3.2. Квантитативный состав антонимической парадигмы в художественной речи А.П. Чехова

Квантитативный состав антонимической парадигмы может быть представлен следующими структурами:

1. слово + слово;

2. слово + свободное словосочетание;

3. свободное словосочетание + свободное словосочетание;

4. слово + фразеологизм;

5. фразеологизм + фразеологизм [Боровых, 2007, с. 84] Продуктивными в художественной прозе А.П. Чехова являются первые две структуры, то есть противопоставления слово + слово и слово + свободное словосочетание. Использование фразеологизмов (слово + фразеологизм) в рамках антонимической парадигмы выявлено в одном контексте: ««Как сказать? — раздумывал Королев. — Да и нужно ли говорить?» И он сказал то, что хотел, не прямо, а окольным путем» [Случай из практики, т. 10, с. 84]. Количественное распределение структур, представляющих квантитативный состав, в прозе А.П. Чехова отражен в следующей таблице:

Таблица 1.

Выше мы уже рассмотрели такой тип позиционного построения антонимической парадигмы, при котором противопоставляются одиночные члены, то есть слово + слово. Кроме данного случая, структура антонимической парадигмы может быть представлена противопоставлением одиночного и распространенного антонимических членов (слово + свободное словосочетание). Выявлено 9 пар в 10 контекстах: богатый — бедный человек, богатый человек — бедняк, молодой человек — старичок (уменьш.-ласк.), молодой парень — старик, порядочный господин — жулик, умный человек — дурак (разг.), честный человек — подлец, лгать — говорить правду, шутить — говорить серьезно.

Анализ имеющихся контекстов позволяет сделать вывод, что в антонимические отношения со свободным словосочетанием вступают прежде всего оценочные, эмоционально окрашенные слова.

Если в оппозиции по признаку оценки одно место оказывается не заполненным, то тогда его занимает свободное словосочетание. Так, примером может служить антонимия слова и свободного словосочетания, обнаруженная в кругу глаголов: лгать — говорить правду, шутить — говорить серьезно.

Глаголы лгать / шутить не имеют в лексической системе русского языка антонимов, поэтому в контекстах они противопоставлены свободным словосочетаниям. В «Словаре антонимов русского языка» Л.А. Введенской приводится лишь пара истина — лганье [Введенская, 1995, с. 199].

Возникновение антонимов в языке тесно связано со словообразованием. Если на какой-то ступени словообразования нет антонимичной соотнесенности в результате отсутствия в языке одного из слов с противоположным значением, то антонимами будут слово и свободное словосочетание. Например, среди существительных со значением лица имеется только образование подлец. Антонимами поэтому будут являться честный человек — подлец (— Подлец я! Если бы я был честным человеком, я рассказал бы ей все... все [Женщина без предрассудков (роман), т. 2, с. 53]). Сюда же можно отнести пример порядочный господин — жулик (— Может быть, он жулик какой-нибудь, а может быть, и порядочный господин, — сказала она [Из дневника одной девицы, т. 2, с. 267]).

Пример богатый — бедный человек (— Насажали вас тут артистов! Богатому небось поставил бы банки, а для бедного человека и одной пьявки пожалел. Ироды! [Скрипка Ротшильда, т. 8, с. 300]) иллюстрирует возможность противопоставления свободного словосочетания и субстантивированного прилагательного, а не существительного.

Кроме того, следует разграничивать случаи, когда возможна только антонимия слова и свободного словосочетания, и случаи, когда слово вступает в антонимичные отношения как со свободным словосочетанием, так и с отдельным словом, имеющим противоположное значение. В прозе писателя частотными являются случаи, при которых слово может вступать в антонимичные отношения как с другим словом, так и со словосочетанием. Сравните:

— богатый — бедный человек, богатый человек — бедняк, богатый — бедный (— Насажали вас тут артистов! Богатому небось поставил бы банки, а для бедного человека и одной пьявки пожалел. Ироды! [Скрипка Ротшильда, т. 8, с. 300]); Богатых и знатных он уважал и благоговел перед ними, бедняков же и всякого рода просителей презирал всею силою своей лакейски-чистоплотной души [Бабье царство, т. 8, с. 270]; Спят и богатые, и бедные, и мудрые, и глупые, и добрые, и лютые [Недоброе дело, т. 6, с. 94].

— молодой человек — старичок (уменьш.-ласк.), молодой парень — старик, молодой — старый, молодежь — старики, молодые — старики (Оба вышли на улицу и зашагали к себе домой. Старичок был нахмурен и сосредоточен, молодой человек сиял и был весел [Протекция, т. 2, с. 224]; Старик и молодой парень, растопырив руки, набросились на меня, но, увидев револьвер, попятились назад [Сон, т. 3, с. 154]; Но, постояв немного и вглядевшись попристальней в старческие лица, Кунин увидел, что молодых он принял за старых [Кошмар, т. 5, с. 64]; Старики во время танцев сидели в зале, курили и смотрели на молодежь [Учитель словесности, т. 8, с. 315]; Молодым казалось, что старики летят вперед не так быстро, как того требуют законы природы [Гусиный разговор, т. 3, с. 78]).

Исследование антонимичных отношений на уровне художественной речи дает право утверждать, что возможности противопоставления расширяются. Можно говорить об антонимических отношениях не только между словом и фразеологическим единством, словом и словом, но и между словом и свободным словосочетанием. Подобное явление в речи не может не обогатить выразительные средства русского языка.