В. Мухин

* * *

В ворчливом море лето утонуло.
На Ялту осень стелет желтый плед.
Нежданный холод ночи сводит скулы
Прибрежных скал. Просвета в море нет.

Просвета нет в густом оглохшем мраке.
Просвета не принес с собой восход.
В туман маяк шлет розовые знаки.
Их поцелуи ловит теплоход.

Конечно, все кончается когда-то.
И будет день прозрачнее стекла.
Но нет просвета. Пенистая вата
Тумана берег весь заволокла.

И призраком слоняется простуда,
В глухом пространстве, поглотившем мир.
Но неожиданно и ниоткуда,
В тумане бодро прогудел буксир.

И вот платана проявилась крона.
Редеет нехотя тумана волокно.
Проснувшись, вяло каркнула ворона.
Ей все равно, что мне не все равно.

Нет, мне не все равно, что осень рано
Дохнула холодом преклонных лет.
Не все равно. Но все же, как-то странно,
Что именно в душе возник просвет.

* * *

По морю бежит и бликует дорожка
И звезды мерцают как мелкий янтарь,
И смотрит, как кошка, в ночное окошко,
Луны бельмоглазый сиротский фонарь.

На птицу бескрылую чем-то похожий,
Укутанный в плащ, по бульвару один
Идет торопливо куда-то прохожий.
Не крикнешь вдогонку: куда, господин?

А если и крикнешь, то он не ответит.
Напротив, ускорит куда-то свой ход.
И ветер вдогонку холодные плети
Над спящим бульваром со свистом взметнет.

Но утро раздвинет свои занавески —
Рассеется бледный февральский туман.
И быстро осыпятся зимние фрески.
Затем нарисуется в море баклан.

Взволнованных чаек гортанные крики
Разбудят гранитный приморский бульвар
И солнца янтарные звездные блики
Устроят на море ковровый пожар.

* * *

В движении мысли в стихе незнакомом,
В движении звука, в движении слога
Мне кажется, в миг восхищения словом,
Я вижу во всем проявление Бога.

Его проявление в Слове я вижу
И слов неожиданный миг зарожденья.
Неясные дали становятся ближе
И ярче, конкретнее чувства движенье.

И хочется мне окунуться в потоки
Метафор, сравнений, в их свежесть дыханья,
И медленно пить родниковые строки,
Наполнив восторгом пространство сознанья.

Мне хочется вникнуть и в ритмы, и в числа,
Вращающих времени звездные спицы,
Достигнуть касания тайного смысла
И с алгеброй чувственной соединиться.

Я верю, к глубинным и скрытым основам
Для чуткого сердца открыта дорога,
Когда вдруг проступят в стихе незнакомом
Незримые знаки присутствия Бога.

* * *

Порой в шуршащей гальке бледным бликом,
В песчаном шелесте сверкающей среды,
Проявится кусочек сердолика,
Как капелька окаменевшая воды.

И так находке этой сердце радо,
Как обретенной в поисках родной душе.
Как долгожданному у моря взгляду,
Где блики солнца гаснут в голыше.

Есть в поиске неясных истин странность —
Случается, что вдруг, когда надежды нет,
Рассеется иллюзии туманность
И неожиданно находится ответ.

* * *

Стали волосы нитями бабьего лета.
Белизной их горит нашампуненный шелк.
Не писал бы поэт, однозначно, про это,
Но находит он в том, ему ведомый, толк.

Может быть, он из времени чутко и споро,
Вьет для вечности слова особую нить.
Может быть, подошла, ...но, возможно, не скоро...
Просто ветер в окошко стучит, ...может быть.

Может быть, и такое случится с поэтом:
Долгожданное чувство на вдохе войдет —
Будут образы зреть с умирающим летом,
Равнодушное время ускорит свой ход.

И под страстной рукой, на пределе экстаза,
Задрожит, как листок золотой на ветру,
То ли слово осеннее, может быть, фраза,
Та, что отдана будет, как жертва, костру.

И последним своим смысловым колыханьем
Пустит по морю жизни круги, как ответ:
Я — движенье, я — пламя, я — мысли дыханье,
Я — бессмертие. Я — неизбывности свет.

Может быть. Но пока паутинками занят,
Вдохновленный их блеском, морской ветерок.
И колышется медленно лодочка — память
На прозрачных волнах поэтических строк.