Г. Шалюгин. Ялтинские «антоновки»

В декабре 1901 года Антон Павлович послал жене газетную вырезку со статьей «О культе писателей»: «в Ялте, где живет теперь А.П. Чехов, обретается (...) целая армия бестолковых, но невыносимо горячих поклонниц его художественного таланта, именуемых здесь «антоновками». Эти святые души бегают по набережной Ялты за писателем, изучают его костюм, походку, стараются чем-нибудь привлечь к себе его внимание и т. д., словом, производят целый ряд нелепостей. Идеал этих безобидных существ весьма скромен: «видеть Чехова», «смотреть на Чехова».

Чеховский пейзаж не будет полон, если не упомянуть об этих «святых душах». Преклонение перед кумирами всегда было и будет, но иногда — как в случае с Чеховым или Собиновым — оно обрело отчасти форму психологического помешательства. Впрочем, для этого были основания. После смерти писателя Иван Щеглов-Леонтьев провел среди его поклонниц опрос:

«Был ли Чехов красив?» Подавляющий ответ гласил: «Был прекрасен...»

Среди известных «антоновок» называли имена Лидии Мизиновой, Татьяны Щепкиной-Куперник, Лидии Яворской, Елены Шавровой, Ольги Кундасовой, Марии Дроздовой... Это были писательницы, художницы, актрисы, даже «астрономии»... В Ялте собралась целая когорта «антоновок»: Софья Бонье, Фанни Татаринова, Ольга Подгородникова...

Они преданно служили больному писателю, оказывали услуги, делали подарки. К примеру, белую сирень в чеховском саду развели благодаря саженцу от Фанни Карловны Татариновой. До сих пор в мемориальном доме Чехова стоит гипсовая фигурка собаки, поднесенная поклонницами. Чехов направлял их энергию в нужное русло. Софья Павловна Бонье помогала в благотворительных делах, навещала неимущих туберкулезных больных. Фанни Карловна Татаринова была организатором культурной жизни Ялты. Чехов над ними частенько подтрунивал. Софью Павловну за пристрастие к ярким нарядам величал «петухом». Иронизировал над актерскими талантами Фанни Карловны. Но все недостатки «антоновок» искупались величайшей преданностью искусству в лице обожаемого Антона Павловича. Биография их иногда поражают своим драматизмом и неожиданными, неординарными поворотами судьбы.

Так, к примеру, было с Фанни Карловной Татариновой. Ее деятельность на ниве благотворения и организации культурной жизни Ялты оставила глубокий след. По содержанию её альбома, ныне хранящегося в фондах Дома-музея А.П. Чехова, можно представить необыкновенно деятельную натуру, которая смогла поставить силами любителей почти весь классический русский оперный репертуар. Она выходила на сцену с таким партнером, как К. Станиславский, в спектакле по пьесе П. Гнедича «Горящие письма»... Именно в этом спектакле Станиславский отрабатывал такой новаторский сценический прием, как игра спиной к зрителю. По театральной традиции сцена являлась как бы продолжением зала, актер был обязан говорить непременно в сторону зала. Станиславский, реализуя идеи художественного реализма, представлял сцену как пространство с четырьмя стенами. Играл так, словно зрителей и не существовало... В Художественном театре зрителям было даже запрещено хлопать во время спектакля...

Ф.К. Татаринова издавала газету «Ялтинский листок», в котором печатался поэт Владимир Шуф, последователь знаменитого Семена Надсона. Незаурядной женщине посвящен его сонет «Джалита»: так в древности именовалась Ялта, так назывались и пансионат, которым владела Татаринова, и книжное издательство, ею основанное. Здание «Джалиты», погибшее в годы Великой Отечественной войны 1941—45 гг., находилось на берегу моря, через речку от гостиницы «Ореанда».

Ф.К.Т. Джалита

Взошла луна... Горит венец богини.
Ее мечты причудливый каприз, —
Вершины гор, теряя очерк линий,
Уходят вдаль. Чуть веет легкий бриз.
Морской простор весь в блестках, темно синий.
На берегу дорожка вьется вниз.
Джалиты тень скользит в цветах глициний.
«Люблю, приди!» — вздыхает кипарис.
Беседку там закрыли сетью лозы.
И шепот в ней, и тихо шепчет сад...
— Ну, поцелуй!... Джалита, где твой взгляд?
Ужели ты стыдливее мимозы?
Как ночь темна, как сладко пахнут розы,
И как звенит веселый хор цикад!

В РГАЛИ (Москва) хранится ряд документов, раскрывающих обширные личные связи Ф. Татариновой с деятелями русской культуры. От С.Я. Надсона, который последние дни жизни провел в Ялте, сохранилась визитная карточка, посланная, очевидно, в дни недомогания самой Фанни Карловны: «Хворать нехорошо: я это знаю по опыту. Надеюсь, сегодня Вы уже поправились, иначе я перестану быть умником и полезу на стену. Семен Яковлевич Надсон».

В архиве имеется также благодарственная записка актрисы Малого театра М.Н. Ермоловой, относящаяся к 90-м годам: «Позвольте от всей души поблагодарить Вас, Фанни Карловна, за Вашу милую любезность. Жалею, что уехала и не могу лично Вас поцеловать. Мария Николаевна Ермолова».

В переписке с Ф.К. Татариновой состоял поэт Константин Бальмонт, которому она помогала в организации поэтических вечеров на Южном берегу Крыма. Один из них состоялся 28 сентября 1895 года в Общественном собрании Ялты. Сбор от выступлений был направлен в пользу убежища престарелых и увечных при Аутской церкви. В программе стояли имена знаменитого виолончелиста Ар-веда Портена (Париж), музыкального педагога В.Е. Голубининой и Ф.К. Татариновой (Ялта). Бальмонт читал произведение, анонсированное как «Эльза. Поэзия в прозе». Звучали его стихи и в исполнении Ф. Татариновой.

Как и автографы Надсона и Ермоловой, письма Бальмонта не публиковались, хотя имеют несомненную ценность для истории русской культуры на Южном берегу Крыма. Первое письмо относится, очевидно, к 1893 году.

«Дер. Мармидовка, Полтавской губ. 12 сент.

Дорогая Фанни Карловна, как близко я от Вас, и как хотелось бы снова в Крым, на берег моря, на склоны гор! Я безнадежно влюблен в Крым. Малороссийские степи с их бесконечными горизонтами очень хороши, но что значит луна при свете солнца. Между тем обстоятельства моей жизни складываются так, что вряд ли в 1894 году мне придется беседовать с Вами (если только Вы не приедете в Москву). То дело, о котором я с Вами говорил, требует от меня новых хлопот, сегодня я уезжаю отсюда (гостил у Стороженки) в Москву, затем, вероятно, придется недели на полторы ехать в Петербург. Не можете ли Вы сообщить, до каких пор обыкновенно бывает в Крыму хорошая погода. Как теперь, я думаю, у вас хорошо! Что Вы поделываете? Что Вы читаете? Я написал много новых стихотворений, одно из них посылаю Вам, ибо оно навеяно Крымом.

Не собираетесь ли Вы устроить какой-нибудь вечер или поставить новую оперу? Пишите мне, пожалуйста, по следующему адресу: Москва, Плющиха, Ружейный пер. д. Кондакова, кв. Стороженки. К.Д.Б.

Жму Вашу руку и желаю Вам всего лучшего. Поклонитесь, пожалуйста, тем, кто помнит меня. Не нужно ли Вам исполнить какое-нибудь поручение в Москве?

Преданный Вам К. Бальмонт».

К письму был приложен текст стихотворения, написанного в сентябре 1894 года в Крыму.

Бесприютность. Сонет

Меня не манит тихая отрада,
Покой, тепло родного очага;
Не снятся мне цветы родного сада,
Родимые безмолвные луга.

Краса иная сердцу дорога:
Я слышу рев и рокот водопада,
Мне грезятся морские берега
И гор неумолимая громада.

Среди других обманчивых утех
Есть у меня заветная утеха:
Забыть, что значит плач, что значит смех.

Будить в горах грохочущее эхо,
И в бурю созерцать, под гром и вой,
Величие пустыни мировой.

Стихотворение было опубликовано в сборнике 1895 года «В безбрежности». Это второй поэтический сборник К. Бальмонта, он проникнут мотивами пейзажного импрессионизма. Тематически многие стихотворения сборника навеяны крымскими впечатлениями.

Второе письмо относится к началу нового двадцатого века и свидетельствует, что отношения К. Бальмонта с Ф. Татариновой сохранили дружеский характер.

«10 марта 1902. Сабынино.

Дорогая Фанни Карловна, посылаю Вам драмы Зудермана. На днях вы получите том драм Кальдерона. Через четыре дня я уезжаю в Париж надолго. Очень жалею, что нельзя побывать, до отъезда, в Ялте, и еще раз, и еще несколько раз навестить милую Фанни Карловну, к которой я бываю несправедлив, но которую всегда люблю и очень ценю. Напишите мне в Париже: «Constantin Balmont, poste restante.

Буду из-за границы писать Вам. Что делается у Вас в Ялте? Весна, солнце, цветы, голубое море? Хорошо бы перенестись туда хоть на мгновенье, но Судьба зовет. Целую Ваши руки. Будьте счастливы. Всем вашим поклон. Искренне преданный Вам К. Бальмонт».

* * *

В Музее МХАТ (Москва) хранится черновой вариант «Биографии Фанни Карловны Татариновой», написанной мужем после ее смерти. Почему именно МХАТ? Потому что Татаринова благодаря своей преданности искусству была приглашена в Школу-студию в качестве преподавателя музыки и работала там вплоть до самой смерти. Среди ее учеников были замечательные артисты. В воспоминаниях Алисы Коонен есть несколько строк об уроках Татариновой, которая предлагала ученикам оригинальную методу развития голоса. Все гаммы она предлагали петь таким образом: «Ду-ру-му-фу...». Это вызывало, естественно, ироническое оживление студийцев... Некоторые факты из документа использованы при публикации краткого биографического очерка о Ф. Татариновой в двухтомной истории МХАТа, увидевшей свет к 100-летию театра. Текст публикуется впервые. В скобках отмечены места, не подающиеся прочтению. Сохранена полностью и своеобразная стилистика документа.

«Биография Фанни Карловны Татариновой, изложенная ее мужем

Фанни Карловна Татаринова, урожденная Бергман, родилась в 1864 году 28 мая в Петербурге в семье Бергман, имевшей какое-то отношение ко двору Вел. Кн. Елене Павловне, под непосредственным руководством которой, как известно, возникли русские музыкальные общества, а затем и первые классы консерватории, во главе которых был поставлен А.Г. Рубинштейн. Эта близость семьи Бергман к лицам, стоявшим в непосредственной связи с просвещенной и высоко одаренной тонким чутьем музыки Великой Княгини, создавала благоприятную атмосферу для развития рано обнаружившегося у Ф.К. Бергман стремления к музыке и сцене. Старшая сестра ее, Эмилия Карловна, в замужестве Павловская, обладавшая большими сценическими и голосовыми данными, рано выдвинулась как артистическая индивидуальность и быстро сделала блестящую карьеру как оперная певица. Это обстоятельство в свою очередь определило и воспитание Ф.К. в направлении развития ее музыкальных способностей. Уже в 15 лет она была принята в Консерваторию в Москве по классу пения пр. Милорадович, у которой и закончила свое образование как певица, будучи переведена через класс благодаря успешности в занятиях по всем предметам. В Консерватории Ф.К. занималась по классу теории у пр. Кашкина, по гармонии у П.И. Чайковского, у пр. Губерт и др.

Рано выйдя замуж за инженер-технолога Татаринова, Ф.К. вскоре выехала за границу, где должна была совершенствоваться в пении у Виардо Гарсиа, предсказывавшей ей прекрасную будущность, как певице с необыкновенным красивым голосом — меццо-сопрано. Однако болезнь мужа, а затем и детей, приковала Ф.К. к Крыму настолько, что от сценической карьеры ей пришлось отказаться, ограничиться выступлениями в так называемых благотворительных концертах в г. Ялте, где Ф.К. Татаринова прожила с 1884 по 1907 год.

Обладая, кроме голоса, еще и драматическими способностями и не имея возможности отдаться профессиональной работе артистки, Ф.К., будучи благодаря замужеству человеком обеспеченным, а после смерти мужа обладательницей солидных средств, посвятила себя деятельности по оказанию поддержки главным образом больным туберкулезом артистам, направленным и приезжавшим для исцеления своего недуга на Южный берег Крыма. При непосредственном участии Ф.К. в Ялте, Севастополе и окрестных курортных местностях было устроено свыше 150 концертов и спектаклей, сборы с которых дали возможность заложить первые камни фундаментов таких учреждений и организаций, как «Община Красного Креста», содержавшей больницу для туберкулезных, санаторий «Яузлар», родильный приют, Народный дом, Ялтинское благотворительное общество, мужская и женская гимназии, добровольная пожарная дружина и т. п. и т. д.

Можно сказать, что не было в Ялте ни одного благотворительного или просветительного начинания, к которому не были бы приложены руки Ф.К. Татариновой путем устроительства концертов или драм(атических) спектаклей, в которых она принимала участие или как певица, или как др(аматическая) актриса, а также её ученики по пению и приглашенные ею артисты из столиц и др. значительных провинциальных городов.

Рано лишившись родителей и испытав в детстве большую нужду, познав с юных лет ее тяжесть, Ф.К. Татаринова умела горячо отзываться на человеческое горе и никогда не жалела ни своих средств, ни сил, отдаваясь всецело работе по облегчению положения всех обращавшихся к ней за помощью. Устремленная всем существом своим к артистической деятельности, она больше всего оказывала содействие артистической братии, всячески помогая в устройстве судьбы заброшенным благодаря недугу на Южный берег Крыма артисту или артистке.

Русское Императорское Общество сделало ее своим почетным членом, а Общество драм(атических) писателей своим агентом. Представители всех театров, как столичных, так и провинциальных, имели с ней соприкосновения или деловые, или дружеские. Кончив по классу драмы у Самарина Московскую Консерваторию и обладая хорошим артистическим темпераментом, Ф.К. Т-ва переиграла массу пьес с участием видных артистов драмы. Как, например, с Давыдовым, с Горевым, с Далматовым, со Станиславским, с М. Петипа, с бр. Адельгейм и др. Вероятно, не откажутся помянуть добрым словом Ф.К. Т-ву и те видные артисты оперы и драмы, которым она оказывала содействие и способствовала успеху, знакомя одновременно Южный берег Крыма с крупными музыкальными и драматическими силами, как, например, Ауэр, знаменитый виолончелист Портен (?), покойная Федотова, певец Фигнер, в то время начинающий Ф.И. Шаляпин, Рахманинов, <...> пианисты Д.С. Шор, Самуэльсон, бр. Адельгейм, Орленев, Яворская и мн. другие.

Организовав из любителей хор певцов и певиц, а из учеников своих по классу пения коллектив артистический, Ф.К.Т. поставила под своим дирижерством 9 опер: «Фауст», «Евгений Онегин», «Алеко», «Кавказский Пленник», «Дубровский», «Русалка», «Сын Мандарина», <...> «Демон» и много отрывков из разных опер. Независимо от их постановок, Ф.КТ-ва пробовала свои силы и как дирижер, успешно выступив публично в Ялте же с симфоническим оркестром в увертюре к «Орлеанской деве» в качестве дирижера. В 1900 году Ф.К.Т. принимает у себя на вилле весь коллектив Моск. Худ. Т-ра, приезжавшего в Ялту для показа своих постановок А.П. Чехову, главным образом, его пьес. Связь ее с МХТ, возникшая значительно раньше приезда театра в Крым, еще в период организации Москов. Общедост. Худож. Театра, определила впоследствии дальнейшую деятельность и жизненный путь Ф.К.Т.

Лишившись, в силу рокового стечения обстоятельств в связи с Японской войной и революцией 1905 года своего состояния, что помешало Ф.К., между прочим, развивать удачно начатое дело книжного издательства «Джалита» и расширить программу разрешенной ей, под ее редакторством газеты «Ялтинский листок», Ф.К. вынуждена была оставить Крым и переехать в Москву, где ей было предложено дружески к ней относившимися и ценившими ее дарование и артистический темперамент К.С. Станиславским и В.И. Немировичем-Данченко занять место директрисы только что намеченных к организации драматических курсов Художественного театра. Этот пост Ф.К. занимала с 1907 года по день расформирования курсов — или, впоследствии, школы театра и образования Студии театра, названной впоследствии 1-й, т. к. вслед за ней стали образовываться 2-я, а затем и 3-я, ныне Театр им. Вахтангова. Однако и по расформировании школы Ф.К. продолжала в Х.Т. специально порученную ей работу по сохраненному классу пения и постановки дыхания у драматических артистов по тому методу и системе, которые были впервые применены ею в работе с драматическими актерами. Здесь под руководством Ф.К. работали как молодежь, из среды которой вышли ставшие впоследствии известными артисты и артистки, как Бакланова, Коонен, Барановская, Горев, Вахтангов, Мих. Чехов, Хмара, Болеславский, и мн. другие, так и «старики», т. е. уже признанные и известные артисты, как Германова, Коренева, Лилина и даже сам К.С. Станиславский, бравший уроки отчасти для себя, а больше в целях поощрения молодежи к новому необычному в деятельности т. н. «Драматической школы» методу постановки и консервирования звука у драматических артистов.

В Художественном театре Ф.К. Татаринова работала до конца своей жизни, в общей сложности 16 лет. Всего же ее преподавательская и артистическая деятельность составляет свыше 35 лет. Независимо от этой работы Ф.К. в период революции и гражданской войны сорганизовала професс. Союз музыкантов — педагогов, объединив в нем свыше 800 членов и при нем учредила художественный отдел для детей, успев поставить силами своих студийцев несколько спектаклей <...>. Приглашенная Муз. Отд. Наркомпроса для работы в Пролеткульте, Ф.К. организовала курсы для подготовки преподавателей пения в рабочих клубах. Кроме того, у нее была своя Студия художественного пения.

В период империалистической войны, будучи одной из учредительниц и тов. председателя Общества Искусств, Ф.К. устроила свыше 100 концертов со своими учениками и ученицами в пользу раненых воинов.

Скончалась Ф.К. Татаринова от истощения, заразившись туберкулезом при ухаживании за своей дочерью в 1923 году, на 60-м году жизни. Похоронена, по личному желанию, не в Девичьем монастыре, где захоронены члены Худ. Театра, а на Введенском иноверческом кладбище недалеко от могилы дочери».

Ф.К. Татаринова