Одна из важных задач при изучении антонимии состоит в раскрытии понятия противоположности, поскольку это понятие является центральным в теории антонимии.
Противоположность, лежащая в основе антонимии, является многоаспектным явлением и исследуется различными науками: языкознанием, психологией, логикой, философией, социологией, этикой, эстетикой, религией.
В данной работе важным является рассмотрение понятия противоположности с точки зрения философии, логики и лингвистики.
Философский аспект изучения антонимии позволяет вскрыть ее причины, «заложенные в самом характере человеческого мышления» [Новиков, 1973, с. 19], а также показать, что противоположности существуют в каждом предмете, явлении, в каждой сущности объективного мира.
В философии категория противоположности относится к одной из основных: «Противоположность — философская категория для обозначения таких сторон, моментов, предметов, которые одновременно: а) неразрывно связаны; б) взаимоисключают друг друга (причем не только в разных, но и в одном и том же отношении); в) взаимопроникают и — при определенных условиях — переходят друг в друга (положительное — отрицательное, ассимиляция — диссимиляция, материальное — идеальное и др.). Единство конкретных противоположностей образует противоречие» [Современная философия... 1995, с. 63].
Философия различает внешние и внутренние противоположности. Внешняя противоположность есть крайняя степень неодинаковости в чем-то сходных, но внутренне не связанных друг с другом сторон, вещей, процессов и т. д. ...Внутренняя противоположность (как и внутреннее различие) предполагает наличие внутренней, необходимой связи, внутреннего единства противоположных сторон, вещей, процессов и т. д. Внутренние противоположности и различия имеют в качестве своих предпосылок те или иные внешние различия и противоположности. Внутренние противоположности и различия проявляются вовне в виде внешних противоположностей, они не существуют вне связи с их внешним обнаружением. Противоположность — более развитая ступень противоречия, чем различие. Если на стадии различия старое и новое главным образом сосуществует наряду друг с другом, то на ступени противоположности они преимущественно отрицают, исключают друг друга. В качестве существенно важной выступает внутренняя связь различных сторон, внутренняя связь противоположности, старого и нового в процессе развития, вместе с тем различные стороны, вещи, процессы и т. д. образуют собой противоположность друг другу лишь тогда, когда они связаны друг с другом через исключение, отрицание друг друга [ФС, 1991, с. 371].
Древнегреческий философ Аристотель в своем сочинении «Категории» указывал, что «Благу необходимо противоположно зло. Это показывает неведение в каждом отдельном случае; например, здоровью противоположна болезнь, мужеству — трусость, и одинаково в других случаях. <...> Ясно также, что по природе противоположности относятся к тому, что тождественно или по виду, или по роду: болезнь и здоровье находятся по природе в теле животного, белизна и чернота — просто в теле, а справедливость и несправедливость — в душе человека. С другой стороны, все противоположности необходимо принадлежат к одному и тому же роду, либо к противоположным родам, или же они сами роды. В самом деле, белое и черное принадлежат к одному и тому же роду (ведь их род — цвет), справедливость и несправедливость — к противоположным родам (ведь для первой род — добродетель, для второй — порок), благо же и зло не принадлежат какому-либо роду, а сами оказываются родами для другого» [Аристотель, 1978, с. 85—86].
Сократ отмечал, что в ходе беседы и спора вскрывались противоречия в суждениях собеседников. В столкновении противоположных мнений обнаруживалось, что истина не столь проста, но она достижима.
Уже тогда был осознан относительный характер самих противоположностей. Читаем у Демокрита: «Если ты не желаешь много, то и немногое будет казаться тебе многим. Ибо желание малого приравнивает бедность к богатству» [Цит. по: Новиков, 1973, с. 20].
В сочинениях Платона отмечаем ряд высказываний, необходимых для понимания противоположности и природы антонимии. Противоположности, по Платону, взаимопроницаемы, а изменение качества предметов, характеризуемого ими, связано с взаимным переходом одной противоположности в другую. Понятие двух противоположных членов философ связывает с наличием у них промежуточного члена или середины. «Нет ли между любыми двумя противоположностями как бы чего-то промежуточного?.. Например, между большой вещью и меньшей возможны рост и убывание...» [Платон, 1970, с. 31]. Это суждение является важным и в дальнейшем найдет свое отражение в характеристике контрарной противоположности антонимов, отвечающих логическому критерию (то есть имеющих средний член). На примере диалога между Сократом и Протагором («Протагор») Платон раскрывает сущность антонимии как симметричного противопоставления слов: «Бывает ли что-нибудь хорошим? — Бывает. — Существует ли иная его противоположность, кроме плохого? — Нет. — Не значит ли это, что каждой вещи противоположно только одно, а не многое?» [Платон, 1970, с. 217].
Сложные вопросы диалектики противоположности, которые затронули античные философы, позднее нашли наиболее полное воплощение в философской системе Гегеля.
Г.В. Гегель утверждает: «Положительное и отрицательное — это стороны противоположности, ставшие самостоятельными... Каждое из них есть оно же само и свое иное, и потому каждое имеет свою определенность не в чем-то ином, а в себе самом. — Каждое соотносится с самим собой, лишь соотносясь со своим иным» [Гегель, 1971, с. 48]. Немецкий философ затрагивает важные проблемы, которые станут актуальными для определения лексической антонимии: оценка качества, признака, лежащего в основе противопоставления двух сущностей; относительный и абсолютный характер противоположности.
Именно философское обоснование противоположности раскрывает внутренне сложный характер антонимических отношений, когда противоположные по значению слова, взаимоисключая друг друга, составляют качества, признаки, свойства одной сущности.
Как отмечает Л.А. Новиков, «логическую основу антонимии образуют противоположные видовые понятия. Два понятия противоположны (контрарны), «если между явлениями, в них мыслимыми, существует наибольшее различие в пределах, устанавливаемых родовым понятием» (Клаус Г., 1960, с. 213). «Маленький» и «большой», «молодой» и «старый», «белый» и «черный» — противоположные понятия, предел проявления качества (свойства), определяемого родовым понятием: «маленький» — <«средний», «небольшой»...> — «большой»; «молодой» <«средних лет», «пожилой», «немолодой»...> — «старый»; «белый» — <«серый», «небелый»...> — «черный». Каждое из таких понятий характеризуется своим конкретизированным положительным содержанием. Противоречащие (контрадикторные) видовые понятия представляют собой простое отрицание друг друга, не являются предельным проявлением качества, свойства и т. п., выражаемого родовым понятием. Они выражают «ослабленную» противоположность и не образуют логической модели антонимии: «большой» — «небольшой» (ср. «маленький»), «молодой» — «немолодой» или «молодой» — «пожилой» (ср. «старый») [Новиков, 1978, с. 9].
Выделяется несколько разновидностей противоположности.
1. Контрарная противоположность (от лат. contrarius — противоположный) — противоположность, которую выражают крайние симметричные члены упорядоченного множества (контрарные видовые понятия), между которыми существует средний, промежуточный член: «молодой» — <«нестарый», «немолодой», «пожилой»...> — «старый», «холодный» — <«негорячий», «прохладный», «тёплый»...> — «горячий» и т. п. Это наиболее характерный и распространенный вид противоположности. Он лежит в основе антонимии слов, содержащих указание на качество. Сюда можно отнести и противоположность основных понятий — координат, предполагающих «середину» (точку отсчёта): «левый» — «правый», «верх» — «низ», «здесь» — «там» и т. п.
2. Контрадикторная (комплементарная) противоположность (комплементарность, от лат. complementum — дополнение) отличается тем, что между противопоставляемыми членами (видовыми понятиями), дополняющими друг друга до единого целого (родового понятия) и являющимися предельными, нет среднего, промежуточного члена: «живой» — «мёртвый», «можно» — «нельзя», «занято — свободно» (о месте) и т. д. Контрадикторную противоположность (комплементарность) следует отличать от простой контрадикторности (противоречащих понятий) типа «молодой» — «немолодой» (то есть «средних лет», «пожилой», «старый»), представляющей собой несильную, ослабленную противоположность из-за неопределённости второго члена оппозиции и не выражающей истинной антонимии. Для того чтобы выразить истинную противоположность, второй член должен быть обозначен более определённо («немолодой» → «старый»).
3. Векторная противоположность (от лат. vektor — «везущий, несущий», направленный отрезок) представляет собой противоположность разнонаправленных действий, движений, признаков: «подниматься» — «опускаться», «входить» — «выходить», «революционный» — «контрреволюционный» [Новиков, 1982, с. 245—247].
Логическая модель противоположности является необходимым, но не достаточным условием логической антонимии: она становится в языке моделью антонимии только у слов, обозначающих качество (в широком смысле этого слова), выражающих противоположность действий, состояний, признаков, свойств, а также у некоторых других лексических единиц. Учет природы и особенностей семантики языковых единиц позволяет отграничить антонимы от других противопоставлений слов, не образующих антонимии.
Отношение противоположности — один и из видов отношений между вещами, процессами и т. п. Это результат человеческого мышления, или существуют в окружающей нас действительности противоположные понятия, свойства, качества? Данный вопрос выводит на проблему детерминированности противоположных значений слов внешними неязыковыми явлениями (явлениями объективной реальности).
Так, Е.Н. Миллер указывает на зависимость противоположностей значений от противоположностей объективной реальности. Ученый приходит к выводу, что «часть антонимов отображает реально существующие абсолютные противоположности, а другие антонимы — реально существующие относительные противоположности, хотя на уровне обыденного сознания отношения противоположных значений как тех, так и других антонимов к обозначаемым ими противоположным явлениям, процессам, предметам и т. д. могут восприниматься недифференцированно» [Миллер, 1985, с. 19]. К первой группе (абсолютным противоположностям) ученый относит антонимы, которые обозначают противоположные явления, процессы, свойства и т. д., реально существующие в объективной действительности материального мира, например: замедление — ускорение, растяжение — сжатие, замерзание — оттаивание; а также антонимы, обозначающие противоположные явления, процессы, события, факты, существующие в обществе, например: вопрос — ответ, возмущаться — восхищаться, встреча — проводы и т. п. Во вторую группу (относительным противоположностям) включает антонимы, обозначающие и характеризующие реально существующие независимо от сознания людей вещи, свойства, отношения, между которыми отношения противоположности ограничены какими-либо рамками (новый — старый, бедный — богатый, крупный — мелкий), и антонимы, обозначающие и характеризующие вещи, свойства, отношения, объективные различия между которыми субъективно воспринимаются сознанием как противоположные по аналогии с объективными противоположностями и в зависимости от устоявшегося в обществе норм оценки того или иного явления, факта, свойства и т. п., в зависимости от конкретных условий жизни человека, от многовековых обычаев, традиций, привычек, от тех или иных ситуаций и т. п. (умный — глупый, красивый — некрасивый, удобно — неудобно).
Е.А. Боровых отмечает, что Е.Н. Миллер приводит противоречивый языковой пример, доказывая, что в языке находят отражение реальные противоположности, существующие в действительности: «Двор, когда я был маленький, казался мне большим — теперь-то вижу, что все относительно. Я маленький — двор большой, я стал большим — двор сильно уменьшился» (В. Перуанская). Исследователь указывает, что «двор как объективно существующая действительность не изменился, произошли изменения в восприятии человеком окружающего мира» [Боровых, 2007, с. 19].
А.В. Исаев считает, что «антонимия присуща любой семиотической системе и определяется не столько правилами обозначения того или иного конкретного языка, сколько характером обозначаемых объектов» [Исаев, 1972, с. 51].
Однако некоторые исследователи антонимии придерживаются другой точки зрения.
В.Н. Комиссаров отмечает: «Противоположность значений слов-антонимов не связана непосредственно с какими бы то ни было особенностями отражаемых ими явлений. Нет оснований утверждать, что слова-антонимы называют какие-то особые предметы или явления, противоположные по самой своей природе» [Комиссаров, 1957, с. 53]. Исследователь подчеркивает мысль о том, что с точки зрения предметной соотнесенности слова-антонимы обнаруживают близость значения, так как они называют предметы и явления одного рода, принадлежат к одной и той же категории объективной действительности.
Л.А. Новиков считает, что «предметы и их свойства «противоположны» не сами по себе, не по своему денотативному (конкретно-предметному) значению, а как результат их вербального осмысления, оценки, включения в систему языка, в группы слов, обозначающих то же самое качество, свойство, отношение и т. п.» [Новиков, 1973, с. 56].
В решении данной проблемы нам ближе точка зрения Л.А. Новикова и ряда других ученых, которые воспринимают понятие противоположность как субъективное отражение в сознании людей объективного, вне нас существующего мира. Отмечая относительный характер большого числа слов с противоположным значением, стоит еще раз вспомнить положение Гегеля о том, что восприятие тех или иных явлений как противоположных оказывается связанным с их оценкой со стороны субъекта. Оценка эта определяется рядом экстралингвистических факторов: личный опыт человека, его убеждения и привычки, а также нормы, обычаи, традиции, принятые в обществе. Эту мысль мы будем учитывать при анализе антонимической парадигмы в художественных текстах А.П. Чехова.
Заслуживает быть отмеченной идея, связывающая антонимию и отрицание. В языке отрицание выражается через слово «не». «В философии: отрицание — стадия в развитии объекта, сменяющая собой предыдущую и вбирающая в себя из нее все положительное» [Ожегов, Шведова, 1996, с. 469]. «Диалектическое отрицание предполагает дальнейшее развитие, а это возможно лишь в случае, если явление не просто гибнет. Уничтожение старого не прерывает движения вперед, оно продолжается, при этом лучшее, что было в нем, сохраняется» [Вальяно, 2003, с. 337]. Исходя из этого суждения, Е.Н. Миллер делает вывод о том, что «антонимическое отрицание допускает «сосуществование» отрицательного и положительного моментов в содержании второго (соответственно первого) компонента в оппозиции, значение которого оно отрицает» [Миллер, 1990, с. 21]. Анализ роли отрицания в теории антонимии предлагает В.А. Михайлов. Ученый справедливо, на наш взгляд, указывает на то, что «превращение противопоставления в противоположность есть процесс, связанный с превращением слабого отрицания в сильное, предельное, выраженное в форме противоречия А — не А. Отрицание следует рассматривать как системную операцию, порождающую отношение противоположности и антонимию» [Михайлов, 1987, с. 9]. Но если предположить, что всякое отрицание порождает значение противоположности, то число слов-антонимов увеличилось бы до бесконечности. Поэтому утверждение, что антонимия непосредственно связана с отрицанием, выраженным или не выраженным формально (богатый — бедный, умный — неумный) справедливо. Но отрицание становится критерием антонимичности в том случае, когда отрицается весь остаток родового множества, не названный данным видовым понятием. Причем важно отметить, что относительный характер ряда противоположностей коррелирует с относительным характером самого отрицания. Так, отрицание может быть предельным, представляя предельное различие начало — конец). Но предельное отрицание нельзя воспринимать как неизменное, статичное, т. к. антонимами могут быть не только крайние, но и некрайние члены родового множества, что подтверждается примерами реального речевого употребления. Сравните: богатый — бедный и богатый — небогатый.
Кроме того, необходимо ответить на вопрос: «Можно ли поставить знак равенства в триаде «противоположность — антонимия — противопоставленность»?
Некоторые исследователи не различают противоположность и противопоставленность. Я. Вежбински отмечает: «Эти понятия подчас смешиваются, а самое главное — различие между ними не всегда в должной мере осознается. Отождествление этих понятий приводит зачастую к расширенной интерпретации антонимии, вследствие чего как антонимы начинают рассматриваться либо слова, семантически противопоставленные в тексте по любому признаку, либо корреляты по признаку пола, родственных отношений и т. п.» [Вежбински, эл. источник]. В качестве примера исследователь приводит понимание антонимии, зафиксированное в «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой: «слова, противопоставленные друг другу как коррелятивные (русск. брат — сестра)» [Ахманова, 2004, с. 50]. Такое расширенное понимание антонимии отвергается другими исследователями В.Н. Комиссаровым, Н.Ю. Шведовой, Л.А. Введенской, поскольку противопоставляться могут практически любые лексические единицы, даже синонимы, что, конечно, не делает последние антонимами даже в условиях того или иного контекста. Л.А. Введенская по этому поводу отмечает, что «если признать такое понимание антонимии правильным, то предельно расплывчатым станет само понятие антонимии, тогда не будет в языке дух слов, которые не могли бы стать антонимами» [Введенская, 1995, с. 20]. Ученый полагает, что важно разграничивать противоположность и противопоставленность: «Противопоставление слов в речи не может служить основанием для безоговорочного отнесения противопоставляемых слов к антонимам. Необходимо, чтобы противопоставляемые слова имели противоположное значение. Это относится к определению как узуальных, так и окказиональных антонимов» [Введенская, 1995, с. 533]. Другие исследователи занимают иную позицию. Так, Н.М. Шанский считает, что «контекстуальными антонимами иногда могут быть даже слова, в общем употреблении являющиеся синонимическими» [Шанский, 2007, с. 79]. Для определения понятия «противоположность» необходимо в первую очередь уяснить характер противопоставления, лежащего в основе противоположности, то есть отграничить противоположность от всякой вообще противопоставленности, которая представляется понятием более широким. «При антонимических противопоставлениях, — отмечает А.А. Уфимцева, — речь идет о разной степени (размере, мере) проявления отдельного качества и об оценке одного и того же явления, отношения с диаметрально противоположных позиций» [Уфимцева, 1968, с. 191]. Л.А. Новиков указывает также на необходимость различения антонимов и любых противопоставленных в речи слов: «Она (антонимия) должна быть определена как наиболее общее и характерное для всех носителей языка противопоставление слов, закрепленное в нормах словоупотребления и основанное на опыте не отдельных групп, а всего языкового коллектива» [Новиков, 1973, с. 18].
Существует точка зрения, согласно которой антонимами следует считать слова с обязательным промежуточным компонентом [Максимов, 1958, с. 12]. В основе этой концепции лежит логический принцип. Однако логические отношения нельзя считать единственными при определении антонимов. Противоположность в языке имеет свою специфику и не укладывается в рамки логической концепции.
Мы присоединяемся к мнению ряда ученых о необходимости разграничивать понятия «противоположность» и «противопоставленность», так как в речи противопоставленными могут оказаться слова, не имеющие противоположного значения. Ведь восприятие противоположности у разных людей может значительно отличаться в зависимости от возраста, опыта, национальных особенностей. Но не можем в полной мере согласиться с мыслью о том, что противопоставление слов в речи не служит безоговорочным основанием для отнесения противопоставляемых слов к антонимам. Если слова противопоставляются в рамках одной шкалы и отличаются друг от друга наличием и отсутствием существенного семантического признака, то они являются антонимами. В противном случае круг антонимов сузился бы до языковых, не включая контекстуальные антонимы.
Таким образом, философский, логический и лингвистический аспекты изучения антонимии позволяют вскрыть ее причины, а также показать, что противоположности существуют в каждом предмете, явлении, в каждой сущности объективного мира. Противоположные начала отрицают друг друга и одновременно являются продолжением друг друга, могут носить абсолютный и относительный характер.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |