Уникальная творческая биография Чехова — эволюция от сотрудника самого презираемого критикой пласта литературы 1880-х годов, газетно-журнальной юмористики, до признанного «живого классика» в конце жизни — давно привлекает внимание ученых1. Но в то же время период сотрудничества Чехова в юмористических изданиях долго отделялся от его зрелого творчества и рассматривался как некая проба пера, ряд довольно забавных, но незначительных произведений, невысокое качество которых было прямым следствием требований изданий этого типа. Интересно, что инициаторами такого отношения были сами сотрудники подобных газет и журналов: именно так они оценивали собственную работу в них. Вот характерный отрывок из мемуаров известного театрального критика А.Р. Кугеля, в 1880-е годы сотрудничавшего в юмористических журналах:
Я уже как-то упоминал, что почти все, впоследствии известные и даже славные писатели начали с юмористических журналов и, как одна знаменитая французская актриса, указывая на спальню, так большее число литераторов, указывая на редакцию юмористических листков, могли бы сказать: «Il faut passer par là»2.
Для подобных авторов участие «славных писателей» в газетно-журнальной юмористике, похоже, служило слабым оправданием начала их собственного творческого пути, которое они охотно исключили бы из своей биографии. Но так ли относился Чехов к работе в так называемой малой прессе? С одной стороны, и в ответе на знаменитое письмо Григоровича, и во многих письмах первой половины 1880-х годов Чехов ругал себя за несерьезное отношение к творчеству, характерное для авторов малой прессы, критиковал ту литературную среду, в которой ему приходилось работать:
Газетчик значит, по меньшей мере, жулик, в чем ты и сам не раз убеждался. Я в ихней компании, работаю с ними, рукопожимаю и, говорят, издали стал походить на жулика. Скорблю и надеюсь, что рано или поздно изолирую себя á la ты. Ты не газетчик, а вот тот газетчик, кто, улыбаясь тебе в глаза, продает душу твою за 30 фальшивых сребреников и за то, что ты лучше и больше его, ищет тайно погубить тебя чужими руками, — вот это газетчик, о к<ото>ром я писал тебе. А ты, брат, недоумение, обоняние, газ... ничтожество... газетчикхен. Я газетчик, потому что много пишу, но это временно... Оным не умру3;
За пять лет моего шатанья по газетам я успел проникнуться этим общим взглядом на свою литературную мелкость, скоро привык снисходительно смотреть на свои работы и — пошла писать! (П 1, 218).
Но с другой стороны, существует множество высказываний Чехова, указывающих, что он не желал бы вычеркивать этот период из своей жизни, более того, многое в нем зрелый писатель ценил, а по чему-то даже скучал:
Почитываю Вас и вспоминаю былое, и когда на пути своем встречаю какого-нибудь юного юмориста, то читаю ему «Бородино» и говорю: «Богатыри не вы!» Мы с Вами когда-то были очень либеральны, но меня почему-то считали консерватором. Недавно я взглянул в старые «Осколки», уже наполовину забытые, и удивился задору, какой сидел тогда в Вас и во мне и какого нет теперь ни у одного из новейших гениев (П 6, 13—14);
Ах, если в «Северном вестнике» узнают, что я пишу водевили, то меня предадут анафеме! Но что делать, если руки чешется и хочется учинить какое-нибудь тру-ла-ла! Как ни стараюсь быть серьезным, но ничего у меня не выходит, и вечно у меня серьезное чередуется с пошлым. Должно быть, планида моя такая. А говоря серьезно, очень возможно, что эта «планида» служит симптомом, что из меня никогда не выработается серьезный, основательный работник (П 2, 206).
Как мы видим, Чехов не испытывал потребности извиняться или оправдываться. Конечно, эти высказывания можно объяснить ностальгией по ушедшей молодости, но на то, что Чехов ценил многие свои ранние произведения, указывает и тот факт, что в 1898—1901 годах, после строгого отбора, он включил в «марксовское» собрание сочинений более 150 текстов, опубликованных в малой прессе.
Издатель рукописного юмористического журнала «Заика», «брат своего брата» — известного писателя-юмориста, «усерднейший» читатель Лейкина, необыкновенно остроумный человек, как можно судить по его письмам и воспоминаниям современников, молодой Чехов легко вошел в юмористическую журналистику и очень быстро освоил ее правила. Можно ли считать, что сотни написанных в молодости «мелочишек» и сценок были полностью забыты серьезным писателем, что выработанные юмористом приемы не оставили никакого следа у автора «Ионыча» или «Вишневого сада»? Наша работа стремится доказать обратное: когда «стрекозино-осколочный» этап был пройден, Чехов использовал приобретенный им опыт как материал для создания новой уникальной поэтики.
Хотя Чехов начал быстро выделяться на фоне остальных авторов малой прессы и в итоге стал едва ли не единственным, кто сумел перейти из нее в «большую» литературу, было бы несправедливо считать, что его творчество не подвергалось влиянию поэтики газетно-журнальной юмористики. Рассматривая произведения автора вне ближайшего литературного контекста, мы рискуем приписать ему чужие заслуги и не заметить его новаторство. Этот постулат сравнительно-исторического метода в литературоведении довольно долго игнорировался исследователями в отношении раннего творчества Чехова, во многом из-за специфики и репутации малой прессы 1880-х годов. Исследования, создававшиеся в отечественной науке в русле исторической поэтики, обычно рассматривали литературный фон, качественно отличающийся от произведений, печатавшихся в еженедельных юмористических журналах. Так, родоначальник исторической поэтики А.Н. Веселовский пришел к изучению новейшей литературы только в конце жизни и, занимаясь по преимуществу ранними этапами развития литературы и фольклора, не успел подробно разработать проблему соотношения литературных «вершин» с писателями второго и третьего ряда (хотя и поставил этот вопрос). В своих работах о В.А. Жуковском4 (1904 год) и А.С. Пушкине5 (1899 год) он рассмотрел творчество классиков в широком русском и западноевропейском культурном контексте, но редко обращался к популярной и массовой литературе изучаемой эпохи. О необходимости исследования массовой литературы для создания полной картины литературного процесса в 1920-е годы заговорили формалисты и близкие к ним ученые, они же дали первые образцы подобного рода исследований6 и теоретические обоснования «литературной эволюции» как взаимодействия «канонизированных» и «неканонизированных» жанров, «центра» и «периферии»7. В 1970-е годы теорию изучения массовой литературы в рамках исторической поэтики создавал Ю.М. Лотман8, впоследствии ее развивали Л.Д. Гудков, Б.В. Дубин, А.И. Рейтблат и др.9
Однако при этом малая пресса 1880-х годов долго оставалась вне поля зрения большинства исследователей. Эта область журналистики имела настолько низкую репутацию, что долго казалось: Чехов не мог почерпнуть из нее ничего полезного для своей художественной системы, а мог только противостоять ей, творить «вопреки» сопротивлению среды, и его лучшие тексты, как ранние, так и поздние, никак не зависят от подобного контекста.
Постепенно это отношение менялось (об этом подробнее будет сказано в первой главе), и наше исследование является продолжением ряда работ, посвященных рассмотрению творчества Чехова в контексте малой прессы. Обращаясь к этой теме, нельзя обойти вниманием уникальную природу газетно-журнальной юмористики: это не только массовая, но и юмористическая литература, которая в цензурных условиях 1880-х годов была весьма ограничена в свободе выражения. Хотя далеко не все издания малой прессы были чисто юмористическими, для Чехова, как постоянного сотрудника журнала «Осколки» (половина всех чеховских текстов, опубликованных в малой прессе, появилась именно в этом издании), главным в малой прессе стал жанр короткого юмористического рассказа. Более крупные произведения мелодраматического («Цветы запоздалые», «Ненужная победа») и детективного («Драма на охоте») характера, хотя были важными текстами в истории становления авторского стиля, явно не стали главными на раннем этапе творчества. Для большинства же авторов малой прессы чистая юмористика была только частью их творчества, и часто не самой важной. Некоторые из них (Н.А. Лейкин, Л.И. Пальмин) воспринимали себя продолжателями сатиры 1860-х годов, многие помимо юмористических произведений пытались писать «серьезные» произведения (Н.А. Хлопов), создавали неюмористические тексты массовой литературы — уголовные и исторические романы, пьесы (Г.А. Хрущов-Сокольников) и т. д. Таким образом, то, что для многих авторов этого круга было хоть и постоянной, но не единственной областью творчества, для Чехова оказалось главным. Возможно, такая сосредоточенность на юмористических рассказах и сценках в течение нескольких лет позволила Чехову разглядеть в них новый потенциал: уже в относительно серьезных произведениях раннего периода (которые печатались по преимуществу в «Петербургской газете») видно, как Чехов преобразует юмористический материал для создания нового эстетического эффекта. М.А. Черняк в своей книге о массовой литературе отмечает важность изучения триады «классика — беллетристика — массовая литература», беллетристика понимается как ««срединное» поле литературы, в которое входят произведения, не отличающиеся ярко выраженной художественной оригинальностью»10. Так, некоторые ранние тексты Лейкина («Апраксинцы», «Биржевые артельщики») можно, по-видимому, отнести к беллетристике. Авторы малой прессы, если и пытались развиваться, то стремились идти по пути беллетристики, что чаще всего выражалось в традиционном стремлении написать произведение более крупной формы (роман, пьеса). Чехов в итоге отказался от идеи написания романа, но придал совершенно новое звучание рассказу и драматическим произведениям, шагнув таким образом из массовой литературы сразу в классику.
Однако даже в самых веселых и беззаботных юморесках задачи и Чехова, и литераторов малой прессы не ограничивались одним только развлечением «почтеннейшей публики». Б.М. Эйхенбаум в статье «О Чехове» писал о ее назначении:
Россию надо было показывать не только вглубь, но и вширь, со всеми особенностями ее национальной жизни, ее быта и природы. Надо было не только решать вопросы, но и собирать материал для правильной их постановки; надо было изучать Россию всесторонне, во всем ее своеобразии, во всех вариантах ее сословного, профессионального и умственного бытия. <...> Чехов пришел в литературу со стороны — не из рядов большой интеллигенции, не из той среды, откуда современники ждали появления нового писателя11.
Среди предшественников Чехова на этом поприще Эйхенбаум называл Н.С. Лескова и А.Ф. Писемского. С этим нельзя не согласиться, но в то же время надо заметить, что наряду с этими громкими именами есть десятки забытых авторов малой прессы, рядом с которыми Чехов работал на протяжении многих лет, не выделяя себя из их среды: он постоянно читал их произведения, подражал им, учился у них, спорил и соревновался с ними. Эта скрытая история становления чеховской поэтики все еще нуждается в прояснении, что и стало одной из главных целей нашей работы. Разумеется, наша работа является только частью общего труда по исследованию истоков чеховской поэтики. Мы не будем затрагивать таганрогский период в становлении Чехова и вопрос о влиянии большой литературы на его раннее творчество, поднятый в работах М.П. Громова12 И.Н. Сухих. Эти проблемы заслуживают отдельного рассмотрения.
Мы будем заниматься, в основном, вопросами поэтики, или, точнее, взаимодействия поэтик «малой» и «большой» литератур, однако полноценное исследование поэтики малой прессы невозможно без рассмотрения внешних факторов, влиявших на этот тип журналистики. Это требование повлияло на структуру нашего исследования: в первой главе мы обратимся к внелитературным факторам. Так как многие подробности литературного быта малой прессы были рассмотрены в диссертации Э.Д. Орлова13, мы оставим эту тему в стороне, и постараемся показать только, как внешние факторы непосредственно влияли на тематику и поэтику самих текстов.
Во второй главе мы перейдем непосредственно к поэтике малой прессы и ее влиянию на творчество Чехова разных периодов. Третья глава будет посвящена вопросам жанрового состава юмористической журналистики и произведений раннего Чехова и трансформации жанров в позднем творчестве автора. В четвертой главе мы проведем сопоставительный анализ нескольких текстов Чехова и других авторов малой прессы, для подтверждения выводов предыдущих глав и для демонстрации результатов, которые нам может дать историко-сравнительный метод в данном случае. В заключении суммируются выводы предыдущих глав и подводится общий итог всему исследованию.
Таким образом, объектом диссертационного исследования является формирование поэтики произведений Чехова в их взаимодействии с ближайшим литературным контекстом раннего периода. Материалом служат прозаические, по преимуществу юмористические, тексты Чехова и других авторов, опубликованные в первой половине 1880-х годов, а также более поздние произведения Чехова, в которых отразилось влияние поэтики юмористических журналов. Мы ограничились преимущественно юмористическими текстами, так как, несмотря на всю важность для раннего творчества Чехова мелодраматических и детективных текстов («Цветы запоздалые», «Драма на охоте»), подавляющее большинство его произведений, опубликованных в малой прессе, составляют именно юморески, сценки и юмористические рассказы. Важно и то, что и печатались они в юмористических журналах (примерно половина текстов появились в журнале «Осколки»).
Предмет диссертационного исследования — влияние, которое оказал способ функционирования и поэтика так называемой малой прессы — юмористической и бытописательской беллетристики и журналистики массовых газет и журналов первой половины 1880-х годов — на творческую эволюцию А.П. Чехова.
Целью работы является всестороннее рассмотрение влияния малой прессы на формирование и дальнейшее развитие поэтики А.П. Чехова, выявление внутренней связи ранних и поздних произведений писателя в контексте его зависимости от юмористической журналистики.
Из этого вытекают основные задачи исследования:
— рассмотреть внешние социальные и психологические факторы, влиявшие на юмористическую журналистику и беллетристику, показать их отражение в текстах ее авторов;
— предложить типологию малой прессы, основанную на функциональном подходе;
— рассмотреть вопрос о традиционности малой прессы, присущих ей шаблонах, повторах и автоповторах, и показать возможности отклонения от готовых форм;
— описать специфику событийности малой прессы в сопоставлении с пониманием события, присущим творчеству Чехова;
— проанализировать поэтику малой прессы на разных уровнях (языковые приемы создания комического эффекта, композиция текстов разных жанров, персонажный состав и др.), сопоставить полученные результаты с аналогичными категориями в ранней прозе Чехова и проследить их трансформацию в зрелом творчестве автора;
— изучить жанровый состав малой прессы в сопоставлении с жанровым составом творчества раннего Чехова, проследить трансформации жанров юмористической журналистики в поздних текстах Чехова;
— провести сопоставительный анализ текстов Чехова, сходных в сюжетно-тематическом отношении с произведениями других авторов малой прессы, и продемонстрировать различия между ними;
— на основании проделанной работы сделать выводы о степени зависимости поэтики раннего и позднего Чехова от поэтики его современников — писателей второго и третьего ряда, сотрудничавших в малой прессе.
Методологические принципы анализа творчества авторов первого ряда в контексте произведений той литературной среды, в которой они были сформированы, были выработаны в работах по исторической поэтике А.Н. Веселовского, в исследованиях по развитию литературного процесса Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, В.М. Жирмунского.
Важные методологические выводы, необходимые для анализа массовой литературы, частью которой является малая пресса, были сделаны в работах Ю.М. Лотмана, А.И. Рейтблата.
Сопоставляя поэтику Чехова и поэтику малой прессы, мы ориентируемся на выводы, представленные в исследованиях А.П. Чудакова, В.Б. Катаева, И.Н. Сухих, Э.Д. Орлова.
Научная новизна исследования состоит в том, что на материале ряда малоизвестных текстов, опубликованных более ста тридцати лет назад на страницах малой прессы, в том числе никогда не входивших в научный оборот, с помощью сопоставительного анализа выявляется степень новаторства и традиционности раннего творчества Чехова.
Актуальность диссертационного исследования обусловлена недостаточной изученностью раннего периода творчества Чехова по сравнению с его зрелыми произведениями, а также крайне малой изученностью поэтики малой прессы, ее влияния на крупных писателей и ее роли в истории русской литературы.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что методы анализа, использованные в работе, могут быть применены для исследования особенностей поэтики других авторов, генетически связанных с массовой литературой.
Практическая значимость диссертации обусловлена тем, что ее результаты могут быть использованы в курсах по истории русской литературы XIX века, в курсах по истории русской журналистики XIX века, а также в специальных курсах, посвященных проблемам взаимодействия массовой и классической литературы, вопросам развития поэтики Чехова.
Апробация диссертации. Основные положения диссертации излагались на следующих научных конференциях: «Молодые исследователи Чехова» (Мелихово, 2012); «Международная конференция молодых филологов» (Тарту, 2013); «XLIII Международная филологическая конференция» (Санкт-Петербург, 2014); «Текстология и историко-литературный процесс» (Москва, 2014); «IV Международная междисциплинарная научная конференция «Метаморфозы культуры на рубеже тысячелетий: пространство диалога»» (Новосибирск, 2014); «Международная научная конференция «Чеховская карта мира»» (Мелихово, 2014); «XLIV Международная филологическая конференция» (Санкт-Петербург, 2015); «Текстология и историко-литературный процесс» (Москва, 2015); «Молодые исследователи Чехова» (Москва, 2015); «Философия А.П. Чехова» (Иркутск, 2015); «Текстология и историко-литературный процесс» (Москва, 2016); «XLV Международная филологическая конференция» (Санкт-Петербург, 2016). По теме работы опубликовано 6 статей, из них 3 в изданиях, включенных в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК.
Примечания
1. См. последнюю обобщающую работу: Бушканец Л.Е. «Он между нами жил...». А.П. Чехов и русское общество конца XIX — начала XX века. Казань, 2012.
2. «Через это надо пройти» (фр.). Кугель А.Р. Литературные воспоминания. 1882—1896 гг. Пг.; М., 1923. С. 98.
3. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. Т. 1. М., 1974. С. 69—70. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте работы с указанием в скобках тома и страницы; при ссылке на серию писем перед номером тома ставится буква П.
4. См.: Веселовский А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения». М., 1999.
5. См.: Веселовский А.Н. Пушкин — национальный поэт // А.С. Пушкин: pro et contra. Т. 1. СПб., 2000. С. 337—342.
6. См., например: Шкловский В.Б. Матвей Комаров, житель города Москвы. Л., 1929; Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Л., 1978.
7. «Когда «канонизированная» форма искусства заходит в тупик, прокладывается путь к внедрению в нее элементов неканонизированного искусства, которое к этому времени уже успело выработать новые художественные приемы» (Шкловский В.Б. Гамбургский счет. М., 1990. С. 190).
8. См.: Лотман Ю.М. Массовая литература как историко-культурная проблема // Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. С. 817—826; Лотман Ю.М. О содержании и структуре понятия «художественная литература» // Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб., 1997. С. 774—788.
9. См.: Гудков Л., Дубин Б. Литература как социальный институт: Статьи по социологии литературы. М., 1994; Гудков Л.Д. Массовая литература как проблема. Для кого? // Новое литературное обозрение. 1996. № 22. С. 78—101; Гудков Л., Дубин Б., Страда В. Литература и общество: введение в социологию литературы. М., 1998; Рейтблат А.И. От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы. М., 2009 и др.
10. Черняк М.А. Массовая литература XX века. М., 2007. С. 18.
11. Эйхенбаум Б.М. О Чехове // Эйхенбаум Б.М. О прозе. Л., 1969. С. 359.
12. Громов М.П. Скрытые цитаты (Чехов и Достоевский) // Чехов и его время. М., 1977. С. 39—51; Сухих И.Н. Проблемы поэтики Чехова. СПб., 2007. С. 28—56.
13. Орлов Э.Д. Литературный быт 1880-х годов. Творчество Чехова и авторов «малой прессы». Дисс. ... канд. филол. наук. М., 2008.
| К оглавлению | Следующая страница |