Введение

В осмыслении сложного воображаемого мира художника — его произведения — следует руководствоваться бесценными указаниями самого писателя, которые обнаруживаются в рассказах, в специальных статьях о творчестве, в других видах текстов, например, в эпистолярии, где писатель размышляет об искусстве, о своей работе, рассматривает ее в соотношении с творчеством других художников. Это область метапоэтики, то есть исследования писателем собственного творчества и творчества других мастеров искусства.

Об А.П. Чехове написано очень много: исследователи бесконечно пытаются приблизиться к осмыслению искусства русского писателя, разгадать тайны мастерства. Творчество А.П. Чехова — живое, актуальное; куда бы мы ни приезжали, везде видели афиши пьес, художественных фильмов по произведениям А.П. Чехова. Все выдающиеся достижения театрального искусства России сейчас связаны с той или иной интерпретацией пьес А.П. Чехова. С особенным энтузиазмом зрители встречают спектакли «Иванов», «Дядя Ваня», «Вишневый сад», по-видимому, зрителя интересуют не столько новые формы в искусстве, как в «Чайке», сколько то, как прожить обыкновенному человеку в условиях абсолютной отстраненности от него государства. Нынешняя молодежь, наполненная оптимизмом, разработала лозунг «Чехов жив» для культурного проекта, объединяющего литературу, театр и современные технологии. 25 сентября 2015 года сотни людей всего мира (Россия, США, Германия, Англия, Китай и др.) прочитали произведения Чехова и показали, что они актуальны и сейчас; прямая трансляция чтений велась в сети Интернет на сайте YouTube.

В мировом театре постоянно обостряется внимание к обыденной жизни обыкновенного человека в драмах А.П. Чехова, им противопоставлены космические страсти трагедий Шекспира; между ними бесконечное разнообразие тем и сюжетов. Когда мы говорим об обыденности в творчестве А.П. Чехова, мы локализуем пространство его писательской мысли: обыденные сюжеты разворачиваются у А.П. Чехова в пространстве космоса жизни — художник и его герои преодолевают границы отдельного государства, достигают миров и миров, в этих мыслимых мирах легко находит себя любой человек.

«Проза А.П. Чехова: Метапоэтика и поэтика» — не первая наша книга по исследованию метапоэтики прозы, ранее, в 2009 году, мы выпустили монографию «Метапоэтика Лермонтова», в которой анализируется не только поэзия, но и проза, и драматические произведения М.Ю. Лермонтова. Были и другие работы, связанные со сложными жанрами в творчестве писателей В.И. Даля, К.И. Чуковского. С 1989 года метапоэтика как научная проблема стала одной из приоритетных тем нашей научной школы «Лингвистика текста: Семантика. Синтактика. Прагматика» и межрегионального семинара «Textus: Текст как явление культуры» в Ставропольском государственном университете, и мы тогда сосредоточились на изучении метапоэтики поэзии.

С 2002 по 2006 годы мы издали четырехтомную антологию «Три века русской метапоэтики: Легитимация дискурса». Тексты поэтов о поэзии со времен Симеона Полоцкого до наших дней выстраиваются в особую метапоэтическую парадигму, то есть систему изменяющихся взглядов самих поэтов на поэзию. В ходе исследований было установлено, что метапоэтика — относительно самостоятельная область знания, сложная система систем, характеризующаяся соотношением научных, философских и художественных посылок. Она находится в постоянном взаимодействии с культурным и естественнонаучным фоном эпохи, одновременно вырастая из него и предвосхищая дальнейшие тенденции развития познания. Энциклопедизм — особая черта данной системы, личности художника, творящего воображаемый мир.

Метапоэтика исторически развивается и совершенствуется. Как ни парадоксально, она характеризуется достоверностью. Парадоксальность заключается в том, что субъективные посылки поэта, не отстраненного от объекта исследования, становятся в результате объективными данными. Двойная субъективность — исследователя и автора в одном лице — позволяет осмыслить текст в категориях, внутренне ему присущих. Достоверность метапоэтики подтверждается постоянной практикой поэтов, находящихся в диалоге с предшественниками и — потенциально — с последователями. Идеи художников, как правило, входят в сложную структуру взглядов, являющуюся органичной частью единого пространства познания своего времени (эпистемы).

То, что это тексты о текстах самих поэтов, и позволяет определить их как метапоэтические (греч. meta — после, за, через): они служат для описания своих и чужих поэтических систем. Это те тексты, в которых сам художник-творец выступает как исследователь или интерпретатор, вступая в диалог с собственными текстами или текстами, объектами интерпретации собратьев по перу. Так, например, поэты-символисты, поставившие задачу создания общей теории поэтического творчества, посвятили ряд работ исследованию конкретных поэтик А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева и др., в то же время дали разветвленное представление о символизме, о собственных подходах к поэзии.

В антологии «Три века русской метапоэтики» системно, в хронологическом порядке представлены поэтические и прозаические произведения поэтов о поэзии. Каждый том открывается вступительной статьей. В первом томе помещены научные статьи, рассматривающие особенности метапоэтических текстов. Антология снабжена научным аппаратом: имеются комментарии к частным метапоэтикам (метапоэтика А.С. Пушкина, метапоэтика А.А. Блока, метапоэтика И.А. Бродского и др.), указатели имен и предметные указатели. Антология широко иллюстрирована портретами, рукописями, рисунками поэтов. Первый том «XVII—XIX века. Барокко. Классицизм. Сентиментализм. Романтизм. Реализм» (2002). Второй том «Конец XIX — начало XX века. Реализм. Символизм. Акмеизм» (2005). Третий том «Начало XX века. Авангард» (2006). Четвертый том «Середина — конец XX века. Реализм. Соцреализм. Постмодернизм» (2006) (см.: 132, 133, 134, 135).

Антология органично входит в научную парадигму конца XX — начала XXI века, содержит предпосылки для обновления и расширения сферы гуманитарного знания. Она представляет наглядный опыт нетривиального и нестандартного инновационного мышления, содержит множество идей, которые получают развитие в XXI веке, так как «назначение поэзии, — как утверждал А.А. Потебня, — не только приготовлять науку, но и временно устраивать и завершать невысоко от земли выведенное ею здание» (115, с. 180—181).

Систематизация материалов для антологии, ее составление дали возможность подготовить и издать словарь К.Э. Штайн, Д.И. Петренко «Русская метапоэтика» (2006), в котором представлена история метапоэтики, ее формирование в разные периоды. Исследование каждого этапа развития метапоэтики сопровождается анализом частных метапоэтик (С. Полоцкого, Ф. Прокоповича, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.А. Блока и др.) (см.: 168).

В нынешнем 2018 году мы издали монографию «Метапоэтика: Поэты исследуют русскую поэзию», которую готовили много лет. В монографии представлена русская метапоэтика поэзии — исследование поэтами собственного творчества со времен С. Полоцкого (конец XVII века) до конца XX века (см.: 167). В целом большой проект изучения метапоэтики поэзии был завершен, но одновременно мы разрабатывали проблемы, связанные с метапоэтикой перевода, живописи, музыки и мн. др. По проблемам метапоэтики были защищены кандидатские и докторские диссертации.

Изучению метапоэтики А.П. Чехова положила начало наша статья «Таинственное обаяние прозы Чехова» (2012) для чеховского сборника в Таганроге. Дело в том, что у Чехова можно найти ответы на любые вопросы: жизни, смерти, человеческого и Божественного. Завораживают гуманизм, выразительная простота, социальная тоска, стремление сделать людей лучше, глубокая меланхолия, которой не чужды и юмор и ирония, и в особенности поражают дух, атмосфера, музыкальность прозы Чехова. Чтобы понять, как все эти разнородные тенденции сочетаются, почему так поэтична проза Чехова, мы стали изучать его метапоэтику в надежде на то, что он сам откроет нам некоторые свои секреты.

Наиболее значимый корпус метапоэтических текстов А.П. Чехова содержится в его переписке, хорошо систематизированной и изданной в Академическом Полном собрании сочинений и писем Чехова в 30 томах, которое было подготовлено и выпущено сотрудниками Института мировой литературы им. А.М. Горького Академии Наук СССР в 1974—1983 годах. Издание состоит из двух серий: «Сочинения» (в 18 томах) и «Письма» (в 12 томах). Мы произвели выборку метапоэтических высказываний из писем на основе критерия «исследование прозаических произведений самим писателем», а далее определили наиболее значимые темы метапоэтики прозы Чехова, классификационно представили ее на разных уровнях абстрагирования. Как требует методика исследования метапоэтики, ее данные были введены в эпистему конца XIX — начала XX века, с тем чтобы проверить, коррелируют ли идеи метапоэтики Чехова с идеями его современников — ученых и философов. Корреляция, как правило, подтверждает правильность выделенных метапоэтических тем и проблем. Метапоэтические высказывания Чехова послужили основой для анализа поэтики его рассказов, мы ограничились повестями и рассказами позднего периода творчества, 1888—1904 годов, и на основе метапоэтических данных рассмотрели рассказы «Спать хочется» (1888), «Попрыгунья» (1891), «Душечка» (1898), «Студент» (1894), «Черный монах» (1894), «В усадьбе» (1894), повести «Степь» (1888), «В овраге» (1899) и др.

Анализ метапоэтики прозы Чехова действительно привел нас к неожиданным радостным результатам: мы рассмотрели эпистолярный характер, диалогичность метапоэтики Чехова, ее коэволюционную природу, определили особенности мировоззрения писателя в эпистеме конца XIX — начала XX века, характер взаимоотношения науки и творчества, литературного и медицинского труда Чехова, выявили критический характер метапоэтики Чехова. Но самое главное было системно рассмотреть проблемы художественного мастерства в метапоэтике А.П. Чехова, представить теорию творчества от самого Чехова, найти те тонкости, которые можно почерпнуть только в его высказываниях. Так раскрылся образ «обыкновенного человека» и обыденного жизненного мира, феноменологические установки автора и читателя, то есть содержание их сознания в процессе «переживания предметности» текста, вопросы формы рассказа, иерархия слоев прозаического текста, музыкальность, тональные оттенки, нюансы, контрасты — это, в основном, термины метапоэтики Чехова, так же, как и пластичность синтаксиса (фразы), и телесность текста. Во многом эти «нечеткие» понятия, образованные на основе «размытых множеств», определений, помогли нам подойти к пониманию таинственного обаяния прозы Чехова. Конечно же, мы не исчерпали возможностей изучения метапоэтики прозы Чехова, но думается, что смогли определить и рассмотреть ее основные проблемы. Самое большое открытие тех, кто изучает переписку Чехова, — это обаяние личности писателя, искреннее участие в жизни людей, семьи, города Таганрога, страны, титанизм усилий и великие результаты непрестанного труда на поприще литературы, медицинской и общественной деятельности.

Научное направление «Метапоэтика» входило в большой издательский проект Ставропольского государственного университета «Филологическая книга СГУ» (1993—2012): мы издавали сборники научных трудов участников семинара «Textus: Текст как явление культуры», монографии, учебники, учебные пособия, антологии, хрестоматии. С 1993 года было издано более 100 книг. Руководил проектом «Филологическая книга СГУ» ректор университета доктор социологических наук профессор Владимир Александрович Шаповалов, он основал нашу проблемную научно-исследовательскую лабораторию «Текст как явление культуры: Кавказоведение. Метапоэтика. Семиотика». В подготовке книг, сборников статей участвовали докторанты, аспиранты, студенты филологического факультета СГУ. Они с особым энтузиазмом изыскивали материалы по метапоэтике для своих курсовых и дипломных работ, магистерских и кандидатских диссертаций, готовили тексты к печати, учились основам редактирования, макетирования, верстки — знакомились с издательским делом. Но главное: некоторые из них влюблялись в науку, продолжали работу над новыми открытиями в области филологии. Были успехи, но были и неудачи. К сожалению, нам придется написать о главной неудаче в нашей работе, так как она связана с изучением метапоэтики Чехова — ее драматического текста.

Мы работали в сложных условиях: люди, которым нужна была не наука в университете, а только легкие доходы, старались срывать нашу работу. Это был декан филологического факультета А.А. Серебряков, заведующий кафедрой русского языка Э.П. Лаврик, их добровольный помощник О.К. Страшкова. Почему мы называем эти имена? Да потому что многие аспиранты, студенты вынуждены были отказываться от работы с нами под давлением и угрозами этих людей, срывались семинары, научные практики — делалось все, чтобы мы не могли продолжать исследования. Но ректор университета В.А. Шаповалов поддерживал нас, и мы работали.

Всё приняло катастрофический характер, когда руководство СГУ, как и руководство других университетов, вошедших в состав Северо-Кавказского федерального университета, было в одночасье сметено и на смену научной и педагогической работе пришла коммерциализация, которую стала тотально проводить А.А. Левитская — новый ректор, кандидат филологических наук, доцент, ранее она работала в Министерстве образования РФ, руководила Департаментом воспитания и социализации детей.

Для А.А. Левитской и ее подчиненных единственным критерием эффективности работы профессора в университете стали деньги, которые должны добываться любым путем, хотя на развитие университета (СКФУ) государство выделило 7 миллиардов рублей. За ненадобностью была уничтожена наша научная школа, закрыт межрегиональный научный семинар, расформирована проблемная научно-исследовательская лаборатория, прекращен выпуск серии книг «Филологическая книга СГУ». В 2016 году мы были вынуждены покинуть университет.

Особую разрушительную роль в этом сыграл директор Гуманитарного института А.М. Ерохин, который 10 сентября 2015 года на специально организованном для его выступления собрании кафедры объявил нашу деятельность не соответствующей «новым экономическим условиям». По его мнению, книгами никто не пользуется, они не приносят дохода университету, а лаборатория, научная школа также коммерчески бесполезны. Пренебрежительный категоричный тон А.М. Ерохина, никогда не занимавшегося наукой, довершил процедуру моббинга, коллективной травли, которую мы описали в монографии «Язык. Языкознание. Идеология: От социализма к российскому капитализму» (2016) (см.: 170, с. 318—358).

Кафедрой русского языка СКФУ руководит доцент-миллионер В.П. Ходус, к его капиталам Министерство образования РФ недавно прибавило грант в 16 миллионов рублей якобы на развитие преподавания русского языка в Ставропольском крае, по-видимому, и на Северном Кавказе. От курсовой работы до докторской диссертации — всё Ходус писал под моим, К.Э. Штайн, научным руководством. Безделье, истерики, неспособность к научной работе приходилось терпеть на протяжении более пятнадцати лет.

С Ходусом мы предпринимали попытку целостного изучения метапоэтики драматургии Чехова. Были выпущены книги, словарь-конкорданс, защищены кандидатская и докторская диссертации, но итог работы жалкий. Привыкшие иметь дело с нелегким «материалом», мы переписывали его безграмотные тексты, составляли схемы, и так годами. Его книга «Метапоэтика драматического текста А.П. Чехова» представляет собой составленные нами в помощь Ходусу схемы и материалы, которыми он мог воспользоваться в исследовательской работе. Они и были изданы им без всякого изменения в виде схем и коротких комментариев, нами подготовленных, так что это не монография, работу можно рассматривать только как материалы для изучения драматического текста Чехова. То же самое можно сказать о диссертациях Ходуса, о словаре-конкордансе.

Теперь он заведующий кафедрой русского языка. «Ну, не способен к науке, может, будет администратором», — думали мы. Вот он администратор-миллионер, но ему и этого мало, ведь «зло ищет и рыщет». На сайте университета в мае 2018 года появилось объявление о защите диссертации Е.А. Зверевой «Семиотика автодескриптивного текста И.Г. Эренбурга», научный руководитель — Ходус. Зверева — начальник отдела надзора и контроля в сфере образования Министерства образования Ставропольского края, училась у меня, К.Э. Штайн, в университете, в магистратуре, потом около десяти лет была соискателем, подготовила диссертацию «Лингвистические основы метапоэтики И.Г. Эренбурга». Работа была неплохой, но Зверева не обнаружила желания защищать ее в 2016 году, как ей предлагали.

По каким-то бесчестным, только им известным мотивам, на основе прежней работы была изготовлена фальшивка, которую в 2018 году Ходус и Зверева представили к защите как новую диссертацию под названием «Семиотика автодескриптивного текста И.Г. Эренбурга». «Автодескриптивный» — это некорректный, неудачно придуманный термин (значение — «автобиография»), употребленный вместо научного — «метапоэтика» (или «автометадескрипция»), как и другие термины вроде «авторского дискурса». В этой диссертации отсутствует научная концепция: семиотика — не целенаправленный объект исследования, это наука о знаковых системах вообще, и непонятно, что изучается в громадной метапоэтике И.Г. Эренбурга. Примитивно, упрощенно и цинично пересказывается первоначальный текст, который был написан ранее.

Мы сделали запрос Президенту Российской Федерации В.В. Путину по поводу деструктивного руководства университетом А.А. Левитской, Гуманитарным институтом А.М. Ерохиным, кафедрой русского языка В.П. Ходусом. К нам отнеслись внимательно, но, оказывается, Президента тоже можно обмануть. Из СКФУ ему предоставили ответ, написанный хорошо отработанным языком лжи: со стороны А.М. Ерохина не было адресных оскорблений по моему поводу, у Е.А. Зверевой и В.П. Ходуса не манипуляции с деньгами гранта, а серьезная научная работа; а мы с Д.И. Петренко якобы после уничтожения нашей лаборатории, научной школы, семинара, проекта «Филологическая книга СГУ» с благодарностью написали заявления об уходе из университета по собственному желанию. На самом деле это была бесчеловечная, жестокая, смертельная расправа, нас заставили уйти из университета, лишили любимого дела нашей жизни, а студентов — возможности работать над серьезными научными проблемами.

Теперь по городу ходит что-то вроде анекдота.

Разговор Штайн и Ерохина.

Штайн: «Вот труды нашей научной семиотической школы».

Ерохин: «Бабки давай!!!».

Грубовато, но из песни слов не выкинешь. А Ходус уже присматривает себе наших бывших учеников с хорошо поставленными темами и разработанными диссертациями, публикациями. Мы, привыкшие к трудностям, все-таки собирались работать и дальше, но невыносимы были грубая ложь, жесточайшие издевательства. Новые капиталисты выжимают деньги из университета, разъезжают по всему миру, представляются там интеллигентными людьми, а в своей стране — разнузданная грубость, безделье, цинизм, ложь.

Северо-Кавказский федеральный университет сейчас на грани разрушения, многим профессорам и доцентам, положившим жизнь на его развитие, пришлось покинуть его из-за условий работы, не совместимых с жизнью. Что же касается научного исследования по драматическому тексту А.П. Чехова, то есть изданные материалы, пусть ими воспользуются, если захотят, люди, способные к работе над творчеством большого художника. Нет такого чеховеда — Ходуса, есть несчастье, наша грубая ошибка в работе — жестокий капиталист, миллионер, не сумевший оценить то, что жизнь давала ему возможность стать человеком.

Вокруг Чехова происходило и происходит много различных событий, с годами станут понятными и красота творчества, жизни, и то, что писатель считал «отклонениями от нормы, ее противоречиями». Чеховская «попрыгунья» Ольга Ивановна «не понимала, что значит приват-доцентура и общая патология», как не понимают, что такое научная школа, Левитская, Ерохин, Ходус и др. Чтобы прояснить, что с таким немыслимым усердием разрушали эти люди, им надо посмотреть хотя бы рубрикатор «Метапоэтика» в каталоге Российской государственной библиотеки, там они найдут сотни статей, диссертации, монографии, учебные пособия, учебники по теме «Метапоэтика», которые пишутся талантливыми учеными «от Москвы до самых до окраин». А еще там десятки книг по гармонии, кавказоведению, семиотике и т. д. Слава Богу, они уже не доступны варварам, которые ни за какие миллионы не смогут овладеть подлинными богатствами русской культуры.