1.3. Типология священнослужителей в произведениях А.П. Чехова

Тема религии в произведениях русской литературы представлена довольно сложно, что порождено как социокультурными предпосылками, так и мироощущением самих художников слова, русских писателей. Александр Булгаков в книге ««Святая инквизиция» в России до 1917 года» размышляя о Ф.М. Достоевском, Л.Н. Толстом, Н.С. Лескове, И.С. Тургеневе, А.П. Чехове, пишет, что «в своих произведениях они очень много внимания уделили духовным поискам» (Булгаков, 2001). Связь литературы с религией важна в том числе в аспекте понимания социокультурного фона. Отражение религиозной проблематики является характерной чертой русской литературы. И.А. Казанцева отмечает трансформацию методов и средств отражения в литературе православной духовности и то, что в «любые времена данная проблематика, даже уходя в маргинальную сферу, смещая приоритеты от Бога к человеку, составляла существенное качество русской прозы» (Казанцева, 2009, с. 1548). Писатели отражали в своих произведениях отношение к священнослужителю в обществе двояко — «и как к глубоко греховному, не способному выполнять свою высокую миссию пастырю, и как к человеку, наделенному восприимчивой, нежной душой, живущему с чувством постоянного присутствия Бога, сталкивающемуся с проблемой нравственного выбора, вступающему в поединок со своими страстями и с привычной ему средой, которая становится чуждой священнику» (Логачева, 2017, с. 8).

Литература, как зеркало, отражала проблемы, связанные с проблемами русского духовенства (как духовными, так и материальными). Например, неспособность церкви удовлетворить духовным потребностям русского народа можно увидеть в книге Л.Н. Толстого «Анна Каренина», написанной именно в этот период. Некоторые персонажи отвернулись от русской православной церкви, став атеистами или обратившись к другим религиозным конфессиям. Например, мадам Шталь покидает русскую православную церковь и обращается к пиетизму для духовной самореализации; Константин Левин внутренне борется со своими убеждениями и пониманием Бога, при этом признавая церковь. Борьба Левина становится настолько интенсивной, что приводит его к депрессии. Философские взгляды Л.Н. Толстого обусловлены не только личным религиозным кризисом, но во многом сложными социально-культурными изменениями в России во второй половине XIX века. Именно поэтому конфликт между писателем и церковью воспринимался современниками не только в социальном, конкретном, но и в культурно-историческом контексте: «это было своеобразное всероссийское «прение о вере», включавшее и догматические, и нравственные, и даже бытовые аспекты» (Ореханов, 2011, с. 30). В романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» Иван Карамазов строго осуждает церковь, находя мистически окрашенные и полные эсхатологического смысла строки в откровении Иоанна Богослова и несколько переиначивая их. Карамазов осуждал католическую церковь, однако идея Ф.М. Достоевского относится и к православной церкви как части христианского мира.

В контексте творчества А.П. Чехова можно выделить два типа отношений к миру религии, церкви и духовенства. Во-первых, отношение писателя к вере и богу, а во-вторых, его взгляд на русских православных клириков. Первый тип отражает мировоззрение, мироощущение писателя, которое формируется в многоаспектном поле, а второй можно рассматривать как личностное отношение к религиозной социальной группе.

Религиозное воспитание, как известно, отложило свой негативный отпечаток на восприятие А.П. Чеховым религии, о чем он пишет в письме к А.С. Суворину от 17 марта 1892 года: «Вообще в так называемом религиозном воспитании не обходится дело без ширмочки, которая не доступна оку постороннего. За ширмочкой истязуют, а по сю сторону её улыбаются и умиляются. Недаром из семинарий и духовных училищ вышло столько атеистов» (Чехов, 1977, т. V, с. 25). С другой стороны, по мнению Б.К. Зайцева, «повествования свои о духовенстве Чехов начинал отцом Христофором Сирийским в «Степи», продолжал дьяконом в «Дуэли», кончил обликом преосвященного Петра — сам, вероятно, не сознавая, что дает удивительную защиту, и даже превознесение того самого духовенства, которому готовили уже буревестники мученический венец. Чехов превосходно знал жизнь и не склонен был к односторонности, приглаживанию. И вот оказывается, если взять его изображения духовного сословия, почти вовсе нет обликов отрицательных» (http://az.lib.ru/z/zajcew_b_k/text_1954_chekhov.shtml). В целом отношение А.П. Чехова к духовенству, по замечанию М.М. Дунаева, сочувственное, уважительное, нередко сострадательное (Дунаев, 2003, с. 184).

Несмотря на различные интерпретации взглядов писателя на религию, не вызывает сомнения то, что «личность писателя и его творчество находились в социокультурных рамках православия, по крайней мере не противоречили ему» (Собенников, 2000, с. 12). Знание Священного Писания и церковных обрядов объясняется «обретённой в детстве бытовой культурой русского православия» (Капустин, 2009, с. 23), также это повлияло на «интерес к разнообразным проявлениям религиозной жизни (церковным праздникам, богослужениям, венчаниям, панихидам, звону колоколов и др.)» (там же), что отразилось во многих произведениях А.П. Чехова. Осведомленность писателя в церковной иерархии также отражена в его произведениях: священнослужители в прозе А.П. Чехова представляют различные церковные чины.

Церковное общество делится на две части: клириков и простых верующих. Клириками назывались церковные лица, назначенные для общественного служения в церкви и получившие особые полномочия на это служение от Христа и апостолов путём преемственной передачи (Конюченко, 2006, с. 12). Клирики делятся на высших и низших. Высшие — это священнослужители (епископы, пресвитеры, дьяконы), которые получили благодать священства посредством хиротонии (рукоположения) и служат в алтаре при совершении литургии. Низшие — это церковнослужители (чтецы, певчие и другие), которые посвящаются в церковную должность через хиротесию (руковозложение) и не получают тех благодатных даров свыше, которые даются в таинстве священства при хиротонии.

Церковную структуру в православии можно представить следующим образом:

Таблица 1 — Структура русского православного духовенства

В православии существует белое и черное духовенство. К белому духовенству относятся священники, вступившие в брак, а к черному относятся насельники монастырей, давшие обет безбрачия и остающиеся верными ему.

В русской православной (и не только в русской) церкви существует три степени священства: диаконы, священники (или иереи) и епископы (или архиереи). Дьякон (вариант — диакон) с греческого языка переводится как «служитель»: он священнослужитель первой, или младшей, степени, а старший диакон называется протодиаконом. Дьякон служит священникам и епископам во время совершения религиозных таинств и других священных ритуалов. Но диакон не совершает никакого богослужения в одиночку.

Священник представляет вторую степень священства. Ему разрешено совершать все таинства, за исключением таинства рукоположения. Священники назначаются на свою должность только после рукоположения в чин диакона. Священник — это не только исполнитель священных обрядов, но и пастырь, учитель и духовник своих прихожан; он проповедует, а также учит и наставляет свою паству.

Епископ (архиерей) — это третья, высшая, степень священства. Он может совершать все таинства и обряды. Епископы имеют свои собственные степени: старшие епископы называются архиепископами, за ними следуют митрополиты. Самый старший епископ, имеющий титул патриарха, является главой, предстоятелем церкви (https://azbyka.ru).

Первая иерархическая ступень представлена в рассказах «Суд» (1881), «Певчие» (1884), «Брожение умов» (1884), «У предводительши» (1885), «В бане» (1885), «Канитель» (1885), «Панихида» (1886), «Святой ночью» (1886), «На страстной неделе» (1887), «Письмо» (1887), «Дуэль» (1891), «Бабье царство» (1894), «Ведьма» (1886), «Дуэль» (1891), «Мужики» (1897), «В овраге» (1900).

Вторая иерархическая ступень представлена в произведениях «Корреспондент» (1882), «Не судьба!» (1885), «На страстной неделе» (1887), «Упразднили!» (1885), «Панихида» (1886), «Кошмар» (1886), «Святою ночью» (1886), «Тиф» (1887), «Письмо» (1887), «Степь» (1888), «Княгиня» (1889), «Страх» (1892), «Бабье царство» (1894), «Три года» (1895), «Мужики» (1897), «В овраге» (1900), «Архиерей» (1902).

Третья, высшая, ступень иерархии представлена в таких рассказах, как «Мороз» (1887) и «Архиерей» (1902).

В некоторых произведениях А.П. Чехова («В овраге», «Кошмар», «Мужики», «Страх») священнослужители и церковнослужители лишь упоминаются в речи других персонажей, не являясь действующими персонажами и не участвуя в развитии сюжета. А.П. Чехов включает в произведения священнослужителей, обладающих различными церковными чинами, при этом используя синонимические наименования к слову «священник»: иерей, пресвитер, поп, церковнослужитель, отец, батюшка. В произведениях А.П. Чехова встречаются следующие наименования церковных чинов:

Именования священства первой иерархической ступени:

1) диакон: «В почтовом отделении», «Суд», «Ярмарка», «Певчие», «Брожение умов», «Хирургия», «Прощение», «У предводительши», «В бане», «Канитель», «Панихида», «Святой ночью», «На страстной неделе», «Письмо», «Степь», «Дуэль», «Бабье царство», «Архиерей»;

2) иеродиакон: «Святою ночью».

Вторая иерархическая ступень представлена различными вариациями слова «священник»:

1) иерей: «Идиллия — увы и ах!», «Не судьба!», «На страстной неделе»;

2) протоиерей: «Орден», «Брожение умов», «Экзамен на чин», «Упразднили!», «Много бумаги», «Архиерей»; 3) отец, священник: «Корреспондент», «Не судьба!», «Кошмар», «Тиф», «На страстной неделе», «Письмо», «Степь», «Гусев», «Дуэль», «Страх», «Бабье царство», «Учитель словесности», «Три года», «Мужики», «В овраге», «Архиерей».

Третья иерархическая ступень — два именования: преосвященный и архиерей:

1) преосвященный (именование епископа): «Ведьма», «Кошмар», «Степь», «Дуэль», «Архиерей»;

2) архиерей (общее название священнослужителей высшей (третьей) степени христианской церковной иерархии): «Кошмар», «Мороз», «Княгиня», «Дуэль», «Бабье царство», «Три года», «Архиерей».

В произведениях А.П. Чехова широко представлены церковные чины не только священнослужителей, но и церковнослужителей, что связано, например, с тем, что в детстве А.П. Чехов читал и пел на клиросе таганрогской Митрофаниевской церкви по велению своего отца, Павла Чехова: «Антон Павлович на этом клиросе не раз писал бабам на бумажках и на просфорах для проскомидии «о здравии» и «за упокой», и это записывание имен для поминовения послужило ему впоследствии темою для его рассказа «Канитель»» (Голубов, 1960, с. 38).

Низшие клирики не относятся к указанной выше трехчастной структуре, однако они являются неотъемлемой частью церковно-религиозного мира. Данная категория представлена такими наименованиями церковных чинов, как иподиаконы, чтецы, певцы, алтарники, пономари, церковные сторожа и другие.

Пономарь (церковнослужитель, прислуживающий в алтаре) представлен в рассказах «Кошмар»; псаломщик (церковный чтец) — «Певчие», «Красная горка», «Убийство»; дьячок (в православной церкви: низший служитель, псаломщик) — «Ярмарка», «Барыня», «Брожение умов», «У предводительши», «Канитель», «Упразднили!», «Зеркало», «Панихида», «Ведьма», «На страстной неделе», «Дуэль», «Бабье царство», «Мужики», «В овраге».

Образ священника является сквозным в русской литературе, он имеет «определенное значение, зависящее от религиозного сознания и миропонимания автора, а также от исторических особенностей эпохи» (Логачева, 2016, с. 278). В произведениях А.П. Чехова представлено большинство чинов системы церковной структуры. Номинации церковных чинов всех трех степеней есть во многих произведениях писателя. В работе «Поэтика А.П. Чехова» А.П. Чудаков, исследуя уровни чеховской художественной системы, выделяет три хронологических среза. Следуя периодизации, предлагаемой А.П. Чудаковым, выделяют три периода:

1. Первое семилетие. К раннему творчеству относятся прозаические произведения 1880—1887 годов: повести, рассказы, сценки, то есть «жанры, которые, развиваясь, привели к образованию рассказа Чехова и чеховского повествовательного стиля как особенного явления русского искусства XIX — начала XX вв.» (Чудаков, 1971, с. 12). Специфика заключается в преобладании субъективного повествования. Здесь наиболее значимыми являются: 1885 год — «переход на новые художественные позиции завершился» (Чудаков, 1971, с. 32) и 1887 год — «объективное повествование, уже сложившееся — в основных чертах — к этому времени, распространяется значительно шире, чем в любой из предшествующих годов» (Чудаков, 1971, с. 61). В этот период было написано большинство рассказов, в которых представлен священнослужитель, в их числе «Письмо», «Панихида», «Кошмар».

2. Период 1888—1894 годов. Это «время абсолютного господства объективного повествования в прозе Чехова» (Чудаков, 1971, с. 87). Исследователь особую роль отводит 1888 году, когда у Чехова появляется два возможных сценария: «пойти по прежней дороге, изведанной в 1885—1887 гг., или устремиться по новой» (Чудаков, 1971, с. 88). В этот период были написаны повести «Степь» и «Дуэль».

3. Период 1895—1904 годов. Здесь функционирует конструктивный принцип повествования, который становится универсальным. Это «принцип изображения мира через конкретное воспринимающее сознание» (Чудаков, 1971, с. 136). В этот период А.П. Чехов пишет «Архиерея».

Типологию священнослужителей в произведениях А.П. Чехова можно представить следующим образом (см. Приложение А). Основные его произведения, в которых фигурируют персонажи-священнослужители, написаны в первый период творческого пути, меньшее количество рассказов написано во второй и третий период творчества.