерпретации жизненного и творческого пути писателя;

• труды П.Н. Долженкова, В.Б. Катаева, Э.А. Полоцкой, А.П. Скафтымова, И.Н. Сухих, А.П. Чудакова, оказавшие влияние на анализ текстов;

• работы А.А. Аронова, М.Н. Золотоносова, М.С. Кагана, А.В. Костиной, М.А. Мазурицкой, Э.Ф. Макаревича, В.М. Межуева, Е.А. Сайко, М.М. Шибаевой, О.В. Шлыковой повлиявшие на отдельные положения диссертации (в том числе и полемического характера).

Методы исследования. Междисциплинарность исследования обусловила использование широкого спектра методов: сравнительный анализ, структурно-функциональный метод, метод системного анализа, а также общезначимые процедуры познания и логические методы, такие как аналогия, анализ и синтез, индукция и дедукция и др.

Научная новизна исследования.

1. Обоснован оригинальный подход к изучению жизни и творчества А.П. Чехова, способствующий культурологическому осмыслению наследия и личности писателя: определены базисные и дополнительные материалы, отмечены их особенности и недостатки, ключевые аспекты и пути трактовки.

2. Раскрыт значительный научный потенциал анализа чеховских биографий с позиции их культурологической составляющей. Продемонстрировано, что жизнеописания всегда являются своего рода суммой представлений о чеховской личности в рамках конкретного временного отрезка ее изучения: отсюда глубокие отличия в интерпретации и оценке одних и тех же аспектов чеховского наследия. Анализ таких противоречий, выявление закономерности их появления и последующего функционирования позволяет уточнять и расширять представление об общих принципах бытия чеховского феномена в культуре.

3. Отобраны концепции, потенциально плодотворные для дальнейшего культурологического изучения чеховского феномена: диалогическая, персоналистическая, структурно-функциональная, семиотическая.

4. Предложена модель феномена А.П. Чехова, отражающая его сущностные свойства и модусы бытия: три части структуры феномена (субъектная, категориальная, мифологическая), эксплицированные в трех формах реализации (модусах бытия) феномена в культуре.

5. Через сопоставление различных интерпретаций категории «субъект культуры» обоснована плодотворность анализа субъектно-субъектных отношений сквозь призму диалогического и персоналистического подходов.

6. Сформулирован оригинальный концепт «транстемпоральный субъект культуры», позволяющий дополнить представление о специфике существования личности в культуре: продемонстрированы конструктивные аспекты отказа от критерия «телесности» при трактовке отличительных признаков субъекта культуры, доказана плодотворность восприятия А.П. Чехова как вневременного субъекта.

7. Углублены и конкретизированы специфические характеристики современной культуры, свойственные ее цифровому, виртуальному модусу: доказано фальсифицирующее влияние этого модуса на восприятие тех или иных явлений культуры и связанная с ним профанация этих явлений, выявлены и проанализированы профанации чеховского феномена, разобран наиболее деструктивный тип фальсификации: «маргинальная интерпретация».

8. Сопоставлены различные трактовки феномена А.П. Чехова (как материалиста, как позитивиста, как православного по духу писателя и проч.), благодаря чему продемонстрировано наличие устойчивых герменевтических барьеров, объединяющих даже диаметрально противоположные интерпретации.

9. Осмыслены границы и признаки истинности и адекватности исследований феноменов культуры вообще и феномена А.П. Чехова в частности, и констатирована значительная, постоянная, некорректируемая доля релятивности любых выводов, связанных с данными проблемами.

Результаты, полученные в работе, обладают большим эвристическим потенциалом и могут интенсифицировать поиски новых методологических подходов к исследованным в работе вопросам.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем выведены общие принципы формирования и функционирования феномена А.П. Чехова в культурном пространстве; систематизированы представления о специфике присутствия чеховского феномена в контексте историко-культурных процессов; раскрыта ограниченность монодисциплинарных разработок в изучении жизни и творчества А.П. Чехова; выявлены потенциально новые пути для дальнейшего исследования чеховского феномена.

