Переписка с Чеховыми

В этом разделе представлено эпистолярное наследие, связанное с М.Т. Дроздовой и семьей Чеховых. В некоторых случаях даны развернутые комментарии.

1896 год

Дневник П.Е. Чехова

8 января 1896 г., Мелихово

<...> Саша Сел[иванова]¹, Маша и Марья Тимофеевна в 5½ часов вечера уехали в Москву, в надежде опять возвратиться в Богоспасаемое Мелихово на масленице.

Запись сделана Марией Тимофеевной в дневнике Павла Егоровича Чехова — отца писателя. Ее имя не упоминается в дневнике до 1896 г., однако Павел Егорович увековечивал отнюдь не все события каждого дня. Впервые Мария Тимофеевна побывала в Мелихове поздней осенью 1895 г. Сопоставив воспоминания Дроздовой с дневником П.Е. Чехова, можно предположить, что это было 10 ноября 1895 г. «Маша приехала из Москвы в 8½ часов. Дорога от станции мучительная на колесах», — записал в тот день Павел Егорович. Мария Тимофеевна тоже вспоминает «невылазную грязь», беспокойство подруги об упряжи и колесах, то и дело застревавших в глубоких колеях.

На Рождество и Новый год Мария Тимофеевна вновь приехала в Мелихово вместе с Марией Павловной, и в своем дневнике Павел Егорович записал:

«1895 год.

Декабрь, 20. <...> Маша приех[ала]. <...>

Декабрь, 23. <...> Ваня и Селиванова приехали <...> Иваненко² приех[ал] <...>

Декабрь, 31. Новый год встретили с 3-мя гостями и своей семьей».

А.П. Чехов — М.Т. Дроздовой³

15 января 1896 г., Мелихово

Марии Тимофеевне Дроздовой, выпившей у меня в Мелихове 72 бутылки пива.

Автор подарил Дроздовой свою книгу «В сумерках» в Мелихове, куда она вновь приехала с Марией Павловной. В дневнике Павла Егоровича есть запись от 2 января 1896 г.: «<...> Антоша уех[ал] в Петербург <...>». Чехов вернулся в Мелихово не позднее 14 января (см. письмо М.О. Меньшикову от 14 января 1896 г.).

М.П. Чехова настойчиво приглашала М.Т. Дроздову в Мелихово, как раньше приглашала Л.С. Мизинову. Весной 1894 г. Мизинова уехала в Париж учиться пению, к тому же уже ждала ребенка от женатого литератора И.Н. Потапенко. С этих пор Мария Павловна ездила в Мелихово одна или с М.Т. Дроздовой.

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой⁴

22 мая 1896 г., Москва

Милая Мария Тимофеевна, я очень рада, что Вы собираетесь к нам. Сделаем так: я буду возвращаться из Подольска в воскресенье 25 мая с тем поездом, который выходит из Москвы в 4 часа 55 минут дня, т. е. без пяти минут в 5 часов. Вот Вы с этим поездом выезжайте. Лошадей за мной вышлют. Билет берите только до Лопасни. Теперь дешево стоит, всего 70 коп. Как поступить с Вашими вещами? Мы тогда посмотрим. Если их много, то Роман сумеет устроить их у начальника станции. Мы же с Вами поедем на свободе. Я еще не начинала писать, все некогда. Повидайте, пожалуйста, Анну Августовну и передайте ей мой сердечный поклон. Я не могла, уезжая из Москвы, побывать у нее, как обещала. Мне пришлось в воскресенье с Левитаном и Коновицер⁵ уехать вместо понедельника, как я хотела. Скажите ей, что я ее жду к себе.

М. Чехова.

Кусаются комары. А пиво прокисло и пропали сапоги.

Поездка, как окажется, состоялась неделей позже, о чем свидетельствует запись в дневнике Павла Егоровича Чехова.

Дневник П.Е. Чехова

31 мая 1896 г., Мелихово

<...> М. Дроздова приехала <...>

2 июня 1896 г., Мелихово

<...> Антоша и Павловский⁶ приех[али] из Москвы <...>

10 июня 1896 г., Мелихово

<...> Маша уех[ала] в Сумы, а Дроздова в Белгород.

8 августа 1896 г., Мелихово

<...> Приех[ала] М.Т. Дроздова. Ходили за грибами, собирали белых.

Перед отъездом в Белгород Дроздова отказалась от комнаты в Москве, ведь летом она не собиралась там жить. Так экономили в то время многие: сдавали вещи на склад до осени и уезжали. Узнав о предстоящих Марии Тимофеевне хлопотах — ей нужно было до отъезда домой перевезти и устроить на летнее хранение вещи, а по возвращении найти сразу комнату и перевезти уже туда свои вещи, — Чеховы предложили ей воспользоваться мелиховским гостеприимством. Поэтому Мария Павловна и пишет о том, что Роман, мелиховский работник Чеховых, устроит вещи Дроздовой у начальника лопасненской станции. Это было очень удобно — поезд на юг проходил через Лопасню, и по возвращении Мария Тимофеевна могла погостить у Чеховых, отдохнуть с дороги, а уж затем нанять себе в Москве комнату и перевезти туда свое скромное имущество. Чеховы предложили еще и воспользоваться мелиховским адресом для корреспонденции, поэтому в своих воспоминаниях Мария Тимофеевна описывает, как получала письма с мелиховской почтой. Возвращаясь из Белгорода, Мария Тимофеевна привезла Антону Павловичу рукописный журнальчик, который сочинил ее младший брат-гимназист Павел. Чехов в благодарность за подарок послал Павлу книгу — вышедшее весной 1896 г. 4-е издание «Каштанки» с иллюстрациями художника С.С. Соломко⁷. Сохранилось ответное письмо Павла Дроздова.

П.Т. Дроздов — А.П. Чехову⁸

14 августа 1896 г., Белгород

Многоуважаемый Антон Павлович, присланную Вами книгу под заглавием «Каштанка» я получил и очень благодарен Вам за книжку, которая мне очень понравилась. Она мне так нравится, что я ее сразу всю прочел.

Желаю Вам всего хорошего, Ваш покорный слуга Павел Дроздов.

Павел Тимофеевич Дроздов впоследствии работал в провинциальной печати. В 1910-х гг. он жил в Туле, сотрудничал с московским журналом «Живое слово», состоял членом Общества деятелей периодической печати и литературы. До наших дней дошли еще два его письма. Одно адресовано В.Г. Черткову, другое — В.Я. Брюсову. В годы Первой мировой войны он отправился на фронт, служил в чине прапорщика, был ранен⁹.

П.Т. Дроздов — В.Г. Черткову¹⁰

20 августа 1913 г., Тула

Многоуважаемый Владимир Григорьевич.

Позволяю себе обратиться к Вам с покорнейшей просьбой не отказать мне прислать фотографические снимки тульской вегетарианской столовой, сделанные на этих днях г. Беленьким.

Я пишу ко дню рождения Льва Николаевича статью, которая будет напечатана в журнале «Живое слово»¹¹. Заглавие статьи будет «Земляки Л.Н. Толстого». Касаясь в ней вегетарианства, было бы очень желательно поместить на страницах журнала фотографии вновь открытой столовой.

Покорнейше просил бы Вас прислать снимки возможно скорее. Пребываю с уважением, П. Дроздов.

Адрес мой: г. Тула, Ново-Павшинская улица, д. 41, П.Т. Дроздову.

П.Т. Дроздов — В.Я. Брюсову¹²

7 сентября 1913 г., Тула

Многоуважаемый Валерий Яковлевич.

Зная, что под Вашей редакцией будут издаваться «Известия Московского Литературно-Художественного Кружка», и будучи этим весьма заинтересован, позволяю себе обратиться к Вам за разрешением: — не могу ли я — не состоя членом Литературно-Художественного Кружка — но состоя членом О[бщест]ва деятелей периодической печати и литературы, а также сотрудничая в некоторых журналах, — получать издание на льготных условиях.

В ожидании Вашего благосклонного ответа, пребываю с уважением П. Дроздов.

Дневник П.Е. Чехова

15 августа, 1896 г., Мелихово

<...> Приехал М.О. Меньшиков. Жарко и душно. К вечеру Коновицеры приехали. Ужинали в саду. <...>

1 сентябрь 1896 г., Мелихово

<...> Уехали Маша и Дроздова в Москву в 8½ ут[ра] <...>

3 сентябрь 1896 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова приех[али] вечером <...>

9 сентябрь 1896 г., Мелихово <...>

Уехали Маша и Дроздова в 8 ч. утра <...>

13 сентябрь 1896 г., Мелихово

<...> Письмо послано в Таганрог А.П. Ч[ехову]. Маша и Дроздова приехали <...>

17 сентября 1896 г., Мелихово

<...> Антоша приехал. За обедом кефали и груши крымские ели. Маша уех[ала], и Дроздова в Москву <...>

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой¹³

1 октября 1896 г., Москва

Милая лубочница, не желаете ли поехать со мною в деревню в пятницу с поездом, который отходит из Москвы без 5 минут в 5 часов вечера? Думаю, что проведем время приятно, будем рисовать, натурщица уже есть. Вообще, не мешало бы Вам не забывать меня и наведываться иногда ко мне! Завтра вечером я буду дома, приходите, переговорим о поездке. Завтра начнутся вечерние классы в Строгановском, хочется мне пойти, но боюсь, что не успею.

Кланяйтесь Ключевской¹⁴ и скажите ей, что я, насколько возможно, исполнила ее просьбу. Будьте здоровы, жду Вас завтра.

Мария Чехова.

Дневник П.Е. Чехова

18 ноября 1896 г., Мелихово

<...> Машу Миша проводил на станцию в 6½ час., а оттуда приехал с Антошей в 10 час.

23 ноября 1896 г., Мелихово

<...> Приехали с Машей Мизинова и Дроздова. Привезли из Лопасни новую кухарку. Марьюшка перебралась на скотный двор. <...>

25 ноября 1896 г., Мелихово

<...> Марья Тимофеевна Дроздова портрет написала с П.Е. Чехова <...>

27 ноября 1896 г., Мелихово

<...> В 6½ час. Маша и гости уехали в Москву <...>

5 декабря 1896 г., Мелихово

<...> Приехали в 10½ часов ночи Маша и Дроздова.

9 декабря 1896 г., Мелихово

<...> Дроздова проехала к Семенковичу¹⁵ крестить. Стирка большая. Маша уехала в Москву.

А.П. Чехов — Ф.О. Шехтелю¹⁶

18 декабря 1896 г., Мелихово

<...> Вы пишете: «Ваша посланница узнала мой новый адрес». Позвольте, какая посланница? Я никого не посылал к Вам (клянусь!) и теперь недоумеваю. Если она еще раз придет, то задержите ее и отправьте в участок <...>

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой¹⁷

24 декабря 1896 г., на гитаре¹⁸

Милая Мария Тимофеевна, поздравляю Вас с праздником и жить без Вас не могу, приезжайте непременно поскорее, будем [нрзб.] Я начинаю выздоравливать, и поэтому [чувствую] себя хорошо.

Купите [нрзб.] у [нрзб.] два маленьких по 15 коп. [нрзб.] 6 вершков длиной и 4 короткой и привезите.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹⁹

31 декабря 1896 г., Москва

Многоуважаемый Антон Павлович. Поздравляю Вас с Новым Годом и от всей души желаю всех благ, в особенности, чтобы скорей наступило лето, и не убывало пиво. Посылаю Вам адрес господина Шехтеля и поклон. Когда я передавала ему от Вас поклон, он был ошеломлен так, что не моргнул глазом и вид имел растерянный, так что у меня не хватило смелости передать все Вами сказанное²⁰.

М. Дроздова.

1897 год

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

23 января 1897 г., Мелихово

В здоровье Е.Я. Ч[еховой] перемен не замечается. Она говорит, что ей лучше.

Высылаем за тобой лошадей в субботу утром.

Будь здорова и кланяйся Марии Тимофеевне Удодовой²¹.

Твой Antonio.

Четверг.

Идет снег.

Дневник П.Е. Чехова

25 январь 1897 г., Мелихово

<...> Маша и М.Т. Дроздова приехали <...>

27 января 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова уехали в 6 час[ов]. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

4 февраля 1897 г., Мелихово

Я приеду в Москву 6-го или 7-го и остановлюсь в Б[ольшой] Московской²².

Шарик, искусанный Заливаем, околел.

Приезжал Сериков²³, ночевал две ночи. Приезжала новая «здравые понятия». Марина венчалась с Егором, я давал сани и лошадей.

Роллан вернулся.

Поклон г-же Удодовой.

Твой А. Чехов.

Дневник П.Е. Чехова

6 февраля 1897 г., Мелихово

<...> Антоша уех[ал] в Москву.

7 февраля 1897 г., Мелихово

<...> Из Москвы приехали Маша и М. Дроздова. <...>

М.П. Чехова — А.П. Чехову

9 февраля 1897 г., Мелихово

Собственно говоря, мне писать тебе нечего, все обстоит весьма благополучно. Мы с m-elle Удодовой целый день пишем, рисуем и едим. Пишу для того, чтобы подателя сего письма, брата Александра²⁴, допустили к тебе. Он едет к Сытину и почему-то хочет повидать раньше тебя. Пока писем мало — всего только одно. Дроздова болтала, что ей не придется быть у тебя, ей стыдно идти с одним письмом. Кланяйся всем дамам, которые к тебе ходят <...> будь здоров.

Маша.

Дневник П.Е. Чехова

10 февраля 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова уехали. <...>

15 февраль 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова приехали в 7½ вечера. <...>

20 февраля 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова пишут с Папаши портрет красками. <...>

15 марта 1897 г., Мелихово

<...> Маша и М. Дроздова приехали в 1 час дня. <...>

17 марта 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова уехали <...>

5 апреля 1897 г., Мелихово

<...> Маша и М.Т. Дроздова приех[али] в 9½ ч. вечера <...>

21 апреля 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова уехали в 5 час[ов] <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

23 апреля 1897 г., Мелихово

Для ворот, что на дороге, возьми у Швецова, или у кого хочешь, замок с 3—4 ключами.

Все благополучно. Будь здорова. Пусть Мария Тимофеевна спросит у кого-нибудь из таганрогских барышень, не согласятся ли они довезти пачку книг фунтов в десять.

Твой Antonio.

Дневник П.Е. Чехова

9 мая 1897 г. Мелихово

<...> Приехала М.Т. Дроздова. <...>

10 мая 1897 г., Мелихово

<...> Скворцы поют, подражая соловьям. Деревья вообще оделись листвою роскошно. Яблони цветут плохо. <...> За обедом Иваненко был в восхищении. Ему нравится М-ль Дроздова. <...>

18 мая 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова ездили к Семенковичу. <...>

22 мая 1897 г., Мелихово

<...> Антоша ездил в Д[авыдову] Пустынь. После обеда ездили в монастырь на ярмарку Евгения, Маша, Дроздова и Серегин²⁵. Были в гостях у монахов, гуляли в парке; купили 10 кувшинов, орехов, алвы и свистюлек. <...>

31 мая 1897 г., Мелихово

<...> Барышня Дроздова уехала, жила 20 дней. <...>

27 июня 1897 г., Мелихово

<...> Получено 3 письма, от Киселева, Дроздовой и Саши²⁶. <...>

На лето 1897 г. Дроздова нашла себе место учительницы рисования в семье Авенариусов²⁷, снявших дачу в селе Полевшине, рядом с Бабкиным, где в середине 1880-х гг. несколько лет подряд снимали у помещиков Киселевых дачу Чеховы.

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой²⁸

5 июля 1897 г., Мелихово

<...> А у нас, дорогая Мария Тимофеевна, гости не переводятся. Просто я приучилась, хлопоча целый день с утра до вечера. В настоящую минуту у нас художник Браз, он приехал вчера, чтобы писать портрет Антона. Сегодня собирается начать. Мои произведения он одобрил и говорит, что я не провалюсь ни в каком случае. Хотя у меня чувство обратное, я страшно боюсь, тем более что положительно не имею времени заниматься. Вас мне очень не достает. Я была бы очень рада, если бы Вы поссорились с Вашими Авенариусами и вернулись к нам. В одном завидую Вам только — это Вы побывали у Киселевых и повидали симпатичных для меня людей. Марии Владимировне Киселевой, если увидите, передайте ей мой самый низкий поклон и скажите ей, что воспоминание о ней у меня никогда не меркнет. Чудные места Бабкина идеализированы мной до крайности. Если когда-нибудь мне бог приведет быть хотя маленькой и, конечно, старенькой художницей, то я непременно приеду туда, чтобы перенести их на холст.

Моя поездка не была особенно удачной. Я все время в Крыму хворала лихорадкой, захватила ее в городе. Карандашами в альбоме рисовала много, красками же сделала только один этюд.

У Антона бодрость духа улучшается. На вид он почти здоров, очень Вам кланяется и все время заставляет Вам писать. Все остальные живы и здоровы и шлют Вам по поклону. Ваши письма получили. Если Вы будете писать мне каждый день в виде дневника, что Вы делаете, как идут Ваши уроки и бываете ли у Киселевых и т. д., то я Вам буду бесконечно благодарна, тем более что писать Вам ничего не стоит, да и времени много. На днях ждали Левитана, он вернулся из-за границы, Антон его видел и нашел бодрым. Антон живет теперь во флигеле. У него очень уютно.

6 июля. Меня выгнали из моей комнаты. Портрет будут писать в ней и, кажется, более двух недель. И. Браз очень страстно относится к делу, обдуманно и посему не спешит. У нас жарко и сухо, благорастворение воздухов вполне. Сегодня привезли мне маску из Русского музея в жалком виде. Верхушка отбита на три части. Пробую рисовать с разбитой. В Крыму видела Деларю²⁹, она у меня была, очень Вам кланяется и надеется, что Вы будущее лето проведете у нее. Я же надеюсь, что мы поедем с Вами будущим летом на этюды. Ну будьте здоровы, не робейте на уроках и пишите мне как можно чаще, не дожидаясь от меня писем, ибо, как Вы знаете, мне положительно некогда. Приехали вчера вечером Миша с женой и Ваня, если еще кто-нибудь приедет, положительно класть негде.

Ваша М. Чехова.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову³⁰

12 июля 1897 г., Белгород

Многоуважаемый Антон Павлович!

Спасибо Вам за брошюру, хотя она много мне наделала горя. Во-первых, я страшно разочаровалась, я думала — Ваше сочинение — и вдруг — о пьянстве, а второе — мадам Авенар[иус] сочла меня за горькую пьяницу и отказала от места³¹. Но все это ничего в сравнении с Вашим драгоценнейшим вниманием.

С 29 июня я опять в треклятом Белгороде, захворала, поэтому лежу по целым дням, скучно ужасно, жара отчаянная, меньше 35 градусов не бывает. Единственное утешение — это корреспонденция, которую ровно в 10 утра братья притаскивают мне. Иногда с веселыми лицами еще издали кричат: опять тебе от Антона Павловича о пьянстве. После писем опять тянется мучительный день. Под окном вместо Полевшинского чудного сада забор с помойной ямой, и вечно пищит драный, полудохлый котенок под забором.

Как-то Ваше здоровье?

Вздумала Вам написать и вот почему, простите только, что побеспокою Вас.

Помните, прошлую осень Вы обещали выхлопотать стипендию для одной молодой девицы, которая собралась на медицинские курсы. Она эту осень поступает на фельдшерские в Москве. Жизнь ее ужасна от недостатка денег. Вчера она мне напомнила про Вас, и я решилась Вам написать заранее, потому что, может, Вы уедете в теплые страны на осень и зиму, а я ее хотела успокоить или сказать что-нибудь определенное заранее. Если будете так великодушны и ответите что-нибудь относительно темноокой и очень хорошенькой будущей фельдшерицы, то адрес мой: город Белгород Курской губ., Смоленская ул., дом Анцырева³², мне.

Пока прощайте, желаю всего хорошего.

М. Дроздова.
12 июля 1897 г.

Сейчас получила письмо от Марии Павловны. Спасибо Вам за поклон. Она пишет, что Вы очень поздоровели, чему от души радуюсь. Вас пишет Браз, а не я, и я очень огорчена.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

29 сентября 1897 г., Ницца

<...> В Ницце тепло, хожу без пальто, в соломенной шляпе. Познакомился с Максимом Ковалевским³³, живущим около Ниццы в Beaulieu, в своей вилле. Это тот самый М. Ковалевский, который был уволен из университета за вольнодумство и в которого, незадолго до своей смерти, была влюблена Софья Ковалевская³⁴. Это интересный, живой человек; ест очень много, много шутит, смеется заразительно — и с ним весело. Готовится к лекциям, которые будет читать в Париже и Брюсселе.

Комары по ночам мешают спать. Все письма, посланные в Биарриц, присланы мне в Ниццу. Сегодня получил письмо от папаши, в котором он пишет о том, что выпал снег и что лайки выросли.

Ну, будь здорова и благополучна. Пишу это 29 сент., в понедельник, в 5 час. пополудни; буду сегодня обедать с М. Ковалевским и художником Якоби³⁵ (меню: борщ, poisson glacé³⁶, голуби, телятина, зелень, мороженое, фрукты). Якоби ругает всех; все у него мерзавцы и мошенники; говорит смешно.

Получила ли деньги из книжного магазина? Если выслали не вовремя, то напиши мне, я пошлю ругательное письмо.

Это письмо повезет тебе Соболевский³⁷, который уезжает послезавтра и будет в Москве не ранее 6 октября.

Поклон всем нашим, Лике, Левитану, Александре Александровне³⁸, Марии Тимофеевне.

Твой А. Чехов.

А.П. Чехов — Е.Я. Чеховой

4 октября 1897, Ницца

Дорогая мама, так как по всей вероятности Маши нет дома, то пишу Вам это деловое письмо. <...>

Я жив и здоров, ни в чем не нуждаюсь; много ем и много сплю. Здесь тепло, хожу без пальто. Живу я в русском пансионе, то есть в отеле, который содержит русская дама. У меня большая комната с камином, с ковром во весь пол и, кроме того, еще уборная, где я умываюсь. Кухарка у нас русская, Евгения; готовит она, как повариха французская (она в Ницце живет уже 30 лет), но иногда мы едим борщ, жареные рыжики. Кофе дают много, начиная с 7 часов утра. Около дома в нашем дворе растут апельсины, померанцы, пальмы и олеандры такие же высокие, как наши липы. Олеандры цветут. Собаки в намордниках, разных пород. На днях я видел таксу с длинной шерстью; это — продолговатая гадина, похожая на мохнатую гусеницу. Кухарки здесь в шляпках; домашние тележки возят ослы, которые здесь не велики, ростом с нашего Казачка. Прачки берут дешево и стирают хорошо.

Нижайший поклон папаше, Маше, Марьюшке и всем. Обо мне, пожалуйста, не беспокойтесь; пока все обстоит благополучно и живу я в свое удовольствие. Денег у меня больше, чем у Деева³⁹.

Будьте здоровы, живите весело и мирно, ничтоже сумняся.

Ваш молитвенник
Иеромонах Антоний.

Nice, pension Russe.

Когда увидите батюшку Николая Филипповича, то поклонитесь ему. Марки с конверта отдайте Марии Тимофеевне.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

12 октября 1897, Ницца

Милая Маша, вчера получил письмо от отца. Он пишет (7 окт.), что ты все еще не получила денег. Неужели книжный магазин «Н[ового] в[ремени]» еще не прислал 200 р.?

Как бы ни было, если до завтра я не получу известия, что деньги у тебя уже есть, я через Crédit Lionnais переводом вышлю тебе 1000 франков, т. е. около 366 рублей. Вышлю, sans me gêner⁴⁰, адресуясь в женскую гимназию Ржевской, так как дома днем ты не бываешь. <...>

Через некоторое время в твоих руках произойдет скопление капиталов и тогда возврати мне эту 1000 франков, через то же Crédit Lionnais, переводом, но не по телеграфу, а возьми чек или вексель и пришли мне его в заказном письме. Здесь в Crédit Lionnais меня знают и, буде вексель из письма вытащут, то вору денег не выдадут. Возвращать деньги не спеши.

Марки, что на конверте, отдай Марии Тимофеевне. <...>

М.П. Чехова — А.П. Чехову

13 октября 1897 г., Мелихово

<...> Роман вернулся с закрытым письмом от тебя, и марки оказались на этот раз годными! <...>

Дневник П.Е. Чехова

17 октября 1897 г., Мелихово

<...> А.А.⁴¹ пришел оклеивать комнаты во флигеле. В 1½ ч. пополудни приехали Маша и Дроздова. <...>

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову⁴²

18 октября 1897 г., Мелихово

Многоуважаемый Антон Павлович!

Пишу Вам, думая, сделать маленькое удовольствие длинным письмом из России. Сейчас я в Мелихове. Давно здесь не была — уже 4 месяца с лишком⁴³. Тогда было упойно — весна, все цвело, а теперь сад и дом напоминают собой пустую квартиру, уехавших дорогих людей — грустно, грустно. Все почернело, вырублена аллея, только пни. За флигелем бабка Анна, вся закутанная, подвязывает малину. Холодно! Ветер сырой, так и пронизывает и пахнет дымом. В доме тоже перемена — вместо уютного кабинета — в беспорядке загроможденная комната мебелью из флигеля. Портрет Ваш, без рамы, — на полу; не нравится он мне, как будто Вы рыдали, такое исстрадавшееся лицо. Но знаете, если его повесят в галерею, то он будет иметь успех огромнейший у дам, в особенности после Ваших «Мужиков». О Вас так и говорят ласково дамы, с такой нежностью трогательной, что у Вас такая чуткая душа, и потом увидят Ваш портрет, с таким скорбным выражением о страданиях людских... А портрета Вашего очень ждут.

Приехала я только вчера, осмотрела новый парк, — славно будет, когда вырастет. Какие чудные у Вас собаки новые: нансен и лайка, особенно лайка; сегодня ее бедную Бром так больно укусил за морду, что она, бедняжка, минут пять, не переставая, плакала, да так жалобно, как человек, я ее скоро приласкала, выдравши слегка Брома. Все это он сделал из зависти, так как я ее все ласкала, а его нет. Вообще, я собак не очень люблю, а это такая прелесть — молодые, бодрые, чистенькие, ласковые удивительно. Я думала, что нансен откусит мне нос, ласкаясь, с моим красным пятнышком на конце.

Сегодня была у нас Шибаева⁴⁴, пили чай. Она была вся в черном и сидела в черных перчатках. От этого я с ней не разговаривала — я всегда пугаюсь важных дам. Она все говорила, что у Марии Павловны очень хорошенькие глазки, право, и спрашивала о Вас. Каждый день за обедом вижу Алексея Антоновича⁴⁵. Он все возится с флигелем, за ужином (без пива и вина) он обыкновенно говорит о Победоносцеве⁴⁶. Флигель будет на славу, хотя сейчас он ободран, но будет тепло, уютно, славно. Мария Павловна много готовит Вам сюрпризов.

21 октября. Все эти дни писали, [так] что Мария Павловна гулять почти не ходила, — гадко моросит дождик. У нас топился камин, горит большая лампа, рисовали вечером анюткинского маленького брата. Вчера был у нас художник Несслер⁴⁷. Измучил нас ужасно, был очень долго и все время так шумно разговаривал, ругал всех (только не нас), что мы вконец измучились, так как слышали его крикливый голос в продолжение 8 часов, не переставая. Тяжелое впечатление он произвел на меня, жалко его, и зачем так ломает человека? Кто? Не знаю.

24 октября. Не удалось послать письмо из Мелихова. В Москве уж второй день. Сейчас была у Марии Павловны, был Иваненко, говорил о Вас, Лике, Серегине и о женитьбе Иваненки — всегдашний разговор. Мария Павловна в Москве.

На мою долю выпадают чудные дни, это суббота, когда у нас идет скульптурный класс. Что это за наслаждение пробыть в продолжение трех часов в присутствии нашего милого преподавателя. Я влюбилась в него по уши. Ему лет 35, тонкий, изящный профиль, худой, бледный вид у него, чахоточный, глаза грустные, с особенным болезненным блеском, чудные глаза. Он говорит всегда со мной очень много. Как он прекрасен в белом кашемировом балахоне!

За крымские этюды я получила на нашей выставке награду в виде 5 р. В Крыму за месяц я так соскучилась по России, что чуть не плакала от восторга, увидевши Оку и свежую зелень. Вся природа нежная, нежная и простая.

Спасибо за поклон и за марки, громадное, иностранных много! Ну, прощайте, очень рада, что живется Вам там хорошо.

М. Дроздова.

Дневник П.Е. Чехова

19 октября 1897 г., Мелихово

<...> Художник крикун был. Чай пил и ужинал. <...>

20 октября 1897 г., Мелихово

<...> Малину обвязываем на зиму. <...>

23 октября 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова уехали в 6 ч. у[тра]. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

27 октября 1897, Ницца

<...> Когда А.А. Хотяинцева поедет в Париж, дайте мне знать письмом дня за три; нужно распорядиться, чтобы ее встретили в Париже. Суворин в Париже, но в Ниццу не поедет; пишет, что нужно торопиться в Петербург.

Погода чудесная; так светло и тепло, что даже невероятно. Лето, самое настоящее лето. <...>

Я кое-что пописываю.

Получила ли мамаша карты? Если хочешь, чтобы я привез или при случае прислал тебе косметик или художественных принадлежностей, то напиши, что тебе нужно. Я могу привезти целый ящик с красками, без пошлины, — здесь все это великолепно и недорого.

Agréez l'assurance de ma parfaite considération⁴⁸.

Antoine Tchekhoff.

Марки отдай Марии Тимофеевне.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

31 октября 1897, Ницца

<...> М. Ковалевский уехал в Париж. Он будет ждать Хотяинцеву. Суворин уехал в Петербург, не побывавши в Ницце.

Здесь начинается сезон. Большой съезд публики со всех концов света, даже с Сандвичевых островов. Много русских. Здесь все хорошо, но не во всем, однако Франция опередила Россию. Спички, сахар, папиросы, обувь и аптеки в России несравненно лучше. Здешний сахар не сладок, а конфеты в сравнении с нашими ничего не стоят.

Будь здорова.

Agréez mes salutations sincères⁴⁹.

Antoine.

Марки на конверте принадлежат М.Т. Дроздовой. Так будет и впредь.

Вот уже 2-е ноября, а письмо все еще не послано.

Что мальвы? Они покрыты на зиму?

А.И. Иваненко — А.П. Чехову⁵⁰

Октябрь 1897 г., Москва

Дорогой Антон Павлович!

<...> Попробую говорить о Вашей сестре. Побывал как-то у нее: она здорова, сообщает, что в Мелихове все обстоит благополучно, довольна своей деятельностью, с удивительной энергией продолжает брать в школе уроки рисования и непременно достигнет в этом благородном искусстве известных степеней. В ее манере рисовать много схожего с манерой покойного Николая Павловича. У Марьи Павловны видел Дроздову, она сияет, получив премию за свой рисунок, и счастлива. Лидия Стахиевна собирается ехать за границу, чтобы продолжить уроки пения. Давно ее не видел, а чтобы ее видеть, для этого надо совершить поездку в Гельсингфорс. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

9 ноября 1897 г., Ницца

Скажи Марии Тимофеевне, что я получил от нее письмо, но не отвечаю ей, потому что не знаю ее адреса. <...>

Здесь начались музыкальные конкурсы; из разных городов съехались Иваненки и Семашки⁵¹, около 8 тыс. душ и дают концерты; по улицам ходят оркестры, факельцуги с музыкой. Пишу я это тебе в 7½ час. утра, а уже слышна музыка. <...>

Дневник П.Е. Чехова

20 ноября 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова приехали в 10¼ ч. вечера.

21 ноября 1897 г., Мелихово

<...> Получены из Ниццы подарки: мне кошелек без денег. Мамаше Ножницы и Замшевый кошелек. Маше и Дроздовой косметические вещи. Ване галстук.

22 ноября 1897 г., Мелихово

<...> Баню топили. Мылись водою дождевою. Дроздова была в бане. <...>

25 ноября 1897 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова уехали в 6 час. утра.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

3 декабря 1897 г., Ницца

<...> В посылке была стопка марок для М.Т. Дроздовой. Получила она? <...>

Дневник П.Е. Чехова

19 декабря 1897 г., Мелихово

<...> Маша и М-ль Дроздова приехали в 10 ч. н[очи]. Привезли всякой всячины. Прислал Антоша свой портрет из Ниццы.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову⁵²

20 декабря 1897 г., Мелихово

Многоуважаемый Антон Павлович.

Спасибо Вам за марки. Вот обрадовалась я посылке. В то время я была у Вас, распечатывают, смотрю и мне маленький сверточек. Я его никому не отдам, храню, как драгоценность, с надписью великого писателя, после этого, наверное, Вы перестанете мне посылать с надписью.

19-го вечером я с Марией Павловной приехала в Мелихово. Сегодня почти все время разрезывали и складывали ситец на рубашки ученикам. Сейчас пришел Алексей Антонович⁵³. Ему очень понравился цвет. Только что приехал Павел Егорович с обедни.

Вот обрадовалась Евгения Яковлевна Вашему подарку! Волновалась ужасно, показывала всем без исключения, хотела, чтобы с кем-нибудь также порадоваться, как радовалась сама. Как она Вас любит!

В Мелихове думаю прогостить все праздники. Побываю у кумовей Семенковичей. Хочу тащить Марию Павловну в гости к фельдшерице, да вряд ли удастся. А как Вы поправились, судя по портрету, даже смешно сказать, что Вы больны и поехали лечиться. Вид у Вас очень бодрый, только я не люблю круглых лиц, не в моем вкусе. Я люблю печальных и худых. С удовольствием, думаю, проживу здесь три недели, а то в Москве за последнее время я так устала от школы, людей и театра и буду радехонька, если никто не приедет из гостей. Сегодня мы с Марией Павловной думаем ночевать во флигеле, чтобы узнать, каково там жить зимой. Я боюсь страшно, будем там только вдвоем с ней, но я хочу во что бы то ни стало отучить себя от трусостей и нерешительности. После Рождества даже думаю брать уроки гимнастики, вроде акробатики, чтобы были опасные моменты.

Да! Поздравляю Вас с праздниками от души, желаю провести их весело. Я бы очень хотела получить письмо в ответ на мое и не только как от милого Антона Павловича, но как и от писателя Чехова, чтобы потом могла бы похвастать всем знакомым, от какой знаменитости я получаю письма.

М. Дроздова.

Дневник П.Е. Чехова

21 декабря 1897 г., Мелихово

Посланы в Ниццу <...> от меня и Маши 2 письма.

М.П. Чехова — А.П. Чехову

21 декабря 1897 г., Мелихово

У меня, дорогой Антоша, было очень много дел и так много, что я положительно не имела времени написать тебе хотя немного. Теперь я, наконец, приехала совсем на праздники домой, накупивши тьму-тьмущую разных вещей и истративши массу денег.

Все твои поручения исполнены. <...> Подарки школьникам купила и, кажется, очень удачно. Их теперь гораздо больше прошлогоднего — 83 человека. Мальчиков — 63 и девочек — 20. Учитель не посоветовал покупать валенок, потому что все запаслись ими еще осенью. Я съездила на фабрику Гюбнера⁵⁴ и купила там три с лишним штуки хорошего розового ситца, каждому мальчику дадим на рубашку, и девочкам — по очень хорошему красному платку. Платки я тоже купила на фабрике у Гюбнера, и они настолько интересны, что я сама с удовольствием бы надела. Ситец обошелся по 9 коп. за аршин и каждый платок по 20 коп. Ситцу идет на рубашку для мальчика 3 арш[ина]. Учитель доволен подарками. Он говорит, что еще никогда ни в одной школе не было таких хороших подарков. Ваня тоже одобрил. О впечатлениях учеников я напишу.

Зензинова⁵⁵ у меня не была, она заболела, простудившись в дороге, и потому посылку прислала с прислугой. <...> Марки Дроздова получила, я привезла ее с собой на праздники. <...>

Дневник П.Е. Чехова

23 декабря 1897 г., Мелихово

Баню топили. Моются все и М-ль Дроздова. Посланы письма в Москву, Ярославль, Богучар, Воскресенск, Таганрог, в Тиховскую станцию. Антоше в Ниццу. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

25 декабря 1897 г., Ницца

<...> Сегодня Рождество (Noël russe), но это здесь не чувствуется. Поздравляю тебя и всех с Новым годом, с новым счастьем.

Получил письмо от А.А. Хотяинцевой. Пишет, что завтра, в пятницу, приедет в Ниццу — погреться и взглянуть на море. А как нарочно погода меняется к худшему, становится холодно, как у нас в апреле. Утром было жарко.

Суворин пишет, что приедет в Ниццу в конце января или февраля, когда я вернусь из Алжира. О времени своего отъезда в Алжир сообщу своевременно. Поеду в Марсель, потом морем в Африку, увижу там наших скворцов, которые, быть может, и узнают меня, но не скажут.

Сегодня я завтракал у неких Шанявских⁵⁶ (генерал с супругой), москвичей. Скучно сие.

Всюду телеграммы о смерти Захарьина⁵⁷.

Напиши, не нуждаешься ли ты в деньгах. А затем будь здорова, поклонись всем и поминай меня в своих святых молитвах.

Твой А. Чехов.

Где Иваненко? Поклон ему нижайший. И Марии Тимофеевне тоже поклон и поздравление с Новым годом. Лика где?

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову⁵⁸

26 декабря 1897 г., Мелихово

Многоуважаемый Антон Павлович!

Не подумайте, ради Бога, что Вы обязаны отвечать на мои письма. Пишу Вам потому, что Вам скучно там, да и нам скучно без Вас, ну и хочется поболтать.

А все-таки, счастливый Вы, что Вы за границей. Как бы я хотела, ну еще поеду!

Вчера Михаил Павлович прислал гуся и рыбы. Жалко, что Вас нет. Вы, кажется, любите. Приехал Иван Павлович, привез пиво и конфет. Ужинал батюшка, был Семенюк с Лидией Ивановной⁵⁹.

Осматривала сегодня Ваше хозяйство, была у Марьюшки в избушке. У нее четверо козлят прыгают, славные, длинноногие. Приходил морильщик тараканов, с длинной заячьей лапкой на шее. Тараканы дохнут, и к Вашему приезду ни одного не будет. Я скучаю без Вас. Вот сегодня и второй день праздников. Вчера был батюшка с крестьянами, ребятишками, славили Христа. После обеда приезжала учительница, батюшкина племянница. Была очень долго, было скучно ужасно. Сегодня утром с Марией Павловной ездили в Талеж, едва ее упросила поехать показать мне новую школу. Поездкой осталась очень довольна, от школы — в восторге, высокая, большая, любо смотреть. Шкафы с книгами, такие важные карты, картины и даже на парадном крыльце градусник большой. Мария Павловна раздавала ребятишкам на рубашки. Рады они были ужасно. Девочки, как видно, остались очень довольны своими яркими платками. После Вашей школы, да потом я еще вчера прочла рассказ Ваш про учительницу в фельетоне «Русских ведомостей», мне так захотелось быть богатой и где-нибудь в глуши построить такую же школу, как в Талеже. Отчего я не богата и не сильна?

Читаю у Вас по целым дням, рада, что добралась до книг.

Какие чудные розовые птички сидят под окном! Сейчас ровно четыре пары. Кажется, снегири. Сейчас все спят, скоро будем пить чай. Что-то Вы сейчас делаете?

Ну, прощайте! Желаю Вам всего хорошего.

Видала Вас сегодня во сне, будто Вы приехали неожиданно сюда, проснулась — а Вас нет. Правда, трогательно?

Собираемся к Семенюку — я, Мария Павловна, Иван Павлович и мама.

27 декабря. Сегодня Иван Павлович собирается ехать в Москву, хочет привезти картинки для волшебного фонаря, хочет устроить в Талеже чтение.

Сегодня придет почта, ее жду с нетерпением, наверно, будут письма.

М. Дроздова.

Вы, великий! После Вашего рассказа я долго не могла заснуть ночью. Иваненко, кажется, уехал на родину, и мне скучно, что не вижу его. Лику видела ужасно давно, здесь, должно быть, не будет. Собирается приехать Левитан. Мария Павловна поджидает его.

М.П. Чехова — А.П. Чехову

27 декабря 1897 г., Мелихово

Сегодня третий день праздника. У нас почти никого нет, кроме Вани и Дроздовой. Тишина небывалая! Первые два дня было очень скрутно, нужно было ублаготворить всех поздравителей, которых в нынешнем году особенно много.

Вчера утром ездила в Талеж и раздала ученикам подарки по возрасту. Остались очень довольны.

<...> Твой чудесный рассказ «На подводе» прочитали и прослезились, особенно Дроздова. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

29 декабря 1897 г., Ницца

<...> Вот уже 4 дня, как идет дождь. А.А. Хотяинцева не верит, что в Ницце бывает солнце, и, конечно, скучает. Жизнь течет благополучно, но однообразно, вяло и потому неинтересно. Работы скопилось по горло, и я предпочитаю одиночество. Я встаю рано и пишу. Утром мне хорошо, день проходит в еде, в слушании глупостей, вечером киснешь и хочешь одного — поскорее бы остаться solo. Благодарю Марию Тимофеевну за письмо и низко ей кланяюсь. Нашим поклон. В «Cosmopolis» посылаю рассказ; напишу, чтобы тебе прислали оттиск. Подпишись на «Новости дня» и «Биржевые ведомости» (4 р.). Впрочем на «Бир[жевые] вед[едомости]» не подписывайтесь, я сам это сделаю через «Новое время».

Будь здорова.

Твой А. Чехов.

Дневник П.Е. Чехова

31 декабря 1897 г., Мелихово

<...> Ваня и учитель⁶⁰ приехали. <...> Ужинали в 10 ч., счастье досталось М-ль Дроздовой. Потом стали играть в Карты. В этом году снега мало. Морозов больших не было.

1898 год

Дневник П.Е. Чехова

30 января 1898 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова приехали в 10¼ ночью. <...>

3 февраля 1898 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова уех[али] в 6½ утра. Солнце ясное на морозе. Книжки послали в Ниццу и письма. <...>

11 февраля 1898 г., Мелихово

<...> М-ль Дроздова приехала в 10 час. вечера. <...>

М.П. Чехова — А.П. Чехову

11 февраля 1898 г., Мелихово

<...> Сегодня приехала М.Т. Дроздова, будем вместе писать. <...>

Дневник П.Е. Чехова

12 февраля 1898 г., Мелихово

<...> Все ели блины. <...> Дроздова съела 10 блинов, Коля⁶¹ 6, Маша 4 блина. <...>

17 февраля 1898 г., Мелихово

<...> Уехали Маша и Дроздова в 6½ час. у[тра]. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

10 марта 1898 г., Ницца

<...> Папаше, мамаше и всем нашим поклон и привет. Кланяйся и Марии Тимофеевне. Что прислать тебе еще из парфюмерии? Не нужно ли красок? <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

28 марта 1898 г., Ницца

<...> Если Мария Тимофеевна у нас, то делаю ей реверанс. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

1 апреля 1898 г., Ницца

Христос воскрес! Поздравляю всех с праздником и желаю благ земных и небесных. <...>

Всем низко кланяюсь. Очень рад, что у нас Мария Тимофеевна, и завидую ей. <...>

Дневник П.Е. Чехова

5 апреля 1898 г., Мелихово

Пасха. <...>

6 апреля 1898 г., Мелихово

<...> Батюшка обедал. Маша, Ваня и Коля поех[али] к Семенковичам, М-ль Дроздова приехала. <...>

М.П. Чехова — А.П. Чехову

8 апреля 1898 г., Мелихово

<...> Дроздова тебе кланяется и благодарит за поклон.

Дневник П.Е. Чехова

14 апреля 1898 г., Мелихово

<...> Маша, Коля и Дроздова уехали в 6 ч. утра на Тарантасе. <...>

5 мая 1898 г., Мелихово

<...> Антоша приехал из Франции. Привез подарков много. <...>

15 мая 1898 г., Мелихово

<...> Приех[ала] Дроздова.

24 мая 1898 г., Мелихово

<...> Обедали: Антоша, Хотяинцева, Дроздова, Иваненко, Ваня и мы двое. <...>

5 июня 1898 г., Мелихово

<...> Художницы Маша и Дроздова уехали в Звенигород. <...>

А.П. Чехов — Н.М. Линтваревой⁶²

6 июня 1898 г., Мелихово

Многоуважаемая Наталья Михайловна!

<...> Мы будем ждать Вас все лето. Маша теперь в Звенигороде, занимается там живописью, но около 20 июня она будет уже дома. <...>

М.П. Чехова — А.П. Чехову

7 июня 1898 г., Звенигород

Мы благополучно доехали сначала до монастыря и, переночевав там, на другой день переехали в Саввинскую слободку к священнику⁶³ в мезонин с балконом. Вид на монастырь чудесный, город тоже виден. С балкона можно писать три вида. Работать начали и пока только ощущаем недостаток в пище, но, по всей вероятности, и этот вопрос будет решен благополучно — сегодня батюшка едет в город.

Напиши, пожалуйста, что делается дома. Наш адрес: Звенигород, Моск. губ., Саввинская слобода, дом священника Державина. Письма и газеты будут доставляться. Поклон отцу и матери. Скажи, что я была в монастыре и поставила свечку Савве преподобному.

Будь здоров и не забудь про цветы.

Маша.

Светло до 11 часов ночи, как в Бабкине. Пусть Анюта подсадит капусту, где пропала. Здесь дождя совсем не было, пыль.

Дождь пошел, и сильный.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

9 июня 1898 г., Мелихово

Милая Маша, я послал уже несколько номеров «Курьера», одно письмо на твое имя из Ярославля и два на имя госпожи Филиновой⁶⁴.

Были у нас Ежов и Грузинский⁶⁵, а в диване, после того как он побывал у Пелагеи, завелись жирные клопы, надо их выварить из чайничка. <...>

Когда будете в монастыре, сходите на Поповку взглянуть, так ли хорош вид, как нам казалось. Если идет дождь и Вам нечего кушать, то не ропщите: мы за Вас покушаем.

Все кланяются Вам, а жирные клопы в диване ждут не дождутся, когда вернется Домна Тимофеевна⁶⁶.

Вот и все. Больше писать не о чем,

Иеромонах Антоний.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову⁶⁷

9—14 июня 1898 г., Саввинская слобода, Звенигород

Мария Павловна Вам и всем кланяется.

Погода у нас ужасная вот уже второй день. Вчера шел дождь целый день, и так холодно, что руки зябнут, но мы не унываем. У нас чудная терраса, где мы и пишем. Вид с нее прекрасный на монастырь, а две стороны — даль. Ветер страшный. Каждую минуту мы думаем, что с нашей оранжереи (так мы называем свой мезонин — он весь в окнах) сорвет железную крышу, шумит ужасно. Но у нас славно, в нашей светелке. Она очень уютная, большая, светлая, чистенькая. Устроились мы очень уютно. Батюшка, наш хозяин, молоденький 27-летний вдовец, очень симпатичный, устроил нам две кровати из досок. Первый день Мария Павловна пришла в такое отчаяние, пока ее сенник не принял приличную форму с прибивкой батюшкина подрясника, сенник [был] короток, а теперь чувствуем себя отлично — пишем и утром, и днем, и вечером, даже в дождь. Ловим моменты. Сейчас вечер. Мы намерзлись ужасно на этюдах, никак согреться не можем. Сейчас будем пить чай, читать газеты.

Даже по случаю дурной погоды я ходила в Звенигород, получила 2 письма. Спасибо, и три газеты. Ну и захолустье же в Звенигороде! Хотя красиво на редкость. Вот жить зимой! На почте грязно. Все нечесаные, грязные, пахнет водкой, карминовые носы, ни одного интеллигентного лица не встретила. По дороге — попы, монахи да странники. Второй день после приезда мы посвятили осмотру окрестностей. Были в скиту. Там очень славно, уютно.

11 июня. Сегодня здесь ярмарка. Ходили за пряниками и горшками. Народу тьма. Потом отправились в Звенигород, от нас версты три, получили газету и письмо Ваше и сейчас же отправились в Поповку. Оттуда вид самый лучший, где мы только были здесь. Удивительно хороши даль, река, а обрывы! Ужасно хороши. Погода со вчерашнего дня, наконец, восстановилась. Тепло, даже жарко. Мы сегодня целый день сплошь торчали на реке и вчера до 9 часов вечера — от радости, что потеплело, дописались до звона в ушах, даже не заметили, что сидим в страшном тумане — так увлеклись. Берега чудные. За нами бегает девчонка из села, тащит нам что-нибудь и все время сидит с нами, привязалась. Думали — надоест, сегодня только отстала по случаю ярмарки, проходя через деревню, нагруженная.

Парижский мольберт через плечо делают Марию Павловну настоящим органщиком. На нас смотрят, как на диво, сколько замечаний и острот иной раз сыплется. Вчера мы до слез смеялись над остротой одного мальчика.

12 июня. У нас здесь по 10 этюдов. Сегодня писали коров в воде. Жара и ветер отчаянные. Вечером опять пойдем на реку дописывать вечерние пейзажи. Ужасно боимся, что не хватит у нас красок, в особенности белил, — так и уплывают. Мы так много работаем, что положительно никак не могу дописать Вам письма.

Сегодня уже 14. Вчера мы ходили утром в Дютьково. Деревня от нас за версты три. Там очень хорошо. Вся она на берегу реки⁶⁸, и кругом горы в лесах, словом, это такая прелесть, тишина такая, воздух, проезжей дороги там нет, а только туда, так что все зелено, пыли нет, вот где поправлять свое здоровье хорошо. На следующее лето собираемся туда. Здесь эту деревню называют Швейцарией, еловым лесом пахнет там. А земляники сколько там!

Сегодня мы совершенно не спали — у нас такая адская жара в мезонине. С вечера батюшка играл какие-то заупокойные молитвы на фисгармонии, а с террасы вид прямо на кладбище, которое от нас в двух шагах. Все это вечером ужасно жутко. В 11 часов ночи подняли свое перекликание петухи, потом начал сторож протяжно звонить в церкви, потом кошки на крыше так стучали, что мы из себя вышли. Мария Павловна к моему ужасу решилась выйти на балкон — пугнуть их. Рано утром разбудил нас звон к заутрени. Церковь рядом, и сегодня воскресенье. Больше некогда писать. Сейчас будем пить чай и опять идем на этюды. Мы так много работаем, что каждые полчаса высчитаны.

Обратной дорогой думаем ехать через Воскресенск, если хватит денег только. Мария Павловна очень пополнела и поздоровела. Ужасно боюсь — к моему приезду не останется брусничной воды, и Филинова, забавная у нашего священника кухарка, когда приносит нам самовар, то обыкновенно чуть ли не целый час сообщает нам новости, говорить любит ужасно. Сегодня после обеда, несмотря на крутую и узкую лестницу и свои 60 лет, просунула голову в дверь и сообщила, что сейчас у попа умер батюшка.

Воробьи здесь ужасно нахальные, так привыкли к нам, что сегодня [один] из моих рук вышиб своим носом кусок ярмарочного пряника, а больше у нас их нет. Вообще здесь ко мне и Чеховой никакого уважения нет ни у кого.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

14 июня 1898 г., Мелихово

Милая Маша, писать не о чем, все обстоит благополучно.

Было холодно, но теперь опять жарко. Бездожие. Пионы и розы цветут. Грибов мало, почти нет.

Вчера был И.Г. Витте⁶⁹. Сегодня Ваня уезжает в Москву. Получены: «Вестник иностранной литературы», «Новый вестник иностр[анной] литературы» и «Журнал для всех» — итого три новых журнала. Нижайший поклон М[арии] Т[имофеевне], желаю, чтобы все было укусно.

Будь здорова.

Твой Antonio.

М.П. Чехова — А.П. Чехову

19 июня 1898 г., Звенигород

Скоро приедем, надоело на одном месте. Почти все переписали. Хотелось бы проехать в Воскресенск, но извозчики берут слишком дорого, да и то неохотно везут. Домой приедем в среду 24. Выедем из Москвы в 4 час. 45 мин. Вышли лошадей. Если попаду в Воскресенск, в Бабкине не буду. Прекрати высылку газеты с 21. В этот день мы думаем, если найдем извозца, отправиться в Воскресенск и 24 непременно будем дома. Я скучаю по дому очень. Очень жарко.

Будь здоров.

Маша.

Дневник П.Е. Чехова

22 июня 1898 г., Мелихово

<...> Маша и Дроздова вернулись из Звенигорода.

А.И. Иваненко — А.П. Чехову⁷⁰

28 июня 1898 г., Одесса

<...> Напишите, голубчик, что-нибудь утешительного, где теперь Иван Павлович? Где сестра Ваша и симпатичные художницы Хотяинцева и Дроздова? Что станет с моей разбитой душой? Беда, да и только. Адрес мой: Одесса, Александровский проспект, магазин Доценко для А. Иваненко.

Дневник П.Е. Чехова

7 июля 1898 г., Мелихово

<...> Дроздова уехала в Белгород, жила у нас 52 дня.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову⁷¹

26 июля 1898 г., Орловская губ.,
Малоархангельский уезл, с. Покровское

Сегодня 26 июля, а я еще в Орловской губер[нии]. В первых числах августа я решила наконец выехать отсюда. Все это время пролетело так незаметно, скоро и ехать, а мне так не хочется покидать этот милый уютный уголок моей подруги. Славно здесь живется! Не то что можно было бы выразиться «вкусно», а скорей, можно сказать, живешь с настроением каждую минуту. Это ужасно хорошо. Все здесь так, как я представляла, — серенький домик, запущенный сад, кончающийся березовой рощицей с одной стороны, а с другой — отличный дубовый лес.

У моей подруги [Лёли Ошаниной] есть бабушка, даже три, но те две живут в 6 верстах от нас, откуда за нами то и дело приезжают. От одной бабушки — на легком рессорном шарабанчике или на четверке в новеньком фаэтончике, а от другой бабушки — страшно трясучий тарантасик, или коробочка, не знаю, как назвать, в которой только и есть возможность ехать, упершись руками и ногами о вертикальный предмет повозочки, тогда только можно быть покойному за свои внутренности и не прикусить язык. На козлах обыкновенно помещается вместо кучера Марья Тарасовна — старушка еще из крепостных, типичная дворовая с повязочкой на голове из пестрого платочка и шалью на плечах. Ужасно смешно видеть ее на козлах — так идет ей сидеть с чулком на завалинке крылечка. Премилое существо. У последней бабушки я ужасно люблю бывать, добра она бесконечно, оттого она и победнее других своих сестер, имение у нее разорилось.

Здесь мы хохочем с утра до вечера. У всех у них запущенный сад с рощицей на краю и рекой, заросшею ивами. Разница в том, что у одной бабушки есть садовник, сторож, поэтому больше яблок, дынь, арбузов. Все это едим мы, не переставая, а у бедной бабушки всего этого меньше, зато такое варенье, лепешки. А вишневая запеканка! Право, Антон Павлович, я не пила ничего лучшего. Есть и вино за обедом. Есть рояль у всех бабушек, немного расстроенный, вообще — все очень поэтично.

А сами бабушки — что за прелесть, такие типичные и, от всей души говорю, — милые и на редкость добрые. В каждом доме есть тетушки и внучки, в особенности у моей любимой бабушки, — такая красавица дочь, молоденькая, только что окончила в Орле гимназию. Цвет кожи удивительный, право, [такого] не видела. Глаза черные, молодые, губки красные, влажные, носик, зубки, стройна, манеры изящные, и вся она такая милая, ласковая, голос мягкий, тихий. Когда она купается, я положительно не могу оторвать глаз. Картина бывает поразительная: зелень над водой и она на солнышке, и я так мучаюсь, что я — не художница. Первые дни я каждый день видела ее во сне — темные каштановые волосы слегка вьются, густые, так что личико, как в рамке. Все это так красиво! А главное — свежа удивительно.

Все здесь барышни ездят верхами, и больше хорошенькие. Вообще здесь, в запущенных садах и стареньких помещичьих домиках, такая поэзия. Все бабушки выписывают самые лучшие журналы, все здесь найдешь — и «Русские ведомости». Вообще, сторона не отсталая, молодые девицы — больше с каких-нибудь курсов, и главное — ни одной нет обезьяны (впрочем, я забыла про себя!). Весело нам живется. Поселились мы во флигеле в саду втроем. Засыпаем обыкновенно очень поздно, уж очень с вечера много хохочем и болтаем. Встаем, когда хотим, благодаря бабушке и тетушкам самовар бывает у нас с 8 до 12 часов дня.

Интересная бабушка моей подруги, она — главная в доме, почти не показывается из своего кабинета, но чувствуется, что она главная в доме (что-то вроде Вас). Умна она очень, лицо строгое, говорят, была красива, теперь с усами, голова седая, вся в буклях, с костылем в руках, всегда сидит в высоком вольтеровском кресле у письменного стола. Все около ее дверей проходят на цыпочках. Смеемся при ней не так весело, а на рояле врать при ней боятся. Есть дядюшка — 32-летний, застенчивый, кончивший реальное училище. Теперь — почетный мировой судья и еще какой-то земский деятель, а дома — под башмаком своей супруги (они год женаты). И с утра до вечера — с пивом или водой, если жена спрячет вино или водку (теперь я знаю, отчего люди пьют воду или пиво). Он ужасно обрадовался, когда я сказала, что люблю выпить, и рад, когда с ним болтаешь, любит лошадей и охоту. В первый же день знакомства показал мне своих лошадей, именно его, которые стоят в конюшне, и рад, когда согласишься покататься с ним. Лошади, правда, красивые. Когда едешь, дух захватывает, хорошо мчаться по большой дороге. А жена уж очень печется о хозяйстве, и все — в поле.

Гости бывают часто: помещик Покатилов, молодой техник, красивый, румяный, кудрявый, с чахоточным товарищем; [они] частенько бывают у нас. Скоро мы туда собираемся все.

22-го июля были мои именины. Устроили для меня сюрприз. Назвали гостей, было весело. Закончили день катанием на лодке при луне. Всех нас было 22 человека — ужасно много, вернулись в часа два ночи с реки. Наточка, Вовочка и Кокочка — дети доктора, подростки, тоже участвовали с папашей в пиру и сонные в дамских пелеринах, еле передвигая ноги, тащились за нами после катанья. Наточка плакала, ей было холодно и устала. Теперь у бедняги насморк.

28 июля. Сегодня был переполох у нас: в дом явился урядник и потребовал наши паспорта с сестрой и спросил, не родственница я доктору здешнему. Не правда ли, немного дико и чудно. Сегодня опять у нас устраивается катание на лодке вечером, последнее, при луне.

30 июля. Уже несколько дней не пришлось ничем заниматься, да и сейчас не знаю, окончу ли Вам письмо. Сейчас утро, [приехали] человек 10, должно быть. В нашем приходе препоганый урядник. Часть компании отправилась с шиком, что называется, на тройках к обедни для впечатления. Будут очень хорошие певчие. Здесь 8 семинаристов взрослых, поют хорошо. Я осталась [дома], не хочу утомляться. Сегодня вечером опять едем в гости к одному кончающему медицинский факультет студенту. Он был крестьянин, теперь женат на молоденькой фельдшерке, и живут все в своей избе, с матерью, простой крестьянкой. Славно у них. Мы были уж там; у них вся почти обстановка старая, иконы, под ними — лубочные картины. Он все готовится к государственному экзамену, симпатичный очень. Сегодня мы все будем там, нас 8 душ, да Покатиловы, потом еще какая-то Нина Вениери⁷², говорят, очень интересная. Повезем с собой каждый свою чашку для чаю (у них нет много) и дыни с арбузами, много их здесь, страсть.

Вчера была у Покатиловых, было очень весело. Чахоточный товарищ — очень остроумный и веселый. Все время смеялись от его шуток. Провожали нас все на нескольких дрожках, шарабанчиках, тележках, нас было много. Дорогой пели, вели себя невозможно, была луна, тепло. Вернулись поздно. Обыкновенно домой мы едем туда, какая из бабушек ближе. Являемся всегда не раньше 1 часу ночи. На столе появляется ветчина, наливка, молоко, арбузы, дыни. Благодать! Позавчера катались на лодке при луне. Опять так было хорошо, что мы уплыли далеко. Гребли не только веслами, но и лопатами, руками. Гребцами были семинарист, славный, красивый, учитель сельский, с мощной фигурой, брюнет, очень интересный, в особенности при луне, очень поэтичен, ему только 26 лет, и реалист 17 лет по фамилии Ангел, настоящий херувимчик, розовенький, стесняется девиц и настоящий рыцарь. Вернулись домой ровно в три часа ночи. Головы трещали ужасно.

Да! Ваши книжки здесь в большом ходу, много их здесь, и [они] очень истрепаны. И теперь читаем, собравшись в саду, вслух всей компанией «Черного монаха». Слушают с большим интересом. Радуйтесь. Я здесь в большом почете. Представляют меня не иначе как художницу и при прощании пожимают мою руку обеими руками. Я чувствую себя отлично, ни капельки не стесняюсь, даже в компании пускаюсь рассказывать анекдоты. Не правда ли, смело?

На днях был у нас, т. е. в Покровском, земский начальник и узнал, что я гощу здесь. Просил обязательно, чтобы меня привезли, когда узнал, что я художница. Говорят, что у него очень хороший дом, старинный, настоящий. Мне интересно, и я, может, поеду, только не хочется, потому что далеко, кажется в 20 верстах, но все-таки интересно побывать здесь у помещиков, посмотреть на типы. Сам земский начальник, говорят, славный малый и хлебосол. Я его не видела еще.

Моя подруга благодарит Вас за поклон и тоже кланяется Вам. Ужасно хорошая она. Теперь готовит каждый день все утро — занимается с девочкой крестьянской. Хочет, чтобы она выдержала [экзамен] в гимназию Орловскую, в 4-й класс. Занимается серьезно с ней. Почти все утро в саду. Девочка занимается с большой охотой. Ужасно странно видеть босую крестьяночку с Тургеневым — в свободное время она читает. Читать любит ужасно. И лицо у нее стало совершенно интеллигентное. Ей 13 лет, будет, кажется, очень интересная.

Ну, пока прощайте. Если успею до почты, то опишу сегодняшнюю поездку.

М. Дроздова.

Сегодня удался у меня пейзаж, и вообще — все хорошо. Переплыла через реку. Чувствую себя молодо, хорошо.

Работая над воспоминаниями, Дроздова опиралась не только на свою память, но и на письма, написанные ею когда-то А.П. Чехову. В Музее-заповеднике «Мелихово» сохранились копии этих писем, сделанные рукой Марии Тимофеевны. В том числе и копия приведенного выше письма, где указано в отличие от оригинала имя подруги, у которой на гостила летом 1898 г. — Лёля Ошанина. Полное имя этой девушки — Елена Николаевна Ошанина (1874—1936). Она родилась в селе Покровское Малоархангельского уезда Орловской губернии в дворянской семье. Ее мать Мария Николаевна (1850—1898), урожденная Оловенникова, через год после рождения дочери уехала в Петербург, увлекшись народовольческими идеями, поступила на фельдшерские курсы и погрузилась в народническую деятельность. Отец Лёли, Николай Дмитриевич Ошанин, умер, когда ей было четыре года. Воспитывала девочку бабушка по материнской линии Любовь Даниловна Оловенникова (?—1899), владелица имения в Покровском.

Лёля Ошанина окончила Орловскую гимназию и уехала в Москву, служить народной учительницей, где познакомилась с Марией Тимофеевной Дроздовой. В сентябре 1898 г. умерла в Париже после долгой душевной болезни мать Лёли, и с этого момента Лёля решила пойти по ее стопам. Она уехала из Москвы, поступила на фельдшерские курсы в Саратове, участвовала в революционных кружках, хранила и распространяла запрещенную литературу, печатала прокламации. В 1902 г. Ошанина была выслана из Саратова в Минусинск за участие в революционной демонстрации. Неоднократно арестовывалась и была приговорена к трем годам каторги за революционную деятельность. Отбыв каторгу, работала в Саратове фельдшером до 1917 г., затем жила в Казани. С 1924 г. получала персональную пенсию.

У Лёлиной бабушки Л.Д. Оловенниковой было семеро детей: четыре сына и три дочери. И все дочери — Мария, мать Лёли, Наталья и Елизавета, были активными участницами подпольного кружка П.Г. Заичневского (1842—1896) в Орле, затем — организаций «Земля и воля» и «Народная воля». Мария с 1883 г. исполняла обязанности секретаря редакции журнала «Вестник «Народной Воли»», выходившего в Париже. В том же году И.Е. Репин написал картину «Поминальный митинг у стены коммунаров на кладбище Пер-Лашез в Париже». Репин присутствовал на этом митинге вместе с делегацией русских революционеров — Г.А. Лопатиным, Н.С. Русановым, И.И. Поповым, Г.В. Плехановым и матерью Лёли М.Н. Ошаниной.

Наталья (1856—1924) и Елизавета (1858—1932) Оловенниковы в 1890-х гг. жили в Покровском. Подпольная народовольческая деятельность оказала разрушительное влияние на душевное здоровье Натальи, которая лечилась в психиатрических клиниках, а после выписки находилась в имении матери под надзором полиции. Е.Н. Оловенникова принадлежала к членам кружка «Первомартовцев», совершивших покушение на Александра II. Эти сестры и были теми тетушками, о которых писала Чехову Дроздова. Второй бабушкой была сестра Любови Даниловны, в девичестве Бучневская.

В письме упоминается также 32-летний дядюшка. Это Сергей Николаевич Оловенников (1865—?) — основатель первой публичной Павленковской библиотеки в Малоархангельском уезде. Такие библиотеки открывались во многих уездах России с 1901 по 1912 гг. на средства, завещанные книгоиздателем Ф.Ф. Павленковым. В 1897 г. С.Н. Оловенников женился на Вере Дмитриевне Гороховой, чье имя осталось в местной топонимике: в селе Покровском есть Верочкина роща. Имя С.Н. Оловенникова носит в настоящее время библиотека поселка Покровского, выросшего из села Покровского.

В 1900 г. Чехов закончил работу на пьесой «Три сестры». И уместно обратить внимание на некоторые сюжетные параллели между пьесой и фабулой письма Дроздовой к Чехову — о трех сестрах, жаждавших полезной деятельности и содержательной жизни и невыдержавших, надломившихся под непосильной для них тяжестью трудовой жизни. Дроздова, несомненно, рассказывала Чехову при встрече и другие подробности о жизни обитателей Покровского. Да и брат трех сестер, находящийся под каблуком своей молодой жены, также напоминает С.Н. Оловенникова.

В письме есть и еще одно имя, связанное с Чеховым, — Покатилов. Покатиловы, как и Оловенниковы, владели землей в Покровском. Один из районов поселка, в ста метрах от реки Липовец, где каталась на лодке Дроздова, до сих пор называется Покатилово. В середине XIX в. братья Василий и Николай Покатиловы поселились в Малоархангельском уезде. У Василия Петровича родились пять дочерей и сын Владимир, который, выйдя в отставку, поселился в Москве. А у Николая Петровича было двое сыновей — тоже Владимир и Константин. Последний был врачом, работал сначала в Малоархангельской, а затем в Покровской больнице и жил в родовом доме в Покровском. Память о нем до сих пор жива.

Мария Тимофеевна сохранила связи с Покатиловыми. Об этом свидетельствует письмо, которое она в апреле 1902 г. передала лично Антону Павловичу в Ялте. Письмо было написано Ольгой Николаевной Покатиловой, а адресовано одновременно Чехову и Горькому, который также в то время жил в Крыму. Содержание письма предполагало, что оно может быть передано только лично.

О.Н. Покатилова — А.П. Чехову⁷³

27 марта 1902 г., Москва

Москва, Малая Бронная, л. Гирша, № 84.

Ольга Николаевна Покатилова⁷⁴.

Уважаемый Антон Павлович, М.Т. Дроздова была так добра, что взялась передать это письмо Вам. Последние события, вероятно, небезызвестны Вам как писателю, следящему за жизнью своей родины, загнали моего сына, мальчика 22 лет в Восточную Сибирь на три года. Три жизни подрезаны: моего мальчика, моя и его невесты. Оставить его там одного, без помощи и любви, я не могу. Угнали его (как многих) без вещей и без свидания прощального с нами, так как я права на него законного не имею. Я не родная его мать, а только мать его невесты, которую любит он три года. Близких людей у него нет никого, кроме нас. Есть отец — акцизный ревизор, человек, совсем не подходящий к нему, и мачеха, которая, я думаю, рада от него избавиться, так как имеет своих детей, и женщина дрянная и жестокая, так что оттуда ему ждать помощи нечего. Я имею маленькую землишку, которую хочу заложить за 2000 руб. Об ней после. Надо сделать это скорей и поехать к нему. Живу я среди молодежи. Знакомых у меня нет денежных, нет никого, кроме товарищей моего сына и дочери, которые не могут помочь мне в этом деле.

Буду ходить ко всем, про кого ходят слухи, что он добрый человек. Но трудно верится, чтобы только добрый человек помог мне. Для этого надо быть не только добрым, но и глубоко чувствующим и понимающим и жизнь, и последнее движение среди учащейся молодежи. Стоит помочь тем людям, что, не задумываясь ни на минуту, несут свои молодые, жаждущие жизни и счастья головы под нагайки и штыки казаков и жандармов. Стоит помочь детям, учащим своих родителей-трусов, как надо бороться за жизнь и счастье униженным и угнетенным. Нам, старикам, стыдно смотреть на это воинство малолетних, лучших сил страны, не задающих себе даже вопроса, а ведь, может быть, если откажемся от того, что требовали, и будет облегчена участь. Из 600 с лишком человек только 23 подали заявление, что они готовы дать показания. Остальные поголовно отказались от допроса и 94 чел(овека) пошли в Восточную Сибирь, а более 500 — в Архангельскую тюрьму. Как жили они в Бутырках, как морили себя голодом, желая ускорения приговора и протестуя против дурного обращения с девушками, к которым приставили часовых, подсматривающих, как они раздевались, и отпускающих шуточки по этому поводу, Вам, верно, уже известно. Я была в тюрьме раньше, когда не шли страшные строгости, и видела моего мальчика, который после трех дней голодовки еле держался на ногах, и других многих, которых водили под руки. Барышни выдержали 6-суточную голодовку. Недавно оправившихся детей отправили в Сибирь и многих без вещей. Там было наших очень много. Дело это для меня кровное, и я все знаю о пребывании их в тюрьме.

Он говорит (Горький): важно стремление к истине, не надо останавливать их, не надо жалеть их, — людей много. Я говорю: не надо останавливать их, важно их стремление, их любовь и жертва, людей много, каждое такое движение поднимает дух, дает заглянуть на возможность лучшей жизни, но я — старая женщина, время гордых слов: не надо жалеть их, — для меня прошло, да я ни одной минуты не верила ему. Человек, написавший первые страницы «еще о черни», сам себя обманывает, говоря так. Тем-то он и хорош. Горький, что ни одной минуты не сомневаешься, что он может... погибнуть так, как эти дети гибнут. Если бы мне только увидеть его, рассказать ему, что мы все видим в Москве за это время. Только он, Горький, может это описать так, что камни отзовутся на его речь и заплачут от жалости к этим погибающим жизням. Что теперь делается в Горном институте в Питере? Вы, верно, знаете. Скажу коротко, что 200 чел[овек] расквартировали по разным губерниям, кто на 1, 2 и т. д. лет. 80 — в Архангельскую тюрьму — на 6 лет. 12 — в Восточную Сибирь, и 3 — на Сахалин. В демонстрации 4 марта избивали их до смерти, а калечили сотни народа, что по рабочим (в Батуме). По официальным сведениям, 15 чел[овек] убито. Чего же еще больше? Что сказать Вам еще, чтобы вы, все вы — наша соль земли, наша надежда и слава родины, поднялись, помогли. Руки связаны у Вас, знаю я это. Беречь Вас надо.

Когда сидел Горький в Нижнем, в тюрьме, больной, я все бы отдала, чтобы посадили меня за него и не одна я, — нас много. Споря, не умею говорить, что говорю, то и делаю. Пусть узнает он, что все те дети, потому что они дети по летам, которые без дум о себе и своей молодой жизни шли, подставляли свои головы, все — читатели его, у всех в душе был его образ, зовущий на борьбу и жертву. За эту огромную жертву, в несколько тысяч жизней, требую я помощи, жалости. Живите для громадного дела будущего, берегите себя, вы нужны и полезны, как мстители за погибающих, но жалеть их, этих гибнущих, это мы можем требовать от вас всячески: и материальной помощи, и защиты в печати. Я не желаю пользоваться общественными средствами и могу этого не желать. Я имею землишку — 64 десятины со стройкой, страхуемой в 1200 руб. Я ни одной копейки не приму даром, все окупится моей землей, и для этого дела надо просить и молить, надо мне скорей кончить, получить деньги и уехать. Сделайте мне это и Вы спасете не только меня и мою семью, но и дадите помощь сибирякам. У меня в Сибири будет фонд, вся помощь, корреспонденция пойдет через мои руки. Только одна женщина едет в Сибирь со своим мужем и его братом, сосланными на 4 года, но она носит фамилию сосланного, и у нее руки связаны. На нее нельзя без денег возложить помощь. Укажу фамилию, неприкосновенную к делу, и поэтому все для них могу и хочу сделать. Прочтите это письмо Горькому (я не знаю его адрес, но ведь это все равно, это письмо всем хорошим людям пишется) и Андрееву⁷⁵. Скажите Андрееву, что я хорошо знаю Водикова, его однокашника, думаю, что [он] не может относиться к нему без волнения. Отвечайте мне скорей, скорей — время дорого. Наши едут на нужду и страдания, а меня нет с ними.

Уважающая Вас, Ольга Покатилова.

P.S. Если бы я смела послать Вам список лиц, пострадавших за 9 и 14 февраля⁷⁶, я бы послала Вам, и если Вам нужен он, я пришлю. Прошу Вас отдать это письмо Горькому и Андрееву, говорят, что они тоже в Ялте.

В доме Гирша М.Т. Дроздова прожила более 40 лет. До революции в этом доходном доме располагалось Петровско-Тверское начальное городское училище, где тогда она работала учителем рисования. После революции доходные квартиры стали коммунальными.

Дневник П.Е. Чехова

9 сентября 1898 г., Мелихово

<...> Антоша уех[ал] в Ялту. <...>

11 сентября 1898 г., Мелихово

<...> Маша приехала <...>

12 сентября 1898 г., Мелихово

<...> Дроздова приехала поздно. <...>

14 сентября 1898 г., Мелихово

<...> Дроздова уехала утром, а Маша и Леля⁷⁷ в 5½ ч. вечером. <...>

12 октября 1898 г., Мелихово

Сего месяца Павел Георгиевич Чехов скончался в Москве в пять часов пополудни. [Запись сделана рукою М.П. Чехова.]

М.П. Чехова — А.П. Чехову

25 ноября 1898 г., Москва

Дорогой Антоша, за хлопотами долго тебе не писала. Последний раз ездила в Мелихово в субботу.

<...> Ты попроси, пожалуйста, Наталию Михайловну⁷⁸ взять в хозяйки на мельницу сестру Марии Тимофеевны Дроздовой⁷⁹. Девушка очень честная, хорошая, трудолюбивая, в чем я могла убедиться в последнее время. Она кончила у Верещагина по молочному хозяйству. Она будет свой глаз на мельнице. Платить ей можно 10 руб. в месяц и даже меньше. Поговори с Наташей, напиши мне скорее, а то, пожалуй, она найдет себе место. Мне хочется хорошего человека определить к Наташе. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

29 ноября 1898 г., Ялта

Милая Маша, отвечаю на твое открытое письмо. Нат[алия] Мих[айловна] говорит, что напишет тебе или телеграфирует насчет Дроздовой, когда вернется на Луку. <...>

1899 год

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову⁸⁰

3 июня 1899 г., Очаковка

Я к Вам с большой просьбой, Антон Павлович. Если на мое имя пришли письма к Вам⁸¹, и если придут, то не можете ли мне переслать их по этому адресу: Азов, имение Очаковка, Николаю Савельевичу Метелёву⁸², мне (важные письма принято посылать заказными, говорят, часто пропадают)? Простите, что беспокою. Книги отвезу в Таганрог в начале сентября, если это не важно отвезти раньше, а если раньше надо, я как-нибудь в праздник отпрошусь денька на два и побываю в Ростове, а оттуда в Таганрог на пароходе. Таганрог отсюда из усадьбы виден за морем. По морю считается всего около 25 верст. Часто ездят отсюда на баркасе. Может, решусь доехать на баркасе, говорят небезопасно, можно доехать в 2 часа, а бывает и за день не доедешь — часто меняются ветры.

Моя знакомая, через которую я попала сюда, ошиблась городами. Вместо Ростова говорила про Таганрог. Пришлось совершенно по-иному устроиться, как представляла. Живется мне здесь чудесно, комната у меня такая роскошная, что и не снилось жить в такой: большая, обита красным сукном с гобеленами, что-то вроде помпейского стиля. Обстановка шикарная, везде тумбочки, кушетки, столики бархатные с цветами живыми. От одной обстановки чувствуешь себя аристократкой. Но что лучше всего — это балкончик, обвитый зеленью, выходит прямо к морю. Моя комната на втором этаже. Вид удивительно красивый. Днем Таганрог синеет, а вечером — как будто золотая ниточка дрожит из огней, и красный маяк, — иной раз бывает удивительно фантастический вид. Занимаюсь я со своими ученицами и учеником-лицеистом всего ГЛ часа в день. Урок устраивается вместе с прогулкой на море или еще куда-нибудь. Ученицы мои очень способные, во всяком случае раз в сто способней меня. Кроме меня, здесь еще учитель-юрист, окончивший университет 2 года назад. Очень неглупый, но только физиономия у него такая забавная, хотя и недурен собой, что я не могу смотреть на него, и, к ужасу моему, меня посадили против него за обедом. Иногда я чувствую, что прямо расхохочусь ему в физиономию. Каждый обед и завтрак мне стоит большого труда высидеть против него. Последние дни я прошу горничную ставить большой букет на стол, чтобы он закрывал меня. Он заметил и сказал как-то за обедом, что ему приходится делаться естественником вместо юриста, и так насмешил, что я забыла о здешних строгих правилах и хохотала до слез. На днях приехала учительница музыки — прехорошенькая консерваторка. Скоро приедет француженка и швейцарка. Уже получили телеграмму о высылке лошадей.

Имение здесь роскошное, с цветниками, фонтаном, выступом к морю из громадных камней, как бывает на картинах Семирадского⁸³ в Италии. Дом в виде замка с башенками, флагами.

Здесь есть 13 верблюдов — ужасно безобразные животные, пара ослов с длиннющими ушами. Один лакей и пять горничных. Виноград и абрикосы. После обеда и завтрака пьем кофе в маленьких чашечках. Телефон к управляющему, — вообще все удобства. Стол роскошный. Обеды, завтраки распределены с такою точностью — минута в минуту. После чая ездим все кататься. Вечером — крокет и гигантские шаги. Вчера я закружилась чуть ли не до морской болезни на гигантских [шагах].

29 июня именины моего ученика. Уже теперь идут некоторые приготовления. Будет очень много гостей и обед с каким-то, говорят, расписанием. Что мне надоело, [так] это одеваться в самые мои лучшие платья — до Москвы ничего не останется, да и привыкнешь быть аристократкой: плохо придется в Москве, хотя сейчас очень приятно. Купанье здесь очень хорошее. Купаюсь каждый день. Дно прекрасное, без камней. Написала 15 этюдов, и настолько приличные, что решусь подарить Вам только один. Когда поеду в Таганрог, побываю обязательно у Ваших. Скучно плыть по Дону. От Ростова пришлось 4 часа плыть на пароходе. Ехали 2 кумушки из Таганрога с большими длинными бледными ушами и чуть ли не вдвое длиннее серьгами, в атласных наколках. Интеллигентной публики не было. Говорили о доходной статье иметь огороды, о таганрогских новостях из своей купеческой среды. Скучно мне стало ужасно, в особенности после такой интересной дороги, какой пришлось ехать от Москвы до Ростова. Если интересно, то прочтите это в письме к Марии Павловне.

Моя комната такая хорошая, что я завтра примусь писать ее. Завтра Троица, все едем к обедне. Боюсь, что против меня в коляске сядет учитель, — ехать пять верст, тогда я пропала.

Имение Очаково, или Павло-Очаковка, было куплено с аукциона генерал-майором Алексеем Алексеевичем Зубовым, вице-губернатором Екатеринославской губернии, куда входило в то время Приазовье. После смерти отца имение унаследовала дочь Зубова Екатерина Алексеевна Метелева. Ее муж Николай Савельевич вел все дела в имении, а после развода выкупил половину Очаковки у бывшей жены. Оставшаяся половина была записана на их детей. К этим-то детям и была приглашена учителем рисования Мария Тимофеевна Дроздова.

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой⁸⁴

15 июня 1899 г., Мелихово

Merci за письмо, дорогая Мария Тимофеевна. Ваша жизнь всегда полна приключений! Читая Ваше письмо, я боялась за студента, но слава богу, он не пострадал! Что Вам написать о себе. Мне по-прежнему не везет. Я чувствую себя конкой, съехавшей с рельсов и не могущей попасть опять на рельсы и потому неопределенно скачущей! Неизвестно, где мы будем жить. Имение продаем окончательно, по публикациям приезжают уже осматривать. Если продадим в июне, то в июне же исчезнем из Мелихова — или в Крым, или в Москву, если крымская дача не будет готова. Я совсем не рисую. Написала только букет сирени. Совсем в силу неопределенности энергия пропала!

Собираюсь к Хотяинцевой на этюды, но вряд ли удастся, хочу побывать в Ясной Поляне — туда зовут. Пишите чаще. Как только будем выезжать из Мелихова, извещу Вас непременно. Все по-старому, дачники в Васькине все те же, ходят к нам каждый день. Антон сдирает все со стен и посылает в Крым. Удобное соломенное кресло с балкона уже поехало. Ужо поедем и мы. Бром сбесился, и его застрелили. Пришло на Ваше имя письмо. Я распечатала его, но, конечно, не читала, любовных писем не читаю. Заказное платить тоже не умею и потому посылаю простым. Ну, будьте здоровы, хвастайте почаще в Вашем аристократическом обществе, что Вы знакомы с писателем Чеховым и его сестрой.

Ваша М. Чехова.

Если получите это письмо, известите.

А.П. Чехов — М.Т. Дроздовой

16 июня 1899 г., Мелихово

Многоуважаемая Мария Тимофеевна, если в самом деле Вы храните еще у себя мои книги, то, пожалуйста, пошлите их поскорее в Таганрог хотя бы по почте. Я воображал, что они давно в Таганроге, теперь же беспокоюсь.

Все наши здоровы и благодарят Вас за память. Было холодно, в последние же 2—3 дня, по-видимому, наступила летняя погода. Желаю Вам всего хорошего.

А.Ч.

А.П. Чехов — П.Ф. Иорданову

21 июня 1899 г., Мелихово

Многоуважаемый Павел Федорович⁸⁵, неделю назад я был в магазине «Русской мысли»; там мне сказали, что заказ давно исполнен и что из всего заказа не послано только 12 книг по той причине, что в продаже их в настоящее время нет. Я бранил за то, что не отвечали на Ваши письма; они обещали быть аккуратными. Если и на сей раз они дурно исполнят заказ, то впредь, если желаете, будем обращаться к Сытину⁸⁶. Я виделся с ним, и он обещал мне и скорость, и добросовестность, и хорошую скидку.

Посылаю Вам Лескова, изд[ание] Маркса⁸⁷ в хороших переплетах, «Натана Мудрого» Лессинга⁸⁸ — роскошное издание и 36 выпусков знаменитого атласа tarousse'а⁸⁹. Остальные выпуски вышлю Вам по понте, когда сам получу из Парижа. Среди книг Вы найдете портрет Додэ⁹⁰.

В июле я, вероятно, уеду в Ялту, где у меня строится дача. Маленькая, тесная дача, похожая на коробку из-под сардин. Беда в том, что план был начерчен раньше переговоров с Марксом, а потом уже поздно было переделывать.

Одной барышне, ехавшей в Таганрог, я дал с десяток книг с просьбой довезти их к Вам. Барышня очутилась в Азове, и книги теперь тоже в Азове. Написал ей, чтобы она выслала по почте.

Будьте здоровы, жму руку и желаю всего хорошего.

Летом 1899 г. Чехов сам приехал в Таганрог. С 15 по 17 июля в родном городе писателя состоялся консилиум, в состав которого вошли также и врачи Г.Я. Тарабрин⁹¹ и И.Я. Шамкович⁹². Чехов подумывал о переезде в Таганрог, где климат казался ему более подходящим для здоровья. Но таганрогские врачи убедили его, что Ялта гораздо больше подходит для чахоточных. Об этом вспоминал сын Шамковича — писатель и драматург А.И. Шамкович⁹³: «Ясно припоминаю: когда раздался звонок и открывать вышел сам отец, а я усердно заглядывал в щелку, в дверях показался высокий, именно высокий, и худой человек, в черном пальто и черной шляпе, несмотря на лето.

Отец сказал дрогнувшим голосом: «Здравствуй, Антон!», — и я удивился и этим неизвестным мне ноткам, и тому, что старые люди называют друг друга по имени, а не доктором, например: я знал, что Чехов тоже врач, как и мой отец. А в кабинете, куда вход был непосредственно из передней, уже сидел консилиум: доктор Шимановский и доктор Лицын, оба с пышными бородами. Консилиум собрался, чтобы решить, можно ли Чехову остаться в Таганроге, на чем Антон Павлович стал снова настаивать: время от времени писатель возвращался к этой мысли. <...> Не годится ли для этого Таганрог, приморский южный город? Консилиум решил: нет, не годится. Восточные ветры, зимние холода...»⁹⁴

С семьей Чехов не обсуждал свое намерение переехать в родной город. Сестре он писал 8 июля 1899 г.: «...нужно на день заехать в Таганрог для осмотра тамошних заводов». С Марией Тимофеевной Дроздовой писатель вряд ли виделся в то лето, она приезжала в Таганрог в конце августа — начале сентября для передачи книг. Тогда же она познакомилась с семьей двоюродного брата писателя Г.М. Чехова⁹⁵. Вероятно, существовало письмо Чехова Дроздовой, в котором он советовал ей навестить Г.М. Чехова и давал его адрес. Это допущение следует из содержания письма Дроздовой к Чехову от 1 декабря 1899 г.

Г.М. Чехов — А.П. Чехову⁹⁶

6 сентября 1899 г., Таганрог

Милый и дорогой Антон!

<...> К нам заезжала М.Т. Дроздова. Она в восторге от Таганрога, густая растительность ее поразила. Саша и Леля⁹⁷ ее знакомили, или лучше сказать, изводили до усталости, а я ее после обеда извозил по гавани, городу, так что она отказалась ехать в карантин⁹⁸. М[ария] Т[имофеевна] жила, как оказывается, против Таганрога, и в твой бинокль, пожалуй, можно было бы ее видеть, как она на берегу Маргаритовки⁹⁹ под зонтиком сидела и рисовала. <...>

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹⁰⁰

1 декабря 1899 г., Москва

Сегодня была я, Антон Павлович, у Марии Павловны. Был Левитан. Много говорили о Вас. Он все говорил: «Черт возьми, как хорошо Антоний написал «Даму с собачкой»¹⁰¹ — так же хорошо, как я пишу картины». В Литературном кружке¹⁰² ее читали, кажется. Редко я бываю у Марии Павловны, и каждый раз, когда прихожу, хочется Вам написать. Так все вспоминается Мелихово, Вы.

Напишу Вам свое впечатление о «Дяде Ване». Была я на третьем представлении¹⁰³, наверху. Там-то разговору бывает интересного! Впечатление произвело на меня сильное, только уж больно грустно бывает от Ваших вещей, так пусто, так погано, что не знаешь, куда деться дня три, многие не хотят идти, чтобы не расстраивать нервы. А зачем Вы старуху, которая сидит с Вафлей у печки, назвали Марьей Тимофеевной, мне так было смешно, когда я услышала свое имя, что половина впечатления пропала. Так и представила Вас, пишущего в тот момент, когда Вы писали и выдумывали всякие смешные вещи на несчастного Вафлю. Вафля чудесный на сцене. Три момента очень живые: это сцена, [когда] доктор целует Книппер и говорит про лес и поэзию любви, как у Тургенева, — удивительно хорошо. Так талантливо, хорошо играют. Это место, момент этот, мазок, кажется мне таким свежим, сильным, оттого, должно быть, что там целуются. Но только мне хотелось бы, чтобы они его еще и еще повторили. Удивительно хорошо! Потом хорошо Вафля играет на гитаре, и доктор поддергивается, — так искренне хохочешь. Потом — доктор разговаривает с Соней около буфета. Он так естественно ест сыр и говорит, и все настроение ночное, любящая Соня. Все так верно. Не знаю, хотели ли Вы изобразить карикатурно профессора, что даже странно, как такой неглупый человек, как дядя Ваня, был таким, — смешно как-то и слишком глупо работать на такую карикатуру. Вообще мне дядю Ваню не было жалко, гораздо было больше его жаль, когда я читала Ваше произведение, а здесь мне он не нравится. Вообще нехорошо играет и наружность неподходящая, немного он даже противен. Должно быть, наружность его отталкивает. Борода поганая, длинная.

На днях я ездила с компанией архитекторов¹⁰⁴ за город на тройках. Санная дорога чудесная, было очень поэтично, потом ужинала в ресторане. Это первый раз я так кутила и, должно быть, последний, потому что влюбилась в одного молодого брюнета, а это лучше троек, и страшно, если приревнует. Да, Антон Павлович, мне ужасно чего-то было стыдно, когда Книппер с Соней плакали так громко, отчего, право, не знаю.

Вчера я получила письмо от Метелёвых, где я была на уроке летом, и была у него. Он приехал один, хочет купить имение в Крыму и все спрашивал, где живете Вы, как называется то место. Но я, по обыкновению, забыла. А такой сосед — очень интересный, положим, для дам, он очень умный. Вчера он дал мне свою карточку с условием, чтобы я дала свою, вообще, я пошла в ход.

Последние дни там, на Азовском море, я провела чудесно, «вкусно», каждый день вечером каталась в шарабанчике, таком элегантном, с ним вдвоем, возвращались всегда, когда все казалось уже серым, и всегда с левой стороны за небольшим леском поднимался молодой месяц. Тихо в молодом лесу, легко, как-то элегантно катится шарабанчик, пахнет лесом и рядом сосед очаровательный, такой же элегантный, как и шарабан, легкий запах дорогой сигары, — все удивительно это хорошо, потом обед в 2 часа с вином. Скоро Вам пришлю то, что брала.

Сейчас у нас с Марией Павловной идет лотерея в пользу Вашего чахоточного. Я граблю всех без зазрения совести. Устроила лотерею, разыгрываю Вашу книжку, только без подписи. Желающих много очень.

Вашу будущую жену Книппер, к сожалению, до сих пор не видела. Москва убеждена, что Вы на ней женитесь, но мое сердце говорит, что Вы не женитесь на ней.

Если бы Вы знали Антон Павлович, как я на Вас зла. Когда я была в Таганроге, то по Вашему наущению не только наняла извозчика, чтобы сделать визит Вашим родственникам, но еще купила перчатки дорогие, чтобы не скомпрометировать их. И что же, подъезжаю, пока достучалась, мой извозчик уехал, и его не увидели все равно. И потом, по Вашим словам, думала увидеть аристократов. И извозчик, и перчатки пропали даром, все было ни к чему. Ну перчатки еще подойдут на мою свадьбу, только жаль — немного желтые, а мне надо белые.

Мария Павловна очень зовет меня к Вам. Не знаю, ехать или нет. Если там поэтично, интересная природа и море, то поеду, несмотря ни на что, но многие говорят, что там теперь, должно быть, очень скверно, а шум моря с наслаждением бы послушала.

Лета я не дождусь, — так хочется в деревню. Зовут меня очень на Волгу, в запущенную усадьбу. А я теперь ведь стала писательницей. Но только, к сожалению, мои произведения нецензурными почему-то выходят, и что удивительно — [это] при моем скромном характере. Я совершенно не понимаю, почему это. Недавно я прочла свое произведение сестре. Она заплакала от стыда и сказала, что такие писатели, как ты, ни к чему, — безыдейные. Ну, прощайте пока, от всей души желаю всего хорошего. Любящая Вас Тимофеевна.

Евгению Яковлевну целую крепко. Маша, Ваша кухарка, ужасно постарела, а Левитан помолодел.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

7 декабря 1899 г., Ялта

Милая Маша, вчера и сегодня ужасно бушует море, волны заливают набережную, магазины заперты. Такая погода возможно будет и в тот день, когда ты поедешь. <...>

Сегодня получил письмо от Марии Тим[офеевны]. Она пишет, что ты хочешь взять ее с собой в Ялту. Что ж? Я ничего не имею против того, чтобы приехала эта Горгуля¹⁰⁵.

Посадили березу. Ночью был мороз −4. Живем по-северному.

Была Иловайская¹⁰⁶ с поповной¹⁰⁷. Поповна понравилась матери. Когда я раздеваюсь или совершаю что-нибудь очень интимное, то непременно звонит телефон, и на вопрос — кто говорит? — отвечают басом: «Бонье»¹⁰⁸. Роковая женщина.

Бывает начальница с Манефой¹⁰⁹; обе сидят подолгу, и мать мучается.

Все благополучно.

Ну, будь здорова.

Твой Antoine.

Дроздова приезжала в Ялту на Рождество и Новый 1900 год. Тогда в гостеприимный чеховский дом съехались московские друзья писателя. «Помню, гостила я у Чеховых в январе 1900 года, — рассказывала Дроздова исследователю биографии Левитана А.Я. Шапиро. — Одновременно со мной съехались к ним Иван Алексеевич Бунин и Исаак Ильич Левитан. Стояла необычайная даже для крымского января теплынь. Гуляли мы вчетвером — я, Мария Павловна, Бунин и Левитан — целыми днями, в легкой летней одежде и быстро загорели на январском солнце»¹¹⁰. Удивительно теплая погода запомнилась и Марии Павловне: «Стояло Рождество, но было так тепло, что мы даже ходили без пальто. Солнце ярко сияло, и вся природа была такая странная, ликующая какой-то особой красотой»¹¹¹.

1900 год

А.И. Иваненко — А.П. Чехову¹¹²

Январь 1900 г., Москва

Дорогой Антон Павлович!

<...> Единственно, что утешило меня дорогой, это встреча с Марьей Тимофеевной Дроздовой, которая сообщила мне, что собирается к Вам на эти святки, чтобы написать с Вас портрет и затмить тем злосчастного Браза. Горе ему, да еще слыхал, что та же художница заканчивает для Парижской выставки¹¹³ картину «Победа добра над злом». Поздравьте ее с будущим успехом, а я Вас поздравляю с Новым годом, с прошедшими праздниками и с будущим именинником. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

15 января 1900 г., Ялта

<...> Я купил кусочек берега с купаньем и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени. Одно большое дерево — шелковица. Вчера я был в Гурзуфе, обедал у очень красивой (такой красивой, что даже страшно) дамы¹¹⁴, с которой познакомила нас M-me Бонье. Кучукой продается. <...>

Все обстоит благополучно. Будь здорова. В Ялте дожди. На нашем шоссе такая грязь, что ни ездить, ни ходить. Ставят ворота.

Кланяйся Ольге Леонард[овне] и Гургуле.

Твой Antoine.

О.Л. Книппер — А.П. Чехову¹¹⁵

19—28 января 1900 г., Москва

<...> Сейчас только пришла с репетиции, а через час надо бежать опять на «Чайку» — вот мне и хочется в этот часок поболтать с Вами, милый писатель.

Вы, наверное, опять хандрите после отъезда Марии Павловны. А праздники Вы хорошо провели, судя по рассказам, — я от души порадовалась. Только почему я там не могла быть!! Мария Павловна приехала такая веселая, бодрая, точно кусочек южного солнца привезла с собой, много рассказывала о Вашем житье-бытье. Видела Вашу Дроздову, — смешила она меня страшно: «Так это самая Книппер и есть?»Чудачка! Хохотали мы много. И я рада, что приехала Мария Павл[овна], скучно было без нее; очень я привязалась к ней; к ней всегда хочется идти. <...>

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹¹⁶

6 февраля 1900 г., Москва

Сейчас я, Антон Павлович, сижу в Вашей квартире, за Вашим писательским столом, только что прочла Ваше открытое письмо, в котором Вы пишете Марии Павловне, что Вам никто, никто не пишет, и никто подчеркнуто¹¹⁷. Думаю, намекается на Книппер. Мария Павловна только что ушла к Коновицерам на полчаса, ей будут впрыскивать мышьяк. Сегодня я была приглашена сюда на обед. Был Вишневский, он все время ухаживал за Ворониной¹¹⁸, болтая глупости, подражая Вам, как мне показалось. Ну, это не интересно.

Прочла я Ваше письмо, и мне стало грустно, что я Вам до сих пор не написала. Вы как-то мне говорили в Мелихове, что если Вы влюбитесь, то можете свободно уехать и все забыть, мне почему-то кажется, что Вы влюбились не на шутку в Книппер и хотите уехать за границу. По-моему совсем не надо. Я видела Книппер и рассказала ей, что Вы устраиваете для нее рай земной с золотой кроватью и прозрачным одеялом, потом про бассейн перед окнами для купанья, подражала Вашему голосу, она ужасно смеялась, сказала, что я гожусь на сцену, что она так и представляет Вас, как Вы это говорите, все время спрашивала, что говорили Вы еще. Понравилась она мне ужасно, только жаль, что я ее видела очень мало, всего один раз, и не больше как полчаса. Глаза, правда, у нее оригинальные, черненькие, и изящные усики. Милая, милая, я уж влюбилась. Живая, и такая стройная фигурка. С ней я сразу почувствовала себя в своей тарелке. Вообще, она очень неглупа, и с умными людьми я всегда чувствую себя лучше, только с очень умными или уж совсем глупыми. Так что до сих пор не могу решить — глупа я или умна очень. Я все время смеялась, вообще шутила, и она все время смеялась и приставала, как девочка, что же он еще говорил про меня. Спросила ее, правда ли, [то] она влюблена в Немировича, а в Вас нет, она ужасно смеялась и сказала, что Немировича она любит, а Вас нет. Больше мне не удалось ни о чем с ней говорить, очень надо было уходить. Когда я шла отсюда домой, то дорогой мне так хотелось быть такой же милой, тоненькой и изящной, как она, даже иметь усики. Дорогой мне казалось, что я иду легче, как Книппер, и что я сама так же светла и бодра, как она, но все это благодаря тому я попала в такой самообман, что предо мной не было зеркала, а то бы живо спустилась на землю. До моих меблированных комнат всего полчаса ходьбы, и то хорошо на такое время побыть «книперью» — дурень думкой богаче. Простите, вторую кляксу посадила, главное — под Книппер. Кто-то звонит. Должно быть, Мария Павловна. Пришла она. Будем сейчас пить чай. Никого нет еще.

10 час. вечера. Пришла Хотяинцева и Иваненко, а я Вам буду дописывать письмо. Надоело сидеть с ними, да и времени, пожалуй, не выберу написать Вам потом. Иваненко предлагает мне купить билет на французскую выставку. Поехать ужасно хочется. Не знаю, покупать или нет, и вдруг я еще и выиграю на него? На днях налетела на меня Донецкая в школе, помните, я Вам дала ее адрес для сбора. Ядовитым благодарностям не было конца. Благодарю Вас — удружили. Смеялась я до слез, все спрашивала, в чем шутка, так как она щебетала на весь класс. Она у нас первая франтиха, и это было ужасно смешно, когда она жаловалась, что у нее — ни копейки в кармане.

Антон Павлович, когда же выйдет из печати Ваше произведение, что Вы говорили мне прочесть? Что-то страшное. Воображаю, как у Вас там теперь хорошо и зачем Вам уезжать, только утомитесь. А у нас-то эти три дня стоит от 25 градусов мороза до 27 — холодюка страшный.

Скоро опять буду у Марии Павловны. Она взяла мой адрес и говорит, что зайдет за мной, когда у нее будет Книппер и компания.

По понедельникам я бываю в одном обществе, очень большом. Сначала рисуем, кто хочет, потом ужинаем, очень вкусно, затем — чай. В два часа ночи расходимся. Как мне все-таки везет — приехала в Москву без гроша, что называется, прохожу в школу, говорят, мою работу купила великая княгиня за 15 рублей. Я чуть ли не кричала от радости. Была недавно на «Одиноких» в Художественном. Любовалась на Книппер, ну и молодчина же она. Она и поет. Я и не знала. Я понимаю, что в нее можно влюбиться насмерть.

А я, Антон Павлович, страшно опечалена. У моего техника не на шутку дело плохо. У него сильно шла на днях кровь горлом. Бледен он страшно. Мне ужасно тяжело его видеть. Подумать, что эти темные, красивые волосы, глаза, умные, красивые, хорошие, и не будут — ужас, ужас. И зачем право так?

Антон Павлович, голубчик, дорогой, скажите мне что-нибудь ласковое, хорошее. Мы часто с ним говорили о Вас. Хороший Вы, Антон Павлович, милый, славный. Ну прощайте пока. На днях хотела купить моему больному цветов живых, но так дорого. За розы с травой — целый рубль. А мне так хотелось хотя небольшой, но букет поставить. Не буду больше Вам говорить о нем, Вам ведь не интересно. Ну еще прощайте.

[Приписки на полях.]

Евгении Яковлевне от меня поклон и самый нежный поцелуй. Марьюшке поклон, начальнице с Манефой и Бонье.

Что Ваша собака, залаяла ли она наконец?

Недавно был у меня Мясоедов¹¹⁹, говорит, что у Вас там настоящее лето.

Мария Павловна сказала, что из старой драповой тальмы она перешьет короткую для Евгении Яковлевны.

Мария Павловна говорила, что она перешьет ротонду Евгении Яковлевне. Она сама напишет об этом Вам подробнее.

Квартиру на Малой Дмитровке в доме А.А. Шешкова (№ 14, вход с Дегтярного пер.) Антон Павлович снял в апреле 1899 г., как следует из письма сестры к нему: «На Пасху 14 апреля будет срок квартиры (в доме Владимирова. — Примеч. Ю.К.) нужно переезжать, а я буду в это время в Ялте. Просто не знаю, что придумать. Надо успеть на шестой неделе спровадить всю свою обстановку к Ивану на Басманную. Жилички мои в отчаянии». Жиличек было две: одна — И.Г. Воронина, другая — Мария Константиновна Руссель, впоследствии вышедшая замуж за художника Порфирия Иововича Серегина (1868—1940), частого гостя в Мелихове. По этому поводу Воронина вспоминала: «Когда мы подходили к дому, где жили Чеховы (имеется в виду квартира в доме Владимирова. — Примеч. Ю.К.), мы увидели, что квартира находится в полуподвальном помещении, и в незанавешенные окна можно было хорошо видеть комнаты. Антон Павлович стоял возле лампы, опершись о спинку стула, а вдалеке смутно было видно Марию Павловну, с которой я уже была раньше знакома. Она разговаривала с какими-то гостями, провожая их к двери. Увидев нас, пригласила войти. Антон Павлович встретил нас так приветливо, что я быстро оправилась от своего смущения, вызванного нашим непрошеным вторжением. Лицо его, освещенное лампой под абажуром, выражало приветливость и доброжелательность. Таким я увидела его в первый раз, и так он запечатлелся в моей памяти. Из этой квартиры Чеховы переселились в другую в Дегтярном переулке, по другую сторону Малой Дмитровки (дом Шешкова). Как-то я навестила Марию Павловну в новой квартире, и, между прочим, сказала, что собираюсь переменить комнату. Марии Павловна предложила поселиться у них, на что я с радостью согласилась.

Эта квартира Чеховых состояла из пяти комнат Две комнаты, по два окна каждая, выходили на улицу. Это были комната Марии Павловны и столовая. Из комнаты Марии Павловны дверь вела в кабинет Антона Павловича окнами во двор, в котором я и стала жить. Когда же Антон Павлович приезжал из Ялты, я переселялась в другую комнату. А иногда ночевала у знакомых. Еще две комнаты, обращенные окнами во двор, Мария Павловна сдавала француженке и ее мужу художнику Серегину. Они были учителями той же гимназии, где преподавала Мария Павловна. В комнате Марии Павловны не было кровати. Она предпочитала спать на широком, удобном диване. Дверь между нашими комнатами не закрывалась.

Когда я вспоминаю квартиру Чеховых, то вижу ее не пустую, а всегда с кем-нибудь из гостей. Так я часто вспоминаю Антона Павловича и пришедшего его навестить Льва Николаевича Толстого. Они сидели за обеденным столом друг против друга, на лице у Антона Павловича отражалось внимание и приветливое уважение, а у Льва Николаевича Толстого — откровенная доброжелательность. Из любопытства я немного задержалась в столовой и наблюдала их. Лев Николаевич считал Антона Павловича хорошим стилистом. Не помню, наверное, слышала ли я тогда фразу от Льва Николаевича Толстого или кто-нибудь передавал ее потом, что он завидует умению Чехова излагать мысли так, что из рассказа нельзя выкинуть ни одного слова. Антон Павлович советовал, что всегда после того, как намечена тема, следует записывать все, что приходит в голову, без разбора. Самая большая работа начинается тогда, когда надо отбрасывать все лишнее. Остается только то, что необходимо для верности и точности изображаемого.

В это время бывал и художник Левитан. Он уже успел помириться с Антоном Павловичем и простить ему «Попрыгунью». Левитан был обижен, так как в этом произведении затрагивалась его личная жизнь. Но самыми частыми гостями были Ольга Леонардовна и Вишневский.

Ольга Леонардовна приезжала к нам почти каждый день после репетиции или спектакля. Так как дверь между нашими комнатами не закрывалась, то я слышала разговоры Марии Павловны и Ольги Леонардовны. Они меня не стеснялись. Ольга Леонардовна относилась ко мне хорошо. Я это чувствовала и, нечего говорить, что платила ей тем же. Ольга Леонардовна умела очаровывать людей, но все же в ней чувствовался известный холодок. Поэтому Антон Павлович часто называл ее «моя немочка»»¹²⁰.

Антон Павлович приехал из Ялты в Москву, дом Владимирова, 12 апреля 1899 г., а через два дня он уже переехал в дом напротив. Причина скорого переезда становится ясна из письма Марии Павловны к брату от 31 января 1899 г.: «У нас в квартире прорвалась под полом труба для провода нечистот, и теперь отчаянно воняет, хоть ищи другую квартиру». И Антон Павлович нашел.

М.П. Чехова — А.П. Чехову

7 февраля 1900 г., Москва

<...> Была у меня вчера жизнерадостная Дроздова, а сегодня угрюмая и больная Кундасова.

<...> Некоторые приходят в отчаяние¹²¹, что ты хочешь уехать. А вот мне так хочется прожить все лето в Крыму. Положительно никуда не тянет, даже в Париж на выставку. Представь, Дроздову посылает Глоба¹²² в Париж на выставку! Вот ты и поди — везде поспеет — молодчина! <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

14 февраля 1900 г., Ялта

<...> Я долго не получал писем. Получал письма только от таких особ, как умилительная Веселитская и либерально-строгая А.Ф. Линтварева (Бурлей)¹²³. Но на днях вдруг привалило, получил из Москвы сотню писем. Прислала письмо Гургуля, очень талантливое, хотя и безграмотное. Она пишет, что Ольга Леон[ардовна] сказала ей, будто она очень любит Немировича, а меня не любит вовсе. Затем Вишневский прислал фотографии, снимки «Чайки». Из семи карточек пять изображают персону самого В[ишневского] (это очень интересно!), а на двух изображена группа с О[льгой] Л[еонардовной]. Великая актриса, судя по этим карточкам, пополнела и похорошела, завидую Немировичу. <...>

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹²⁴

29 февраля 1900 г., Москва

Вчера была в симфоническом. Видела Лику. Грустная она, никогда такой ее не видела. Она познакомила меня с «Чайкой». Видела Марию Павловну с Книппер. Сидела в 1-м ряду, поэтому половину концерта не слышала, так как было очень стыдно сидеть на таких важных местах. На следующей неделе техник уезжает в Париж, ему предложили заведовать там каким-то отделом. Благословила хороший случай, поэтому грустно.

Поклон маме. Главное, посылаю лестницу¹²⁵, очень она мне понравилась. Я много там купила, поэтому мне не жаль.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹²⁶

Декабрь [до 10 числа] 1900 г., Москва

Антон Павлович, завтра в одиннадцатом часу зайду узнать, будет ли читать Ольга Леонардовна 16 декабря, и что она выберет читать из Ваших вещей? А то мне неудобно будет без ответа идти в гимназию.

Любящая Вас горячо, горячо, Маруся.

Сегодня напрасно прилетела к Вам.

Эту записочку Мария Тимофеевна написала в гостинице «Дрезден», где Чехова останавливался осенью 1900 г. Новая московская квартира Чеховых не понравилась писателю. В том же доме Шешкова на Малой Дмитровке Мария Павловна сняла в конце августа 1900 г. другую квартиру; она писала брату: «В четверг переезжаю, нужно заключить контракт и платить за квартиру. Пришли, пожалуйста, мне денег, а то у меня мало. Комнату одну постараюсь сдать, если ты не приедешь до весны. Квартира № 7». Эту комнату сняла И.Г. Воронина. А Ольга Леонардовна, как писала М.П. Чехова брату, «почти поселилась у меня, занимается и часто ночует».

Антон Павлович прожил в Москве полтора месяца, с 23 октября по 10 декабря 1900 г., а после уехал в Ниццу через Вену. Провожали его на вокзале не только родные, но и артисты Художественного театра и многие знакомые.

О.Л. Книппер — А.П. Чехову

11 декабря 1900 г., Москва

<...> Я рада была, что со мной шел Лев Ант[онович]¹²⁷, я чувствовала, что он меня понимает, и мне нисколько не стыдно было моих слез. Он так был деликатен, так мягок, шел молча. На конце платформы мы долго стояли и ждали, пока уйдут эти люди, провожавшие тебя, — я бы не могла их видеть, так они мне были противны. Мне так сладко было плакать, и слезы были такие обильные, теплые, — я ведь за последние годы плакать отвыкла. Я плакала, и мне было хорошо. Приехала к Маше, села в угол и все время тихо плакала; Маша сидела молча около меня. Марья Тимофеевна в другой комнате тихо разговаривала с Сулержицким. <...> Потом они перешли к нам, и Лев Ант[онович] начал тихо экзаменовать двух Марий по физике, геометрии, тихо смешил нас. Я сидела, уткнувши нос в подушку, и слушала все, как сквозь сон. Что-то он им много рассказывал из своей жизни, показывал фокусы, и я уже совсем забылась, мысленно ехала с тобой в вагоне, прислушивалась к мерному стуку колес, дышала специфическим вагонным воздухом, старалась угадать, о чем ты думаешь, что у тебя на душе, и все угадала, веришь?

Потом мы тихо поужинали. Сулержицкий и Дроздова смешили нас, — у них установились какие-то курьезные отношения и особая манера разговаривать. Они ушли, а мы легли спать. <...>

1901 год

М.П. Чехова — А.П. Чехову

24 мая 1901 г., Ялта

<...> Теперь позволь мне высказать свое мнение насчет твоей женитьбы. Для меня лично свадебная процедура ужасна! Да и для тебя эти лишние волнения ни к чему. Если тебя любят, то тебя не бросят, и жертвы тут никакой нет, эгоизма с твоей стороны тоже нет ни малейшего. Как это тебе могло прийти в голову? Какой эгоизм?! Окрутиться же всегда успеешь. Так и передай твоей Книпшиц. Прежде всего нужно думать о том, чтобы ты был здоров. Ты, ради бога, не думай, что мною руководит эгоизм. Ты для меня был всегда самым близким и дорогим человеком и, кроме счастья, я для тебя ничего другого не желаю. Был бы ты здоров и счастлив — для меня больше ничего не надо. Во всяком случае действуй по своему усмотрению, быть может, я и пристрастна в данном случае. Ты же сам воспитал меня быть без предрассудков!

Боже мой, как тяжело будет прожить без тебя целых два месяца, да еще в Ялте! Если бы ты позволил мне навестить тебя на кумысе, хотя бы на одну недельку. Пиши же чаще, пожалуйста.

Деньги мне, пожалуй, понадобятся, кое-что нужно будет сделать для дома — купить ручки к дверям, крючки к окнам и т. п. Потом мне хотелось бы от скуки проехаться куда-нибудь ненадолго, к Дроздовой, например, в Бахчисарай, попишу там.

Не сиди же долго в Москве, поезжай скорее и начни лечиться как следует. От всего сердца желаю, чтобы кумыс тебе пошел на большую пользу.

Любящая тебя, твоя Маша.

Если ты не скоро ответишь мне на это письмо, то мне будет больно. Кланяйся «ей». <...>

Еще не получив этого письма от сестры, Чехов телеграфировал в Ялту:

А.П. Чехов — Е.Я. Чеховой

25 мая 1901 г., Москва

Милая мама, благословите, женюсь. Все останется по-старому. Уезжаю на кумыс. Адрес: Аксеново, Самаро-Златоустовской. Здоровье лучше.

Антон

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой¹²⁸

30 мая 1901 г., Ялта

Ну, милая моя Олечка, тебе только одной удалось окрутить моего брата! Уж как крепился, не поддавался человек, но судьба пришла и кончено! Тебя конем трудно было объехать! Только вчера, получивши от тебя письмо, я несколько поуспокоилась, ведь с 18 мая ты ровно ничего мне не написала. Неожиданная телеграмма, конечно, встревожила нас, особенно мать. Она все металась из стороны в сторону, плакала сильно. Теперь она уже успокоилась и даже, кажется, начинает желать повидаться с тобой поскорей и примирилась с тем, что ее Антоша женат. Мне казалось таким ужасом венчание — эта трепка для Антона, все-таки больного человека, — что я не раз спрашивала себя, зачем тебе все это понадобилось?

Но как я страдала, если бы ты знала, моя дорогая! Что если наши отношения изменятся к худшему, теперь все зависит от тебя. И вдруг ты будешь Наташей из «Трех сестер»! Я тебя тогда задушу собственноручно. Прокусывать горло я тебе не стану, а прямо задушу. О том, что я тебя люблю и уже успела к тебе за два года сильно привязаться, ты знаешь. Вспомни альфу — постановку «Одиноких», и омегу — нашу послед[нюю] поездку из Севастополя до Москвы, и тебе станет ясно, как я к тебе относилась.

Вот как получу от тебя письмо после венчания, успокоюсь и буду ходить в гости. На днях с Елпат[ьевским] и Купр[иным] собираюсь пешедралом в горы, думаю также проехать к Дроздовой в Бахчисарай, пописать там. Ну, будь здорова, моя новая сестрица, целую тебя очень крепко и надеюсь, что ты будешь для меня тем же, чем была. Твоя Маша.

Марии Павловне о женитьбе Чехов написал только в третьем письме после венчания, в ответ на строки из ее письма: «Хожу я и все думаю, думаю без конца. Мысли у меня толкают одна другую. Так мне жутко, что ты вдруг женат!»

М.П. Чехова — А.П. Чехову

6 июня 1901 г., Ялта

Ну, у меня вдвойне праздник: получила от вас письма, и дождик пошел. Хороший, крупный, идет со вчерашнего вечера. А уж письмам обрадовалась несказанно! Вчера я их получила сразу три и сегодня утром одно от тебя.

В «Новостях дня», полученных сегодня, помещены ваши портреты. Да и наделали же шуму вы вашей свадьбой! Кто из вас знаменитей, ты или Книпшиц? Ее изобразили в костюме из «Дяди Вани», а тебя в пенсне. За телеграмму очень и очень благодарю, буду ждать письма. Может быть, я вас побеспокоила, но мне так тяжело было не знать про вас ровно ничего целых две недели.

Приехала Дроздова. Думаю дня на два проехать к ней на бебешевской линейке¹²⁹. <...>

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹³⁰

Июнь 1901 г., Ялта

Дорогой, милый Антон Павлович!

Боже мой, как огорчило меня известие о Вашей женитьбе. Я в тот момент писала красками, и все кисти и палитра вылетели к черту. Ведь я до последней минуты не теряла надежды выйти за Вас замуж. Все я думала, что это так, шуточки с другими, а мне, за мою скромность, Бог счастья пошлет, и вот каким моим мечтам [конец]. Как я теперь ненавижу Ольгу Леонардовну. Ревность моя доходит до исступления, теперь я Вас видеть не могу, Ваше милое, дорогое лицо, так как она мне ненавистна. А Вы с ней вместе сейчас и навсегда! О это ужасно! Для меня двери Вашего дома закрыты теперь, о я несчастная. Я рыдала над этими строками. Я поселилась, было, в Бахчисарае на этюдах, но теперь с горя решила пуститься на последнее средство — буду ездить с Горным клубом по всему Южному берегу Крыма, а Вам Бог счастья пошлет. Вооружусь пенсне или лорнеткой и буду ловить на удочку дураков. Пока начала с поездки в Севастополь и Ялту. Пробуду у Вашего дорогого дома последний раз, недалеко, потом поеду к Деларю. Только, кажется, не вовремя попала в Крым, не в сезон. Ольга Леонардовна пусть меня не ревнует. Она меня не увидит. Если бы Вы были не женаты, тогда другое дело. Я бы тогда ни на шаг не отступила от Вас. Но Вы меня провели, ну Бог с Вами.

На днях ездила с Мар[ией] Павл[овной] в Бахчисарай, и еще с нами была гимназия и артист с супругой и кислой дочерью. Образы их для наглядности посылаю. Весело было ужасно. Хохотали над всеми пустяками. Дорога была чудная. Ездили мы три дня туда и обратно. Все дамы останавливались у меня. В Бахчисарае у меня чудное жилище — там я наняла себе в скалах татарскую избушку за 5 руб. в месяц с татарской обстановкой и обедом. Хорошо там очень. Смешная картина была там ночью: весь пол был в матрасах татарских из овечьей шерсти с мумиями разных величин в белых простынях¹³¹. Умывались мы все у колодца, вся наша дружная компания. После прогулки ели всей компанией у меня же чебуреки из одной лохани, и все руками ели, и на полу, потому что у них нет ни одного стула. Актеру доставалось плохо — такому толстяку. Я все время как хозяйка дома боялась за него, что он выкинет штуку, как «ванька-встанька», и всей компании достанется от такого рикошета. Одну ночь провели мы на Ай-Петри, холодно было страсть — с ураганом, дождем, который унес шляпу Манефы в пропасть. Напялили мы на себя все, что только было, даже простыни. Все были ужасно смешны и неэффектны. Скоро опять в Бахчисарай. Познакомилась я там с редактором тамошней газеты и секретарем и страшно удивилась встретить между татарами таких интеллигентных милых людей. Я думала, что все татары — шурум-бурум.

Ну, пока прощайте. Насильно мил не будешь. Желаю Вам счастья, побольше и детей и ладу. А я уж не знаю, как буду. Целую Вас в последний раз и Ольгу Леонардовну, если не ревнуете.

Сегодня приехал Иван Павлович из Феодосии в полночь и страшно напугал меня своим басом, так как я спала внизу.

Целую неделю идут дожди. Сейчас идет ужасно сильный. Кричит мулла и петух. Да! Хорошо я снимаю? У меня чудная фотография осталась после него.

Не забывайте меня. Ваша М. Дроздова.

Вы всегда говорили, что мужья боятся своих жен. Ужасно интересно. Вы, такой великий, боитесь.

[Приписки на полях.]

Иван Павлович съел сегодня 3 тарелки борща с настроением. А я сижу на диете по обыкновению, и мне, кроме гречневой каши и еще пахучей жидкости, ничего не дают. Так что не беспокойтесь, расходы не увеличены.

Софья Павловна Бонье и Алек[сандр] Ив[анович] Куприн все были разновременно в Феодосии.

Пишем портрет мамаши.

В фондах Дома-музея Чехова в Ялте хранится Домовая книга Чеховых, в которой есть запись о том, что с 17 июня по 7 июля 1901 г. М.Т. Дроздова жила на Белой даче, приехав из Бахчисарая, где снимала комнату в татарской семье.

А.П. Чехов — Е.Я. Чеховой

26 июня 1901 г., Аксеново

Милая мама, 2 июля мы уезжаем отсюда и будем в Ялте около 9-го. По пути не будем нигде останавливаться.

Я поправился здесь, почти не кашляю. Очень рад, что Ваня приехал; пусть он купается, а также побольше ест и побольше спит.

Надеюсь, что Вы здоровы и что настроение у Вас очень хорошее. Желаю Вам всего хорошего и низко кланяюсь купно со своей супругой. Ване, Маше шлю привет, бабушке, Арсению, Маше № 2¹³². Получил письмо от дражайшей Марии Тимофеевны, но без адреса.

Будьте здоровы!!

Ваш Antoine.

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

10 сентября 1901 г., Москва

<...> Вчера был день моего рождения, и я ревела утром и ревела вечером, я ревела бы весь день, если бы не была на людях. Были у меня все мои домашние, закусывали колбасой и кильками, пили чай с тортами, затем ушли все обедать в Леонтьевский, куда приехала Маша с Дроздовой из Разумовского¹³³. Вечером опять пили чай у нас. <...>

Осенью Ольга Леонардовна поселилась вместе с Марией Павловной на Спиридоновке, во флигеле доходного дома, принадлежавшего архитектору П.С. Бойцову (не сохранился). Чехов жил в этом флигеле с женой и сестрой с 17 сентября по 26 октября 1901 г. На Леонтьевском переулке, в доме № 12, принадлежавшем А.А. Олениной, жила мать О.Л. Книппер Анна Ивановна.

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

30 октября 8 ч. утра 1901 г., Москва

<...> В домике нашем тихо. Дроздова ночует у Маши на диване. А Маша спит у меня. Я раздвинула кровати, сплю на твоей, около стены, а Маша на моей. Маше у меня спокойно. Пусть все время спит, правда?

Вечер вчера мы сидели дома, втроем с Дроздовой. Я немного пела скверным голосом. Маша шила, Дроздова болтала про Упрудиуса¹³⁴. Но она пришла позднее, а то мы сидели уютненько вдвоем в столовой — я учила стихи, Маша шила — философствовали <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

8 ноября утро 1901 г., Москва

<...> Ночевала у нас Дроздова и говорит, что она очень «возбуждается» у нас и потому не может спать. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

19 ноября, ночь, 1901 г., Москва

<...> Уф, Антончик, устала, истомилась я! Кн[язь] Сумбатов¹³⁵ испытывал человеческое терпение. Пойми, что я была в Малом театре и смотрела «Ирининскую общину»¹³⁶. Конечно, не за деньги. Я бы копейки не истратила. Попали случайно. Только что ввалилась с Машей домой с обеда от брата Ивана, наевшись до отвалу и сгорая желанием растянуться и отдохнуть, — как объявилась Званцева и пригласила нас в ложу. <...>

Выставка Машина прошла хорошо. Продался один Машин этюд за 10 р. Она рада. У Ивана обедали вкусно и сытно, пили чай. Володя умник, славный самостоятельный. Вернулись из театра и нашли у себя Дроздову с распущенными волосами, пришедшую ночевать из бани. <...>

Чеховы снова переехали. Теперь они наняли квартиру в Неглинном проезде, дом № 14, на первом этаже доходного дома В.И. Фирсановой, по второму мужу Гонецкой. Этой богатейшей московской купчихе принадлежали не только доходные дома, но и Сандуновские бани, напротив чеховской квартиры.

Мария Павловна писала 5 ноября 1901 г. брату: «Мы наняли уже квартиру у Фирсановой В.И. <...> Теперь начнется канитель — переезжать и опять устраиваться. В награду за мое терпение у меня будет великолепная комната, и я буду видеть из своих окон, как твой друг Вишневский будет каждый день ходить в баню». Шутка про Вишневского и баню, видимо, понравилась Чехову. Поздравляя актера с Новым годом, Антон Павлович писал: «О Вас и Сандуновских банях мне кое-что известно. Ну, да не мое дело...»

Из-за близости квартиры к баням Дроздова часто оставалась ночевать у Чеховых, чтобы не простудиться после бани дорогой до дома.

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

20 ноября, ночь, 1901 г., Москва

<...> Сейчас очень поздно. Я только что вернулась из театра, начерно прошли 2 акта, смотрели гримы, — есть интересные. Пьеса пока никак не идет. Утром репетировали «Чайку» с Загаровым¹³⁷ — Сориным. Потом ходили за покупками, обедали; заходили к нам Васильева, Малкиель¹³⁸, Дроздова и приехала Мария Федоровна¹³⁹ из Мелихова; Бунин заходил; завтра приезжает его жена. <...>

М.А. Членов — А.П. Чехову¹⁴⁰

24 ноября 1901 г., Москва

Дорогой Антон Павлович!

<...> Ваша супруга и сестра переехали; в отыскании этой квартиры я также принимал некоторое участие и могу сказать Вам, что это действительно прекрасная и здоровая квартира, в которой приятно жить и работать. Вчера я приносил оформленное поздравление с новосельем. Вообще, я бываю у ваших довольно часто, но, к сожалению, Ольгу Леонардовну не приходится видеть, так как она очень часто бывает занята в театре. С Марьей Павловной же у меня, кажется, установились хорошие дружеские отношения, чему я бесконечно рад. Марья Павловна удивительно хороший, прямой и здоровый человек; и всякий раз, когда я прихожу к ней со своей хандрой и поговорю с ней, я выхожу как-то ободренный и с большим желанием работать и работать. <...>

Перехожу к московским новостям. <...> В литературных сферах нового мало. Иван Ал. Бунин входит в славу: это Голоушев¹⁴¹ написал об его «Листопаде» целый фельетон в «Курьере»¹⁴², но жестоко проврался насчет ямбов и анапестов, за что и был подвергнут осмеянию. «Курьер» дал рассказ М. Горького, и теперь изо всех сил хлопочет о снятии цензуры, но я плохо верю в будущность «Курьера». «Русское слово»¹⁴³ — нечто одесское, т. е. весьма развязное и в то же время мало интересное.

О театральных делах могу немного сообщить Вам, так как театра вообще не люблю и посещаю его (кроме премьер Художественного театра) редко! Но, кажется, нигде и нет ничего интересного. В Малом идет «Ирининская община» Южина, вещь, судя по отрывкам, бледная и мало интересная. У Корша идет с успехом «Святое искусство» Lo¹⁴⁴lo (из «Новостей дня»), представляющее сплошной и возмутительный пасквиль. Пуаре¹⁴⁵ налегает на «Петербургские трущобы»¹⁴⁶; в Художественном — последняя новинка — «Крамер»¹⁴⁷; пьеса мне не понравилась; исполнение дивное, кроме того акта, который, собственно, и очень трудно передать. Все с нетерпением ждут пьесы В.И. Немировича-Данченко; любопытно, что и В.И. Немирович написал пьесу с «настроением»¹⁴⁸. <...>

Теперь, дорогой Антон Павлович, как Ваше здоровье? Когда собираетесь в Москву? Не забудьте, что в начале января Пироговский съезд¹⁴⁹. Как было бы хорошо, если бы Вы приехали на этот съезд. Уж я бы обязательно устроил Вам ужин от врачей. Приезжайте, дорогой Антон Павлович, к съезду, так хочется повидать Вас. <...>

<...> Был только что у ваших: там много дам и очень весело. Сейчас иду к Коршу, где будут Марья Павловна, M-lle Дроздова, г-жа Готье, M-lle Корш¹⁵⁰. Ольга Леонардовна остается дома, так как сегодня у нее какие-то особенные части. После театра приглашен к вашим на ужин.

Крепко жму Вашу руку. Всего хорошего. Мих. Членов.

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

27 ноября, утро, 1901 г., Москва

<...> Вчера я отличалась своей забывчивой головой: Оболонский сказал, что приедет утром после бани кофе пить — я забыла совершенно, и вышло, что он пришел неожиданно. Мне было стыдно. Позвала обедать т. Лёлю¹⁵¹ и забыла! Она пришла, а уже все сняли со стола; пришлось замять, и вышло очень неловко. Мне было опять стыдно. С 4 ч. вчера у нас приходили непрерывно люди, и все больше дамы, даже смешно. Пришли: m-me Бонье, т. Лёля, Нина Корш, Якунчикова¹⁵², очень пикантная, богатая дамочка и милая, и смешная, и хорошенькая; желает с нами водиться. Затем Дроздова, Членов, Володя¹⁵³, Ольга¹⁵⁴ с мужем, а дальше приехали Шлиппе¹⁵⁵ в количестве 4. Еще подъехали бабушка и мама. Привезли мне Шлиппы серебряных подарков — ты рад? Было не то что нудно, а просто я отвыкла от их среды, от их мнений, убеждений, хотя ведь я росла с ними. Ужасно ты им понравился, они рассматривали все твои карточки и любовались тобой. А я ликовала. Антонка, ведь ты мой? Я тебя никому не отдам, слышишь? Лучше тебя нет никого. Нежность ты моя. Дроздова все чудит, рассказывает про свои романы с Упрудиусом и болтает ужасные вещи, все про любовь, про блаженные минуты, смешит отчаянно. Членов спросил, нормальная ли она. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

2 декабря, вечер, 1901 г., Москва

<...> Обедал у нас сегодня народ: Иван с женой¹⁵⁶, Надежда Ив.¹⁵⁷, Володя, д[ядя] Саша¹⁵⁸, Муратова, т[етя] Лёля — большинство экспромтом. После обеда, к вечеру приехала твоя знакомая София Марковна Адель¹⁵⁹, Дроздова, заезжал Влад. Ив. — болтали, попели. Дроздова увлекала моего брата, сидела на chaise longue, его заставляла сидеть на полу у ее ног, смешили нас. Муратова чудила, много рассказывала, и мы смеялись очень много. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

3 декабря 1901 г., Москва

<...> А я сегодня вечером дома и вдвоем с Машей — чудеса!

Были, впрочем, — одна моя старушка, Соня Малкиель и Дроздова, но все ушли часов в 7, и мы отправились в баню, потом поужинали, Маша уже легла, а я пишу тебе, а потом еще буду роль учить и номера придумывать. Заходила m-me Бонье за Машей, чтоб вместе смотреть «Ночи безумные» Толстого-сына¹⁶⁰, но Маша отказалась и пошла Дроздова. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

8 декабря, утро, 1901 г., Москва

<...> Вчера вечером я была у мамы, там пели квартеты, музыканили, а потом вкусно ужинали, потом разошлись. Поехала я к маме уже часов в 10, т. к. и у нас тоже сидел народ: m-me Бонье, Хотяинцева, Мизинова, Иос[афат] Ал[ксандрович] Тихомиров¹⁶¹, и мне не хотелось уходить, но надо было — обязалась маме, Хотяинцева поправляла портрет Синани¹⁶², кот[орый] рисовали Маша и Дроздова и кот[орый] Маша хочет везти Синани-родителям. Вышел похож. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

28 декабря 1901 г., Москва

<...> Сегодня я встала поздно. Мое праздничное удовольствие состоит в том, что я лежу почти до 12 час. и читаю газеты в постели. Когда я вставала, пришла Дроздова, она была больна, лежала несколько дней. К часу я пошла в театр. <...>

1902 год

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

8 января, ночь, 1902 г., Москва

<...> Обедала у меня Марья Тимофеевна, опять болтала о красивых губах своего Упрудиуса и о том, как он ее любит, хотела сегодня писать тебе. Написала? <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

10 января, ночь, 1902 г., Москва

<...> Дроздова обедала у меня. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

14 января 1902 г., Москва

<...> Приехала Маша, дусик мой! Я ужасно ей обрадовалась и прилипла к ней, как пиявка, так я ее целовала — ведь все-таки кусочек тебя, дорогой мой! Иван с Соней и Володей обедали у меня и тоже видели Машу. Если бы не они, я бы заревела, как дура. Очень уж у меня набралось на душе. Кончилось мое одиночество, слава Богу. Дроздова ушла в 11 час., и мы с Машей болтали вот до 2-х. Она мне все, все рассказывала. <...>

На время зимних каникул Мария Павловна ездила в Ялту, а Ольга Леонардовна оставалась в Москве — в Художественном театре шли спектакли с ее участием.

О.А. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

15 января 1902 г., Москва

<...> День провела так себе.

Был Членов, была Дроздова. Размечали 2-й акт. Завтра смотрит Конст[антин] Серг[еевич] оба состава — 1-й акт. Он в восторге от твоего письма. Из намеков Маши я поняла, что ты ей рассказывал о пьесе, кот[оторую] ты задумал. Мне ты даже вскользь не намекнул, хотя должен знать, как мне это близко. Ну да Бог с тобой, у тебя нет веры в меня. Я никогда не буду спрашивать тебя ни о чем, не бойся, вмешиваться не буду. От других услышу. <...>

О.Л. Книппер — А.П. Чехову

17 января 1902 г., Москва

<...> За обедом пили твое здоровье — Маша, Дроздова и я. Телеграмму Вишневского получил? Маша вчера ходила уже в гимназию. Сегодня хотела смотреть «Дети Ванюшина»¹⁶³, но я вот вернулась из театра — а она уже спит, и оказывается, что она не получила билет, как говорит Маша-кухарка. Как я стремлюсь на эту пьесу! И вечно занята, когда она идет.

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

Январь 1902 г., Москва

<...> Дроздова опять спит на твоем диване. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

4 февраля 1902 г., Москва

<...> Дроздова ночует у нас и потому лежит уже на диване в комнате, где я пишу, и просит поцеловать тебя. <...>

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

2 марта 1902 г., Ялта

Милая Маша, сегодня холодно, ночью мороз, теперь днем −1, холодный ветер. Весны нет. Руки замерзли, писать неудобно. Мать вполне здорова, я тоже здоров, только кашель беспокоит днем и ночью. Когда будешь ехать в Ялту, то не забудь захватить доверенность, чтобы иметь право присутствовать при вводе во владение.

Пошел снег. Марфа¹⁶⁴ просится в Новый Афон, Арсений говел сегодня, новая кухарка оказалась хорошей женщиной. Роман прислал письмо, просится в Ялту, но Марьюшка не хочет. Миндаль и айва стали было цвести, да мешает холодная погода. Мать просит тебя привезти фунта два сухих грибов; те, что прислал Сытин, уже все съедены господами постниками. Здесь Вукол¹⁶⁵, ходит ко мне через день. Спасибо за клевер. Посеем его, как только пойдет дождь. Напиши, как живешь, как Иван, что слышно.

Будь здорова, весела. M-me Синани¹⁶⁶ все благодарит тебя за портрет. Кланяйся Марии Тимофеевне Упрудиус. <...>

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹⁶⁷

Март 1902 г., Москва

Знаете, Антон Павлович, с кем я сейчас разговариваю? С Вашим братом Александром. Первый раз я его вижу. Симпатичный, прелесть, я в восторге. Так напоминает Вас и Евгению Яковлевну. Он сейчас сидит на диване, как Вы, и потягивает пиво. Весь вечер мы сидим в столовой, совсем как в Мелихове, — так все напомнило: бутылки с пивом, пробки валяются, раковины с мелкими орешками — Иван Павлович, Соня, Алекс[андр] Пав[лович], Мария Павловна — всё так непринужденно и родненько. Все сидят в непринужденных позах, большей частью с ногами на стуле, вспоминают смешные случаи молодой жизни. Так недостает Вас и так чувствуется, что вот-вот выйдет из спальни Евгения Яковлевна в своем стареньком балахончике с кружевами на голове или белом чепчике. Я так расчувствовалась от воспоминаний, что немедля села писать Вам. Как жаль, что Вас нет. Так уютно!

Пришла Коновицер! Идем опять пить чай и есть окорок.

Опять сажусь писать. Александр Павлович ушел с Ваней, поцеловав мою руку, уж больно мы подружились с ним.

Я гляжу — Мария Павловна сидит около грустная. Я сегодня остаюсь у нее ночевать, разделяю ее одиночество.

На Пасху собираюсь в Крым, только не к Вам — устала и настроение самое мерзопакостное. Авось солнышко меня развеселит.

Ну, прощайте, а все-таки жаль, что нет Мелихова и Вас.

Прочла сейчас Марии Павловне свое письмо, а она меня обругала, что пишу такую ерунду, а мне жаль его не послать Вам, так хочется Вас слить сейчас с нашим настроением. Может, я сентиментальна, но мне никакого дела нет ни до чего и не надо никого. Я сама по себе. Мария Павловна начала лепить из глины. Вылепила мою голову, и удивительно хорошо, и так увлекается, что я завтра пожертвую ей несколько часов, чтобы она могла докончить весь бюст, для чего придется порядком прозябнуть в костюме женщины жарких стран.

Это письмо написано в начале марта 1902 г., когда О.Л. Книппер уже была на гастролях в Петербурге, а до этого, в конце февраля, она провела неделю в Ялте с мужем. Когда гастроли закончились, у Ольги Леонардовны случился выкидыш, десять дней она лежала в петербургской больнице и только 12 апреля приехала в Ялту к Чехову. Весь март Мария Павловна жила одна в московской квартире.

О том, что Мария Павловна начала заниматься лепкой в школе Званцевой и Хотяинцевой, она сама писала брату в письме от 28 февраля 1902 г.: «Я начала лепить в мастерской и положительно чувствую себя счастливой. Я никак не ожидала, что могу вылепить человека с натуры! Летом буду лепить. К вечеру устаю сильно и не могу ничего делать, больше сижу дома». Антон Павлович отвечал ей 5 марта 1902 г.: «Поздравляю с успехами по скульптуре. Это хорошо».

Пасха в 1902 г. приходилась на 7 апреля.

А.П. Чехов — М.П. Чеховой

10 марта 1902 г., Ялта

Милая Маша, сегодня настоящая весенняя погода, только жаль — дождей нет, воды мало. Здоровье мое превосходно, как давно уже не было. Дома все здоровы, благополучны.

Поклонись Ивану, Соне и Володе и госпоже Упрудиус, которую я благодарю за письмо, но которой я не отвечаю, так как скоро она приедет в Ялту.

Будь здорова. Пиши, пожалуйста.

Твой А. Чехов.

Судя по дате этого письма, Дроздова написала свое письмо Чехову до 5 марта 1902 г. В конце марта Мария Тимофеевна снялась на фотопортрет в ателье И. Данилова у Мясницких ворот. В апреле она побывала у Чехова в Ялте и передала ему письмо от О.Н. Покатиловой и подарила свой портрет.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

11 марта 1902 г., Москва

Милая Оля, merci за письмо. Дома у нас все благополучно.

У нас ездят уже на колесах и почти сухо. Нового ничего нет. У меня ночует Дроздова. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

30 апреля 1902 г., Москва

<...> Жир-то, знать, с тебя не весь сошел, что ты бесишься, невестка-лежебока! Вставай скорей да зарабатывай деньги для мужа и его сестры-калеки. У меня моя култышка в непоказном месте увеличилась, покраснела и уже трудно ходить. Не миновать, должно быть, операции. Подожду еще два дня и поеду на станцию Голицыно к знакомой врачихе. Может быть, тебе на радость и помру и рычать совсем перестану.

Когда я приехала, то нашла у нас Дроздову, она расположилась, как дома, спит у тебя в спальне. Когда я ей заметила, что это может тебе быть неприятно — она сказала, что ты ей разрешила, я, конечно, поджала хвост. <...>

После пасхальных каникул Мария Павловна вернулась в Москву 25 апреля. Чехов с женой уехали из Ялты в Москву через месяц.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой¹⁶⁸

25 мая 1902 г., Ярославль

Дорогая Мария Павловна. Сейчас я сижу на пристани в ожидании парохода в Ярославле. Идет дождь. Погода безнадежная — все небо обложило. Холодно чертовски. Чего мне стоило сегодня отойти после прогулки с вокзала до пристани в летней кофточке! Все время отогреваюсь вином. Воображаю, какой ужас в такую погоду ехать одному. Осмотрела город, вот провинция! Тихо, все вымерло, и все время бегает пустой трамвай.

Адрес мой будет, хотя не знаю, когда еще, но оттуда перешлют: Васильсурск, Частухиной¹⁶⁹. Как Вы поживаете? Как обстоят Ваши дела? Целуйте маму и Бонье, милую, всех женщин. Да, поздравьте меня с ученой рисовальщицей: я кончила школу и снялась рядышком с Шехтелем в выпускной группе.

Васильсурск был у русских художников излюбленным местом для работы на пленэре. Городок, расположенный на месте слияния Волги и Суры, привлекал живописностью просторов, открывающихся с обрывистых берегов Волги. Здесь работали Шишкин и Репин, Левитан и Переплетчиков. Дроздова приехала в Васильсурск с целой компанией товарищей-художников по приглашению подруги — дочери астраханского лесопромышленника Частухина, выстроившего в 1860 г. в Васильсурске дом с мезонином-мастерской. Окна мастерской выходили на все четыре стороны света. Этот дом сохранился по сей день. После революции в нем располагалось лесничество, затем терапевтическое отделение васильсурской больницы. На какое-то время дом снова стал жилым, а в 1993 г. в нем открыли интернат для престарелых. В настоящее время это историческое здание передано Васильсурскому краеведческому музею и находится на реставрации.

О.А. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

2 сентября 1902 г., Москва

<...> Членов много ездил и занимался романчиками; мечтает жить так с любимой женщиной, как мы с тобой, т. е. чтоб она работала, и съезжаться на несколько месяцев. Была Ольга Мих[айловна]¹⁷⁰, Эля¹⁷¹, вечером пришла мама и приехала Дроздова, кот[орая] завтра утром переедет ко мне на несколько дней, пока [не] найдет комнату. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

13 сентября 1902 г., Москва

<...> Вечером у нас были Бунин, Найденов, Дроздова, Членов. Средины сидели недолго и Ваня. Найденов пока не интересен. Не знаю, что будет потом. Спрашивал, каково твое мнение о его пьесе. Я молчала, а Маша лавировала. Все спрашивает о твоей пьесе. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

15 сентября 1902 г., Москва

<...> Обедали у нас сегодня Вишневский и Дроздова. Вишневский киснет, что-то нездоровится ему. <...>

После обеда мы с Машей на резиночках съездили в Петровско-Разумовское, немного погуляли там; чудесно пахнет пожелтевшим листом. Маша с Дроздовой собираются завтра съездить в Царицыно на этюды. А мне хочется навестить Любимовку¹⁷². Исполню это на днях, если удастся. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

24 сентября 1902 г., Москва

<...> У нас теперь живет портниха из Васильсурска по рекомендации Дроздовой. Она все будет шить, и это дешевле, чем все отдавать, и в доме она будет помогать. Зовут ее Ксения, она стриженая, рябенькая, знакома с Горьким. Была оклеветана в распространении прокламаций. Но она простая и далека от всех этих историй, рассуждает здраво. Славная, по-видимому. Дело в том, что у хозяйки, где она работала в Нижнем, были сходки и аресты, и потому она ушла от нее. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

13 декабря 1902 г., Москва

<...> Знаешь, кто у нас был сегодня и сидел вечерок — Эберле. Она очень похудела, помолодела, славная такая. Разошлась с мужем, по-видимому, счастлива. Много они с Машей о старине говорили и вспоминали. Был Вукол Лавров с супругой, приехали из Сочи и хвалят очень. Вукол очень сердится на тебя, что ты ему ни слова не пишешь. Отчего? Напиши ему. Была Дроздова, заходил Иван перед баней. С Ниночкой¹⁷³ я с аппетитом музыканила после обеда. Вишневский, слава Богу, два дня уже не обедал у нас. Вчера был на обеде, а сегодня Стахович¹⁷⁴ увез его обедать. <...>

М.Т. Дроздова — Е.Я. Чеховой¹⁷⁵

31 декабря 1902 г., Полтава

С Новым Годом, дорогая Евгения Яковлевна, всего, всего Вам хорошего. Я сейчас в Полтаве. Хорошо здесь очень, совсем весна. По улицам ручейки бегут. Солнце и тепло-тепло. До смерти хорошо. По целым дням ем и пью наливку да катаюсь. Ну, пока, прощайте, крепко целую Ваши милые дорогие руки и обнимаю. М. Дроздова.

Кланяюсь Бонье и начальнице.

1903 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой¹⁷⁶

3 января 1903 г., Полтава

С Новым годом! Побольше счастья, милая, дорогая Мария Павловна. Ужасно жалела, что не могла провести у вас последний вечер, но не могла¹⁷⁷. Да я думаю, что это уже забыто. Я сейчас кучу в Полтаве¹⁷⁸. Хорошо здесь как всегда. Пью запеканку, катаюсь. Одним словом, живу со смаком. Ночь перед Рождеством провела в вагоне: по дороге увлеклась Киевом, поэтому запоздала сюда. Завтра еду еще южнее — уже здесь пахнет весной, до смерти хорошо, уж так хочется весны, а что будет южнее?! Здесь дивный институтский сад¹⁷⁹ и баня: в 1-м я вчера провалилась по колено в снег, а во 2-м плавала в бассейне.

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

3 февраля 1903 г., Москва

<...> Сейчас ужинал у нас Иван Павл[ович]. Он был у Корша с Машей и Дроздовой, смотрели чириковскую пьеску¹⁸⁰. Иван, по-моему, поправился. Я приехала с «Дна»¹⁸¹, и мы ели гуся, выпили водочки. Гуся купили у Маклаковой¹⁸². Ничего себе. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

18 февраля 1903 г., Москва

<...> Я сейчас была в бане, дусик дорогой, с Машей, в номере за 1 р. 50 к. И Машина кухарка мыла нас. Потом позакусили с Дроздовой. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

Март 1903 г., Москва

<...> У нас очаровательно в квартире¹⁸³. Все восхищаются. Мама мне принесла целое окно цветов: лакфиоли, примулы, резеда и гиацинты, — и у меня весна на окне, одна рама стоит открытая, чтоб воздуху было больше цветам.

Вечером была Дроздова и m-me Коновицер. Я все убиралась. Потом села, попела, чтоб тоску разогнать. Резонанс хороший. <...>

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹⁸⁴

6 апреля 1903 г., Москва

Христос Воскресе!

Милый, славный, дорогой великий писатель и человек!

Прежде всего целую Вас крепко, крепко. Осмеливаюсь только потому, что теперь Пасха. Соскучилась я по Вас очень, ужасно хочу видеть Вас, взглянуть на Ваше лицо, руки. Знаете, я за последнее время так чувствую людей по рукам! Сегодня я чуть не плакала от счастья. Потеряла Ваше колечко с зеленым камешком¹⁸⁵, и все для меня померкло, и вдруг — нашла.

Люблю, люблю Вас очень, очень, а Вы должно быть меня разлюбили. Я стала Вам чужая, и Вам все равно теперь. Для Вас Книппер — все. Недавно видела Вашу тещу и мою соперницу в филармоническом, хотя последнее не мешало нам быть любезными друг с другом и даже наговорить комплиментов друг другу. Я теперь тоже стала светской дамой насчет любезностей. Видела с ней Надежду Ивановну Средину. Она так жадно спала, отвесивши губы, слушая симфонию, и так меня оплевала при радостной встрече, что я полчаса вытирала свою физиономию.

Тепло в Москве очень, уж с первого дня страстной недели иные дамы щеголяют в одних платьях. В Москве очень оживленно как никогда, и особенно чисто и празднично.

Погода дивная, ветру нет, одно удовольствие идти по бульвару в щегольских ботинках по влажному песку, и чуть-чуть дымит зелень — такие нежные изящные краски, идешь по аллее красивым пятном (я теперь очень элегантная) и чувствуешь себя молодой, полной частью жизни. Хорошо жить молодой! А что делается за городом — настоящая наша ранняя молодая весна, прекрасная, как поцелуй!

Ну всего, всего Вам лучшего желаю.

Прощайте, М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой¹⁸⁶

6 апреля 1903 г., Москва

Христос Воскресе. Целую Вас крепко и люблю. Кто лучше?

В Москве хорошо, адски тепло. С первого дня страстной все дамы почти в летнем, ветру нет давно. Оживленно как никогда. Москву вычистили по случаю гостей¹⁸⁷, и я совсем чувствую себя аристократкой в щегольских костюмах. Недавно встретила Менцель¹⁸⁸, поддразнила никсом, и она поверила. Что значит любовь! Вещи Ваши проданы¹⁸⁹.

А.П. Чехов — Н.Н. Оболонскому

20 мая 1903 г., Москва

Дорогой Николай Николаевич, подательница сего Мария Тимофеевна Дроздова, наша давняя знакомая, очень хорошая и добрая барышня. Будьте добры, окажите ей услугу, дайте два-три указания, как устроиться ей в Кисловодске.

Шлю Вам и Вашей Селлье поклон и сердечный привет, будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

В начале апреля 1903 г. Ольга Леонардовна уехала с труппой Художественного театра на гастроли в Петербург, а Мария Павловна на время пасхальным каникул — в Ялту.

Дроздова по окончании Строгановского училища стала преподавать рисование в трех частных женских учебных заведениях: Воскресенской, Дюлу и Потоцкой, а также продолжала работать в Петровско-Тверском городском начальном училище на Малой Бронной. С 1903 г. Дроздова жила в доме Карцевой на Долгоруковской улице.

Чехов с 24 апреля 1903 г. поселился на Петровке в доме Коровина. Недалеко от Чеховых, на той же улице, жил Н.Н. Оболонский, а в доме Самариной находилась гимназия Потоцкой — одно из мест работы Марии Тимофеевны.

Врач Николай Николаевич Оболонский — давний чеховский приятель. Они познакомились еще до поездки писателя на Сахалин. Оболонский оставил заметный след в курортологии Кавказских минеральных вод, первым предложил применять нарзанные ванны для сердечных больных. С 1886 г. каждое лето он приезжал в Кисловодск. В 1901 г. он основал Кисловодское медицинское общество и был его председателем до самой смерти. В 1896 г. Чехов приезжал к нему в Кисловодск, и в дарственной надписи Оболонскому на своей книге «Повести и рассказы» напомнил о совместной охоте в Кавказских горах: «Милому Николаю Николаевичу Оболонскому на память о турах и кабанах, убитых нами на Бермамыте в ночь под 29 августа от автора».

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой¹⁹⁰

7 июня 1903 г., Ессентуки

Дорогая Мария Павловна, скоро месяц, как я лечусь в Ессентуках от подагры и получаю облегчение. Устроилась я тут на 6 недель на полном пансионе в одном санатории. Живу в одной комнате с одной женщиной, врачом. На мое счастье попалась милая компаньонка, и живется пока гладко. Погода только донимала. Сначала — холодом и дождем, а теперь тепло — страсть, дня четыре. Народу в санатории видимо-невидимо, всяких направлений и отравлений. Словом, 200 ч[еловек] с лишком. Беру ванны аккуратно и применяю всякие лечения при санатории. Бесплатное лечение — в солнечных ваннах, которые я только что начала принимать с обливанием. Это божественное лечение. На этой неделе мне нельзя принимать [ванны] по некоторым обстоятельствам, и я делаю кроки¹⁹¹ по 10 мин. с моей сожительницы, так как она берет целый час солнечных ванн. Пью воду № 4, № 17. Слушаю музыку: в курзале от 5 до 7 [часов вечера] струнный симфонический концерт. Иной раз прекрасно играют. При санатории всякие игры. Предпочитаю теннис и библиотеку. Вообще такая масса всякого дела, что не хватает времени. Скоро переведут меня из ванн на душ Шарко, чего я жду как манны небесной, а то ванны меня весьма расслабили. Знакомых здесь масса — из Питера и Москвы. Часто встречаю Вишневского у источника № 4. С ним что-то произошло необыкновенное. Помолодел он прямо на 40 лет — походка юношеская. Иногда сидишь в парке с нежным или трагическим романом, вдруг вкрадчивые легкие шаги юноши, оглянешься — Вишневский! Вообще, актеров чертова пропасть! В санатории по пятницам устраивают у нас собственными силами концерты — пение, куплеты, шалости. Вчера был Невский¹⁹² — гармонист.

Сегодня Троицын день. Мне швейцар преподнес огромный букет цветов. Правда мило? Это меня растрогало. Сейчас будут звонить к обеду. Аппетит здесь у меня, как у малых детей, — не дождусь обеда. Пробуду здесь до 19 июня и закончу лечение нарзаном в Кисловодске. На 2 недели устроюсь там с одной знакомой. Завтра поедем нанимать комнату.

Как-то Вы живете? Все ли у Вас благополучно? Ужасно буду тронута, если что-нибудь напишите о себе: Ессентуки, до востребования.

[Приписки на полях]

Кланяюсь Евгении Яковлевне, Браиловскому¹⁹³.

Да, в санатории у нас Адашев¹⁹⁴, еще с дамой в лиловом. Ела шашлыки с луком. При воспоминании облизываюсь. Мимо санатория то и дело пробегает поезд, совсем как в заграничном городке — стриженные деревья, щебень на дорожках, розы, розы и розы. Пахнет Францией, милым, безумным Парижем. Звуки юга!!!

Перед отъездом никого не видела, так как спешила попасть в первую очередь в санаторий. Тут три очереди, так что жизнь, что называется, прервала на полуслове.

М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой¹⁹⁵

11 июля 1903 г., Кисловодск

Милый, милый Кисловодск. Вот здесь, в начале этой аллеи, я нашла свое счастье. Дуся, милый Кисловодск. Это самое яркое место в моей жизни. Софья Витальевна¹⁹⁶ крепко Вас целует и шлет поклон и пожелание, как можно чаще видеться с Вами эту зиму.

Целую Вас, дорогая, милая моя Мария Павловна.

Ваша М. Дроздова.

Сейчас мы пообедали и пьем чай и говорим о Вас. Еще раз целую Вас, милую, хорошую, обнимаю, целую. Были в Пятигорске, но Лика уже уехала.

Вишневский.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой¹⁹⁷

15 июля 1903 г., Кисловодск

Ужасно жаль, Мария Павловна, что Вы не приехали до 8-го погостить сюда ко мне: во-первых, хозяйка на сезон здорово набавила цену на комнату NN [номера]: [стало] 3 р. с ⅕ [р.] в сутки. Черт знает, что здесь творится во время сезона. Ванны по 75 к., но я все-таки беру. Так что я с большой радостью приняла к себе в сожительницы одну знакомую из Москвы. Три дня как идут дожди беспрерывные. Хотя здесь это обычное явление. За этот месяц я протранжирила 150 р. 10-го августа выеду отсюда, так как жить не по-аристократически, без ванн, без кефира и всяческих удовольствий не желаю, а иначе будет нельзя. Выеду к Вам, либо в Васильсурск, к Зёзе¹⁹⁸, если Вы только захотите меня видеть. Так что, если Вы не напишите, чтобы я не смела приезжать к Вам, то в один прекрасный день я могу приехать к Вам. Лику еще не видела. На ванны я истратила 22 р. 50 к. Зато тельце у меня чистенькое и беленькое.

Ну, крепко целую. Ваша всем сердцем, М. Дроздова.

Вы пишете, чтобы я постаралась устроить свою судьбу, как некоторые. Вот об этом я не забочусь. От судьбы не уйдешь, и я вся отдаюсь ей, нынче здесь, завтра — так, как захочется.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову¹⁹⁹

Август 1903 г., Кисловодск²⁰⁰

Ваша правда, Антон Павлович, что я не захочу выехать из Кисловодска. Я не могу, не хочу ехать отсюда. Здесь хорошо — хорошо мне до смерти. Не знаю, как Вас благодарить за то, что Вы уговорили меня ехать сюда, это был последний мазок жизненной кисти, [он] тронул меня, и я развернулась, теперь я ничего не боюсь и свободна как никогда. Что хочу! Когда хочу! Где хочу! О, теперь я побываю и за границей, и еще много в проекте. Знаете, я имею успех здесь, я часто слышу от мужчин, что у меня дивная фигура с гордой осанкой и как я свежа (видно, нарзан сделал свое дело). Ухаживают за мной старые и малые, но мне никто не мил, кроме одного, только об этом я никому не говорю — только Вам. Теперь уж настоящий роман у меня, не начерно, не черновик, как было раньше. Положим, всегда настоящее кажется настоящим, а прошлое черновиком. Эта дивная голова не свободна, он женат, жена старше его, расплылась и некрасива. Ему 42 года, тоненький, каких я люблю до смерти, с таким серьезным умом. Как мне весело, все во мне смеется, когда подумаю, что эта чудная голова — моя, и послушна мне, а когда я увидела его первый раз, я боялась с ним заговорить, боялась показаться дурой. Такой он! Как он держится, свободно говорит, воспитан, ни одной резкости ни в чем. И этот умный, высокий лоб! Вот я пишу, и так хочется его целовать, обнять голову, шею и целовать без конца. Только 3 часа дня, а я увижусь только в 8 [часов] вечера. Он не военный, не чиновник, а более культурной деятельности человек. Говорить не стану кто. Не трусливый мещанинишко, которого любить нельзя.

Вчера целый день шел дождь мелкий, осенний, а здесь — библиотека прекрасная, здание не похоже на казенное учреждение, а как будто где-нибудь в богатой усадьбе, с большими чистыми круглыми окнами, и масса мокрой от дождя зелени смотрит в окна. В такую погоду уютно и грустно, и любится сильней. Одеты мы были оба уютно — в теплое, было холодно, мы читали оба все утро, дождь шумел отчаянно и заливал в открытую дверь в круглый зал. Мне все не верится своему счастью и думается: не из тургеневского ли это романа клочок жизни? Немного еще дивных дней осталось в Кисловодске.

Август пролетит мигом. Антон Павлович, только не говорите об этом. Особенно Оболонским. Оболонские милы со мной удивительно — то на обед приглашают, то поездка куда-нибудь, так приятно я никогда не жила, перезнакомилась тут с массой народу, особенно петербуржцев здесь много. Встаю утром в 8 ч., каждый день иду в городской бассейн, все на мне свеженькое, с утра в новом, удобном, правда дорогом, корсете, и чувствую себя совсем аристократкой, вся в светлом и элегантном. Воздух дивный, музыка, нежарко, везде чисто, цветы, чистые дорожки, все нарядно и масса элегантных мужчин. Идешь с поднятой головой, ног под собой не чувствуешь. Я купила здесь себе дивную открытую шляпу, но хорошего тона. Она идет мне адски.

Насладившись легкостью своей походки в утреннем воздухе, иду в милую читальню, просматриваю две-три газетки, последние журналы, — и опять гулять до обеда. И масса поклонников, и я кокетничаю, меня это ужасно смешит, а он ревнует ко всем, но молча, и это так красиво и адски приятно. Я сейчас проживаю последнюю 25-рублевку, и очень горячо прошу Вас, Антон Павлович, пришлите мне 30 рублей. 20-го сентября я получу жалованье и отдам Вам. Я могла бы взять у Оболонских, но мне ужасно неловко брать у них и вообще у своих поклонников. Они, т. е. мужчины, бывают такие грубые, и я боюсь нарваться на неприятность, я боюсь, что они сочтут, что я могу (не обязана) почему-то не возвращать им денег, что со мной уже и было в Москве недавно.

Сегодня я получила подарок: большую и ужасно неуклюжую золотую брошь от студентов — устроителей вечера в пользу больных студентов за мои афиши, на которых они очень заработали. Я была тронута вниманием, но никогда не надену такое сверхнеизящество.

Если Вам почему-нибудь нельзя будет прислать денег, то очень-очень прошу ответить мне телеграммой словом «нет», чтобы я могла еще куда-нибудь обратиться. Ради Бога, простите, что я Вас этим беспокою, но так не хочется быть кому бы то ни было обязанной или натолкнуться на грубое предположение, что женщина может и не возвращать [долг], а только перед Вами я не буду чувствовать себя обязанной. 20-го обязательно возвращу. На днях я покину свою квартиру и поэтому просила Оболонского получить мои деньги, когда вышлют на его имя по почте. Адрес его: Воронцовский подъем, дача Жердева, доктору Николаю Николаевичу Оболонскому с передачей мне. Ну, пока прощайте до Москвы. Всего Вам лучшего. На меня не сердитесь за беспокойство. Марию Павловну и мою соперницу, и Евгению Яковлевну целую крепко и от всего сердца. Желаю вам всем счастья, как у меня, только все это секрет и большой. Крайний срок мне можно оставаться здесь до 20—22-го августа, потом через Белгород в Москву.

Здесь я встретила знаком[ых], с которыми, я думала, никогда уж не встречусь, и все так неожиданно. Впечатлений масса.

Почта здесь неисправна, письма идут из Пятигорска до Кисловодска 6 дней, бывает такая штука.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову²⁰¹

Август 1903 г., Кисловодск

Забыла Вам передать поклон от Оболонских, за что мне сегодня влетело. Спешу загладить свою вину и посылаю Вам поклон.

[Приписка Оболонских]

Всегда посылаю Вам хвалу за добрый совет Мар[ии] Тимофеевне поехать в Кисловодск. Ник[олай] Ник[олаевич] и я шлем Вам сердечный привет. Софья и Николай Оболонские.

Сейчас пообедали, пили за Ваше здоровье. Сейчас отправились на прогулку.

И я Вас мысленно целую.

Н. Оболонский.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁰²

14 августа 1903 г., Кисловодск

В галерее увидела эту гадость и посылаю Вам ее, а больше хочу поболтать с Вами. Здесь со вчерашнего дня настоящая осень. Немного холодно, но приятно. Парк шумит, и уже появляются желтые листья <...> и все грустней здесь, грустней, знакомые с каждым днем уезжают. Завтра уезжают <...> и Оболонские. Публика убывает не по дням, а по часам. Все здесь опустело, но мило и грустно. Я, должно быть, пробуду до 22-го и через Курск домой в Москву. Неужели Вы приедете только в конце сентября? Я очень хочу Вас видеть. Если черкнете, когда приедете в Москву, встречу. Адрес мой: Петровка, дом Самариной, женская гимназия Потоцкой. Ну, целую Вас и Евгению Яковлевну, и Антона Павловича. Жизнь прекрасна!

А.П. Чехов — М.Т. Дроздовой

Август, 1903 г., Ялте

Милостивая государыня Мария Тимофеевна!

А[нтон] П[авлович] поручил мне послать Вам сии 30 рублей с тем, однако, чтобы эти деньги и 25 копеек за пересылку оных Вы вручили в Москве Марии Павловне госпоже Чеховой, иначе с Вами будет поступлено по всей строгости законов.

С почтением,

Управляющий г. Тараканчиков.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову²⁰³

23 августа 1903 г., Курская губ.

Большое-большое Вам спасибо, Антон Павлович, за деньги, тронута была чрезвычайно. Вы такой добрый, милый дуся как всегда. Вы на целых 15 дней прибавили мне счастья.

Сейчас я в Курской губернии у сестры. Везде мужики, жужжит молотилка, поля желтые, грустно, нет дорожек, фонтанов, нарзана, музыки и самого дорогого милого. Проснусь утром, и кажется, что сейчас пойдешь по парку после ванночки, откроешь глаза, ан не тут-то было, на стене первое пятно, что попадается после сладкой мечты, — ружья и всякие охотничьи принадлежности мужа сестры. Мое жилище в его кабинете. Сейчас пишу Вам, а в окно видно бесконечное желтое поле, да ветер треплет сухие листья дикого винограда на балконе, и скучно-скучно кричат по-осеннему гуси на пруду. На столе маленькие мешочки со всяким зерном, мне все это хочется раздавить, бросить на пол, рассыпать, стрелять изо всех ружей его. Кричать, плакать и умчаться туда, иногда даже не верится, и кажется: а может, этого всего и не было и не будет продолжения — так все здесь не похоже на прожитое милое это лето, а здесь я только второй день. Сегодня поеду по полям с мужем сестры, авось развлекусь немного.

Сестра, кажется, ревнует меня к мужу. Очень он мне нужен! Через несколько дней поеду к своим старикам²⁰⁴ и в Москву.

Ну, пока прощайте, всего Вам лучшего. Скажите г-ну Тараканчикову, что все исполню, как следует. Евгению Яковлевну крепко целую и люблю, и Марию Павловну, и Вас, дорогого, великого, прекрасного, дивного человека. Ваша навеки М.

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

22 сентября 1903 г., утро, Москва²⁰⁵

<...> Пришел Саша Средин с супругой²⁰⁶. Она, говорят, изменилась к лучшему. Саша работал все лето, был у Коровина в деревне²⁰⁷, по Яросл[авской] дор[оге], и Шаляпин там был, рассказывает курьезы, как Шаляпин ночью в белом и красной шапке является в мастерскую и катается на велосипеде. Саша хочет меня писать. Не знаю. Не знаю... За ужином много и шумно хохотали, по-книпперовски.

А как мне грустно было прийти в пустую квартиру! И сколько еще таких грустных возвращений предстоит!

Спала хорошо. Сейчас утром убиралась, играла с Шнапом. Посылаю письма, телеграмму, за которую сделала выговор, что не переслали, хотя бесполезно.

Сейчас пойду покупать порошок, мыло и отсылать буду завтра в Ялту.

Скажи Маше, что Дроздова не была. Эберле наняла квартиру рядом с нами, в д. Савостьянова²⁰⁸. В 3 ч. пойду есть пельмени к маме. Ну, кажется, приблизительно все отрапортовала. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

10 ноября 1903 г., Москва

<...> Была Дроздова, лицезрела великолепного петерб[ургского] кавалера. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

11 ноября 1903 г., Москва

<...> Вчера навестил нас поэт Лодыженский²⁰⁹, сидел долго. И было очень скучно. Потом пошел с нами в театр Корша на пьесу Найденова «Богатый человек» («Деньги»). Сидели мы в бенуаре: Иван с Соней, Дроздова, Маша и я. Поэт в партере. Пьеса скучноватая, хотя чувствуется талантливость. Много есть хорошего, теплого. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

12 ноября 1903 г., Москва

<...> Вечером вчера сидели с Дроздовой; и Маша, и я мылись в ванне, одна за другой. Я делаю тебе утки. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

17 ноября 1903 г., Москва

<...> Вечер сегодня я занималась до 10 час., а потом пошла с Машей и Дроздовой к Эберле. Она все еще хиреет. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

23 ноября 1903 г., Москва

<...> После обеда ходила в монастырь Страстной отдавать одеяло стегать. Пришла — а у нас Эберле, Дроздова, потом пришел Влад[имир] Ив[авнович]²¹⁰, Иван с Софьей Влад[имировной]. Сидели, разговаривали, потом ужинали. Мамаша чувствует себя хорошо, спит хорошо, кушает с аппетитом. Маша идет сейчас с Иваном в университет слушать литераторов. Я побегу на репетицию. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — А.П. Чехову

26 ноября утро 1903 г., Москва

<...> Обедали у нас Надежда и Дроздова, позднее приехала мамаша с Ваней. <...>

И.П. Чехов — С.В. Чеховой²¹¹

31 декабря 1903 г., Петербург

<...> Я остановился у Миши. На съезде был всего один раз. На секциях съезда бывает до 5000 человек. Конечно, более всего таких членов, как Мар[ия] Тим[офеевна] Дроздова. Видел я Архангельского²¹² и Евтеева. На съезде очень шумно. Думаю, что работы съезда шли бы гораздо успешнее, если бы не балласт, вроде Дроздовой; а таких там уйма.

В письме речь идет о III Съезде русских деятелей по техническому и профессиональному образованию, проходившем в Петербурге с 26 декабря 1903 г. по 6 января 1904 г. В работе этого съезда принимали участие и Мария Павловна Чехова, и Мария Тимофеевна Дроздова. Новый год Мария Павловна встречала в Петербурге с матерью и братом Михаилом, а Антон Павлович с женой — в Москве.

1904 год

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову²¹³

Январь 1904 г., Петербург

С Новым Годом, Антон Павлович и Ольга Леонар[довна], поздравляю. Я уже в Питере и совершенно вошла в жизнь Питера, читаю здешние газеты, ложусь в 5 ч. утра, встаю в 2 ч. Времени не хватает. Погода прекрасная. Такое наслаждение мчаться по Невскому на здешних извозчиках. Кучу страсть. Знакомых масса: и питерцы, и почти вся Москва. Думала скоро вернуться в Москву, да не удастся — уж очень любопытны жизнь и общество. Сегодня ездили в деревню под Питер в имение огромной компанией. Я имею успех в своем горностаевом меху. На днях поедем на Иматру²¹⁴. Пока прощайте, у меня такое чувство, как будто я в Москве не жила, да ее и нет, какой-то московочки. Здесь такой шик. На днях была у милой Лики.

М.Т. Дроздова — А.П. Чехову²¹⁵

Январь 1904 г., Петербург

Антон Павлович, как жить хорошо на свете. Сегодня в Питере совсем весна, а вчера был морозище. Везде лужи, милый дуся Питер, и хорошо же здесь адски, у меня не хватает положительно времени ни на что. Не верится, что через два дня я буду в Москве. Еще сегодня вечером я каталась по Невскому. Никогда, кажется, так хорошо не было, так не хочется думать о Москве. Сколько я Вам порасскажу! Сегодня пойду разыскивать Марию Павловну. Должно быть, она здесь.

Это последнее письмо М.Т. Дроздовой к Чехову. Мария Тимофеевна пережила писателя на 56 лет, и все эти годы она поддерживала близкие отношения с сестрой Чехова Марией Павловной и вдовой писателя Ольгой Леонардовной.

1904 год. После смерти А.П. Чехова

И.Г. Воронина — М.П. Чеховой²¹⁶

3 июля 1904 г., Екатеринославль

Милая, дорогая Мария Павловна!

Только что прочла в газетах о Вашем несчастий. Я всей, всей душой с Вами сейчас, милая, хорошая Мария Павловна. Для меня это тоже горе. Когда я прочла, я почувствовала, точно какая-то темная завеса упала на всю жизнь, и все потеряло интерес. Я очень искренно любила Антона Павловича. Антон Павлович был одним из таких людей, кто облегчает существование. Иногда в тяжелое время подумаешь: все-таки не совсем гадко на свете жить, потому что существует такой умный, талантливый, гуманный человек, как Антон Павлович, кто знает человеческую душу насквозь и любит и жалеет людей. Я как русская прямо гордилась Антоном Павловичем. И я знаю многих, для кого потеря эта будет также тяжела. Не знаю, может ли это служить утешением, что Ваше горе разделяет столько людей. Мне сейчас всех так жаль, так жаль... И бедную Россию (за что ей сразу в один год столько несчастий?), и Вас жаль ужасно, миленькая, дорогая Мария Павловна. Как мне больно, что я не могу сделать ничего, чтобы Вам было легче.

Целую Вас крепко, обнимаю Вас, искренно любящая Инна Воронина. Вашу маму и Ольгу Леонардовну целую крепко.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²¹⁷

Июль 1904 г., Макарьевский скит

Дорогая моя Мария Павловна, голубушка! Что же делать? Такая судьба каждого человека. Жаль мне Вас ужасно. Хожу сама не своя, не могу этому поверить, как будто нет чего-то дорогого, дорогого. Вас люблю еще больше и жаль мне Вас как никогда. Когда я узнала, я хотела моментально ехать к Вам, но было уже поздно ехать в Москву, Вас уже не застану. Пока в эту глушь пришли газеты. Только 6-го я узнала. Пока доедешь до Москвы, Вас там уже не будет, должно быть. Да и там ли Вы? Мария Павловна, дорогая, милая, помните, что я все для Вас готова сделать и люблю Вас еще больше. Я знаю, что утешения для Вас теперь ничего не стоят пред всем тем, что случилось. Я ужасно скучаю, не зная, что с Вами, где Вы теперь и как.

Просить Вас сейчас об этом я не могу, Вам не до писем. Но помните, что для меня Вы очень дороги и все Ваши муки я переживаю с такой болью и думаю о Вас с Евгенией Яковлевной каждую минуту. Через неделю еду в Васильсурск. Еду, потому что не нахожу себе места от скверного настроения. Все кажется таким ненужным и ничтожным теперь. Ничего не хочется работать. С первым пароходом еду. Идут здесь дожди каждый день, и холодно настолько, что хожу все время в драповом. Совсем осень. Пахнет листом осенним. Небо серое, по вечерам — перед камином, скомкавшись, сидим в мягких креслах с книжками. В Москву думаю выехать из Василя числа 20-го августа, так как моя хозяюшка сдала комнату мою. Хочу приехать заранее, чтобы все устроить и наладить жизнь перед занятиями. Катя²¹⁸ в Москве, ей некуда было ехать. Жду осени, чтобы скорее увидеть Вас.

Пока целую Вас, крепко, крепко и люблю.

Евгению Яковлевну тоже очень, очень целую.

Сейчас в Васильсурске Инночка Воронина гостит у Зёзи. Может, застану ее, там еще и Менцель.

Пишу это Вам, а Вам теперь, должно быть, это сейчас мало интересно. Досадно, что мое письмо сейчас не может пойти — сейчас пятница, а почта пойдет в понедельник.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²¹⁹

Август 1904 г., Васильсурск

Милая, дорогая Мария Павловна!

Голубушка, ради Бога, напишите, что с Вами, где Вы и как. Меня это так беспокоит. Я каждый день думаю о Вас с Евгенией Яковлевной. Если у Вас, может, в материальном положении стеснение, привезите ненужное из Ваших платьев и шляп в Москву. Я спущу между художниц и вообще за Вас всегда постою. Все о Вас и Евгении Яковлевны так много говорят и жалеют Вас от всего сердца. Если Вам придется плохо, за Вас все постоят.

Дня три как в Васильсурске. Только что приехала из Макарьевского скита²²⁰. Рисую мало сейчас. Идут дожди и холодно. Здесь Менцель, часто бываю у нее. Вчера приехал Пищалкин²²¹. Вообще здесь невесело — говорят о холере, войне, а тут еще погода серая. После 20-го еду в Москву. Теперь спешу все шить, починиться, в Москве некогда. В особенности эту зиму придется много работать и взять на себя еще обязанность матери для сестры Кати. Что-то она захандрила, а хандра — нехорошая штука. Вообще, столько несчастных кругом. Зинаида Агафонникова все хворает и только потому, что она замужем, больны дети, а какой это ужас, когда это видишь близко. Мои нервы расходились опять, так что я устроила опять себе водолечение, как у Майкова²²² в земской больнице. Выучила сиделку всем мудростям Майкова, и она отлично все проделывает. Вода — это удивительная вещь. Была здесь Инночка, но без меня. Публика уж дачная разъезжается. Василь пустеет. Пахнет осенью, отъездом и уж ехать хочется.

Мария Павловна, Вы мне напишите, если можете, хотя открытку. Я каждый день вижу Вас во сне, и думаю, думаю о Вас всегда.

Ваша М.Д.

Не забывайте, что и я Вам должна 20-го отдать. Адрес: Москва, Петровка, женская гимназия Потоцкой, д. Самариной. Там я остановлюсь до 1-го сентября. Менцель, Пищалкин, Зёзя кланяются Вам, и Катя просит кланяться Вам с мамой.

1905 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

15 августа 1905 г., Москва

Сегодня день твоих именин, милая Маша. Поздравляю. Телеграмму получила?

Твое последнее письмо меня успокоило. По-видимому, ты чувствуешь себя хорошо и покойно. <...>

Вчера была у Эберле. Она совсем одна в квартире, ждет прислугу. От всех слышу, что играла она очень скверно в Липецке. Видела Дроздову на улице, болтала с ней. В день манифеста²²³ я была в Дергайкове²²⁴, и когда пришла телеграмма от Чупрова²²⁵, то мы все орали урра и всех заставляли кричать, а вечером пили шампанское. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

28 августа 1905 г., Ялта

<...> Что в театре? Почему Горький отдает свою пьесу «Варвары» в Питер, а не вам? Играешь ли ты в «Горе от ума»? Дроздова прислала мне письмо²²⁶, но мне не хочется ей писать, она странно ко мне относится. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

1 октября 1905 г., Москва

<...> Обедаю я всегда совсем одна. Раз была Дроздова. <...>

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой²²⁷

10 октября 1905 г., Ялта

Милая Мария Тимофеевна, простите, что я долго не отвечала Вам. Была больна, да и настроение не особенно подходящее для женских писем. В Москву я думаю приехать к 10 ноября, не раньше. Не хочется мне в Москву, страшно что-то... У нас все еще лето, ходим в белых летних платьях и соломенных шляпках. Думаю, что последнюю зиму буду жить в Москве, [потом] переберусь совсем в Ялту, что же там мне делать? Да и слишком дорого жить на два дома! Каждый год беременная Машка — это невыносимо! Мне очень жаль, что Вам теперь приходится очень трудно жить — такова уж Ваша доля. Берегите только здоровье, это самое главное. Вот у меня сердце плохое, ничего не поделаешь и вылечить трудно! Постоянно ездит доктор, опять обливание и множество инъекций. Скучно!

Кланяется Вам Ананьина, мамаша и Бунин. Привет Вашей сестре. Любящая Вас М. Чехова.

1906 год

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой²²⁸

15 мая 1906 г., Ялта

Милая Дроздикова, спасибо Вам за письмо, даже за два. Застигнет ли Вас эта моя открытка? Как живете, что теперь поделываете? Я, было, прихворнула нервами после смерти Марьюшки, но теперь опять наладилась и живу помаленьку. Погода нежаркая, приятная, зелень обильная. Уехала ли Варя²²⁹ на Кавказ? Если еще не уехала, то попросите ее написать мне кавказский адрес. Ольга Леонардовна мне очень мало пишет, напишите мне обо всем, дорогая. Не знаете ли, куда она едет на лето? Кланяйтесь Сергею Федоровичу и Зинаиде Андреевне²³⁰. В июле я думаю поехать в Кисловодск. Куда Вы намереваетесь ехать? В Ялте Хотяинцева с братом²³¹, я часто с ней видаюсь. Будьте здоровы, целую Вас. Ваша М. Чехова.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

22 мая 1906 г., Спасское²³²

Милая Маша, сейчас привезли в деревню твою телеграмму. Завтра поеду в Москву, чтоб переговорить относительно квартиры, и если сговорюсь, то велю перенести вещи²³³. Машу я не возьму, т. к. она будет мне дорога и слишком ленива. Я думаю подучить себе молоденькую и простенькую.

Я уже два дня как в деревне и довольна страшно. Переезжала с Дроздовой и Маришей²³⁴, очень богемно и весело. Успели выехать с вечерним поездом только и ввалились чуть не ночью, так что Лидия Филипповна²³⁵ испугалась и заволновалась. Так было славно закусывать ночью, в тишине, кругом соловьи щелкают. Дроздова умиляется, собирается много писать. Здесь такие чудесные уголки. Я любуюсь каждой травкой, каждым камушком на реке, наслаждаюсь вечерним концертом в природе — коростель кричит, соловьи щелкают. Воздухом не надышишься. Флигелек хотя старый, но поэтичный. <...>

Сейчас дивная лунная ночь, величавая, трава блестит, деревья стоят какие-то легкие, далеко в церкви часы отбивают, рожь стоит уже большая, все замерло точно. Гуляла сейчас с Маришей и Ксенией²³⁶, Мариша рассказывала что-то поэтично, говорила стихи — мне было приятно. Сегодня приехала кухарка с Ксенией, начнем готовить. Меня забавляет все. Вчера и сегодня обедали в Дергайкове. Дроздова уже завела роман с Полонским²³⁷. Вчера всей оравой ездили к Морозихе²³⁸ по приглашению, но очень проскучали. Она мне прислала торт и конфект на новоселие.

Ульянов написал очень хорошо портрет Саввы Морозова и теперь будет писать детей, это по заказу Зин[аиды] Григорьевны.

Поджидаю Ивана Павл[овича] сюда. Очень уютно здесь. Настоящая деревня, без дорожек, без украшений. Выпишу пианино и буду поживать в тишине, петь, читать, роль смаковать. Все вечера в Москве проводила у Алексеевых, в разговорах о постановках пьес, клеили макетики. Егоров и Ульянов тоже там. Как бы я была счастлива, если бы здесь в большом доме жили Алексеевы. Как бы мы работали, надумывали новое! Им тоже этого хочется, но дом занят, и они едут в Финляндию. Очень мы привыкли друг к другу и странно быть врозь.

Целую тебя. Оля.

Дроздова сидит с насморком.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

6 июня 1906 г., Спасское

Милая Маша, <...> Собирайся скорее и приезжай сюда ко мне, на этюды. Это будет чудесно, а то еще когда увидимся! Мы с тобой никогда не жили в деревне, может, и хорошо будет. Не думай долго и приезжай. Ты увидишь, как хорошо. Скажи: хочу — и поезжай. <...>

Вчера Морозиха пригласила меня и Марусю²³⁹ слушать Собинова²⁴⁰ в Ромео. Мы ездили, а после театра с Марусей уехали ночным поездом, переодевшись на вокзале. Лошадям не велели выезжать и решили идти 6 верст пешком на рассвете, и шлось легко — по мокрой ржи, среди васильков, по речке, по лугам, а небо все светлело, стадо выгоняли, крестьяне унавоживали землю, а мы все шли. До Спасского я шла совсем одна, разбудила наших, поела пирожков с грибами и легла спать, а вставши, опять пошла бродить с Дроздовой. Она сейчас пишет открытое окно, на нем кринка с колокольчиками и старое кресло у окна²⁴¹. Приезжай, умоляю. Оля.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

18 июня 1906 г., Ялта

Милая Оля, не пишу я тебе потому, что больна и уже десятый день лежу в постели; думали, что тиф. Сегодня немного спала температура, и я попросила милую женщину, фельдш[ера], которая сидит у моей постели, написать это письмо. Она и ночует у нас. Альтшуллер уехал, и лечит меня женщина-врач Гурьян²⁴². Мамаша волнуется; мне скучно лежать еще и потому, что не знаешь, сколько придется еще пролежать. Я, должно быть, простудилась у Браиловских на даче. Спасибо за приглашение, но вряд ли удастся мне выбраться. Вчера мамаша надела на меня четки с гроба Господня. Целую тебя крепко. Кланяйся Марии Алексеевне²⁴³ и Дроздовой.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

21 июня 1906 г., Спасское

<...> У меня теперь Оля с Левой²⁴⁴, их привезла Лулу²⁴⁵, приезжал и Костя²⁴⁶ на два дня, и вчера мы родителей проводили.

По утрам у нас учение — Дроздова занимается с ними рисованием и науками. Детям здесь очень нравится, бегают босиком, Оля купается, удят рыбу, играют в серсо.

Накрасили с Дроздовой тряпочки, и я вышиваю пейзаж по билибинской картинке²⁴⁷ для подушки. Кажется, славно выходит. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

25 июня 1906 г., Ялта

Милая Оля, вчера я встала с постели, пролежав в ней две недели. Было что-то похожее на тиф, жарко, больно, и нервы ни к черту... Альтшуллер за границей, лечила Гурьян, ж[енщина]-в[рач]. Настаивает, чтобы я ехала в какой-нибудь швейцарский курорт и провела бы там осень. Подожду своего доктора и посоветуюсь с ним. Дома мне трудно — много обязанностей, много народу и много неожиданных неприятностей... Жду Ваню, чтобы было с кем оставить мамашу; будь она здорова, я бы взяла ее с собой. У меня вся морда в прыщах и на ноге рана от укуса какого-то вредного насекомого, хромаю.

Приближается 2-е число, томительно, жутко²⁴⁸ <...> Ждем Ваню.

Мамаша кланяется и целует. Будь здорова. Целую и желаю всего хорошего. Маша.

Привет обитателям Дергайкова. Дроздовой буду писать. Я ей очень завидую.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

25 июня 1906 г., Спасское

Что с тобой, милая Маша? Как ты могла так сильно простудиться, что десять дней лежишь в постели? В чем же простуда? Только температура? А что болит? Попроси свою фельдшерицу написать мне хоть от себя, в чем твоя болезнь? А я уже решила, что ты уехала из Ялты и оттого не пишешь. Воображаю, как волновалась мамаша! Бедняжка! Поцелуй ее от меня. Ты мне так мало пишешь, что я ясно даже не представляю вашу жизнь. Кто живет у вас? Как идут дни? Кого видишь?

Дроздова сидит против меня. Я ей сказала, чтоб она не вытягивала губы, как бы вроде для поцелуев, она фыркнула, и плевок долетел и прямо на это письмо, где крестик стоит. Она меняет настроения, ест, спит и купается, отчасти живет в Дергайкове. Вчера было ее рождение, и мы обедали там. Много пишет этюдов теперь. Дети с большим удовольствием рисуют с ней. Они гоняют все босиком. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁴⁹

25 июня 1906 г., Спасское

Дорогая Мария Павловна, голубушка, что с Вами. Что Вы так расхворались? Лучше ли Вам? Я так вчера встревожилась, узнавши, что Вы больны. В такую хорошую погоду — и лежать. А я-то думала, что Вы так веселитесь, устраиваете прогулки или уже в Кисловодске. Скорей поправляйтесь, пойду в воскресенье о здравии просфору выну. Ваша хворость так неожиданна была для меня. Так хорошо в природе, что странно, что можно хворать. Вчера по случаю моего рождения мы были приглашены к Маклакову обедать с шампанским. После обеда поспали на сене, на лугу. Пришли Кишкины²⁵⁰. Потом из Москвы приехали 2 присяжных поверенных. Один из них — Баловинский, очень интересный, настоящий мужчина. Я даже захотела работать. Обаятельный мужчина. Вечером все катались на лодках, едва поместились в лодку. Ауна была во всю. Вернулись домой на рассвете. Ходили на деревню слушать, как воет невеста за неделю до свадьбы. Я едва выскочила из избы — такую истерику там подняли, у всех слушателей лица перекосились. Сегодня воскресенье. Я написала дорогу с березками. Выкупалась, пообедали мы и пишем письма с Ол[ьгой] Л[еонардовной] на балконе. В 3 ч. придут к нам все дергайцевы пить чай под соснами. Жаль только, что Вас нет с нами, уж очень здесь хорошо. Пошли белые грибы и малина. Часто вспоминаем Евгению Яковлевну. С каким бы она удовольствием собирала грибы здесь. Перед отъездом из Москвы встретила Иваненку. Он помолодел. Просил Вам очень кланяться. М.А. Маклакова тоже кланяется Вам. Сколько здесь еще буду — не знаю. Надо еще к своим в Курскую губернию и к Иванову. Ну, пока до свидания. Крепко-крепко целую Вас и Евгению Яковлевну.

Ваша всей душой М.Д.

Написала здесь только 10 этюдов, и то почти все дрянные. Милая, славная, хорошая Мария Павловна, целую.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

7 сентября 1906 г., Ялта

<...> Милая Оля, пожалуйста, не думай, что я сержусь на тебя.

Кланяйся также твоей подруге Дроздовой. Я очень рада, что у меня теперь нет подруг. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

12 сентября 1906 г., Москва

<...> У твоей подруги Вари²⁵¹ вчера была вечеринка. Была Махарина, 2 Корш, Серг[ей] Мамонтов, твоя подруга Жгенти, перееханная конкой, Дм. Шенберг²⁵² — вот. Твоя подруга Дроздова летает, все также говорит о поцелуях и любви, привезла мне листьев красных и цветов последних из деревни. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой²⁵³

30 сентября 1906 г., Ялта

<...> Дроздова пишет, что в моей квартире много клопов. Какой ужас! <...>

1907 год

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой

23 апреля 1907 г., Дергайково

Христос Воскрес!

Дорогая Ольга Леонардовна.

Пишу Вам из Дергайкова. Здесь я уже второй день. Как странно здесь быть. Живу я здесь одна, только на ночь приходит Дунька, да дед старый. Хорошо жить одной в деревне, чтобы ни души, и уж гуляю я по лесам, лугам с ветром и собаками. Пишу много с утра до вечера. Панна Миронова все смеется надо мной и говорит, что с такой подвижнической жизнью я буду живая взята на небо. Вчера я была в Спасском. Как там странно, ужасно странно, кажется, что вот из этих открытых окон покажетесь Вы, бодрая, свежая, и окна отворены. Идешь по тропинке, вот как будто домой, а там пусто, ободрано. Чистили сад мужики и бабы. Меня сейчас же признали и очень обрадовались, потолковавши с ними, побыла на опушке. Даже побыла для впечатления в подвечер, и все мне казалось, что где-нибудь выскочит босоногий Лёвушка²⁵⁴. Около Лидии Филипповны²⁵⁵ в первый день Пасхи бурею сломало сосну громадную, с такой силой, что раздавило весь балкон. На дворе тепло, и в Крутинском, за рекой, за голым совершенно лесом — граммофон, и собаки лают. Вечером я поздно сижу во дворе, часов до 11. В деревне сплошной праздник — гармони, пение, удивительно хорошо! А днем во всех церквах перезвон и носят хоругви, где Дунька отличается в Христос Воскресе. Забавная она и славная. Много она тут мне историй порассказала. Скажите Лёвушке, что кони его пасутся под сосенками. Из Москвы я с такой радостью выехала, а под Пасху что со мной было!!! Сейчас пойду опять бродить. Сегодня уж пятница, четвертый день я здесь, а Маклаковых все нет. Сегодня уж очень тепло, думаю, не приедут ли. Лидии Филипповны еще нет, ее ждут со дня на день. У Марии Павловны была в субботу вечером²⁵⁶. Жалко мне их ужасно. Как-то у них там, благополучно ли?

Ну, пока до свидания. Крепко целую. Увидимся, должно быть уже летом.

Ваша М.Д.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

8 мая 1907 г., с дороги, купе I класса

<...> Милая Оля, как видишь, мы едем, мамаша пока все больше спит, устала, бедняга! Трагично было волочить ее до вагона! Провожатых было много: Ваня, Соня, твои — мама и тетя, — Варя с Саввичем²⁵⁷, Дроздова. С нами едут Корши. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

5 июня 1907 г., Ялта

<...> Из Парижа от Дроздовой получила восторженное письмо. Молодчина! Завидую я ей, что она свободна, как птица. Я с удовольствием повидаю ее в Париже. <...>

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой²⁵⁸

11 июля 1907 г., Париж

Дорогая Ольга Леонардовна, сегодня я вспомнила, что Вы — именинница, и пишу Вам. Когда к Вам дойдет еще письмо, кто его знает? Но это все равно. А мне так сегодня от всей души и сердца захотелось Вам написать. Нещадно расцелую Вас, милая моя, хорошая Ольга Леонардовна. Я очень хотела бы Вас ощутить близко, близко и напиться с Вами где-нибудь в кабаке до пьяна и удрать какую-нибудь штуку. Две недели как я уж бросила академию и загуляла, совсем отбилась от рук. Да, бывает! Сильный след оставил Париж! Я рада, я думала, что я умерла душой. Три дня тому назад я ночью удрала из Парижа, — так захотелось чего-нибудь экстравагантного, — в какое-то первое появившееся предместье. Бродили там 2 дня по лесам. Сегодня только вернулись в какой-то неизвестный городишко — паршивенькая гостиница, бессонная ночь, необыкновенное настроение и чувство дали от дома, и, верится, что Париж пахнет домом с чистой удобной постелью. Брошу пьянство и кабаки и опять засяду за живопись. В ночном походе я своровала на рассвете в чьем-то саду чудную магнолию, пишу ее дома, только плохо она распускается что-то. Сегодня я иду в Гранд-оперу на «Фауста». Купила себе перчатки и очень красивое пальто.

Ольга Леонардовна, дорогая, приласкайте меня беспутную. Я почти без сна эти три недели, живу только душами — не человеческими, а водяными. Да, Париж! Мечтаю остаться здесь и на зиму и работать вовсю. Да должно быть, не удастся по деньгам. Сегодня приехали мои знакомые в Париж и через неделю уезжают, поэтому я сегодня обедала в хорошем ресторане с шампанским и розами, которые стоят на камине. Сегодня первый день — жаркий, а то на этюдах я обыкновенно замерзала в парке Люксембургском.

Ольга Леонардовна, где Вы? Если Вам не приятен процесс писания письма, то скажите о себе хотя три строчки, а если напишите, то горячо прошу прислать название ромашки, цветущей до осени. Я ее хочу выписать из России. Об этих цветках у меня такое яркое воспоминание и о Вас. Целую тысячу раз.

Ваша всей душой М.Д.
Бульвар Пор-Рояль, 88.

Да, поздравляю Вас с Ангелом и желаю счастья. Мой шушун в Париже производит эффект.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁵⁹

27 июля 1907 г., Париж

Russie Россия,
Ялта, собственная дача,
Марии Павловне Чеховой,
д. Кореиз.

Дорогая Мария Павловна! Только что прибыла в Париж из сих Бретонских мест. Сижу в Люксембурге²⁶⁰ и пишу — сообщаю Вам радость: какой-то ду[рак] купил у меня одну работу, прохожий, русский, за 40 фр[анков]. Рада бесконечно. Сюрприз несказанный, как раз к дороге. 1-го августа выезжаю в Россию, так как даже на осла нет сантимов, зато картин, картин везу на выставку. Придется торчать в Москве — совсем не улыбается, а туалеты какие, хожу и облизываюсь.

Ну пока, целую Вас и Евгению Яковлевну. Вечером шляюсь по кабакам, благо женщины не платят. Жара адская. Работаю с 6 ч. утра. Днем помрешь. На океане так было хорошо. Последнее время такая милая компания собралась: была прекрасная пианистка и 2 скрипача, а художников! Ну, прощайте.

Ваша М.Д.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

12 сентября 1907 г., Москва

<...> 9-го сент[ября] мой традиц[ионный] обед²⁶¹ перенесен был к маме, т. к. у Оли нарыв на руке и ей трудно работать. Был Иван с Sophie, Дроздова, кот[орая] уже ночевала у меня два раза и очень интересно рассказывает про Париж, богему. У нее дух приподнят сильно. <...>

С.С. Мамонтов — М.П. Чеховой²⁶²

17 сентября 1907 г., Москва

<...> Был на Вашей квартире. Все благополучно. Застал Дроздиху, которая расцвела и стала совсем парижанкой. Она тоскует о каком-то рыженьком в Париже и пишет в зеркало портрет с самой себя. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

11 октября 1907 г., Москва

<...> Напиши мне насчет обоев и вообще, что делать в квартире и когда выселять Дроздову.

Напиши заблаговременно. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

25 октября 1907 г., Москва

<...> В твоей квартире тепло, говорит Дроздова. <...>

С.В. Чехова — М.П. Чеховой²⁶³

29 октября 1907 г., Москва

Дорогая Маша! На днях мы были у тебя на квартире. Маша²⁶⁴ и Мария Тимофеевна были дома. Градусники показывают 14 и 15 градусов. Маша сказала, что все время тепло, что топят очень хорошо и иногда по 2 раза (был мороз 10° в этот день). Ваня говорил Маше, чтобы она теперь же вымыла пол зеленым мылом и позвала полотеров, но она хочет сделать это к самому вашему приезду. Вероятно, причина этому — жилица²⁶⁵. К началу ноября я зайду к Маше и скажу, чтобы к 15-му она приготовила все, да и ты сама ей, наверное, напишешь. Наконец-то вы дали о себе весточку, что едете, а я уж думала, что о Москве вы совсем забыли. Мамаша здесь у нас помолодеет, к нам в гости будет ходить пешком. Мы живы, здоровы, переутомлены только ужасно, да времени совсем нет. <...>

1908 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

24 мая 1908 г., Москва

<...> Дроздова поехала учиться в Мюнхен с 180 р. Сумасшедшая. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

4 сентября 1908 г., Москва

<...> Репетируем «Синюю птицу». Браиловские были у меня, Дроздова тоже. Сегодня хочу идти на Комиссарж[евскую] — Франческу²⁶⁶. <...>

1909 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁶⁷

Апрель, 1909 г., Курская губерния

Христос Воскрес, дорогая Мария Павловна!

Пишу Вам из Курской губернии. Прискакала сюда в понедельник, на Страстной. Тепло, хорошо. После Москвы 24 градуса кажутся жаркими. Пока ничего не делаю, штопаю чулки. Их у меня прорва драных. Последний день в Москве, целый, провела с О[льгой] Л[еонардовной]. Зашла к ней утром, а оттуда поехали мерить платье для «Месяца в деревне». Платья — такие милуши! Смотря, получила настоящее эстетическое наслаждение. Примерили ей 9 платьев. И одно лучше другого. Потом шляпы. Я смотрела и уморилась, хотя интересные все платья. Потом купила себе желтое пенсне. Доктор Страхов прописал от нервности. Потом поехали к Мюру, купили кухонные часы, пообедали дома вкусной редиской и ростбифом. Пришел Чебышев. Попили чаю. О[льга] Л[еонардовна] попела и разошлись по домам.

Доктора посылают меня в Ессентуки. Я ужасно зла, так как это разобьет мне лето, да и деньги нужны, но, кажется, не отверчусь от этой поездки. Меня очень беспокоит, как у Вас с сестрой²⁶⁸. Мне так было грустно, когда Вы уезжали, чтобы у Вас чего-нибудь еще не произошло неприятного. О[льга] Л[еонардовна] с радостью объявила мне, что Сергеенко²⁶⁹ не будет принимать участия в издательстве, теперь, говорит, я буду работать, как вол.

Если у Вас произойдет что-нибудь с сестрой Вашей или не надо ли кому экономкой, или к детям бонну, то меня очень просят из Твери устроить девицу 33 лет, за которую серьезный человек ручается головой, из купеческой бедной семьи, где отец был самодур, образование домашнее. С чудесным ровным характером, очень честная. Живут, как мне пишут, своим все трудом и с большим трудом. Адрес: Тверь, Набережная, Екатерине Федоровне Куровой, собственный дом. Она рекомендуется. Пишите до 20 мая, потом уедут в имение.

Пока прощайте. Целую и поздравляю Евгению Яковлевну с праздником. Жму Вашу лапку.

М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁷⁰

Май 1909 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Боже мой. Как мы тут мерзнем. Сейчас 1 гр[адус] тепла в 10 ч. вечера. Днем идет снег, пальцы щиплет, как зимой, ходим на волоке. Вчера первый раз видела Ольгу Леонардовну после Питера. Она как всегда бодра и жизнерадостна. Ездили вчера в Дергайково, или скорее в Спасское, где она сняла дачу, свою старую. Вот зазябли дорогой, не раз вспоминали французов, но все-таки приятно прокатились. Приехали озябшие, напились чаю у сторожа за отсутствием хозяев с ветчинкой, осмотрели дачу и долго бродили. Вечером с удовольствием вернулись в Москву. Да-с, погода!

Хотя я рада холоду, легче в классах. В жару уж очень мучительно заниматься.

Ольга Леонардовна как будто между прочим спросила, получала ли я от Вас письма. Говорит, если будут холода, уеду к Марии Павловне в Крым.

Как отворили мы дачу, как вошли, как в ледник, и на дворе тоже не мед.

Я поселяюсь на дане под Москвой. 2 часа туда по железной дороге и 3 — на лошадях. Хочу писать. Теперь у меня меньше уроков. В гимназии кончились, и я пользуюсь пустым классом для работы. Купила белых и розовых гортензий и пишу их со всех сторон. Какие они милуши!

Сегодня я купила синих. Потом примусь за ландыши. А потом за пейзажи. Как красиво сейчас в Дергайкове: березы едва распустились. До слез хорошо. Если черкнете о себе строчку, буду рада, на гимназию до 23 мая. Жизнь зимняя прекратилась, а весны с прогулками нет. Какая-то странная весна — больше снежинками любуемся в окне.

Поступила к Юону²⁷¹ в мастерскую на вечерние, только на неделю, от 4 до 7 вечера. Там все больше рисует глухонемая молодежь, так что у меня ощущение, что я сама в парижской академии — не поймешь, что говорят знаками. Сидит натурщик на парижский манер по туалету, жаль, что не без оного. Рада, что поздняя весна, хотя раз застану сирень в деревне, а то всегда она отцветает, когда я приезжаю, а мне так хочется ее пописать.

На Пасху хворала и так была озабочена семейными делами, что, по обыкновению, даже не написала Вам обычное поздравление.

Ну, пока прощайте. Крепко жму руку и Надежде Андреевне²⁷² самый [низкий] поклон и привет.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

28 июня 1909 г., Мисхор

<...> Прошу очень Дроздову написать мне, как она устроилась и вообще картину жизни Звенигородского уезда. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

4 июля 1909 г., Спасское

<...> У нас все благополучно, погода стоит отличная, несколько дней поливал дождь — когда я была в Москве. Дети молодцы, поют у меня хором, начали играть, болтают и шалят с m-lle, рисуют с Дроздовой, кот[орая] готовится тебе послать описание нашей жизни. <...>

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой²⁷³

30 декабря 1909 г., Звенигород

Дорогая Ольга Леонардовна. С Новым годом поздравляю. Сижу в Звенигороде²⁷⁴. Время проводим необыкновенно хорошо. Играем в салки от адского холода. Первые дни вставали с постели при 2 градусах тепла. Но на людях и смерть красна. Поневоле танцуем и делаем гимнастику. Целый день Средин делает с меня наброски. Бродим по лесам. Это необыкновенно хорошо.

М. Дроздова.

1910 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁷⁵

Ноябрь, 1910 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Уже ноябрь, а Вас нет. В эти числа — первые ноября, уже чувствуется, что Вы должны быть здесь. Уж хочется к Вам. Я каждый раз боюсь, вдруг не захочется Вам в Москву и Вы останетесь в Ялте, так соскучилась по Вам. Хочется к Вам, милая, славная, хорошая. Живу я по-старому почти, по случаю Ессентуков. Много работаю. Жилище мое прелестное. Люблю сидеть дома. Только на днях сосед спятил с ума и его отвезли. Недели две тому назад была у О[льги] Л[еонардовны] — был Ив[ан] Павл[ович] с Соф[ьей] Вл[адимировной] и Анна Ивановна²⁷⁶ с Ник[олаем] Ник[олаевичем]. Нового мало. Бунин с супругой, как говорит О[льга] Л[еонардовна], высохли, как лимоны, и пожелтели. Видели их на похоронах Муромцева²⁷⁷. Как-то зашла к Коновицер, а Еф[им] Зин[овьевич]²⁷⁸ — с подвязанной рукой. Говорят, отнялась от нервного расстройства. Все они в большом смятении и жалости, и он жалкенький, кроткий, в халате и с повязкой.

Теплынь в Москве, дожди и слякоть. Из знакомых никто не женился и не помер. Ваших друзей Мамонтовых²⁷⁹ не видела. Сегодня снилось, будто я в Крыму у Деларю, сижу на берегу моря, а волны все выбрасывают всех мастей женщин, белых телом, и они на моих глазах превращаются в червей. Глупый сон. Ну, писать больше нечего. Говорят, приехала Маклакова, жалею, что не видела ее, что-нибудь узнала бы про Вас. Кланяюсь очень Евгении Яковлевне. Вашей Тони или как ее зовут, она у Вас, слышала, милуша, очень рада, что Вам с ней хорошо. Да, Мария Павловна, Катя Вам кланяется и очень просит, если Вас не затруднит, купить ей во время прогулки по набережной княжеских камешков для вышивания — сердолик, молочные, прозрачные. Будет заключать их в сеточки. Очень она просит штук 50—60.

Ну, пока, крепко целую и люблю. Очень бы хотелось Вас встретить, если узнаю, когда приедете, и если не будет занятий.

1911 год

О.А. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

23 августа 1911 г., Москва

<...> Дроздова жила летом у Маклаковых, а потом у Мамонтовых. Она жива и здорова, забегала, но у меня было много народа, и я с ней не успела поговорить. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

Несчастливое число 13 сентября 1911 г., Ялта

<...> Дроздова казнит меня гордым презрением — не пишет ничего! <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

8 октября 1911 г., Москва

<...> Маня Малкиель была, Дроздова тоже. Я ее укоряла, что не пишет тебе. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁸⁰

2 ноября 1911 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Три раза за это время присаживалась Вам писать и никак не могла — много работы и благодаря этому денег больше, а поэтому и жизнь полней и больше интересного и разнообразного. Мне в этом году повезло. Летом много усиленно работала благодаря хорошим условиям жизни у Маклаковых²⁸¹. Только что отделала картины в рамки и сейчас же продались в магазине — одна за 100 руб., другая за 50 руб. И так я обрадовалась 150 рублям, [что] наняла хорошее жилище. Поселилась в Романовских номерах²⁸²: прелестный номер. Такая хорошая независимая жизнь. Чистенько, уютно, три комнаты — спальня, гостиная и передняя, в центре, так удобно. Взяла билет абонементский по истории, [хожу на] концерты и слушаю музыку — давно желанное. Записалась в библиотеку, выписываю газету. Одним словом, живу жизнью культурного человека благодаря хорошим условиям. Здорова, даже собираюсь немного выезжать. Шью себе шубу. Если не испортят, то даже шикарную. Получила урок частный на днях — 5 руб. за час. Словом, не жизнь, а масляная. Поработаешь до устали, придешь домой, — уютно, и книги, какие желаешь, читаешь. Это удовольствие я первый раз себе доставила и страшно рада, что не надо клянчить у знакомых чтения. Что может быть все-таки лучше независимости денежной? Зима у нас как будто немного началась вчера. 1-го ноября выпал маленький пушок, и все страсть обрадовались. Была у Ольги Леонардовны вчера. Видела Ваши прелестные хризантемы. Вспоминали очень Вас. Она звала меня ехать с ней в симфонический, но я не пожелала платить 5 рублей и поехали в цирк. Посмеялись, смотря на дураков и обезьян, только жара была невероятная. Бываю у мадам Коновицер, и с каждым разом все больше к ней привязываюсь, прекрасный она человек. Была как-то у Вар[вары] Аполлоновны. Много кучу по ресторанам с друзьями. Вообще, жизнь проходит очень остро. Пока есть силы, устала влюбляться и разлюбить до 2-й встречи. У О[льги] Л[еонардовны] был 2 раза Ваничка Бунин. И я почему-то этим еще интересуюсь. Хочу писать, но все еще никак не налажусь.

Ну, пока прощайте. Крепко целую Вас и Евгению Яковлевну.

Адрес мой: Малая Бронная, номера Романова, номер 105.

Мадам Коновицер Вам кланяется очень и Оля.

1912 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

1 октября 1912 г., Москва

<...> Что ты так молчишь, милая Маша?

Была Дроздова, все такая же пышная, мечтающая, стремящаяся. <...>

1913 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁸³

15 июня 1913 г., Ессентуки

Дорогая Мария Павловна!

Лечу я свою печень в Ессентуках, устала от лечения адски, такая масса всяких дел, очередь у источника, очередь у доктора, а потом сама грязь, которой вымазывают мне бок, так утомляет. Печеночной грязи наваливают по два ведра на бок. Весной мои печеночные припадки так участились, что доктор сказал, чтобы я употребила все усилия и поехала на воды. Я действительно употребила все усилия и поехала. Пока ни одного припадка печеночного не было, но зато нервы никуда, и благодаря зиме этой, которую я все время хворала, — страшное малокровие. Доктор говорит здешний, что мне надо ехать в Кисловодск для поправки нервов и закончить лечение нарзановыми ваннами. Хорошо, что мне еще ванну [дают] здесь на льготных условиях — наполовину дешевле, хотя тоже это не очень сладко. Не приходится иметь своего часа, а сидит нас тут таких человек 100, и [каждый] ждет очереди! Случайных — вон, это приводит дам до истерики. Несмотря на все эти передряги, у меня масса страстных желаний, пока одну мечту выполняю — это пишу розы. Здесь дивные розы, пишу их в стеклянных сосудах. Это так красиво. Я в первый раз поняла красоту розы, недаром их любил Антон Павл[ович]. Какой благородный и элегантный цветок! Но всего я написала две вещи, одну у меня уже купили на корню, что называется. Я очень рада: 25 р. Это на комнату в Кисловодске. Денег здесь идет урва на лечение. 2 дня тому назад была у меня Женечка Воейкова²⁸⁴ проездом в Тифлис. Она поехала туда на съезд — она ведь химичка, только что окончила университет Шанявского. 2 дня провели мы с ней великолепно, благодаря ей посмотрела окрестности, ведь она меня повозила с царской щедростью и удобством. Так было хорошо путешествовать со всеми удобствами.

21 июня, Кисловодск, Ольховая улица, д. 7

Погода изменилась: сначала было очень холодно, но великолепная зелень была такая чистая, изумрудная! А теперь адская жара, носится пыль, народу масса, еще труднее всего добиться, все стало почти вдвое дороже. Приехали 2 интересных мужчины и определенно 2 или три интересных женщины. Самая из них привлекательная Лилина²⁸⁵, едва ее узнала — так она молода на вид и одета к лицу, кажется 25-летней. Такая интересная фигура и изящная, я даже неуверенно ей поклонилась, но думаю, что это она, так как она ответила на поклон. Я ее ведь знаю за кулисами и больше в роли Сони из «Дяди Вани». Завтра еду в Кисловодск искать себе жилище и взять уже нарзановую ванну. Видела Вашего брата Ивана Пав[овича], кажется это он, но не уверена, так как он видел меня и не поклонился. На вид был очень бодр и весел, передайте эту приятную весть Евгении Яков[левне] и Софье Владимир[овне] С 21-го июня мало прошло времени, как начала писать Вам, и много было тяжелого. Только что я наняла комнату в Кисловодске дожить лето: за 2 месяца 30 р. Правда, на окраине. Но здесь такой великолепный воздух. Начала продолжать лечение здесь, как получила письмо от папы, что заболела мама. Что-то у нее нехорошо с сердцем и распухли ноги, и [он] просит прислать немедля денег. Вы понимаете мой ужас. Послала им 40 р. И осталась с оплаченной, правда, комнатой и 10 рублями денег, когда мне еще месяц надо жить до 20-го августа да + дорога. Вы, Мария Павловна, как-то меня попрекнули, что я у Вас не заняла как-то летом в критический момент. Сейчас он у меня очень критический. Теперь я очень прошу хоть 30 р. Вчера проездом из Тифлиса была у меня Евгения Павловна Воейкова, поговорили мы с ней, как быть. Она много истратила на поездку по Кавказу, и теперь только у ней на дорогу. И решили, что я напишу Вам, и она просила передать Вам, что осенью она обещает Вам как казначей гимназический, что по первому требованию пришлет Вам мое жалованье в сентябре или октябре. Мне так не хотелось Вас тревожить, но выхода нет. Среди лета больше никого не поймаешь. Да у своего брата и занять-то летом невозможно. Да и не сыщешь никого. А не послать домой, когда больна мать, это немыслимо, на душе отвратительно, потеряла всякий покой, когда больна мать и серьезно, — это ужасно, такие кошмарные сны от всяческих неизвестностей. Доктор ни под каким видом не отпускает, не взявши ванн. Да и не к чему уезжать, когда оплачена комната. Да и нервы никуда, надо себя приготовить к зиме. Решила тут заработать. Сегодня повесила объявление об уроках. Как бы я хотела хотя немного облегчить жизнь своих стариков, так их жаль, беспомощных, тут и так едва сводишь концы с концами, а тут всякие беды. Адрес мой: Кисловодск, Ольховая ул. д. № 7, «Метрополь», для меня.

Очень была бы рада, если бы Вы прислали мне до 20-го июля: я бы могла уехать к кому-нибудь из знакомых под Москву. Крепко Вас целую и очень жду. Так великолепно в природе! И такая мука в жизни. Все это так дано.

Как только получу деньги, сейчас же уеду. М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁸⁶

17 июля 1913 г., Кисловодск

I

Дорогая Мария Павловна, милая, хорошая Вы. Я так тронута, что Вы сейчас же выслали мне деньги. Это так ценно, что Вы так дружески отнеслись. Очень благодарю. Спасибо за такую удобную выплату по 10-ти рублей в месяц. Это куда легче, чем все сразу. Крепко Вас целую. Три дня тому назад получила здесь урок по рисованию через объявление: 2 рубля в час, учить армянское дитя, оно же и астраханское. Один раз в неделю. Проживу здесь, сообразивши, что смогу есть на 10 р. в месяц.

Стряпаю здесь сама, покупаю на базаре провизию и питаюсь [тем], что сварю, а иное протру на терке. Всякая зелень страшно дешева рано утром. Мария Павловна, приезжайте же ко мне. Места хватит в моей комнате, побродили бы везде с Вами, воздух великолепный, кровать Ваша будет хорошая, я за Вами буду ухаживать, как за самым драгоценным гостем, так как зову Вас к себе с большой радостью в гости. Буду варить вегетар[ианские] супы, [которые] я делаю такие вкусные. А дорога, я думаю, от Крыма сюда недалекая. Здесь так хорошо бродить в горах. Нервы мои понемногу начинают приходить в себя. И кажется, улучшается мое малокровие, так как перестали рождаться нарывы, которые обуяли меня весной от малокровия и худосочия. Недаром обошлась мне эта зима с инфлуэнциями, жабами и гриппами. Еще осталось только допить дрожжи (3 бутылки), которые я здесь с великим трудом достаю в Пятигорске на пивном заводе в бутылках. Это от нарывов. И еще взять 8 ванн нарзана осталось. Армянское дитя пробудет здесь до 3-го августа.

Если будет у меня хватать на жизнь, пробуду до 3-го августа, так как за квартиру заплачено. Только дома у меня непоэтично, так как балкон общий, узкий, в виде коридорчика, и вечно все проходят. Рядом поселились два шантеклера²⁸⁷ в чине учителей провинциальных; сейчас вечер, и они на балкончике под моим окном пьют чай и кушают яйца и рыгают, говорят по-малороссийски. Извините за неэстетичность моих слов, но я так боюсь, что они начнут еще, пожалуй, вонять после крутых яиц. И ревет армянское дитя в конце коридора, не то, которое я обучаю, а малое, о 3-х лет.

II

Мария Павловна, Вы мне не завидуйте: всегда могло бы быть хорошо, но что-нибудь да тяжелое. Если бы Вы знали, как мне тяжело, что у мамы такая история. Здесь я расспрашиваю про болезнь сердца. И, по моим соображениям, ей прожить не более 1½ лет. Мне кажется это невероятным. Это самое большое. И это отравляет всю жизнь, которую я так люблю. А за этим с отцом тоже будет неладно, не сможет он перенести это легко. Иметь родственников и близких людей [больными] — это ужасная вещь. Сижу здесь и жду каждую минуту — вот придет телеграмма или письмо с вызовом. На днях получила письмо от Марии Степановны, у меня есть такая подруга-художница из Финляндии. Пишет, что лежит на спине в санатории уже 5 недель в лютой чахотке, письмо остроумное. Смеялась я, и так странно невероятно представить, что она больше не будет сидеть, маленькая, на моем диване, скомкавшись в уголке со своей остроумной головкой. Набираюсь здесь сил и поправляю свои нервы, готовлюсь ко всему предстоящему. Катю мне жалко — она обожает маму, часто она говорила, когда у нее какая-нибудь неудача в жизни: покончила бы с собой, но маму жаль. У нее мама всегда была на 1-м плане. Поеду отсюда домой, чтобы предпринять что-нибудь. Нанять и найти какую-нибудь подходящую женщину для ухода [за] стариками. Задача это не малая в смысле найти человека и вместе [вынести] последующие с этим разные осложнения.

Очень обрадовалась, что Ольга Леонардовна близко. Может, ее как-нибудь увижу — из Ессентуков часто приезжают сюда погулять в горах.

Часто вижу Качалова — весь в белом. Вчера встретила Глобу, [который] провожал меня до ванн. Жаловался на сердце и на безденежье, а получает до 11 тысяч. Все это мудрено на этом свете. Осунулся. Много моих товарок по школе понаехало в Ессентуки — все подагрики, потом приедут сюда. В Ессентуках людей намачивают, мылят, стирают, вальком выколачивают. А здесь измученных выполаскивают в нарзановых ваннах и высушивают, и выглаживают горным великолепным воздухом, и по столицам рассылают уж заново выглаженными и подают свежими до следующей весны. Потом опять стирка, пока не порвемся. И так вся жизнь. В горах великолепные цветы цветут, трава зеленая, свежая, часть уже в третий раз скосили. И так же быстро трава поднимается. Утрами воздух ни с чем не сравнимый. Мария Павловна, я очень Вас приглашаю к себе. Только тогда известите телеграммой, а то я иногда целый день отсутствую: то ванна, то иду гулять, то на урок. Пользуюсь последними днями, все время с природой. Опять придется запереться на зиму в вонючие классы с пылью и без воздуха.

Три дня лил дождь, не переставая, как из ведра. Вымыла голову — волоса пушистые. Ну, крепко Вас целую и люблю. Ваша всей душой М. Дроздова.

Маме, Софье Владимир[овне] кланяюсь.

2 раза видела в 2-х саженях от себя здесь Ивана Павловича: он шел из ванн с простыней, а я в ванны. Жаль, что с Вашей маленькой приписочки я ничего не знаю из Вашей жизни.

Кисловодск. Ольховская ул., д. 7. Это — род меблиров[анных] комнат. Хозяин продает дом. Здесь есть лакей — человек 30 лет, не женат, не пьет и очень исполнительный, был своим человеком. Если будете писать что-нибудь насчет лакея, то в закрытом письме, так как на этом месте он случайно и служить здесь не намерен, он тамбовской губернии крестьянин из бедной семьи.

На службе у полковника какого-то, «у семейного». Редкий человек и очень приличный для подачи обеда. Как-то раз я застала: он мел у меня пол. Вообще, исполнит все, что захочешь в доме. Он хочет найти место где-нибудь хорошее. Не надо ли кому?

На своих харчах за 25 рублей, говорит. Такой милый, услужливый и нет у него ничего лакейского. Род деньщика, так как был все при военных семьях, но в то же время и лакей, без фанаберий лакейских, простой человек, смышленый и без всяких глупостей. Очень дельный, труженик. У меня есть письма его вместо рекомендации, писанные ему его хозяевами. Рекомендация золотая. Могу прислать, так как беру с собой письма эти в Москву.

[Приписка на полях] С 20-го августа меблир[ованные] ком[наты]. Надежда Петровна.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁸⁸

22 июля 1913 г., Кисловодск

Дорогая Марья Павловна, я думаю, Вы получили мое длинное письмо, адресованное на Ялту. 29-го июля я выезжаю домой. С таким трудом я достала билет на поезд, [чтобы] выехать из Кисловодска. Это чудо. В очереди все стоят с ночи, чтобы получить билет. Здесь Оля Коновицер-Эфрос²⁸⁹. Погода дождливая, и все тоскуют. Мне некогда тосковать. Мои уроки и краски в полном действии. Какие розы написала! Честное слово, лучше Коровина. Ну, целую крепко и люблю. Всем привет.

Ваша М.Д.

[Подпись к обороту открытки] Каскады реки Ольховки и Скэтинг-ринк²⁹⁰.

1914 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁹¹

22 апреля 1914 г., Белгород

Христос Воскресе, дорогая Мария Павловна!

Тяжело я встречаю эти праздники. [После того] как была я у Вас, пришла домой. Провела бессонную ночь с Катей, потом — в поезд, и до сих пор не спала ни одной ночи, сидя у постели мамочки.

Мария Павловна, голубчик, как тяжело, когда умирает мать. Доктор говорит, что до Пасхи не дотянет. Она бедняжка так слаба, что приходится каждую минуту следить за ней, [чтобы понять], что она хочет. Почти не говорит, жажда ее томит и день и ночь. Что ее успокаивает, это боржом. Когда умирает мать, дети должны ухаживать. Ах, как им тяжело! Умирающих мучит подушка, собственное тело тяжело, которого нет, а жажда у нее — все время пересохшие губы. Ночью я устраиваю себе жесткую постель, чтобы не заснуть, а днем дремлю. До моего приезда, пока папа надрывал душу рыданиями (он лежал с распухшими ногами в другой комнате, глухой), бедная мамочка никому не могла пожаловаться. А чужим все равно, никому не охота была прислушиваться к ее слабому голосу. Когда я приехала, она совсем умирала, по-моему, от недосмотра, пила одну воду 3 недели, дошла до галлюцинаций — когда я подошла, она не узнала меня. За это время я придумывала еду: молоко, икра черная и боржоми, а сегодня она ничего не хочет, стонет [и] лежит. Теперь хорошо — хоть Катя приехала и солнце, а то первую неделю — дождь, ветер, ставни стучат, и нанятые разбежались — помрут, говорят, оба разом и в такую погоду и [в таком] настроении. Меня все покинули, папа беспокойно плачет: шей рубашку на смерть. И я была одна 5 дней. Вечером пришла какая-то старуха, вся в черном, желтая, с оспенным лицом: «Когда помрет, позови: обмою, мертвых не боюсь. Юбку-то с покойницы подари, бедная я». А на утро черный лохматый нищий постучался: «Могилку выкопаю, когда помрет, бездомный я». Старики тревожатся: кто там, зачем, так как никто к ним не ходит. Теперь Катя здесь, хотя еще не поправилась после ангины, но все же — живое существо, только плачет она все — так жаль маму беспомощную, как ребенок, и кроткую. Она ночью старается еще сама тянуться за водой, чтобы не тревожить. Как я Вам благодарна, что Вы заняли мне денег, и я немедля могла ехать, здесь каждая минута моего присутствия дорога. Как только она тут без меня была! Большого труда стоило навести чистоту и порядок, а чужие сиделки в кухне ели семечки и гадали на картах. Сегодня папа кое-как дотащился, почти приполз к маминой постели, костыли ему еще не готовы, и так плакал. Да, все это прямо не по силам глядеть на них. Душу всю разрывают на части.

Ну, Мария Павловна, голубчик, прощайте, крепко Вас целую. А мне жить стало неинтересно и не к чему.

Еще хуже, чем после смерти моей подруги в январе. Евгении Яковлевне привет и всем Вашим.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁹²

6 июля 1914 г., Ессентуки

Дорогая моя Мария Павловна, собиралась давно Вам писать, но все время было столько хлопот и неприятного, что не до того было. Теперь начала немного приходить в себя. Перед самым отъездом из Москвы у меня были беспрерывно припадки печени, и ко всей прелести жизни домовладелец моих хозяев предложил нам оставить квартиру — и это за три дня до моего отъезда, билет был у меня уже взят и с таким трудом. И надо было думать, куда ставить вещи на склад. За одну подводу брали 17 р. с меня, [за то] что довезут только, а у меня со школой много развелось мольбертов и всякой чепухи, а тут мои припадки. Оставила денег прислуге, чтобы перевезла, так как со своей печенью ничего не могла действовать.

Едва доехала до Ессентуков. Лечилась мало, так как 2 раза была ангина, а потом получила из дому письмо, что папу разбил паралич. Левую сторону. Казалось, что не любила папу особенно, но это было так тяжело, что я три дня была больная. Только стала привыкать к этой мысли, как получила письмо опять, что папа ослеп. Так было жаль старого, что я плакала без продыху, и результат: у меня менструации два раза в месяц от всех этих передряг. Вот и канули мои 6 недель — не могла ни ванн брать толком, ничего. Катя начала от усталости с отцом в обмороки хлопаться. Собралась я, было, ехать сейчас же домой, но мой милый доктор меня разубедил. Он сказал, что если я поеду такая домой, то не смогу работать зимой, и я переехала в Кисловодск и почти успокоилась. Папа начал ходить и немного видеть, и Кате стало легче. Я начинаю воскресать, купаюсь в нарзане и даю своим старым петербургским ученицам уроки. Пробуду, должно быть, до 25-го июля.

Встретила Лику в Ессентуках, она так изменилась, что я ее не узнала: худая, зеленая. Говорят, и Ольга Леонардовна там, но я не встречала. Пишу розы, здесь они так великолепны и, кажется, удачно выходят.

Погода великолепная, только съезд громадный²⁹³. Говорят, за неимением комнат снимают даже ванны при гостиницах за 70 р. в месяц. Здесь Оля Коновицер, она такая милуша, часто ходим с ней в горы. Больше всех здесь имеет успех генерал По²⁹⁴. Первое время стоило ему показаться в парке, как вырастала грандиозная толпа, облепляли его, как пчелы, и звуки марсельезы не умолкали в оркестре. У него милое славное лицо. Адъютант его тоже пользуется большим успехом у дам. А у меня одна дума — печаль о доме. Жаль Катю, и надо ехать. Не удастся мой план: зарабатывать здесь уроками, а можно было бы.

Забыла! В Ессентуках познакомилась я, где жила на даче с сестрой Браза, художника: красивая, интересная, провинциальная актриса бывшая. Она великого мнения о своем брате, и первое, [что] заявила, что ее брат очень знаменитый художник, его даже пригласили писать портрет Чехова, и что у Вас даже с ним был роман. И Вы ему в Питер прислали шелковый чулок в письме. Держится точно так, как Мария Гр[игорьевна] Средина, с большим апломбом.

Все ли у Вас благополучно? А я все время зарабатываю и все до чиста посылаю домой, у меня там ведь еще пять детей родилось сразу у овдовевшей сестры.

Очень целую Вас и люблю, маму целую, Софью Владимир[овну]. И всем знакомым привет.

Кисловодск, Курсовая ул., д. 8.

1916 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁹⁵

2 января 1916 г., Петроград

С новым годом, дорогая Мария Павловна!

Пишу Вам из великолепного Петрограда. Ах, как он красив в морозные дни! Невский — [с] летящими рысаками, также налету мороз отхватывает уши и нос. Живу я в милом Лесном²⁹⁶, здесь мне так хорошо, как никогда. Комната моя с итальянским окном выходит прямо в лес. Квартира великолепная, хорошо живут профессора здесь. Первые дни от усталости московской я еле двигалась и теперь ног под собой не чувствую. Отошла, занялась собой как следует, принимаю дома ванны теплые каждый день. Стала спать нежным и безмятежным сном. Подруга моя оказывает такую заботу, устраивает отдельно вегетарианские обеды, словом, живу я в царстве небесном, подруга моя — воплощенная радость. Так что звеним с утра до вечера. Новый год мы встретили хорошо, встречали не дома, а у одного профессора, тоже в Лесном. Было очень весело, народу было сплошь, но такая ужасная комната. Вернулись в 5 часов домой и пешком, потому что не было ни извозчиков, ни трамваев. Идти пришлось с лишком версты 2, мороз трещал вовсю и деревья тоже.

В Петроград заглядываю редко, так не хочется отсюда выбираться, такое здесь царство лесное. Но иногда великолепно прикасаюсь и к жизни Петрограда. Беру все великолепное, имею успех, выезжаю в своем единственном лапсердачке с красными пуговками, вешаю блестящие цепи и одеваю красавицы перчатки. Мне целуют руки, ухаживают. Просто какое-то чудо, а не жизнь. Зовут переезжать в Петроград.

Таким успехом я еще никогда не пользовалась. Поправилась я тут очень.

В моей комнате не вставлено даже [второе] окно, и я часа на 3 отворяю его и ухожу гулять в парк. Воздух свежий, постель душистая, и после теплой ванночки — туда. Божественно! И сладкие грезы встречаю в Петрограде.

Недавно познакомилась с интересным правоведом, там за Невой. Полюбила я Пушкина еще пуще, глядя на Невский и на всадника²⁹⁷. Как расплачусь с долгами, куплю себе сейчас же милого Пушкина и переплету. Ах, какой интересный переплет сделаю!

Детки у моей подруги великолепные, лопочут с француженкой Эллой великолепно и так грациозно.

Ну, пока прощайте, крепко Вас целую и люблю.

Привет Евгении Яковлевне, Поле²⁹⁸ и всем домочадцам. Ваша всей душой, М. Дроздова.

Иду сейчас в лес.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой²⁹⁹

14 апреля 1916 г., Белгород

Христос Воскресе, дорогая Мария Павловна! Крепкокрепко целую и люблю и желаю всего лучшего. С большим трудом я доехала до Белгорода. Три дня добивалась попасть на поезд и вся истерзанная и измученная наконец попала. Ехать пришлось на площадке. Очень хорошо сделала, что приехала домой, так как Катя выбилась из сил. Уж месяц как больна замужняя сестра воспалением легких. Теперь я изображаю сестру милосердия, так что отдохнуть не придется, — одно утешение, что дам передохнуть Кате. Ну, целую Вас.

Не пишу много, так как разрываюсь на части, так как [я, словно] мать трех младенцев, папа — на костылях все еще, а это равняется тоже младенцу. Кланяюсь Маше и Поле и всем.

1917 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

23 мая 1917 г., Москва

<...> Сейчас забегала Дроздова с младенцем³⁰⁰. Кланяется тебе. <...>

1918 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

10/23 мая³⁰¹ 1918 г., Москва

<...> Была Дроздова — все такая же, кокетничала с Левой. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

29 мая/11 июня 1918 г., Москва

<...> 31 мая. <...> кончаем сезон «Скрипками»³⁰² и по-том званы ужинать к Немировичам. Саниным передали твой привет, а Эберле и Дроздову вряд ли увижу. Эберле видела только раз на гражд[анской] панихиде по Савве Ив[ановиче] Мамонтове³⁰³ у нас в театре. Я тебе писала — если ты получила мое письмо: оно должно было прийти почтой из Алушты. <...>

1922 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁰⁴

Январь 1922 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с праздниками. Давно собиралась Вам написать. Так досадно, что Вас не повидала хотя бы еще один разок. Очень я сейчас озабочена своей девочкой. Если Вы помните, у меня уже 6 лет как живет девочка, моей сестры дочь. Сейчас ее отдала в детский дом. Но там сейчас плохо кормят, приходится прикармливать, да следить за ученьем. Ей уже 11 лет, и девочка очень интересная, очень умная и талантливая. Даю ей уроки рисования и начала учить ее музыке на рояле. И в музыке она оказалась очень способной. Нашла очень хорошую учительницу музыки. Вы не можете себе представить, какое для меня наслаждение сидеть и следить, как мое дитя сидит за роялем. Такой малыш, а уже в 4 руки играет и что-то там понимает. Сегодня с ней иду на урок музыки, а она говорит: «Знаешь, тетя, как у меня на душе хорошо, что я уже в 4 руки играю». Только забот теперь у меня масса — платить учителю музыки, да и прикармливать приходится. Теперь плохо питают, но ничего, я сейчас получила заказ большой — пишу плакаты юмористические для кафе. И занятная работа, и кормят меня так хорошо. Сегодня на обед был суп, замечательная запеченная ветчина с пюре картофельным и горошком, и кофе с корицей — сколько хочешь.

Вообще Художественные мастерские³⁰⁵ развернули меня, раскрепостили мою душу и знания. Пишу плакаты смело, и интересно все это. Совсем другая жизнь стала.

На Рождество возьму свое дитя домой, буду делать елку, шью девочке платье и шубку. Заказала валеночки, чтобы взять ее домой. Устрою сочельник по-настоящему. Все уже готовлю ей подарки. Приглашу еще подругу с девочкой — одну скульпторшу, и еще наших художников, у кого нет родных. Вообще, Рождество, если я и Оксана будем здоровы, должно быть интересное.

Была масса приглашений и в деревню, и в Москве масса. Сижу до 5 часов ночи, чтобы успеть делать заказы. Художественная жизнь кипит. Наш ВХУТЕМАС волнуется, как на вулкане.

Сегодня зашла на квартиру Книппер, шла мимо. Владимир Леонардович 10 дней как состоит директором филармонии. У Ады родилась девочка³⁰⁶. Ольга Леонардовна, окончивши контракт игры, вернется со всеми в апреле³⁰⁷. Габриэль³⁰⁸ цветет. Средин³⁰⁹ больше глохнет. Коновицеры живут очень хорошо. Часто вспоминаем Вас. Скоро приедет Инночка из Полтавы. Жду ее к себе очень. Я еще больше с ней подружилась после смерти ее мужа. Все это лето было с его болезнью кошмарное.

Сшила себе хорошенькую шубку и два интересных платья. Первые дни Рождества думаю провести в Москве, а остальные дни — в деревне. Там у меня друзья. Три дня как оттепель. Ну, прощайте пока, крепко целую и мечтаю, когда Вы приедете. Инночка, кажется, вернется в свое гнездо. Так хочется, чтобы Вы жили здесь, одним милым домом будет больше. Иван Павлович где-то устроился под Москвой, очень хорошо³¹⁰.

Инна Григорьевна Воронина вышла замуж за Николая Васильевича Самсонова (1878—1921) — философа-эстетика, переводчика, профессора историко-филологического факультета Московского университета. Он читал курс эстетики на Высших женских курсах Герье, в Московской консерватории, в Екатерининском институте. В личном деле Самсонова — преподавателя Московской консерватории, указано: «Родился 28 апреля 1878 г. православного вероисповедания, содержания получает 300 руб. в год. Происходит из мещан города Казани. Окончил Самарскую мужскую гимназию (1897), окончил Императорский Московский Университет по историко-филологическому факультету (1904). Приглашен на службу в Моск[овскую] Конс[ерваторию] Императорского русского муз[ыкального] общ[ест]ва (1904, 1 сентября). Женат на дочери управляющего акцизными сборами Екатеринославской губернии Инне Григорьевне (урожд. Ворониной). Имеет дочь Нину, род. 13 июля 1905 г. Жена и дочь вероисповедания православного»³¹¹. После свадьбы Самсоновы жили в Москве. В 1915 г. они смогли купить собственную квартиру в доме № 9 по Тихвинскому переулку. В том же доме купили квартиру и Воейковы — Владимир Васильевич и Евгения Павловна — преподаватели гимназии Потоцкой и близкие друзья М.Т. Дроздовой. В.В. Воейков, родной брат владелицы гимназии Варвары Васильевны Потоцкой, был архитектором. Собственно, по его проекту дом и был построен, а управлялся Товариществом по устройству квартир, пайщиками которого были владельцы квартир. Тогда же В.В. Воейков спроектировал еще один дом для Долгоруковского товарищества по устройству квартир, расположенный по адресу: Долгоруковская улица, № 29. Этот дом сохранился до наших дней и интересен тем, что в 1914 г. в нем купила квартиру М.П. Чехова.

После революции Инна Григорьевна с дочерью уехала в Полтаву ухаживать за больным отцом. Ее муж остался в Москве, как пишет И.Г. Самсонова: «Сторожить кооперативную квартиру». Он был уволен из университета, но его давний коллега Густав Густавович Шпет (1878—1937) устроил его в музыкальную секцию Академического театрального общества за паек. Он же написал некролог Самсонову, опубликованный в октябрьском номере журнала «Культура театра» за 1921 г.:

«Эрн, Викторов, Лопатин, Евг. Трубецкой и вот Самсонов... Московская философия щедро платит дань нашему смутному времени!

Профессор бывшего, ныне упраздненного, историко-филологического факультета Московского университета Николай Васильевич Самсонов скончался (26 сентября) в Преображенской больнице после тяжкой душевной болезни, 43 лет, в расцвете творческих сил. Москва давно знает это имя. Какое бы ни затевалось, — литературное, ученое, учебное — дело, всюду, где нужна была эстетика, первым называлось имя Самсонова. А ближайшие его друзья и товарищи по специальности знали, что это имя — и первого знатока по вопросам эстетики в России. Эрудиция Самсонова в этой области, можно смело сказать, была исчерпывающей. Литературных итогов своих работ Самсонов уже не увидит, но мы еще будем учиться у него. Рукописи готовы и ждут печатного станка.

С исчерпывающим знанием эстетики Самсонов соединял широкое философское образование и выдающееся дарование филолога. В два последние года им был выполнен Геркулесов подвиг — перевод на русский язык всего Плотина, — подвиг, который был бы и тогда велик, если бы переводчик выполнил его не в два года, а во столько лет, сколько значит «Энеида».

Самсонов не раз говорил, что эстетик-теоретик должен владеть техникою какого-нибудь искусства. Происходивший из семьи музыканта, он с детства был приучен к смычку, никогда не покидал его и владел им мастерски. Прекрасно знакомый с историей и теорией музыки, он был также композитором. Его музыкальные произведения, среди которых есть большие трио и квартет, также ждут света.

Долго еще он сам о себе будет напоминать нам!

Его болезнь была непродолжительна, но тяжка. Болезнь овладела истощенным организмом раньше времени и делала свое дело быстро; смерти досталась работа еще более легкая и короткая.

Теснимый в собственной квартире, гонимый из нее, живший в холоде и голоде (он не получал даже академического пайка), — посиневшей и в ранах рукою дописывал Самсонов свои последние строки. Нельзя было оторвать его от письменного стола: равнодушный ко всему, кроме своего призвания, с лихорадочной напряженностью работал он последние годы, — как бы в предчувствии того, что мы теперь сознаем ясно и знаем твердо: заменить его на его посту некем! Г. Шпет. 1921, IX, 20».

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³¹²

12/25 января 1922 г., Москва

12 января по-старому. Начала писать Вам перед Рождеством. Но время так летит. Собралась писать Вам, как получила приглашение в деревню с племянницей. Провели там все праздники. Очень хорошо Новый год встречали с шампанским, тепло так, уютно. Девочка моя учила уроки музыки. Там есть пианино. Давно так не проводила праздники. Сейчас тоже такая горячка: шью себе кое-что, пишу плакаты, хожу в ВХУТЕМАС, т. е. Художественное училище.

Была как-то у Вл[адимира] Леонардовича. Он теперь директор филармонии и у него студия. Живут великолепно, как говорит Габриэль. Ольга Леонар[довна] вернется теперь, наверно, в апреле месяце.

Говорили, что Иван Павлович очень хорошо живет в деревне. Тепло у него. Вчера была у Коновицер. Она все говорила о дороговизне в Крыму, и говорила: бедная Мария Павловна, как она там живет. У них все по-старому.

Сегодня морозина в Москве страшный стоит. Туман даже, как на картинах в Англии. Красиво! Сегодня обедала в кафе, где работаю. Великолепный борщ и прекрасная гречневая размазня, специально для меня сваренная, щадят мою печень, и кисель клюквенный и кофе.

Летом мечтаю проехать в Белгород к Кате³¹³. С революции живу безвыездно в Москве, не считая дачных местностей.

Да и девочка моя все скучает по матери.

Новостей больше нет. Хлеб — 25 копеек за фунт, молоко 16 копеек кружка. Этим Вас не удивишь. Небось, дороже у Вас. Как мне хочется, чтобы Вы скорей приехали в Москву. Инночка приезжает на днях совсем в Москву. Встретила Нину Корш³¹⁴, обрадовались друг другу страшно. Открылись выставки «Союз» и «Мир искусства»³¹⁵, до того неинтересны и бледны. Состав прежний, но никто уж не может смотреть, как мы, бывало, не ходили на передвижников. Ну, всего Вам лучшего, дорогая Мария Павловна.

Соскучилась по Вам очень. Так хочется посидеть с Вами. У меня в этом году тепло. Уплотнили жильцом³¹⁶, он женился недавно на красивой женщине и топит мою голландку³¹⁷, чтобы удержать жену. По другую сторону живет жилец Моргунов — прехамистый человек. Все Моргуновы, кажется, скверные. Сколько ни встречалось у меня на пути Моргуновых, все они ужасно мелочные хамы. Не знаю, когда они только уберутся. А с виду вежлив и приличен.

Да ну его к черту! Женат тоже на красивой и топит поэтому. Это хорошо: из щелей все нагреется на одну четверть градуса. Завтра собираюсь купить какого-нибудь топлива и чернослив для киселей. Два дня праздников захватила и была у себя. Привезла елочку, украсили с девочкой, позвала гостей, угощала оладьями печеными и селедкой с картошкой. Много смеялись. Только елку не зажигали. Свечи кусаются. Так красиво стоит елочка в уголку. Ну, будьте здоровы, скорей приезжайте. Жду на Татьяну. Ваша всей душой, М. Дроздова.

1925 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

26 октября 1925 г., Москва

<...> Эти дни — мокрый снег, слякоть, гадость. Бывает Дроздова, продает косметику, делает кукол. Кундасова³¹⁸ навещает изредка, голодная. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

17 декабря 1925 г., Москва

<...> Изредка навещают меня твои подруги Кундасова и Дроздова. Первая стала невероятная хохотунья, все рассказывает и шипит, и свистит, и закатывается. Дроздова как-то упала и сильно вывихнула локоть правый, боли сильные были. Давно не была, и я не знаю, что с ней. <...>

1927 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³¹⁹

14 сентября 1927 г., Москва

Милая, дорогая Марья Павловна! Сейчас прочла о землетрясении в Ялте³²⁰ и очень встревожилась. Живы ли Вы и здоровы? Боже мой, как это страшно! Дай Бог, чтобы Вы были живы. Сейчас только приехала с дачи. Была в Быкове с моей Оксаночкой и ее подругой. Жили в лесу в домике. Возила обеих поправиться после лета. У Оксаночки большое горе — у нее утонула летом сестра двух лет, и я ее увезла скорей из Белгорода, так как она была неутешна. Немного тут развлеклась в Быкове. Видела там Зинаиду Морозову³²¹. Величественна она со своей сединой. Видела из трамвая Ольгу Леонардовну 2 недели назад. Погода дивная. В лесу было необычайно. Масса грибов. Мы питались грибами и молоком. Жили вроде зверьков. Но завтра уже в школу. Если напишите о своем здоровье, буду безмерно рада. Любящая Вас М. Дроздова.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

25 ноября 1927 г., Москва

<...> Приходила вчера Мария Тим[офеевна] с куколками. Надо бы ей зубы делать. <...>

1928 год

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

2 апреля 1928 г., Ялта

<...> Напиши мне адрес Дроздовой, я хочу послать ей всякую дрянь для ее кукол и др. надобностей. <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

2 мая 1928 г., Москва

<...> Адрес М.Т. Дроздовой: Мал. Бронная, 15, кв. 23³²².

1930 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой

5 марта 1930 г., Москва

Милая Дроздикова, я в Москве и хотела бы Вас повидать. Что с Вами и где Вы? Здоровы ли? Все удивляются, что Вас не видно. Я приехала еще 16 февраля.

Целую крепко. М. Чехова.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

24 сентября 1930 г., Москва

<...> Днем приходила Дроздова, Вовка³²³ с цветами и конфектами. Дроздова хочет выходить на пенсию. <...>

1931 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

23 сентября 1931 г., Москва

<...> Была Дроздова; у нее еще девочка³²⁴ — ее брата, и сестра Катя, так что живут вчетвером. <...>

1932 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³²⁵

19 января 1932 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Собиралась Вам писать, да все дела, дела. Сейчас все уснули, уже час ночи. Пользуюсь, что все спят, я пишу. Моя жизнь очень изменилась. Вот и я, можно сказать, осталась одна. Улетело мое солнышко, моя радость, моя Оксаночка, из моего гнезда вить свое гнездо. До чего грустно, опять душой одна. Радует меня, что вышла она за интересного, культурного, умного человека. Он очарователен во всех смыслах, очень воспитанный, умница, известный ученый по экспедициям на Север — Бруевич³²⁶. Брак по любви и прошел красиво. Роман с весны. Радуюсь, глядя на них, пока счастье у них. 17-го сентября по-старому расписались и улетели в свадебное путешествие в отпуск на Кавказ, а оттуда на аэроплане в Москву. Но, не доехавши до Москвы, слетели с неба. Хорошо, что слегка поранились. Оксана была привязана, поэтому ничего. Живут они уютно, красиво³²⁷. Уголок у них очаровательный. Зато у меня жизнь как-то оборвалась. Некого ждать с завода, где она работала, не влетит веселой ласточкой, розовенькая. Вместо нее у меня живет Катя, сестра и 8 лет девочка, сирота, дочь брата, без матери. Очаровательная девочка. Но это дочь Кати. Это ее дитя, ее сердца и души. И я не смею ее любить и ласкать. Ревность! Ну что же, Бог с ней! Дорвалась ее одинокая душа до этого счастья. Ребенок!!

По выходным дням, получивши мясной паек, устраиваю дома у себя обед для молодых. Такой вкусный, что сама удивляюсь. Красивый и эффектный стол. А пирожки какие из блинчиков!!! Любуюсь на них. На третье компот из мандаринов, которые они привезли мне. Правда, очаровательно? 20-го приглашена к ним на блины с черной икрой.

Была у Ольги Леонардовны всего 2 раза. Были Бакланова³²⁸ и Волков³²⁹ и Софья Владимировна³³⁰. Весело ужинали, проглотивши по рюмочке. Вспоминали Вас хорошо, ждем Вас все.

Поздравляю Вас с Новым годом и с Вашим бракосочетанием. Ходят слухи, что Вы вышли замуж. А мне только снится, что я выхожу замуж. До сих пор мечтаю, чтобы какой-то черт взял бы меня замуж! Сейчас сижу и творю баб на чайники. Заказ. Хочу накопить денег и уехать на юг, в Кисловодск, отдохнуть после трудов праведных, чтобы начать новую жизнь. Не хочу сдаваться, несмотря на свой почтенный возраст. Была у Ольги Германовны³³¹. Ксаночка там одевается. Женичка³³² делает большие успехи по пению. Встретила недавно ее преподавателя по пению в одном доме. Очень хорошо о ней отозвался как о талантливой.

Итак, одна моя мечта — уехать отдохнуть после 40-летнего труда на пользу отечества. 37 лет я искусством чувства добрые в народе пробуждала, хотя не Пушкин я. Даже воспитала и замуж отдала. Хочу я солнцем южным озариться, хочу на крыльях в горы я взлететь, чтоб дух мой смелый закалить для пользы роду человеческому, как солнце греть и радость в сердцах юных пробуждать.

Ну, будьте здоровы и Вы, Мария Павловна. Ждем Вас, ждем очень. Опять Вы в своих туфлях, небось, и еще новых. А у нас с обувью трудновато. Хочу солнца и теплого весеннего ветра, весенних цветов. Не знаю, что выйдет из моего хотения. Скорей приезжайте. Посмотрите в кино «Путевка в жизнь»³³³. Говорят, обворожительно. «Страх»³³⁴ — тоже, говорят, прекрасно. Целую и жму руку. Привет сердечный Михаилу Павловичу. Хотя он прислал мне фиалок. Если черкнете, буду рада.

Сестра Катя очень кланяется.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

10 июня 1932 г., Москва

<...> Недавно я заснула под вечер и когда проснулась, вползает в дверь Дроздова, затем Кундасова, затем Софочка³³⁵, Людмила³³⁶, и Соф[ья] Влад[имировна] приезжала, т[ак] ч[то] получился бабий вечер, было смешно. Дроздова рассказывала о своих приключениях парижских. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³³⁷

14 августа 1932 г., Влахернская

Милая, дорогая, любимая Марья Павловна, пишу Вам с особенной нежностью в душе, потому что то было 35 лет тому назад, то было раннею весною, в тени берез то было, где вчера я была. И знаете, где я была? В очаровательном Звенигороде. Поезд теперь приходит прямо в Звенигород, а не в Голицыно. Поехала туда с Оксаночкой. Она устроилась там на две недели, пока ее муж уехал в экспедицию. Потом уедут оба на Кавказ или в Крым. Устроилась она в чудном доме отдыха. Я провела там целые сутки. Народу там мало — всего 50 человек. Дом — членов Коллегии защитников³³⁸. Кормят там великолепно, постели чудные. В день 15 р. Но какой обед! Все на сливочном масле!

Нашли мы чудную липу там, развесистую, около больницы, под ней уютно прилепилась скамеечка. Просидели мы под ней почти целый день и не знали, что 40 лет тому назад это было любимое место Ант[она] Пав[ловича], и что это дерево и поныне не забыто и называется Чеховской липой. Говорят, Ант[он] Пав[лович] любил пить чай и беседовать с фельдшером, который служил в здешней больнице.

Вспомнила, как мы тут с Вами подвизались, писали этюды и по вечерам соблазняли своим пением монахов за рекой. До чего красив Звенигород. Мы с Вами его совсем тогда не оглядели, до чего он красив. Священник, у которого мы снимали комнату, говорят, жив, но его куда-то услали³³⁹. Вчера была там гроза, ужасная гроза, как 40 лет тому назад. Помните, как мы ночью с Вами просиживали под лестницей от страха грозы. Вчера была такая гроза, что порвала провода в доме отдыха. В нескольких домах, говорят, искры сыпались от электр[ических] ламп, на понте оглушило и опалило телеграфистку, ее, почерневшую, зарывали в землю, говорят, отошла. Мы с Оксаночкой сидели на балконе и замерли от этих ужасных ударов. Впечатление было, что вот тут, перед носом, разразил господь Бог грешника. Мы с Оксаночкой дрожали, как осиновые два листа.

Сегодня уже сижу на новом месте, где я устроилась, — на даче на Влахернской³⁴⁰. Сняла амбарчик без окон, стряпаю в лесу на камушках, замечательно спим с Валей на сенничках. Чудные утра бывают, а на реке божественно, особенно по утрам, пахнет медом от цветов. И чудная тропинка к реке. До чего божественен мир природы.

Жаль, что часто приходится бывать в Москве. Есть заказы плакатов. Тащить сюда большую бумагу неудобно — 2½ версты, а работать надо. Поработаю в Москве 3 дня — и опять в деревню. А вода в реке, словно бархат или шелк мягкий, скользит по телу. Жара стоит адова, грибов мало, но зелень в парниках бушует.

Ну, целую Вас крепко-крепко. Привет М[ихаилу] Павловичу, Ольге Герм[ановне], Ольге Леонар[довне], если она приехала, Баклановой и всем, кто меня не забыл. М. Дроздова.

1934 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

29 января 1934 г., Москва

<...> Недавно были твои подруги — Кундасова и Дроздова. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

7 февраля 1934 г., Ялта

<...> Теперь Кундасова и Дроздова твои подруги — мне они давно изменили! <...>

1935 год

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

22 февраля 1935 г., Ялта

<...> 7. Деларю зовут Екатериной Федоровной. Училась она вместе с Дроздовой в Строгановском училище. Год своего рождения она скрывает так же, как и всякая кокетливая женщина вроде меня. Подробности у Дроздовой. <...>

1936 год

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

2 июня 1936 г., Москва

<...> Кундасова была уже два раза, была и Дроздова. Признаться, они мне обе надоели, надоело возиться с угощением. А ведь и еще придут! <...>

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

8 ноября 1936 г., Москва

<...> Сегодня была Дроздова без меня, а вчера Кундасова. <...>

1937 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁴¹

25 декабря 1937 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна! С новым годом Вас поздравляю! Здоровья желаю. Сейчас только что была у Ольги Леонардовны. Пришла домой, в душе всколыхнулись лучшие воспоминания, проведенные в Вашем милом, родном доме. Вспоминали Вас все. Под ногами вертелись Хина Марковна и Бром Исаич. Был Владимир Леонардович с сыном. Как всегда веселил. Левочка спал. Маленький Андрюша вертелся с Володей, сыном Влад[имира] Леонард[овича]. Софья Владимировна и Софья Ивановна присутствовали. Тетушка раскладывала пасьянс. Погода стоит мягкая, теплая, почти тает. Ольга Леонардовна очень бледна, только что поправилась от ангины. Все они тут перехворали.

Вчера была у Варвары Аполлоновны. Вспоминали Вас и Ваш милый, милый дом. Варвара Аполлоновна все время спрашивает все одно и то же — собираются менять комнату. Поэтому в страшном волнении. Что-то с домовым комитетом у них неприятности.

Выборы у нас прошли необычайно организованно. Было нарядно, красиво и торжественно. Вежливое обращение. Мы выбрали Татьяну Викторовну Федорову³⁴². Девушка — любо смотреть на нее — полная энергии и молодой очаровательной скромности.

Сейчас Москва завалена игрушками. Сегодня наша девочка ходила в Мосторг. Целый час не могла добиться получить серебряных шариков на елку — такая масса была покупателей. Катя моя хворает. У нее что-то с почками, просто — беда, и мне приходится выполнять все дела: и деньги зарабатывать, и стряпать, и стирать, и выполнять работу Кати на ее фабрике. Разрываюсь на части.

Валя наша учится очень хорошо. Это очень утешает. Только побледнела она что-то. Мало ей приходится быть на воздухе. С 3-го начнутся каникулы, куда-нибудь, может, съездим, [например] в деревню. Так хочется нюхнуть свежего воздуха, и чтобы девочка побродила на лыжах.

Недавно получила письмо от Инночки³⁴³. Она Вам кланялась, думала, что Вы в Москве. Время летит, как огонь. Еще работаю я в артели, раскрашиваю платочки. Денег не хватает все равно. Катя из-за болезни очень мало зарабатывает и приходится разрываться на части мне. Ну пока, до свиданья милая, родная, ну, будьте здоровы.

Ваша всей душой М. Дроздова.

Катя очень кланяется Вам и Валя тоже.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

27 декабря 1937 г., Москва

<...> Прилагаемый зелененький мешочек — изделие Дроздовой, я уже покупала елочные игрушки. <...>

1938 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁴⁴

15 мая 1938 г., Москва

Адрес: Москва, бульвар Гоголя (бывший Пречистенский), д. 23, кв. З³⁴⁵. Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой для Марии Павловны Чеховой.

Милая, дорогая Мария Павловна, чтобы Вы не волновались, опустила ли я письмо, пишу Вам: опустила тотчас. Хотела позвонить Вам, но пожалела Вас — Вы так устаете. Крепко целую Вас и весь Ваш красивый дом. Конечно, не стены, а обитателей. Всем, всем нежный привет: Ольге Леонардовне, Софье Владимировне и Софье Ивановне. Роднуша, Мария Павловна, люблю Вас по-старому.

Ваша всей душой
М. Дроздова.

Родненькая Мария Павловна, все дышит от Вас милым Мелиховым, то было раннею весной.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁴⁶

24 июля 1938 г., Звенигород

Милая, родная, дорогая Мария Павловна!

Шлю привет Вам из милого Звенигорода, до чего я сроднилась с ним за эти 3 года. Живем с Валей, как Робинзон Крузо с Пятницей. С каждым годом наша лачужка принимает вид все поэтичней. Сроднились со всем домом, приезжаем, как к близким людям. В этом году у нас уже грядка редиски и салата, которыми мы усиленно питаемся и зеленым луком. Посуда у нас замечательная: банки из-под консервов. Кухня Ольги Леонардовны мне их поставляет, также корзины из-под цветов. Незаменимы [они]: легки, не бьются, не ломаются и не жаль, если стащат. Пить чай, правда, горячо. Перед крылечком — дивные георгины и огородик, который по вечерам я поливаю. Так приятно полить завядшую зелень, а жара у нас сильная с 26 июня, а то зябли ночью от холода.

Чудное здесь купанье. Ходила на реку купаться ради нашей девочки Вали и соблазнилась сама купаться. Лет 20 не купалась в реке. До чего это хорошо! Вода теплая, пахнет рекой, и до чего пейзажи Звенигорода хороши! Весь городок в цветущих липах, дорожки, мостовые — светлые, песчаные, без грязи. Мороженое на всех перекрестках; магазины сверкают в огнях электричества, ресторан «Американка» летний, с большой картиной — летнего пейзажа — на стене.

Ходят в городе все почти голые, в трусиках, шоколадного цвета детвора напоминает ободранных зайцев на пляже! Сухенькие от беготни и коричневые от загара. Валя моя загорает и страшно довольна, я так рада за нее. Сегодня у нас была большая стирка на реке: берем таз и возимся там с бельем. Выходит чистое, и сушим на пляже. Прогостила у нас две недели Катя. Вчера уехала в Москву на несколько дней за материалом для работы в артели.

Сегодня у нас большое торжество: приехали все дочери с мужьями и внуками, варят варенье, делают вареники с черникой; человек 15 приехало. Очаровательная дочь — белокурая Ольга, именинница, в огородике, как в старину под липой варит варенье. Внучатам по 14—15 лет, сверстники нашей Валюши, и ей здесь нескучно. Записалась для Вали в библиотеку. И сама увлеклась письмами Пушкина и его современников, очень интересно. Время бежит, как огонь. Работа моя в артели, к огромной моей печали, вот уже две недели закончилась как всегда летом, нет материала для платочков. Не знаю, как выкручусь. Пробудем здесь, насколько возможно дольше, для Валюши это необходимо. Хорошая она девочка.

29-го приезжает в Москву Оксаночка с мужем из Кисловодска, где они были месяц и провели остаток отпуска в Теберде.

Хорошая здесь библиотека. Посмотрела я книги: и то хочу взять, и другое. Не знаю, что успею сделать здесь.

Ну, будьте здоровы. Крепко Вас целую, милая родная Мария Павловна. Время и Ваше отсутствие не стерли в моей душе нежность к Вам. Еще милей воспоминания через расстояние и ценимее невозвратное.

Ваша М.Д.

Сестра и Валя кланяются.

Ольге Леонардовне привет. Я ей 22-го июля послала поздравление, просто на Гурзуф. Не знаю, без точного адреса, может, и не попадет.

1939 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁴⁷

6 января 1939 г., Голицыно

Милая и дорогая моя Мария Павловна!

С Новым годом поздравляю милую, хорошую. Роднуша, я слышала, все хвораете и решила хотя немного развлечь Вас своим письмом. Сейчас я с Валей, маленькой племянницей, сидим в Голицыне под Москвой. Приехали сюда только сегодня, проведем здесь ночь перед Рождеством и, может, еще две ночи и — опять в Москву.

Под окном сосны, ели, снег. Усадьба напоминает Мелихово. Так приятно после суеты сидеть в тиши. Здесь одна комната и кухня. Все в миниатюрном виде — русская небольшая печь. Приятно кипит котелок с картошкой, семья культурная, любит землю и свой участок. Бабушка, бывшая сельская учительница, умница, живая. Сейчас печет рождественские пирожки. Принесла под полотенцем. Запахи несутся очаровательные из-под полотенца, с паром. Холодно в комнате, сидим в валенках и драных тулупчиках. Читаем очень интересные книги. Библиотека небольшая, но все книги звучные, прочел бы каждую. Сейчас затопят трубочку³⁴⁸. Спечем картошку к ужину. Где-то на дворе, далеко, лает собака по-деревенски. Валя целый день бродила на лыжах. Сейчас впилась в книгу Чехова. Елочная стихия в Москве бушует. Мамаши точно с ума сошли, особенно за блестящими вещами, — в магазин не проберешься.

8-го января. Не дали окончить-таки письмо Вам, я уже в Москве. Грязь. С крыш капает под трубами, то и гляди — нос разобьешь. Гололедица. До праздников была у Ольги Леонардовны. Она бедная лежала в постели с гриппом, побледнела, но также величественно прекрасна; очаровательно сквозило ее тело через кружева рубашки. Была Софья Ивановна. Вспоминали Вас. Ольга Леонардовна очень жалела, что Вы не выцарапаетесь раньше весны в Москву. В столовой на рояле лежала груда украшений на елку.

У меня в этом году много уроков. Даже испанские дети — ученики, тройка, полны динамики, но некрасивые, как я ожидала. Валюшка учится на «отлично». Ксаночка с мужем уже третий месяц в экспедиции в Красноводске. Пишет, что там 20 градусов тепла. Обедают на балконе. 17-го жду их в Москву. Хочу устроить торжественную встречу. Хочу кого-нибудь порадовать своим вниманием в жизни.

Сейчас в Москве выставка Рембрандта. Никак не выберусь на нее — все некогда. Уроки и хозяйство. Драные чулки штопаю, так как, кроме шелковых, никаких нет чулок, надо все старые привести в порядок.

12-го звали обязательно в Голицыно на именины. Может, поеду ради Вали. Там две девочки и лыжи. Это ее мечта — лыжи.

Была у Женички Чеховой. Она сшила мне шубу. Старая моя стала вся продуваться (так приятно в теплой). У них все по-старому. Женичка — над работой. Мамаша — по хозяйству. Сегодня после маленького перерыва на праздник у меня опять возобновились уроки, и побегут дни за днями, а там и Вы приедете. Жду Вас с нетерпением, скорей приезжайте. Когда вы бросите свою Ялту? Ну, целую Вас крепко.

Ваша М.Д.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁴⁹

20 января 1939 г., Москва

Опять жизнь завертела! Готовое письмо никак не могла отправить. Приехала Оксаночка с мужем из Красноводска, оба в ночь заболели гриппом. Поезда шли вместо суток по трое суток. Еле добрались. Ухаживаю за ними, уроки, и вся жизнь кружит, как метель, и так всю жизнь. Ну, до свидания, дорогая, милая, хорошая Мария Павловна.

М.Д.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁵⁰

19 июля 1939 г., Хотьково

Милая, родная Мария Павловна!

Здравствуйте! До чего Вы мне — родненькая, даже тепло Ваше ощущаю, как будто бы Вы вот тут, до чего я Вас люблю, милую Марию Павловну! Сейчас я в Хотькове у Ксаночки на даче. Дачка — светлая, с чудной терраской застекленной. Живем вчетвером: я, Ксана, Валя и трехмесячный сын Ксаны — очаровательный мальчик с божественной улыбкой, о которой я до сих пор не имела представления, такой божественной улыбке, какая бывает у маленьких детей. Этой улыбкой не напьешься, смотрел бы и смотрел без конца.

Погода чудная — жара. Природа чудная! Но мы пьем чудный воздух между дел. Забот масса, когда маленький. Мы трое все в деле. Время бежит, ни ягод пока нет, ни грибов. Приезжают ко мне мои друзья. С ночевкой гостила Инночка из Ленинграда — 3 недели — часть в Москве, часть здесь. Еще одна художница. Живем здесь с 9-го июня. Муж Ксаночки на месяц уехал в Кисловодск. Я и Ксаночка думаем прожить здесь и часть сентября. Инночка очень Вам кланяется. Часто Вас вспоминали.

Поздравляю Вас с именинницей. С Ольгой Леонар[довной], наверное, кутнете в Гурзуфе.

Я посылаю поздравление вместе с Вашим письмом. Приехал один знакомый, обещал опустить письма. Сейчас он идет на поезд и страшно, к моей досаде, торопит меня. Уже 10½ вечера. Ну, пока до свидания, мой родной, хороший. Любящая Вас всем сердцем М. Дроздова.

Ксаночка Вам кланяется. Она поправилась после родов, а то я так измучилась во время всей этой истории. Какая чудная у нас трава, сочная — и вся зелень. Жаль, что нет фруктов. Черная смородина 9 р. [за] кило, клубника не уродилась. Пока едим капусту и кабачки. Ну, пока до свидания, дорогая Мария Павловна. Ваша всем сердцем М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁵¹

17 августа 1939 г., Москва

Милая, дорогая, родненькая Мария Павловна! Когда наступает лето, душа смягчается и делается сентиментальней. Есть больше времени войти в себя. И тянет туда, к Вам, милым сердцу воспоминаниям. Узнавши о болезни Ольги Леонардовны³⁵², представляю, какой ужас Вы перенесли, а я-то позавидовала Вам, что Вы в Гурзуфе, радуетесь морю и солнцу, ярко ощущаете жизнь. Ну за что же Вам эдакое наказание божие? Воображаю, какое было у Вас состояние.

А мы тут живем тихо. Поля, леса вокруг. Три книжки достала у деревенских девушек: «Вешние воды» Тургенева, которые мы читали в очередь во время отдыха. Такая прелесть эти «Вешние воды»! Следующая книга: Гиляровский «Друзья и встречи» — советская литература. Прочла с интересом. Много об Антоне Павловиче. И Гёте «Страдания молодого Вертера». Вот и все, в чем мы купаемся, — ни газет, ничего. На днях вернулся муж Оксаночки с курорта, и жизнь немного изменилась. В Москву ездим очень редко, поэтому сидим без картошки и капусты — на кашах. Ягод и грибов в это лето почти нет. Все фрукты сплошь — 10 руб. [за] кило на рынке.

Лето — чудное, с запахом скошенного сена, со свирелью под окном ранним утром, мычанием коров. Все время кипим в работе. Когда есть новорожденный, времени совершенно нет. Юрик наш — очаровательный, и я заранее скорблю за него. Неужели из такой прелести вырастет какая-нибудь злостная гадина? Это невозможно! Еду в поезде, радуюсь на всех младенцев, а посмотрю на всех взрослых — жуть берет от всех чудовищных оттенков на бывших ангельских личиках — морды, ослы, негодяи, шуты, изможденные скорбью матери, хитрюшки, наглецы, лицемеры. Порадоваться нечем. Юная молодежь цветет, улыбается. Неужели и она превратится в морды? Вижу — Ваше лицо превращается в юмористическую улыбку, и Вы подумали про меня: «Если бы я была похожа [на них], удавилась бы с тоски».

Ну, целую Вас, милую мою, родную, тепленькую Марию Павловну. Ваша любящая всем сердцем М. Дроздова.

1940 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁵³

2 января 1940 г., Москва

С Новым годом поздравляю, дорогая Мария Павловна! Желаю всего наилучшего, что желаете. Главное — не болейте. Я пролежала в постели сентябрь, октябрь и почти ноябрь. Никому не желаю! Встала с новыми силами, но кожа да кости, но поправляюсь. Ем пока овсянку да кисели. Тоска! Ну, целую Вас крепко. Жду с нетерпением Вашего пришествия.

М. Дроздова.

Привет от сестры Кати.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁵⁴

24 сентября 1940 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна! Была я как-то у Ольги Леонардовны. Она ллне сказала, что Вы в октябре собираетесь в Москву. Очень я рада, что Вы приедете раньше, чем обыкновенно. Вас ждешь целую зиму, когда наступит весна и вместе с весенней радостью, вместе с птицами прилетите и Вы.

Ольга Леонардовна была такая усталая, когда я была, чувствовала себя неважно. Вспоминали Вас с Вашим юмором: приедете — все оживет при Вашей жизнерадостности. В Москве сейчас погода чудная, продают на улице массу цветов. Овощами Москва завалена — чудные натюрморты в палатках из овощей. Чего только нет — тыквы — 30 коп. за кило, арбузы, дыни, помидоры несорт[овые] — 2 р. кило, картошка — 1 р. 20 к. [за] кило, масса огурцов. Очереди маленькие. Вчера был у меня директор отстроенного в Мелихове Чеховского музея³⁵⁵. Привез мне портрет Павла Егоровича, мной нарисованный, который сохранился в школе и был пожертвован в Серпуховский музей. Я о нем совершенно забыла. С моей подписью, но до того испорчен, не знаю, как я его отреставрирую по просьбе директора, так как без карточки возобновить карандаш трудно, но портрет очень похож, и мне так хочется его поправить, уж очень им хочется его иметь. Да и мне заплатят. На счет этого у меня очень туго, так как наша Валюша уже перешла в 9-й класс и стала совсем большая. Ей надо шить шубку, деньги нужны до зареза. И я очень прошу Вас, дорогая Мария Павловна, если Вас не затруднит, привезите мне портрет Павла Егоровича, снятого в анфас с медалью на груди, без него никак мне не справиться, за что я буду Вам очень благодарна.

У Вас чемоданчик, наверно, давно уже стоит открытый, куда немало уже уложено вещей. Голубчик, Мария Павловна, суньте туда и портрет заранее, чтобы не забыть, если не рассердитесь на мою просьбу. Лишняя забота для Вас, ведь так много забот у Вас и без этого.

Вчера я спешила по делам и по пути у Никитских ворот встретила Варвару Аполлоновну³⁵⁶ с сестрой. Они тоже куда-то неслись. Постарели очень. На лету дали мне свой адрес и очень звали меня навестить их, но я не смогла без карандаша запомнить их адрес, к большому сожалению.

Лето прошло у меня очень скверно. Сидели мы втроем в Москве — я, Катя и Валя. Катя, бедняга, страшно развинтилась нервами, так как у нее что-то плохо стали видеть глаза, настолько, что она не может выполнять норму в артели по раскраске. А сейчас насчет этого очень строго. Она так волнуется, плачет, чего ей нельзя делать при ее состоянии глаз. А из артели — грозные письма — под суд за невыполнение. Сейчас она ходит по мытарствам амбулаторным. Сегодня так уходилась, что бедняга прикорнула и спит калачиком на диване.

Ну, дорогая Мария Павловна, жду Вашего приезда с нетерпением. С Вами так уютно. Милое Мелихово! Незабвенное Мелихово! В тени берез то было!

Ну, целую Вас крепко, крепко и жду, жду и жду.

Любящая Вас М. Дроздова.

P.S. О Мелихове. Спрашивали у меня, какие были обои во флигеле цветом. Я не могла припомнить — светлые или темные.

Катя очень кланяется.

1941 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁵⁷

12 января 1941 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

С Новым годом Вас поздравляю и желаю поправиться! Как я ждала Вас в Москву, так мечтала Вас увидеть, милую, родную, кутающуюся в шаль, с Вашим чувством юмора. Так недостает Вас, когда приходишь к Ольге Леонардовне. Правда, бываю там так редко. Очень некогда — то плакат делаю, то джемпер вяжу, разрываюсь на части, так как сестра Катя очень ненадежный человек — часто простужается, потом катаракт назревает на глаз, а сейчас был грипп с температурой 39,5. Уже месяц, как она не выходит из комнаты, — осложнение. На что, не поймем. Стоит ей выйти из дома, как повышение температуры, поэтому нервы у нее разошлись порядком. Что весьма беспокоит и ее, и меня.

Новый год я встретила у Оксаночки. Сидели почти все время за столом в потемках и говорили шепотом, чтобы не проснулся Юрик, Ксаночкин сын, которому уже год и 9 месяцев. Кроватка его почти касается обеденного стола, и он все время просыпался.

Год новый встретили втроем — я, Ксаночка и муж Ксаночки. Юрик — очаровательный мальчик, как он меня встречает! Такой крик радости, до чего милы дети!

Сейчас я сижу в Голицыне, час езды от Москвы. Приехала сюда с моей племянницей Валей, которая у нас живет 11 лет. Ей уже 17 лет, в 9 классе, отличница. Жизнь осложнилась еще больше. Выросла Валюша, уже хочет одеться, выросла из шубки. Но она все же из всякого тряпья создает сама себе туалеты. Девочка на редкость талантливая: учится хорошо, рисует хорошо. Думает идти на архитектора³⁵⁸.

У Ольги Леонардовны была за день до Нового года. Она лежала в постели после гриппа. Приходили к ней дамы для переговоров насчет встречи Нового года в складчину. После этого у нее не была.

Морозы хватили адские. Сегодня со станции еле дошли до дачи. Но красиво — солнце, лес в снегу. Очаровательно! Но на даче тоже холод, но уютно, милая семья. Валя побегает на лыжах. В 5 часов уезжаем обратно в Москву. Бываю у Ульянова³⁵⁹. Его жена³⁶⁰, бедняжка — кроме приступов безумия, у нее паралич левой ноги и руки, но она вся горит искусством, ее подвозят к полотну, и она пишет, но скоро устает и падает на подушки. Не скажешь по лицу, что ей много лет. Она так просит ее навещать, что я по возможности и делаю это. Жаль ее бесконечно. Приступы безумия она вспоминает с ужасом, настолько они бывают тяжелы.

Собираюсь к Варваре Аполлоновне, но никак не соберусь — они далеко живут. У Ольги Леонардовны очень вспоминали Вас и жалели, что Вы не едете в Москву. Я очень надеюсь, что Вы приедете скоро, ведь Вам надо лечить глаза.

Ну, пока до свиданья, милая, хорошая Мария Павловна. Крепко Вас целую и люблю. Ваша всей душой М. Дроздова.

P.S. Сегодня получила 2 билета от Женички Чеховой по почте. Она где-то выступает с Орликом³⁶¹ в каком-то клубе. Пойду похлопаю лишним хлопком для удовольствия Женички.

Сестра кланяется очень.

Как-то давно встретила Женичку Чехову утром, бежит на работу, веселая! Я порадовалась за нее, что печали не было у нее на лице.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁶²

28 июля 1941 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна! Здравствуйте, родная, хорошая!

Часто думаю о Вас, вспоминая Вас за своими записками³⁶³. Пишу. Милое Мелихово как сейчас передо мной, и Вы с Вашим голосом, с Вашей заботливой энергией. В Москве весьма нехорошо. Адова жара, пыль, так как везде ремонт. И нехорошо, что мы все трое в Москве. Жаль Валю, но что же делать. У нее два раза был на днях обморок. Меня это очень тревожит, а жизнь никак не повернешь. Была у Алекс[андра] Роман[овича] Эйгеса³⁶⁴. Он написал мне открытку, и я была у него. Он торопит меня с записями к 1-му августа, но я изнемогаю в жаре от безденежья. Жаль, что не могу все написать, так как я бы хотела описать только одно милое Мелихово.

Ну, будьте здоровы, целую Вас крепко и люблю по-старому. Ваша М. Дроздова.

Сестра шлет привет Вам. Капуста — 3 руб. [за] кило, кабачки — 4 руб. Ягод мало и дорого.

Целую, целую Вас дорогую.

Ваша М.Д.

1944 год

М.П. Чехова — С.И. Баклановой³⁶⁵

17 мая 1944 г., Ялта

<...> Теперь и я Вас спрошу — жива ли Кундасова и Мар[ия] Тим[офеевна] Дроздова? Как поживает Дерман? Вот еще просьба. Скажите Марии Моисеевне³⁶⁶, чтобы она не горевала, ее Жоржик будет жив и здоров — я молюсь о нем. Попросите ее написать мне об участии моего материала для издания писем, кажется тогда отдали его на исправление Эйгесу. Ведь это было три года тому назад, и я уже точно не помню, как было... У меня имеется договор с Госиздатом, может быть, там материал? Ведь произвести работу снова, пожалуй, я уже не смогу. <...>

С.И. Бакланова — М.П. Чеховой³⁶⁷

29 мая 1944 г., Москва

Милая, моя дорогая Мапачка!

<...> Звонила Мар[ия] Моисеев[на], она Вам сама напишет, но сказала мне, что материалы 1-го тома писем находятся в «Госиздате», 1 экз., а второй — у семьи Эйгеса. Сам он 3-го апреля скончался. Дерман и Балухатый³⁶⁸ сейчас много работают по Чехову.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁶⁹

17 июня 1944 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна! Родная, как я рада, что Вы живы. Узнала от Софьи Ивановны³⁷⁰ по телефону и так обрадовалась. Господи, как хорошо, что Вы существуете. Все в Москве думали, что Вас уже нет в живых. Все так рады вести о Вас.И первый вопрос: а Музей-дом сохранился? Так все ценно, что Вам удалось спасти эту ценность. Это мог сделать только, как Вы — любящий и ценящий Чехова [человек]. Сделать такой подвиг — это такая заслуга! При жизни Антон Павлович благодаря Вашим заботам [работал] в творческую пору, несмотря на его болезнь. Вы создавали возможность ему работать, оберегая его от лишних забот. Это прошло на моих глазах. Благодаря Вам он смог так много дать своим творчеством людям.

Теперь перед Вами преклоняются, [потому] что, несмотря на Ваш возраст, Вы несли [великий] труд, сохраняя музей в продолжение стольких лет.

На днях я зашла к Софье Владимировне³⁷¹, чтобы узнать о Вас подробнее. Встретила меня Никаноровна. У нее полились слезы, когда она радостно рассказывала мне, что она слушала Вас по радио. Я, говорит, от радости обежала всю лестницу, чтобы слушали Вас, что Вы будете говорить. Кто особенно и честно переживает, что Вы себя плохо чувствуете, — это Софья Владимировна. Действительно, до чего у Вас, верно, натянуты нервы. Ольга Леонардовна, когда взяли наши Крым, мечтала сейчас же Вас привезти в Москву, чтобы дать Вам отдохнуть и с Вами поехать в Крым потом. Ольга Леонардовна все еще в больнице.

Мне приходится, несмотря на мои 73 года, опять работать в школе, преподавать. Поступила я в эту осень, попала в школу, где дети всю зиму прибывают из эвакуации. Поэтому дисциплина была нелегкая.

Вообще зима у меня прошла тяжело. Хворала все Катя. Валюша очень занята. Она уже на 2-м курсе Архитектурного института. Работы масса у нее. Я сейчас только что взяла отпуск на месяц, а дел — не знаешь за что взяться. Все ободрались, все надо к зиме починить, привести в порядок. Поэтому встаю в 5—6 утра, чтобы успеть.

Вообще решила превратиться в белку. Собирать шишки в лесу, грибы, щепки. Сегодня ездила в Измайловское. Чудный такой зал в метро. Набрала незабудок, ландыша, щепок, послушала кукушку и соловья с юношеской радостью, как слушала в 17 лет. Как хороши, как свежи были эти розы. Жарко сегодня было, устала. Приехавши домой, сделала из-за экономии света тюрю³⁷². Очень вкусно!

Цветут ландыши. Троицын день. Цветы, цветы и цветы были везде. Весна была прохладная. Цветы держатся долго.

Ну, родная, милая Мария Павловна, до свиданья, Как только можно, приезжайте. Моему внученьку Юрику 5 лет, милый мальчик. Целую Вас крепко и люблю.

М.Д.

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой³⁷³

18 июля 1944 г., Ялта

Милая моя Дроздикова! Ни одному письму я не была так рада, как Вашему! По воспоминаниям Вы мне дороги... Ведь так много пережито вместе! Про Софью Владимировну Вы мне хорошо написали. Она, вероятно, почувствовала, как тяжко мне пришлось пережить последние три года! Ужасно тяжко! Мне кажется, что я уже кончаю свою жизнь, постарела, похудела, еле передвигаюсь и работать мне уже трудно. Сердце мое износилось — перебои не дают мне спать, я мучаюсь по ночам... Года мои большие — я старше Вас — быть может, недуги мои в порядке вещей. Конечно, повлияло на меня и то, что дом Антона Павловича сильно пострадал от бомб. Кое-как его отремонтировали и по-прежнему принимаем посетителей. Но я не могу видеть разбитых цветных стекол в кабинете — плакать хочется.

Очень я рада, что все мои родные живы и здоровы. Вот только Ольга Леонардовна меня беспокоит. Она все еще в кремлевской больнице. Если бы вы знали, как мне хочется в Москву и всех повидать! Кланяйтесь Екатерине Тимофеевне³⁷⁴. За меня крепко-крепко обнимите Софью Владимировну и скажите, что я часто о ней думаю. Напишите мне еще. Целую Вас, М. Чехова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁷⁵

Сентябрь 1944 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

Жду Вас с нетерпением вместе с Ольгой Леонардовной и Софьей Ивановной. Без Вас пусто в Москве. Жизнь кипит — выставки, работа, театры — ни минуты нет свободной. Картошка на тачках, в мешках, на спине. Хорошо детвора у меня изобразила картошку в 1944 году. Рынки! Чего только нет. Картошка 10 руб. — 2 кило. Много яблок, но я еще не едала. Люблю больше морковку и картошку. Все лето просидела в Москве — то на трамвае за город за щепкой, то на рынок. На днях хочу поехать за желудями на кофе, да и есть [их] вместо каши. Недавно была у Ульянова: сидит, работает. Вера Евгеньевна³⁷⁶ изнемогает в борьбе жизненной. Жизнь постепенно входит в норму, только на трамвае нещадно тесно. На днях чуть не скончалась. На полном ходу слетела с троллейбуса, вся избитая. Если бы попала на гальку, то был бы конец. Есть один частный у меня урок. Мечтаю еще получить, чтобы насладиться хотя бы одним яблоком и купить дров.

Валюша наша учится и рада, что занимается в Архитектурном. Она очень любит искусство. Катя — бедняжка, все хуже с глазами, поэтому нервничает. Был у меня и сестры огород около дома при метро. Уродилась чудная сахарная свекла, и в одно прекрасное утро я застала мои грядочки очищенными до основания. Покушали! Ну что же, бывает [и] хуже в жизни!

Ну, целую Вас крепко. Очень рада, что Ольга Леонардовна с Софьей Ивановной у Вас. Воображаю, как Ваша жизнь от их присутствия расцвела. Ольгу Леонардовну целую крепко и Софью Ивановну. А Вас обнимаю и люблю по-старому. И надеюсь, еще увидимся с Вами непременно! Пишу сегодня и Инночке³⁷⁷, она совсем пропала.

Ваша М.Д.

Погода прохладная, но приятно. Утром заморзки, щипет пальцы, а днем — солнышко.

Пятки нещадно дерутся, каждый день зашиваю, приходится бегать босою, чтобы успеть.

С радостью жду Вас.

1945 год

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

28 января 1945 г., Москва

<...> У Дроздовой умерла под Нов[ый] год сестра Катя, кот[орая] ее так мучила. На днях была Мария Тим[офеевна] очень подавленная. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

27 февраля 1945 г., Ялта

<...> Передай, пожалуйста, мое соболезнование М.Т. Дроздовой. Мне жаль Дроздикову — трудится всю жизнь, без отдыха, а что хорошего? Правда, она побывала в Париже и потеряла себя с Буниным, но опять-таки что ж из этого? Не могу я без глупости — прости по мере возможности. <...>

С.И. Бакланова — М.П. Чеховой³⁷⁸

26 марта 1945 г., Москва

<...> М[арии] Т[имофеевне] Дроздовой мы передали Ваше сочувствие по поводу смерти ее сестры, хотя они очень не ладили с сестрой, но сейчас она ее оплакивает. М[ария] Т[имофеевна] всегда голодная, какая-то жалкая, подкармливаем ее, когда приходит. Она — молодец, работает учител[ем] рисования в школе, дает частные уроки детям, но все это не дает ей материал[ьных] благ для приличного существования, а племян[ница] ее, хотя уже взрослая, в Архитектур[ном] ин[ститу]те учится, очевидно, мало приспособленная к жизни, так что они нуждаются очень. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁷⁹

21 апреля 1945 г., Москва

Милая, родная, дорогая Марья Павловна!

Поздравляю Вас с праздником!³⁸⁰ Сегодня 21 апреля. Как Вы живете, как здоровье? Давно не была у Ольги Леонардовны и очень беспокоюсь, как Вы там? Я ведь только через нее узнаю о Вас, никак не соберусь к ней. Зимой всего 2 раза, кажется, была. Были калоши драные. Холодно. Выходила только по необходимости — в школу. А сейчас лежу больная уж больше месяца. Ходила на работу без пяток. Промочила ноги и получила радикулит, что весьма неприятно. Повернуться не могла на постели от боли. Только что поднялась, как схватила печень. Страдаю невероятно, лежу в постели. Этот месяц не было подсолнечного масла по карточкам. Пришлось есть, что было — мясное, а это мне зарез. А сливочное недоступно, да и крупа в моем магазине оказалась бобовая, что мне запрещено, вот и расхворалась. Сейчас ничего не могу, кроме простокваши, и то больно. От этого и грустно на душе. Так тратить время на бездействие, а дел так много. Одна моя радость — моя Валюша, ухаживает за мной. Хорошая девочка, уже на третьем курсе, учится хорошо, живем с ней мирно. Единственно боюсь, чтобы не выскочила замуж. Это — крышка! Все усилия мои — дать ей окончить институт, тогда брошу школу. Еще 4 года [ей] учиться. Делается с каждым годом интереснее, только бы дожить, пока окончит.

Устала я порядком от детского шума; трудновато в мои годы.

Валюша ушла в кооператив. Я одна. Я слушала радио: гудок первого парохода, подошедшего к Нижнему и всплеск волн, гудки, шум на пристани, и, наконец, шум, смех на первомайском базаре, возгласы покупателей. До чего это чудесно, до чего дошли люди! Да, радио — это необычайная вещь для людей. С каким интересом я слушала рассказы Антона Павловича и вообще в курсе всей жизни. Сегодня солнышко, но холодно, ходят в шубах.

Как-то зимой была в Строгановском училище — теперь институт, где учится Валя. До сих пор вхожу туда с молодым чувством, было радостно смотреть на юных. Это был вечер — вечер студентов трех институтов; вновь открытого Строгановского института³⁸¹, Школы станковой живописи и скульптуры. Говорил Щусев³⁸² о необходимости слияния этих трех институтов с архитектурой, о будущей красоте городов, жилищ, садов, домов. Ведь через 5 лет мы не узнаем своих городов и жизни. Все должно вырасти. Во что я очень верю. На вечере было очень душно. Я бодрилась до конца. Тут же была выставка работ учащихся — светлая, интересная. Встретила несколько своих преподавателей. Эти уже молчаливые, почти мумии, когда мои товарищи по классу уже стали похожи на сморщенных мопсов при встрече после 40 лет, не видевши друг друга. Встретили друг друга уже не с улыбками, а с хохотом от неожиданности, увидевши такой зверинец. Ведь это ужасно, Мария Павловна! Интересно, во что обратился Иван Алексеевич³⁸³ сейчас!

Ну, пока до свиданья, Мария Павловна. Живите еще. Ольга Леонардовна жаловалась, что она не может садиться на корточки, как Вы. Я тоже падаю назад.

Ну, целую Вас крепко, не забывайте меня в душе. Ноет печень и хочется плакать. Спокойной ночи.

Ваша любящая М.Д.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁸⁴

20 октября 1945 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна, родная!

Мне грустно сегодня, так печально на душе. Может, устала. Думаю, что и Вам невесело сейчас, поэтому потянуло к Вам написать сейчас же. Ольга Леонардовна с Софьей Ивановной верно уехали от Вас. Я справлялась по телефону. Сказали, что 15-го будут в Москве, но их все нет. Может, уже в пути в Москву. Мне грустно думать, что Вы опять будете одна, очень жаль, а второе грустно — еле они уехали, как в Москве погода стала ужасная, почти каждый день — дождь со снегом, редко проглянет солнышко. А сегодня целую ночь с дождем шел снег, и утром серая сетка дождя за окном — не то снег, не то дождь. Ветер, сыро, такого плаксивого лета и осени не помню. Под ногами слякоть, колдобины полны снегом с водой, не вытерпела — надела шубу, и то пронизывает, но без калош невесело. В школе холодно, но на Дмитровке роют для газа канал, скоро будет тепло.

У меня одна радость — это Валя со мной, это второй мой птенец. Радует она меня — и учится, и окно замазала на зиму. Сегодня другое еще забито досками после нашествия окаянных бомб. И надо же было осложнять нашу жизнь. Только в одно окно вставить стекла стоило 150 руб. Еще надо другое, но все-таки стало светлей, а то тоска смертная была — все сумерки в комнате. После окончания войны жизнь оживилась. Все бросились починять, чистить все закоптелое. Время, как огонь, бежит — так некогда. Думаю, Вы — одна, и решила послать Вам, развлечь, розовым конвертиком и для пущего развлечения прилагаю письмо Инночки. Вы, кажется, любили ее. Мало осталось у меня друзей. Все уходят, умерла и Катя. Не могу примириться, жаль. Мечты ее были — жить с Валей. Она любила ее до безумия.

Валя вся живет Архитектурным институтом. Пламенно горит. За проект уже получила отлично и похвальную грамоту. Кроме учебы, забивает норы крыс, пилет дрова для нашей печки, шьет себе из всякой рвани очаровательные туалеты, много читает, бегает в университет на лекции. Позирую ей для набросков. Сегодня пришла сияющая: у них первый раз была лепка, и она уже горит. Знаете, институт Вали находится в здании Строгановского училища. Когда бываю на выставках архитектуры, всегда вхожу туда с трепетной радостью и грустью, ведь там и моя душа горела, — все такое родное, милое, и сторож (Казнатка, по фамилии) тоже меня встречает радостно. Все родное, там я и с Вами познакомилась, и душа моя горела тогда от всего, вся жизнь юная прошла у меня там в ожидании чего-то необычайного. В ту пору и милое Мелихово было, и творческая работа. Что может быть лучше творческой работы! Теперь тоже у меня творческая работа с детворой. У них своя радость в творчестве, ведь они забывают в работе, где они сидят. Разве это не радость? Есть у меня и частные уроки, но немного. Устраиваю у себя для Вали вечер рисования, приходят ее подруги и так же мучаются, как мы когда-то с Вами. Потом весело болтают. Радостно смотреть на их радости, мечты, любуюсь их молодостью и уже грущу, вспоминая, что и их ждет закат в будущем. Жаль. Хорошо бы, думаю, чтобы что-нибудь задержало Ольгу Леонардовну в Крыму, пока не наступит зима настоящая, не так далеко уж осталось. Если они не уехали, передайте привет им самый нежный от меня. Как я радуюсь, что Вы все трое провели время вместе! Это так хорошо. Ну, целую Вас, милая, милая, Мария Павловна. Четко, четко Вас помню, всякое Ваше движение, манеру говорить, держаться — все, как наяву.

Ну, будьте здоровы. Мечтаю еще Вас увидеть, обязательно, иначе невозможно. Я хочу Вас увидеть за круглым столом у Ольги Леонардовны. Не верится, что мы можем не увидеться. Видела Женичку Чехову у Чеховых, где я занималась с детьми. Она была с Орликом. Похудела порядочно, изменилась.

Еще жму лапку, М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁸⁵

27 декабря 1945 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

Поздравляю вас с Новым годом с пожеланиями всего наилучшего от всей души, милая, хорошая Вы, родная, хочется наговорить Вам тысячу ласковых слов. Узнала, что Ольга Леонардовна уже приехала, так хочется поскорей придти к ней, чтобы скорей узнать все о Вас, но не иду пока из деликатных чувств. Когда люди приезжают после долгого отсутствия и пока налаживают жизнь, не мешай! Новость в литературных кругах — говорят о предстоящей встрече с Иваном Алексеевичем³⁸⁶, а я думала, что он уже помер, вот так штука! Ведь старенький, а живуч!

Недавно встретила Варвару Федоровну Корш — совсем старушка Федоровна. Нина³⁸⁷ еще не вернулась из эвакуации. Дочка ее умерла.

Как-то была у Софьи Владимировны. Сидит, вяжет и очень тепло говорит всегда о Вас, чувствуется что-то родное с Вашей семьей.

Зима у нас наступила. Я уже успела отморозить два пальца на ногах: калоши рваные, мечтаю о валенках, но увы... Только починила стекла в окнах — 450 руб., поставила печку — около 1000 руб. Теперь ведь надо экономить электричество, керосину мало еще дают. Жизнь как всегда у меня кипит в заботах. Такое впечатление, что кажется, что я перескачу через свою голову в спешке. Иногда бросаюсь на диван от усталости, закрою даже голову, чтобы потушить заботливые мысли, и это не берет. Опять вскакиваю помешать, чтобы каша не сгорела. И так все время. Бываю у Николая Павловича Ульянова. Он все хворает. Тепло говорит о Вас. У него чрезвычайно милая жена, бывшая моя ученица в гимназии Потоцкой. И это счастье иметь такого близкого человека. Потом из Ваших знакомых встречаю доктора Бунина. В мемуарной секции вижу Телешова³⁸⁸. Старенький, но крепкий.

Моя Валюша меня очень утешает: учится на «отлично» и бывает очень интересная. Сейчас озабочена встречей Нового года. Стряпает себе туалетик, чтобы было хорошо. Надо много вложить мудрости, чтобы из ничего вышло хорошо. Опять забота, чтобы все прошло хорошо: где? у кого? Чтобы прошло нескучно. Все это надо создать для молодой души. Хорошая она у меня. Умница.

Ну, Мария Павловна, дорогая, милая, хорошая, целую Вас тысячу раз. Ваша всей душой, М. Дроздова.

Валюша моя, хотя Вас и не знает, шлет Вам поздравление и привет.

У Егоровой³⁸⁹, говорят, рак груди. Была операция.

1946 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁹⁰

9 января 1946 г., Москва

I

Милая, милая, дорогая Мария Павловна. Только что вернулась от Ольги Леонардовны. Первый раз ее вижу после ее приезда из Ялты, несмотря на огромное желание пойти к ней, чтобы расспросить про Вас: не шла первое время, чтобы не помешать, а потом умудрилась отморозить 2 пальца на ноге, что весьма мешало мне надевать драные калоши. Страсть больно было. Сейчас погода потеплела, и я сегодня могла узнать о Вас. Первое, я очень была тронута Вашей брошкой и деньгами. Милая, родная, целую Вас, 1000 раз спасибо!!! Бедненькая, как Вы страдали, когда были больны. Ольга Леонардовна мне рассказывала и вместе порадовала; рассказывала, как Вы бодро воспринимаете жизнь и с большим интересом. Я думаю, что мы с Вами совсем не умрем. У меня такое чувство, что на земле у меня еще осталось столько дел, что невозможно помирать никак! Надо довести Валю до дела, чтобы она не билась, как билась я в жизни. Слова Ленина: «Учись, учись и еще раз учись», — это такая истина.

У Ольги Леонардовны тепло, светло, красиво. Она держится молодцом, гораздо лучше, чем весной. Обед был вкусный, но, к сожалению, гусь был жареный, к чему я боюсь прикоснуться благодаря печенке. Зато картошка!!! Был Андрейка³⁹¹. Такой стоял большой. Лицо интересное и хорошее, такое благовоспитанное лицо, мило держится в своем хорошем костюме взрослого. Совсем джентельмен. Но по-детски просиял, когда получил горсть конфет по карманам. Ольга Леонардовна мечтает скорей попасть в милый Крым, где можно, когда хочешь, распахнуть окно, двери и дышать, дышать; так, говорит, не хочется города, и очень беспокоится о Вас, — как Вы там без близких людей? Ну, еще целую Вас, милую, любимую.

Валюша моя, хотя Вас не видела, просит Вам передать привет. Она у меня растет очень интересная, умница, учится в Архитектурном на «отлично» и любит читать Чехова.

Сегодня слушала по радио «Мальву» Горького. Артисты исполняли артистически. Занимаюсь с детворой, что очень мне тяжело в мои годы, но надо. Сейчас каникулы.

II

Сейчас открыта выставка художника Герасимова³⁹². Хочу непременно пойти посмотреть. Но, как нарочно, начинает морозить. Как пойду, не знаю, со своими отмороженными пальцами. По окончании войны я воскресла духом. Даже принялась за кисти, да это мне и нужно, как педагогу, но — не как творцу. Надо что-то дать детям, любят они это дело — краски и карандаши. Им это такая радость.

С радостным сердцем хожу в Строгановское училище на выставки Валиных работ. До сих пор волнуюсь, переходя порог школы, — лучшие переживания моей молодости. Как мы горели и мучились в творчестве! Трудно было, но хорошие были товарищи. А милое Мелихово! Разве можно его забыть. Так надо человеку жить. В поте лица все работали. Какое счастье было жить вблизи такой семьи, какой был Ваш дом! Ведь Антон Павлович — это чудо. Такого глубокого, большого сердца я не встречала — чем дальше, тем больше я его ценю. Насколько он нужен был на земле. Ну что же, прошло, но живет он в сердцах. Валя — юная, а посев Чехова растет в ее душе. Ну, целую еще раз Вас, милая, родная Мария Павловна.

Егоровы Вам кланяются. Открылось Строгановское училище, но в другом доме³⁹³, где преподает Егоров и все «строгачи».

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

28 февраля 1946 г., Москва

Милая Маша, сегодня чудный день, ездили с Софой на Воробьевку и по Можайскому шоссе домой — погуляли, подышали чистым воздухом — в городе противно. Сейчас придет Мария Тимоф[еевна] обедать. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

3 марта 1946 г., Ялта

<...> Дали ли Дроздовой 50 руб.? <...>

С.И. Бакланова — М.П. Чеховой³⁹⁴

23 марта 1946 г., Москва

<...> Вы спрашиваете, передали ли мы Дроздовой деньги. Передано 50 руб., как Вы распорядились, сделали это тут же, как приехали, и когда она к нам пришла, передали также брошку, которые Вы для нее мне дали. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой³⁹⁵

8 октября 1946 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

Посещение Вас Оксаночкой опять взбудоражило мою душу воспоминаниями прошлой милой жизни в чеховском доме. Повеяло таким теплом, всю Вас ощутила, как будто Вас повидала. Так ярко Оксаночка описала Вас. Нашла Вас более моложавой и розовее, чем тогда, когда она Вас видела в Москве, когда Вас чествовали в Литературном музее. Она в восторге была от той теплоты и уюта в Вашем доме, так, говорит, не похоже на все обычные музеи, видно, что теплая, нежная рука коснулась всего. Поразил ее порядок и необычайная чистота. И Ваши помощники — такие же свои, уютные, как будто одна семья. Как это хорошо, Мария Павловна, рада, что у Вас так, а о Вас и Мелихове она так много слышала от меня, что ей все это показалось родным, и Ваша приветливость ее очень тронула. Только ее очень смущало, что у нее второй муж. Об этом я никому не говорила, думала, что она вернется еще к мужу.

Я живу как всегда по-старому. Все время в какой-то работе с утра до вечера, или скорей поздней ночи, и все равно времени не хватает. С повышением цен стало трудновато. Учеников вместо четырех остался один, но я не унываю. Есть мне утешение — моя Валя. Хочется дать ей как можно больше. Работы у нее в институте побольше, чем было у меня в Строгановском. Иной раз сидит ночь над проектом. Институт архитектурный посерьезнее Строгановского училища. Но Валя преодолевает [трудности] с такой любовью. Учится в моем здании Строгановского училища, где я провела столько лет в очень трудных переживаниях и очень дорогих по воспоминаниям. Ведь там прошла моя молодость, мое горение, Ваш дом, все это чудесно и связано с одним временем.

Моей Вале 22 года, и она страдает таким горением, как было у меня. Недавно она вернулась из Петрограда, куда ездила на экскурсию с институтом. Жила там у Ин-ночки две недели, где ее приняли, как родную. Валя в восторге от Ленинграда, ведь эта поездка у нее первая и такая интересная после тяжелой поездки на лесозаготовку три года тому назад.

Музеи, здания — ей все это показалось чудом.

Лето провела я в Москве, оно было чрезвычайно жаркое. Май и июнь я прохворала печенкой, света Божьего не видала от боли. Теперь села на овсянку, толокно и морковь и картофельное пюре и манку.

Поэтому пополнела и как будто на вид расцвела от сильного давления, что меня не веселит. Давление 200 с чем-то. Глотаю какую-то дрянь. И еще удовольствие с глазом. Была у очаровательного доктора. Если захотите влюбиться, лечитесь у него: профессор Ченцов, с седыми волосами и юными руками, может принять в клиниках, но дал рецепт на очки — 30 руб., и я разочаровалась совсем. Этакая трата! Настроение упало.

Так как шел снег с дождем, улицы разворочены — проводят трубы для газа, — грязь адская, Я почти все в шубах, как раз в пору. Холодюка вчера была, метель кратковременная, снег летит.

На днях была в мемуарной секции у писателей. Посвящена Льву Толстому, читал его личный секретарь³⁹⁶, много говорил, как относился Толстой к Чехову, считал он его по силе таланта с Пушкиным рядом.

Ну, дорогая Мария Павловна, целую Вас 1000 раз и люблю по-старому. Передайте самый нежный привет Вашей сотруднице³⁹⁷, которая меня не забыла и вспомнила меня при Оксаночке. Меня это тронуло. Оксаночка Вам шлет привет и Иван Андреевич³⁹⁸. Они застали меня за этим письмом.

Ну, будьте здоровы, еще целую Вас. Сейчас увлекаюсь девушками с фронта, переживавшими страдания своих больных. Больше встречала украинок: сколько сердца и горячего, действительно — героини. Ваша М. Дроздова.

23 октября. Сегодня 14 градусов мороза.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер³⁹⁹

19—23 октября 1946 г., Москва

Мороз 14 градусов, адский ветер.

Дорогая Ольга Леонардовна!

Без Вас скучно в Москве, приезжайте скорей и Марию Павловну привозите.

У нас зима, лежит снег, а иной раз такая грязь, особенно где проводят газ. Все взрыто — ни пройти, ни проехать. В трамваях чуть кишки вчера не выдавили. Зато к празднику все принарядятся. Ходим в шубах, холодюка, — так приятно затопить печечку. Время бежит, как огонь. Рано встаю и ложусь поздно. И все равно ничего не успеваю.

Лето, жаль, у меня пропало. Часть мая и июнь прохворала адски печенкой, поэтому не смогла Вас как всегда поздравить с именинами. Сейчас сижу на толокне и овсянке. Манку старым не дают. Пополнела зато и порозовела от давления, [оно] повышено — 200 с лишним, что мешает мне жить.

Не я одна Вас жду, Ольга Леонардовна, для вдохновения, — так пусто без Вас. Николай Павлович⁴⁰⁰ каждый раз спрашивает, когда же Вы приедете, надолго ли? Я 30 сентября была у них, на именинах его жены Веры. Было так интересно, было много народу, больше художники и [их] жены. Нанесли массу цветов, много было вкусных вещей, большие торты, а мне пришлось есть только фрукты. И вино югославское. В 8 час. вечера пришел Николай Павлович, уже завял, и мы быстро удалились. Он просил Вам кланяться, если он не напишет сам раньше. Очень кланяюсь милой, хорошей Софье Ивановне. Какая Вы счастливая! Я тоже, [потому] что у меня есть моя Валя. Это такое счастье иметь близких. Целую Вас крепко и Софью Ивановну. Так хочу видеть Вас за вашим круглым столом, скрасить слякотную осень.

Ну будьте здоровы, любящая Вас М. Дроздова.

Пишу и Марии Павловне [о том], как хочу видеть Вас.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

17 ноября 1946 г., Ялта

<...> Для тебя есть письмо от Дроздовой. Пришлю. <...>

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

23 ноября 1946 г., Ялта

<...> Прилагаю письмо Дроздовой к тебе. Попроси ее передать мою благодарность Бунину⁴⁰¹ за лекарство. Остаюсь в ожидании Софиного подробного письма. Твоя Маша.

Передай мою большую благодарность Дроздовой за ее милое письмо.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁰²

30 декабря 1946 г.

Милая и дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Новым годом и желаю в новом году самых светлых и радостных дней! Жизнь бежит, как стрела. Не успеешь встретить декабрь, как налетел январь.

Нам с Валей наши новые друзья привезли с дачи елочку. Валюша моя уже мастерит ее в уголке. Новый год собираемся с Валей встречать у одного литератора, котор-рый ничего еще не написал, хотя ему лет 50. Он собирает материал, но очень интересный человек. Валя идет с подругами. Собирается одна тоже с нами богема. Это молодым веселее, чем в чопорной компании, и складчина подешевле. Иду и я, чтобы Вале не страшно было идти ночью домой. Если только нас не прогонят, то останемся до утра. Валюша, хотя Вас и не знает, просит обязательно передать Вам привет. А вчера была Ксаночка и Иван Андреевич. И Иван Андреевич, просит спросить Вас, получили ли Вы от него обещанную посылку. Они оба с Оксаночкой очень просили передать Вам привет.

Неделю тому назад была у Ольги Леонардовны. Как всегда было уютно и красиво. Уроки мои к праздникам окончились. Очень жаль, но это судьба частных уроков. Коммерческие магазины переполнены — ни пройти, ни пролезть. На улицах предпраздничная спешка. Юность разошлась, устраивают везде встречи Нового года. Площади украшены необычайно красиво и интересно. Детвора кишит на площади Пушкина, где ученый кот ходит вокруг дуба, а Мюр⁴⁰³ — с тройкой лошадей и дедом. Детей не оторвут от этого зрелища. Погода мягкая, хорошо для драных калош. Из Ленинграда уже получила от Инночки новогоднее поздравление.

Ну, дорогая, милая, любимая Мария Павловна, целую Вас крепко и по-старому люблю, даже больше, и мечтаю, что еще разок Вы приедете в Москву. В шутку думаю иной раз, что разбогатею и приеду в Крым. Но это совершенно несбыточно. Буду сидеть в Москве. Все к лучшему, по крайней мере, не попаду в крушение. Пишу в шутку, а думаю, как бы не угораздило и в Москве попасть под автомобиль. Ну, дорогая Мария Павловна, крепко, крепко Вас целую. Ваша всей душой М. Дроздова.

1947 год

С.И. Бакланова — М.П. Чеховой⁴⁰⁴

24 февраля 1947 г., Москва

<...> Бывают у нас еще часто Виленкин⁴⁰⁵, кто-нибудь из семьи Качаловых⁴⁰⁶, изредка Волков, Дроздова, Софья Влад[имировна], Эссен, Коншина⁴⁰⁷, Людмила Марк[овна] и многие другие, так что нет дня, чтобы мы были одни. <...>

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁰⁸

8 марта 1947 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас и Софью Ивановну с Днем 8-го марта. Все время мечтала в этот день непременно прийти к Вам с мимозами, желтенькими, радостными, которые так оживили бы Ваш стол, но уже 8-й день лежу в постели с адскими приступами печени и кошмарными ночами. Сегодня только спала температура, и я радостно встретила утро, думала, скончаюсь на этот раз, и вспомнила — 8-е марта, и от радости, что живу, пишу Вам — так захотелось.

Поздравляю с этим днем.

Крепко целую Вас и Софью Ивановну.

Всем сердцем Ваша М. Дроздова.

Сегодня пишу и Марии Павловне.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁰⁹

23 октября 1947 г., Москва

[Телеграмма]

Ялта. Крым. Музей Чехова, Книппер-Чеховой

Поздравляю желаю здоровья Целую Дроздова

1948 год

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴¹⁰

9 января 1948 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас и Софью Ивановну с Новым годом и от всего сердца желаю здоровья, сил, словом, всего, всего, что только душа Ваша желает.

Крепко, крепко целую, любя очень, Ваша М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴¹¹

9 января 1948 г., Москва

Милая и дорогая Марья Павловна!

Поздравляю Вас с Новым годом! Будьте здравы, бодры и свежи душой как всегда. Еще поздравляю Вас с отменой карточек, с этим чудом. Наконец я увидела свет при виде сахара, который мне необходим при болезни печени, сливочное масло и белый хлеб.

Была один раз у Ольги Леонардовны после Крыма, т[ак] к[ак] очень некогда — работаю, как скаженная, пока не окончит институт Валя. Осталось два годика. Институт у нее трудный. Я освобождаю ее от всего, лишь бы ей жилось легче, чем мне на старости. Пусть у нее будет больше времени для занятий. Сегодня она пришла с радостным лицом из института. Она закончила только что проект речного вокзала и получила «отлично». На всю группу только пять отличников. И я счастлива за нее. Она уже на 5-м курсе, и мне надо быть на посту до окончания, так как и мне до окончания приходится налаживать жизнь.

А эти лето и осень, до снятия карточек, у меня жизнь не по силам была в моем возрасте, да еще в душной Москве — в пыли и жаре, и эти очереди! Сейчас тоже очереди. Все обрадовались, да и был Новый год на носу и Рождество. Между прочим, Мария Павловна, Ольга Леонардовна показывала мне Вашу карточку. На некоторых Вы гораздо бодрее всех, таким молодцом [выглядите], что я подумала, что Вы еще приедете в Москву, и я Вас увижу хоть разок еще. Правда, мы засиделись еще на этом свете. Инночка тоже, Женя Воейкова тоже, и я тоже, но чувствую, что ненадолго. Не могла написать Вам, как хотела, к самому Новому году, так как пришлось под праздник сидеть до двух ночи, чтобы успевать экстренные дела. Новый год встретила в постели, в сладком сне. Дала повеселиться Вале у знакомых, где она внесла как художник-оформитель много яркого и интересного. Только Ксаночка меня тревожит. Мальчик часто хворает. Сейчас она уехала со вторым мужем в санаторий под Москвой. Пишет восторженные от природы и условий жизни письма. Пишет, что лучше Крыма и Кисловодска. А я навещаю моего внученька, с которым мы в дружбе.

Моя Валя на один день поедет к Ксаночке, и я очень рада, [хочу], чтобы она освежилась после мук творчества, ведь ночи сидела над двухметровой доской. Под старое Рождество была у Женички Воейковой на именинах. Владимир Васильевич⁴¹² тоже похоже собирается уйти. Было уютно, тепло. Кто-то мне говорил, что писатель Симонов⁴¹³ познакомился с Иваном Алексеевичем, который угостил его скудным обедом, и тот в порыве нежности прислал ему на аэроплане обед из лучшего ресторана, что стоило ему чуть ли не 50 тыс. руб.

На выставке художников за 30 лет Советской власти⁴¹⁴ был замечен портрет Н.П. Ульянова Станиславского, очень хороший, и Коненкова⁴¹⁵ скульптура. Вообще, выставка довольно сильная. Много [работ] из военной жизни. Между прочим, эта девочка, Зоя Космодемьянская⁴¹⁶, совсем дитя, перед виселицей. Тяжело...

Ольга Леонардовна как всегда ярка. Женичка Чехова вся в заботах, особенно к Софье Владимировне. Очень она внимательна к людям. Только Ольга Германовна⁴¹⁷ плоха, почти не видит. Меня очень тронула Ваша забота о Софье Владимировне. Какая Вы хорошая, Мария Павловна. Целую Вас крепко, крепко и люблю по-старому, но не пишу, так как такая трудная и заботливая жизнь, что от усталости места иной раз не нахожу. Ваша все душой, М. Дроздова.

Люблю и целую. Привет всем, кто с Вами и меня знает.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

1 февраля 1948 г., Ялта

<...> Но зато я получила от Дроздовой очень милое письмо и никак не могу собраться ответить ей — адски занята. Молодец она — свою линию строго держит, воспитуя благородных девиц для своей родины. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴¹⁸

1 мая 1948 г., Москва

Христос Воскресе!

Дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с двумя праздниками — Пасхи и 1-е Мая. В этом году Москва особенно торжественно встречает 1-е Мая. Москву красиво убрали. Бульвары стали красавцами, да и художники, художники постарались в оформлении Москвы. Магазины полны всем, и публикой, — толпа предпразднична. Море голов в магазинах и на улице. Жаль, не принесли пенсию вовремя, потому я смогла купить маленький куличик и одно яйцо. Выкрашу сегодня. Валя любит проснуться в воскресенье, чтобы был семейный уют, с белой скатертью, и вроде парада в комнате.

Последнее Ваше письмо, дорогая Мария Павловна, — до чего оно было теплое. Я была тронута до слез. Почувствовала родное, от души писано. Последнее время я стала очень уж чувствительна [ко] всякому вниманию. Милая и дорогая Марья Павловна, целую Вас крепко и люблю по-старому, что Вы меня не забываете.

Сегодня день выдался для 1-го Мая на редкость — 22 градуса. До сегодня я из шубы не вылазила. Валя ушла на демонстрацию, а я вожусь по дому. Последние дни очень уставала, оформляла школу наспех, а это очень утомительно, когда спешишь, — уже не могу. В мои годы старушки пасьянс раскладывают, а мне еще два года надо работать, пока Валя не окончит. Уроков стало мало. С отменой карточек такой соблазн в магазинах, что на уроки уж не хватает у людей. Завтра собираюсь к Ольге Леонардовне, если она вышла из больницы, или к Ульянову — он получил лауреата⁴¹⁹ и 50 тыс. [рублей].

Вчера слушала в вечерке молитву мою любимую «Господи, владыко живота моего». Нудная молитва. Очень хочу сегодня вспомнить «Отчий дом», «Заутреню».

Ну, целую Вас, родная, Мария Павловна, любящая Вас сердцем М. Дроздова.

Пришла Ксаночка сейчас. Просит передать Вам привет, и Иван Бунин, ее муж. От меня привет тем, кто меня помнит. Валя тоже просит передать привет, только что пришла, усталая. Она слышала от меня о Вашем дорогом доме.

С.И. Бакланова — М.П. Чеховой⁴²⁰

14 мая 1948 г., Москва

<...> М.Т. Дроздова была у меня вчера, очень Вам кланяется, она молодец, держится. <...>

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴²¹

25 июля 1948 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас с Днем ангела и Софью Ивановну с именинницей и желаю здоровья и наслаждаться богатым миром и долговечной жизнью. Очень хотела сама прийти к Вам в этот день, но сама еле дышу после тяжкого приступа печени. Доктор строго приказал лежать три дня. Крепко целую Вас и Софью Ивановну. Будьте здоровы. Ваша с самыми нежными чувствами к Вам

М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴²²

11 сентября 1948 г., Москва

Милая, дорогая, родная Мария Павловна!

Поздравляю Вас с 85-летием. Ну и молодец же Вы на карточке, которую Вам посылаю! Вырезала я из «Вечерки». Всех нас, сверстников, заткнули за пояс, т. е. не совсем сверстников, мне 77 лет, но современников. Вчера в почтовом ящике, кроме той газеты, которую я купила на улице, я обнаружила 2 экземпляра газет с Вашим портретом. Кто-то из друзей хотел доставить мне удовольствие, зная, что мне будет приятно. И как хорошо снялись в группе молодого поколения, которое Вы всегда любили и относились бережно и с самыми лучшими пожеланиями. Видно по лицам детей, как они горды, что они снимаются с Вами. Все удивляются Вашей свежести и бодрости в Ваших годах. Что значит жить полной жизнью, интересоваться всей жизнью! Вы своим видом вдохновили и меня. Мои друзья и почитатели Антона Павловича тоже просят передать Вам свое приветствие, и мои дети, Валя и Ксаночка.

Ну, целую Вас крепко, крепко и обнимаю и желаю жить 100 лет.

Ваша любящая как всегда М. Дроздова.

Ваш портрет-вырезку посылаю Инночке в Ленинград.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴²³

6 ноября 1948 г., Москва

Милая, милая, дорогая Мария Павловна!

Перво-наперво целую Вас крепко-крепко и поздравляю Вас с Октябрьскими праздниками и с награждениями Вас⁴²⁴. А Вашему дому какой почет! Как всем нравился Ваш портрет с пионерами, а как чтут сейчас Чехова Антона Павловича! Особенно теперь дошли его произведения до сознания масс. И как ценны хорошие чтецы, как Качалов. И выбирал он читать то, что очень нужно, как его все любили слушать по радио о Чехове. Всем стал понятен Антон Павлович: что это был огромных души и сердца человек.

Все эти дни чествовали Художественный театр⁴²⁵. Все это было так торжественно. Я рада была, что слушала все у себя дома, так как лежу дома больная уже месяц. Что-то с ногой — не то растяжение, бегать пришлось много: очереди, уроки частные, да и по дому. Доктор велел лежать 2 месяца. Это мне очень некстати, а доктор говорит, не буду лежать 2 месяца, тогда может придется лежать 15 месяцев. Думает, что, может, у меня с венами беда, чего я очень боюсь. Я должна работать, ведь Валина стипендия небольшая, не проживем на мою пенсию, и так лето было почти без работы.

Слушала по радио произведения Художественного театра, было необычайно торжественно. Я так ярко переживала года — 50 лет назад! О молодость! Все это припомнилось до тончайших мелочей, все лица артистов. Вечер у Вас, на Петровке: Станиславский, Качалов, Москвин, Савицкая, Ольга Леонардовна, пост у рояля, Бальмонт, окруженный дамами, декламирует свои стихи. Все сразу напомнилось, нахлынуло чем-то теплым и прекрасным, тепло стало до умиления на душе. Не знаю, найдешь ли такой сплоченный дом. А Вы, Мария Павловна, какая Вы хорошая! Как я Вас помню, всю, всю, как сейчас вижу, Вас и Ваш радушный дом.

И радости, и печали молодости — все всколыхнулось. Все это так хорошо!

Сейчас пришла Валя из института. Я так рада ее приходу. Пришла мокрая от снега, усталая. С 9 утра ушла, а сейчас 9 час. вечера. Накормила меня. Отрываю ее от работы. У нее проекты, проекты — один за другим. Ведь у нее последний год на диплом. Работы страшно много. Огромные доски с проектами, а тут, благодаря моей хворости, надо и по магазинам, и за хлебом в очереди [постоять], и постряпать. Меня строго держит в постели. Вообще, это год — високосный, тяжелый, летом много хворала — воспаление печени, и как-то устала. Лето в Москве было душное, утомительное, друзья мрут все время. [Не] осталось почти никого. Недавно умер и Владимир Васильевич Воейков. Женичка тоже, жена его, вся дрожит от старости. Хотя бы мне не сорвать последний год учебы моей Вали, она хорошо учится, но уж очень большая творческая работа. Летом ездила в Ленинград с экскурсией архитектурного. Приехала вся горящая творчеством, в восторге от зданий Ленинграда. Так хочется для нее больше сделать, чтобы она могла радостно вспоминать молодость. Ей ведь только 23 года. Только бы мне продержаться до весны, стать на ноги, не потерять уроки, которых и так мало.

Сейчас слушала по радио революционные песни, старые, которые мы пели в молодые годы, 1905 год, революционно настроенные. Так ярки были переживания! В нашем Строгановском были бунтари. Как мощны и вдохновляют идти на борьбу эти песни! Я даже иной раз слезу пускаю, лежа сейчас.

Ну, дорогая Мария Павловна, целую Вас крепко, крепко и люблю по-старому. Ваша всем сердцем М. Дроздова.

Привет от меня [тем], кто помнит меня в Вашем доме. А я буду сейчас штопать чулки и читать Лескова⁴²⁶ «Избранные сочинения». Какой сильный писатель! Как в то время было тяжело бедному люду! Скоро, и верится этому, будет странна такая дикость.

М.Т. Дроздова — Н.П. Ульянову⁴²⁷

17 декабря 1948 г., Москва

Дорогой Николай Павлович!

Поздравляю Вас с ангелом Николая, если Вы только Николай Зимний. И очень жалею, что не была с поздравлением у Вас, Вера Евгеньевна, по Вашему приглашению. В тот день я повредила себе ногу — растяжение связок — и очень серьезно. Почти три месяца лежу. Дай бог здоровья, Иван Андреевич лечит меня усердно, сколько раз он спасал меня! Да еще каждый раз приносит белый батон и яблоки. Да какие еще! Вообще, чувствую себя самой счастливой, никуда не бегу, хорошо отдохнула дома, и, наконец, добралась до своих воспоминаний о Чехове, да еще подогретая по радио празднованием Художественного театра. Промелькнули все лица в связи с чеховским домом того времени. Потом песни по радио — старые, революционные песни, такие мощные! Душа загорелась от всего, как все было увлекательно тогда в молодости. И вдруг замолкла музыка по радио и — голос Ольги Леонардовны.

И сейчас у меня продолжение молодости. Моя Валя, несмотря на свою дипломную работу, ухаживает за мной, не щадя сил, чем трогает меня до слез. Валины дипломники после занятий приносят мне книги читать и мандарины и починяют провода старые. Между прочим, один архитектор-дипломник Валин восторгался Вашей книгой о Серове⁴²⁸, а я еще не читала. Только что прочла Лескова «Избранные сочинения» и подумала: каждый человек должен прочесть это. Только не молодой, а уже подпорченный, для исправления. Ну, пока, будьте здоровы, желаю Вам с Верой Евгеньевной всего самого желанного в предстоящем новом году, с чем заранее поздравляю же. С Новым годом.

Любящая Вас, М. Дроздова,
1948 год.
17 декабря по-новому.

Кланяюсь Липкину⁴²⁹ очень. И скажите ему, что все к лучшему в жизни.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴³⁰

29 декабря 1948 г., Москва

Милая, дорогая Мария Павловна!

Поздравляю вас с Новым годом! И желаю встретить в полном здравии и душевном покое. А я все еще вожусь со своей ногой. Кажется, лучше, но стоит мне походить, как опять опухоль. Чувствую себя, как птица с подшибленным крылом. Никуда! Так надоело сидеть без воздуха. Вчера не вытерпела и сделала первый выход к Ольге Леонардовне, так как близко и можно пешком. Везде так много народу, того и смотри, чтобы на трамвае совсем не вывернули ногу. На улице мне показалось божественно, воздух ароматный. Господи, как хорошо! Потом — красивая квартира у Ольги Леонардовны, вся в цветах от подношений, вкусный обед по приглашению. Ольга Леонардовна за обедом оживилась, рассказывая, как ее поздравляли и приветствовали. Сразу сделалась помолодевшая. Так шел ей голубой халатик, расшитый золотом на красной подкладке, а внутри на груди просвечивало розовое тело через что-то пенно ажурное! Очаровательно! Вспоминали много раз Вас. Была Девочкина жена⁴³¹ и еще кто-то из мужчин, забыла кто. Художник Ульянов, говорила она, произведен в академики.

Я с болезнью месяца 2½ не была нигде. После визита к Книппер опять нога увеличилась, но и подъем души поднялся. И то за это спасибо. Показали мне платье, в котором Ольга Леонардовна выступала⁴³². Все говорят, что она была красивая на торжествах. Правда, туалет — верх изящества и парадной красоты и простоты. Мы пока еще смеемся над своими хворостями, когда заговорим, но скоро, скоро не посмеемся, что поделаешь. Действительно, в лапах у жизни мы. Смеемся, а далеко ехать на уроки не могу, ходить, стоять не могу. Всех друзей забыла, именинников Веры, Надежды, вконец. Хотела Вас поздравить и забыла когда. Марий так много.

Сегодня моя Валя влетела в комнату прямо из института с подругами, радостная. Получила «отлично» за преддипломную работу и проект. Кстати, получили все стипендии, поэтому принесли пирожные, пили чай вперемежку с остротами и дружным смехом. Так было приятно на них смотреть. Сидела я и радовалась на их молодость. Смейтесь, пока не замужем, думала я.

Пока не выхожу. Много читаю, девочки приносят книги. Штопаю, чиню всякую рвань и думаю, думаю. Если не смогу работать, как заработать без ноги, а еще проклятая печень дает себя знать. Доставляю Вале и ее девочкам удовольствие — позирую им. Хочу чем-нибудь быть полезной молодости — даровая натура. Пусть учатся. Они также горят, как мы с Вами горели когда-то.

Одна ученица бывает у меня на дому один раз в неделю, но это очень мало. Почти все другие дети живут в Измайлове. Куда же мне ехать туда?

Инночка пишет из Ленинграда: она работает с полной нагрузкой, дочь — тоже, она у нее ученая, тяжело переживает одиночество. Хорошо, что у нее есть дочь.

Сейчас молодежь принесла нам с дачи елочку. Такая красавица! Валя где-то собирается встречать Новый год, а я — в постели. Вы тоже, верно, так же?

Хорошо, что зима не холодная. У меня дровяное отопление.

Теперь моя Валя ухаживает за мной, не дает много двигаться. Мне ее бесконечно жаль, так она разрывается на части. После Нового года начнется настоящая дипломная работа. Если моя нога не исправится, такую свинью подложу моей Вале. Завтра мой доктор устроит где-то просвечивание ноги моей. Вот еще забота, извозчиков нет ведь.

Ну, пока до свидания, дорогая Мария Павловна. Крепко, крепко Вас целую и люблю по-старому.

Ваша М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴³³

31 декабря 1948 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас и Софью Ивановну с Новым годом и желаю всяких радостей жизни. Спасибо Вам, дорогая Ольга Леонардовна, что Вы вдохновили меня к жизни; я не шла от Вас тихонько, как с больной ногой, — я про нее забыла. Валя по дороге меня останавливала: иди тише, а я и не заметила, что нога болит. На другой день нога опять, как подушка, но и это мне показалось пустяками. Я позвонила домой Бунину. Он меня сейчас же устроил в Гагаринский, к хирургу. Как хорошо там! Они вместе меня осмотрели, прием был внимательный, что меня растрогало. Хочу жить! Моя Валя пришла в восторг от Вашего подарка, он ей очень идет, и так все неожиданно! Она очень Вам кланяется и благодарит. Сейчас в нем пошла встречать Новый год, а я пишу поздравления друзьям, тем, кто сидит в глуши и радуется каждому письму и почте.

Крепко, крепко Вас целую и Софью Ивановну, любящая Вас М. Дроздова.

1949 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴³⁴

28 января 1949 г., Москва

Милая и дорогая, родная Мария Павловна!

Как Вы меня обрадовали своими деньгами. Я даже слезу пустила от неожиданной радости. Ну можно ли быть такой до сих пор сердечной? Не очерствело Ваше сердце. Какое было, такое и осталось. Сидела я, пригорюнившись, и думала, что предпринять, ведь три месяца без заработка, да еще пенсия — 111 руб. по моей последней ставке, которую я получила в тяжелые времена, когда было голодно и холодно, а на руках у меня всегда кто-нибудь [был], и нервы не выдержали — уже не могла брать полную ставку после 30-летней работы в школе, пришлось перейти на частные уроки. А сейчас — вроде подстреленной птицы. Хотела хлопотать о пенсии, более применимой к жизни, а тут ноги до сих пор. Вчера только купила наша Валя мне бинт особый для таких случаев. Валя расстраивается, что я не могу ходить. Отрываю для себя от ее стипендии, которая 350 руб. В этом году, трудном, так как у нее дипломная работа, а творить проекты, я смотрю, потруднее живописи. Хорошо, что каждый проект на «отлично». В ее группе на 30 человек 5 отличников, но из них Валя — круглая отличница, без минусов. Также еще у одного юноши, он — хороший математик. Вообще, она умница, сама себя своими руками одевает с ног до головы, из всякого хлама умеет создавать [наряды]. Сегодня сидела почти до 3-х часов ночи над проектом, ушла усталая. Вот придет, обрадую, сделаю на радостях котлеты, попрошу кого-нибудь купить фарш. Это у нее постоянная мечта, [еще] 200 г сухарей — вот и праздник. Я думала, что почта принесла мне пенсию — 50 руб. Я спрашиваю, почему уменьшили пенсию. Да нет, — это Вам из Ялты! Как солнышко! Вы меня обогрели, что подумали обо мне. Мария Павловна, голубчик, да еще извиняетесь, что мало прислали. При наших капиталах — это такое неожиданное чудо! Придет Валя, рассердится, что я для нее же потратилась на 200 г фарша, увидя котлеты. А тут я ее обрадую.

Ну, пока. Крепко, крепко Вас целую и обнимаю, милая, дорогая, любимая Мария Павловна.

Ваша всем сердцем М. Дроздова.

Спешу писать, уходит соседка, попрошу ее скорей опустить письмо и купить фаршу. Сегодня и солнышко, мне кажется, светит в окно веселей. Будьте здоровы и радостны. Привет всем, кто меня знает.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴³⁵

24 апреля 1949 г., Москва

Милая, дорогая, родная Мария Павловна! Поздравляю Вас с праздниками⁴³⁶. Обнимаю и трижды целую, как полагается, а потом уже без счета целую и люблю! А я все еще больна. Страшно ослабела, не знаю, как себя поднять. Некогда лежать, нельзя. Вчера вышла наконец первый раз после гриппа и всегда сопутствующих припадков печени, ведь и есть-то надо с опаской. Но сегодня почувствовала, что я дошла до точки, скорей надо на воздух, а то чувствую — быть беде. Или уже помирай, или выскочи из лап к жизни. Выскочу! Хочу жить, и Валя моя боится, чтобы я не отправилась к прадедам. Значит, надо жить. Сейчас сидит у меня утешение жизни — первый раз после болезни пришла моя ученица в 16 лет. Необычайно талантливая. Мне так приятно смотреть, как она старательно работает. Натюрморт поставила необычайно интересный: на фоне зеркала — зеленая красивой формы вазочка с красной шелковой розой и белой и отражение в зеркале и на столе лакированном, красного дерева, отличного. Я буду не я, если завтра не сяду за работу. Но лень будет держать кисти, а так стало понятно, как надо работать.

Звонила вчера Ольге Леонардовне. Звали завтра, думаю — смогу добраться.

Валюша моя вся горит дипломной работой. Доски огромные, так что приходится сидеть в институте с утра до ночи. Часто приходит в 1½ ночи запастись едой дома и идет с такой любовью в наше милое Строгановское училище. Теперь там Архитектурный институт. О милое Строгановское, где я познакомилась с Вами, о жизнь молодая! Какое счастье действительно, кто смолоду был молод, а мы были молоды с Вами. Сейчас слушала речь Фадеева⁴³⁷ по радио на Всемирном конгрессе и верю и радуюсь и главному редактору, и британскому союзнику сердцем обрадовалась, что понял человек нашу страну и перешел к нам.

Ну, дорогая Мария Павловна, будьте здоровы. В Москве всего так много везде. Полная чаша! Только жаль холодно. Вчера в 4 часа потянулись старушки, домохозяйки с куличами в белых салфеточках, где просвечивали красные яички и бумажные розочки. Очереди за куличами были ужасные. Яиц прямо было невозможно достать в магазинах.

М.Д.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴³⁸

3 июля 1949 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Целую Вас крепко, крепко. Сегодня я хочу обнять весь мир, так я счастлива! Вы подумаете, что я выиграла 100 тысяч? Нет, моя Валя сегодня защитила дипломную работу в Архитектурном институте и получила очень хорошую оценку. «Достойна отличной оценки», — провозгласил оценщик — архитектор — с большим темпераментом. Товарищи преподнесли ей массу цветов. На защиту я опоздала. Как раз поднимаюсь в Строгановском училище (теперь институт Вали) по лестнице на второй этаж, а мне навстречу из красного зала двинулась целая процессия во главе с Валей. Смотрю: идет очаровательная девушка в костюме цвета электрик (взятый напрокат у Ксаночки), и на этом голубом фоне костюма — букеты пионов — красные, розовые, белые, жасмин, масса зелени папоротника. Такое было чудное сочетание тонов! Был вечер уже, и все это было залито электрическим светом, а за цветами светилось таким счастьем лицо Вали, а за ней тянулись товарищи и поздравители. Девушки наперерыв целовали ее, юноши с горящими глазами горячо пожимали ей руки. Все это смешалось, зашумело возгласами поздравлений. Когда-то и я шла по этому красному залу за дипломом и денежными наградами. Для почета вызывали 12 раз подряд. Это было ужасно — за каждый предмет получать особо, — получила 100 рублей. Во как! Но я шла в темном платье, и цветов не подносили товарищи. Были все голодранцы, да и голубого костюма не было. Зато сейчас вознаграждена. Теперь спокойно могу умирать. Долг свой выполнила. Теперь надо создать из ничего платье Вале, так как институт устраивает банкет дипломникам, а после — танцы.

Перебрала все тряпье свое и, к счастью, нашла свой шелкового полотна белый сарафан, сшитый в 14 году для Ессентуков, кстати, длинный, как раз по моде. Сижу распарываю. Валя наспех создает из ничего чудеса! Чулки — капрон — мечта сейчас всех девушек, преподнесла Ксаночка с поздравлением. А я подарила платье свое парадное, длинное, зимнее, тоже 14 года. Скромно отпраздновали дома окончание института. Второй зять принес хорошего вина, торт, пришли подруги. Все были сняты за столом, утопая в цветах. Зять очень хорошо снимает. Посылаю Вам новоиспеченного архитектора Валю на карточке. Через 2 месяца Валя должна уже поступить работать.

Ну, дорогая Мария Павловна, еще крепко-крепко Вас целую и люблю по-старому. Как мне хочется, чтобы всем людям было так радостно, как мне сейчас, чтобы не было горя на земле. Этот год богат событиями: чествовали Художественный театр, 800-летие Москвы⁴³⁹. А Пушкина как чествовали! Не один человек — все теперь знают Пушкина! Как был убран Тверской бульвар! Трогательно, что у подножия Пушкина дети читали свои стихи, посвященные Пушкину, и потом клали их на пьедестал, и весь газон был в цветах, где мелькали детские картинки своей работы, подарки Пушкину, видны сорванные букетики, перевязанные детскими ручонками и брошенные к ногам Пушкина. Ларьки красовались между деревьями в сочной зелени листвы. Пестрая публика, солнце, прекрасно изданные книжки, и очень дешево, с портретом Пушкина. Я даже смогла купить Юрику, внучёнку, за 2 руб. книжку. Но и печальные события в этом году перемежались [со счастливыми]. Это — смерти. Вы, наверное, знаете о смерти Николая Павловича Ульянова. Я была на гражданской панихиде в одном художественном учреждении. Тяжело это! Этот гроб весь в венках, почетный караул из маститых: Герасимов, Юон и еще многие, менялись. Речи, хорошо говорил Волков, начал с Ольги Леонардовны, ее отношения к Ульянову. Но музыка раздирала мне душу: рояль, две скрипки между речами. Это ужасно! Не могу! Я ревела за спинами родственников, у которых текли слезы, и тяжкие вздохи поминутно облегчали их сдавленные горла от рыданий.

На днях ко мне пришли три человека с просьбой описать Ваш дом в Мелихове, так как им поручено создать 2 музея: музей на Садовой и в Мелихове: как были расположены комнаты и как стояла мебель и какие обои были, были ли цветы, растущие в комнате? Я рассказала расположение комнат, а цветов, сказала, кажется, что не было. Обои тоже не помню. Обещала у Вас спросить. Они сказали, что Вы просили скорее создать, чтобы все было сделано при Вашей жизни, и они разыскивают все пути для создания музея. Обещали еще зайти, когда я получу от Вас ответ. Показали мне снимок Вашей комнаты в Мелихове и спрашивали, чьи картины на стенах в Вашей комнате. Я сказала, что Левитана и Ваши работы. Они спросили: Вы, [Мария Павловна], что, художница? Я сказала, что Антон Павлович считал, что Вы в живописи то, что он в литературе. Они были приятно поражены, хотят иметь Ваши работы, хотя бы этюды, в музей.

Мелихово. Вопросы: флигель. Как был устроен, были ли обои? Какая мебель? Окраска дома и флигеля, окраска крыши. Площадь усадьбы. Любимые деревья и цветы. Обстановка комнат большого дома. Камин в кабинете или в большой комнате? Есть ли комнатные цветы? Веранда? Чтобы не ошибиться в этих вещах, ответов точных на все не могла дать.

9 июля

Была больна печенка, поэтому пишу с перерывами. Дожди льют беспрерывно. Но все лучше, чем жара. Валя моя поглощена вся созданием костюмов, готовится к работе. Работа предстоит большая, т. е. спешная: постройка университета⁴⁴⁰. Затеяна эта постройка чудесно, вообще Москва по красоте улучшается: такие красивые делаются площади.

Ну, Мария Павловна, дорогая, целую Вас крепко. Привет от меня тем, кто помнит меня.

Была у Ольги Леонардовны недели три тому назад. Она стала гораздо лучше, чем до больницы.

Мне так странно думать, что все мы умрем, и все не верится. Да как же это? Я не хочу!!!

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁴¹

20 июля 1949 г., Голицыно

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас с Днем ангела со всеми пожеланиями. Всего самого лучшего в жизни и продления этой чудесной жизни, чем я занялась сейчас не на шутку, так как последнее время беспрерывно были припадки печени, и я совсем без сил от голодовок, так как ничего не могла есть. Но моя огромная радость, что Валя уже на ногах — архитектор. Не могу забыть ее светящееся радостью лицо после защиты диплома, и в ушах звучат слова профессора: достойна отличной оценки, архитектор с большим темпераментом! И цветы, цветы — белые, розовые, красные пионы, которыми задарили ее товарищи. Валя взяла было путевки в институте в дом отдыха, но увидела мое бессилие и увезла в Голицыно, отказавшись от путевки. От станции — 2 километра, едва дошла. За три дня немного отдышалась на свежем воздухе, и хвалю господа Бога, что надо мной голубое небо и дышится так легко, и птички чирикают на ветке вишни, под которой я лежу. Я хочу выздороветь — и только! И буду здорова!

Целую Вас крепко-крепко и люблю Вас за то, что Вы такая, какая есть, и злюсь, когда в «Дяде Ване» играете не Вы — по радио — и не Станиславский. Никак нельзя.

Дорогая Ольга Леонардовна, поправьтесь Вы, ради Бога. Так хорошо, что Вы живете на земле. Я передала Вале Ваш привет и что она Вам понравилась. Она расцвела от Вашей похвалы. Еще целую Вас тысячу раз.

Любящая М. Дроздова.

Валя шлет Вам привет и поздравление.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁴²

24 августа 1949 г., Голицыно,
Кобяковский проезд, дом Меньшиковой

Письмо пойдет 25-го из Москвы.

Дорогая, родная, милая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Днем Вашего ангела, да охранит он Вашу жизнь подольше, чтобы еще хотя разок увидеться с Вами. Хотя я на себя не надеюсь, так как вчера пришла на дачу, где я сейчас живу, женщина, посмотрела на меня и говорит: «Что умирать приехали сюда?» «Пейте череду, — говорит, — от рака помогает. Ишь, глаза ввалились!»

Я живу сейчас в Голицыне. Помните, лет 50 тому назад, мы с Вами на хорошей тройке от Голицына с бубенцами ехали в Звенигород на этюды и жили у попа на вышке, и Вы пели грешные романсы у реки на этюдах, и бедный старец поднял полы подрясника, взял свое ведрышко и пошел к себе в монастырь, так Вы и не дали ему половить к ужину рыбки. О грехи тяжкие!

В июле месяце Валя привезла меня в Голицыно на поправку хотя бы свежим воздухом, так как анализ крови показал, что кровь от истощения у меня так изменилась, что надо делать какое-то впрыскивание, вливание. И то, доктор говорит, поможет ли уже, и надо на это еще много тратить денег и просвечивать. Раз так, то нечего делать уколы, лучше лечиться солнцем и воздухом. Лес сосновый рядом. Живу у друзей, тружеников, чистокровные пролетарии. Погода стоит холодная все время, дожди беспрерывно, день и ночь. Сегодня 10 градусов утром, днем 12. Хибарка у нас холодная. Чтобы сварить что-нибудь, надо пойти в лес, набрать сушняка и топить. Грязь невылазная. Хотя до леса недалеко, без калош вымажешься. Если бы мне было не 78 лет, а 20, я бы от такой поэзии была бы в восторге — целый день сидеть и слушать, как во всех углах капля за каплей дождик стучит о жестянки, подставленные, где только можно, ветер качает кусты, как в позднюю осень, небо серое, тучи бегут. Раньше в такую погоду я любила писать письма друзьям и читать Сенкевича. Сейчас с радостью начала писать письма после огромного перерыва времени, не до того было, особенно в военное время. Теперь начало всё просыпаться во мне, здесь, в эту погоду.

Только что прочла «Анну Каренину». Что за писатель! Так знать человека всякой среды! Давно читала, совсем по-другому читала. Смерть Анны и жизнь человеческая омрачили мою душу. Так ясно показаны мерзости человеческие. Буду жить, как хочу. Когда люди лгать перестанут? Не понимаю. А вчера открыла «Войну и мир», 1-ю страницу «Войны и мира» Толстого, и я рассердилась на историю. Но можно ли так калечить людей войнами? Не дают жить, да и только. Может, после 1-й страницы чем-нибудь порадует, утешит. А Катюша Маслова? Это черт знает что! Недаром Антон Павлович негодовал на суды и на прокуроров. Подлецы тупые!

Когда-то давно, когда выпадало дождливое лето, невольно сидишь дома в деревне и пишешь, особенно друзьям. Война совсем отучила писать письма. Теперь я после войны ожила немного и спешу непременно поговорить с тем, кто мил сердцу, хотя письменно. Такое чувство: хотя бы успеть посмотреть интересные книги — тоже желание, смешно как-то умереть, не прочтя. О смерти не думаю — и не хочу, и не умру. Сейчас отложила читать книги: «Лев Толстой и его спутники», «Вера Фигнер». Больше здесь ничего нет. Все — философия, которую я не хочу читать и не понимаю. Слова чего стоят!

Сегодня пишу Инночке в Ленинград. Она всегда спрашивает про Вас и посылает привет. Давно не работало мое перо, как сейчас, — кого утешить, за кого порадоваться. Помните, Мария Павловна, как 50 лет тому назад мы праздновали в августе Ваши именины в Мелихове, в Вашей аллее. Много было гостей. Ваши чудные пироги Вашей Марьюшки. За столом против меня сидел Антон Павлович, а рядом — дама ленинградская Анна Марковна, было весело: Лика, Миша, Коновицеры, какие-то еще писатели, не помню. Вино, все это привело меня в веселое настроение. Антон Павлович шутил и все упрекал меня, что я не угощаю мою соседку Анну Марковну. И я по рассеянности начала усиленно потчевать ее всеми яствами, называя ее вместо Анна Марковна собачьим именем Вашей почтенной таксы Хины Марковны, и я не заметила своей оплошности. Антон Павлович сейчас же подметил мою рассеянность. Виной был еще мой сосед, с которым я, по-видимому, предпочитала пококетничать, и Антон Павлович начал часто намекать на мое невнимание к даме и ужасно смеялся, смотря на такое недоразумение. Дама, по-видимому, морщилась от такой насмешки. Потом, помнится, было какое-то объяснение к моему ужасу. Потом на горке расположились при луне, башмачок Лики очутился в жилете Коновицер, и что было утром после всего за кофе.

Сейчас под окном, пока я писала, заиграло вдруг солнышко и осветило чудные флоксы — розовые, красные, белые. Стало весело.

Ну, Мария Павловна, родная, милая, до свиданья. Крепко Вас целую. Передайте мой привет Ольге Леонардовне и Софье Ивановне, и всем тем, кто меня помнит.

Пробуду здесь еще недели две. Валя с 20-го августа поступила на работу. Пока получит 500 руб. чистого, без вычетов, а потом больше. Это 1-й месяц так. Поэтому беру литр молока уже в день — 3 руб.; картошка — 12 руб. [за] кило здесь. Фрукты, говорят, дороги в Москве. Валя строит университет в Москве.

1950 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁴³

1 января 1950 г., Москва

Милая, дорогая, любимая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Новым годом! Живите подольше, еще не угасла от времени моя любовь к Вам. Все та же, близкая, родная Вы мне. Всю Вас вижу, каждую черточку лица, с Вашим юмором, когда Вы шутите. Не забываемая Ваша семья. Нет больше такого уголка, пока еще не встречала той сердечной атмосферы, как у Вашего дома. Вы на расстоянии греете мою душу. Большое счастье, что у меня есть это воспоминание! А Антон Павлович? Это чудо! Светит и греет по всей земле!

Ну, пока крепко, крепко Вас целую и люблю. Ваша всей душой, М. Дроздова.

Будьте здоровы. Если во мне есть что-либо хорошее, то это благодаря Вашему дому.

Месяц тому назад была у Ольги Леонардовны. Вспоминали все время Вас, как хорошо вам было вместе. Между прочим, как она поправилась, так хорошо выглядит! Весной, когда я ее видела, она была так плоха, что я думала: она останется на зиму в Крыму. Холод у нас наступил адский: −27 градусов мороза и ветер.

Пишу Вам мало, захворала. Без валенок пришлось бегать по магазинам вчера, спешила все сделать, так как обещали, что морозы еще больше усилятся. Валюша моя только что встала с постели от гриппа, побледнела. Ее хворость очень меня всегда пугает. Как я ее люблю, хорошая она! Она просит Вам передать привет. Она любит мои рассказы о Мелихове и Вашей жизни.

Сейчас Валя как архитектор была на открытии Курского метро⁴⁴⁴. Говорит, это чудо создано ее преподавателем. Говорит, необычайно красиво, лучше всех метро. Вообще, Москва с каждым днем все красивее. Даже наша Бронная застраивается очень хорошими домами. А какие площади! Так уютно и красиво делается в Москве.

Жаль, если умру и не увижу, я хвораю часто.

Привет всем Вашим, кто меня помнит, и поздравление.

В Москве давно не было такой спешки покупателей по магазинам. От мороза на лету сшибали встречных, нахлобучив шапки. Ночь под Новый год была на улицах очень веселая, несмотря на мороз. Говорят, было все, справляли до утра шумно и весело.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁴⁵

1 января 1950 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас и Софью Ивановну с Новым годом, с пожеланием здоровья, сил и радости, сколько возможно. Порадуйтесь тому, что Вы доставляете радость другим. Я очень люблю детей. Мне так хочется устроить елочку оставшимися игрушками от моих незаконных детей — Ксаночки и Вали, и заранее радуюсь их радости, если только мне привезут из Голицына знакомые елочку. Сделаю им кошачьи маски — вот будет радость! Другая радость — вчера Валя встала с постели после гриппа. Целую неделю бюллетенила. И сегодня помчалась на открытие Курского метро, построенного ее любимым преподавателем. Приехала такая радостная. Метро, говорит, необычайной красоты. Она в таком восторге! Мне была большая радость смотреть на ее восторженное лицо.

Ну, будьте здоровы. Крепко Вас целую и Софью Ивановну.

Любящая Вас М. Дроздова. Сегодня пишу и Марии Павловне.

Привет и поздравление всей Вашей семье.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁴⁶

24 января 1950 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

На днях слушала Вас по радио. Как хорошо Вы читали и играли. Я с такой радостью слушала. Ваш голос звучал так хорошо, передавая настроение бедной девочки с ребенком на руках, всю тяжесть и безвыходность перед своей судьбой. Когда Вы читали рассказ «В овраге»⁴⁴⁷, у меня невольно потекли по щекам слезы. Так ярко представилась жизнь и безнадежность беспомощного человека. Какой ужас! Ну как тут не заболеть душой! Какая у Антона Павловича чуткость душевная! Надо читать всем людям такие вещи и читать так, как читаете Вы! Валя с утра предупредила меня, что Вы будете читать, и так жалела, что не могла слушать Вас, так как была на службе. Думаю, у многих Ваше чтение оставило глубокий след в душе и разбудило лучшие чувства к человеку.

Крепко целую Вас, любящая Вас М. Дроздова.

Софье Ивановне самый нежный привет.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁴⁸

1 мая 1950 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с прошлыми праздниками⁴⁴⁹ и наступающим новым праздником — 1-е Мая.

Не писала Вам долго — часто хвораю и сейчас только что встала с постели после гриппа.

Но, слава тебе господи, наконец тепло, а то все время ходила в шубе. 6-ю неделю, как стало тепло, и я отошла. Всех своих старых друзей давно не видела, которых осталось так мало. Как-то, проходя мимо дома, где живет Софья Владимировна, я зашла к ней, подошла к кровати, она мне улыбается. Я спрашиваю, как меня зовут? Узнаете? Она молчит, но продолжает улыбаться. Я сказала, что я Марья. Она радостно добавила: «Марья Тимофеевна». И мы поговорили. Я спросила ее: «Марию Павловну не забыли?» Ответ: «Я ее очень люблю». Потом я стала расспрашивать даму о Софье Владимировне. Она говорит, что Софья Владимировна ворочается, поэтому нет пролежней, но все время зовет и день и ночь Женю какую-то. Как только я отошла от постели в другой угол, она беспрерывно стала опять звать какую-то Женю.

Ольгу Леонардовну не видела месяца два. Она гораздо лучше на вид, чем была в прошлом году. Была я одна у нее. Впрочем застала уходящую жену Левочки⁴⁵⁰. Она очень изменилась, не веселая, как прежде.

Валюша моя процветает. Так вся стремится как можно больше взять знаний. Недавно один ее товарищ, еще из первого класса школы, очень талантливый, написал какой-то роман. Моя Валя, шутя, по его просьбе, сделала иллюстрации, необыкновенно хорошо передала действующие лица. Поэтому увлекается на службе рисунком, где открыли кружок рисования, и она двигается успешно, горит желанием. Хочет лепить и стала писать стихи и приходит в отчаяние, что не хватает времени, хотя я изо всех сил стараюсь отстранять от будничных дел ее.

Жаль молодые порывы. Вперед! Как я мучилась в молодости! Одевается из моих старых пальто, платьев и делает чудеса, но время — до 3-х — 4-х часов ночи. Похудела, бедняга, признает только красоту и конструктивность во всем.

Ксаночка — только страдалица, часто хворает. Ее сынишка Юрочка — очень нервный мальчик.

Последние три дня стоит адова жара — 28—29 градусов. Жаркое лето будет, без дождя.

Я рвусь и мечусь — такая масса дел. Много отнимает времени хозяйство и приведение в порядок одежды: штопка, починка. Валя любит читать, приносит интересные книги из служебной библиотеки. Библиотека чудесная. Беру с жадностью почитать, но через полчаса бегу к плите печи или еще куда-нибудь. Сейчас начала читать воспоминания художника Головина⁴⁵¹. Он был декоратором театров в Москве. Все проходят художники, артисты нашего времени: там и Врубель⁴⁵², и Левитан, и пр.

К сожалению, у меня только одна ученица, очень талантливая. И так захватила ее талантливость и меня, что я рядом с ней написала во время урока два натюрморта, и с таким наслаждением, и не мучилась, как раньше. Моя любимая тема — розы. И я мечтаю написать эти чудные цветы. Жаль, что натура дорога. Как это сделать, придумаю. Что еще — не знаю. Хочу!! Да и только! Как возьмешь кисти, такая радость!

Думаю, в Москве будет пыльно. Мечтаю, чтобы Валя куда-нибудь уехала в отпуск. Она очень устала от всего.

1-го мая мечтаю куда-нибудь уехать, хотя бы на три дня, подышать свежим воздухом.

Сейчас идет починка московских домов. Все приводится в порядок к 1 Маю, поэтому особенно пыльно и возня. А очередь за всем! Народ готовится к празднику — везде стирка, висит белье с ажурными занавесками. Кульки, пакеты — дают муку.

Ну, милая, дорогая Мария Павловна, целую Вас крепко, крепко и люблю больше, чем прежде даже. О воспоминания! Как дороги мне они! Была на вечере 90 лет со дня рождения Чехова. Народу была уйма. Ольга Леонардовна была гвоздем вечера. Говорила Щепкина-Куперник тепло довольно.

Привет тем, кто знает меня и помнит.

О.Л. Книппер-Чехова — М.Т. Дроздовой⁴⁵³

14 июня 1950 г., Москва

Что же Вы не пришли к нам ни в воскресенье, ни в понедельник, как обещали, милый Тимофей. И памятку хотела передать Вашей Вале. Позвоните, когда можете откушать с нами. До свидания, будьте здоровы, Ольга Леонардовна.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁵⁴

15 июня 1950 г., Москва

Дорогая и любимая Ольга Леонардовна!

Страшно обрадовалась Вашей открыточке. Я не пришла к Вам, как обещала. Скажу правду: мне сказали, что Вы себя плохо чувствуете, и мне стало вдруг неловко, что я Вас беспокою, стесняю, и я поборола свое желание придти к Вам. «Тепло дай ей... и откушать» мне очень понравилось и развеселило, и я не приду, а прилечу к Вам на крыльях радости. Софье Ивановне нежный привет. Буду звонить в воскр[есенье] или в понедельник.

Всего лучшего, М. Дроздова.

Если есть перышки у Вари⁴⁵⁵, возьму.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁵⁶

4 июля 1950 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

Прежде всего целую Вас крепко, крепко и люблю. Часто думаю о Вас и вспоминаю Вас. Ваша карточка на столе у меня, и я с каждым днем углубляюсь в ценность Вашего дома. Как жаль, что теперь Вы не живете в Москве. Конечно, зимой, но и летом Москва хороша, когда нежарко. Как бы Вам все нравилось теперь. Какие красивые дома выросли за такое короткое время после войны, какое окружение цветов на улице около домов! Приложено так много рук художников, архитекторов, утонченно, и хулиганы уже не бегают по газонам. Наша Бронная становится красавицей. С вечера еще была возня машин. Самокаты лопатили асфальт, черный, плавленный на огне. Мужчины, женщины все это разбрасывают, и тут же машина гладит своим катком асфальт. Еле поспевают рабочие разбрасывать асфальт. На другой день к вечеру выхожу на улицу — мостовая, как зеркало — гладкая, чистота, кстати, прошел дождь, все блестит чистотой, и Бронная обращается в центр. На днях прохожу Каретным Рядом, и не поняла, где я. Чудесная широкая улица. Спрашиваю: какая улица? Каретный Ряд. Дома старые разрушены, место очистили, а задние дворы обратили в чудесные жилые дома. Площади какие красивые! Масса бульварчиков разбросано между домами в виде площадок, где играют дети. Палатки по всей Москве рассыпаны: все, что можно купить в магазинах. Все это облегчает жизнь. А около детских садов — какие чудесные площадки! Около чудесных школ — какие цветники! А я проработала 35 лет в вонючих городских школах, где мы и дети задыхались без форточек, с низкими потолками, занимаясь в такой атмосфере. Платье нельзя было проветрить, изо дня в день продушенного этими запахами, едкими до тошноты.

Вчера слушала по радио голос негритянки, такой задушевный — голос печали. Этот голос так брал за душу! Захотелось сделать что-нибудь хорошее, и [он] навел меня на мысль: пойти в день смерти Антона Павловича на его могилу. На новом кладбище я еще не была, где он похоронен⁴⁵⁷. Все эти года я или не была в это время в Москве, или не до того было.

В это лето необходимо сделать ремонт комнаты, кажется, с 1937 г. не оклеивала.

Недели три тому назад была по приглашению Ольги Леонардовны у нее на обеде. Было нас четверо: Ольга Леонардовна, Андрейка и Софья Ивановна. Андрейка стал очень интересным молодым человеком, хорош собой. Как всегда вспоминали Вас и выпили за Ваше здоровье. Ольга Леонардовна как всегда мечтает о Ялте. За обедом держалась молодцом, но скоро ушла в постель до чая вечернего, т. е. послеобеденного.

Не помню, на каком-то собрании, весной, видела жену Горького⁴⁵⁸. Как она за два последних года состарилась. Так редко сейчас можно встретить современников. Куда делись? Не видно. Верно, померли все. Странно подумать, что и я исчезну скоро. Самая интересная жизнь наступает, сильное время, здоровые ростки поднимаются. Скоро все забушует ярким цветом. А у маня «сила молодая вся износилась». Печально! Если выиграю, зубы вставлю и буду есть витамины. Морщин до сих пор нет. Это Вы виноваты — выучили меня делать массаж ланолином, вот и результат. Но успеха уже не имею, жаль! Дети, даже самые грудные, и те тянутся ко мне ручонками и лепечут: «Ба-ба» или «Бабуся».

Холодно сегодня, 15 градусов тепла, и июнь плакал, и июль начал с холода и дождя. Потерпим! Давно я стала говорить: все к лучшему! Так скажу и на этот раз: по случаю холода оклею комнату, и холеры не будет.

Ксаночка моя на даче. Валюша мечтает о юге. Она там никогда не была. Но отпуск дают на 24 дня, да и дорога дорога. Мечтает писать акварели. Это у нее выходит удачно, ни одна поездка за город не обходится у нее без нескольких этюдов, и довольно удачных. Торопят их с постройкой университета. Устает она очень и похудела. Мечтает быть аспиранткой.

Ну, пока до свиданья, милая, любимая Мария Павловна. Как я Вас всю, всю помню.

Ваша любящая М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁵⁹

26 августа 1950 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Днем Вашего ангела. Желаю быть здоровой и радостной. Думаю, что этот день Вы проведете с Ольгой Леонардовной. Я ей давно не звонила, не хотела беспокоить. Но думаю, что она с Софьей Ивановной давно у Вас, как она мечтала, и этот день пройдет радостно, весело и интересно и чрезвычайно вкусно — пироги, виноград, вино, красиво на столе и солнышко, которого мы почти не видим.

Холодюка у нас ужасная. Ходим в демисезоне: 5-10-15 градусов при холодном ветре с дождем. С утра серо, пришли мокрые. Ко всему серому я затеяла ремонт комнаты, 15 лет не делала. Все обветшало. Три недели как я сижу в грязи, пыли и почти не с места. Рабочие от домкома — печник, маляр, столяр; рабочий пойдет, покурит и нет его. Когда придет? Неизвестно, пока не догадаешься.

Жаль, что такое лето. Моя Валя отпуск еще не брала. Хотела куда-нибудь на юг, но дорого. А в подмосковном доме отдыха в 25 лет в дождь сидеть в комнате жаль. Она очень устала. После защиты диплома ей не пришлось отдохнуть.

Может, возьмет отпуск в сентябре. Дай бог, чтобы погода установилась. На днях разыскали ее бывшие преподаватели из ее института для какой-то работы во главе с Жолтовским⁴⁶⁰. Это у них — сила! Но мы решили не бегать с места на место до окончания стройки университета в 1952 г. Но очень было приятно, что ее ценят как хорошего работника.

Была я на могиле Антона Павловича. Положила скромный букет васильков на могилку. Вспомнила сердцем эту прекрасную душу Антона Павловича. Таких больше не встречала на земле. Окончу ремонт и [осуществлю] последнюю мечту свою, о чем мечтала всю жизнь, — написать розы, но или роз не было, или некогда. Больше 30 лет не до роз было. Где их взять? Как-то на днях я лежала в изнеможении на диване, открыла глаза на чайный стол — натюрморт, и как-то открылось мне — надо писать, и так показалось просто, а напишу, окажется дрянь старческая, замученная, а в уме должна быть свежесть. Ну что же делать? Утешусь. Еще роз нет, палитра есть. Краски почти высохли, но Ульянова обещала отдать мне остатки [красок] Ульянова в ящике. Пью от склероза сок красной свеклы пополам с медом, 3 столовые ложки в день. Начал работать желудок от магнезии. И масло оливковое вместо жиров. Скажите Ольге Леонардовне обязательно. Пейте сок свеклы с медом. Очень помогает.

Крепко, крепко Вас целую, хорошая Мария Павловна. Привет всем, кто меня знает.

От всего сердца, М. Дроздова.

1951 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁶¹

2 января 1951 г., Москва

Милая и дорогая Марья Павловна!

Поздравляю Вас с Новым годом, с пожеланием всех благ земных, и главное — здоровья. Как это нужно! И душевного покоя, но ведь Вы всегда горите огнем.

Завтра Новый год. В Москве горячка страшная. В магазины войти нельзя — такая толчея. Время бежит, как бешеное. Я очень устаю от всего, хочется на выставки, но не хватает времени. Была, пока тепло, на выставке Юона — хорошо очень, Репина — тоже хорошо. Выставки без перерыва. Была на китайской. Китайская выставка большая — и в Третьяковской галерее, но я раньше видела в домах более ценные вещи. Посетителей масса. Говорят, по воскресеньям очереди почти до Москвы-реки. Говорят, очень интересная выставка Всесоюзная, но мешают наступившие морозы, а у меня нет ни теплых ботиков, ни валенок, и я страшно мерзну и устаю в тяжелой шубе.

Сегодня узнала по телефону, что приехала Ольга Леонардовна. И я очень обрадовалась, что узнаю о Вас подробно.

Эта осень до морозов была отвратительной. Погода — слякоть, грязь, и лета я не видела. Валюша моя меня и радует, и печалит. На работе — стройка университета, она сидит за проектами по 8 часов в накуренной комнате и очень побледнела, хотя счастье то, что там устроили рисовальные кружки. Это у нее идет очень хорошо, это — ее наслаждение. Каждая ее поездка за город по воскресеньям идет на этюды, по несколько штук акварелей. Теперь вся наша комната в ее этюдах. Мне ее очень жаль, что она не может взять от жизни в творчестве больше, чем она успевает, так как сама себе все шьет.

Новый год встретила дома я. А Валюша была у себя на работе на маскараде и получила первую премию. Костюм сделала кариатида и платье в орнаментах архитектурных. Я с радостью наблюдала, с каким она жаром создавала этот костюм. Готовлю двух девиц по рисунку в Архитектурный институт. Преуспевают очень. Так приятно смотреть на молодых, с каким они рвением стремятся преодолеть все трудности. И сами до того очаровательны — не насмотришься! 17 лет — какая красота!

Юрик, мой внучок, — бедняга. Была тяжело больна Ксаночка, вся изболелась и я тоже за них. Все меня волнует, как себя не удерживаю, просто беда. А столько у людей огорчений! В молодости этого не видишь, не до того!

Ну, Мария Павловна, дорогая, милая, родная, целую Вас крепко, крепко и люблю.

Ваша любящая М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁶²

27 февраля 1951 г., Москва

Милая и дорогая, любимая Ольга Леонардовна!

Уж больше двух недель лежу в постели с температурой 38,9—39,4 с осложнением после гриппа на мою больную печень: воспаление печени. Сейчас температура спадает благодаря доктору Бунину и Валиному уходу. Ей пришлось взять бюллетень. Благодаря им оживаю, думала помру, так велики были мои страдания. А пишу Вам, дорогая Ольга Леонардовна, о своей мечте — получить Вашу карточку (Вы около вазы), которую Вы хотели найти, только если Вы не раздумали меня порадовать.

Доктор Бунин обещал продлить мою жизнь до 100 лет! И Ваш портрет будет моим вдохновением. Лежу со страхом и думаю: вдруг кто-нибудь опередил меня в моей мечте, и портрета, может, уже нет?

Заболела я по случаю крайнего моего желания посмотреть Ваш портрет во весь рост, который рисовал Ульянов. Я не видела его в оконченном виде. Узнавши, что он сейчас на временной выставке в ЦДРИ⁴⁶³, я помчалась туда. По выставке бегал какой-то парнишка, тощенький, в обдерганных штанишках и в драной курточке, бегал, как искаженный, от одного портрета к другому, не то прозяб, не то жадно искал вдохновения от великих мастеров, при этом так чихал, что сгибался, как будто делал поясные поклоны. Окропав все залы, он вертелся у моего локтя, как я от него ни бегала, и результат явился через два дня от его чиханья. Но я повидала Ваш портрет — чудная работа тонкого мастера. Там два Ваших портрета и очень много портретов артистов Художественного театра хорошей работы. Только стало так грустно смотреть — все почти умерли, а так недавно творили. Интересно, как напишет Ваш портрет Павел Кузнецов⁴⁶⁴ — это товарищ по Школе живописи Инночки Самсоновой, бывшей Ворониной. Вчера получила от нее письмо. Очень просит передать Вам привет.

Пока крепко Вас целую, любящая Вас М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁶⁵

28 апреля 1951 г., Москва

Милая, дорогая, родная Мария Павловна!

Поздравляю Вас с праздником. Хорошо, что наконец тепло уже. Третий день можно ходить не в шубе. Солнышко! Я с января месяца все хворала и сейчас радостно встречаю весну, могу ходить и дышать свежим воздухом. После гриппа было осложнение — воспаление печени, потом радикулит. Так надоела постель. Лечит доктор Бунин.

Иван Алексеевич сделался, говорят, эротоманом. Безобразие! За эту зиму только 2 раза я была у Ольги Леонардовны. Последний раз вчера только, и от нее только знаю, что и как у Вас дома.

В Москве сейчас предпраздничная суматоха. В магазины — хоть не ходи. Вчера иду по Чернышевскому переулку в баню — очередь до самого Леонтьевского. Иду мимо церкви, смотрю хвост около паперти, думаю, зайду, хотя на минуту, вспомнить детство. Спрашиваю, почему такой хвост. Оказывается, плащаница, ведь пятница, а хвост часа на 4. Иду далее. Во дворе хвост, и двор битком набит — дают муку.

В праздник буду в одиночестве. Валя в мае на три дня с экскурсией едет на ночь в Ростов, на первый день Пасхи, поэтому хочу купить маленький куличик. Но 7 часов вечера. Хочу идти в магазин, но, наверно, опять будет хвост, и придется вернуться с пустыми руками, а хочется Вале устроить красивый стол натюрмортом. Много чего хочу, но что сделаю, не знаю. Пришла Валя с работы с подругой. Писать не дадут, придется перестать писать, а письмо хочу послать поскорее Вам.

Мария Павловна, дорогая, родная, не забывайте меня, хотя в душе. Вам писать, конечно, как всегда очень некогда, ведь Вы как всегда, как в огне горите. Пока до свидания, милая, дорогая, любимая Мария Павловна. Крепко Вас целую и по-старому люблю Вас.

Ваша М. Дроздова.

Привет тем, кто меня помнит в Вашем доме.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁶⁶

8 мая 1951 г., Москва

Милая, дорогая еще больше Мария Павловна!

Только что получила я сейчас из Ялты авиапочтой письмо, написанное под свежим впечатлением моим зятем Бруевичем, посетившим в Ялте Вашу дачу. В письме лежали цветочки из Вашего сада, которые, по словам Бруевича, сорвала Елена Филипповна⁴⁶⁷ и дала ему для передачи мне, что меня очень растрогало, и мне стало так тепло на душе от этого сухого цветочка, посланного мне Еленой Филипповной, которая водила Бруевича по саду. Тысячу поцелуев посылаю ей за доставленную мне радость. И эти цветочки, напомнившие мне Вас, как живую, и нашу кипучую молодость в Мелихове, и что Вы живете на земле.

Мой зять Бруевич очень сожалел, что не видал Вас лично, как я поняла из его письма. Он в этом году стал лауреатом за свои научные труды по гидрохимии⁴⁶⁸.

Мне 24 июня исполнится 80 лет, черт знает что, а я так пылаю и хочу жить. Честное слово, так хочу написать розы, о чем я мечтаю в продолжение всей моей жизни. Но розы не растут в моем саду, купить невозможно, и времени нет — уроки. На такое счастье надо работать, не покладая рук, и краски почти высохли. Мечты, мечты, где ваша сладость?⁴⁶⁹

Других, как наступает 80 лет, чествуют, а меня, хоть бы кто поздравил с таким почетным званием. Приходится самой напрашиваться. Поздравьте хотя Вы меня, Мария Павловна, не длинным письмом, а открыточкой в этот счастливый день моего рождения.

Поистине считаю себя счастливой: 1. Знакомство с Вами и Антон [ом] Павловичем; 2. Поездки, 2 раза, в Париж, подышала воздухом Кисловодска. Любила я, страдала, прикосновенная к искусству, и умела гореть, но не хватало пороху, к сожалению. Пишу о чествовании меня только трем человекам: Вам, Инночке и еще одной — Жене Воейковой — самым близким [людям] на земле, а то остальные все померли.

Написала бы Бунину, но пока еще не хочу ему говорить, сколько мне лет, хотя он и сам стар, а все-таки стесняюсь. Еще не потеряла надежды на встречу. Пусть думает, что мне 23 года, и я пылаю еще страстью.

Ну, заканчиваю свое послание.

Сейчас 10 часов утра. Окна плачут в дожде, холодно, 8 градусов тепла только. После первого майского дня с грозой все зазеленело. И слава Богу, нет пыли хотя.

Крепко, крепко целую и люблю. Посылаю письмецо Елене Филипповне.

Ваша М. Дроздова.

Для поздравления меня мой адрес: Москва, Малая Бронная, д. 15, кв. 23. Не шучу!

Я тоже хочу быть похожей на знаменитость!

М.Т. Дроздова — Е.Ф. Яновой⁴⁷⁰

8 мая 1951 г., Москва

Дорогая Елена Филипповна!

Спасибо Вам, что прислали мне через моего зятя цветочки из сада Ант[она] Павл[овича]. Они меня так обрадовали, что сказать не могу. Захотелось еще больше жить на свете. Мне так дорога Мария Павловна, что я и Вас люблю за то, что Вы живете и близки к Марии Павловне. Я еще больше ее люблю, вспоминая ее добрую сердечную душу.

Обнимаю Вас и целую Вас крепко за Ваше внимание, что прислали цветочки.

Ваша М. Дроздова.

[Приписка на полях]

Берегите Марию Павловну!!!

М.П. Чехова — М.Т. Дроздовой⁴⁷¹

[Рукой Дроздовой: «Последняя телеграмма от Марии Павловны».]

22 июня 1951 г., Ялта

Сердечно поздравляю спутницу моей молодости. Трогательно вспоминаю Строгановское, Звенигород, Мелихово. Желаю сохранить [на] долгие годы бодрость, радость жизни. Чехова.

О.Л. Книппер-Чехова — М.П. Чеховой

13 июля 1951 г., Москва

<...> Тут же была и М.Т. Дроздова, очень похудевшая, очень ужасающая, озабоченная судьбой своих племянниц, воспитанных ею. Младшая — молодец, вышла в люди архитектором. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁷²

17 июля 1951 г., Москва

Дорогая, милая, родная Мария Павловна!

Как Вы меня обрадовали, что не забыли поздравить меня с 80-летием и такой теплой телеграммой. Я уже не надеялась, зная, как Вы заняты и за делами забудете обо мне. И такая сердечная телеграмма меня очень растрогала. Целую Вас и обнимаю за Ваше нежное сердце. Не отвечала Вам долго, так как была в отъезде под Москвой, куда меня форменным образом затащили, обещая на легковой машине довезти до самой дачи, за 90 верст от Москвы по шоссе гладкому, как стена. Пробыла там недели полторы, чья-то бывшая старая усадьба, но с новеньким домиком деревянным, со стариной в остатках мебелью, с хорошей интеллигенцией, как выражался Антон Павлович, того времени, когда жил Антон Павлович, — 5 старушек, начиная с 50 лет и кончая моими 80 годами. Старая библиотека. Так было приятно дышать на воле свежим воздухом. В Москве сейчас дышать нечем от жары. Поливаю пол водой и то деваться некуда или вылей на себя воду прямо из ведра. Дождей совершенно нет.

Валя моя изнемогает от жары на службе. Ночью мечемся на постели, не можем заснуть. В Сокольники вздумала поехать — жара, пыль, усталость, народ, и обратно, душно даже в метро.

Получила на днях приглашение на открытие памятника в Мелихове Антону Павловичу⁴⁷³. Но ехать не решилась по такой жаре в вагоне и потом по дурной дороге, как говорят, до Мелихова в автомобиле с качкой. Какая я приеду на место и где лягу там? Так как приглашены были все современники Чехова, а их немало, где их всех уложить? При мне получила приглашение Ольга Леонардовна, но ее, я думаю, не пустили ехать. Это было бы немыслимо. Ольга Леонардовна, по-моему, лучше стала, чем была в прошлом году и эту зиму. При мне она жаловалась на жару и что надо было бы уехать к Вам, а ее задерживают здесь, но она хлопотала в санаторий, прежде чем ехать к Вам в Ялту. Была я на могиле Антона Павловича в день его смерти, положила цветочки на могилу. Были уже очень хорошие цветы в горшочках. Я была недолго. Все останавливались, только и было слышно, когда я сидела на скамеечке вблизи могилы: «Здесь Чехов». Кладбище сделали таким красивым, масса цветов, красивые памятники. Послушала под окнами храма пение в церкви. Грустно было. В церковь войти было невозможно, так тесно народ стоял под окнами, усердно молясь. Встретила одну мою знакомую, которая уговорила меня зайти с ней пить кофе к живущей в монастыре правнучке Кутузова. Она очень много рассказывала о Кутузове уже по рассказам старых. Она искусствоведка и библиотекарша. Много рассказывала интересного.

Говорят сейчас по радио, что будет похолодание. Я уже радуюсь заранее, что отдохнем от этой жары. Валюша моя сейчас после работы должна была пойти к своей подруге помогать чертить к завтрашнему дню. У нее завтра защита диплома. Валюша ей помогает, так как подруга ее больна. Сейчас уже час ночи, а Вали нет, уже половина второго, наконец, приехала. Будем спать уже в холодке. Луна полная стоит против окна.

Спокойной ночи, Мария Павловна, милая, дорогая, спокойной ночи, крепко обнимаю Вас. Мне кажется, что я чувствую, даже ощущаю Ваше тепло.

Ваша любящая М. Дроздова.

Привет Елене Филипповне, которая прислала мне цветочки из дорогого сада Антона Павловича.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁴⁷⁴

23 июля 1951 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас с Днем Вашего ангела с пожеланием как всегда здоровья, чтобы ничего не болело, чтобы Вы пережили меня, иначе я померкну без Вас, как без солнца, звезд и всех светил небесных. Когда Вас нет в Москве, мне кажется, что и солнышко передвинулось за вами в Ялту и Ваш переулок пустой кажется и скучный.

Софью Ивановну поздравляю с именинницей, с пожеланием также всего лучшего на свете.

Крепко, крепко Вас целую и Софью Ивановну.

Любящая Вас М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁷⁵

25 августа 1951 г., Москва

Дорогая, родная, милая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с рождением или Ангелом, в какой день что произошло, не помню. Первое, крепко Вас целую и люблю по-старому, а ценю еще больше и, конечно, как полагается, желаю быть здоровой и чтобы ничего не болело, и чтобы в этот день сбылась Ваша мечта и Ольги Леонардовны, чтобы в этот день вы были вместе, но сейчас я не в курсе ее жизни, так как уже три недели больна — у меня радикулит и что-то с ногой. Лечит доктор Бунин. Вчера он пришел с доктором-хирургом. Велено держать ногу в горизонтальном положении и горячие ванны для ноги. Мне как будто лучше. Но лежать адски надоело, некогда тратить время на лежанье. Хотела осенью, когда спадет жара, походить, продать книги, а тут нога, так вся жизнь с препятствиями на самом важном моменте. Но благодаря лежанью горела желанием мира, слушая по радио фестиваль мира в Берлине, как будто сама шла в колонне горящих сердец молодежи, так сердце мое пылало. Как это хорошо — такие выступления! Этот огонек в молодых сердцах не померкнет и разнесется по всему миру.

Как-то в жаркий день я хотела подышать свежим воздухом и в воскресный день я отправилась в Александровский парк около Кремля, но посидеть под липами почти не пришлось. Сад весь был переполнен народом. Очередь к мавзолею Ленина шла колонной в три ряда, заполняя весь сад. Люди шли разных возрастов, даже малыши сидели на плечах взрослых. Когда мне удалось присесть на освободившееся место, которое я выслеживала, кто поднимется с места на скамье, со мной очутились две девушки из глухой провинции. Если бы Вы видели, как они были восторженно счастливы, что они командированы в Москву для повышения квалификации на один месяц с образованием техникума по сельскому хозяйству. Посмотрели Москву с ее галереями, памятниками, экскурсиями, слушали лекции профессоров. Театры были им доступны. А сама Москва как похорошела — цветники из чудных роз, какая планировка, особенно Тверского бульвара! Колонна двигалась, и мои соседки тоже ушли, сели новые около меня, и все командировочные — и с Севера, и с Востока, сколько их, и все они командировочные по всяким профессиям. Все это очень интересно.

Жаль мне мою Валю бесконечно. Она так устает с проектами и чертежами. В Москве летом в такую жару, и ей все не дают отпуска. Такая спешка на работе. Она так еще молода, так мало видела, ей скорей куда-нибудь на свежий воздух, впереди еще целая зима, а лето на исходе. А тут еще моя нога с компрессами. Хочу пока еще тепло куда-нибудь скорей отправить. Она у меня такая сердечная. На работе называют ее «золотая головка». О ее красоте не могу судить, но последнее время она приходит домой с букетами чудных роз, но такая усталая. Мне ее бесконечно жаль. А жизнь бежит, ничего не успеваю делать, что надо обязательно сделать и хочу. Валя моя иной раз вырвется на воскресенье за город, привезет радостная несколько этюдов акварелью, а сегодня сидит, не разгибаясь, себе платье с весны еще никак не могла успеть. Мечтала я пойти к букинисту продать книги, но тут моя больная нога, ну не досадно ли? И так вся жизнь! Но радости еще остались: любимые люди, старые, милые, родные друзья, которых делается все меньше, и меньше на земле моих современников. Вы, милая, родная, Инночка, которую я тоже очень люблю, Женя Воейкова, а теперь пошла новая молодежь — подруги Вали. Но они такие шумные, что я затыкаю уши. Хорошо, что Валя тихая.

Ну, дорогая, родная Мария Павловна, целую Вас крепко, крепко.

Любящая Вас М. Дроздова.

Елене Филипповне нежный привет, еще жму Вашу родную руку.

Валя просит передать и от нее привет. Ведь она знает каждую черточку Вашей жизни по моим рассказам о мелиховской жизни, незабываемой.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁷⁶

16 сентября 1951 г., Москва

Милая, дорогая, родная Мария Павловна!

Наконец мою Валю отпустили в отпуск. Жаль, что так поздно. Какой отдых в сентябре, когда в реку не полезешь купаться. Ночи стали очень холодные и пойдет слякоть. Но мои знакомые уговорили с ними ехать в Ялту, и Валя поехала, не одна, а с ними, знакомыми. Они обещали ее устроить хорошо. И я успокоилась, что лето отпуска у нее обеспечено. Она, Валюша, очень беспокоилась, как я останусь одна в Москве, еще не выздоровевшая. Но и тут мне повезло. Приехала в командировку из Ленинграда Инночки Самсоновой дочь, химичка⁴⁷⁷, и остановилась у меня, и мне так хорошо с ней, а то без Валюши мне очень грустно. Проснешься, а ее головка не торчит на диване утром. Все заботы по хозяйству ведет моя гостья, Так что живу, можно сказать, по-царски. Хотя не в Крыму, а фруктами завалена и вкусными вещами, и есть кому пойти купить еще. На днях я просила Валю навестить Вас, и чтобы она ярко рассказала свои впечатления, как Вы себя чувствуете, и поговорила с Вами и рассказала мне все, все. Мне это так дорого, Мария Павловна. Своим письмом к Вам я очень опаздываю. Все оставшиеся знакомые в живых, узнавши, что я больна, беспрерывно навещают меня, да еще Валя, боясь, что оставляет меня без себя, поручила всем своим подругам навещать меня с вопросом, не надо ли чего? И целый день звонки, от чего я устаю немного, потому что помимо гостей моих звонят крысоловы, морят крыс, точильщики ножей, молочники, газовщики, нищие. Почта три раза в день, и, к счастью, мои гости бегают на звонки и разделываются со всеми. Последние дни были три дня чудные, а сейчас день холодный, серый, даже темно в комнате без электричества. Но Москва завалена яблоками, сливами, арбузами.

Начинают возвращаться после отдыха москвичи, и в Москве стало еще теснее, говорят мои посетители. Хорошо, что мне все приносят, даже для развлечения журнал «Огонек», чудесно изданный, журнал «Москва» на английском языке с портретом француженки, которая во Франции легла на рельсы, не пустив врага. У нас она снята в окружении наших детей. Журнал издан лучше, чем хвалились у нас американцы.

Ну, дорогая Мария Павловна, целую Вас крепко, крепко и люблю. Привет мой самый нежный Ольге Леонардовне, Софье Ивановне и Елене Филипповне.

Ваша М. Дроздова.

От души желаю, чтобы Вы были также согреты любящими Вас сердцами, как я сейчас.

Для Ольги Леонардовны — я просила опустить ей письмо давно, с благодарностью за ее подарок, который она оставила мне. Наверно, она его получила.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁷⁸

28 декабря 1951 г., Москва

Дорогая милая, любимая Мария Павловна! Поздравляю Вас с Новым годом с пожеланием здоровья, бодрости и всего самого лучшего на свете. Валя моя тоже шлет Вам поздравление и у нее радость, что она видела Вас, и Вы, несмотря на недомогание, приняли ее. В Москве слякоть ужасная, мокрый снег, грязь, словом, 4 градуса тепла. В магазинах такая толчея. Если бы не было палаток на улицах, ужас был бы от тесноты. Пишу мало, так как хочу скорей поздравить, а письмо особо будет.

Любящая Вас М. Дроздова.

Елене Филипповне от меня и Вали поздравление тоже с Новым годом.

1952 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁷⁹

6 января 1952 г., Москва

Милая, дорогая, родненькая Мария Павловна!

Еще [раз] поздравляю Вас с Новым годом. Тогда я писала Вам открыточку, так как очень спешила Вам отправить, как можно скорей. Поздравление и так уж тогда запаздывало. Итак от всей души желаю [Вам] быть здоровой. И весна в Крыму уж так близко, и Вы будете себя хорошо чувствовать. Я очень удивилась, что Ольга Леонардовна приехала в Москву, ведь осень в Москве была и есть очень плохая — слякоть, дождь, серо, небо хмурое, воздух тяжелый, насыщенный ненастными днями с моросящим дождем, и все тает.

Недели две тому назад была у Ольги Леонардовны. Она себя, говорит, очень плохо чувствует здесь, вспоминая, как ей было хорошо в Крыму у Вас. В доме — первый этаж, иди и дыши, никуда не поднимаясь и не спускаясь. А воздух!!! А я сижу в Москве, как искаженная. Одну недельку была только на даче всего. В это лето мечтаю куда-нибудь хоть на месяц устроиться под Москвой.

Время бежит, как огонь, — так некогда. Ольга Леонардовна, мне показалось, очень поправилась. Весной она, когда я была у нее, до обеда все еще лежала в постели и уходила после обеда, едва доевши 3-е блюдо, а сейчас после обеда стала раскладывать пасьянс. Были у нее: из Художественного театра актриса молодая и сестра Елизаветы Николаевны Коншиной⁴⁸⁰.

Моя Валюша Вам очень кланяется и поздравляет с Новым годом и до сих пор радостно настроена, что Вы ее ласково встретили, и несмотря на Ваши хворости поднялись наверх показать Вашу комнату. Мне только было, говорит, жаль, что Мария Павловна поднимается наверх. Хвалила очень Вашей работы мой портрет, как хорошо, как свежо он написан.

Дорогая Мария Павловна, если Вам нетрудно мне написать, то напишите, как понравилась Вам моя Валя. Она очень хорошая и ценный работник. Сейчас сшила из старья сама себе шубку, перелицевав старую, контур получился чудесный. Только устает она ужасно. Поездка в Крым ее очень освежила, жаль, что мало пришлось ей купаться из-за погоды. Когда она училась в 10-летке, она в то же время брала работу по игрушке в артели. Потом прямо с десятилетки попала на заготовку леса на несколько месяцев. Хотя это тоже ее освежило, но попортило сердце⁴⁸¹. Все время она еще горит писать красками, ждет весны, как манны небесной, чтобы ездить на этюды.

На днях я узнала печальную новость. Еду на днях на троллейбусе, вдруг молоденькая женщина с мальчиком оборачивается ко мне с вопросом: «Не узнаете?» Оказывается, это дочь Софьи Исааковны Коновицер. Сообщила мне, что ее мать, Софья Исааковна, умерла 5 лет тому назад от рака. Мой возраст — все помирают.

Сегодня в «Огоньке» напечатали портрет художника Егорова, дающего уроки рисования. Подпись: «Профессор». Во как!! А я нет.

Ждем морозов, но шуба теплая так тяжела у меня, беда! Болит у Вас спина? У меня адски болит, лопатки и радикулит, но я, как прежде, двигаюсь быстро, но все-таки хочу жить. Мне кажется, что моим родным я еще очень нужна, хотя словом, да утешу, а может, это мне кажется. Но Валя меня охраняет честно.

На выставку за 1951 год в Третьяковку не пойду. Говорят, [на улице] больше машин. Конечно, хлеба будет больше, но мне и цветочков хочется тоже.

7 января. Сегодня Рождество по-старому. С чем Вас поздравляю и Елену Филипповну сердечным приветом, и она мне стала дорога, потому что Ольга Леонардовна мне рассказала, как она Вам предана и заботится о Вас.

Вчера была у Женечки Воейковой на именинах. Она стала уже 4 года как бабушка. Была елка, гости, но не было Владимира Васильевича⁴⁸², который был всегда и везде гвоздем общества. Сегодня благодаря празднику вдруг подморозило, заиграло солнышко. Вдруг Тверской бульвар покрылся инеем, деревья стоят хорошенькие, подкрашенные розоватым налетом от солнышка. Земля покрылась белым ковром. Чудно хорошо после серых дней и грязных дорожек. Ведь почти всю осень [я] зажигала лампы с 4-х часов, а то и с утра, когда нужны глаза.

У Евгении Павловны вспоминали Вас. Она Вам кланяется. И всех, кого встречаю из общих знакомых, вспоминают Вас добрым словом, любя.

Ну, пока, дорогая Мария Павловна. Целую Вас и обнимаю крепко, крепко. Любящая Вас М. Дроздова.

С.И. Бакланова — М.П. Чеховой⁴⁸³

28 января 1952 г., Москва

<...> заходят к нам разные люди, все озабоченные, усталые. Обедает почти каждый день кто-нибудь — то по приглашению, то экспромтом. Была Мар[ия] Тим[офеевна], уже не такая восторженная, очень сдала. В восторге от своего портрета⁴⁸⁴. <...>

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁸⁵

30 марта 1952 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Сегодня Вас видела во сне, радостную и такую молодую, какая Вы были в Мелихове. И так все всколыхнулось в душе, т. е. переживания в чудесном Мелихове. Как это было давно и хорошо! Часто, Вас эту зиму вспоминая, грустила, как Вы там проводите вечера и ночи? Пришла бы я к Вам поговорить по душам, как бывало. Но куда уж теперь так далеко? Да еще и с моими припадками печени и радикулитом, который объявился. Весьма неприятная штука. Сейчас три недели не выхожу, лежу с грелками. Месяц тому назад встретила у Ксаночки Женечку Чехову. Она лечится у Бунина, т. е. не она, а ее муж. Она расцвела. Вид чудесный. Веселая и радостная. Я почти ни у кого не бываю. Только выставки посещаю. Была в ЦДРИ выставка. Была составлена из вещей, собранных из частных коллекций, картины всех моих современников: Коровин, Репин, Серов, Левитан, Сомов⁴⁸⁶ и масса других. Так было приятно. На днях чествовали Бялыницкого-Бируля⁴⁸⁷. Ему 80 лет. Публика была немного помоложе меня и так похожа на моих современников по виду, что казалось, что все знакомые. Работы чудесные. Выставка очень большая была и масса молодежи. У кассы очереди огромные. Много было строгановцев, лет 40 их не видела. Собрались мы там в буфете. Комната была увешана картинами. Уютно стояли столики, красиво сервированные, где мы себе спросили по расстегайчику с рыбой, необычайно вкусной. Вспомнили юные года радостно, встретясь здесь через 40 лет. Изменились все, но все почти работают и гордо держат свои головы трудовых людей. Только художник Егоров ходит с палочкой. И нам хочется взять краски и писать, а начнешь писать задерганный, выйдет — Бог знает что. Но у меня такое чувство к живописи, как будто я очень наголодалась, и все время хочу схватить эту ценность — краски, сесть и писать, не помня себя, и, кажется, так просто писать. Много поняла, кроме перспективы линейной, а воздушная так и манит — скорей к полотну. Краски лежат и сохнут, полотно тоже, а сил физических при ведении хозяйства не хватает.

Была недавно у Ольги Леонардовны. За 4 дня была приглашена к обеду. Ольга Леонардовна в постели, а мы с Софьей Ивановной обедали в столовой. Потом перешли к Ольге Леонардовне. Розоватый свет от абажура отливал на ее лицо, оно казалось совсем молодым, и все в окружении чудесного, красиво сшитого белья, еще больше усиливая прелесть женского тела. Она была веселая. Приходила на поклонение красивая жена умершего художника Дмитриева⁴⁸⁸, и я совсем воспрянула духом, глядя на красоту и молодость. А походка! Жена Левочки — примятая жизнью уже. Так недавно еще была радостная, милая, ходит на курсы языка. Попили чаю, и я ушла. Дел масса у меня помимо хозяйства. Даю один урок по рисованию очаровательной девушке. Черненькая, с красивыми движениями, ученица юридического института высшего. Вчера насмешила меня. Пришла, спряталась за ширму и выскочила оттуда в воздушной пачке балерины [из] газа. Проделала несколько эффектных поз и села рисовать натюрморт, и в это же время позировала Вале. Своим веселым нравом внесла столько жизни. У нас по утрам 18 градусов мороза, днем 6—7. С нетерпением жду весны. С моими болезнями, как радикулит, это беда.

Валя моя очень Вам кланяется. Она все еще горит желанием творчества, но очень устает, так как на работе их гонят спешкой. Она частенько застревает и приходит очень усталая поздно. Потом у них на работе кружок рисования, чему я рада бесконечно. Пусть горит.

Мария Павловна, дорогая, черкните мне когда-нибудь хоть открыточку. Ваш милый почерк, такой знакомый мне, и тот меня порадует. Недавно я нашла написанное Вам мною письмо в эту осень, которое кто-то из уходящих друзей, а может, Валя, забыли опустить в ящик, которое опять куда-то завалилось. Найду, пришлю. Я спросила Ольгу Леонардовну, неужели она сможет еще поехать в Ялту. Она весело сказала: «Конечно, почему нет?»

Ну, целую Вас и обнимаю нежно, нежно, Вас, теплую, родную.

Привет от меня Елене Филипповне. Как я рада, что около Вас такой хороший человек. Как рассказывают Ольга Леонардовна и Софья Ивановна и моя Валя, она очень внимательная и культурная.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁸⁹

17 апреля 1952 г., Москва

Дорогая, милая, родная Мария Павловна!

Поздравляю Вас с праздником и Вашу милую Елену Филипповну! И крепко, крепко Вас целую три раза и обнимаю Вас тепленькую и Ваши плечи ощущаю и лицо Ваше вижу, родную, незабываемую Марию Павловну. Скоро ведь пора нам, уходить надо, хотя я совсем еще не хочу уходить. Назло хочу зубы даже вставить. Кстати, пенсионерам даром вставляют. Перед уходом, который чувствуешь и знаешь, что скоро, поэтому особенно делается остра наша человеческая нежность к близким, любимым людям.

А на дворе так хорошо! Солнышко, и кажется, что скоро, скоро потекут молочные реки и кисельные берега, и скоро, скоро цветущие сады покроют нашу землю при тех темпах работы, как сейчас идет работа, и что не через 200—300 лет, как писал Антон Павлович в каком-то рассказе, а скорей наступит райская жизнь. Молодежь уже звенит! Как рабочие в Москве стали жить хорошо! Как в комнатах хорошо у них — чистота, картины на стенах, свежие, без паутины и клопов на карнизах, по-настоящему хорошо. Попадешь на Кузнецкий Мост и не знаешь, где же «Мюр и Мерилиз»? А где театры — Большой и Малый? Появилась площадь с открытым рестораном и цветником. А люди идут и идут без конца. В магазинах — полно, сунешь нос и скорей обратно. А в кондитерских? Какая упаковка! И масса вкусных вещей. На днях я была на Выставке прикладного искусства. Чудесные залы в Академии художеств, много комнат. Выставка изумительная. Такое богатство произведений, так красиво, особенно отличается ленинградский фарфор по красоте красок и форм. Кроме посуды, масса скульптуры. Хороши работы нашей знаменитой Мухиной⁴⁹⁰: балерина и боярин из фарфора. Вышивки, шкатулки кустарей, кружева. Я думаю, наши иностранные гости будут поражены нашими талантами. Публика была понимающая, интересующаяся. И, конечно, полно.

На праздник навещу друзей, которых осталось так мало. Собираюсь к Ольге Леонардовне, Женечке. Остальных, кажется, уж нет, моих современников. Инночка в Ленинграде. Я так рада теплу, а то с моим радикулитом очень тяжело. Так хочется пожить летом вблизи деревни, чтобы Валюша могла пожить там со мной и оттуда ездить на работу. Она очень устала, все еще не придет в себя после всяких передряг в жизни и смертей близких. Полна всех стремлений, а силенок мало. Не знаю только, исполнится ли моя мечта о даче. Надо ездить Вале каждый день на работу, значит, жить близко от Москвы, а дачи сейчас дорогие, и надо все везти. Все это трудно. А жить далеко — много времени пойдет на дорогу. Я уже как лет 20 не выезжала из Москвы летом, не считая поездки дня на 2—3. Если подешевеют в середине лета, может, поедем на месяц, и то неизвестно. Бывают моменты — то пальто Вале необходимо или еще что-нибудь бытовое, и мечты убегут.

У Вас сейчас, наверное, необычайно хорошо — весна. При мне было все не так, как сейчас, когда все выросло. Начала писать Вам утром, было еще на дворе тепло, а сейчас вечер — пошел снег и холод. Буду топить печку. Праздник, кажется, не буду устраивать, хотя Валя любит красивый стол. Но яиц достать невозможно. Такие очереди. Часа 4 надо простоять и из-за одного десятка. Таких очередей за яйцами еще никогда не бывало. А на рынке дорого.

Ну, пока до свидания, дорогая Мария Павловна.

Крепко Вас целую, любящая Вас сердцем, М. Дроздова.

Нашла наконец письмо, написанное Вам осенью и не отосланное. И была все больна и не помню, как и кто не опустил это письмо. Мария Павловна, дорогая, если Вам не жалко, подарите мне портрет мой с надписью Вашей работы. Только — если Вам не жалко. Мне так хочется иметь от Вас память. И Валя просит, ей он очень нравится. Может Софья Ивановна его привезет мне, когда поедет к Вам?

Сегодня по радио приглашают окончивших Строгановское училище на вечер с преподавателями. Очень хочу пойти.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁹¹

12 июня 1952 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна! Целую Вас крепко, крепко и люблю по-старому.

Сегодня в третий раз была за эту зиму на выставке Серова и с каждым разом говорю себе: «Это лучший наш художник». После выставки душа загорелась. Придя домой, говорю себе: «Сейчас же возьму кисти и краски в руки», и точно думаю себе: «Понимаю как никогда, как надо писать». Все до точки поняла — сделаю. Открываю свой старый ящик с красками и первое вижу: половина красок высохла, кисти обглоданы давно. С грустью складываю все обратно, с горькой насмешкой над собой и судьбой. А надо было [бы] попробовать, но, конечно, наверно, ничего бы не вышло. А так хочется хотя хвостик захватить. Творческая жизнь пока жива. Жаль не выпить до дна сладость наших былых мечтаний. И так мечты мои — за все мои годы. 81 год мне стукнуло, а я до сих пор не допила до дна свежести своих мечтаний. И все кажется, что еще, хотя глоток, а выпью. Я хочу! Хочу! И хочу! Не дают покоя пятна на предметах, на столе — так живописно. Сейчас масса цветов как никогда в Москве. Это будоражит, и захотелось Вам сейчас же написать письмо. Только что прочла воспоминания матери Серова⁴⁹². Прекрасно написано и умно. Хочется, чтобы все прочли. Книга большая, но есть там и иллюстрации.

Вчера пришел ко мне мой ученик, бывший, которого я готовила по рисованию для поступления в одну из студий Москвы. Ему 35 лет. Приехал он из глуши Украины. Рабочий, почти безграмотный, починяльщик швейных машинок. Рисунки у него не с натуры были, прямо детские, своя фантазия, до того они были наивны. С трудом он подходил к натуре и все говорил: «Вот не выходит, а я заболел, так хочу быть художником». И вот прошло 6 лет, и вдруг он пришел ко мне на днях, притащив мне на показ уже работы масляными красками, 6 штук, в метр величиной каждая. С гордостью развязал и поставил передо мной свое творчество — чудесные натюрморты, свежесть и благородство красок и передача материала. Натурщик по краскам, замечательно! Но рисунок... Далек от Серова, но это недостаток времени, надо починять машинки ему больше, чем рисовать. Мне так понравилась его работа, что он ушел с сияющим лицом (!), т. е. физиономией.

Была у Ольги Леонардовны. Жаль, что она в Москве, когда она любит Крым. Вид у нее хороший, но видно — она грустит, что плохо видит; мечтает скорей ехать к Вам, но ее доктора разъехались на лето, и она боится выезжать без разрешения докторов так далеко.

В Москве наступила жара адова. Мечтаю о зелени. Как Вы были правы, убеждая меня быть вегетарианцем. Это единственное спасение старцам — не есть мяса, потому мы с Вами еще подвижны. Как говорит Ваша Женечка, что Вы без труда вскакиваете на стул, а я уже нет. Три раза за лето была на могиле Антона Павловича. Публика с благоговением останавливается около оградки. Всегда там цветут цветочки. Я каждый раз по сезону покупаю на рынке полевые цветочки на его могилку. Кладбище очень красиво, все в цветах, все с большим вкусом. Могилка Неждановой⁴⁹³ утопает в цветах. В 6 часов раздается звон на колокольне и слышится церковное пение из открытых окон в церкви. Там же живет внучка или правнучка Кутузова знаменитого, все ведущая и все знающая про старину, к тому же библиотекарша, много читавшая. Живет в бывшей келье монахинь. Когда зайдешь, чаем угощает, но без просфоры. Иногда перед отходом захожу к ней на полчаса. Как вишни и сирень там хорошо цветут! Могилка Антона Павловича — на фоне этих цветущих вишень. Везде чистота, порядок. Так красиво!

Ну, до свидания, милая, дорогая Мария Павловна. Целую и обнимаю, Ваша М. Дроздова.

Ксаночка и Валя шлют Вам свой привет. Инночка меня беспокоит, давно не пишет. А вдруг Вы еще приедете в Москву? Хорошо!!

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁹⁴

20 августа 1952 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Родненькая. Поздравляю Вас с Днем Вашего ангела. С пожеланием всего самого лучшего на свете. Женечка Чехова говорит, что Вы, как девочка, вскакиваете на стул без всякого труда, а я даже влезть не могу. Но все говорят, что я не хожу, а бегаю, как лань быстроногая. Но сегодня уморилась — страдаю душой и телом. Была на выставке цветов, которая разместилась на всех этажах и комнатах Строгановского училища. Цветов, овощей и фруктов было в изобилии. Чудесные гербарии под стеклом, художественно исполненные. Народу было масса. Публика — больше любящая искусство, и масса ученых по виду и профессоров по прочной походке с отвлеченными лицами. Молодежь, по-видимому, — любящая искусство тоже. Залы были переполнены, но душа была потрясена не так цветами, как воспоминаниями о прошлом. Эти стены, теперь заставленные сплошь цветами, актовый зал и все переживания прошлых, молодых лет потрясли мою душу. В этом же здании я переживала и Вали моей переживания, особенно ее выпускной вечер. Она с сияющим от счастья лицом, с огромным букетом ярких белых, розовых пионов. Быстро все, как на экране, прошло, и занавес спущен. Какая будет картина следующая? Надо отдохнуть, чтобы воспринять все, что ждет меня в мои 82 года. Надо отдохнуть хорошенько.

Пока сижу в Москве, пью женьшень для молодости. Дышу городской пылью. Жара адова. Везде люди, очереди. Базары радуют глаз овощами, цветами. Люди бегут, бегут, и все равно никто не успевает сделать намеченное. Так хочется подышать свежим воздухом. Парки переполнены гуляющими под звуки музыки и радио.

После безнадежных поисков тишины и свежего воздуха я, наконец, обрела покой. Хотя редко, очень уж некогда: это Новодевичий монастырь. Тишина, покой, масса цветов, очень красиво, и нет радио — но печальный вечерний звон в 6 часов вечера. Такая прогулка вполне доступна. Дорога туда и обратно 1 р. 20 к. Вход бесплатный, и то хорошо. Посидеть там часа 2, и то рада.

Могилка Антона Павловича в порядке. Цветет роза, пышно расцвели белые и красные шапки флоксов. Публики около оградки Чехова полно. Только надо подправить надпись на памятнике: «Антон Павлович», — плохо стало видно. Инночка пишет из Ленинграда, что ей, кроме занятий в институте, надо иметь диплом соответствующий — для высших учебных заведений — по языкам, так как у нее нет такого, ей пришлось поступить в январе на заочные курсы по немецкому, французскому и латинскому языку, которого она не знает, и все она выдержала. Остался экзамен по марксизму. Вот молодец она в свои 70 лет! И будет не лишена хорошей ставки.

Ну, дорогая Мария Павловна! Крепко целую Вас и обнимаю. Ваша М. Дроздова.

Ольге Леонардовне привет и Софье Ивановне, и Елене Филипповне. Валя моя шлет привет. Это письмо начала писать 20-го августа, но такая масса забот, что все откладывала и все равно опоздала, но лучше поздно, чем не послать. Дописываю 27 августа.

31 августа. Была потрясена смертью Щепкиной-Куперник. Скорей испугана: ведь она гораздо моложе меня. Я жила, как в запазухе, тепленько: умирали гораздо моложе меня, а я все с гордостью и сомнением думала: а я вот живу, молодец! А тут призадумалась и заспешила и пишу письма, пока живу. Хочется всех согреть и пожелать всего хорошего, и всем будет хорошо.

Канна! Сделали мичуринцы! Все грамотные. Разве не чудо? Все, о чем болел Антон Павлович, делают.

Еще целую крепко.

И все так думаю, что скоро помру, а там, кто его знает!

1953 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁹⁵

10 января 1953 г., Москва

С Новым годом!

Милая, дорогая, родненькая Мария Павловна!

Хотя я опоздала с поздравлением, но лучше поздравить сейчас, чем не поздравить. Поэтому поздравляю сегодня и крепко обнимаю, тепло, тепло целую и люблю.

У меня почти весь декабрь был грипп, не то испанка. И к Новому году заболела Валя, так как ухаживала за мной и брала бюллетень и заразилась. А теперь лежит сама. Опять бюллетень, что очень не весело. Я очень волнуюсь за нее. Гонка на работе и курят табачище, чего она совершенно не выносит. На работе дышать нечем. Как затихнет у меня хворость, поеду к Ольге Леонардовне. Жду этого момента с большой душевной радостью: скорей увидеть Ваше творчество. Это мне большой радостный подарок — портрет — к Новому году. Радостно вспомнить наши молодые годы и мечты в творческой работе. Я еще и теперь умею радоваться, несмотря на свои 82 года. К сожалению, умею и печалиться, но еще больше, вдвое больше, чем раньше, от всяких огорчений — личных и неличных. Не могу видеть и слышать без слез о человеческих страданиях как никогда.

Как Вы себя чувствуете? Я думаю, что если около Вас Елена Филипповна и Вы не одна, не без близкого человека, на душе у меня спокойнее, что она вблизи Вас. Передайте ей мой нежный привет от меня.

Эту зиму благодаря хворости я пропустила все выставки. Жаль очень. Может, удастся пойти на областную. Из моих друзей еще живы Женечка Воейкова и Инночка, а то всех скосила смерть. Из гимназии Потоцкой никого не осталось. А мои ученицы из очаровательных девушек превратились в сморщенных старушек, потерявших на войне мужей и сыновей.

Когда у меня в комнате тепло, а за окном мороз, и радио напоминает о корейцах⁴⁹⁶, то жизнь не мила. Это черт знает что эти войны.

Моя Валя очень Вам кланяется и поздравляет с Новым годом, с пожеланием здоровья. Лежит около меня и надрывает мою душу кашлем. А в руках книжка к экзамену по марксизму и ленинизму, второй год занимается в институте, и все ясней поняла теперь. Говорит, очень интересно! Знать хочу и я, надо прочесть.

Ну, дорогая, любимая Мария Павловна, целую Вас крепко, крепко. Ваша М. Дроздова.

Была у меня Женя Воейкова и шлет Вам привет.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁴⁹⁷

16 января 1953 г., Москва

Милая, дорогая, любимая Мария Павловна!

Сейчас принесла Варя, домашняя работница Ольги Леонардовны, письмо и спросила: отчего я не прихожу? И мой портрет, писанный Вами в 1893 году⁴⁹⁸. Прав был Антон Павлович, говоря, что Вы в живописи то, что он в литературе. Этот портрет — действительно я, вся я в молодые годы. И как свежо написано. Как жаль, что Вы потом не работали. Время, вернись! Но увы, не догнать! Я так обрадовалась этому портрету, что не думала, что я могу по-детски радоваться, как маленькие дети, будто получила на елке чудную игрушку в подарок. И главное — Ваше внимание с подписью. Милая, дорогая Мария Павловна, как я Вас люблю за Ваше чуткое сердце, что нашлось у Вас время собрать и надписать портрет, сопровождая его в путь на радость моих девочек и, конечно, мою.

Крепко, крепко Вас целую и обнимаю. Валя тоже благодарит Вас за портрет с пожеланием в Новом году всего лучшего.

Валюша моя совсем расклеилась со своей ангиной и гриппом — адский кашель, насморк, глаза больные, страдает, страдает, что второй месяц на бюллетене. Не очень это, конечно, весело, и совсем больная пошла на работу. Я просила ее не идти, но она ушла, и я сижу на иголках из-за страдания за нее. Чего стоило мне ее выходить. Доктор Бунин лечит ее и требует просветить ее, исследовать кровь, а ей некогда — просто беда. Талантлива она и на хорошем счету. И прицепилась к ней эта хворость. Хорошая она, с хорошим сердцем. К Новому году подарила мне бумазеи на ночную рубашку, а сама не может купить себе перчаток. Сейчас кто-то звонит. Иду отворять. Кто там?

Прошло 2 часа, приехала из Ленинграда Нина, дочь Инночки Самсоновой (Ворониной), которая жила у Вас у Сандуновских бань, художница. Приехала в командировку по заводам. Такая же умница, как и Инночка, так напоминает мне мать свою — Инну. Сейчас оставила у меня свой чемодан, написала матери своей письмо и умчалась куда-то под Москву на завод, там переночует и завтра ко мне с ночевкой на три дня, и опять в Ленинград. Она мне, как своя, ведь родилась она при мне еще.

Недавно в одном домике я встретила писателя Чуковского⁴⁹⁹. Ему сказали, что я хорошо знала Антона Павловича. Он пожал мне руку и поклонился мне таким низким поклоном, что я думала, он переломится пополам, и очень спрашивал о Вас.

Я, кажется, писала Вам, что могилу Антона Павловича подновили. Молодежь осаждает как всегда его могилку. Ольга Леонардовна пишет мне, что была у нее Людмила⁵⁰⁰ на днях и, идя домой, скончалась. В какой день, не знаю. Женичка Ваша расцвела так, что я ее не узнала на улице. Ксаночка моя говорит, что у нее все благополучно, та у нее была.

Ну, целую Вас крепко, крепко.

Любящая Вас М. Дроздова.

Елене Филипповне нежный привет.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵⁰¹

24 апреля 1953 г., Москва

Милая, дорогая, любимая Мария Павловна!

Поздравляю вас с Первым Мая. Не писала Вам долго. Уж очень, очень вышел этот год с переживаниями, начиная с 6-го января. Потом долго была больна Валя. В ноябре заболела гриппом в тяжелой форме, с осложнением на ухо. После бюллетеня, придя со службы, где было холодно, у нее повторился грипп, и в результате у нее оказался гайморит. Хотели долбить череп, но благодаря доктору Бунину, который устроил ее в ЦКБ к хорошему врачу, который ее лечил электричеством, ей стало лучше. И на все это пошло около 4-х месяцев, так как приходилось временами ходить на службу в морозы. От волнений за нее, я так устала нервами, что до сих пор не приду в себя. А забот полно. Доктор велел ей брать отпуск и отдохнуть. Хорошо, что весна не гнилая! Так утешило солнышко. Валю куда-нибудь спроважу, а сама буду ездить в Новодевичий за 60 коп. на троллейбусе и в Сокольники, но там теперь очень людно и гремит радио, а на кладбище — тишина.

Когда я была у Ольги Леонардовны, она все время говорила с Софьей Ивановной, чтобы поспеть посадить около могилки Антона Павловича деревья. У Ольги Леонардовны я была за всю зиму только 2 раза: когда она вернулась из Ялты. Тогда, один день в году, я узнаю подробности о Вас и Вашей жизни. На днях была второй раз. У них были Средина⁵⁰², Коншина, Андрейка и одна артистка Художественного театра, из новых. Ольга Леонардовна была очень усталая, так как накануне была на репетиции в Художественном театре на «Ломоносове»⁵⁰³. Мечтает о Ялте. Вспоминали старых друзей.

Стало тепло. Такое счастье — не надевать шубы тяжелой и ботики. На радостях, что легче ходить, пойду на выставку женскую на Кузнецкий: живопись и графика. За зиму была только на выставке художников Бакшеева⁵⁰⁴, Серова и Ульянова.

Все лето буду в Москве. Валя моя горит желанием писать красками весну. Вчера была Ксаночка с доктором Буниным и Валины сверстники, горящие искусством. Один молодой художник пришел с альбомом и делал зарисовки гостей, начиная с меня, как старшего в роде. Я заглянула и отвернулась — до чего я стара, но мне было весело смотреть на 25-летнее существо, с каким вдохновением он вскидывал свой взгляд, творя. И я так ожила душой, как будто я творю. Так вспомнились молодые годы и наши мечты. Всю зиму почти нигде не была — болезнь Вали, моя печень, радикулит и страшная усталость. Может, летом отдохну хоть от тяжелой шубы. Счастлива, что еще глаза мои видят, а слух уж с изъяном, но не очень.

Ну, дорогая Мария Павловна, крепко Вас целую и обнимаю, и люблю. Еще целую крепко и накрепко. Ваша М. Дроздова.

Валя моя и Ксаночка и Бунин просят передать Вам привет.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵⁰⁵

7 июля 1953 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна, родненькая! Как Ваше здоровье? В Москве говорят, что Вы уже после болезни совсем молодцом. Хорошо, что Вы дышите чистым воздухом. Уверена, что Вы будете знамениты и проживете больше 100 лет. На днях читала книжку, забыла только какого профессора, что Павлов, доктор, насчитал за последнее время 150-летних старичков 300 человек, которых он знал. Между прочим из них больше половины — женщины, а мужчин меньше. Я стала очень чувствовать свои 82 года, очень быстро устаю. Но как только вспомню Вас, то сейчас же приободрюсь и сижу не горбясь, вытягиваюсь, насколько можно, вертикально, как по команде, и вспоминаю Вас и бодрюсь. Говорят, что Вы гораздо лучше меня держитесь, но у меня нет морщин, а это Вы виноваты. Недаром мы с Вами занимались в Мелихове Мюллером и красотой лица, а насчет мюллеровской гимнастики — ничего не выходит. На днях поехала, было, в Голицыно под Москвой, на дачу, от московской жары адовой и пыли. Вздумала заняться прополкой огорода. Сяду на корточки в углубленной дорожке и все падаю на спину, и ноги так разболелись от этих корточек, что спать не могла. Но подышала всего 3 дня деревенским воздухом и опять домой. Хорошо, что сегодня похолодало, а то очереди замучили: получать яйца — номер записи 3 тысячи.

Была на днях на могиле Антона Павловича. Там наведен порядок. Масса голубых цветов, и публика вокруг роем стоит у ограды. Так красиво, хорошо убрано.

Много говорят о подготовке к Вашему 90-летию и 125-летию со дня рождения Льва Толстого. Тоже все юбилеи и юбилеи. Недавно чествовали моего любимого художника Бакшеева. Очень хорошая была его выставка картин. Такие задушевные работы, как сам автор этих работ. Ему тоже 90 лет. Я так считаю и поднимаю голову, что и мне скоро будет 90 лет, а там, может, захочу и 100 лет.

Была как-то у Ольги Леонардовны — единственно, от кого я получаю точные сведения о Вас. Были у нее ее Андрейка, Средина и какой-то театральный критик. Ольга Леонардовна после болезни первые дни чувствовала себя хорошо и вкушала пищу безбоязненно, даже я позавидовала. Я до сих пор вегетарианка. Водкой чокнулись и — за Ваше здоровье, и я на радостях за Вас выпила полрюмки и с удовольствием.

Сейчас получила письмо из Ленинграда от Инночки. Вот молодец! Все держит экзамены на заочных [курсах], чтобы иметь право продолжать давать уроки в высших учебных заведениях.

Зовут Валю в Ленинград на отпуск, а я уж никуда не решусь, кроме Останкино и Новодевичьего монастыря. Я читаю Джека Лондона, «Вешние воды» Тургенева. И читаю по три страницы из каждой книги, которые Валя проглатывает за три дня, и все меняет. А книги так заманчивы — и Золя, и Мопассан, и новые книги. Когда же мне успеть? Еще надо лет 20, чтобы все сделать, что хочу, и прочесть. Но в духоте дышать трудно. О дачах и думать нечего — и дорого, и везде перегружено. За конуру с клопами платить невозможно, да и некогда, все приходит к концу. Надо все приводить в порядок. Всякая дрянь под руками тут. Был один урок по рисованию с девочкой, и та уехала на дачу. Мою Валюшу всегда задерживают на работе. Она устает очень быстро. В такую жарищу по воскресеньям хватает краски и мчится за город порисовать. Сделала несколько удачных пейзажных этюдов. Мечтает о любви, о счастье, о поездках в интересные места, где интересные постройки. Особенно ее поразил Ленинград с его постройками, когда их возил туда Архитектурный институт, где она училась. А теперь зовет Инночка туда провести у нее отпуск. У Инночки тоже дочь Нина, ученая, и чувствует себя сносно. Ну, милая, дорогая Мария Павловна, крепко, крепко Вас целую и люблю по-старому. Ваша М. Дроздова.

Привет Елене Филипповне.

Забыла день Вашего рождения, [надо] узнать точно для поздравления.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵⁰⁶

22 июля 1953 г., Москва

Поздравляю именинницу. Целую. Дроздова

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵⁰⁷

26 июля 1953 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

Поздравляю с открытием памятника в Ялте⁵⁰⁸ Антону Павловичу Чехову. Крепко Вас целую.

Ваша М. Дроздова. Пишу кратко. Очень больна.

1954 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵⁰⁹

1 января 1954 г., Москва

Дорогая Мария Павловна, родненькая!

Как хочу я Вас видеть. Но это несбыточная мечта. Сейчас скоро двенадцатый час, скоро будет Новый год. Играют по радио вальс. Грустно! Сижу одна. Моя Валя, единственная радость, ушла встречать Новый год в семью подруги, [где] устраивают все это очень интересно. А я больна, зашалила моя печень. Лежу уже третью неделю. Сейчас стрелка часов подходит к 12 часам ночи.

Поздравляю Вас, дорогая моя Мария Павловна, с Новым годом! Главное — желаю душевного покоя и успеха в Ваших делах, а у Вас дел и забот видимо-невидимо. Всегда о ком-то печетесь. Очень много думаю о Вас последнее время. Читала Вашу статью в «Литературной газете». Хорошо. Потом приехала после отдыха в Ялте моя знакомая и привезла мне книжку «Дом-музей Антона Павловича»⁵¹⁰. Все это всколыхнуло мою душу, и так напомнило всю ту жизнь в Вашем доме! И Вы — такая теплая, родная. Каждый уголок в Вашем доме напомнил мне те чудесные дни, так давно прошедшие. Как я всегда жду приезда Ольги Леонардовны, чтобы хотя бы от нее узнать что-нибудь о Вас. Месяц тому назад я звонила по телефону Ольге Леонардовне. Мне сказали, что Ольга Леонардовна приедет 15 декабря или к Новому году. По телефону я не могу говорить, так как не выхожу, а кого прошу, никак не дозвонятся, придется просто написать.

Сегодня моя Валя порадовала меня. Ей присуждена за авторский проект I категория.

Сегодня чудный солнечный день. Так хочется на свежий воздух. С моими хворостями я пропустила две интересные выставки: скульптурную и финскую. Говорят, очень интересные. Индийская выставка была очень интересная, попасть туда было очень трудно — очереди на улице, стояли по 3—4 часа, но я попала.

Сейчас перед Новым годом очереди в съедобных магазинах потрясающие — за огурцами, мандаринами, мясом. К Елисееву невозможно войти в магазин.

Ну, Мария Павловна, крепко, крепко Вас целую. Любящая Вас по-старому М. Дроздова.

Валя моя кланяется Вам.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵¹¹

2 января 1954 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас и Софью Ивановну с Новым годом, с пожеланием исполнений самых лучших порывов Вашей души, светлых, радостных, спокойных дней, как майское утро. Пишу с опозданием, так как больна уже три недели печенью после какой-то отравы. В начале декабря я звонила Вам, мне ответили, что 15 декабря или к Новому году Вас ждут в Москве обязательно. Последнее время я не выхожу из дома, да и по телефону сама почти ничего не слышу. Просила всех навещающих меня звонить Вам, приехали ли Вы. Отвечают все, что дозвониться Вам невозможно. Спешу написать Вам сейчас, пока мне лучше. За болезнь я так изболела сама, что стало жаль всех людей на свете, кто страдает. Пропустила все выставки: финляндскую и скульптурную. Счастье, что Валя со мной. Ну, пока до свидания. Крепко целую и обнимаю Вас и Софью Ивановну. Дай Вам Бог всего лучшего.

Любящая Вас М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵¹²

28 августа 1954 г., Москва

Дорогая, родненькая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Вашими именинами. Число не помню какое, кажется 28 августа. Желаю здоровья Вам и процветать и быть любимой и уважаемой, как сейчас, лучшими людьми за Ваши труды, за Антона Павловича. Хотела в чеховские дни⁵¹³ написать Вам, но так устала, переживая вместе с Вами эти дни, так как получила пригласительные билеты: в Колонный зал, музей на Кудринской, сказать хотя бы два слова об Антоне Павловиче, как я не отговаривалась. И я согласилась, но чтобы за меня кто-нибудь прочел, и дала несколько страничек из моих воспоминаний. Все было сделано честь честью. За мной приехал корреспондент, и мы с моей Валей поехали в Тимирязевский клуб. Меня встретили очень тепло. За меня говорила молоденькая актриса театра Вахтангова, и меня вызывали 2 раза, и я отделалась поклонами и страшной усталостью, так как сидеть в президиуме невыносимо. Электрический свет сжигал меня ослепительным светом. От всего этого я очень устала, а через несколько дней получила письмо от публики с просьбой напечатать больше, чем я дала, и такое душевное письмо — видно, что Антон Павлович очень дорог людям. В артистической комнате между почтенными людьми с лысинами слышался разговор с вопросом, будет ли Мария Павловна на вечере. Вас Москва любит и очень ценит. Получила письмо после своего выступления от какой-то Волковой, которая Вас знает, с просьбой навестить ее, так как она уже не встает с постели или написать ей о Вас.

После клуба с моим выступлением я отправилась через несколько дней в музей на Кудринской. У ворот дома стояла толпа с наводящим порядок милиционером. Музей небольшой. Всех пустить было невозможно. Войдя без очереди благодаря моим годам, 83 года, провели меня в музей. Я была очарована, с какой любовью, как все хорошо, уютно устроено, опять слышалось в толпе: Мария Павловна будет? Посмотрела этюды Ваши и 2 моих и Левитана. Как-то тепло было в музее. Все, видно, с любовью устроено. Стояли цветы живые в вазах, как-будто живут люди. Потом состоялся митинг во дворе, так как в музее невозможно было вместить всех. А толпа у входа на улице все увеличивалась, — и на заборах, и на крышах сидела молодежь. Начались выступления. Выступала Ольга Леонардовна. Но очень кратко и сидела потом в кресле с запрокинутой головой от усталости и мучительной жары. Был Сережа Чехов⁵¹⁴ с женой, все такой же розовый как всегда, и сынок, славный мальчик, Софья Ивановна, и еще артистка, которая обожает Ольгу Леонардовну, забыла фамилию.

И на другой день — была с Валей моей в Колонном зале, где я не была с 1917 года. У подъезда толпа — видимо-невидимо. И уже не один милиционер. Порядок изумительный. Зал переполнен. Жара адова. Речи были длинные. Потом начали выступать лекторы чужих земель, потом переводчики, и кусочек из «Дяди Вани» с Тарасовой и, кажется, Ливановым⁵¹⁵. После Книппер со Станиславским смотреть не хотелось, и мы с Валей ушли.

Ольга Леонардовна не выступала, опять полулежала в кресле, закинув голову и скоро уехала. Жара была нестерпимая. Все говорят, что давно так не отмечали больших писателей, как Антона Павловича. На кладбище в тот же день я не могла поехать, не было сил. В Мелихово тоже не могла поехать — такая длинная дорога, несмотря на все уговоры. Вообще, с Нового года я стала очень часто болеть, приступы печени опять участились, и теперь диета обессилила, и приходится много работать, так как пенсию не прибавили, дел пропасть за эти годы, вся поизносилась, и надо все приводить в порядок. Не знаешь, за что ухватиться, и очереди в продовольственных магазинах. Газ — в душной кухне, а зимой — голландское отопление. Валя завалена работой. Строители разрываются на части. Валю очень жаль, она так сейчас устает на службе, жара, накурено, и я стараюсь хоть дома дать ей покой и не погрязать в домашних делах, поэтому тоже устаю. Недавно гостила у меня дочь Инночки Самсоновой, бывшей Ворониной. Была в командировке неделю. Было приятно. Она, как родная мне, и интересная, ученый-химик. В день приезда устраивает пир — всегда цветы, портвейн и чудные конфеты в красивой коробке. И сама — живая, интересная, делает такой уют и напоминает мне мои молодые годы, и делается грустно. Инночка в письмах ко мне всегда интересуется Вашей жизнью.

Как утомительна Москва в такое жаркое лето. О дачах нечего и думать — так дорого. Вале дадут отпуск в сентябре. Куда поедет, еще не решили. А я жду не дождусь осенних дней, которые избавят меня от пекла в Москве. После Нового года была один раз у Ольги Леонардовны, где только и могу получать сведения о Вас. На днях вечером была на могилке Антона Павловича. Там цветы, порядок, слава Богу, поправили надпись. Посетителей так много у оградки. Читают все Чехова — и молодые, и старые. Разговор на Тверском бульваре, где все отдыхают от дневной жары вечером: «Ну бросьте эту дребедень, читайте Чехова». Ну, родная, любимая, милая Мария Павловна, опять все встрепенулось: так давно ушедшее Мелихово с его обитателями.

Ну, целую Вас крепко, крепко. Привет Филипповне. Забыла ее имя. В этом году я страшно сдала. Валя пристает, чтобы я хотя бы зубы вставила, так ей больно смотреть на старость. Сердится, что я вожусь с кухней, подкладывает мне «Литературную газету» и ставит для меня букетик цветов у моей постели, отчего у меня навертываются слезы. Приходят ее подруги, молоденькие, как цветочки весенние.

Еще крепче целую, любящая Вас М. Дроздова.

Напишите мне хотя бы открытку и три слова, хотя почерк увижу Ваш.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵¹⁶

Декабрь 1954 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас и Софью Ивановну с Новым годом, самые лучшие пожелания и мира во всем мире! Очень соскучилась по Вашему дому, но жизнь у меня как-то сложилась особенно трудная в этом году, и я очень устаю и не хочу сейчас показываться Вам в таком состоянии. Валя моя тоже очень устала от бешеной гонки на работе, и мы мечтаем в Новый год уехать в Голицыно на 2 дня. Приеду, позвоню Вам и постараюсь быть свежим огурчиком и явиться к Вам. Время бежит, как огонь, не успеешь оглянуться — уже Новый год, а там весна. Ну, будьте здоровы, крепко целую Вас и Софью Ивановну.

Ваша всем сердцем, любящая М. Дроздова.

От Вали моей привет.

1955 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵¹⁷

Январь 1955 г., Москва

Дорогая, родненькая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Новым годом, лучшие пожелания и мира во всем мире и в каждом уголке всех домов! Последнее время меня так тянет к старым друзьям. Как бы я хотела посидеть с Вами вместе, как раньше! Мало таких близких у меня осталось на земле: Инночка и Женечка Воейкова, но она уже никуда не годится. Вся трясется и мечтает о смерти.

Эту зиму я чувствую себя очень плохо, устаю и не устойчива на ногах. По телефону уже не говорю. Печень все время дает себя знать. Жалуюсь доктору, в ответ получаю — от слабости, надо, говорит, есть, хотя бы раз в неделю мясо, курицу. Но достать эту курицу невозможно, везде только жирная свинина. Только у Елисеева есть, но стоять надо часа четыре в очереди, да еще дрожать: объявят — кур нет. Доктор говорит: надо пережевывать мясо хорошенько, а зубов у меня только 4 штуки. А на рынке курица страшно дорога, купить невозможно. Доктор говорит: вставьте зубы, и печень не будет болеть. Хорошо ему это говорить. Сам за визит получает у публики 100 рублей. Как я куплю курицу и вставлю зубы, если у меня пенсия 111 рублей в месяц? Он может себе каждый день вставлять зубы, черт бы его взял, только дразнит, дьявол. Я сегодня очень устала, Мария Павловна, поэтому склонна к ругательствам. На носу Новый год, а у нас в доме с весны проводят отопление и к весне только сделают. Холодно в комнате, плакать хочется. Вот и встречай Новый год, волком взвоешь. Верно, високосный год наступает.

Меня, Мария Павловна, часто спрашивает публика, что теперь и кто живет в Гурзуфе в Крыму. Что мне говорить, чья это дача? Я пока говорю, что не знаю, но, как мне помнится, она принадлежит Ольге Леонардовне. Ольгу Леонардовну не видела после Чеховских дней.

В Мелихово по приглашению я не ездила, слишком тяжело и так много переживаний. С большим интересом я прослушала съезд писателей по радио. Как это хорошо — такое сближение народов сейчас. Китаец стал родненьким. Этот съезд сделает великое дело.

Строители тоже задыхаются от спешной работы. Валя моя очень исполнительная, поэтому приходит домой усталая, в холодную комнату, и, не евши, сваливается на диван и засыпает под шубкой, а я переживаю от жалости, смотря на ее измученное лицо. Говорит, так устала, никуда не пойду встречать Новый год. Она с детства любит под Новый год елку. Завтра хочу купить маленькую игрушечную елочку к ее приходу за 3 рубля на стол и в подарок положу ей книжку, купленную на выставке скульптуры Коненкова. Очень хорошо изданная — за 3 рубля. Игрушки есть старые. Чудесно!

На праздниках навещу Ольгу Леонардовну. Что-нибудь узнаю про Вас и посмотрю Вашу последнюю карточку. Вот и свидание произойдет.

Очень кланяйтесь Вашей помощнице, которой я всегда передаю привет. Сейчас забыла ее имя.

Крепко, крепко Вас обнимаю, тепленькую, родную. Вспомнила Вас и Вашу теплоту, и мне кажется теплее стало и мне сейчас.

Валя пришла сейчас. И просит передать Вам привет и поздравление.

Ваша М. Дроздова, по-старому любящая незабываемое.

М.П. Чехова — О.Л. Книппер-Чеховой

24 февраля 1955 г., Ялта

<...> Как меня Дроздова позорит, да еще в толстых журналах! Вот змея, котор[ую] я согрела на своей груди <...>⁵¹⁸.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵¹⁹

8 марта 1955 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Сейчас по радио передают, что наступает 8-е марта, Женский день, и напоминают, что в этот день хорошо не забывать поздравить близких друзей и родных. И я сейчас беру перо и поздравляю Вас первую с этим знаменательным днем с пожеланием светлых и радостных дней на Вашем пути в жизни.

1955 год. С 19 января я лежу в постели уже больше месяца с подбитыми крылышками — так упала во время гололедицы на мостовой, что от боли не знала, куда деться. Порвались какие-то связки, ужасные ночи проводила я от боли без сна. Вспоминались все ужасы войны, представлялись раненые воины и все их страдания и калеки на всю жизнь. Эти кошмарные сны — минутные, от которых я просыпалась вся в поту от ужаса. Спасение мое было в том, что Валя взяла на месяц за свой счет отпуск и не отходила от меня, так как мне велено было не вставать с постели. Хорошо, что я упала вблизи своего дома.

Сейчас дня три, как я стала с трудом двигаться по комнате. Вообще этот новый год встретил меня печально. Что меня обрадовало — это выставка графики и акварели. Чудесная выставка, но все новые имена художников. Хорошие мастера, между прочим. Очень хороши иллюстрации художника Дубинского⁵²⁰ — графика к рассказу А.П. Чехова «Дом с мезонином» и еще несколько вещей. Очень хороши иллюстрации по Пушкину, детские сказки. За время болезни почти никого не видела и никого не извещала о своей болезни, так как считала грехом отнимать время, часы их отдыха после трудового дня, чтобы навещать меня. Все так заняты — служба, очереди: то за маслом, то за мясом, — и гололедица. Как никогда везде ремонт, навалено всего — трубы, рытвины около нашего дома.

Пишу и уже устала. Кончаю. Ну, целую Вас, милая, дорогая Мария Павловна. Любящая Вас М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵²¹

8 марта 1955 г., Москва

Дорогие Ольга Леонардовна и Софья Ивановна.

Поздравляю Вас с женским праздником 8-е марта с самыми лучшими пожеланиями. Так мечтала попасть к вам на праздниках, но хотела вам показаться свежим огурчиком, когда отойду от спешной работы с птичками к Новому году и Старому Новому году. И когда почувствовала себя молодцом, [то], чтобы своим видом усталого человека не отравлять жизнь другим, с вечера приняла меры для бодрости духа. Была адская гололедица, я вышла по делам на улицу и почти у своего дома со всего размаха грохнула на ледяную мостовую. Так расшиблась, что с 19 января пролежала больше месяца в постели с адскими мучениями. Хорошо, что моя Валя за мной ухаживала, пришлось ей взять отпуск на месяц за свой счет, и у нее, и меня вся жизнь остановилась, кроме мучений адских от боли.

Ночи — особенно мучительные, вспомнила войну. Вот где ужас! Будь проклята война и ее поджигатели. Как-то, лежа уже, слушала в Худож[ественном] театре по радио Ваш голос, Ольга Леонардовна. Так хорошо, даже слезу прошибло. Вспомнилось былое интересное время, искусство Худ[ожественного] театра. Так мечтаю скорей поправиться и увидеть Вас. Уютно, хорошо с Вами. Два дня как доктор разрешил мне выходить на улицу, но только пока на 10 минут. Хотя бы скорей весеннее солнышко растопило лед, и [можно будет] избавиться от тяжелой шубы и окунуться в жизнь по-старому и проявлять себя, чем могу, а желаний масса.

Сейчас радио заиграло «Дунайские волны», слышанные чуть ли не сто лет назад, и я реву. Нехорошо лежать долго: по ночам от бессонных ночей, от боли чего только не лезло в голову. Думала останусь без ноги, и всех так жалко было, кому тяжело на свете, и я потихоньку плакала, чтобы не тревожить Валю. Не смейтесь, но не хорошо долго залеживаться в постели. Вчера из Сочи привезли Вале моей целую картонку живых цветов — свежие, как с грядки: левкои, нарциссы и еще какие-то яркие, красные, вроде роз. Они так осветили мое настроение, и я почувствовала себя молодой, но «Дунайские волны» заставили пустить слезу. Ну, пока целую Вас, крепко, крепко, часто думаю о Вас и обо всем на свете, любящая Вас М. Дроздова.

Дорогая, милая, любимая Софья Ивановна. Родная, простите, что беспокою своей просьбой. Как всегда я страдаю без коробок: я все забываю, где что у меня лежит, и мне как всегда нужны коробки, размер всякий, надо на всем делать надписи, чтобы не рыться. Сделайте божескую милость, не выбрасывайте эту драгоценность и оставьте мне. Крепко целую Вас еще раз. Варечку тоже поздравляю с Женским днем.

Ваша М. Дроздова.

8 марта, утро.

Вчера помешали опустить письмо, и Валя убежала на работу сегодня, забыла его на столе⁵²².

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵²³

21 июля 1955 г., Голицыно

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас с Вашим днем ангела с пожеланием, чтобы он покой Ваш днем и ночью охранял, чтобы солнышко Ваш путь освещало, чтобы цветочки Вам как всегда на стол на радость Вам принесли, жаль далеко я от Москвы, не успею принести.

С 10 июля я на станции Голицыно живу, куда Валя еле живую меня привезла. Заели меня очереди, да звонки, хлопоты о пенсии извели. Только истоптала башмаки, ничего они мне не принесли, света божьего не взвидя. Подняла меня Валюша, посадила меня в бор сосновый на съеденье комарам, в дом почти пустой, но это лучше, чем род людской. Сижу в лесу, хвостики да ножки птичьи кручу, под Новый год деткам на радость принесу.

Когда-то мы с Марией Павловной здесь были на этюдах, лет 50 тому назад. Прошло то времячко молодое, золотое, когда мы мечтали только о любви.

Живу я здесь примитивно. Постель у меня — сено, подушка — сено. Суп — крапива, оттого и печень не болит. Хозяин к вечеру приезжает. Ходит дома в одних трусах, спать лезет на чердак. Загорелый, как араб, видно роду обезьяньего, так как вечно лазит строить на высотные здания Москвы. Мощный духом, силой — Геркулес. Подружилась с ним я, в этом уже прогресс. Жена у него учительница французского языка. Тоже лазит — белит потолок, тоже в трусиках, как муж, ходит босяком.

Простите, что я пишу к именинам на такой бумаге, здесь больше ничего нет, и пишу таким языком. Почему так вдруг написала, не знаю, видно одичала.

Ну, всего Вам хорошего. Крепко целую Вас, любящая Вас М. Дроздова.

Сколько здесь пробуду, не знаю, очень жалею, что не была на вечере памяти годовщины Ант[она] Павл[овича]. Так была измучена, что Валя силком отвезла меня в Голицыно.

Погода холодная. В воскресенье ее жду как манну небесную, мою Валюшу, мою единственную радость. Еще раз целую крепко, крепко, любящая Вас Ваша М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵²⁴

26 августа 1955 г., Голицыно

Дорогая Ольга Леонардовна!

Я все еще в Голицыно живу. Очень часто вспоминаю Вас в надежде, что Вы здоровы, так как в последний раз у Вас был хороший вид. Может, Вы не в Москве? Но так захотелось Вам написать. Здесь так хорошо, несмотря на очень примитивные условия. Как будто отдохнула после спешки и жизненной горячки. Нервы дошли до точки. Валя моя еле меня сюда дотащила. От бессонницы и жизненных переживаний устала невероятно, мысли — мрачные. Сейчас как будто отошла, приходят хорошие воспоминания. Напомнилась мне здесь поездка еще при жизни Антона Павловича в Звенигород. Через это самое Голицыно с каким мы жаром молодые поехали с Марией Павловной на этюды под Звенигород. На хорошем извозчике, на тройке с бубенцами — от Голицына до Звенигорода. Еще тогда по проселочной дороге: жаворонки и чудные поля и леса. Жизнь там, в Звенигороде, — с муками творчества, что мы еще не Левитаны. Маленькие забавные приключения и шутки Марии Павловны около скита монахов за рекой, где старцы седовласые с крючками смиренно удили рыбу под вечер. Вдруг по реке пронесется пение какого-нибудь романса — поет Мария Павловна с нашей стороны — и монахи поднимают свои рясы и удаляются. А мы заливаемся смехом.

А сейчас вместо проселочной дороги — шоссе, поезда мчатся, автомобили, автобусы, электрички, мчатся спортсмены с номерами во всю спину. Потом вспомнилась моя поездка к Срединым⁵²⁵ в Звенигород на Рождество, когда он жил там целый год с семьей. Как мне жалко, что нет Средина. Мы с ним были очень дружны. Кроме всего, он был очень хороший товарищ. И Ульянова нет. Как я благодарна Зинаиде Леонидовне Срединой за портрет Средина, который она мне подарила. Если будет она у Вас, передайте ей самый нежный привет. Десятки лет я не отдыхала. И сейчас соскучилась по близким друзьям.

И как в старину, пишу им в первую очередь, кому тяжело жить на свете где-нибудь в дыре с горем своим. В Москве так некогда, что не отвечаю год. По воскресеньям приезжает ко мне Валя, привозит мне почту и провизию на неделю. Пишу свои воспоминания и полю грядки. Напомнило мне все это Мелихово, как мы возились в саду с Марией Павловной.

Очень жалею, что не была в музее Ант[она] Павл[овича].

15-го июля в годовщину смерти Ант[она] Павл[овича] было 2 билета. Так жаль, в это время еще не отошла после усталости и больше лежала. Сейчас вечер, кузнечики стрекочат, тишина — лист не шелохнется. Скоро опять закручусь.

Ну, пока. Будьте здоровы, крепко, крепко Вас целую.

Любящая Вас М. Дроздова.

Очень соскучилась по Вашему дому.

Привет Варички милой.

Получила письмо от старушки Волковой с просьбой попросить Вас Ваш автограф, т. к. ее внученок собирает автографы великих людей. Это ему будет гордость — получить от Вас эту радость. Его зовут Игорь Волков.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵²⁶

30 августа 1955 г., Голицыно

Дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Днем рождения или именинами с пожеланием всего, всего хорошего! Часто вспоминая Вас, думаю: грустно, что вся жизнь прошла. Сегодня чудесный день. Я сижу сейчас в Голицыно, под Москвой, откуда мы с Вами лет 50 с лишком ездили на этюды в Звенигород, где сидели над рекой против монастыря, где седовласые старцы-схимники удили рыбку, застывшие с удочкой в руках, и, как заслышав пение романсов, которое шло с нашей стороны, и смех, они подбирали свои рясы и шли в свои скиты подальше от греха, а мы хохотали. Потом поездка моя на Рождество в Звенигород, когда там одну зиму жил Средин со всей семьей. Жили они в старинном доме с колоннами и со старой обстановкой у каких-то двух старушек. Жаль мне, что нет Средина. Я очень с ним была дружна, и хороший он был как товарищ. Так мало осталось старых друзей того времени, но есть еще и новые. Какое-то единственное утешение, это мои девочки. Хотя у каждой свое горе. Господи, помоги всем людям на свете!

Теперь ту дорогу в Звенигород не узнать. Уже проведено шоссе и беспрерывно от Москвы стрелой мчатся автомобили, грузовики, автобусы. Спортсмены летят, как огонь, на велосипедах, с большими номерами, почти во всю спину. Лошадей почти не видно — [только], где проселочная дорога, и по сторонам — щебетание жаворонка. Теперь поезда — электричка от Москвы до Звенигорода. Места узнать невозможно. Город расширяется, как огонь. Сюда я приехала поправиться после тяжкой болезни. Меня едва довезла Валя, так я устала от всяких переживаний и передряг жизненных. Целый месяц лежала под соснами и немного отошла. Нервы были никуда, я так устала. Прошло 2 месяца, как я здесь, и я начала двигаться, но не очень хорошо, еще не сплю ночью. Особенно сейчас — ночи темные, собаки воют, не заснешь. В Москве так некогда и такие очереди, устаешь, как собака. Все устали отвечать на письма — некогда, иной раз год пройдет. Сейчас, хотя бы здесь, писала письма в очередь, кому тяжелей живется, у кого горе — тому первому, все легче тому, кто получит письмо с почты утешительное, что его не забыли.

Посмотрела Дрезденскую галерею⁵²⁷, хотя я ее видела, возвращаясь из Парижа через Дрезден. «Сикстинская мадонна»⁵²⁸ мне там лучше казалась, чем здесь. Она плохо повешена. Но больше всего мне понравился Тициан «Христос и денарий кесаря»⁵²⁹. Никто так не напишет лицо, такое, как у Христа. Я через Валю попала на выставку быстро, но очереди стоят по 5 часов в ожидании попасть. Такого успеха я еще не видела. И так все выставки в Москве посещаются публикой успешно. Скоро ехать в Москву. Уборка после ремонта и все дела и хождения, пока нет грязи и гололедицы. Жаль, что не могла быть в годовщину смерти Антона Павловича в музее. На 15 июля было 2 билета. Я лежала больная.

Простите, Мария Павловна, что я не прислала Вам свою статью об Антоне Павловиче в «Новом мире». Но мне дали только 2 книги, которыми я сейчас же хотела порадовать мою Ксаночку и Валю. А Вы все равно как всегда, наверное, получаете все журналы. Да Вам и все равно — мои подарки.

Завтра, верно, уже прощусь со своими лесами и всей чудесной природой Голицына. Как жаль, что силы уходят, и сейчас пойдет утомительная жизнь, очереди, починка всякой дряни и грустные письма от старых друзей. Война убила молодых, и остались беспризорные матери, старики. Недавно прочла у Куприна про войну. Какая мерзость, какая отвратительная жизнь, как все жестоки! Не буду читать этих ужасов, форменным образом можно спятить. Я все эти годы почти не выезжала за город. Но моя Валя испугалась моего состояния и увезла меня под Москву к своей подруге-учительнице, где я надышалась сосной и сеном, на котором спали.

Ну, будьте здоровы, дорогая Мария Павловна. Вы меня совсем забыли. Я знаю Вашу деятельность, в жизни Вы были всегда в заботе. А теперь я представляю, в какой Вы находитесь кипящей обстановке. Уж весточки от Вас, как раньше, не жду я и от жизни ничего тоже. Но хочу жить еще и что-то сделать хорошее, чтобы хотя кому-нибудь, самому обиженному, хоть слово теплое сказать. Читаю «Литературную газету» и слушаю радио. От телевизора у знакомых я убегаю, довольно шума, куда ни ткнись.

Ну, целую Вас крепко, крепко и по-старому питаю те же чувства близости, как в старину, в Мелихове, милом, дорогом Мелихове. Еще раз до свидания. Крепко целую Вас, Ваша М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵³⁰

31 декабря 1955 г., Москва

Дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Новым годом, с самыми лучшими пожеланиями, сил, здоровья, хорошего сна и самого лучшего настроения!

У нас адские морозы с пронзительными ветрами и гололедицей. Для меня это все очень тяжело, отрезана от мира. А так сейчас в Москве много интересного! Выставки всех народов! Пока было тепло, я побывала на очень интересной индусской выставке и другой — Дрезденской галереи, где больше всего меня пленил Тициан: «Христос и денарий». Лицо Христа необычайное, таким должен быть человек. Сейчас выставка французских художников живописи 17—18 веков — до того тонка и изящна, работы красивы. Эти женские лица, кружева и тело. Чудесно! Потом 19 век: наши современники — Матисс, Гоген, Дега. Так пахнуло молодостью и теми днями и нашими мечтами.

Сижу дома, до смерти боюсь гололедицы после прошлогоднего падения. Получила новогоднее поздравление от Инночки Ворониной. Она всегда справляется о Вас в письмах. Вся эта зима очень была у меня тяжелая. Моя Валя была два раза при смерти. Ей вырвали зуб мудрости, и у нее сделалось воспаление надкостницы и вместе с этим ангина. Все это было ужасно. И повторилось еще раз. Едва ее спасли. Ну, не буду писать об огорчениях. Сейчас вся захвачена настоящим. Как растет сила нашей страны! Чтение газет — мир и мир.

Ну, будьте здоровы, не забывайте меня, жить осталось немного. Сейчас порадовал меня молодой художник. Я его готовила к поступлению в художественную школу. Он из бедной семьи рабочего и с 19 лет — сирота. Работал на тяжелой работе — носил камни, и задался [целью] стать художником. Пришел ко мне. Я занималась с ним год до поступления в школу рисования. Сейчас он только приехал из Ялты и принес свои работы показать. И я так обрадовалась, как он пошел ввысь за 3 года вперед. Чудесные работы! Какой-то особенно честный труженик во всем: над собой и в творчестве. Валя моя пришла в восторг от его работ. И привез мне от всей души за то, что я его подготовила на такой счастливый путь, как творчество, 10 яблок и полкило лаврового листа. Меня очень тронул такой подарок от бедняка, который поправлял свое здоровье в Крыму. Он инвалид после войны. Как много горя принесла война! Такой талант! Просил меня ему позировать на каникулах, и я это сделаю, хотя это очень мне тяжело. Только один портрет пусть сделает, все ему польза, и моя Валя примкнет и тоже будет довольна. Она тоже горит творчеством.

Ну, будьте здоровы, дорогая Мария Павловна. Не забывайте меня. Жаль, я Вас не видала, хотя бы по телевизору, а было так возможно. Я только что ушла от знакомых, где Вас показывали. Потом уж мне сказали при встрече, что я рано ушла, не зная этого.

Ваша всем сердцем М. Дроздова.

Валя моя передает привет с пожеланием жить 100 лет. Немного опоздала с этим письмом — был припадок печени.

1956 год

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵³¹

22 августа 1956 г., Москва

Поздравляю Вас с Днем Вашего ангела с пожеланием здоровья и сил побольше, что я сейчас оценила. Сила и здоровье — какое это счастье, ощущать все прекрасное в жизни, в мире. Пишу так, потому что почти все лето была очень больна, а сейчас после постели и стен своей комнаты, где ничего не видела почти два месяца, пролежала, и, вставши, как обрадовалась свету божьему — люди, природа, деревья, цветы! В Москве всего этого обилие. Так красивы Тверской бульвар, Патриаршие пруды с киосками. На столах журналы — читай, все бесплатно, и дыши свежим воздухом. Благодаря дождям нет пыли и все зелено. Потом — масса выставок, беспрерывно несколько выставок сразу. Сейчас уже вторая выставка французская и индусская — авторов, которые мне нравятся. Как наберусь сил после болезни, пойду обязательно. Жаль пропустить выставку нашего знаменитого художника Иванова⁵³², старого. И в очереди ждут художники нашего с Вами времени в разных местах — Третьяковской галерее, Академии художеств. Так радуешься, когда на выставке встретишь старых своих художников. Все очень заняты. Ходить по гостям для встреч некогда. Потом много новых книг. Моя Валя приносит такую их массу. Я не в состоянии охватить все, что она успевает прочесть, и старых хочется прочесть.

Ну, дорогая Мария Павловна, еще желаю побольше жить и не болеть. Жаль терять дорогое время. У нас его мало осталось, и хочется так много знать и видеть. Если бы я была помоложе, я бы уехала на целину. Вот интересно, какие выйдут сильные люди, и думаю, чистые совестью люди в своей дружной семье, покорители природы, друг перед другом на свежем воздухе — физический труд молодежи.

Ну, дорогая Мария Павловна, еще желаю Вам всего лучшего. Ваша любящая Вас как всегда М. Дроздова.

Да, забыла. 15 июля я была на Сельскохозяйственной выставке⁵³³. Было интересно. Попала как раз на вечер, посвященный Антону Павловичу. Очень хорошо говорила директор музея Чехова, и было представление «Три сестры» Чехова. Масса было народу — и москвичей, и приезжих. Осмотреть выставку в один раз невозможно. По выставке уже ездят на машинах — такое большое пространство. Я больше ни за что не пойду — заболеть можно. Моя Валя шлет Вам самый нежный привет и Ольге Леонардовне.

Как бы я рада была хоть строчку увидеть, написанную Вашим почерком. Но Вам некогда. Я представляю Вашу занятость. И не жду уже, так коротка наша жизнь, всего не дождешься, уж чего хочешь. Силы не те, а жить интересно.

М.Т. Дроздова — М.П. Чеховой⁵³⁴

26 декабря 1956 г., Москва

Милая и дорогая Мария Павловна!

Поздравляю Вас с Новым годом с самыми лучшими пожеланиями! Слава Богу, прошел високосный год. В старину он считался приносящим несчастье людям. И правда, был тяжелый год. А мне стало легче, так как мне прибавили пенсию. Вместо 111 руб. в месяц теперь — 300 руб. Теперь постараюсь хоть немного отдохнуть. Но нервы — никуда, и мало сил. А интересного так много, вся жизнь — как на ладошке, ясна. Моя Валя такую массу книг интересных приносит, но не хватает времени на все, так как хочется дать Вале дорогу в будущем. Кроме службы, она начала после работы ходить в Строгановское училище на вечерние занятия. Оказалось, она очень талантлива. Принесла чудесный натюрморт, который оживил всю нашу комнату.

В сентябре я была у Ольги Леонардовны. Она очень поправилась, уж не лежит все время в постели. В Москве сейчас под праздники необычайное оживление. Магазины полны народу. Несут елки без конца. Масса выставок беспрерывно. Пока была хорошая погода, побывала на французской, английской и индусской. Сейчас открылась выставка Врубеля и Иванова. Так хочется пойти, но мешает гололедица. Даже была на выставке кубиста Пикассо⁵³⁵. Когда-то я, еще в Строгановском, увлекалась им, талантливым кубистом, будучи в Париже. То же и сейчас, тянет к краскам.

Сейчас наделал шуму в Москве приехавший любимец народных масс француз Ив Монтан⁵³⁶. Публика с ума сошла, чтобы только достать билет на концерт. Моя Валя побывала уже и в восторге.

Ну, пока, милая, дорогая Мария Павловна. Целую Вас крепко, крепко. Любящая Вас М. Дроздова.

Моя Валя шлет Вам привет и поздравление.

Многие интересуются, жива ли Хотяинцева⁵³⁷ и где она?

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵³⁸

31 декабря 1956 г., Москва

Милые, дорогие, любимые Ольга Леонардовна и Софья Ивановна. Поздравляю вас с Новым годом, с самыми лучшими пожеланиями сил, здоровья и чего только захотите! Очень соскучилась по вас, хочу к вам, но я, сидя в Москве лето, так устала и устаю сейчас, что не хотела показываться вам сдыхающей клячей. Потом пошли гололедица или слякоть, стынет кровь. Так жаль потерянного времени, сколько было выставок, — и сейчас — Врубель, Иванов, а я уж три дня сижу дома — адски простудилась, но мне лучше, и дня через четыре я позвоню вам по телефону. Так думаю, что уже поправлюсь. Успела только посмотреть выставку художника Пикассо, кубиста. Сегодня обрадовала Валя, принесла мне почитать Флобера⁵³⁹, его письма от 1830 г. до 1854 г. Какой портрет его интересный и его мамаши! С жадностью буду наслаждаться его творением, так как мало вижу сейчас людей от усталости. Редко выхожу из дома. Дел каких-то куча, а тут еще приехал Ив Монтан из Парижа, слышала по телевизору — кровь загорелась. Париж! Париж! Моя Валя уже слетала в Лужники его послушать, в восторге, а я пригвождена сидеть без свежего воздуха, а жизнь зовет, а не хватает ни сил, ни времени. Я хочу слушать живого Ив Монтана. Но он скоро улетит. Ну, пока до свидания, милые, дорогие, любимые мои Ольга Леонардовна и Софья Ивановна. Крепко-накрепко вас целую и люблю.

Варичке привет и поздравление.

Сейчас пришла Валя и принесла елочку — так стало приятно, и принесла свою работу акварелью — натюрморт, который она написала — фрукты в кружке. Она занимается по вечерам после работы. Как солнышко заиграла комната от свежести ее красок, и на душе стало тепло.

1957 год

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵⁴⁰

6 марта 1957 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна, в день, когда я узнала из газет о смерти Марии Павловны, так было тяжело и грустно на душе. Не вернешь! Вспомнилось все вместе пережитое. По годам М[арии] П[авловны] этого было можно ждать, но [все равно] весть эта меня потрясла. В тот же день я звонила Вам по телефону в разное время, но ответа не было, и я поняла, что Вам очень тяжело говорить об этой печальной вести, и телефон закрыт. Очень давно хотела к Вам, но все время хвораю — радикулит и печень.

Поздравляю Вас с Женским днем, но жду момент, когда перестанет болеть поясница и печенка, наверно на нервной почве, и навестить Вас. А жить хочу как никогда. Жаль покидать близких — из родных и друзей.

Была с трудом на вечере Марии Павл[овны], в память ее, в музее. Было грустно. Вечер был устроен хорошо, но половину я прослушала только по-своему состоянию души и здоровья. Так жду весны и тепла, жаль, что не смогла попасть на выставку Врубеля, моего любимого. Много чего хочешь сделать, а сил нет, не дождусь, когда выскочу на улицу. Как я хочу свежего года.

Пока крепко целую, любящая Вас М. Дроздова.

Кто-то мне на вечере сказал, что Вы выглядите лучше прошлого года. Как хочется летать, все видеть и слышать, сколько выставок, книг интересных, и при том состоянии не можешь — нет крыльев, а душа летает.

Ну, желаю Вам от всей души здоровья и хорошего настроения. Так хочется к Вам, не дождусь этого дня!

Еще всего лучшего, и еще крепче целую и люблю.

Простите за почерк и пропущенные начала и буквы.

Валя моя шлет Вам сердечный привет и мечтает о счастливой жизни всем. Учит французский язык и мечтает рисовать и писать пейзажи, как мечтала и я когда-то. Видела я наброски карандашом Марии Павловны в музее. Какая она была талантливая!

Только что прочла воспоминания Шаляпина. Хорошо написал! Прочла с большим интересом.

Дорогая Софья Ивановна! Поздравляю Вас с Женским днем, с самыми лучшими пожеланиями! Грустно мне, что умерла Мария Павловна. Как-то чувствую себя перед нею виноватой. Была я на вечере в музее Чехова по приглашению, стало еще грустнее. И трудно мне было попасть туда с моими болезнями. Целую осень я хвораю — печень, радикулит, поясница болит, повернуться больно. Но долг мой — пойти, и я несмотря на все вызвала скорую помощь поставить банки на поясницу, после чего я с трудом в сопровождении моей Вали пошла. Вечер был хорошо устроен, но так мне было еще грустней от речей, пения и музыки. Масса была знакомых. Но я чувствовала себя неважно, хотя к пояснице я прикрепила пуховик, который мне грел спину и чуть доставал даже ног моих, мало мне помог, и я ушла раньше окончания, еле дошла до дому. Но лечусь все время, как будто мне лучше, так жаль терять время. А дел по дому много. Выставки уже не доступны, а ко всему я совсем не потеряла интерес. Так хочется все видеть и слышать. Мешает погода. От нее-то мне и не можется, а дел всяких пропасть. Стряпаю, едва двигаюсь, почитать Валя приносит интересные книги. Приходит усталая. Работа у нее чертежная. Стоит целый день, чертит циркулем, творит мозгами, чтоб не провалились потолки. Печалят ее мои хворости, когда я лежу с мешками горячими. Скорей бы солнце, сейчас же оживу, принимаю все меры, жить хочу.

Как я хочу к Вам — освежиться душой. Мало вижу людей.

Ну, пока до свидания. Крепко Вас целую и люблю. Ваша всей душой М. Дроздова.

Простите за почерк. Я стала пропускать буквы.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵⁴¹

Декабрь 1957 г., Москва

Милые, дорогие, родненькие Ольга Леонардовна и Софья Ивановна! Крепко вас целую и люблю. Поздравляю вас с Новым годом, с пожеланием от всей души всего лучшего. Главное — здоровье, здоровье и здоровье. Это все! Это большое счастье в конце года, когда ничего не болит. Как жаль, что я не была 28 декабря в музее Чехова на вечере. [Хотела] повидаться с друзьями, [но] всем некогда. Решила теперь устроить встречу Нового года по Старому Новому году, где еще, не знаю, что предложат и где и как повидаем друг друга, и можно тогда помирать, но я не хочу помирать ни за что. О мечты, где ваша радость, старички!

Еще крепко вас обнимаю и люблю, ваша всем сердцем М. Дроздова.

Вашу Варичку целую и поздравляю с Новым годом.

Сейчас пришла моя Валя и принесла хорошенькую елочку, веселая, улыбается. Один из товарищей по службе, живущий на даче, презентовал ей елочку. Украшает еще ее детскими игрушками, любимыми еще с детства, которые она хранит до сих пор. То-то молодость!

И я улыбаюсь для поощрения ее радости. Завтра будет гололедица. Неужели я не попаду на выставку?

Еще [раз] до свидания, ваша Дроздова.

1958 год

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵⁴²

Начало марта, до 8 числа, 1958 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна, поздравляю Вас и Софью Ивановну с нашим Женским днем 8 марта, с пожеланием всего самого лучшего на свете. Когда я Вас видела в последний раз на вечере Антона Павловича в музее, у Вас так молодо блестели глаза, многие жалели, что Вы не выступали на этом вечере. Мне так хочется к Вам для вдохновения, но я целую зиму взаперти от гололедицы, а так хочется жить, все видеть. Сколько пропустила выставок интересных!

Валя моя вся горит, в искусстве мешать ей не могу. У нее жизнь впереди, а сейчас мне жаль потерянного счастья, молодости, когда горела желаниями. Не дождусь, когда наступит весна настоящая. Неужели все потеряно в жизни? Моя Валя после службы ходит на вечерние занятия в студию художественную. Рисунки чудесные. Не поймаешь ее, как провожаема.

Ну, пока до свидания, милые, хорошие, любимые. Крепко, крепко целую вас, милых, хороших. Вашей Варичке привет, самые нежные поздравления с 8 марта.

Ваша любящая М. Дроздова.

М.Т. Дроздова — О.А. Книппер-Чеховой⁵⁴³

Июль 1958 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

Поздравляю Вас с Днем Вашего ангела и дорогую Софью Ивановну с именинницей. Я не забыла Вас и все это время я стремлюсь к Вам для вдохновения от личной свежести Вашей души. После встречи с Вами, последней встрече на Чеховском вечере, Вы бодрите меня, как ванны Кисловодска. Благодаря зимним гололедицам я почти не выходила на свежий воздух всю зиму. Все последние весну и лето — починка дома нашего и у подъезда дома починка тротуара. Телефона нет, и я не знаю, где Вы и как себя чувствуете. Сейчас я больше лежу, так ослабела. Моя болезнь — усталость, и по ночам на рассвете — адские судороги ног. Валя ухаживает за мной, и мне ее бесконечно жаль. Она разрывается на части между службой и желанием живописи на вечерних занятиях. Ко всем моим огорчениям я читаю Паустовского⁵⁴⁴, и мне бесконечно жаль людей. Как он хорошо пишет!

Крепко Вас целую и Софью Ивановну. Варичке самый нежный привет. Моя Валя шлет Вам привет и лучшие пожелания. Еще крепко обнимаю вас всех. Ваша М. Дроздова.

Подойду к окну, и деревья тополя дрожат своими свежими листьями от дождя, так манят взять кисть и набрасывать красками: опоздала — уроки в школах съели все мечты⁵⁴⁵.

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵⁴⁶

17 октября 1958 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна.

Поздравляю Вас с Днем Вашего рождения и дорогую Софью Ивановну с именинницей. Вчера, 15 октября, была на Вашем вечере в Музее Чехова. Вечер был необыкновенно хороший. Народу было битком набито, а как хорошо славили Вас, хорошо говорили. Жаль мне, что я не смогла прийти к Вам, как сговорились по телефону накануне вечера, был приступ печени. Теперь начала принимать все меры, чтобы быть здоровой и прийти к Вам в хорошем виде. А дальше пойдут гололедицы. Когда я бываю у Вас, я вдохновляюсь и, глядя на Вас, еще больше хочу жить.

Пока до свидания, будьте здоровы, буду звонить, когда можно прийти к Вам.

Крепко целую Вас и Софью Ивановну, любящая Вас всем сердцем Ваша М. Дроздова.

Моя Валя шлет Вам самый нежный привет и поздравление. Очень мечтаем попасть с Валей 22 октября в Художественный театр на вечер, посвященный Вам⁵⁴⁷. Если возможно оставить входной билет нам, будем очень рады быть на этом торжестве. Еще [раз] крепко целую.

Вашей милой Варичке привет нежный и больше отрады Вашему всему дому, никаких болезней...

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵⁴⁸

15 декабря 1958 г., Москва

Дорогая Ольга Леонардовна, родненькая, как всегда после встречи с Вами я вдохновляюсь. Вы призываете к жизни. После последней встречи с Вами на вечере в музее Ант[она] Павл[овича] я так хотела прийти к Вам, но все лето я так [плохо] себя чувствовала — слабость, — что одна переходить улицу не рискнула. А сейчас пошли гололедицы, что еще тяжелее. Я заболела — у меня радикулит, адские боли в пояснице. Велено лежать и [ставить] банки. Лежать три недели. Главное — я начала писать свои воспоминания о Марии Павловне, а портрета у меня не осталось, отдала по музеям. Ходить я не могу.

Дорогая Ольга Леонардовна, голубчик, не можете ли мне дать портрет для переснятия Марии Павловны [для] печати. Буду счастлива и благодарна. Может Ваша Варичка мне его принесет? Если бы Вы знали, как болезнен радикулит, сил нет. Сегодня мне лучше немного, я хотя могу писать. Устала лежать три недели.

Всего Вам лучшего. От всего сердца крепко целую, любящая М. Дроздова.

Хочу сдать воспоминания в декабре этого года.

1959 год

М.Т. Дроздова — О.Л. Книппер-Чеховой⁵⁴⁹

7 января 1959 г. Москва

Милые и дорогие Ольга Леонардовна и Софья Ивановна. Поздравляю вас с Новым годом с пожеланиями всего наилучшего, главное здоровье и не болеть радикулитом, как я, [поэтому] пролежала около двух месяцев. Сегодня встала на ноги, стала ходить по комнате, но не могла отворить дверь на звонки. Была отрезана от мира, но жить хочу.

Пока крепко целую Вас и Софью Ивановну.

Любящая Вас М. Дроздова.

Варичке привет нежный.

Вегетарианская столовая, открытая в Туле при содействии А.Л. Толстой и В.Г. Черткова. Фотографии П.Т. Дроздова. Иллюстрации к статье «На великой могиле. (К 85-летию со дня рождения Л.Н. Толстого)», опубликованной в журнале «Живое слово» (1913, № 35)

Ново-Павшинская улица в Туле (ныне — Коминтерна). Справа — здание Народного дома, построенного в 1902 г., где размещались библиотека, читальня, музей и зрительный зал. С 1936 г. это здание занимает Тульский ТЮЗ. Открытка, начало XX в.

Портрет Павла Егоровича Чехова. Худ. М.Т. Дроздова. 1896

Визитная карточка Ф.О. Шехтеля. 1896

Портрет П.Е. Чехова. Худ. М.Т. Дроздовой. 1898. Передана в Музей-заповедник «Мелихово» в 1951 г.

Дом купца А.М. Анцирева в Белгороде. Фото Белгородского литературного музея

Никольская церковь в Саввинской слободе. Фото, конец XIX в.

Вид на Поповку. Открытка, конец XIX в. Звенигородский историко-архитектурный музей

Дютьково. Открытка, конец XIX в. Звенигородский историко-архитектурный музей

Саввинская слобода. Открытка, конец XIX в. Звенигородский историко-архитектурный музей

Афиша спектакля Художественного театра по пьесе А.П. Чехова «Дядя Ваня»

Мария Павловна Чехова за рисунком. Рис. из альбома И.Г. Ворониной. 1900-е

Таганрог. Каменная лестница. Открытка, посланная Дроздовой Чехову 29 февраля 1900 г.

А.П. Чехов. Фотография с дарственной надписью М.Ф. Терентьевой, 1897

М.Ф. Терентьева. Фото, начало XX в. Музей-заповедник «Мелихово»

Открытка с видом Ярославля, посланная М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой 25 мая 1902 г.

Дом Частухина в Васильсурске. Фото, 2019. Васильсурский краеведческий музей

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой к Е.Я. Чеховой из Полтавы

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой из Полтавы

Нарзанные ванны в Кисловодске. Фото С.Н. Смирнова, 2019

Санаторий доктора Зернова — первый санаторий в Ессентуках, открыт в 1902 г. Фото С.Н. Смирнова, 2019

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой из Кисловодска 11 июля 1903 г.

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой из Кисловодска 15 июля 1903 г.

Здание бывшей кисловодской библиотеки. Фото С.Н. Смирнова, 2019

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой к А.П. Чехову из Кисловодска

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой из Кисловодска 14 августа 1903 г.

Визитная карточка М.Т. Дроздовой

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой из Франции

Бывшие Романовские номера, ныне Никитский бульвар, д. 6. Фото С.Н. Смирнова, 2019

Бывшая гостиница «Метрополь» в Кисловодске. Фото С.Н. Смирнова, 2019

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой М.П. Чеховой из Кисловодска 22 июля 1913 г.

Бывшая Курсовая улица в Кисловодске (ныне — Красноармейская). Фото С.Н. Смирнова, 2019

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой М.П. Чеховой из Белгорода

С.В. Бруевич

Дом МХАТ на Глинищевском переулке. Фото С.Н. Смирнова, 2019

Открытка, посланная М.Т. Дроздовой М.П. Чеховой в сентябре 1944 г. из Москвы

Большой театр. Рисунок на почтовой бумаге, 1940-е. Фрагмент письма М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой

Охотный ряд. Рисунок на почтовой бумаге, 1940-е. Фрагмент письма М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой

Вырезка из газеты с фотографией М.П. Чеховой в окружении пионеров, вложенная в письмо М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой от 6 ноября 1948 г.

Портрет О.Л. Книппер в роли Раневской. Худ. Н.П. Ульянов, 1904

И.Г. Самсонова с учениками. Фото любезно предоставлено С.А. Смирновым

Открытие музея А.П. Чехова в Москве 14 июля 1954 г. О.Л. Книппер у мемориальной доски

Павильон Всесоюзной сельскохозяйственной выставки. Фрагмент письма М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой

Новогодняя открытка, нарисованная М.Т. Дроздовой для О.Л. Книппер

М.Т. Дроздова, архитектор ялтинского дома Чехова Л.Н. Шаповалов, О.Л. Книппер-Чехова и Е.П. Пешкова на вечере празднования 90-летия со дня рождения А.П. Чехова. Фото, 1950. Музей-заповедник «Мелихово»

Примечания

1. Ваня — Иван Павлович Чехов — брат писателя, учитель. Саша Селиванова — Александра Львовна Селиванова (в замужестве Краузе), учительница, затем акушерка-массажистка, знакомая семьи Чеховых. В детстве жила у Чеховых в Таганроге.

2. Александр Игнатьевич Иваненко — педагог, музыкант-флейтист, познакомился с Чеховыми в 1880-х гг., во время своей учебы в Московской консерватории. После окончания консерватории он преподавал пение в московских городских начальных училищах.

3. Дарственная надпись на книге: Чехов А.П. В сумерках. Очерки и рассказы. Изд. 8-е. — СПб.: Изд-во А.С. Суворина, 1895. Книга хранится в РГАЛИ.

4. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 549, оп. 1, ед. хр. 408).

5. Евдокия Исааковна Коновицер (урожд. Эфрос) (1861—1943) училась с М.П. Чеховой на Высших женских курсах, поддерживала дружеские отношения с Чеховыми.

6. Исаак Яковлевич Павловский (1852—1924) — журналист, переводчик, парижский корреспондент газеты «Новое время». С Чеховыми знаком с 1860-х гг., был квартирантом у них в Таганроге.

7. Сергей Сергеевич Соломко (1867—1928) — русский художник, акварелист, график.

8. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 47 ед. хр. 26).

9. См. газету «Русское слово». — 1916. — № 39. — 18 февр.

10. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 552, оп. 1, ед. хр. 1113).

11. Статьи за авторством П.Т. Дроздова в номерах журнала «Живое слово» за вторую половину 1913 г. не обнаружено, а только фотографии (1913, № 35) за подписью П.Т. Дроздова.

12. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 386, к. 85, ед. хр. 31).

13. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 549, оп. 1, ед. хр. 408).

14. Вероятно, речь идет об Анисье Михайловне Ключевской (урожд. Бородиной) (1837—1909), жене известного историка В.О. Ключевского, читавшего лекции по русской истории на Московских Высших женских курсах, организованных профессором В.И. Герье. М.П. Чехова посещала эти курсы в 1882—1885 гг.

15. Владимир Николаевич Семенкович (1861—1932) — новый сосед Чеховых, купивший усадьбу князя Сергея Ивановича Шаховского (1865—1908) в Васькине.

16. Франц Осипович Шехтель (1859—1926) — архитектор, товарищ брата Чехова Николая по Училищу живописи. Преподавал в Строгановском училище, где училась М.Т. Дроздова. С Антоном Павловичем Чеховым поддерживал дружеские отношения с ученических времен, по просьбе Чехова создал архитектурный проект Таганрогской публичной библиотеки. Письма А.П. Чехова здесь и далее печатаются по изданию: Полное собрание сочинений и писем. В 30 тт. — М., 1974—1988.

17. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 549, оп. 1, ед. хр. 408).

18. Гитарой назывались одноместные дрожки, т. е. письмо писалось по дороге со станции.

19. Написано на обороте визитной карточки Ф.О. Шехтеля. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, л. 1 об).

20. Шехтель не знал, что его ученица Дроздова была знакомой писателя А.П. Чехова.

21. Удодова — шутливое прозвище М.Т. Дроздовой, данное ей А.П. Чеховым. Впоследствии в переписке писателя с сестрой оба называют Марию Тимофеевну именно так.

22. Большая Московская гостиница — перворазрядная гостиница, выстроенная в 1876—1878 гг. С.С. Карзинкиным на углу Тверской улицы и Воскресенской площади, в 1930-х гг. была включена в здание гостиницы «Москва». Чехов обыкновенно останавливался в этой гостинице, когда приезжал из Мелихова в Москву в 1897—1898 гг.

23. Иван Митрофанович Сериков (1867—1929) — секретарь Серпуховской земской управы, член Серпуховского драматического кружка.

24. Речь идет о брате мелиховского работника.

25. Порфирий Иовович Серегин (1868—1940) — художник и фотограф, служил учителем рисования в гимназии Л.Ф. Ржевской, где познакомился с М.П. Чеховой.

26. Саша — Александр Павлович Чехов.

27. Авенариусы — дворянский род, ведущий начало от лютеранского священника А.Е. Авенариуса.

28. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 549, оп. 1, ед. хр. 408).

29. Екатерина Федоровна Деларю (1874—?) — сокурсница Дроздовой по Строгановскому училищу.

30. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 2—3а).

31. Эти строки относятся к эпизоду, который Дроздова подробно излагает в воспоминаниях. Слова об отказе от места — шутка.

32. А.М. Анцырев — белгородский купец, председатель городской управы. Принадлежавший ему дом на Смоленской улице (ныне проспект Славы) был снесен в 1989 г.

33. Максим Максимович Ковалевский (1851—1916) — историк и социолог.

34. Софья Васильевна Ковалевская (1850—1891) — первая в мире женщина — профессор математики.

35. Валерий Иванович Якоби (1834—1902) — портретист и исторический живописец, академик живописи, один из учредителей Товарищества передвижных выставок.

36. Poisson glacé (фр.) — белая рыба, запеченная под соусом.

37. Василий Михайлович Соболевский (1846—1913) — редактор и издатель газеты «Русские ведомости», с которой сотрудничал Чехов.

38. А.А. Хотяинцевой.

39. Деев — владелец московских хлебопекарен.

40. Sans me gêner (фр.) — не стесняя себя.

41. А.А. — Алексей Антонович Михайлов (1860—1917), учитель талежской земской школы.

42. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 4—5 об).

43. Чехов уехал за границу 1 сентября 1897 г. — вначале в Париж, затем в Биарриц и Ниццу. До 29 сентября он не передавал в письмах к сестре поклонов М.Т. Дроздовой, видимо, зная, что она уехала на этюды в Крым.

44. Шибаева — жена лесопромышленника И.Н. Шибаева, владельца лесного склада при ст. Лопасня.

45. Речь идет об учителе Михайлове.

46. Константин Петрович Победоносцев (1827—1907) — обер-прокурор Святейшего Синода, член Комитета министров, играл ключевую роль в определении политики в области народного просвещения.

47. Владимир Владимирович Несслер — художник, фотограф, литограф, ученик А.К. Саврасова, посещал его мастерскую одновременно с К.А. Коровиным и И.И. Левитаном.

48. Примите уверения в моем совершеннейшем к Вам почтении (фр.).

49. С искренним приветом (фр.).

50. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 46, ед. хр. 1, л. 20).

51. Мариан Ромуальдович Семашко — виолончелист, близкий знакомый семьи Чеховых с 1880-х гг.

52. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 3—4).

53. Талежский учитель А.А. Михайлов.

54. Товарищество ситцевой мануфактуры Альберта Гюбнера в Москве производило дешевые хлопчатобумажные и шерстяные набивные ткани и штучный товар — платки, передники и т. д. Находилось в Хамовниках.

55. Анна Михайловна Зензинова — дочь купца-чаеторговца М.М. Зензинова, знакомого А.П. Чехова.

56. Генерал-майор Альфонс Леонович Шанявский (1837—1897) и его жена Лидия Алексеевна (185?—1921) — семья московских благотворителей, жертвовавших крупные суммы на нужды образования; основали народный университет в Москве, который передали в дар городу. Университет носил имя Шанявского.

57. Григорий Антонович Захарьин (1829—1897) — выдающийся врач-терапевт, профессор Московского университета.

58. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 5—7).

59. Речь идет о супругах Семенковичах, владельцах соседнего имения Васькино.

60. И.П. Чехов и А.А. Михайлов.

61. Коля — сын Александра Павловича Чехова, старшего брата писателя.

62. Наталья Михайловна Линтварева (1863—1943) — врач. Чеховы снимали в 1888 г. дачу в имении ее матери на реке Псёл, недалеко от г. Сумы на Украине.

63. М.П. Чехова и М.Т. Дроздова наняли жилье у священника Василия Сергеевича Державина (1867 — после 1918), настоятеля Никольской церкви.

64. Филинова — еще одно прозвище Дроздовой, данное ей по фамилии кухарки священника Василия Державина.

65. Николай Михайлович Ежов (1862—1942) и Александр Семенович Лазарев, псевдоним Грузинский (1861—1927) — журналисты и беллетристы, близкие знакомые Чехова.

66. Имеется в виду Мария Тимофеевна Дроздова.

67. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 8—9 об).

68. Имеется в виду река Сторожка.

69. Иван Германович Витте (1854—1905) — врач Серпуховской земской больницы.

70. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 46, ед. хр. 1г, л. 10 об).

71. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 10—14 об).

72. Вениери — малоархангельские дворяне, владельцы села Спасское-Вязовое.

73. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 56, ед. хр. 8).

74. Ольга Николаевна Покатилова — литератор, писала критические заметки, печаталась в общепедагогическом журнале для детей и деятелей народного образования «Русская школа», где в 1912 г. была опубликована ее обстоятельная статья, посвященная обзору литературы, связанной с жизнью и творчеством воронежского поэта И.С. Никитина.

75. Писателю Л.Н. Андрееву.

76. 9 и 14 февраля 1902 г. были крупные протесты студентов против принятых в 1898 г. Министерством просвещения «Временных правил отбывания воинской повинности воспитанниками высших учебных заведений, удаляемых из сих заведений за учинение скопом беспорядков».

77. Лёля — двоюродная сестра А.П. Чехова Елена Митрофановна.

78. Речь идет о Наталии Михайловне Линтваревой.

79. Екатерина Тимофеевна Дроздова (?—1945) — младшая сестра Марии Тимофеевны, окончила Едимоновскую школу молочного хозяйства, основанную Н.В. Верещагиным, старшим братом известного художника. Имение Линтваревой было привлекательным местом работы для Е.Т. Дроздовой, поскольку в то время из Белгорода в Сумы была проведена железная дорога, что позволило бы Екатерине Тимофеевне часто навещать родителей, живших в Белгороде.

80. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 15—16 об).

81. После смерти отца Мария Павловна перевезла мать в Москву, сняв квартиру по адресу: Малая Дмитровка, дом Владимирова, кв. 10. Чехов уже постоянно жил в Ялте, бывая в Москве наездами. В 1899 г. он приехал в «белокаменную» 12 апреля, остановившись у сестры, однако квартира ему не понравилась, и была снята другая, в доме напротив. Уезжая на лето, Дроздова, как обычно, договорилась с Чеховыми, что оставит их адрес для писем.

82. Надворный советник Н.С. Метелёв — землевладелец Области Войска Донского Ростовского округа.

83. Генрих Ипполитович Семирадский (1843—1902) — художник академического направления, жил и работал в Италии, выставлялся на Академических выставках в Петербурге. При жизни пользовался громкой славой за картины на античные сюжеты.

84. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 549, оп. 1, ед. хр. 408).

85. Павел Федорович Иорданов (1858—1920) — врач, однокашник А.П. Чехова по Таганрогской гимназии, во 2-й половине 1890-х гг. — заведующий Таганрогской библиотекой.

86. Иван Дмитриевич Сытин (1851—1934) — крупный книгоиздатель, владелец газеты «Русское слово». Его дешевые издания русской классики сделали отечественную литературу доступной для бедных слоев населения.

87. Адольф Федорович Маркс (1838—1904) — русский книгоиздатель, владелец журнала «Нива», в качестве приложения к которому выпускались собрания сочинений русских и зарубежных авторов. В 1899 г. Чехов продал Марксу право на печать своих произведений.

88. Готхольд Эфраим Лессинг (1729—1781) — немецкий поэт, драматург и теоретик искусства. Стихотворная драма «Натан Мудрый» была издана Марксом в переводе В. Крылова в 1897 г.

89. Иллюстрированный атлас Ларусса — роскошное энциклопедическое издание по географии, выпускавшееся французским издательством «Ларусс» во второй половине 1890-х гг.

90. Альфонс Додэ (1840—1897) — французский писатель и драматург.

91. Георгий Яковлевич Тарабрин (1853—?) — таганрогский врач-венеролог, учился в гимназии вместе со старшим братом Чехова Александром.

92. Исаак Яковлевич Шамкович (1859—1941) — таганрогский врач, учился вместе с Чеховым в Таганрогской гимназии.

93. Александр Исаакович Шамкович (1893—1973) — советский писатель и драматург, печатался под псевдонимом Сергей Званцев.

94. От автора / Званцев С. Были давние и недавние. — М.: Сов. писатель, 1974.

95. Георгий Митрофанович Чехов (1870—1943) — двоюродный брат А.П. Чехова.

96. Печатается по изд.: Головачева А.Г. Чеховский Кучук-Кой. История одного имения. — М.: Гелиос АРВ, 2019. — С. 116.

97. Александра Митрофановна Чехова (1877—1954), в замужестве Бренёва и Елена Митрофановна Чехова (1880—1922), в замужестве Касьянова — двоюродные сестры А.П. Чехова.

98. Карантин — в конце XIX в. дачный пригород Таганрога, где располагался Елизаветинский парк. В настоящее время — территория авиазавода.

99. Село на берегу Таганрогского залива.

100. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46а, лл. 17—20 об).

101. Эта повесть вышла в начале декабря 1899 г. в журнале «Русская мысль».

102. Литературно-художественный кружок — клуб московской интеллигенции, основанный по предложению А.П. Чехова, К.С. Станиславского, М.Н. Ермоловой, А.Ф. Кони и А.И. Сумбатова-Южина. Последний был до 1908 г. председателем правления кружка. До 1905 г. кружок проводил собрания на Воздвиженке.

103. Первое представление «Дяди Вани» состоялось в Художественном театре 26 октября 1899 г., второе — 31 октября, третье — в начале ноября 1899 г.

104. С 1898 г. Дроздова работала в частной женской гимназии В.В. Потоцкой. Там она познакомилась с братом с Потоцкой — архитектором В.В. Воейковым, тоже преподававшим в этой гимназии.

105. Еще одно шутливое прозвище М.Т. Дроздовой.

106. Капитолина Михайловна Иловайская (1847—1913) — владелица дачи «Омюр» в Ялте, где в 1898 и 1899 гг. жил Чехов.

107. Поповна — Надежда Александровна Терновская (1880—1942) — дочь ялтинского священника, знакомая Чехова.

108. Софья Павловна Бонье (?—1921) — ялтинская благотворительница.

109. Начальница с Манефой — ялтинские знакомые Чехова: В.К. Харкеевич с золовкой Манефой Николаевной Харкеевич, в будущем — учительницей рисования.

110. Шапиро А.Я. Летопись жизни Левитана / Федоров-Давыдов А.А. И.И. Левитан. Жизнь и творчество. Т. 2. Документы, материалы, библиография. — М.: Искусство, 1966.

111. Чехова М.П. Из далекого прошлого. — М., 1960.

112. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 46, ед. хр. 1г, л. 20).

113. Всемирная выставка в Париже проходила с 15 апреля по 12 ноября 1900 г.

114. Речь идет о владелице поместья Суук-Су Ольге Михайловне Соловьевой (1855—1935).

115. Здесь и далее письма О.Л. Книппер к А.П. Чехову печатаются по изданию: Книппер-Чехова О.А. Воспоминания и статьи. Переписка с А.П. Чеховым. В 2 тт. Т. 1. — М.: Искусство, 1972.

116. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, лл. 2—5 об).

117. Чехов написал сестре 31 января 1900 г. из Ялты: «Из Москвы мне никто не пишет, кроме тебя, да и ты пишешь раз в месяц. В марте я уеду за границу на все лето, должно быть».

118. Инна Григорьевна Воронина (в замужестве Самсонова, 1878—1972) — художница, переводчик, педагог. Училась в Московском училище живописи, ваяния и зодчества в 1896—1901 гг. В этот период нанимала комнату в квартире М.П. Чеховой, затем только столовалась у нее, как и артист МХТА. Л. Вишневский.

119. Речь идет, по-видимому, об Иване Григорьевиче Мясоедове, сыне известного художника Г.Г. Мясоедова. Он учился в Училище живописи вместе с И.Г. Ворониной.

120. Самсонова.

121. Намек на О.Л. Книппер.

122. Николай Васильевич Глоба (1859—1941) — директор Строгановского училища, где училась М.Т. Дроздова. Дроздова не ездила в Париж от Строгановского училища. Возможно, речь шла о том, что одна из ее работ была отобрана для Парижской выставки.

123. Антонида Федоровна Линтварева — жена одного из сыновей помещицы Линтваревой.

124. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, л. 1 об).

125. На открытке изображена Каменная лестница — одна из главных достопримечательностей Таганрога. В Ялту открытка была доставлена 3 марта 1900 г. Письма из Москвы в Ялту шли четыре дня, а поскольку 1900 г. был високосным, то, значит, отправлена открытка была 29 февраля 1900 г.

126. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, л. 6).

127. Сулержицкий.

128. Здесь и далее письма М.П. Чеховой к О.Л. Книппер печатаются по кн.: О.Л. Книппер — М.П. Чехова. Переписка. В 2 тт. / Сост. и коммент. З.П. Удальцовой. — М.: НЛО, 2017.

129. Линейка — городские многоместные дрожки, где пассажиры сидят спиной друг к другу и боком относительно хода движения. В Ялте линейка называлась бебешевской по фамилии хозяина.

130. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, л. 7).

131. Мумии — это Дроздова и ее гости.

132. Маша № 2 — М.Т. Шакина, прислуга Чеховых.

133. Имеется в виду парк усадьбы Петровско-Разумовское, входивший в то время в состав имения Московского сельскохозяйственного института. Сюда часто ездили на этюды многие московские художники.

134. Упрудиус — по-видимому, был придуманный Дроздовой шуточный жених, который должен был во всем превосходить недавно женившегося Чехова. Это продолжение шутки о том, что Дроздова обманулась, ожидая выйти замуж за Чехова. В действительности Чехов никогда не был предметом влюбленности Марии Тимофеевны. На Белой даче в Ялте Дроздова познакомилась с И.А. Буниным, к которому у нее возникло сильное, но безответное чувство. Фамилия Упрудиус — вымышленная, преобразована из украинской фамилии Прудиус.

135. Александр Иванович Сумбатов (1857—1927) — актер Малого театра и драматург. Выступал под фамилией Южин.

136. «Ирининская община» — комедия А.И. Сумбатова на сюжет из жизни сестер милосердия.

137. Александр Леонидович Загаров (1877—1941) — актер и режиссер, учился у В.И. Немировича-Данченко вместе с О.Л. Книппер.

138. Ольга Родионовна Васильева и Софья Самойловна Малкиель — знакомые Чеховых.

139. Мария Федоровна Терентьева (1877—1957) — первая учительница мелиховской школы.

140. Автор письма — Михаил Александрович Членов (1871—1941) — врач-дерматолог, доктор медицины, автор воспоминаний о Чехове. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 62, ед. хр. 23а).

141. Сергей Сергеевич Голоушев (1855—1920) — московский врач, художник-любитель, художественный и театральный критик.

142. «Курьер» — газета, выходившая в Москве на средства Е.З. Коновицера в 1897—1904 гг., привлекшая к сотрудничеству в литературном отделе: Горького, Андреева, Бунина, Брюсова, Мамина-Сибиряка и др.

143. «Русское слово» — общественно-политическая ежедневная газета, финансировавшаяся издателем Сытиным. Чехов сыграл значительную роль в решении Сытина издавать эту газету.

144. Lolo — псевдоним Леонида Григорьевича Мунштейна (1866—1947) — драматурга, переводчика, фельетониста газеты «Новости дня».

145. Мария Яковлевна Пуаре (1863—1933) — актриса, поэтесса. В 1901 г. открыла в Москве собственный театр, просуществовавший недолго. Речь также может идти о ее сестре — Евгении Яковлевне, участвовавшей в спектаклях Станиславского в Обществе искусства и литературы.

146. «Петербургские трущобы» — популярный на рубеже XIX—XX вв. авантюрный роман В.В. Крестовского.

147. Пьеса немецкого драматурга Г. Гауптмана (1862—1946) «Михаэль Крамер». Премьера в Художественном театре состоялась 27 декабря 1901 г.

148. Речь идет о пьесе В.И. Немировича-Данченко «В мечтах», премьера которой состоялась 21 декабря 1901 г.

149. Восьмой Пироговский съезд состоялся в Москве с 3 по 10 января 1902 г.

150. Готье — одна из представительниц семьи книготорговцев Готье-Дюфайе. Нина Федоровна Корш — приятельница А.П. Чехова, дочь театрального антрепренера Ф.А. Корша.

151. Елена Ивановна Борнгаупт (урожд. Зальца) (1855—1929) — сестра матери О.Л. Книппер.

152. Мария Федоровна Якунчикова (урожд. Мамонтова) (1864—1957) — художница, представительница богатейшей купеческой семьи, владелица дачи под Наро-Фоминском, где Чехов жил с женой летом 1903 г.

153. В.Л. Книппер.

154. Ольга Михайловна Андреева (урожд. Кузнецова) (1867—1911) — подруга О.Л. Книппер.

155. Шлиппе — семья друга детства О.Л. Книппер Николая Густавовича Шлиппе, морского офицера.

156. Младший брат Чехова Иван Павлович с женой Софьей Владимировной.

157. Надежда Ивановна Средина — близкая подруга матери О.Л. Книппер. Ее сыновья Леонид и Александр были друзьями детства актрисы. Чехов подружился с Леонидом Срединым, врачом, тоже жившим в Ялте.

158. Александр Иванович Зальца (?—1905) — брат матери О.Л. Книппер, офицер.

159. Софья Марковна Адель (урожд. Мейерсон) — певица, жена московского присяжного поверенного Г.О. Адель.

160. Драма в 5 действиях сына Л.Н. Толстого Льва Львовича Толстого.

161. Иосафат Александрович Тихомиров (1872—1923) — актер Художественного театра.

162. Речь идет о портрете сына ялтинского знакомого Чехова книготорговца Исаака Абрамовича Синани Абрама. В 1900 г. Абрам совершил самоубийство. Портрет писался по фотографии.

163. Пьеса драматурга С.А. Найденова (1868—1922), поставлена в театре Корша 14 декабря 1901 г.

164. Прислуга Чеховых.

165. Вукол Михайлович Лавров (1852—1912) — журналист, переводчик, редактор газеты «Русская мысль».

166. Анастасия Борисовна Синани — жена ялтинского книготорговца.

167. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, лл. 9—10 об).

168. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, л. 1).

169. Частухина — художница, дочь купца-лесопромышленника.

170. Ольга Михайловна Соловьева, владелица Суук-Су.

171. Эля — Елена Ивановна Книппер, первая жена В.Л. Книппера, младшего брата Ольги Леонардовны.

172. С июля по август 1902 г. О.Л. Книппер жила на даче К.С. Станиславского в Любимовке, недалеко от станции Тарасовка по Ярославской железной дороге. Чехов пробыл там с женой полтора месяца.

173. Инна Григорьевна Самсонова (урожд. Воронина).

174. Алексей Александрович Стахович (1856—1919) — генерал-майор, пайщик Художественного театра, с 1910 г. служил в этом театре актером.

175. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 53).

176. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, л. 5 об).

177. Мария Павловна уехала в Ялту 17 декабря 1902 г.

178. В Полтаве жила семья И.Г. Ворониной.

179. Полтавский городской сад расположен на той же улице, что и Институт благородных девиц, ныне — Полтавский национальный технический университет.

180. Пьеса Чирикова «На дворе во флигеле». Евгений Николаевич Чириков (1864—1932) — писатель и драматург.

181. Пьеса М. Горького «На дне». Книппер исполняла роль Насти.

182. Мария Алексеевна Маклакова (1879—1957) — сестра известного адвоката В.А. Маклакова, вела хозяйство брата-холостяка, управляла имением Дергайково в Звенигородском уезде.

183. В начале марта 1903 г. Мария Павловна и Ольга Леонардовна переехали на новую квартиру — в дом Коровина на Петровке, № 35. И.М. Коровин (1868—1927) — купец 2-й гильдии, построивший несколько доходных домов в Москве. Архитектором всех построек, принадлежавших Коровину, был И.Т. Кондратенко (1856—1916).

184. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, лл. 11—12 об).

185. Эпизод с кольцом, подаренным Чеховым в Ялте, Дроздова подробно описывает в своих воспоминаниях о писателе.

186. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, л. 6 об).

187. В 1903 г. в Москву на Пасху приезжала царская семья.

188. Матильда Васильевна Менцель (1874—?) — художница, училась в Строгановском училище, затем в Московском училище живописи, вышла замуж за Л.В. Гиппиуса.

189. Имеются в виду этюды М.П. Чеховой.

190. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, лл. 2—4 об).

191. Кроки (от франц. croquis) — зарисовка, набросок.

192. Петр Елисеевич Емельянов (1849—1916) — известный гармонист, выступал под псевдонимом Невский.

193. Леонид Михайлович Браиловский (1863—1937) — архитектор, художник. С 1899 г. преподавал в Строгановском училище. Автор проектов дач, построенных в Новом Мисхоре, в том числе и дачи М.П. Чеховой. Браиловскому также принадлежит авторство проекта надгробного памятника А.П. Чехову на Новодевичьем кладбище.

194. Александр Иванович Адашев (наст. фам. Платонов) (1871—1934) — актер Художественного театра.

195. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, л. 8 об).

196. Софья Витальевна Оболонская — балерина Большого театра, жена врача Н.Н. Оболонского.

197. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, л. 7 об).

198. Зёзя — по-видимому, имя Частухиной.

199. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, лл. 16—19 об).

200. Письмо без даты, с пометкой рукой А.П. Чехова: «1903. VIII». Чехов получил письмо в Ялте, куда вернулся с женой 8 июля 1903 г., пробыв в Москве и подмосковном Наро-Фоминске более двух с половиной месяцев.

201. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 466, л. 13 об).

202. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, л. 9).

203. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 33, к. 42, ед. хр. 46б, лл. 14—16 об).

204. Родители М.Т. Дроздовой жили в Белгороде.

205. Ольга Леонардовна приехала в Москву из Ялты 21 сентября 1903 г.

206. Мария Григорьевна Средина (1875—1947) — актриса, жена художника А.В. Средина, во втором браке замужем за композитором А.Т. Гречаниновым, который учился с братьями О.Л. Книппер в одной гимназии, входил в круг общения О.Л. Книппер, написал музыку к спектаклям Художественного театра «Царь Федор Иоаннович» и «В мечтах».

207. Речь идет об имении К.А. Коровина Охотино, там же купил себе участок земли и Шаляпин.

208. В настоящее время на месте этого дома на Петровке, 17, стоит выстроенный в 1913 г. многоэтажный доходный дом братьев Смирновых.

209. Владимир Николаевич Ладыженский (1859—1932) — поэт, прозаик, автор воспоминаний о Чехове, с которым его связывали приятельские отношения на протяжении многих лет.

210. В.И. Немирович-Данченко.

211. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 2540, оп. 1, ед. хр. 247, л. 36).

212. Павел Арсеньевич Архангельский (1852—1913) — врач, давний знакомый семьи Чеховых.

213. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, лл. 21—21 об). Датируется на основе пометки, сделанной рукой А.П. Чехова.

214. Иматра — город в Финляндии, входившей в состав Российской империи до 1918 г. Живописные озера и водопады в окрестностях города привлекали множество художников.

215. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 42, ед. хр. 46б, лл. 20—20 об). Датируется на основе пометки, сделанной рукой А.П. Чехова.

216. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 2540, оп. 1, ед. хр. 313).

217. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, лл. 10—11 об).

218. Катя — младшая сестра М.Т. Дроздовой.

219. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 54, лл. 12—13 об).

220. Речь идет о Макарьево-Унженском монастыре в Костромской губернии, основанном в XV в.

221. Леонид Федорович Пищалкин (1873—1930) — живописец, сценограф. Окончил медицинский факультет Московского университета, посещал мастерскую Коровина и Серова в Московском училище живописи в качестве вольнослушателя. Состоял членом Московского общества любителей художеств, Московского товарищества художников. После революции преподавал рисование в московских школах.

222. Сергей Федорович Майков (1863—1940) — московский врач, основал в 1894 г. водолечебницу с электролечебным отделением и постоянными кроватями. Чехов был знаком с Майковым и рекомендовал его метод лечения брату Ивану Павловичу.

223. Речь идет о Высочайшем манифесте об учреждении Государственной Думы, обнародованном 6 августа 1905 г.

224. Дергайково — имение Маклаковых в Звенигородском уезде близ Воскресенска. В настоящее время не сохранилось.

225. Александр Александрович Чупров (1874—1926) — ученый статистик.

226. Писем М.Т. Дроздовой к М.П. Чеховой за 1905 г. обнаружить не удалось.

227. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 549, оп. 1, ед. хр. 408).

228. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 549, оп. 1, ед. хр. 408).

229. Варвара Аполлоновна Эберле.

230. Сергей Федорович Майков — московский врач. Зинаида Андреевна — его жена.

231. А.А. Хотяинцева приобрела в крымском поселке Новый Мисхор дачу рядом с дачей М.П. Чеховой.

232. Спасское — помещичья усадьба, находившаяся в одной версте от имения Маклаковых Дергайково (7 верст от станции Ново-Иерусалимская Московско-Виндавской железной дороги, согласно Памятной книжке Московской губернии на 1904 г.). В настоящее время усадьба не сохранилась.

233. Мария Павловна окончательно перебралась жить в Ялту, а Ольга Леонардовна осенью 1906 г. сняла квартиру в Благовещенском пер., дом барона Дельвига, и прожила там до 1913 г.

234. Мариша — Мария Алексеевна Маклакова (1877—1957), сестра В.А. Маклакова, владельца Дергайкова, и падчерица Л.Ф. Маклаковой, владелицы Спасского.

235. Лидия Филипповна Маклакова (1851—1936) — владелица Спасского, писательница и мемуаристка. Печаталась под псевдонимом Нелидова. Жена профессора Московского университета А.Н. Маклакова.

236. Ксения — девушка, работавшая прислугой у В.А. Эберле.

237. Борис Яковлевич Полонский (1875—1923) — младший сын поэта Я.П. Полонского.

238. Зинаида Григорьевна Морозова (1867—1947) — жена промышленника С.Т. Морозова, владелица имения Покровское-Рубцово, находившегося недалеко от Дергайкова.

239. М.А. Маклакова.

240. Леонид Витальевич Собинов (1873—1934) — выдающийся оперный певец.

241. Возможно, речь идет об этюде «Распахнутое окно», хранящемся в Музее-заповеднике «Мелихово».

242. Анна Семеновна Гурьян — ялтинский врач. Ее муж Исаак Михайлович Гурьян — тоже врач — был известным революционером.

243. Маклаковой.

244. Оля с Лёвой — племянники О.Л. Книппер Ольга Константиновна Книппер, будущая актриса, и Лев Константинович Книппер, будущий композитор.

245. Лулу — Луиза Юльевна Книппер (1874—1943), жена брата Ольги Леонардовны.

246. Константин Леонардович Книппер (1866—1924) — старший брат Ольги Леонардовны, инженер путей сообщения.

247. Речь идет об одном из рисунков художника И.Я. Билибина.

248. Годовщина смерти А.П. Чехова.

249. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, оп. 72, к. 22, лл. 9—9 об). Письмо вложено в письмо О.А. Книппер от того же числа.

250. Кишкины — семья гласного Московской городской думы врача Николая Михайловича Кишкина (1864—1930).

251. Варвара Аполлоновна Эберле.

252. Дмитрий Акимович Шенберг (1870—1947) — врач, актер Художественного театра до 1904 г.

253. Мария Ивановна Махарина (1868—?) — оперная певица; Варвара и Нина Корш — переводчицы, дочери театрального антрепренера Ф.А. Корша; Сергей Саввич Мамонтов — театральный деятель, второй муж В.А. Эберле; Жгенти — возможно, Зинаида Андреевна Жгенти — врач (см.: Вся Москва: адресная и справочная книга. — М.: Т-во А.С. Суворина «Новое время», 1917); брат режиссера А.А. Шенберга (Санина).

254. Племянник О.Л. Книппер.

255. Л.Ф. Маклакова.

256. Зиму 1907 г. Мария Павловна прожила в Москве вместе с матерью, отдельно от Ольги Леонардовны.

257. Варвара Аполлоновна Эберле и ее второй муж Сергей Саввич Мамонтов.

258. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1987).

259. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, оп. 89, к. 55, л. 3).

260. Имеется в виду Люксембургский сад.

261. Речь идет о праздновании дня рождения Ольги Леонардовны.

262. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, оп. 93, к. 43, л. 22).

263. Письмо Софьи Владимировны Чеховой (1872—1949), жены брата писателя Ивана печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 82, ед. хр. 41, л. 20).

264. Маша — прислуга М.П. Чеховой.

265. Дроздова снимала у М.П. Чеховой комнату.

266. Вера Федоровна Комиссаржевская (1864—1910) — выдающаяся актриса, первая исполнительница роли Нины Заречной в чеховской пьесе «Чайка». В сентябре 1908 г. она приезжала в Москву с гастролями собственного театра. Одной из премьер на гастролях была пьеса Г. д'Аннунцио «Франческа да Римини» в новом переводе В.Я. Брюсова, где Комиссаржевская исполняла главную женскую роль.

267. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, лл. 6—7 об).

268. Сестра — Надежда Андреевна Токмакова, сиделка Евгении Яковлевны Чеховой, перенесшей инсульт в 1907 г.

269. Петр Алексеевич Сергеенко (1854—1930) — писатель-толстовец, близкий знакомый А.П. Чехова. Речь идет о подготовке к изданию писем Чехова, предпринятом М.П. Чеховой в 1910—1916 гг. Сергеенко в то же время готовил к печати письма Л.Н. Толстого.

270. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, лл. 4—5 об).

271. Константин Федорович Юон (1875—1958) — пейзажист и театральный художник, с 1900 по 1917 гг. преподавал в собственной студии в Москве.

272. Надежда Андреевна Токмакова.

273. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1988).

274. Дроздова гостила у Срединых на рождественских каникулах. Всю зиму 1909—1910 гг. художник А.В. Средин с семьей прожил в Звенигороде.

275. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, лл. 8—9 об).

276. Анна Ивановна — мать О.Л. Книппер-Чеховой. Николай Николаевич Соколовский (1864—1921) — скрипач, профессор Московской консерватории, друг семьи Книппер.

277. Сергей Андреевич Муромцев (1850—1910) — правовед, профессор Московского университета, председатель I Государственной Думы, дяди жены Бунина.

278. Ефим Зиновьевич Коновицер — адвокат, издатель газеты «Курьер», знакомый А.П. Чехова.

279. Сергей Саввич Мамонтов и его жена Варвара Аполлоновна, подруга М.П. Чеховой.

280. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, л. 2 об).

281. Речь идет об имении Маклаковых Дергайково.

282. Романовские номера — бывшая усадьба Голицыных, перестроенная в 1880-х гг. купцом Романовым под недорогие меблированные комнаты. Здесь селились в основном ученики Московской консерватории. Современный адрес: ул. Малая Бронная, д. 2.

283. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, лл. 10—14 об).

284. Жена архитектора Владимира Васильевича Воейкова, брата владелицы гимназии В.В. Потоцкой, у которой служила Дроздова. С Воейковой Дроздова дружила всю жизнь.

285. Лилина — сценический псевдоним выдающейся актрисы Художественного театра Марии Петровны Алексеевой, жены К.С. Станиславского.

286. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, лл. 15—19 об).

287. Шантеклер — петух — певец зари, герой одноименной пьесы Э. Ростана, переведенной на русский язык Т.Л. Щепкиной-Куперник. В России начала XX в. слово стало нарицательным, а пьеса породила значительное количество пародий.

288. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, л. 20).

289. Ольга Ефимовна Коновицер — дочь адвоката и издателя Е.З. Коновицера и Е.И. Коновицер, близкой знакомой семьи Чеховых.

290. Скэтинг-ринк — асфальтированная площадка для катания на роликовых коньках. В Кисловодском парке каток был устроен в 1910 г. и просуществовал до 1916 г.

291. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, лл. 21—23 об).

292. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, лл. 25—27 об).

293. Речь идет о Съезде городских голов Кавказского края. На этом съезде было принято решение организовать годичные курсы сестер милосердия в связи с началом Первой мировой войны.

294. Поль По (1848—1932) — французский генерал, представитель Франции при Царской ставке в годы Первой мировой войны.

295. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 2540, оп. 1, ед. хр. 319).

296. Исторический район на севере Санкт-Петербурга, названный так после перевода сюда из Царского Села Лесного корпуса. В начале XX в. Лесной был дачной местностью с преимущественно деревянной застройкой. Здесь селились профессора Лесного, а рядом, в Сосновке, — Политехнического институтов. На улице Дорога в Сосновку жила после революции подруга Дроздовой И.Г. Самсонова с дочерью в квартире сестры Самсоновой врача Веры Григорьевны Бернштам (1878 — после 1945), жены государственного деятеля Михаила Ульяновича Бернштама (1871—1930).

297. Имеется в виду памятник Петру I.

298. Поля — сиделка Е.Я. Чеховой Пелагея Павловна Диева. После смерти Е.Я. Чеховой осталась в ялтинском доме, работала в музее.

299. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 55, л. 24).

300. Речь идет о пятилетней племяннице М.Т. Дроздовой Оксане, дочери замужней сестры, которую в 1916 г. Мария Тимофеевна взяла на воспитание в Москву.

301. Письмо, как и следующее, датировано по старому и по новому стилю, поскольку в 1918 г. Советское правительство приняло Декрет о переходе на григорианский календарь.

302. Имеется в виду пьеса И.Д. Сургучева «Осенние скрипки», поставленная В.И. Немировичем-Данченко в Художественном театре в 1915 г. О.Л. Книппер-Чехова исполняла в этом спектакле главную женскую роль.

303. В домашних спектаклях С.И. Мамонтова дебютировал К.С. Станиславский, один из основателей Художественного театра. Гражданская панихида по Мамонтову состоялась в Художественном театре на сороковой день после смерти.

304. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 1—3 об).

305. Высшие художественно-технические мастерские были организованы в 1920 г. на базе двух училищ — Строгановского и Училища живописи, ваяния и зодчества.

306. Племянница О.Л. Книппер Ада Константиновна Гринвальд (1895—1985) родила в 1921 г. дочь Марину, впоследствии известную немецкую актрису Марину Рид (1921—1989).

307. Ольга Леонардовна Книппер-Чехова в составе группы артистов Художественного театра выехала в 1919 г. на гастроли на юг России и из-за Гражданской войны не смогла вернуться. Эта группа получила название «Качаловской» и до 1922 г. гастролировала по Европе.

308. Габриэль Ричардовна Книппер — вторая жена В.Л. Книппера, младшего брата Ольги Леонардовны.

309. Художник А.В. Средин.

310. Иван Павлович Чехов устроился счетоводом на бывшую фабрику Якунчиковых в Нарофоминске.

311. РГАЛИ, ф. 2099, оп. 1, ед. хр. 21. Цит. по: Кузьмин Р.Ю. Дело Лосева. Предисловие к публикации // Из истории Московской консерватории. — 2015. — № 4.

312. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56).

313. Младшая сестра Е.Т. Дроздова жившая в Белгороде по адресу: Выгонная улица, д. 22. По этому адресу до 1929 г. была зарегистрирована и Мария Тимофеевна.

314. Нина Федоровна Корш — старшая дочь театрального деятеля Ф.А. Корша. С 1924 г. — член Союза драматических писателей и композиторов. С 1917 г. жила с отцом на подмосковной даче в Голицыне, работала учителем в голицинской школе, затем организовала на даче детский сад. С 1932 г. голицынская дача Корша стала Домом творчества писателей, в 1970-х гг. после пожара она была снесена. На ее месте Союз писателей выстроил новый корпус.

315. В январе 1922 г. открылись 16-я выставка Союза русских художников и выставка объединения «Мир искусства». Выставка Союза русских художников работала в помещении 4-й опытно-показательной школы (бывш. гимназии О.А. Виноградской) на Покровском бульваре, д. 8, с 5 по 22 января. Основу выставки составили работы старейших членов Союза — А.М. Васнецова, П.И. Петровичева, Л.В. Туржанского, К.Ф. Юона. Основной тон на московской выставке «Мир искусства» задавали бывшие участники объединения «Бубновый валет» — П.П. Кончаловский, И.П. Крымов, П.В. Кузнецов, Л.В. Куприн, А.В. Лентулов, И.И. Машков. Петроградские члены объединения в знак протеста против московской выставки провели летом 1922 г. собственную.

316. Согласно Декрету от 1917 г. муниципальные власти получили право изымать излишки жилой площади и вселять на нее нуждающиеся в улучшении условий семьи.

317. Голландская печь — кирпичная печь без плиты, обычно устанавливалась на стыке стен, чтобы отапливать сразу несколько помещений.

318. Ольга Петровна Кундасова после революции жила в доме Шаляпина на Новинском бульваре.

319. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, л. 6).

320. Землетрясение в Ялте произошло 12 сентября 1927 г., в ходе которого пострадало около 70% построек, в том числе и Дом-музей А.П. Чехова.

321. Зинаида Григорьевна Морозова — жена и наследница промышленника С.Т. Морозова, пайщика Художественного театра. После революции все предприятия, принадлежавшие ей, а также и поместья, были национализированы. С 1924 г. Морозова снимала жилье в дачном поселке Ильинское рядом с Быковым. Получала от Художественного театра небольшую персональную пенсию как бывшая пайщица.

322. По этому адресу Дроздова жила с 1922 г. до самой смерти, занимая с племянницами и сестрой одну комнату в бывшем доходном доме Гирша. В 1970-х гг. этот дом был снесен, а на его месте выстроен детский сад.

323. Владимир Леонардович Книппер — младший брат Ольги Леонардовны.

324. Валентина Павловна Дроздова (1923—1967) — дочь младшего брата М.Т. Дроздовой.

325. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 4—5 об).

326. Семен Владимирович Бруевич (1894—1971) — выдающийся ученый-гидрохимик, основатель химической океанографии, участник 1-й полярной экспедиции РСФСР в 1921 г. С 1925 по 1932 гг. руководил химическими исследованиями в океанографических экспедициях. С 1946 г. возглавлял химический отдел вновь созданного Института океанологии АН СССР. Лауреат двух Государственных премий, награжден орденом Ленина.

327. В 1930-х гг. Бруевич жил в доме № 8 на Софийской набережной. До революции в этом доме находилось известное Московское Мариинское училище Дамского попечительства о бедных для девочек. Выпускницы получали звание домашней учительницы. После революции на базе училища открылась школа № 19 им. Белинского. При школе и жил Бруевич.

328. Софья Ивановна Бакланова (1888—1967) — архитектор, подруга племянницы О.Л. Книппер Ады. С 1930-х гг. близкая подруга Ольги Леонардовны. С 1938 г. жила вместе с ней, взяв на себя все бытовые вопросы и заботу о здоровье актрисы.

329. Николай Дмитриевич Волков (1894—1965) — драматург, историк театра, близкий друг О.Л. Книппер.

330. Софья Владимировна Чехова — вдова Ивана Павловича Чехова.

331. Ольга Германовна Чехова — жена Михаила Павловича Чехова.

332. Евгения Михайловна Чехова — певица, автор мемуаров, дочь О.Г. и М.П. Чеховых, племянница А.П. Чехова.

333. «Путевка в жизнь» — первый советский звуковой фильм. Награжден на I Международном кинофестивале в Венеции в 1932 г.

334. Пьеса А.Н. Афиногенова «Страх» была поставлена в декабре 1931 г.

335. Софья Ивановна Бакланова.

336. Людмила Александровна Рукосуева — медсестра, близкая приятельница О.Л. Книппер.

337. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 18—18 об).

338. Коллегия защитников — профессиональная организация адвокатов, созданная при судах Положением Наркомата юстиции СССР в 1922 г.

339. Священник Василий Сергеевич Державин; он организовал в Саввинской слободе «Союз защиты церкви», был арестован за участие в контрреволюционном выступлении в Саввино-Сторожевском монастыре. Был осужден на 20 лет принудительных работ.

340. Влахернская — железнодорожная платформа по Савеловской железной дороге, с 1920-х гг. популярное дачное место. (См.: Иллюстрированный путеводитель по окрестностям Москвы / Очерки Ю.С. Розенберга. — М.: Молодой ленинец, 1926.)

341. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 7—7 об).

342. Татьяна Викторовна Федорова (1915—2001) — первостроитель московского метрополитена, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета СССР 1 и 2 созывов (1937—1950).

343. И.Г. Самсоновой.

344. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, л. 14).

345. На Гоголевском (бывш. Пречистенском) бульваре Ольга Леонардовна Книппер поселилась в 1909 г. и жила там до ноября 1938 г., потом переехала в новый дом, выстроенный специально для артистов МХАТ на ул. Немировича-Данченко (современный адрес — Глинищевский пер., д. 5).

346. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 15—16 об).

347. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 9—10 об).

348. Грубочка — кирпичная печь-грубка с лежанкой, совмещающая варочные и отопительные функции.

349. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, л. 12).

350. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 19—19 об).

351. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 56, лл. 13—13 об).

352. В июле 1939 г. О.Л. Книппер перенесла в Ялте две операции по вскрытию карбункула. Болезнь сопровождалась высокой температурой и была очень опасна.

353. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, л. 1).

354. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 2—3 об).

355. Первым директором Музея А.П. Чехова в Мелихове был Петр Николаевич Соловьев. Портрет, о котором идет речь, хранится и сегодня в Музее-заповеднике «Мелихово». П.Н. Соловьев погиб 2 ноября 1941 г. под Рузой, защищая Москву.

356. В.А. Эберле.

357. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 4—6).

358. Валентина Павловна Дроздова родилась в Харькове в семье учительницы. Шести лет переехала в Москву и стала жить у теток по отцу — Марии Тимофеевны и Екатерины Тимофеевны. Окончила школу в 1941 г. и год работала художником-оформителем. В 1943 г. В.П. Дроздова поступила в Московский инженерно-строительный институт промышленного и гражданского строительства, а в 1944 г. — перевелась в Московский архитектурный институт, где училась в течение 5 лет.

359. Николай Павлович Ульянов (1875—1949) — живописец, театральный художник, педагог. Оформил несколько спектаклей Художественного театра. Неоконченный портрет А.П. Чехова кисти Ульянова хранится в Литературном музее в Москве. Портрет О.Л. Книппер в роли Раневской в пьесе «Вишневый сад» его же работы хранится в музее МХАТ. Оба портрета были написаны в 1904 г.

360. Анна Семеновна Глаголева-Ульянова (1873—1943) — художница, иллюстратор. Страдала психическим заболеванием в течение нескольких десятков лет. Ульяновы жили на Староконюшенном пер., д. 37.

361. Казимир Антонович Орлик-Ситницкий (1888—1953) — муж Е.М. Чеховой, племянницы А.П. Чехова.

362. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 106, ед. хр. 15, л. 1 об).

363. Речь идет о работе над воспоминаниями об А.П. Чехове.

364. Александр Романович Эйгес (1880—1944) — математик и литературовед, редактор ряда публикаций о Чехове.

365. Печатается по по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 106, ед. хр. 15, л. 1 об).

366. Мария Моисеевна Эссен (1872—1956) — редактор Гослитиздата, мемуаристка, революционерка, организатор издания газеты «Искра».

367. Печатается по по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 85, ед. хр. 16, л. 6 об).

368. Абрам Борисович Дерман (1880—1952) — литератор, критик, автор нескольких книг о творчестве Чехова. Сергей Дмитриевич Балухатый (1893—1945) — чеховед, профессор Ленинградского университета, с 1930 г. возглавлял отдел русской литературы XX в. в Институте русской литературы.

369. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 10—12 об).

370. С.И. Баклановой.

371. Софья Владимировна Чехова — вдова брата А.П. Чехова.

372. Тюря — традиционное русское блюдо, род холодного супа из хлеба и лука, залитого водой или квасом.

373. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее-заповеднике «Мелихово» (КП-4099 мч/оф).

374. Сестра М.Т. Дроздовой.

375. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 9—9 об).

376. Вера Евгеньевна Ульянова (до замужества Лунина (?—1967) — художник по костюмам, заведующая пошивочной мастерской Оперного театра им. К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. Близкий друг, а с 1944 г. — вторая жена художника Н.П. Ульянова.

377. И.Г. Самсонова пережила блокаду и была награждена медалью «За оборону Ленинграда».

378. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 85, ед. хр. 17, л. 14 об).

379. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 13—14 об).

380. Поздравление с Пасхой.

381. Строгановское училище после ряда реорганизаций в 1930 г. было разделено на Архитектурный, Художественный, Полиграфический и Текстильный институты. В 1945 г. училище было воссоздано под названием «Московское высшее художественно-промышленное училище (бывшее Строгановское)».

382. Алексей Викторович Щусев (1873—1949) — выдающийся архитектор, академик АН СССР, основатель Архитектурного музея.

383. Иван Алексеевич Бунин.

384. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 15—16 об).

385. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 17—19 об).

386. И.А. Бунин получил в 1945 г. от советского правительства разрешение на въезд в СССР, однако, несмотря на усилия с советской стороны, так им и не воспользовался.

387. Нина Федоровна Корш — старшая сестра В.Ф. Корш. Ее дочь Татьяна была рождена вне брака в 1900 г. и удочерена родителями Нины Федоровны.

388. Николай Дмитриевич Телешов (1867—1957) — писатель, мемуарист, основатель и первый директор Музея МХАТ, знакомый А.П. Чехова.

389. Валентина Владимировна Егорова (1879—1955) — жена Владимира Евгеньевича Егорова, театрального и кинохудожника, товарища М.Т. Дроздовой по Строгановскому училищу.

390. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 19—20 об).

391. Андрей Львович Книппер (1931—2010) — внучатый племянник О.Л. Книппер, сын композитора Л.К. Книппера и ландшафтного архитектора Л.С. Залесской. Впоследствии выдающийся ученый-геолог, академик АН СССР.

392. Александр Михайлович Герасимов (1881—1963) — живописец и искусствовед, первый президент Академии художеств СССР.

393. Историческое здание Строгановского училища на Рождественке занимал Архитектурный институт, а вновь созданное в 1945 г. училище разместилось в типовом школьном здании на Большой Спасской ул., д. 15. Преподавать в училище были приглашены преподаватели дореволюционной Строгановки.

394. Печатается по по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 85, ед. хр. 18, л. 11).

395. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 21—23 об).

396. Речь идет, видимо, о Валентине Федоровиче Булгакове (1886—1966) — последнем личном секретаре Л.Н. Толстого, высланном из СССР в 1923 г. в составе «философского парохода». В 1948 г. Булгаков принял советское гражданство и работал главным хранителем музея Толстого в Ясной Поляне.

397. Имеется в виду Елена Филипповна Янова — работник Дома-музея Чехова в Ялте, «правая рука» М.П. Чеховой.

398. Иван Андреевич Бунин — врач, второй муж племянницы М.Т. Дроздовой.

399. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1989).

400. Н.П. Ульянов, художник.

401. Второй муж племянницы М.Т. Дроздовой, врач.

402. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 24—26 об).

403. Универсальный магазин «Мюр и Мерилиз» на углу Петровки и Театральной площади, с 1933 г. — Центральный универсальный магазин.

404. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 85, ед. хр. 19, л. 4).

405. Виталий Яковлевич Виленкин (1911—1997) — театровед, мемуарист, заведующий литературной частью Художественного театра.

406. Качаловы: выдающийся артист Художественного театра В.И. Качалов, его жена — режиссер и педагог Н.Н. Литовцева, их сын — заведующий постановочной частью Художественного театра В.В. Шверубович.

407. Елизавета Николаевна Коншина (1890—1972) — литературовед, научный сотрудник Отдела рукописей Ленинской библиотеки.

408. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1990).

409. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2013).

410. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2012).

411. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 27—27 об).

412. Архитектор В.В. Воейков.

413. Константин Михайлович Симонов (1915—1979) — поэт, прозаик, военный корреспондент. В 1946 г. вел с И.А. Буниным переговоры о возвращении на Родину.

414. Имеется в виду Всесоюзная художественная выставка, открывшаяся 6 ноября 1947 г. в Музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.

415. Сергей Тимофеевич Коненков (1874—1971) — выдающийся скульптор, с 1923 по 1945 гг. находился за рубежом, работал в Италии и США.

416. Зоя Анатольевна Космодемьянская (1923—1941) — боец диверсионно-разведывательной группы, зверски казненная фашистскими оккупантами. Речь идет о картине армянского художника Э.А. Исабекяна «Таня».

417. Вдова М.П. Чехова, младшего брата писателя.

418. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 29—29 об).

419. В 1948 г. Н.П. Ульянов был награжден Сталинской премией Третьей степени за картину «К.С. Станиславский за работой».

420. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 85, ед. хр. 20, лл. 16—16 об).

421. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1991).

422. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 35—35 об).

423. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 36—38 об).

424. В 1948 г. М.П. Чеховой было присвоено звание Почетного гражданина города Ялты.

425. В 1948 г. широко отмечалось 50-летие со дня основания Художественного театра.

426. Николай Семенович Лесков (1831—1895) — писатель и публицист. В 1946 г. в Государственном издательстве художественной литературы вышел в свет том «Избранные сочинения» с биографическим очерком и комментариями сына писателя — генерал-лейтенанта РККА А.Н. Лескова.

427. Печатается по оригиналу, хранящемуся в РГАЛИ (ф. 2022, оп. 1, ед. хр. 98).

428. Речь идет о кн.: Ульянов Н.П. Воспоминания о Серове. — М.—Л.: Искусство, 1945.

429. Борис Николаевич Липкин (1874—1954) — пейзажист, ученик И.И. Левитана.

430. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 31—31 об).

431. Вторая жена племянника Ольги Леонардовны Льва Константиновича Книппера — Мария Гарриковна Меликова.

432. Речь идет о выступлении на торжественном вечере, посвященном 50-летию Художественного театра и 50-летию службы О.Л. Книппер-Чеховой в этом театре.

433. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1993).

434. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 39—39 об).

435. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 41—41 об).

436. Дроздова поздравляет Марию Павловну с Пасхой и Первомаем.

437. Александр Александрович Фадеев (1901—1956) — писатель, председатель Правления Союза писателей СССР.

438. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 43—45 об).

439. Дроздова путает: 50-летие Художественного театра отмечалось в 1948 г., а 800-летие Москвы — в 1947 г.

440. Речь идет о строительстве главного корпуса МГУ на Ленинских (ныне — Воробьевых) горах.

441. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1992).

442. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 47—49 об).

443. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 50—50 об).

444. Речь идет о станции московского метрополитена «Курская» (кольцевая), официальное открытие которой состоялось 1 января 1950 г. Авторы проекта станции архитекторы: Г.А. Захаров и З.С. Чернышёва, были удостоены Сталинской премии.

445. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1994).

446. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1995).

447. «В овраге» — повесть А.П. Чехова, написанная в конце 1899 г. в Ялте по мелиховским впечатлениям.

448. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 57, лл. 13—15 об).

449. Имеются в виду 8-е марта и Пасха.

450. Л.К. Книппер, племянник О.Л. Книппер-Чеховой.

451. Александр Яковлевич Головин (1863—1930) — живописец и театральный художник, член объединения «Мир искусства». Его мемуары «Встречи и впечатления» были опубликованы в 1940 г.

452. Михаил Александрович Врубель (1856—1910) — художник, член объединения «Мир искусства».

453. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее-заповеднике «Мелихово» (КП-11624 мч/оф).

454. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2011).

455. Варя — домработница О.Л. Книппер с 1947 г.

456. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 1—3 об).

457. Могила А.П. Чехова в 1933 г., после упразднения кладбища на территории Новодевичьего монастыря, была перенесена на новую территорию, на участок, отведенный для Художественного театра.

458. Екатерина Павловна Пешкова (1876—1965) — общественный деятель, жена писателя Максима Горького.

459. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл 4—6 об).

460. Иван Владиславович Жолтовский (1867—1959) — выдающийся советский архитектор, в 1950 г. начал работу над проектом реконструкции главного здания Московского ипподрома.

461. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 7—9 об).

462. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1996).

463. Центральный дом работников искусств, с 1939 г. находится на Пушечной улице, в здании бывшего Немецкого клуба.

464. Павел Варфоломеевич Кузнецов (1878—1968) — живописец, педагог, входил в объединение «Голубая роза», позднее вдохновлялся Средней Азией и Кавказом. Портрет О.Л. Книппер Кузнецов закончил в 1952 г. Сегодня он хранится в Русском музее в Санкт-Петербурге.

465. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 10—12 об).

466. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 13—15 об).

467. Е.Ф. Янова.

468. В 1951 г. С.В. Бруевич в составе авторского коллектива был награжден Государственной премией Второй степени за океанологические исследования.

469. Строка из стихотворения А.С. Пушкина «Пробуждение».

470. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 60, л. 1).

471. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее-заповеднике «Мелихово» (КП-11628 мч/оф).

472. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 60, лл. 16—18 об).

473. Речь идет о бюсте А.П. Чехова работы Г.И. Мотовилова, установленного в центре усадьбы в 1951 г. В 1953 г. Мотовилов исполнил памятник А.П. Чехову в Ялте.

474. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1997).

475. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 19—21 об).

476. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 22—24).

477. Нина Николаевна Самсонова (1923—1993) в начале 1950-х гг. работала переводчиком с немецкого языка на военном заводе под Ленинградом.

478. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, л. 25 об).

479. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 26—29 об).

480. Молодая актриса, очевидно, Софья Станиславовна Пилявская. Сестра Е.Н. Коншиной — художница Евгения Николаевна Федорова.

481. Болезнь сердца привела к тому, что В.П. Дроздова умерла в 44 года.

482. В.В. Воейков умер в 1948 г.

483. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 85, ед. хр. 24, л. 7).

484. Речь идет о портрете М.Т. Дроздовой работы М.П. Чеховой, написанном в 1890-х гг. Портрет в настоящее время хранится в Музее-заповеднике «Мелихово».

485. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 30—32 об).

486. Константин Андреевич Сомов (1869—1939) — художник, один из основателей объединения «Мир искусства».

487. Витольд Каэтанович Бялыницкий-Бируля (1872—1957) — художник-пейзажист, действительный член Академии художеств СССР.

488. Владимир Владимирович Дмитриев (1900—1948) — театральный художник, с 1938 г. — ведущий художник Художественного театра. Друг О.Л. Книппер. Его вдова — актриса М.В. Пастухова.

489. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 33—35 об).

490. Вера Игнатьевна Мухина (1889—1953) — выдающийся скульптор.

491. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 36—38 об).

492. Речь идет о книге Серовой В.С. «Серовы, Александр Николаевич и Валентин Александрович», опубликованной в 1914 г.

493. Антонина Васильевна Нежданова (1873—1950) — выдающаяся оперная певица и педагог.

494. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 58, лл. 39—40 об).

495. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 1—3 об).

496. Корейская война 1950—1953 гг. привела к разделению страны на Северную и Южную Корею.

497. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 33), к. 89, ед. хр. 59, лл. 4—6 об).

498. Свидетельств о знакомстве Дроздовой и М.П. Чеховой в 1893 г. нами не обнаружено. Дата на портрете, однако, читается ясно, и сходство с моделью налицо.

499. Корней Иванович Чуковский (1882—1969) — советский поэт и писатель, мемуарист. Оставил свои воспоминания о А.П. Чехове.

500. Медсестра Л.А. Рукосуева.

501. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 7—9 об).

502. Зинаида Леонидовна Средина (1888—1973) — дочь Л.В. Средина, ялтинского знакомого А.П. Чехова.

503. Спектакль «Ломоносов» по пьесе Вс.В. Иванова.

504. Василий Николаевич Бакшеев (1862—1958) — художник, академик живописи, народный художник СССР.

505. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 10—12 об).

506. Телеграмма послана на имя О.Л. Книппер-Чеховой, а поздравление адресовано Марии Павловне Чеховой. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 100, ед. хр. 75, л. 28).

507. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, л. 16 об).

508. Памятник А.П. Чехову в Ялте работы скульптора Г.И. Мотовилова установлен в Приморском парке. Торжественное открытие состоялось 15 июля 1953 г. в присутствии М.П. Чеховой и О.Л. Книппер-Чеховой.

509. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 17—17 об).

510. Речь идет, по-видимому, о кн.: Чехова М.П. Дом-музей А.П. Чехова в Ялте: мемуарный каталог-путеводитель. 3-е изд. — М.: Госкультпросветиздат, 1953.

511. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1998).

512. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 20—22 об).

513. В 1954 г. по всей стране широко отмечалось 50-летие со дня смерти А.П. Чехова. Для организации юбилейных торжеств, получивших название «Чеховских дней», был создан Всесоюзный оргкомитет. В Москве 15 июля 1954 г. в Колонном зале Дома Союзов состоялось торжественное заседание, открыли свои двери Дом-музей А.П. Чехова на Садово-Кудринской улице, а также выставка «Чехов и МХАТ». Были выпущены на экраны документальные фильмы «Чехов» и «Записные книжки Чехова». Село Лопасня переименовано в Чехов и получило статус города.

514. Сергей Михайлович Чехов (1901—1973) — художник-график, племянник писателя. Его жена — Валентина Яковлевна Чехова (1899—1992), сын — Сергей Сергеевич (1937—1975), художник.

515. Алла Константиновна Тарасова (1898—1973) — актриса Художественного театра, народная артистка СССР, директор МХАТ в 1951—1955 гг. С 1947 г. играла роль Елены Андреевны в спектакле «Дядя Ваня». Борис Николаевич Ливанов (1904—1972) — актер Художественного театра, народный артист СССР. С 1947 г. играл в спектакле «Дядя Ваня» роль Астрова.

516. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 1999).

517. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 23—24 об).

518. Речь идет о воспоминаниях М.Т. Дроздовой, напечатанных в июльском номере журнала «Новый мир» за 1954 г. О них М.Т. Дроздова напишет М.П. Чеховой в письме от 30 августа 1955 г.

519. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 29—29 об).

520. Давид Александрович Дубинский (1920—1960) — советский график, лауреат Государственной премии. Иллюстрировал повесть А.П. Чехова «Дом с мезонином» и рассказы в технике черной акварели. Иллюстрации к «Дому с мезонином» хранятся в Третьяковской галерее.

521. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2000).

522. Пометка на письме рукою С.И. Баклановой: «100 руб. послано 22/III 1955».

523. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2001).

524. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2002).

525. Речь идет о семье художника Александра Средина.

526. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 25—26 об).

527. Выставка произведений из Дрезденской картинной галереи, или Галереи старых мастеров, состоялась весной 1955 г. в Государственном музее изобразительных искусств. Публике были показаны полотна, спасенные после союзных бомбардировок и вывезенные советскими войсками. После выставки все картины были возвращены ГДР.

528. «Сикстинская мадонна» — картина выдающегося мастера эпохи Высокого Возрождения Рафаэля Санти, написанная по заказу Римского папы Юлия II. Считается самым известным полотном в коллекции Дрезденской галереи.

529. «Денарий кесаря» — картина выдающегося мастера эпохи Высокого Возрождения Тициана Вечеллио, хранящаяся в Дрезденской галерее. Перед возвращением в ГДР была отреставрирована художником П.Д. Кориным.

530. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 32—34 об).

531. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 35—36).

532. В 1956 г. в Третьяковской галерее прошла юбилейная выставка, приуроченная к 150-летию со дня рождения Александра Андреевича Иванова (1806—1858).

533. Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, открытая в 1939 г., возобновила свою работу после масштабной реконструкции в 1954 г. С 1958 г. — Выставка достижений народного хозяйства.

534. Это последнее письмо Дроздовой к М.П. Чеховой: 15 января 1957 г. Мария Павловна умерла. Печатается по оригиналу, хранящемуся в ОР РГБ (ф. 331, к. 89, ед. хр. 59, лл. 38—38 об).

535. Выставка испано-французского художника-кубиста Пабло Пикассо (1881—1973) открылась в октябре 1956 г. в Государственном музее изобразительных искусств.

536. Ив Монтан (1921—1991) — французский певец и актер.

537. Александра Александровна Хотяинцева (1865—1942) — художница, подруга М.П. Чеховой, умерла в блокадном в Ленинграде.

538. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2003).

539. Гюстав Флобер (1821—1880) — выдающийся французский писатель-реалист.

540. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2004).

541. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2010).

542. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2005).

543. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2007).

544. Константин Георгиевич Паустовский (1892—1968) — советский писатель.

545. К письму приложена вырезка из газеты «Советская Молдавия» от 13 июля 1954 г.: «Выставка, посвященная А.П. Чехову. Москва. 12 июля. В 50-ю годовщину со дня смерти А.П. Чехова в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, состоится торжественное заседание, посвященное памяти великого русского писателя. В фойе Колонного зала в этот день откроется выставка, рассказывающая о жизни и творчестве А.П. Чехова, которая создается по материалам Чеховского архива, принадлежащего Государственному литературному архиву».

546. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2006).

547. Торжественный вечер в Московском Художественном академическом театре, посвященный 90-летию со дня рождения и 60-летию творческой деятельности народной артистки СССР О.Л. Книппер-Чеховой.

548. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2008). На конверте пометка рукою С.И. Баклановой: «Отв. 8/I 1959».

549. Это последнее письмо М.Т. Дроздовой к О.Л. Книппер-Чеховой. 22 марта 1959 г. в возрасте 90 лет вдова Антона Павловича Чехова скончалась. А меньше чем через год — 1 января 1960 г. — умерла в возрасте 88 лет Мария Тимофеевна Дроздова, последняя из тех, кто дружил с семьей Чехова. Печатается по оригиналу, хранящемуся в Музее МХАТ (№ 2009).