По свидетельству П.А. Сергеенко, Маркс намеревался издать собрание сочинений Чехова как можно солиднее: с портретом, биографией, очерком творчества. В письме от 26—27 января 1899 г., рассказывая Чехову о переговорах с Марксом, Сергеенко сообщал, что издание «предполагает быть изящным, с критическими статьями» о Чехове, «предисловиями и проч. и проч.». «Кстати, — писал Сергеенко, — немедленно снимись в «большом виде» с умным выражением лица и пришли Марксу для приготовления роскошного портрета»1. Сергеенко предполагал, что предисловие не откажется написать Л. Толстой. В письме от 15 февраля Сергеенко пытался вызвать Чехова на обсуждение вопросов о его биографии и об очерке творчества. «Он еще хочет твою биографию, — писал Сергеенко о Марксе. — Было бы самое лучшее, если бы ты сам взялся за это дело. Это дало бы тебе возможность перелистать вновь интересные страницы из твоей жизни, а главное, это будет правдиво и интересно. Форм для биографий можно придумать миллион, и ты, наверно, выберешь одну из лучших. Мне даже кажется, что это следовало бы включить в контракт с неустойкой, иначе ты никогда не соберешься сделать более или менее обстоятельный каталог твоих похождений. Что касается очерка твоей литературной физиогномии, то, если Толстой или Суворин уклонятся (последний сказал мне, что он ничего не имеет против; правда, сказано это было в одну из розовых минут, и имелось в виду, что в предисловии выступит целый ряд писателей, которые разделают тебя со всех сторон), то возлагается надежда на Андреевского <...>. Но боюсь, он слишком цветист и фейерверичен. А хотелось бы, чтобы и с внешней и с внутренней стороны все это было просто, поэтично и интересно, как прост, поэтичен и интересен ты бываешь в большинстве твоих произведений»2.
Однако Чехов отверг как идею биографии, так и идею портрета, хотя и писал вначале Сергеенко о своем намерении сняться для полного собрания у Чеховского в Москве3. 25 февраля 1899 г. он писал Марксу по этому поводу: «Теперь о фотографии. В Ялте сниматься нельзя, здесь нет порядочной фотографии. Придется отложить до Москвы. Я буду сниматься, только уступая Вашему желанию, сам же я, если бы это зависело от меня, не помещал бы своего портрета, по крайней мере в первых изданиях. То же самое могу сказать и о моей биографии. Если Вы найдете возможным обойтись без портретов и биографии, то этим меня очень обяжете» (XVIII, 92).
Маркс, видимо, сразу согласился отказаться от биографии, так как вопрос о ней в его переписке с Чеховым больше не вставал. Что же касается портрета, то в июле 1899 г. Маркс послал Чехову его фотографию, с которой он заказал гравюру4. Но все-таки первое издание собрания сочинений вышло без портрета. В 1902 г., когда Маркс сообщил Чехову о своем намерении дать собрание его сочинений приложением к «Ниве», Чехов уже не возражал против помещения его портрета. Он написал Марксу: «Если, как это принято у Вас, приложения к «Ниве» выйдут с моим портретом, то считаю нужным сказать, что на фотографии, какая имеется в «Ниве», я совсем непохож; таково мнение всех моих знакомых. В этом году я снимался в московской фотографии Опитца, портрет получился очень хороший, похожий» (письмо от 31 октября 1902 г. — XIX, 368). В письме от 4 ноября Маркс поблагодарил Чехова за совет и сообщил, что уже послал в Москву заказ на этот портрет (ГБЛ, ф. 331, к. 51, ед. хр. 37г). Когда I том приложения к «Ниве» вышел, Чехов писал О.Л. Книппер, что ему не понравилось, как выполнена его подпись под портретом (XX, 23).
Судьба вступительной статьи к произведениям Чехова неизвестна. По-видимому, встретив сопротивление Чехова в вопросе о биографии, Маркс отказался и от очерка творчества писателя.
Есть сведения, что Маркс собирался иллюстрировать собрание сочинений Чехова. Н.П. Кондаков писал Чехову 5 февраля 1901 г.: «Маркс обратился в Общество вспомоществования художников (Мойка, 83) с предложением художникам (которые там подешевле) заняться иллюстрацией рассказов и повестей А. Чехова. Пока не получено рисунков, художники говорят: за этими иллюстрациями просидишь за одною месяц, а заработка выше 20 рублей не обретешь... Следовательно...»5.
Одним из важных элементов внешнего оформления собрания сочинений является объем тома. Этот вопрос Чехов и Маркс обсуждали в самом начале работы над изданием. 18 февраля 1899 г. Маркс писал Чехову: «Что касается объема томов, то весьма желательно возможно равномерное распределение материала, так чтобы тома были приблизительно одинакового объема»6. «Что касается объема томов, — ответил Чехов 25 февраля, — то и я также желаю, чтобы распределение материала было, возможно, равномерное, чтобы тома были одинакового объема и чтобы тип книжки определился теперь же, чтобы не менять его в будущем при поступлении нового материала. Объем и формат книжки вполне зависит от Вас; у меня на этот счет только одно мнение: чем толще книжка, тем лучше» (XVIII, 91).
В издании с небольшими отступлениями выдержан средний объем тома — 20 печатных листов (из расчета 35 000 знаков в листе). Меньше других V том, самые большие тома — III и X. О III томе, объем которого 26 печатных листов, Чехов писал: «<...> книга достаточно толста, а сравнительно с двумя предыдущими томами даже велика» (письмо Ю.О. Грюнбергу от 24 сентября 1900 г. — XVIII, 397).
Сложной оказалась проблема наименования томов. Маркс с самого начала решил продавать собрание сочинений Чехова не только комплектом, но и разрозненными томами. Поэтому он хотел дать каждой книжке свое название. Обложки обеих серий предполагалось оформить по-разному. Грюнберг писал об этом Чехову 13 июля 1899 г.: «Относительно обложки, Адольф Федорович решил напечатать ее в 2-х видах: для покупателей всех сочинений будет напечатано «полное собрание сочинений» и книги будут (на обложках) обозначены по томам. Для продажи же в розницу по отдельным томам не будет напечатано «полное собрание сочинений», а будут только напечатаны заглавия, без обозначения порядка томов.
Для различия I-го тома рассказов от II-го тома рассказов мы на I-м томе напечатаем просто «Рассказы», на втором же томе «Новые рассказы»7.
Чехов ответил, что ему понравилась идея продажи отдельных томов в розницу наряду с полным собранием сочинений. Однако второе предложение — относительно названия II тома — он решительно отверг. «Что касается заглавия «Новые рассказы», — писал Чехов, — то, пожалуйста, не пользуйтесь им; во-первых, рассказы не новые, а старые, во-вторых, это заглавие было уже у других авторов. Называться первые тома будут просто «рассказы», и для того, чтобы покупатель различил их, на обложке каждого тома будет напечатан перечень помещенных в нем рассказов. Следующие тома будут называться «повести», «пьесы», «рассказы и повести», и если в том войдет только одна вещь, то он будет носить название этой вещи.
Если мы для второго тома сохраним заглавие «Новые рассказы», то этим самым мы свяжем себя и обречем на неприятное занятие в будущем — на придумывание для каждого тома подходящего заглавия. Это неприятное занятие, повторяю, и для автора, и для читателей, которым уже надоели все эти не простые, изысканные заглавия. Итак, назовем второй том, как и первый, просто «Рассказы». Если и экземпляры, назначенные для продажи в розницу, мы будем обозначать на корешке — том I, том II и т. д., то покупатели в претензии не будут, а наоборот» (письмо Ю.О. Грюнбергу от 21 июля 1899 г. — XVIII, 196).
25 сентября того же года Чехов писал Марксу: «Второй том будет называться так же, как и первый: «Рассказы», и на обложке будет указано его содержание» (XVIII, 229). В этом же письме Чехов сообщал, что ему не присылали обложки I тома. Образец титула для издания Чехов отправил в типографию еще в апреле (см. его письмо к Марксу от 17 апреля 1899 г. — XVIII, 134). Когда, наконец, обложка пришла, она Чехову очень понравилась. «Многоуважаемый Юлий Осипович, — писал он Грюнбергу 21 октября 1899 г., — это прекрасная обложка, одинаково пригодная для первых четырех томов, в которых будут помещены одни лишь рассказы. Томы обозначать (том I, том II и т. д.) можно на корешке, или на обложке, на том месте, где я поставил IV. Можно и показать петитом содержание каждого тома, если только выйдет красиво» (XVIII, 246).
Однако Маркс не разделял мнения Чехова относительно обложки. Он не хотел называть все первые четыре тома одинаково, так как считал, что это будет затруднять розничную продажу. «В полном собрании можно еще ограничиться тем, что каждый том будет иметь свой нумер: I-й, III-й, III-й, IV-й том и т. д., — излагал Грюнберг точку зрения Маркса в письме к Чехову от 27 октября, — и не помещать на обложке никакого общего заглавия, указывающего на содержание тома. Но для отдельной продажи это вообще неудобно; кроме того, такое обозначение на обложках: том I, том II и т. д. — вводило бы в заблуждение покупателей, которые могли бы предполагать, что каждый том является продолжением предыдущего и не представляет собой ничего самостоятельного.
Адольф Федорович просит Вас поэтому придумать для каждого из четырех томов какое-нибудь отдельное общее название, а если бы это оказалось трудно исполнимым, то по меньшей мере — к слову «Рассказы» подобрать для каждого тома особый эпитет, так например: один том озаглавить просто «Рассказы», другой «Пестрые рассказы», третий «Новые рассказы» и т. д. Благодаря таким названиям каждый из 4-х томов представлял бы собою для отдельной продажи нечто цельное и независимое от других томов»8.
Но Чехов продолжал настаивать на названии «Рассказы». В письме к Грюнбергу от 1 ноября он подробно мотивирует свою точку зрения: «Я лично наиболее практичным и удобным названием для первых четырех томов считаю «Рассказы», потому что это название прекрасно определяет содержание книги, оно просто, покупатели мои в магазинах спрашивают «рассказы Чехова», и книжка «Рассказы» изд. Суворина шла впереди всех и выдержала наибольшее число изданий — именно благодаря заглавию. У четырех томов одинаковое название, но различить их было бы нетрудно, так как на обложке или под обложкой (на субтитуле) можно было бы напечатать содержание книжки, т. е. название всех помещенных в ней рассказов. Вы пишете, что обозначения на обложках: т. I, т. II и т. д. — вводило бы в заблуждение покупателей, которые могли бы предположить, что каждый том является продолжением предыдущего и не представляет собой ничего самостоятельного. Но ведь известно, что я пишу только очень короткие рассказы, так что о продолжении никому и в голову не придет. Да и нет надобности (для розничной продажи) в обозначении т. I, т. II и т. д., достаточно, как я уже писал, напечатать на обложке название рассказов.
«Новые рассказы» — это название не годится, так как все рассказы стары, нет ни одного нового. «Пестрые рассказы» — это было бы хорошо, но книжки с таким названием изд<ания> Маркса уже не купил бы тот, кто имеет издание Суворина» (XVIII, 250—251).
Исчерпав все доводы, Чехов все-таки дает варианты названий для первых четырех томов — на тот случай, если Маркс не поверит его «практическому нюху» и решит пренебречь его мнением. Первый том Чехов предлагал назвать «Мелочи», второй — «Небольшие рассказы» или «Были и небылицы» («если такое название еще не было использовано раньше»), третий — «Пестрые рассказы», четвертый — «Рассказы» (XVIII, 251).
На несколько месяцев полемика между писателем и издателем по поводу названия томов затихает. Но в апреле 1900 г. этот вопрос поднимается вновь. Чехов пишет Марксу уже с раздражением: «Завтра или послезавтра я вышлю Вам корректуру второго тома и теперь еще раз прошу освободить мои рассказы от таких названий, как «Были и сказки», и оставить общее для всех томов название «Рассказы» и «Повести и рассказы» и «Повести». Мои рассказы с таким названием, как «Были и сказки» не пойдут, потому что все эти книжные названия в последние десять лет устарели, выжили и не представляются интеллигентными. Решение этого вопроса полагаю совершенно на Ваше усмотрение, я больше ничего не буду писать Вам насчет названий моих книг и каждое буду утверждать своею подписью» (письмо от 27 апреля 1900 г. — XVIII, 363). На этот раз Маркс неожиданно согласился с мнением Чехова. Он писал: «Мне очень досадно возникшее недоразумение по поводу названия «Были и сказки». Вы, вероятно, припомните, что единственное, что мне казалось желательным, это чем-либо отличить один том от другого, но я вовсе не имел в виду настаивать на сохранении названия «Были и сказки», которое, напротив, и мне казалось не совсем подходящим, и я Вам не писал об этом потому, что не хотел Вас вновь беспокоить по этому вопросу. Теперь, согласно Вашему желанию, я распорядился, чтобы для всех томов было сохранено общее название: «Рассказы», «Повести и рассказы» и «Повести» (письмо от 2 мая 1900 г. — ГБЛ, ф. 331, к. 51, ед. хр. 376).
Первый том был назван «Рассказы», второй — «Повести и рассказы». 19 сентября 1900 г. Грюнберг обратился к Чехову с вопросом, как назвать третий том9. Чехов, который, по-видимому, из письма Маркса от 2 мая сделал вывод о необходимости варьировать названия томов и по возможности не повторяться, распорядился дать третьему тому название «Очерки», но при этом написал: «Опять-таки повторяю, что давать каждому тому особенное название — это идея не из счастливых, и что благодаря ей, этой идее, III том будет идти гораздо тише, чем I и II, а IV, мне кажется, и совсем не пойдет. Если бы все тома называть просто «Рассказы» и обозначать их I, II, III и т. д., то как бы это было хорошо и солидно» (XVIII, 397).
И Маркс, наконец, окончательно сдался. 15 ноября 1900 г. он написал Чехову: «Что касается названий отдельных томов, то действительно нелегкая задача придумать подходящие и удачные для каждого тома отдельно, а поэтому я и решил последовать первоначальному предположению, т. е. III том и все последующие назвать просто «Рассказы», за исключением лишь VII т., который будет назван «Пьесы» <...> Само собой разумеется, что тома, содержащие такие вещи, как «Сахалин» или другие крупные произведения, не будут носить названия «рассказы»10.
Все тома с I по IX, кроме тома VII — «Пьесы» и тома II, получили название «Рассказы». Маркс даже принял решение при втором издании II тома переменить его название «Повести и рассказы» на «Рассказы» (см. письмо Маркса к Чехову от 15 ноября 1900 г.) однако первоначальное название сохранилось даже в третьем издании11.
В июле 1901 г. Маркс еще раз обращался к Чехову по вопросу о названии томов. Он писал: «Вышедшие до сего времени первые пять томов названы «Рассказы», 7-й том — «Пьесы», покорнейше прошу Вас сообщить, следует ли сохранить название «Рассказы» и для VI, VIII, IX и X томов, или этим томам Вы намерены дать другие названия — и какие именно»12. Чехов ответил, что «название «Рассказы» следует сохранить и для всех остальных томов, которые выйдут в свет» (письмо А.Ф. Марксу от 1 августа 1901 г. — XIX, 112).
Примечания
1. ЦГАЛИ, ф. 549, оп. 1, ед. хр. 317.
2. ГБЛ, ф. 331, к. 58, ед. хр. 48б.
3. См. письмо А.П. Чехова к П.А. Сергеенко от 1 февраля 1899 г. — XVIII, 56.
4. См. письмо А.Ф. Маркса к А.П. Чехову от 12 июля 1899 г. — ГБЛ, ф. 331, к. 51, ед. хр. 37а.
5. ГБЛ, ф. 331, к. 48, ед. хр. 8.
6. ГБЛ, ф. 331, к. 51, ед. хр. 37а.
7. ГБЛ, ф. 331, к. 41, ед. хр. 34.
8. ГБЛ, ф. 331, к. 41, ед. хр. 34.
9. ГБЛ, ф. 331, к. 41, ед. хр. 34.
10. ГБЛ, ф. 331, к. 51, ед. хр. 37б.
11. ГПБ 129/(1455-1-2); БАН 4.б./7343.
12. Письмо А.Ф. Маркса к А.П. Чехову от 27 июля 1901 г. — ГБЛ, ф. 331, к. 51, ед. хр. 37в.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |