Мария Павловна Чехова была бессменным директором ялтинского чеховского музея в течение 36 лет. За эти годы она получила тысячи писем, в которых знакомые и незнакомые ей люди стремились выразить искреннюю признательность сестре писателя за сбережение чеховского дома или обращались с различными просьбами. В большинстве своем эти письма были крепко связаны с современностью. Они подтверждали неразрывность текущей музейной жизни с жизнью общества, для которого Чехов стал неотъемлемой частью. Марию Павловну радовали такие письма как свидетельства значимости и ее собственного труда по пропаганде чеховского наследия. Но, случалось, переписка с корреспондентами переносила ее и в прошлое, в те далекие годы, когда Антон Павлович был центром большой и дружной семьи. Особенное волнение вызывали у Марии Павловны письма, приходившие из памятных чеховских мест — родного города Таганрога, подмосковного села Мелихова и украинского областного города Сумы.
Связи Чеховых с Сумщиной установились еще с конца 80-х годов XIX века. В мае 1888 г. семья в первый раз выехала из Москвы на летний отдых в имение Линтварёвых, возле Сум, на берегу реки Псёл. В этих местах Чеховы провели все лето и уехали только с наступлением осени. И Антону Павловичу, и его близким очень понравились и гостеприимные хозяева имения, и живописные окрестности, и впечатления от встреч и разговоров с местными жителями. С этого времени в их представлениях об Украине навсегда закрепилось ощущение пространства, которому нет конца, где всё просторно, тепло, «широколиственно» и поэтично.
Имение Линтваревых находилось на правом, высоком берегу Псла, у излучины реки. Местность так и звалась — Лука и славилась обилием рыбы и раков. Чехов был страстным рыболовом и, оказавшись «на лоне природы», каждый день катался на лодке, сам греб, удил рыбу, знакомился с местными обычаями. Из городских привычек он остался верен одной — ежедневному писанию писем, но при этом в каждом письме отмечал красоту реки и свои рыболовные достижения. «Я уже не литератор... — писал он 10 мая 1888 г. своему приятелю Ивану Щеглову. — Я сижу у открытого окна и слушаю, как в старом, заброшенном саду кричат соловьи, кукушки и удоды. Мне слышно, как мимо нашей двери проезжают к реке хохлята верхом на лошадях и как ржут жеребята. Солнце печет.
Сейчас я еду в город за провизией и на почту. Вернувшись из города, пойду на реку ловить рыбу. Река широкая, глубокая, с островами... Один берег высокий, крутой, обросший дубами и вербой, другой отлогий, усыпанный белыми хатками и садами. <...> По берегу ходят с удилищами хохлята.
Много лодок. Ездим каждый день на мельницу. Места чудные».
Ожидая брата Ивана, который должен был приехать попозже, Чехов делал ему заказ: «Удилища есть, поплавки тоже. Привези возможно больше всяких крючков, очень больших, средних и очень малых, немного с волосками для нас и много без волосков для раздачи хохлам и хохлятам. Требуются большие крючки для сомов... Привези лесок и струн. <...>
Хохлы страстные рыболовы. Я уже со многими знаком и учусь у них премудрости. <...> А какие разговоры! Их передать нельзя, надо послушать».
Антон Павлович быстро свел дружбу и с местными ребятишками, копавшими ему червей для рыбалки. В письме к брату Ивану он просил выслать на Луку «для раздачи червекопателям» разных книжек, священных и светских: жития святых, сочинения Гоголя, Григоровича и др. И в последующих письмах Чехова с Сумщины встречаются упоминания о «маньяках-рыболовах», с которыми он проводит время за ловлей рыбы и интересными разговорами.
Не удивительно, что следующий летний сезон 1889 г. Чеховы решили провести в тех же местах. И на этот раз их сумские каникулы длились почти четыре месяца, с мая по начало сентября. Но лето 1889 г. на Луке оказалось омрачено семейным горем — болезнью и смертью старшего брата Чехова Николая, талантливого художника, ушедшего из жизни в 31 год от скоротечной чахотки. Николая похоронили на лучанском кладбище, и его могила навсегда привязала память чеховской семьи к сумской земле.
По прошествии многих лет Марии Павловне было приятно узнать, что и на Луке жива память о Чеховых, что сумчане бережно сохраняют бывшую усадьбу Линтваревых и тот флигель, который когда-то снимала чеховская семья. В конце 1940-х годов в Ялту пришло несколько писем от краеведа Петра Андреевича Сапухина, собиравшего материал для работы о Чехове на Сумщине. Постоянным корреспондентом Марии Павловны в 1940-е и 1950-е годы стала жительница Сум Ксения Викентьевна Калениченко, человек поразительного энтузиазма и преданности чеховской теме. Для людей, подобных Сапухину или Калениченко, представление о музее меньше всего было связано с чувством застывшего времени или законсервированного места. И переписка с сумскими корреспондентами одарила Марию Павловну, несмотря на ее уже немолодые годы, тем ощущением, которое лучше всего передается выражением — «живая жизнь».
Ниже вниманию читателей предлагаются два письма из Сум к Марии Павловне и одно ее ответное письмо. Они публикуются впервые по рукописной Чеховиане Дома-музея А.П. Чехова в Ялте за 1948 и 1951 гг.
г. Сумы. 20-го июля 1948 г.
Дорогая Мария Павловна!
Посылаю фотокарт<очку> Педосенко Андрея Михайловича (его рожд. 1877 г.), который хорошо помнит Антона Павловича и много рассказывал нам всем о том времени.
7 июля ко мне зашел корреспондент (РАТАУ) Давидов Александр Исаевич и мы вместе направились на Луку, к местам Антона Павловича. Ввиду неприезда Сергея Михайловича, в чеховской школе расположился пионерский лагерь, на полтора месяца, и в мезонине, где для Серг<ея> Мих<айловича> было намечено, по распоряжению Горсовета, помещение, живут пионеры чеховского отряда.
Извините, дорогая Мария Павловна, за сентиментальность, но я не могу не послать Вам веточку ивы, которая видела Антона Павловича и Вас. Под этой ивой любил ловить рыбу Антон Павлович, а мальчик Андрейко (Педосенко А.М.) помогал. Теперь Псёл далеко отошел от этой ивы. На обратном пути зашли на лучанское кладбище к Николаю Павловичу, и тов. Давидов сфотограф<ировал> могилу, как только будет готова фотокарт<очка> — сейчас же пришлю.
Все очень сожалеют, что поездка Сергея Михайл<овича> на Луку — Сумы отложена. В центральн<ой> библиотеке даже хотели устроить вечер и просить Серг<ея> Мих<айловича> участвовать.
Фарфоровая, десертная тарелочка, нарисованная Михаилом Павловичем, хранится в Сум<ском> художественном музее, как экспонат.
Ваше письмо от 3 июля получила 6 VII.
Прилагая и газетки сумские.
Будьте здоровы, дорогая Мария Павловна.
Всегда Ваша Кс. Калениченко.
Упоминаемый в этом письме Михаил Павлович — это младший брат Марии Павловны М.П. Чехов (1865—1936), Сергей Михайлович — его сын, художник, посещавший и рисовавший чеховские места. Вместе с письмом сохранилась и черно-белая фотография: немолодой человек с усами и бородкой, похожими на чеховские, в окружении ребятишек в пионерских галстуках стоит под огромным деревом — той самой ивой, что видела молодых Чеховых. Снимок запечатлел тот момент, когда А.М. Педосенко ведет свой рассказ пионерам Чеховского отряда. Можно не сомневаться, что Мария Павловна благодарно откликнулась на такой волнующий привет из прошлого. К сожалению, текст ее ответа неизвестен, так как копия не была оставлена для музейного архива.
Рассказ К.В. Калениченко о давнем чеховском знакомце мальчике Андрейке получил неожиданное продолжение три года спустя. В конце 1951 г. Марии Павловне пришло еще одно письмо из Сум, старательно выведенное на листке школьной тетради в линейку. Ниже оно приводится с сохранением особенностей орфографии оригинала.
Глубокоуважаемая
Мария Павловна!
Простите меня за то, что я совершенно Вам неизвестный, осмелился утруждать Вас своим письмом; но то, о чем я решился Вам написать, так для меня в особенности важно, что я решился на это. Я тот, бывший в 1888 году 9 лет мальчишкой, который целые дни проводил с Незабвенным и дорогим другом как лично моим, так и всякого культурного человека — Антоном Павловичем Чеховым. Я счастлив этим воспоминанием. Я видел его, слышал его голос, видел всегда его веселую улыбку и я вместе с ним на челноке в Псле ловил окуней и на лугу Линтваревых рвал для него чудесные цветы. Я проводил вместе с ним ночи и в особенности зори с удочкой. Давно это было. Что тогда мне говорил Антон Павлович, я уже забыл, теперь я 75 лет старик, знаю только одно, это то, что Антон Павлович меня любил, как родного, говоря яснее, мы оба любили друг друга и теплота этого чувства до сих пор согревает мое сердце. Я чувствую, что и я скоро буду там, где теперь Антон Павлович. Вот та причина, которая и заставила меня обратиться к Вам с письмом. Но Вы, Глубокоуважаемая Мария Павловна, немножко мне знакомы. Летом с. г. мой сын Афанасий Педосенко лечился на курорте в Ялтах, посетил Музей Чехова, лично с Вами говорил и мне передал Ваше желание получить от меня письмо, что я, правда, с трудом и делаю.
Привет Вам от сына. Привет Вам от Ксении Викентьевны Калениченко — одной из почитателей памяти Антона Павловича.
Мария Павловна! Если для Вас не трудно, то напишите мне несколько слов о Домике Музее им. Чехова. У нас в усадьбе бывшей Линтваревых в особнячке, где когда-то проживал Антон Павлович, сейчас школа и музей им. Чехова. Прощайте, Мария Павловна.
Адрес мой: Украина, Сумы (областной), ул. Орджоникидзе, № 81. Педосенко Андрею Михайловичу.
На это письмо имеется копия ответа в виде машинописного текста под копирку с рукописной подписью Марии Павловны синими чернилами:
Ялта, 15 декабря 1951 г.
Многоуважаемый Андрей Михайлович!
Письмо Ваше получила. Очень приятно, что вы знали моего покойного брата Антона Павловича. Брат любил детей и понятно, что хорошо к Вам относился, тем более, что Вы пишете, Вы помогали ему в рыбной ловле. В те годы и я жила вместе с братом у Линтваревых, но сама я Вас не помню, может быть даже и не встречала.
Спасибо Вам за привет от сына и Ксении Викентьевны. Передайте им и от меня сердечный поклон.
Будьте здоровы и благополучны. Всего Вам хорошего.
Ваша М. Чехова.
Письмо А.М. Педосенко вызывает в памяти другой эпизод из жизни А.П. Чехова, известный по рассказу писателя Ивана Шмелева «За карасями». Время действия рассказанной Шмелевым истории — июнь 1885 г., место действия — Москва, Замоскворечье, пруд у Мещанского училища, где в то время служил надзирателем Иван Павлович Чехов, а Антон Павлович навещал его и наведывался к пруду за карасями. Тут однажды и сошлись за рыбной ловлей 12-летний Иван Шмелев, его верный друг Женька и «голенастый незнакомец», имя которого мальчики узнали уже после его ухода: «Антоша Чехонте», писатель, который «пишет про смешное». Гимназисты, рассказывал Шмелев, пользуясь летней каникулярной свободой, «строили вигвамы и вели жизнь индейцев», в которой рыболовство занимало важное место: «Добычу мы сушили и толкли питательный порошок, или, по-индейски, — пеммикан...» Чехов поначалу случайно занял их прикормленное рыбное место, но затем, поняв это, извинился, уступил заветное место и поделился запасной леской: «у нас, рыболовов, правила чести строго соблюдаются...» Услышав о «пеммикане», он тотчас с пониманием откликнулся: «А-а, — говорит тот, — для пеммикана... будете сушить?» — и предложил «для пеммикана» своих пойманных карасей. Он сумел сказать «горлом, как говорят индейцы: «Отныне мир!» — и скрепил возникшее братство рукопожатием и великодушной клятвой: «Отныне моя леска — твоя леска, твоя прикормка — моя прикормка, мои караси — твои караси!»
«Многого мы не понимали, но сердце нам что-то говорило», — напишет Шмелев впоследствии об этой встрече «краснокожих братьев» с их «бледнолицым братом». Этот голос сердца Шмелев будет слышать всю свою взрослую жизнь. Ему выпадет пережить своего и «бледнолицего», и «краснокожего» брата, и бесчеловечные ужасы гражданской войны, и тяготы жизни в эмиграции, и неизбывную горечь и сладость воспоминаний. Необычная встреча с тем, кто «был поистине нашим братом в бедной и неуютной жизни», будет храниться в памяти в течение полувека, прежде чем превратится в литературный рассказ, веселый и грустный в духе рассказов Антоши Чехонте. Рассказ «За карасями» будет написан в 1934 г., вдали от Родины, в малоизвестном горном селении во французских Альпах под названием Алемон. Опубликован он будет впервые в 1955 г. в Нью-Йоркском «Издательстве им. А.П. Чехова» в цикле «Как я встречался с Чеховым».
Письмо А.М. Педосенко не столь литературно, как шмелевские воспоминания, но несет в себе такую же сердечную взволнованность, «...теплота этого чувства до сих пор согревает мое сердце», — написал 75-летний сумчанин, не устававший делиться этой теплотой с новыми поколениями подрастающих почитателей Чехова. Через таких людей продолжалась эстафета доброты: из прошлого — в будущее, от известного писателя — к московским гимназистам и лучанским сельским хлопчикам, от Андрея Педосенко — к его сыну Афанасию, не миновавшему чеховского дома в Ялте, к неутомимой общественнице Ксении Калениченко, к любознательным мальчишкам и девчонкам из сумской Чеховской школы и пионерского Чеховского отряда... И от них снова — к сестре писателя Марии Павловне, неустанно несущей ту же эстафету чеховской доброты и сердечности, — ради памяти прошлого и с заботой о будущем.
В 2006 г. письмо К.В. Калениченко и фотография А.М. Педосенко с юными почитателями Чехова стали экспонатами новой экспозиции «Чехов и Украина», созданной в Доме-музее писателя в Ялте. Теперь эти материалы могут увидеть все посетители, и почему-то хочется верить, что однажды кто-то из них узнает себя или близкого человека на старом снимке, сделанном на берегу Псла под зеленеющей чеховской ивой.
К.В. Калениченко
Имение Линтваревых на Сумщине
Лука. Псёл. 7 июля 1948 г. Педосенко А.М. среди пионеров чеховского отряда
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |