Рассказ «Враги» (1887) относится к еще немногим произведениям Чехова того времени, которые были опубликованы им уже не под псевдонимом. Это свидетельствует о том, что писатель придавал ему важное значение.
Фабула рассказа состоит в следующем: к врачу Кирилову, у которого только что умер единственный маленький сын, приходит дворянин Абогин, прося врача поехать к его тяжело больной жене (6, 30). Кирилов не хочет ехать, но потом ему кажется, что он обязан согласиться (6, 35). У себя дома Абогин узнает, что жена в действительности не была больна, а обманула его, чтобы сбежать с их гостем Папчинским (6, 39). Абогин начинает жаловаться Кирилову на свое несчастье (6, 40), но врач возмущен, у него свое горе, и они оба начинают оскорблять друг друга (6, 41). Врач едет домой, возвращается к своей жизни, не переставая ненавидеть и презирать таких людей, как Абогин (6, 43).
Фабула рассказа, основанного на водевильном мотиве сбежавшей жены, указывает на неоднозначность заглавия. С одной стороны, Кирилов с Абогиным становятся врагами, поскольку в финале рассказа сказано: «Абогин и доктор стояли лицом к лицу и в гневе продолжали наносить друг другу незаслуженные оскорбления. Кажется, никогда в жизни, даже в бреду, они не сказали столько несправедливого, жестокого и нелепого» (6, 42). В рассказе речь идет о том, как горе их разъединяет (6, 42), при этом, соответственно, можно увидеть некую симметрию горя и ненависти между двумя «врагами». С другой стороны, в тексте присутствуют также признаки асимметрии, указывающие на то, что доктор является главным героем рассказа, а Абогин — только второстепенным. Повествователь не рассказывает, что происходит в душе Абогина или рядом с ним в отсутствии Кирилова. О переживаниях же врача в отсутствии Абогина речь идет неоднократно. Рассказ начинается с информации о смерти его сына (6, 30) и заканчивается сообщением о том, что Кирилов «осудил <...> и Абогина, и его жену, и Папчинского, и всех, живущих в розовом полумраке и пахнущих духами, и всю дорогу ненавидел их и презирал до боли в сердце» (6, 43).
Поэтому можно понять название иначе (или, по крайней мере, иметь в виду это второе значение): не Абогин с Кириловым становятся врагами, но у Кирилова появляются враги. Само появление Абогина дано в восприятии Кирилова, самостоятельно отворившего ему дверь, поскольку доктор с женой отпустили прислугу из-за дифтерита, которым болел и от которого умер их сын (6, 30). Так изначально подчеркивается их горе, с самого начала никого нет, кто бы мог окружить их и защитить от угроз. Это становится дополнительной причиной того, что врач не хочет ехать, чтобы не оставлять жену в одиночестве (6, 35).
Фабула рассказа показывает, каким образом Кирилов и Абогин становятся врагами. Это происходит потому, что они оскорбляют друг друга. При этом горе Кирилова более конкретно и серьезно, нежели горе Абогина, в связи с этим Кирилов чувствует себя обиженным Абогиным и презирает таких людей, как он. Это в очередной раз указывает на тесную связь между положением человека и его мировоззрением; как сказано здесь, человеком, переживающим горе, может овладеть «эгоизм несчастных» (6, 42), заставляющий его гораздо острее, чем обычно, воспринимать обиды и видеть в том человеке, который вольно или невольно ему наносит эти обиды, своего врага.
Чувство обиды Кирилова может быть оправдано высказываниями Абогина, в них явно проявляется его эгоцентризм. По дороге, еще до обнаружения измены жены, он говорит: «Мучительное состояние! Никогда так не любишь близких, как в то время, когда рискуешь потерять их» (6, 36). Абогин сосредоточен на себе, на интенсивности своих чувств, а не на страданиях жены. Излишняя риторика свидетельствует о том, что Абогин скорее «декламирует» о своих чувствах, нежели испытывает их1. Окончательно это становится очевидным после того, как Абогин понял, что жена покинула его. Он говорит, жалуясь на ее «низость» и «подлость»: «О боже, лучше бы она умерла! Я не вынесу! Не вынесу я!» (6, 39). Он обращает основное внимание на себя, а не на жену. Фразы «не вынесу» начинаются со слова «я» и им же заканчиваются. Собственное «я» является началом и концом всех его переживаний и чувств. В его «исповеди» об отношениях с женой 11 раз появляется слово «я».
Его эгоцентризм еще более явно выражается в отношениях с Кириловым. Когда Кирилов начинает сердиться за то, что его, несмотря на происшедшее в его жизни горе, «заставляют играть в какой-то пошлой комедии, играть роль бутафорской вещи» (6, 39), Абогин не извиняется перед врачом и не отпускает его домой, а продолжает пользоваться им, чтобы поговорить только о себе (6, 40). После их первого спора Абогин окончательно показывает, какой у него менталитет, отвечая Кирилову на упреки: «За такие слова... бьют! Понимаете?» (6, 42). Этим, фактически, он показывает, что он считает врача крепостным. Дальше он предлагает Кирилову деньги, говоря: «Вам заплачено!» (6, 42). Это является продолжением его слов в начале поездки: «Верьте, я сумею оценить ваше великодушие» (6, 36). Он не говорит о благодарности, но всего лишь обещает большую зарплату2. Здесь проявляется то, что можно назвать антропологией Абогина: центральную роль играет собственное «я», остальные же люди являются объектами, т. к. они в обществе, как правило, занимают более низкое положение. В частности, Кирилову отведена роль одного из прислуги. Его чувства не имеют значения, т. к. ему «заплачено» (6, 39). Это можно назвать одним из элементов социальной антропологии Чехова: по факту люди бывают настолько властными, что могут сделать других исключительно средством для достижения своих целей, а те настолько слабы, что им приходится соглашаться с такой ролью. В произведениях, рассмотренных нами ранее, роль таких властных людей играют банкир и пастор в рассказе «В море», а жена пастора — роль беспомощного человека.
«Жестко полемическим» рассказ «Враги» можно назвать потому, что врач в конечном итоге не соглашается с ролью беспомощного человека. Конфликт уже неявно начинается, когда Абогин призывает Кирилова помочь ему ради «человеколюбия» (6, 34). Здесь Абогин пользуется общей идеей или формулировкой, чтобы показать, что общее дело человечества имеет большее значение, нежели личное горе доктора. Как реакция на это, доктор жестче, чем в любой другой момент до перипетии, сопротивляется, говоря: «И как странно, ей-богу! Я едва на ногах стою, а вы человеколюбием пугаете!» (6, 34—35). Его слова указывают на то, что в антропологии Чехова человек в первую очередь индивид, а не некая абстракция в рамках осуществления общих принципов, даже таких возвышенных, как человеколюбие.
Затем Кирилов все же исполняет желание Абогина. Но когда он понимает, что как врач он Абогину не нужен, а тот, против его воли, изливает ему свои переживания, «равнодушие и удивление на его лице мало-помалу уступили место выражению горькой обиды, негодования и гнева» (6, 41). Кирилов выражает Абогину свое ощущение, что он для этого дворянина «лакей, которого до конца можно оскорблять» (6, 41). О том, то автору близка эта позиция, свидетельствует его описание Абогина в доме врача: слова дворянина «как будто даже оскорбляли и воздух докторской квартиры, и умирающую где-то женщину» (6, 35).
Когда же Абогин называет себя несчастливым, Кирилов отвечает: «Шалопаи, которые не находят денег под вексель, тоже называют себя несчастливыми. Каплун, которого давит лишний жир, тоже несчастлив. Ничтожные люди!» (6, 42). О том, что эти слова выходят за рамки частного конфликта и носят характер социальной полемики, свидетельствует упрек Кирилова в адрес Абогина в том, что тот считает «врачей и вообще рабочих, от которых не пахнет духами и проституцией, своими лакеями и моветонами» (6, 41). Это подчеркивается также в размышлениях Кирилова в финале произведения: он осуждает не только Абогина, его жену и Папчинского, но и «всех, живущих в розовом полумраке и пахнущих духами» (6, 42).
Здесь впервые в изучаемых нами произведениях возникает антропологическая оценка немаловажной для Чехова тематики труда3. Это происходит в сложной форме: Кирилов предполагает, что Абогин и ему подобные презирают трудящихся, а он, в свою очередь, презирает их за это. При этом автор склоняется к позиции Кирилова, но осуждает его за излишнюю жесткость высказываний.
Таким образом, с помощью социальной полемики Чехов вводит в рассказ обратную сторону социальной антропологии: тот, кто в настоящее время подчинен другому и вынужден терпеть унижение, может в определенный момент высказать свою обиду, тем самым предваряя освобождение из нынешнего положения.
Важную роль в произведении играют также высказывания рассказчика, который описывает чувства героев, а также рефлексирует и оценивает их. По наблюдениям З.С. Паперного, с помощью слов рассказчика Чехов включает в произведение мысль «о том, что несчастье не должно разъединять людей, не должно делать их «врагами». И в этом — неразрешенное противоречие рассказа»4. Данное заключение основано, например, на следующем высказывании рассказчика: «Кто знает, выслушай [Абогина] доктор, посочувствуй ему дружески, быть может, он, как это часто случается, примирился бы со своим горем без протеста, не делая ненужных глупостей...» (6, 40). В этом фрагменте рассказчик жалеет, что доктор неспособен понять Абогина. Это односторонне, если иметь в виду, что врач настолько занят своим горем, что выслушать Абогина он просто не в состоянии, и что поток слов Абогина о его собственном горе и их изысканность свидетельствуют о том, что даже в горе он эгоцентрик, занимающийся самолюбованием. В данном случае высказывание рассказчика о том, что «в обоих сильно сказался эгоизм несчастных» (6, 42), кажется несправедливым, поскольку эгоцентризм Абогина первичен, а эгоизм доктора является только защитной реакцией. Рассказчик же считает «злыми», «несправедливыми», «недостойными человеческого сердца» (6, 42—43) слова и мысли не только Абогина, но и Кирилова, и жалеет, что «не соединяет, а разъединяет людей несчастье» (6, 42). Также говорится, что Кирилов глядит «на Абогина с тем глубоким, несколько циничным и некрасивым презрением, с каким умеют глядеть только горе и бездолье, когда видят перед собой сытость и изящество» (6, 43). И рассказчик высказывает сожаление о том, что между людьми такое происходит, тем более, имея в виду, что в Кирилове это отрицательное «убеждение <...> не пройдет и останется в уме доктора до самой могилы» (6, 43).
Итак, на фоне высказываний героев можно выявить антропологическую позицию рассказчика: горе не должно разъединять людей, но фактически оно это делает. Это обусловлено тем, что при нынешнем социальном строе богатые и властные могут обращаться с бедными и слабыми как с объектами. Позиция же рассказчика заключается в том, что агрессивная реакция слабых в лице Кирилова на такое поведение Абогина так же неуместна. Это можно определить как позицию самого автора, поскольку Чехов находится под влиянием Марка Аврелия, по мнению которого любая страсть всегда порок5. В связи с этим стоит считать, что мнение Чехова совпадает со взглядами рассказчика, и согласиться с З.С. Паперным. Рассказ «Враги» — это произведение о том, как при существующем общественном строе личный эгоцентризм и личная агрессия разъединяют людей, а не о том, какие изменения в социуме нужны, чтобы в дальнейшем такого разъединения не было.
Решающую роль в рассказе играет водевильная перипетия, т. е. неожиданный побег жены Абогина с любовником. Как реакция на него, глаза Абогина «как будто смеялись от боли» (6, 39). Но, помимо смеха, Абогин также плачет (6, 39). Смех и плач показывает, что Абогин не может справиться со своей ситуацией. На это указывает также выражение его лица (6, 39) и его исповедь (6, 40). Тем самым, на ситуацию, не позволяющую дать соответствующий ответ, он отвечает отказом от собственного ответа, давая возможность ответить своему телу6. Это указывает на потерю самообладания, которая ведет к тому, что в финале рассказа Абогин едет «протестовать, делать глупости» (6, 43). Поведение героя, его смех, а особенно его плач — всё это связано с избытком эмоционального самовыражения, о котором говорится в тексте: его фразы выходят «излишне цветистыми» (6, 35).
Несмотря на тематику горя, о плаче в прямом смысле в первой части рассказа не говорится. Наоборот, говорится, что в поведении доктора и его жены после смерти сына присутствует тишина и «тонкая, едва уловимая красота» (6, 33). Им уже не нужно отказываться от собственного ответа на горе, и они могут дать своему телу ответить, потому что они сами нашли ответ на страдания и умеют отнестись с достоинством к своему горю. Описывая такую форму душевного спокойствия, Чехов демонстрирует свою связь с теорией стоиков о том, что человеком не должны руководствовать страсти7. Однако взрыв агрессии со стороны Кирилова показывает, что писатель считает состояние стоика, преодолевшего свои страсти, нестабильным.
В рассказе подтверждается концепция Г. Плесснера, что с помощью смехового начала человек может дистанцироваться от собственного положения8, поскольку именно благодаря водевильным событиям Кирилов отказывается от своей покорности. Смеховое начало и плач являются катализаторами для осознания ситуации и «бунта» против нее. С их помощью Чехов также показывает, что Абогин не владеет собой. Кирилов же описывается как человек, способный превзойти свое положение, протестуя против него.
Атмосфера, описываемая в рассказе, свидетельствует о горе, постигшем обоих главных героев. Наиболее ярко это представлено в том, как описана природа, когда они едут из больницы в дом Абогина. В этот момент «земля, как падшая женщина, которая одна сидит в темной комнате и старается не думать о прошлом, томилась воспоминаниями о весне и лете и апатично ожидала неизбежной зимы» (6, 37). Здесь такое же совпадение между самоощущением человека и окружающим его миром, как в рассказе «Толстый и тонкий» — между героем и его багажом.
Однако при том, что Кирилова и Абогина горе постигло одновременно, и в этом между ними существуют значимое различие, которые следует соотнести с понятием «красоты». Вопрос «красоты» и «красивого» выражения горя является ключевым для рассказа9.
Врач выглядит следующим образом: он «высок» и «сутуловат», «лицо имеет некрасивое» (6, 37); у него «толстые, как у негра, губы, орлиный нос и вялый, равнодушный взгляд» (6, 37). Говорится о том, что одной из причин его телесных недостатков является опыт беды и тяжелого труда, а также разочарование в людях (6, 38). Описывая страдания Кирилова и его жены, Чехов говорит, что при мертвом теле их сына всё «до последней мелочи красноречиво [говорит] о недавно пережитой буре, об утомлении, и всё [отдыхает]» (6, 33). Слово «красноречиво» в первую очередь означает то, что обстоятельства ясно показывают страдания героев. Но данное слово можно понять и в другом смысле. Страдание Кирилова на самом деле тяжело, у врача с женой умер единственный ребенок, а другого уже не будет (6, 34); при этом говорится, что оно полно тишины и что в нем даже есть «именно та тонкая, едва уловимая красота человеческого горя, которую не скоро еще научатся понимать и описывать и которую умеет передавать, кажется, одна только музыка» (6, 33). Это описание свидетельствует о том, что Чехов не любит громких слов и значительных фраз, что становится еще яснее, когда говорится: «Вообще фраза, как бы она ни была красива и глубока, действует только на равнодушных, но не всегда может удовлетворить тех, кто счастлив или несчастлив» (6, 35). В этом можно увидеть, как говорит З.С. Паперный, намек на то, что Чехов ценит «художественное целомудрие, немногословие, сдержанность»10.
Абогин существенно отличается от Кирилова, он «изображал из себя нечто другое» (6, 38). Его с детства окружают «роскошь», «приятный полумрак» (6, 38) и множество прислуги. Он не знает труда, между тем, как Кирилов знает «нужду» и «утомление жизнью и людьми» (6, 38). Даже в момент страха Абогин красив (6, 38). И то же время всё его поведение — актерство. Это проявляется в его многословии (6, 30), особенно в момент, когда он убеждает доктора ехать к жене: «Абогин был искренен, но замечательно, какие бы фразы он ни говорил, все они выходили у него ходульными, бездушными, неуместно цветистыми и как будто даже оскорбляли воздух докторской квартиры и умирающую где-то женщину. Он и сам это чувствовал, а потому <...> изо всех сил старался придать своему голосу мягкость и нежность» (6, 35). Примером «неуместно цветистой» фразы является реплика, обращенная к врачу: «Эта жизнь выше всякого личного горя! Ну, я прошу мужества, подвига! Во имя человеколюбия!» (6, 34).
Когда же Абогин узнал, что его жена от него ушла, «выражение сытости и тонкого изящества исчезло на нем, лицо его, и руки, и поза были исковерканы отвратительным выражением не то ужаса, не то мучительной физической боли» (6, 39). Настоящее горе, с которым в случае Кирилова и его жены связана «тонкая, едва уловимая красота», делает Абогина некрасивым, вызывая даже «отвратительное» ощущение. Тематика красоты указывает на контраст между двумя главными героями: Кирилов некрасив и суров, но оказывается красивым в молчаливом выражении своего горя; Абогин красив, тонок и изящен, но выражение горя делает его некрасивым.
В рамках чеховской антропологии это означает, что первое впечатление о человеке может оказаться обманчивым, что сильные переживания отображаются во внешнем облике человека и что настоящую красоту не придает человеку ни социальный статус, ни роль, которую он играет, но его внутреннее отношение к собственным переживаниям, в т. ч. к горю. По-настоящему пережитое, например, тяжелый труд, беда или разочарование (6, 38), может стать источником настоящей красоты. А «приятный полумрак», на фоне которого человек что-то «изображает» (6, 38), не может быть таким источником. Это вновь указывает на тесную связь между телесной и душевной сторонами в человеке, поскольку только пережитое душой и телом углубляет личность.
Значимую роль в рассказе играет пространство. Вступительная часть происходит в доме Кирилова (6, 30), затем герои едут по открытому пространству (6, 36—37). Перипетия происходит в доме Абогина (6, 39), в финале же снова говорится о поездке (6, 43). Также следует иметь в виду, что в каждом из двух домов есть спальня (6, 33—34; 38—39), которая символизирует личную жизнь. В рассказе «Враги» у всех указанных пространств есть определенная функция, связанная с описанием характера героев. Передняя в доме Кирилова является местом его встречи с Абогиным (6, 30—32). Она указывает на неизбежность общения Кирилова с внешним миром, хотя ему нужен покой, чтобы утешить жену и вместе с ней пережить потерю сына (6, 32). Передняя показывает Кирилова как социальное существо, как человека, связанного общественными правилами и вынужденного оставить свое личное горе и горе жены из-за правил, заставляющих врача ехать на вызов, из-за позиции Абогина и его риторической убедительности (6, 33—35).
Спальня в доме Кирилова указывает на душевное спокойствие и на достоинство, которые связаны со страданием Кирилова и его жены, особенно в тот момент, когда доктор входит в комнату после первого разговора с Абогиным (6, 33). Здесь спальня как комната для сугубо личной жизни указывает на то, что горе Кириловых характеризует «тонкая, едва уловимая красота», которая недоступна человеческому языку (6, 33). Пространство подчеркивает тот факт, что человек не только социальное существо, но и индивид, в жизни которого важна интимность11.
С открытым полем, через которое едут герои, в первый раз вместе, а во второй раз — по отдельности, связаны негативные эмоции, особенно грусть (6, 37). Открытое поле так же, как и передняя Кирилова, характеризует героев как социальных существ; при этом подчеркивается тот факт, что Абогин имеет большую власть, чем Кирилов: когда Кириловым овладевает тоска, соответствующая атмосфере в природе, и он просит времени, чтобы сначала позаботиться о жене, но Абогин не выполняет его просьбы (6, 36). На превосходство Абогина указывает и то, что в финале его карета обгоняет коляску, в которой сидит доктор (6, 43).
Передняя и гостиная Абогина имеют особое значение, т. к. там впервые оба героя могут «разглядеть друг друга» (6, 37). Разнице между героями — серьезным, многое пережившим Кириловым и Абогиным, выросшим в роскоши (6, 38), — соответствует описание гостиной с ее роскошью (6, 38).
Атмосфера в спальне Абогина, в отличие от атмосферы в спальне Кирилова, не описывается. Вместо этого говорится о том, что Кирилов переживает в то время, как Абогин находится там. Позиция рассказчика (и читателя) ближе к позиции Кирилова, читатель имеет возможность участвовать в его душевной и духовной жизни. Абогин же, в т. ч. благодаря пространственной организации рассказа, описан только как социальное существо. О его душевных переживаниях можно узнать только из его крика «а!» и выражения его лица при выходе из спальни (6, 38—39). Его слова об отношениях с женой не позволяют вникнуть в его переживания, поскольку все его высказывания выходят «неуместно цветистыми» (6, 35), и ему нельзя верить до конца.
Пространственная организация рассказа, соотносимая с пространственной организацией рассказа «В море» своими переходами от узких к широким пространствам, является, наряду с описанием атмосферы, одним из самых сложных и глубоких аспектов произведения. С одной стороны, пространственная организация, особенно передняя как общедоступная комната, подчеркивает, что герои являются социальными существами и что в социуме Абогин стоит выше, нежели Кирилов, так что дворянин может заставить доктора исполнять его желания. С другой стороны, именно пространственная организация (наряду с описанием атмосферы) оправдывает мнение о том, что автор на стороне Кирилова12, т. к. Кирилов, в отличие от Абогина, представлен как личность, имеющая не только социальную сторону, но и частную жизнь, недоступную общему описанию. На его индивидуальность указывает спальня как ограниченное, интимное пространство.
Тот факт, что полемика в рассказе присутствует явно, может заставить подумать, что интертекстуальные связи, т. е. скрытые указатели на обсуждаемые проблемы, не играют значимой роли. Однако именно в данном рассказе интертекстуальные связи выполняют сюжетообразующую функцию. Водевильный мотив указывает на издевательство Абогина над Кириловым, горе которого носит гораздо более глубокий характер, нежели горе Абогина. Еще одна аллюзия связана с конгрессом врачей начала 1886 г., на котором было принято решение о том, что врач обязан в любом случае поехать по приглашению к пациенту13. Так Чехов участвует в дискуссиях своего времени. Интертекстуальные связи с этической теорией стоицизма определяют негативную оценку разъединения героев и осуждения Абогина Кириловым со стороны Чехова. Здесь человек представлен как этическое существо, призванное превзойти свое социальное положение, относясь к нему с достоинством и спокойствием. В целом, интертекстуальные связи в рассказе указывают на то, что человек является частью социума, в котором он или подчиняет себе других, или становится жертвой обиды, рискующей отреагировать на обиду агрессией. Но в то же время человек является этическим существом, призванным преодолеть эту агрессию.
Итак, жесткая полемика в рассказе заключается в том, что человек описан либо как серьезный человек, трудящийся и переживший сложности, либо как поверхностный человек. Это выходит за рамки личного спора и ведет к социальной полемике против тех, кто живет в роскоши. В рассказе присутствует жесткая полемика со стороны одного из героев. Она частично подтверждается рассказчиком, но частично критикуется как агрессия, недостойная человека. Противопоставление между положением унижения и жесткой полемикой как шагом к его преодолению не разрешается, т. к. изменение взглядов униженного человека описывается, но оценивается неоднозначно.
Примечания
1. Паперный З.С. А.П. Чехов... С. 45.
2. Там же. С. 46.
3. Паперный З.С. А.П. Чехов... С. 277.
4. Там же. С. 45.
5. Эрдманн Э. фон. Указ. соч. С. 38.
6. Plessner H. Lachen und Weinen... S. 87.
7. Эрдманн Э. фон. Указ. соч. С. 38.
8. Plessner H. Lachen und Weinen... S. 89.
9. Ермилов В.В. Антон Павлович Чехов. М., 1949. С. 126.
10. Паперный З.С. А.П. Чехов... С. 45—46.
11. Тюпа В.И. Указ. соч. С. 53—55.
12. Ермилов В.В. Указ. соч. С. 129.
13. Чехов, 6, 613.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |