На Спиридоновке

Женясь, Чехов обещал матери и сестре: «Все останется по-старому». По-старому, конечно, ничего не осталось. Медовый месяц в санатории для чахоточных в Башкирии и несколько недель в Ялте, в атмосфере молчаливого невыносимого страдания, — так началась супружеская жизнь актрисы и писателя.

Чехов не любил глухие углы, общие помещения и лечиться, но поехал в глухой угол в санаторию, где все удобства сводились к крыше над головой, а развлечения — к рыбной ловле. Зато там не было постоянного назойливого внимания к его частной жизни. И все же молодожены уехали оттуда раньше срока. А в Ялте медовым месяцем и не пахло. Мать и сестра писателя тяжело переживали женитьбу Антона Павловича и старались дать это понять как можно яснее непрошеной невестке. В конце августа актриса уехала в Москву с тяжелым чувством.

В Москве Книппер побыла немного среди своих и взбодрилась. Семья актрисы приняла ее выбор безоговорочно. «Дома меня встретили шумно, — писала Ольга Леонардовна в первый московский вечер в Ялту. — Зина [домоправительница] почему-то зааплодировала. Мама не встретила, потому что решила, что я приеду с другим поездом. Все мне ужасно были рады и шумно лобызали. Дядя Сашенька у нас, и милый, трезвый, пьет молоко и в чистом кителе». Странности бракосочетания были уже пережиты и как-то истолкованы в пользу жениха. Об отношении тещи к зятю, не велевшему ей приходить на свадьбу, актриса писала мужу: «Мама до сих пор не может себе простить, что не накормила тебя хорошим обедом в день венчания, но говорит, что я ее так запугала строгостями, что она никак не надеялась, что ты пожелаешь заехать к нам после церкви». Новую родню Книпперы и Зальца искренне полюбили без ревности, тревоги и страха отвержения.

Новобрачной актрисе предстояли приятные хлопоты — устройство семейного гнездышка, куда вскоре должен приехать ее муж. Теперь московская география чеховских квартир стала иной: Чеховы никогда не искали жилья на тех улицах, к каким привыкли в семье Книппер: Леонтьевский, Кисловские переулки, Бронная, Спиридоновка — география Книпперов тяготела к площади Никитских ворот. А география Чеховых? Они жили на Трубной и на Сретенке, на Якиманке и на Садовой-Кудринской, в период материального благополучия селились на Малой Дмитровке.

Впрочем, менялись не только обстоятельства и предпочтения Чеховых, но сама Москва. Строились новые доходные дома с водопроводами, с канализацией, с продуманной системой вентиляции и водяным отоплением. В такую комфортабельную квартиру переехала из дома Шешкова Мария Павловна Чехова в январе 1901 г. «Я переехала на другую квартиру: две комнаты, светлая передняя, большая кухня, канализация и проведенная вода. За 28 руб. в месяц, без контракта. Устроилась еще уютнее, чем у Шешкова. Спиридоновка, дом Раевской. Рядом с Саввой Морозовым», — так описывала Мария Павловна свое новое жилище. Уезжая в Ялту весной 1901 г., она надеялась жить в ней и следующую зимую.

Однако вышло по-другому. Вернувшись из Ялты позже Ольги Леонардовны, Мария Павловна обнаружила, что квартира, на которую она рассчитывала, занята, а Ольга Леонардовна наняла жилье с расчетом жить не только с мужем, но и с его сестрой. Первая семейная квартира Чеховых была на той же улице — на Спиридоновке.

Спиридоновка называется по церкви Святого Спиридония на Козьем болоте, построенной в XVII в. В давнее время она протянулась от Белого города к Земляному, соединяя Гранатный двор Пушкарского приказа с Патриаршей слободой. В XVII в. это была престижная окраина, где мирно соседствовали оборонный заказ и духовное окормление. Но в начале XVIII в. страшный пожар уничтожил Гранатный двор, и Спиридоновка стала не казенной, а жилой улицей. Деревянные одноэтажные домики, флигельки, сады, надворные постройки в глубине — так выглядела Спиридоновка на протяжении всего XIX в. Лишь в самом конце столетия стали появляться на ней новые дома. В 1893 г. участок напротив Спиридоньевского переулка приобрел Савва Тимофеевич Морозов для своей жены Зинаиды Григорьевны, имевшей светские амбиции. В 1898 г. было закончено строительство роскошного особняка Морозовых, и началась на Спиридоновке новая московская светская жизнь с литературными вечерами, балами и обедами.

Морозовы увлеклись Художественным театром, и в круг их общения вошла актриса Книппер. Из ее писем к Чехову мы узнаем, что она охотно бывала в особняке на Спиридоновке. «Сегодня иду к Морозовой на литературный вечер, будут говорить об «Одиноких» — интересно», — читаем в письме от 23 ноября 1899 г.

В начале февраля 1901 г. Книппер пишет Чехову: «Я была на балу у Морозова Саввы». Эти балы были ежегодными и давались по случаю именин Морозова. В следующем году Книппер снова была на балу в особняке на Спиродоновке и рассказывала мужу в письме о скучных титулованных гостях миллионера и об отличных ужинах и обедах с изящной сервировкой и изысканным меню.

Антон Павлович симпатизировал Савве Морозову и не избегал общения с ним, хотя театральных амбиций Морозова не одобрял. Морозов вызвался стать пайщиком Художественного театра, выделил из собственного капитала 30 тысяч на перестройку бывшего театра Лианозова в Камергерском переулке. К этому времени Омон уже покинул эту сцену и выстроил себе новый театр рядом с садом «Аквариум» — на углу Садовой и Тверской. Привычный московским театралам Лианозовский театр пустовал в ожидании перемен. Для реконструкции Морозов пригласил Ф.О. Шехтеля, которого он хорошо знал, ведь именно Шехтель строил особняк на Спиридоновке.

Антон Павлович горячо поддержал идею заполучить собственную сцену для Художественного театра, здание Лианозовского нашел весьма подходящим и даже выделил часть денег от продажи прав на свои сочинения на общее дело. «Я уверен, что дело в Лианозовском театре будет давать барыши», — писал он Морозову, приветствуя его участие в судьбе Художественного театра. И тем не менее Чехов находил необходимым избегать малейшего влияния Морозова на творческий процесс. Об этом он писал жене: «Морозов хороший человек, но не следует подпускать его близко к существу дела. Об игре, о пьесах, об актерах он может судить как публика, а не как хозяин или режиссер».

И тем не менее Савва Тимофеевич Морозов был, наверное, единственным купцом-фабрикантом, к которому Чехов относился без малейшей иронии, серьезно и уважительно. Так он относился к людям общественно значимых профессий — врачам, учителям, сельским священникам, редакторам литературных журналов. Впрочем, самым красноречивым образом свидетельствует о симпатии Чехова к Морозову поездка с ним на север по Каме летом 1902 г. Всю весну Ольга Леонардовна тяжело болела после выкидыша. Антон Павлович как муж и как врач по мере своих уже скудных сил организовывал уход за ней. Как только опасность для жизни миновала, он сразу уехал в компании Саввы Тимофеевича во Всеволодо-Вильву, поселок при химическом заводе, принадлежавшем Морозову.

Может показаться странным, что Чехов уехал от выздоравливающей жены при первой же возможности. И этот факт давал многим пищу для разного рода домыслов о разочаровании писателя в браке, об охлаждении между женой и мужем. Однако причиной стремительного отъезда Антона Павловича были, без сомнения, клопы, отравлявшие жизнь квартирантам. И огромное психологическое напряжение, пережитое за время болезни жены. Скорее всего, именно Ольга Леонардовна с энтузиазмом отнеслась к идее поездки по Каме на север. Год назад тем же путем новобрачные Чеховы добирались до санатории, где провели медовый месяц, и величественная северная природа прочно переплелась в памяти актирсы со счастьем и влюбленностью. Она бы и сама была счастлива съездить на затерянный в лесах завод, увидеть своими глазами, как в свое время жили ее родители в Вятской губернии, где она родилась. Для ослабевшего от своей и жениной болезней писателя поездка была окрашена в несколько иные тона, но оставаться в Москве было невозможно: клопы, духота, бесконечные посетители — и неизвестно, что из этого было худшим.

Совместное путешествие не сдружило Чехова и Морозова. Слишком разными они были. Но взаимное уважение, тем не менее, окрепло. И отношение к Морозову как к человеку-кошельку искренне огорчало Чехова. О титулованных гостях морозовского дома писатель выразился неожиданно резко: «Зачем, зачем Морозов Савва пускает к себе аристократов? Ведь они наедятся, а потом, выйдя от него, хохочут над ним, как над якутом. Я бы этих скотов палкой гнал».

Тем временем титулованные гости создали Спиридоновке репутацию модной улицы, прибежища утонченной роскоши. Миллионеры из купцов стали смотреть на улицу жадными глазами. И непременно желали иметь дело с тем же архитектором. Перед тем, как приступить к проекту художественного театра, Шехтель успел построить еще один роскошный особняк для одного из наследников мануфактурного магната Рябушинского, умершего в 1899 г. Летом 1900 г. Степан Павлович Рябушинский начал строительство городской усадьбы, связанной в дальнейшем с именем Максима Горького, жившего в этом особняке с семьей после возвращения из Италии в СССР.

За какие-то десять-пятнадцать лет Спиридоновку стало трудно узнать. Выросли новые доходные дома и частные особняки, и Спиридоновка превратилась в витрину московского модерна. Впрочем случилось это уже после смерти Чехова.

Формированию привлекательного образа Спиридоновки несомненно способствовал тот факт, что здесь снимал квартиру Чехов. Писатель и его жена стали московскими достопримечательностями до такой степени, что их частная жизнь стала предметом интереса людей, с ними вовсе не знакомых. Приезд и отъезд писателя освещался в газетах в разделе новостей. Адрес, конечно, в газетах не печатали, но он отнюдь не был секретом.

До морозовского особняка — рукой подать. Логично предположить, что Чехов при своей симпатии к Морозову и по удобству соседства бывал гостем в его доме. Однако никаких подтверждений этому предположению нет. Воспоминания 3. Г. Морозовой не содержат никаких свидетельств в пользу визитов писателя. Она описывает только приезд Антона Павловича в Покровское-Рубцово недалеко от Звенигорода. С другой стороны, Зинаида Григорьевна не вспоминает и о визитах Книппер, которая была нередким гостем у Морозовых на Спиридоновке и с большой симпатией отзывалась в письмах к мужу о хозяевах дома. Поэтому с уверенностью нельзя утверждать, что Чехов никогда не переступал порог особняка на Спиридоновке.

Домик, где квартировали Чеховы осенью 1901 г., был совсем скромным и не шел ни в какое сравнение с роскошными особняками, выстроенными Ф.О. Шехтелем. Да и найден он был случайно. Вернувшись в Москву из Ялты, Ольга Леонардовна в тот же день отправилась смотреть квартиру. Вариант на свое усмотрение подобрала экономка матери, но увы — в квартире не был устроен ватер клозет, а это было обязательное условие. Ольга Леонардовна хотела нанять квартиру как можно скорее, ведь тогда и муж приедет из Крыма пораньше. Вместе с матерью актриса кружила по улицам вокруг Малой Бронной, где дирекция сняла для репетиций Романовский зал в доме Полякова.

Малая Бронная была все та же — с одной стороны Козиха, с другой — Тверской бульвар, с третьей — Живодерка. А с четвертой — респектабельная Спиридоновка на пороге строительного бума. Здесь-то и нашлась квартира.

«Наконец набрели на Спиридоновке на один преуютненький флигелек, — рассказывала в письме актриса. — На улицу выстроены большие европейские дома, а во дворе весь в зелени стоит чистенький прелестный домик в 5 комнат с чудесной кухней, с кладовками, с погребом, с сараем за 850 р. [за год]. Комнаты небольшие и невысокие, но уютно и Маше есть отдельная комната. <...> Дом теплый и сухой, жили там с детьми 3 года. Прямо идиллия, Антончик. Огромный двор, весь будет асфальтовый, чистый, хозяева люди передовые, он — архитектор. Если мы бросим этот флигель, то на следующий год возьмет его мама. Он ей ужасно нравится. И с проведенной водой. И на Спиридоновке воздух отличный, масса садов и улица чистая, ты знаешь».

Настроение у новобрачной актрисы было самое приподнятое. Однако московские квартиры не для того существуют на свете, чтобы новобрачные пребывали в неге и покое. Пока Ольга Леонардовна творила уют — заказывала новую обивку для мебели, выбирала домашние цветы, до которых у Книпперов все были большими охотниками, хозяин обещал привести в порядок флигель. Но к указанному числу флигель не был готов, мебель тоже, а приехавшая из Ялты Мария Павловна была от выбора невестки не в восторге: «Новая квартира произвела на меня неважное впечатление. Она хуже нашего мелиховского дома, боюсь как бы не дуло в ноги, фундамента нет, и сам флигель очень стар».

Хорош или плох был флигелек — теперь уже и не узнаешь. Его давно нет. Новобрачный писатель прожил в нем чуть больше месяца — с 17 сентября по 26 октября. Свидетельств чеховского быта в доме Бойцова почти не осталось.

В дневнике Брюсова можно найти курьезное описание визита поэта к Чехову на Спиридоновку в октябре 1901 г.: «Начались разъезды, чтобы собирать материалы для «Северных цветов». Трижды были у Чехова. Не добились свидания. Живет он где-то в деревянном домике чуть не на задворках; дверь отпирает подоткнутая женщина: — Нетути.

— Да может дома?

— Стану я врать; уехали; был бы дома, я бы сказала».

Подоткнутая женщина была Мария Тимофеевна Шакина — прислуга Чеховых еще с мелиховских времен. Она искренне привязалась к семье писателя, переехала в Москву вместе Евгенией Яковлевной после смерти Павла Егоровича. Затем переехала в Ялту, а теперь вновь вернулась в Москву, чтобы быть горничной у сестры и жены писателя.

Из писем Чеховых друг другу ясно, что обстановка составилась частью из мебели Марии Павловны, а частью из того, что новобрачной актрисе отдали мать и бабушка. Среди прочего — старинный бабушкин шезлонг, который, по мнению Ольги Леонардовны, даст комфорт писателю.

Именно здесь началась настоящая семейная жизнь актрисы Книппер и писателя Чехова. Здесь примирилась окончательно с женитьбой брата Мария Павловна, убедившись, что она так же, как и раньше, близкий и дорогой человек для обоих. «Квартира у нас порядочная <...> одним словом, живем хорошо», — писал Антон Павлович матери в Ялту.

Вид на церковь Св. Спиридония. Слева видна ограда особняка З.Г. Морозовой

Особняк З.Г. Морозовой на Спиридоновке

Особняк С.П. Рябушинского на Спиридоновке

Романовский зал на Малой Бронной, сегодня — сцена Театра на Малой Бронной

Вид на Спиридоновку по направлению к Малой Никитской. Дом Бойцова — второй слева, трехэтажный. За ним в глубине — второе владение Бойцова — четырехэтажный доходный дом, построенный в 1903 г.

Вид на дом Бойцова, справа видна часть второго дома, построенного в 1903 г.

Вид на Спиридоновку из двора доходного дома Бойцова