Особой позицией в тексте, предназначенной специально для наименования лиц, является обращение. В позиции обращения реализуется две функции номинаций: зов («Челаэк, пива!» («После бенефиса»)) и поддержание контакта («Ты бы, душечка, поехала в церковь» («В родном углу»)) (см. об этих функциях в [Янко 2011]). В первом случае для успешности коммуникации необходимо выделить слушающего (именно того, кому адресовано сообщение) в коммуникативном пространстве, а во втором должно выражаться отношение говорящего к слушающему для поддержания общения. Эти свойства номинаций, необходимые для использования в позиции обращения, есть не у всех единиц, именующих лица.
В силу этого для разных слов, именующих человека, функция обращения характерна в разной степени. Т.Е. Янко выделяет следующие классы единиц, наиболее способных быть вокативами: 1) имена собственные (Вася); 2) оценки (предатель, сумасброд); 3) реляционные слова (шеф, земляк) [Янко 2011, с. 239]. Наш материал подтверждает эти выводы.
С точки зрения словарной целесообразно выделить те единицы, которые в текстах А.П. Чехова встречаются прежде всего в позиции обращения. Это такие слова, как ангел, ангелок, ангелочек, ангельчик, ахида, бесстыдник, бесстыдница, ваше благородие, братуха, братуша, братушка, ваше высокоблагородие (варианты: вашескоблагородие, вашескоблородие, вашескородие, вашество, ваше высокоблаародие, ваше высокобагородие), ваше высокопревосходительство, ваше высокородие, ваше высокостепенство, ваше высочество, ваше превосходительство, голубка, голубочка, голубушка, голубчик, голубчичек, государыня, государь, детка, друже, дружище, дружочек, душенька, душечка, душка, душончик, дюсик, ехида, золото, ирод, касатка, лапочка, милостисдарь, милочка, мсье, сударь, сударыня, ребятушки, соколик, сокровище, солнышко, старина, сударик, сударыня, сударь, хлопче, хлопчик, цыпка, человек (в значении «слуга», варианты: че-эк, чеаэк, челаэк), ягодка, ясочка. Ср.:
(106) «— Нет ли у вас, голубушка, рюмочки водочки?..» («Комик»)
(107) «— Алеша, голубчик... Проснись! Милый!.. Ах... это ужасно! («Кот»)
(108) «— Ты к фразе придираешься, милочка...» («Розовый чулок»)
(109) «— Черт знает что! — пробормотал полковник Пепсинов мне на ухо. — Могли бы и дома поикать, сударь!» («Исповедь, или Оля, Женя, Зоя»)
(110) «— Пожалуйте наверх, сударыня! Вы и так вымокли!» («В рождественскую ночь»)
Имена собственные, наименования по родству, а также некоторые номинации, характеризующие лицо по принадлежности к коллективу и позиции в нем, обладают широким вокативным потенциалом и выступают в роли обращения очень часто:
(111) «— Я, Татьяна Петровна, всегда уважал ваше семейство...» («Брак по расчету»)
(112) «— Мама, пойдем домой... Мне страшно!
— Чего тебе, внучка, страшно? («В приюте для неизлечимо больных и престарелых»)
(113) «Извини меня, дочка, но, честное слово, ты сегодня глупа, как пескарь!» («Ненужная победа»)
(114) «Послушай, жена! Если ты на самом деле ведьма, то бог с тобой! — обратись в черную кошку и убеги куда-нибудь...» («Грешник из Толедо»)
(115) «— Коллега! Какими судьбами?..» («Первый дебют»)
(116) «— Нехорошо-с, милостисдарь!» («Кот»)
(117) «— Вина разные бывают, ваше превосходительство...
Лиссабонского, например, я и в рот не возьму... Каждый напиток, ваше превосходительство, имеет, так сказать, свое значение...» («Единственное средство»)
Наименования по полу и возрасту в современном русском языке обычно используются для обращения к незнакомому адресату.
В текстах А.П. Чехова слова этого семантического класса в позиции обращения используются очень редко, часто с дополнительными средствами вокативизации и для обращения только к знакомому лицу:
(118) «— Соня, Сонечка... дорогая моя женщина! — забормотал он, мешая ей говорить. — Милая моя, хорошая!» («Несчастье»)
(119) «— Девушка, не греши! — сказал он стонущим голосом, как больной. — Без постов нельзя, сам господь наш постился сорок дней. А только я тебе объяснял, что худому человеку и пост не в пользу».
(120) «— Где у тебя голова, девочка? — продолжал Цвибуш, глядя на бледное лицо дочери. — Отчего ты не рассуждаешь логично?» («Ненужная победа»)
(121) «— Пожалуйте-с! Милости просим, красивый мужчина! — бормотал торжествующий шафер, ведя его к двери. — Знаем мы вас, красавцев!» («Гордый человек»)
В речи персонажей Чехова встречаются и обращения по национальности, обычно недопустимые:
(122) «Замолчи, жидовка!..» («Иванов»)
Номинации по национальности в позиции обращения, как в приведенном примере, обычно представляют собой прозвища с негативной оценкой. В письмах, наоборот, А.П. Чехов часто использовал номинации по национальности с положительной оценкой, как ласковые обращения к жене, например: «Бог с тобой, благословляю тебя, моя немчуша, и радуюсь, что ты веселишься» (письмо О.Л. Книппер-Чеховой, 9 ноября 1901 г., Ялта).
Для номинаций по профессии, как и для номинаций по национальности, употребление в позиции обращения нехарактерно. Как и в современном языке, исключение у А.П. Чехова составляет слово доктор.
(123) «— Пожалуйте, ваше превосходительство! — обратился Егор Егорыч к маленькому седому толстячку в белом со светлыми пуговицами кителе и с аннинским крестом на шее. — Подвиньтесь, доктор!» («Петров день»)
Другие случаи с профессией-обращением представляются семантически осложненными. Ср.:
(124) «— Пейте! — говорит он, наливая три большие чашки. — Пей, актриса!» («В приюте для неизлечимо больных и престарелых»)
В таких случаях, когда в позиции обращения используется неподходящая лексема, можно говорить, очевидно, об имплицитном выражении дополнительной обуславливающей логической пропозиции (типа «ты ведь/поскольку ты являешься») или же оценочного компонента (типа «тоже мне...»). Функция негативных вокативов в этом случае близка к обзыванию.
Оценочные номинации (как чистые оценки, так и содержащие в своем значении оценочный элемент) в рассказах А.П. Чехова в позиции обращения выступают часто:
(125) «— Проснись, ангел мой! Поднимись, кормилица моя, музыкантша моя... Дочь моя! Маничка!» («Корреспондент»)
(126) «— Суд? Гм... Суд есть в городе и в деревне. В городе судят, мое золото, городских, а в деревне гольдаугенских...» («Ненужная победа»)
(127) «— Гм... Так... Подойди поближе, красавица! Что тебе нужно?» («Ненужная победа»)
(128) «— На часах спишь, болван? — слышит Филипп чей-то громовый голос. — Спишь, негодяй, скотина? <...>
— А? Спишь? Я оштрафую тебя, бестия! Я покажу тебе, как на часах спать, моррда!» («Умный дворник»)
Как видим, у А.П. Чехова оценочные апеллятивы могут быть как положительными, так и отрицательными. Оценочные номинации обычно ограничиваются только функцией поддержания контакта. Это связано с тем, что они не имеют идентифицирующих свойств, необходимых для инициации контакта, зова.
Как видно из примеров, обращения в рассказах А.П. Чехова часто состоят не из одного слова, а сопровождаются вокативизирующими средствами. К таким средствам относятся «политесные слова дорогой, уважаемый, милая, которые в этой роли используются не только тогда, когда слушающий действительно мил и дорог говорящему или уважаем (глубоко уважаем) им; местоимения мой, наш (моя радость, друг мой, счастье / горе наше), слова-обращения господа, товарищи, гражданин, диминутивные суффиксы (дружок, дружочек, сынок, дяденька, солдатик), вокативные междометия Эй и О! (Эй, лингвисты!; О, Волга!), сигнал призыва к началу действия а ну-ка (А ну-ка, лингвисты!), местоимения ты и вы (Ты, лингвист!), частица слышь. Вокативизирующие средства языка снимают многие ограничения и запреты на употребление именной группы в вокативной функции» [Янко 2011]. Наиболее часто в качестве вокативизирующих средств А.П. Чехов использует слова мой, милостивый, милый, господин, например:
(129) «— С удовольствием, мой друг! — ответила майорша и подставила свой лоб к губам майора». («За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь»)
(130) «Милый брат! Я люблю тебя, и ты не можешь себе представить, какие адские муки доставляет мне наша ссора». («Исповедь»)
(131) «— Это для вас положено? Не понимаю этого, извините, свинства! Не мог подождать! Что вы раскупорили? Батюшки! Это моя настойка! Какое вы имеете право, милостивый государь?» («Двадцать девятое июня»)
(132) «— Пожалуйте! — кричат его голубятники. — Господин учитель, ваше местоимение, обратите ваше внимание на турманов! Ваше местоимение!» («В Москве на Трубной площади»)
Вокативизирующие средства, по нашим наблюдениям, чаще всего сопровождают оценочные апеллятивы, наименования по родству, принадлежности к коллективу и положению в нем.
Анализ обращений в рассказах А.П. Чехова подтвердил, что в данной позиции могут употребляться слова из довольно большого количества семантических классов (наименования по полу, возрасту, профессии, ситуативной характеристике, национальности и др.). При этом для некоторых групп позиция обращения более характерна, чем для других.
Обращения могут быть адресованы как впервые вводимому персонажу, так и уже упоминавшемуся. В норме обращение не должно стоять в начале номинативного ряда, поэтому его можно рассматривать как один из признаков продолжения ряда. Однако в художественных текстах это правило может нарушаться.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |