Семья Киселевых

Три года подряд, с 1885 по 1887-й, Антон Павлович Чехов с семьей в летнее время отдыхал в усадьбе Бабкино, принадлежавшей семье Киселевых, с которыми он был в дружеских отношениях. Антон Павлович познакомился с Киселевыми через своего младшего брата Ивана Павловича, в 1880 году получившего место заведующего в начальном приходском училище Воскресенска и проработавшего там четыре года. После случайного знакомства с Иваном Павловичем Алексей Сергеевич Киселев пригласил его к себе репетитором для двоих детей. Михаил Павлович Чехов в своих воспоминаниях так описывает знакомство с Киселевыми:

Верстах в двадцати от Воскресенска, в котором учительствовал мой брат Иван Павлович, находилась Павловская слобода, в которой стояла артиллерийская бригада. К этой бригаде принадлежала и та батарея с полковником Маевским во главе, которая квартировала в Воскресенске.
По какому-то случаю в Павловской слободе был бригадный бал, на котором, конечно, должны были присутствовать и офицеры из Воскресенской батареи. Поехал туда с ними и мой брат Иван Павлович. Каково же было его удивление, когда по окончании бала привезшие его туда воскресенские офицеры решили заночевать в Павловской слободе, а ему с утра уже нужно было открывать свое училище в Воскресенске; к тому же была зима, и отправиться домой пешком было невозможно.
На его счастье из офицерского собрания вышел один из приглашенных гостей, который уезжал в Воскресенск и которого тут же дожидалась тройка лошадей. Увидев беспомощного Ивана Павловича, человек этот предложил ему место в своих санях и благополучно доставил его в Воскресенск. Это был А.С. Киселев, живший в Бабкине, в пяти верстах от Воскресенска... Таким образом, познакомившись за дорогу с моим братом Иваном Павловичем, А.С. Киселев пригласил его к себе в репетиторы, — так зародилась связь чеховской семьи с Бабкином и его обитателями. Началась она с того, что наша сестра Маша, познакомившись через Ивана Павловича с Киселевым и сдружившись с Марией Владимировной, стала подолгу гостить в Бабкине, а затем с весны 1885 года и вся семья Чеховых переехала на дачу туда же.

В 1885 году весной Антон Павлович Чехов в первый раз снял на лето флигель в имении Киселевых, в котором и поселился с сестрой и братьями. Усадьба была примечательна живописным местом расположения, на ее территории располагались английский парк, цветники, оранжереи. Сообщая о своей новой даче, он писал в Петербург Лейкину:

Буду жить в комнатах, в которых прошлым летом жил Б. Маркевич. Тень его будет являться мне по ночам! Нанял я дачу с мебелью, овощами, молоком и проч... Усадьба, очень красивая, стоит на крутом берегу... Внизу река, богатая рыбой, за рекой громадный лес, по сю сторону реки тоже лес... Около дачи оранжереи, клумбы et caetera. Я люблю начало мая в деревне... Весело следить за тем, как распускается зелень, как начинают петь соловьи... Вокруг усадьбы никто не живет, и мы будем одиноки... Киселев с женой, Бегичев, отставной тенор Владиславлев, тень Маркевича, моя семья — вот и все дачники... В мае отлично рыба ловится, в особенности караси и лини, сиречь прудовая рыба, а в усадьбе есть и пруды...

Хозяин имения Бабкино — коллежский секретарь дворянин Алексей Сергеевич Киселев (1841—1904) был племянником графа Павла Дмитриевича Киселева — одного из выдающихся государственных деятелей эпохи Николая I. Его жена Мария Владимировна (1847—1921) была внучкой знаменитого просветителя, писателя и издателя Николая Ивановича Новикова и дочерью бывшего директора московских императорских театров Владимира Петровича Бегичева (1828—1891). Она получила хорошее образование, в том числе музыкальное, хорошо пела. Пению она училась у знаменитого композитора Даргомыжского. Мария Владимировна обладала также литературными способностями — писала рассказы, сотрудничала в ряде детских журналов.

У Чехова сразу же установились самые лучшие отношения с владельцами усадьбы. Он редактировал рассказы Марии Владимировны, помогал ей печататься, давал ценные литературные советы. В одном из писем Антон Павлович так отозвался о молодой хозяйке Бабкина:

Какая прелесть Мария Владимировна Киселева! Она хорошо поет, пишет в журналы, страстный, заядлый рыбак. Послушать ее рассказы о Даргомыжском, Чайковском — объедение! Рассказывает умно, тонко, со вкусом. В нее был влюблен Чайковский. Но он прозевал. Киселев, племянник русского посла в Париже» опередил его.

Чехов принял участие в творческой судьбе Киселевой, помогал ей наладить связи с юмористическими журналами Москвы и Петербурга. При его содействии в 1886 году в «Будильнике» был напечатан рассказ Киселевой «Кто счастливее?» (подпись Pince-nez). В 1880—1890-е годы Киселева периодически сотрудничала в журналах «Детский отдых», «Родник», «Русский охотник». Отдельными изданиями вышли ее рассказы «Шальная пуля» (1887), «Две королевы» (1893), «Утро жизни» (1894), «Ларька-Геркулес. Подкидыш. Нянина сказка» (1894). Опубликованы также воспоминания детства — «Из моих воспоминаний» (1886), «Счастливая доля» (1889).

Летом 1885 года в Бабкине жил отец хозяйки усадьбы Владимир Петрович Бегичев. Воспитанник Московского университета, автор оригинальных пьес, драматург-переводчик, актер-любитель, превосходный рассказчик, он в течение многих лет был инспектором репертуара московских императорских театров, а затем и управляющим театрами. Бегичев был долгие годы связан с крупнейшими представителями русского искусства. На его московской квартире, приезжая из Петербурга, останавливался А.С. Даргомыжский, и автор «Тарантаса» В.А. Сологуб. Бывали у него запросто А.Н. Островский и П.И. Чайковский. Б.М. Маркевич по дружбе с Бегичевым жил в Бабкине за год до Антона Павловича и писал здесь свою «Бездну» и «Чад жизни». Михаил Чехов вспоминал о беседах с Бегичевым:

В.П. Бегичев <...> был необыкновенно увлекательный человек, чуткий к искусству и к литературе, и мы, братья Чеховы, по целым часам засиживались у него <...> и слушали, как он рассказывал нам о своих похождениях в России и за границей. Ему Антон Чехов обязан своими рассказами «Смерть чиновника» (случай, действительно происшедший в московском Большом театре) и «Володя».

В Бабкине гостили певцы, писатели, общественные деятели. По вечерам все собирались в большом доме у Киселевых. Михаил Павлович в воспоминаниях называл эти вечера «превосходными и неповторимыми». Хозяин дома Алексей Сергеевич с тестем Владимиром Петровичем раскладывали пасьянсы, гувернантка детей Киселевых Елизавета Алексеевна Ефремова играла на рояле, «тенор Владиславлев пел, а все Чеховы усаживались вокруг Марии Владимировны и слушали ее рассказы о Чайковском, Даргомыжском, Росси, Сальвини. <...> В эти вечера много говорилось о литературе, искусстве, смаковали Тургенева, Писемского». «Редко в нашей дальнейшей жизни было столько искреннего веселья, юмора, сколько было их в Бабкине», — вспоминала Мария Павловна Чехова.

С детьми Киселевых — Сашей и Сережей у Антона Павловича сложились теплые отношения. Он писал для детей Киселевых шуточные рассказы. Один из них — «Сапоги всмятку» — начинался так: «Рассказ для детей с иллюстрациями Соч. Архипа Индейкина (Посвящается Василисе и Сергею). Одобрен Ученым Комитетом не только для детей, но даже и для генералов, архимандритов, непременных членов и писательниц». Василисой писатель называл девочку Сашу Киселеву. У нее был альбом, подаренный ей дедушкой В.П. Бегичевым, в котором Чехов записал посвященное ей стихотворение:

Милого Бабкина яркая звездочка!
Милого Бабкина яркая звездочка!
Юность по нотам allegro промчится:
От свеженькой вишни останется косточка,
От скучного пира — угар и горчица.
А. Чехонте
86 12/V в минуты идиотски-философского настроения

В 1888 году, когда Чеховы перебрались в дом на Садовой-Кудринской, Сережа Киселев поступил в первый класс московской гимназии и некоторое время жил у Чеховых. Антон Павлович его часто поддразнивал — именовал то Фиником, то Котофей Котофеевичем, дал ему несколько прозвищ: Грипп, Коклюш, Коклеп младший. Но всегда относился к Сереже с любовью и сочувствием. В письме Каселевой от 2 ноября 1888 года он подробно рассказывает о Сереже:

Уважаемая Мария Владимировна! <...> уверяю Вас, что Сережа совершенно здоров, весел, не кашляет, что он по-прежнему хороший мальчуган, учится недурно и — короче говоря — ни в его здоровье, ни в поведении, ни в образе жизни ничего не замечается такого, что могло бы внушать хотя бы даже маленькие подозрения или опасения. Честное слово — повторяю. Он по-прежнему ходит на голове, ласков, искренен, грустит по Бабкине и жадно ждет санного пути, когда Вы приедете к нам, и Рождества, когда мы приедем к Вам.
Я обещаю, что если случится что-нибудь, немедленно, ничего не утаивая, уведомить Вас. Ведь Вы знаете отлично, что я не имею права скрывать от Вас и от Алексея Сергеевича ничего, что может так или иначе угрожать Сергею.
Каждое утро, лежа в постели, я слышу, как что-то громоздкое кубарем катится вниз по лестнице и чей-то крик ужаса: это Сережа идет в гимназию, а Ольга провожает его. Каждый полдень я вижу в окно, как он в длинном пальто и с товарным вагоном на спине, улыбающийся и розовый, идет из гимназии. Вижу, как он обедает, как занимается, как шалит, и до сих пор не видел и тени такого, что могло бы заставить меня призадуматься серьезно насчет его здоровья или чего-нибудь другого. <...>
Сердечно преданный
А. Чехов

В середине 1890-х годов Киселевы из-за финансовых проблем были вынуждены продать имение и переехать в Калугу, где Алексей Сергеевич устроился на работу в банк. Антон Павлович Чехов в течение многих лет переписывался с Марией Владимировной. Он часто с удовольствием вспоминал время, проведенное в имении Бабкино. Так, в 1896 году он написал Киселеву из Мелихова: «Все постарели, стали положительнее, часто напеваем те романсы, которые пели Михаил Петрович и Мария Владимировна. Хотелось бы поехать к Вам, даже очень бы хотелось...» В 1897 году, тяжело больной, он писал Киселевой из Ниццы: «Здесь очень хорошо, но, тем не менее, все-таки я с удовольствием провел бы Рождество не здесь, а в Бабкине, которое мне так мило и дорого по воспоминаниям».