Содержащиеся в диссертации положения и обобщения могут способствовать переосмыслению и уточнению таких концептов, как «феномен культуры», «субъект культуры».

В ходе ознакомления с результатами диссертационного исследования может сложиться впечатление, что выведенные положения не являются специфически присущими чеховскому феномену, но могут быть применимы ко всем без исключения значимым деятелям культуры.

Мы не рассматриваем свои выводы как применимые исключительно к феномену А.П. Чехова, вместе с тем, не исключаем и их универсальности. Исследование посвящено конкретному феномену — чеховскому — все выводы, в том числе и кажущиеся универсальными, относятся к данному феномену, а проверка пригодности выработанных подходов и положений к изучению других творцов культуры не входила в список задач диссертанта. Любые результаты, связанные с тематикой, аналогичной выбранной для данного исследования, обладают своеобразной двойственностью: полученные в процессе изучения конкретного материала, они потенциально могут быть применены при исследовании смежных или достаточно отдаленных тем. Однако нюансы приложения результатов данной диссертации остаются вне ее проблемного поля. Поэтому мы не настаиваем на сужении области применения выведенных в работе положений, но и не имеем оснований видеть в них абсолютную адекватность неограниченному количеству феноменов культуры.

Практическая значимость исследования.

Материалы диссертации, ее основные положения и выводы могут способствовать дальнейшему исследованию личности А.П. Чехова с культурологических позиций; отдельные подходы нашего исследования применимы к изучению других классиков мировой и отечественной культуры и к выработке принципиально новых интерпретаций явлений культуры.

Диссертационное исследование может конструктивно использоваться при чтении учебных курсов по культурологии, литературоведению. Некоторые положения работы могут оказаться методологически полезными для школьных преподавателей литературы и мировой художественной культуры.

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Диссертация, посвященная исследованию культурного феномена А.П. Чехова, соответствует следующим позициям паспорта специальности 24.00.01 — теория и история культуры (культурология): п. 1.2. Теоретические концепции культуры; п. 1.13. Факторы развития культуры; п. 1.14. Возникновение и развитие современных феноменов культуры; п. 1.23. Личность и культура; п. 1.24. Культура и коммуникация.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Анализ чеховского наследия и посвященных ему материалов позволяет разделить последние на три ключевых блока: мемуарная литература; биографические источники; материалы более частного характера либо концептуально значимые работы, напрямую не связанные с чеховским феноменом. Последняя группа исследований включает в себя четыре подгруппы: материалы «интегративного» характера («Чехов и...»); работы, связанные с диалогической концепцией культуры; исследования, посвященные семиотическому подходу к изучению культуры; работы филологического, философского и исторического характера. Доминантными среди материалов, интерпретирующих чеховский феномен, являются работы историко-филологического характера, исследования с культурологических позиций практически отсутствуют.

2. А.П. Чехов как феномен культуры — это текст его произведений, биография и все коннотации, интерпретации и искажения, функционирующие в конкретном культурном пространстве (современном, конца или начала XX в. и т. д.). Получить представление о творце как культурном феномене можно, синтезировав созданные им тексты, тексты о нем, символические и ассоциативные элементы, связанные с его именем.

Феномен А.П. Чехова состоит из трех частей, соответствующих трем модусам бытия этого феномена в культурном пространстве. Данные модусы названы нами субъектным, категориальным и мифическим. Иначе говоря, элементы — это структура феномена, а внешним проявлением данных элементов будут соответствующие модусы бытия феномена. В том или ином контексте каждый модус может превалировать, но они никогда не исчезают полностью.

Первый модус бытия феномена А.П. Чехова в культуре связан с признаками его субъектного присутствия в ней.

Второй модус — категориальный — характеризуется оценочными, описательными и легитимирующим смыслами, связанными с явлением А.П. Чехова в культуре.

Третий модус включает в себя все искажения и неадекватные интерпретации феномена.

3. Наряду с традиционно дефинируемыми субъектами (подход академической науки), в культурном пространстве существуют вневременные (транстемпоральные) субъекты культуры: субъекты, адекватные не только современному для них социально-культурному контексту, но и бесконечному множеству подобных контекстов. Опираясь на диалогическую концепцию М.М. Бахтина, автор приходит к выводу, что выход за рамки устоявшейся трактовки субъектно-субъектных и субъектно-объектных отношений позволяет расширить представление о специфике многих культурных процессов.

4. Функционирование чеховского феномена в рамках современного культурного пространства обладает признаками субъектности, что позволяет ситуативно рассматривать А.П. Чехова как транстемпорального субъекта современного культурного пространства. Последнее обусловлено актуальностью чеховского наследия и личности для современной культуры, поликонтекстностью чеховского творчества и его диалогическим потенциалом.

Актуальность личности в культуре есть некая мера «субъектности» ее присутствия в конкретном культурном пространстве. Она всегда является результатом не застывшей, дефинированной «внутренней жизни» А.П. Чехова, но итогом интерпретации. Феномены, не имеющие достаточного интерпретационного потенциала и интерпретационной истории (вневременность является своеобразным синтезом данных элементов), не могут быть актуальны в рамках конкретной культуры (даже если они активно изучаются).

Диалогичность — это интерпретационная амбивалентность. Чем больше интерпретационных проблем связано с тем или иным феноменом, тем больше он «диалогичен». Подобные проблеме «А.П. Чехов и вера» белые пятна и попытки ученых преодолеть их становятся неотъемлемой частью бытия феномена в культуре.

Под поликонтекстностью подразумевается несводимость к современному для данного субъекта культурному контексту, причем этот признак не столько совпадает с понятием актуальности, сколько дополняет ее (не являясь имманентным).

5. Феномен «А.П. Чехов» приобретает категориальные коннотации в ситуациях необходимости классификации и легитимации тех или иных культурных явлений и процессов, превращается в средство компактного и универсального (не требующего развернутых пояснений и дешифровок) описания сущностных черт того или иного явления культуры. Кроме того, чеховский феномен в современном культурном пространстве трансформируется в своеобразный «аттрактор», к которому тяготеют явления и процессы как отечественной, так и зарубежной культур.

6. Одним из модусов бытия современной культуры является цифровой. Цифровая культура — это культура виртуальная, сетевая, находящаяся в сложных отношениях взаимодействия, взаимодополнения и конфронтации с культурой «книжной» (традиционной, доцифровой). Символом саморепрезентации первой является веб-страница, символом второй — книга. Магистральная особенность виртуального модуса заключается в его фальсификационном потенциале, влияющем на восприятие явлений культуры вообще и чеховского феномена в частности.

7. Совокупность неадекватных и некорректных интерпретаций жизни и творчества А.П. Чехова эксплицирует мифологический модус бытия его феномена, являющийся константным. Тотальное элиминирование данного модуса невозможно, поэтому любая трактовка чеховского феномена является в большей или меньшей степени гипотетической.

Апробация результатов исследования. Основные положения и результаты исследования отражены в 4 научных публикациях автора общим объемом 1,6 п. л. (в том числе — 3 в 3-х научных журналах, входящих в перечень изданий, рекомендованных ВАК при Министерстве образования и науки РФ для кандидатских и докторских диссертаций).

Результаты исследования прошли апробацию в виде докладов и выступлений на круглом столе «Народная культура славян в современном мире: традиции и инновации» в Государственной академии славянской культуры (г. Москва, 2014 г.); на заседаниях кафедры Теории и истории культуры Московского государственного университета культуры и искусств (2013 г.); на семинарах и заседаниях кафедры Философских и социально-гуманитарных дисциплин Московского государственного университета пищевых производств (2013—2014 гг.).

Материалы и выводы исследования используются в учебном процессе кафедры Физико-математических и общественно-гуманитарных дисциплин Московского государственного университете пищевых производств при чтении следующих учебных курсов: «Философия», «Культурология».

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре теории и истории культуры ФГБОУ ВПО «Государственная академия славянской культуры» 10 декабря 2014 г. (протокол № 5).

Структура диссертационного исследования. Диссертация включает введение, три главы, заключение, список литературы.