5.1. Дореволюционная пресса Кубани об А.П. Чехове: два некролога

В связи с кончиной А.П. Чехова «Кубанские областные ведомости» 10 июля 1904 г. разместили на одной из своих страниц сразу две некрологические заметки — «А.П. Чехов (некролог)»¹ и «Памяти старого московского студента А.П. Чехова»².

Скажем сначала несколько слов о самой газете: будучи первым печатным органом на Кубани, она издавалась в Екатеринодаре³ с 1863 по 1917 г. и представляла до 1905 г. единственное массовое средство информации для населения области. Кроме этого официального органа печати, все иные периодические издания в Кубанско-Черноморской области, или Кубанском крае, как его тогда называли, были основаны после 1905 г. усилиями частных лиц или организаций⁴.

Таким образом, на печальное событие откликнулась газета, выходившая при Кубанском областном правлении⁵.

Политика этого печатного издания в большой степени зависела от редакторов⁶ и жестко контролировалась властью. В газете было две части — официальная и неофициальная. «Первая содержала правительственные распоряжения и казенные объявления. Во второй, неофициальной, помещались очерки, рассказы, информации, статьи. Известную популярность имели исторические, географические и статистико-экономические материалы»⁷.

Сам факт помещения некрологов в главной газете Кубанской области говорит о социальной значимости и важности фигуры А.П. Чехова для жителей Кубани. Анализ выпусков Библиографических обзоров, издававшихся в «Кубанском сборнике» В.С. Шамраем, Е.Д. Фелициным и Б.М. Городецким⁸, показывает, что в подавляющем большинстве случаев некрологические заметки и воспоминания были посвящены военным и гражданским людям, жизнь и деятельность которых тесно связана с Кавказом и Кубанским краем. Среди лиц, удостоенных некролога, были в основном путешественники, картографы, этнографы, высшие армейские чины. Писатели и поэты в эту группу входили крайне редко. Так, в «Библиографическом обзоре литературы о Северном Кавказе» за 1906—1907 гг. упомянут лишь некролог, посвященный памяти Косты Хетагурова⁹.

Расцвет некролога как жанра в российской периодической печати, наблюдавшийся во второй половине XIX — начале XX столетия, отражал «достаточно четкие представления о смысле существования человека и социума, об устройстве общества, скрепляющих его ценностях»¹⁰. Каждый исторический виток в развитии общества фиксирует в памятных заметках то, что первостепенно важно для сограждан и власти в этот исторический момент.

Кубанские некрологи написаны с соблюдением всего ряда жанровых особенностей¹¹: избегая негативных оценок, авторы подводят итог жизни выдающегося человека. «Основное в некрологе — не личность, не его частная жизнь, а почти исключительно социальная полезность»¹². Не надо забывать о той великой воспитательной роли, которая признавалась дореволюционным обществом России за писателями и деятелями культуры вообще. На писателей смотрели как на выразителей соборной совести народа, неподкупных обличителей пороков и язв общества, с ними связывали лучшие надежды, мечты об устройстве жизни на основах справедливости и свободы. Ёмко и точно выразил эту мысль Ю.М. Лотман: «Традиционное место церкви как хранителя истины заняла в русской культуре второй половины XVIII в. литература. Именно ей была приписана роль создателя и хранителя истины, обличителя власти, роль общественной совести»¹³. Таким выразителем лучших народных чаяний и представляли А.П. Чехова кубанцы. Читатели полагали, что писателям доступно проникновение в скрытые глубины бытия. От «огромного таланта», каким действительно был А.П. Чехов, ждали насущных жизненных советов. Печатавшиеся в кавказской прессе отклики подчёркивали:

«Он своим тонким художественным чутьем сумел бы найти основное зло нашей жизни и, найдя его, своей дивной песнью и мечтой о прекрасном идеале красивой жизни на земле, спас бы не одну чуткую душу, погибающую в удушливом смраде торжествующей посредственности...»¹⁴ Или, как выразился кубанец А. Раков, «чувствовали силу огромного таланта, проникающего в жизнь и овладевающего самыми темными, самыми скрытыми и непонятными сторонами ея»¹⁵.

Кубанский некролог, в соответствии с принятым в прессе тех лет форматом, невелик по объёму: содержит информацию о времени и месте рождения, о происхождении, о месте учёбы. Приводятся названия основных произведений писателя, делается обобщающий вывод о деятельности и общественной роли покойного:

«Он рисовал жизнь в её повседневной обстановке, с её мелочами, пустотой и безумием. Взяточничество, интриги среди интеллигенции, пресмыкательство перед имущими власть и т. д. — вот те картинки, которые в чудной форме — полной остроумия, мягкости выражений и определений рисовал Чехонте»¹⁶.

Примечательно то, как кубанский некролог отрефлектировал претензии социал-демократической и либерально-народнической интеллигенции к Чехову — недовольство «газетным много- и скоро- писанием, которое не доведёт талантливого автора до добра»¹⁷. По сути, А. Скабичевский, Н. Михайловский, Г. Успенский упрекали писателя в отсутствии четкой партийной позиции. Автор некролога, демонстрируя хорошее знание вопроса, вступил в полемику с популярными критиками и стал на сторону Чехова:

«Он одинаково насмешливо относился к увлечениям шестидесятников и восьмидесятников, к увлечению земствами и т. д. За эту объективность А.П. Чехова обвиняли в холодном равнодушии. Так, Н.К. Михайловский говорил, что «Чехов направлял свой превосходный художественный аппарат на ласточку и на самоубийцу, на муху и слона, на слезы и воду». Но после близкого и всестороннего знакомства с произведениями А.П. эти упреки больше не будут повторяться. Он — превосходный аналитик современного нам общества, особенно в средних его слоях, и его нельзя винить за то, что он верно отражает типические явления измельчавшей и опошлевшей действительности. К этому последнему периоду писательской деятельности А.П. Чехова относятся «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры» и «Вишневый сад»»¹⁸.

Как видим, в некрологе цитируется известный отклик Н.К. Михайловского. Справедливости ради следует сказать, что за четыре года до смерти А.П. Чехова Н.К. Михайловский опубликовал ещё один отзыв о его творчестве, несколько смягчив свою категоричную оценку и признав, что «действительность, когда-то настраивавшая г. Чехова на благодушно-весёлый лад, а потом ставшая предметом безразличного воспроизведения в бесчисленных зеркальных осколках, вызывает в нём ныне несравненно более сложные и несравненно более определённые чувства»¹⁹.

Поскольку основная задача некролога — определить значимость личности и общественный резонанс, некролог пишется от лица самого общества, «оценку выносит не конкретный индивид, а всё общество»²⁰. Обычно некрологи выходили без подписи. В нашем случае один из некрологов подписан аббревиатурой Х.В. Можно предположить, что такими были инициалы автора. Однако статьи и извещения для публикации должны были присылаться в редакцию «Кубанских областных ведомостей» за подписью и с адресом автора, «без чего не могут быть напечатаны», — гласило уведомление на первой странице каждого выпуска газеты, помещённое в правом верхнем углу, сразу под названием. Полными фамилиями с указаниями должностей подписывались приказы, циркуляры, правительственные извещения, публикуемые в разделе «Часть официальная». Остальные материалы — принадлежность «Части неофициальной», могли быть подписаны инициалами, псевдонимом или фамилией.

В некрологе, тем не менее, есть одна неточность — «Медицинской практикой А.П. не занимался, а ещё будучи студентом, стал писать мелкие рассказы». На самом деле А.П. Чехов много работал и как врач. Зная об этом, редакция газеты поместила небольшой материал «Памяти старого московского студента А.П. Чехова» — ещё одно сообщение о смерти выдающегося автора, некрологический этюд, рассказывающий о том, как Чехов совмещал писательскую деятельность с врачебной.

Второй некролог подписан, но как бы от лица всего сообщества студентов Московского университета: «Студент Московского университета В.В. Петров». Два некролога на одной газетной странице закрепляют высокий общественный статус деятельности А.П. Чехова, подчёркивают социальную значимость того, чем был Антон Павлович для современников: высокообразованный врач и патриот, «одухотворённый желанием приносить пользу родине и родному просвещению».

Роль, которую сыграл Московский университет в жизни А.П. Чехова, трудно переоценить. ««Университетский человек», «мы, университетские» — эти формулы самоидентификации он употребляет сознательно и с гордостью»²¹. В автобиографии Чехов писал: «Не сомневаюсь, занятия медицинскими науками имели серьёзное влияние на мою литературную деятельность; они значительно раздвинули область моих наблюдений, обогатили меня знаниями, истинную цену которых для меня как для писателя может понять только тот, кто сам врач» (С XVI, 271—272). Некрологист отмечает, что медицинское образование

«наименее пригодно для творчества в области идеального», однако «Антон Павлович, обладая важнейшим из знаний — знанием жизни со всеми ея проявлениями, является одним из наиболее видных и талантливых писателей, сравниваемый с лучшими писателями запада»²².

Далее в некрологе устанавливается связь между врачеванием немощей духовных и телесных:

«Избрав своею профессией в жизни тернистый путь врачевания недугов физических, Антон Павлович был в то же время и врачом немощей духовных, и это-то последнее врачевание сделало его имя славным и дорогим для каждого из нас. Это врачевание, некоторыми не совсем верно понятое, дало повод смотреть на покойного писателя как на самого яркого пессимиста, пессимиста, не видящего никакого просвета в жизни, никакого средства к обновлению, тогда как на самом деле покойный всю свою жизнь, во всех своих произведениях изображал людей с их мелкими страстями и помыслами, скорбел о мелочах повседневной жизни и этим самым указывал на более лучшие дни, заставлял каждого пробуждаться и искать лучших путей, ведущих к счастью и полному духовному удовлетворению.

Это-то и даёт право считать покойного Антона Павловича, в противность установившемуся за последнее время мнению, не писателем-пессимистом, а писателем-элегистом в лучшем смысле этого слова. Жизнь его горела ярким пламенем, освещая торный путь тем многим, которые одухотворены желанием приносить пользу родине и родному просвещению²³.

Итак, появление двух разобранных нами некрологов можно рассматривать как свидетельство вовлеченности Кубани в общий культурный процесс России, с одной стороны, а с другой, как желание воздать должное А.П. Чехову-земляку, южанину по происхождению. Некрологи способствовали закреплению высокого общественного статуса, который обрёл писатель, отразили любовь читающей публики, признание выдающегося вклада А.П. Чехова в духовную и культурную жизнь российского общества начала XX в. Изучение откликов современников на смерть Чехова началось относительно недавно²⁴, отрадно, что среди корпуса заметок о кончине Чехова есть и кубанские некрологи.

Примечания

1. Х.В. А.П. Чехов (некролог) // Кубанские областные ведомости. 1904. 10 июля. С. 3.

2. Петров В.В. Памяти старого московского студента А.П. Чехова // Кубанские областные ведомости. 1904. 10 июля. С. 3.

3. См. об этом: Городецкий Б.М. Периодика Кубанско-Черноморского края... С. 50.

4. Кидакоева З.Ш. Условия формирования партийной прессы Кубани начала XX века // Вестник Адыгейск, гос. ун-та. Сер.: Филология и искусствовед-е. 2012. № 4 (107). URL: http://cyberleninka.ru/article/n/usloviya-formirovaniya-partiynoy-pressy-kubani-nachala-hh-veka (дата обращения: 08.04.16).

5. Кубанские областные ведомости // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 16^А. С. 921.

6. Лучинский Ю.В. «Кубанские областные ведомости» в период редакторской нестабильности // Актуальные вопросы общественных наук: социология, политология, философия, история: материалы XXVIII Междунар. науч.-практ. конф. URL: http://sibac.info/2009-07-01-10-21-16/10103 (дата обращения: 18.01.16).

7. Кубанские областные ведомости // Энциклопедический словарь по истории Кубани... С. 230.

8. Лучинский Ю.В. Борис Митрофанович Городецкий — историк кубанской прессы, журналист, редактор // Городецкий Б.М. Периодика Кубанско-Черноморского края... С. 5—22.

9. Городецкий Б.М. Библиографический обзор литературы о Северном Кавказе. Литература 1906—1907 гг. Вып. 1. Екатеринодар: Тип. Кубанского Областного Правления, 1909. С. 6.

10. Рейтблат А.И. Некролог как биографический жанр // Рейтблат А.И. Писать поперёк: ст. по биографике, социологии и ист. лит. М.: НЛО, 2014. С. 197.

11. Кобрин К. Нормативный разговор о мертвых // НЛО. Гуманитарная копилка Кирилла Кобрина. Вып. 63. URL: http://nlobooks.ru/node/4182 (дата обращения: 21.12.15).

12. Рейтблат А.И. Указ. соч. С. 196.

13. Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб.: Искусство-СПБ, 2012. С. 205.

14. Влад-ва. Памяти Чехова // На Кавказе. 1910. Т. 2. № 7—8. С. 345.

15. Раков А. Из воспоминаний об А.П. Чехове // Кубанские областные ведомости. 1904. № 165. С. 2.

16. Х.В. Указ. соч.

17. Михайловский Н.К. Ан.П. Чехов. В сумерках. Очерки и рассказы. СПб., 1887 // Чехов А.П. В сумерках: оч. и рассказы. М.: Наука, 1986. С. 271.

18. Х.В. Указ. соч.

19. Михайловский Н.К. Кое-что о г. Чехове // Михайловский Н.К. Литературная критика... С. 526.

20. Рейтблат А.И. Указ. соч. С. 196.

21. Катаев В.Б. Чехов и Московский университет. С. 13.

22. Петров В.В. Указ. соч. С. 3.

23. Петров В.В. Указ. соч. С. 3.

24. Ахметшин Р.Б. Современники о смерти А.П. Чехова (Письма, дневники, пресса) // Чеховиана. Из века XX в XXI: итоги и ожидания. С. 510—576.