Заключение

Кто такая Татьяна Репина? Героиня или истеричка — этот выбор по обе стороны океана сегодня сделан в пользу истерички. Да и может ли быть иначе в эпоху, по словам С.С. Аверинцева, исчезнувшей значительности¹, когда «мир плоско выравнен»², «до того плоско, что безразлична и стерта даже столь, казалось бы, практическая и прозаическая грань — между нормой и бунтарством»³.

С одной стороны, поступок отравившейся из-за несчастной любви Татьяны Репиной, как и самоубийство во время венчания женщины в чёрном, можно назвать истерикой (что и делают персонажи драмы: «Не понимаю, зачем это сюда истеричек пускают»; «Психоз. Не иначе»; «Сколько психопаток этих развелось, ужас!» (С XII, 84, 86). С другой стороны, заключительные реплики драмы свидетельствуют об обратном.

«Дама в чёрном. Я отравилась... из ненависти... Он оскорбил... Зачем же он счастлив? Боже мой... (Кричит.) Спасите меня, спасите! (Опускается на пол.) Все должны отравиться... все! Нет справедливости...

О. Алексей (в ужасе). Какое кощунство! Боже, какое кощунство!

Дама в чёрном. Из ненависти... Все должны отравиться... (Стонет и валяется на полу.) Она в могиле, а он... он... В женщине оскорблён бог...⁴ Погибла женщина...

О. Алексей. Какое кощунство над религией! (Всплескивает руками.) Какое кощунство над жизнью!

Дама в чёрном (рвёт на себе всё и кричит). Спасите меня! Спасите! Спасите!..» (С XII, 95).

Дама в чёрном бросает вызов Богу, её слова поддержаны размышлениями вслух, данными непосредственно перед финалом:

«Кузьма: «Всё зря. И поют, и кадят, и читают, а бог всё не слышит. Сорок лет тут служу, а ни разу не случилось, чтоб бог слышал... Уж где тот и бог, не знаю... Всё зря...» (С XII, 94).

Вызов Богу, который бросает женщина в чёрном, делает её героиней в античном смысле этого понятия — она вступает в противоборство с Творцом в Его храме, она страдает и гибнет. Страдание — удел героев. Но признать факт вызова — значит начать сложный процесс осмысления происшедшего как драмы, трагедии. Проще свести всё к пародии и фарсу, к истерике экзальтированных дам.

Ситуация очень напоминает историю Перегрина Протея, сжегшего себя на костре во время Олимпийских игр в 165 г. Напомним, что для Лукиана, древнегреческого писателя-сатирика (ок. 120 — после 180 гг. н. э.), философ кинической школы и приверженец христианской общины Перегрин — всего-навсего шарлатан, искавший славы, «который и раньше жил во всех отношениях глупо и вопреки разуму и вполне заслуживает сожжения»⁵. Мнение о том, что греческий писатель создал карикатурную сатиру на энтузиазм, с которым принимали смерть христианские мученики, поддержали К. Маркс и Ф. Энгельс⁶, назвавшие Лукиана из Самосаты Вольтером классической древности. На сторону Перегрина как честного философа и замечательного человека встал Христоф Мартин Виланд (1733—1813), считавший эту смерть выдающейся и героической⁷.

Признать Татьяну Репину (а вслед за ней Даму в чёрном) героиней, умирающей за идею, невозможно вследствие девальвации понятия о героизме как положительном созидательном качестве в современном обществе. Справедливости ради заметим, что на сегодняшний день драма Чехова не имеет адекватного сценического или кинематографического прочтения и в России. Эпизод из фильма Киры Муратовой 2002 г. «Чеховские мотивы», где использована «Татьяна Репина», поставлен как фарс, пародия: Дама в чёрном, закутанная в странную одежду, пугает собравшихся во время обряда венчания звуками, похожими на стоны. Затем, когда сбрасывает свой маскарадный наряд, перед собравшимися она оказывается вполне здоровой и невредимой «знакомой со стороны жениха».

Литературная судьба одноактной драмы А.П. Чехова «Татьяна Репина» необычна, это произведение всегда оказывалось несвоевременным⁸. Сегодня, когда есть все возможности для постановки, православный церковный ритуал так непонятен и, по сути, чужд ритмам современного общества, что дополнительные смыслы, возникающие в процессе соположения таинства венчания с тем, что происходит в это время в церкви, не воспринимаются массовым зрителем. Жизнь общества, ориентированного на успех, не видит в героизме ценности и объясняет происходящее в драме психопатией, истерией, делает мишенью для насмешек.

Прочтение чеховской одноактной драмы в контексте современных реалий открывает в ней новые смыслы, наводит на размышления, которые, возможно, вовсе не приходили в голову автору, когда он готовил свою импровизацию, «написанную в один присест», «бесполезный подарок». И если органические пороки суворинской пьесы действительно исправить нельзя, то, возможно, разговор о чеховской Татьяне вернет вдумчивого читателя к мыслям о ценностях, которые не исчезают при обновлении политической повестки, к мыслям о любви, верности, чести и достоинстве, о бесценном даре человеческой жизни, которым у нас есть свобода распоряжаться.

Примечания

1. «Значительность вообще, значительность как таковая просто улетучилась из жизни — и стала совершенно непонятной. Ее отсутствие вдруг принято всеми как само собой разумеющаяся здоровая норма». Аверинцев С.С. Связь времен. Киев: Дух і Літера, 2005. С. 403.

2. С.С. Аверинцев приводит цитату из позднего стихотворения Вячеслава Иванова «Римский дневник. 24 апреля»: «Различны прежде были меры / Владыки воина, жреца». Аверинцев С.С. Указ. соч. С. 406.

3. Аверинцев С.С. Указ. соч. С. 406.

4. В подлиннике пьесы, хранящемся в Доме-музее А.П. Чехова в Ялте, слово «Бог» в словах Дамы в чёрном, Кузьмы, как и во всём тексте, написано с заглавной буквы.

5. Лукиан о кончине Перегрина (Отрывки) // Хрестоматия по античной литературе: в 2 т. / Н.Ф. Дератани, Н.А. Тимофеева. Греческая литература. М.: Просвещение, 1965. Т. 1. URL: http://lib.ru/POEEAST/LUKIAN/lukian1_6.txt_with-big-pictures.html

6. Маркс К., Энгельс Ф. О религии и борьбе с нею. В 2 т. М.: Государственное антирелигиозное издательство, 1933. Т. 2. С. 548.

7. «Pernicious impression which Peregrine (for so this wonderful man was called, though at that time he rather chose the name of Proteus) had made on the minds of his contemporaries by so extraordinary and heroical a death». См.: Wieland C.M. Private History of Peregrinus Proteus The Philosopher. In Two volumes. Vol. 1. London: Frinted for J. Johnson, in St. Paul's Church yard? 1796. P. 7. URL: https://archive.org/stream/privatehistory00wielgoog#page/n6/ mode/ (дата обращения: 07.12.2016).

8. Спачиль О.В. Несвоевременная пьеса. «Татьяна Репина» А.П. Чехова: проблемы рецепции // Юбилейное: Вопросы истории, поэтики и интерпретации русской литературы: материалы Междунар. заоч. науч.-практ. конф. Краснодар: Издательский Дом — Юг, 2015. С. 66—73.