Художественное произведение не может быть приравнено только к реализации эстетического замысла автора или расцениваться исключительно как продукт взаимодействия читателя и текста — в том качестве, в котором рассматривает его рецептивная эстетика. Однако для раскрытия потенциалов художественного текста важно учитывать достижения всех ведущих литературоведческих школ. В частности, опыт культурно-исторической школы, представители которой ценили произведение, прежде всего, как документ эпохи. Конечно, художественный текст — не только источник сведений об исторических реалиях и жизненном укладе прошлых времен. Важен следующий аспект.
Разнится восприятие произведения, зависящее от ряда факторов, читателями разных эпох. И может существенно отличаться в разные периоды времени литературная репутация того или иного писателя, складывающаяся во многом благодаря его художественным текстам и их интерпретации современниками и читателями последующих поколений. Так произошло с А.П. Чеховым, который — к собственному недоумению — для современников был «страдальцем», «хмурым человеком», «певцом сумерек». Как видим, литературная репутация писателя, опередившего свое время, за сто с лишним лет претерпела существенные изменения. Рядовой современный читатель имеет дело с чеховскими текстами и воспринимает их вне контекста социокультурной ситуации эпохи рубежа XIX—XX веков. Изменились и «читательские ожидания», на которые оказывает влияние литературная репутация художника слова.
Процесс, особенности и истоки формирования символистского «чеховского мифа», закрепления за писателем репутации, как выразилась З.Н. Гиппиус, «пассивного эстетического страдальца» нашли отражение в воспоминаниях современников об А.П. Чехове, работах критиков, письмах писателя. Важен для историка литературы пласт сведений, который представляют собой тексты художественных произведений писателей-символистов о Чехове. Этот род источников существен для изучения литературы периода fin de siècle, когда необходимым дополнением к собственно художественному творчеству было «жизнетворчество», что явилось благодатной почвой для возникновения автобиографических мифов представителей символизма. А также конструирования мифов о писателях, не проявивших усердия в создании собственной «легенды». Примером может служить литературная репутация А.П. Чехова, заметную роль в формировании мифа о котором сыграли З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковский, а также другие писатели-символисты. Художественные произведения символистов о Чехове позволяют получить недоступную при обращении только к традиционным критическим выступлениям информацию, необходимую, в то же время, для восстановления картины перехода от реализма к символизму, выразившегося в «противостоянии» Чехова и представителей нового искусства. Однако прежде обратимся к истории личных и творческих взаимоотношений А.П. Чехова и представителя «старших» символистов Д.С. Мережковского, изложенную в критических статьях и воспоминаниях последнего, т. е. традиционных для историка литературы источниках.
Цель данной главы — проследить формирование в сознании современников литературной репутации А.П. Чехова и определить роль символистов в становлении «мифа» о писателе. Мы ставим перед собой следующие задачи:
— рассмотреть особенности отражения образа А.П. Чехова как человека и художника в критическом наследии Д.С. Мережковского;
— определить характер принципиальных противоречий и выявить точки схода в мировоззрении А.П. Чехова и Д.С. Мережковского;
— проанализировать художественную прозу З.Н. Гиппиус о Чехове и выявить роль подобных произведений в развитии литературной репутации писателя;
— определить место Чехова в творческом сознании А.А. Блока.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |