В октябре—ноябре 1896 года «Чайка» прошла на александринской сцене пять раз. О ходе этих спектаклей, свидетельствуют финансовые документы, так называемые сборные ведомости, хранящиеся в архиве счетного отделения Конторы императорских театров. Именно в этих сборных ведомостях нашли отражение сведения о заполняемости зала, финансовом успехе или неуспехе, который имел тот или иной спектакль, показанный на сцене Александринского театра. Сравнивая сборные ведомости, мы можем соотнести доходы, которые давала чеховская «Чайка» с финансовыми показателями других спектаклей ходового репертуара.
Рассмотрим, во-первых, так называемую бенефисную ведомость проданных мест на первый спектакль 17 октября, сыгранный по возвышенным ценам в пользу Е.И. Левкеевой1. Газетные рецензенты писали о том, что цены на это представление были повышены втрое по сравнению с обычными спектаклями. Разница в этих ценах и шла в пользу бенефициантки.
В продажу поступали 1003 места и на этот бенефисный спектакль все они согласно ведомости были проданы. Общий сбор составил 4112 рублей 60 копеек. За вычетом обыкновенной суммы казенного сбора (1678 рублей 35 копеек) бенефициантка за свою двадцатипятилетнюю службу получила 2434 рубля 25 копеек2.
Теперь обратимся к сборной книге Александринского театра, куда под номерами и датами заносились сведения обо всех прошедших спектаклях ходового репертуара с указанием поспектакльного сбора3. Интересующие нас показатели за октябрь—ноябрь 1896 года включают в себя сборы со спектаклей, зафиксированных в ведомости под номерами с 114 по 131. Суммы сборов здесь указаны только в обычных казенных ценах, поэтому даже премьерный спектакль «Чайки» вполне сопоставим с остальными названиями. В этот период премьера «Чайки», действительно, лидирует4. Премьерный спектакль прошел с аншлагом. Среди остальных названий к «Чайке» подбирается лишь прошедшая 22 октября в пятый раз «Пашенька» Н.Л. Персияниновой с М.Г. Савиной в заглавной роли. Ее догоняет «Гамлет» с М.В. Дальским, прошедший 27 октября в 32-й раз. Затем вперед снова выходит «Чайка», сыгранная во второй раз 21-го и в третий раз — 24 октября. Второе и третье представления чеховской пьесы собрали почти полный театр (сбор соответственно составил 1650 и 1619 рублей). Далее по рейтингу идет юбилейное представление «Леса» А.Н. Островского, посвященное 25-летию первой постановки пьесы на сцене Александринского театра, которое состоялось 1 ноября. Затем следует пьеса А.Н. Островского «Без вины виноватые» (1438 рублей), идущая в шестой раз со времени последней постановки. Недавняя премьера театра «Бесприданница» с В.Ф. Комиссаржевской в главной роли, идущая в восьмой раз 29 октября, собрала 1330 рублей. За ней по сумме сбора следовала новая постановка «Свадьбы Кречинского» А.В. Сухово-Кобылина, собравшая на пятом представлении 1277 рублей. Другая пьеса Сухово-Кобылина «Дело» («Отжитое время»), идущая во второй раз принесла сбор в 1276 рублей. Четвертый спектакль «Чайки» (1106 рублей) обогнал шестое представление «Пашеньки» (1051 рубль). К началу ноября сборы «лидеров проката» — «Чайки» и «Пашеньки» — вновь подскочили соответственно до 1243 и 1145 рублей. Тем не менее, «Чайка» после пяти представлений была снята с репертуара, а «Пашенька» «дотянула» до восьмого спектакля, хотя в ноябре спектакль был дан только один раз, в декабре ни разу, и лишь один раз в январе 1897 года.
Этот свидетельствует о том, что ничего «злокозненного» и необычного с «Чайкой» не произошло. Как мы только что убедились, аналогичная судьба ждала и вполне «успешную» современную пьесу с примадонной Александринки в заглавной роли. «Чайка» прожила на александринской сцене положенный современной пьесе срок и уступила место другим премьерам.
Конечно, пьесы таких репертуарных авторов, как П.П. Гнедич, Е.П. Карпов, А.И. Сумбатов или Вл.И. Немирович-Данченко, не говоря уже о В.А. Крылове, имели гораздо большее количество представлений в сезон. Так, например, «Цена жизни» Вл.И. Немировича-Данченко, поставленная тремя месяцами позже, в начале 1897, года прошла 15 раз.
Итак, от сравнительного анализа репертуара перейдем к пяти представлениям самой «Чайки» и посмотрим на динамику зрительского интереса к чеховской пьесе. Если в первый день сборы со спектакля составляли 100%, то на втором они приближались к этой цифре, составляя 98%, а на третьем — 96% (цифры почти небывалые!). Затем следует резкое падение интереса, и на четвертом спектакле сборы составляют только 66%, а на последнем, пятом спектакле — вновь поднимаются и останавливаются на достаточно высокой отметке в 74%. При этом нужно иметь в виду, что падение суммы сбора могло означать и то, что хуже продавались дорогие места (ведь премьерная состоятельная публика уже отсмотрела пьесу на первых представлениях). К тому же, часть мест на рядовых спектаклях императорских театров шла безденежно для аккредитованных при театре журналистов. В обыкновенные дни до 50 мест предоставлялось сотрудникам редакций столичных газет, подавших в начале сезона соответствующие письма в Контору Дирекции. Соотношение продажи дорогих и дешевых мест на последних представлениях «Чайки» склоняется в пользу «демократического большинства».
Теперь обратимся к книге поспектакльной платы авторам пьес, идущих в репертуаре Александринского театра5. Страница 42 Книги за 1896 год посвящена чеховской «Чайке». Здесь приведены суммы сборов по всем пяти представлениям чеховской пьесы и на основании Соглашения, заключенного с автором якобы 16 октября 1896 года, высчитан процент причитающейся ему от совокупной суммы сбора. Этот самый совокупный сбор составил 7298 рублей 08 копеек. А так как по условиям Соглашения драматургу полагались 8% авторских, то гонорар А.П. Чехова за «Чайку» составил 583 рубля 85 копеек. За вычетом 1 рубля 85 копеек, составлявших гербовый сбор, А.П. Чехов должен был получить 582 рубля.
Но здесь начинается почти детективная история, связанная с самой процедурой заключения Соглашения с Дирекцией, а затем с выплатой денег, которые А.П. Чехов не мог получить до конца мая следующего 1897 года. Во-первых, А.П. Чехов не смог поторговаться в Конторе, куда накануне премьеры послал его Е.П. Карпов вовсе не для того, чтобы обсуждать условия, а для того, чтобы просто подписать уже составленное Соглашение. Чехов, по его собственному признанию, «стушевался» и, явившись невовремя, так ни с кем и смог толком поговорить. Затем уже на следующий день после премьеры, подписав Соглашение и оставив его А.С. Суворину для передачи в Контору, А.П. Чехов спешно уехал из Петербурга.
Подписанный документ, очевидно, так и оставался у А.С. Суворина, пока А.П. Чехов не вспомнил о нем. Когда же пришла пора получать поспектакльные, в письме А.С. Суворину от 2 декабря он, вероятнее всего, просто намекнул своему «ходатаю» о том, что 8% авторских, которые были означены в Соглашении показались ему странной суммой в сравнении с 10%, которые обычно выплачивали маститым авторам6. Но уже через несколько дней Чехов, очевидно решив не торговаться, просит А.С. Суворина все же отослать Соглашение в Контору7. А дальше следует вообще загадочная история. Соглашение просто пропадает. Брат Антона Павловича Александр Павлович, живущий в Петербурге и также пишущий пьесы, подключается к этому таинственному делу и между братьями начинается полушутливая полусерьезная переписка. Ал.П. Чехов, отправляясь в Контору, сначала не может обнаружить Соглашения, так якобы и не переданного «добрым» А.С. Сувориным. Затем, когда А.П. Чехов вновь «задним числом» подписывает Соглашение и отсылает в Петербург, начинается чехарда с девицей-счетчицей, которая долго не может составить справку о сумме поспектакльного гонорара. Затем казначей неожиданно уезжает и увозит с собой ключ от шкафа с бумагами. Далее кассирша по разным причинам долго не может выдать деньги, и только 28 мая 1897 года, Чехов, наконец, получает долгожданный гонорар за свою «злополучную» пьесу.
История с гонораром, помимо анекдотических и почти «мистических» обстоятельств, конечно же, имела и вполне реальную подоплеку. А.П. Чехов совершенно справедливо был смущен тем, что его изначально не рассматривали как маститого драматурга. Именно эта ситуация «задевает» его, и он обращается за помощью к А.С. Суворину, поручая ему уладить это дело. То, что Суворин не отдал Соглашения в Контору могло означать, очевидно, лишь то, что, проведя переговоры, и не найдя понимания у театрального начальства, он решил устраниться от этого дела.
А.П. Чехову еще предстояло стать настоящим театральным автором. Его признание как маститого репертуарного драматурга было еще впереди.
Примечания
1. См.: [Сборная ведомость с бенефиса Е.И. Левкеевой 17 октября 1896 года] // РГИА, ф. 497, оп. 5, д. 1781. Л. 45.
2. [Сборная ведомость с бенефиса Е.И. Левкеевой 17 октября 1896 года] // РГИА, ф. 497, оп. 5, д. 1781. Л. 45.
3. [Книга сборов Александринского театра за 1896 год] // РГИА, ф. 497, оп. 4, д. 3426. Л. 15—18.
4. См.: Там же.
5. См.: [Книга поспектакльных выплат за 1896 год] // РГИА, ф. 497, оп. 4, д. 3310. Л. 42.
6. [Письмо А.П. Чехова А.С. Суворину от 2 декабря 1896 года] // Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем. Письма. Т. 6. С. 240—247.
7. [Письмо А.П. Чехова А.С. Суворину от 7 декабря 1896 года] // Там же. С. 249.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |