А.П. Чудаков характеризует связь между «большой» и массовой литературой следующим образом: «Массовая литература — своеобразный паноптикум, или холодильник литературных форм: перестав быть живыми в большой литературе, в массовой в «замороженном» виде и как восковые копии они могут сохраняться удивительно долго»1. Как мы пытались показать ранее, этот принцип особенно заметен в юмористических изданиях, когда в текстах затрагивается романтический конфликт высоких идеалов и корыстной действительности.
В целом же отношения авторов малой прессы с большой литературой оказывались более сложными и неоднозначными. Еженедельные журналы во многом подражали авторам первого ряда, но в то же время позволяли себе пародировать и даже высмеивать признанных писателей и их произведения (см. Приложение 2.6). Примечательно, что объектом пародии почти всегда становятся писатели-современники, причем пародировалось не только их творчество, насмешкам подвергались и они сами как реальные люди. Вот как прокомментировали в журнале «Стрекоза» новость о том, что Достоевский занялся коммерцией2:
Недостает только, чтоб пример Достоевского вызвал последователей и чтоб Гончаров открыл кондитерскую на Песках, Тургенев — лавку канцелярских принадлежностей, а великосветским Лев Толстой — косметическим магазин от химической лаборатории3.
Интересно, что уже тогда появлялись юморески, высмеивающие поведение Л.Н. Толстого:
Массаж.
— Ну, Оля, ты теперь, кажется, решительно все курсы кончила: музыкальные, театральные, зубоврачебные, портняжные, поваренные... Куда же теперь еще думаешь поступить?
— А на массажные курсы... Теперь это очень в моде. Многие барышни самого лучшего круга делаются массажистками... Сам Толстой высказывался за массаж... «Это, говорит, хорошо: это можно делать»...4
Свой взгляд на современную литературу Чехов выразил в юмореске «Литературная табель о рангах», где выстроил иерархию, аналогичную чиновничьей, которая во многом отражала его реальные литературные вкусы:
Если всех живых русских литераторов, соответственно их талантам и заслугам, произвести в чины, то:
Действительные тайные советники (вакансия).
Тайные советники: Лев Толстой, Гончаров.
Действительные статские советники: Салтыков-Щедрин, Григорович.
Статские советники: Островский, Лесков, Полонский (5, 143)5.
В отношении произведений признанных классиков чаще использовался прием перенесения героев или самих авторов в наше время и другие приемы, которые служили, скорее, для критики современности. Прошлое в представлении авторов малой прессы явно превосходит настоящее:
Если бы в наше архимеркантильное время в России жили:
Рафаэль — в Суздали фабриковал бы «гравюры» по целковому за десяток. Фидий — лепил бы Афродит, «нанашек», или статуи Полякова, Гинцбургов и тому подобных Ваалов.
Шуберт и Моцарт — практически устранили бы сивушное масло из водок и наливок, открыли бы винокуренный завод, пригласив в компанию Мендельсона и Бетховена6.
В «Стрекозе» печатались стихотворения признанных классиков (М.Ю. Лермонтова, В.А. Жуковского) с комическими иллюстрациями (см. Приложение 2.7).
В основном отношение к «большой» литературе обусловлено политическими убеждениями. Большинство авторов малой прессы придерживались либеральных взглядов, поэтому произведения, например, Щедрина и Грибоедова и сами эти авторы никогда не становятся объектами иронии. По этой же причине Достоевский не мог быть безоговорочным авторитетом, а Б.М. Маркевич, М.Н. Катков7 подвергались постоянным насмешкам (см. Приложение 2.8).
В целом «большая» литература или в качестве объекта пародии, или в качестве образца для подражания постоянно появлялась на страницах малой прессы. Авторы юмористических изданий, с одной стороны, осознавали свою вторичность по отношению к ней, а с другой стороны, их литературная позиция позволяла им стоять ближе к своему читателю. Эти факторы привели к тому, что многие тексты малой прессы были металитературны, они размышляли о знаменитых текстах, о влиятельных авторах, о литературной репутации и о судьбе писателя. Видимо, это и привело в дальнейшем к особой ориентации чеховского текста на читателя, что в частности подтверждает тот феномен, что Чехов был лучше понят и теплее принят читателями, чем критиками8. Это же объясняет чеховскую «обособленность» от русских классиков XIX века.
Примечания
1. Чудаков А.П. Мир Чехова: Возникновение и утверждение. М., 1986. С. 79.
2. 1 января 1880 открылся магазин «Книжной торговли Ф.М. Достоевского» (Летопись жизни и творчества Ф.М. Достоевского. Т. 3. 1875—1881. СПб., 1999. С. 365).
3. Б/п. Всякие злобы дня // Стрекоза. 1880. № 5. С. 2.
4. Билибин В.В. Указ. соч. С. 43.
5. По воспоминаниям автора, подписавшегося псевдонимом «МАИVЕ», Чехов, будучи уже довольно популярным, в шутку назвал себя «полковником от литературы» (МАИVЕ Антоша Чехонте. Чехов и «Будильник» // Проблемы писательской биографии: к 150-летию А.П. Чехова. М., 2013. С. 247—247).
6. Б/п. Б/н // Стрекоза. 1882. № 30. С. 7.
7. Незлобивый поэт <Быков П.В.> Литературный заговор // Стрекоза. 1882. № 44. С. 5.
8. См.: Бушканец Л.Е. Указ. соч. С. 268—365.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |