Материалом для данной статьи послужила служебная корреспонденция Дома-музея А.П. Чехова в Ялте 1954 года. В это время музеем продолжала заведовать его основательница, сестра писателя Мария Павловна Чехова (1863—1957), принятая на службу Отделом Народного Образования города Ялты ещё в декабре 1920 года1 и остававшаяся хранителем и директором ялтинского Дома-музея Чехова до конца своих дней. Ежегодно она получала сотни писем от знакомых и незнакомых корреспондентов, желавших узнать подробности биографии и творчества А.П. Чехова, историю ялтинского и других чеховских музеев страны, интересовавшихся судьбами родных и близких писателя. Письма разных корреспондентов и копии подготовленных ответов собирались по каждому году в отдельный том; эти тома ещё в 1930-е годы получили название «Чеховиана»2. Среди сохранившихся материалов можно выделить группу писем, объединённых общей темой — воспоминаниями корреспондентов о том, как чествовали память А.П. Чехова в разные годы в разных местах страны и чем лично каждому из авторов писем оказались дороги отдельные памятные моменты таких событий.
Особый повод для этих воспоминаний возник в 1954 году. В июле этого года исполнялось 50 лет со дня смерти А.П. Чехова, и в связи с этим был создан Всесоюзный комитет по проведению запланированных торжественных мероприятий. Чествование памяти писателя проходило на официальном уровне, но на него отзывались сердца многих простых людей, для которых Чехов давно уже стал дорогим другом и близким человеком. Об этом свидетельствуют письма, публикуемые впервые.
Л. Гончарова, библиотекарь Областного краеведческого музея в Воронеже, писала 12 июля 1954 года:
В моей памяти ярко запечатлелся день 3 июля 1904 года, когда я, будучи девочкой 13 лет и проживая в провинции Ворон<ежской> губ<ернии>, пошла на почту за газ<етой> «Русское слово», в которой прочитала сообщение о смерти Антона Павловича, и впервые не детские, а по-настоящему горькие слезы полились из глаз. Сразу же вспомнились «Ванька Жуков», «Спать хочется», «Детвора», «Каштанка», «Канитель» и др<угие> рассказы, и с того же дня я ещё больше полюбила и без конца перечитывала рассказы Антона Павловича. Эту любовь я пронесла через свою долгую жизнь (мне теперь — 64 года) и старалась её внушить своим ребятам, читая некоторые рассказы им за время своего учительства и популяризируя их во время своей библиотечн<ой> работы. <...>
Своим письмом мне хочется сказать вам, дорогая Мария Павловна, что в эти «Чеховские дни» не только официальная общественность, но и отдельные почитатели, живущие в разных уголках Советского Союза, всей душой и всеми помыслами с Вами в Ялте, в родном и дорогом для каждого русского человека домике3.
Сохранившие свою яркость воспоминания автора этого письма о дне 3 июля 1904 года по настроению совпадают со строками воспоминаний Ивана Бунина, написанных к 10-й годовщине со дня смерти Чехова: «Четвёртого июля 1904 года я поехал верхом в село на почту, взял там газеты и письма и завернул к кузнецу перековать лошади ногу. Был жаркий и сонный степной день, с тусклым блеском неба, с горячим южным ветром. Я развернул газету, сидя на пороге Кузнецовой избы, — и вдруг точно ледяная бритва полоснула по сердцу»4.
Такие же чувства, что пережил Бунин, близкий друг Чехова, испытала в те дни вся читающая Россия. Многие годы спустя память об этом продолжала казаться людям столь важной и ценной, что они спешили поделиться этим с сестрой писателя хотя бы в нескольких или даже в одной строке. Так, незнакомый Марии Павловне Чеховой Владимир Михайлович Попов, научный сотрудник сектора русского языка Института языка и литературы имени Пушкина Академии наук Узбекской ССР, писал из Ташкента:
50 лет назад я в деревне был поражён неожиданной вестью о смерти казавшегося таким дорогим, родным, близким писателя5.
Письмо этого корреспондента было кратким, на почтовой открытке, и не содержало в себе особо ценной информации. Оно было ценно другим — осознанным чувством своей причастности к личности Чехова, ощущением своего духовного родства с миром его героев.
Старейший газетный работник Одессы Моисей Львович Генцлер в письме к М.П. Чеховой от 1 июля 1954 года поделился воспоминаниями, относящимися к июлю 1905 года:
Уважаемая Мария Павловна!
Разрешите с Вами поделиться одним воспоминанием, связанным со смертью Антона Павловича Чехова.
Это воспоминание будет особенно кстати в связи с предстоящим 50-летием со дня смерти великого писателя.
Описываемый факт имел место в Одессе в 1905 году, в июле. Тогда исполнилась первая годовщина со дня смерти Антона Павловича. Я в то время закончил одесское городское уездное 6-классное училище. Среди группы выпускников назрела мысль организовать в стенах указанного училища Чеховский утренник, посвящённый первой годовщине смерти Антона Павловича Чехова. С этой целью мы отправились к инспектору училища, дабы получить у него разрешение на устройство Чеховского утренника. Заслушав нас, инспектор выразил удивление и, многозначительно помотав головой, сквозь зубы процедил: «Ишь чего захотели, окаянные!..» А затем, немного подумав, сказал: «Ну, ладно, разрешаю, но смотрите не перегибайте палку и не перехваливайте вашего Чехова...» На лице инспектора в это время выразилась ехидная улыбка.
Итак, получив разрешение инспектора на устройство Чеховского утренника, мы все очень обрадовались. Нам, кстати, посчастливилось с Чеховским утренником: в Одессе гостил известный в то время чтец Закушняк, которого мы пригласили принять участие в Чеховском утреннике. Тов. Закушняк охотно согласился выступить на данном утреннике.
Чеховский утренник открылся тёплым вступительным словом нашей учительницы по русскому языку и литературе, охарактеризовавшей Антона Павловича как великого писателя и драматурга. Затем выступил чтец Закушняк, прочитавший с большим мастерством и душевным подъёмом целый ряд рассказов Чехова. В дальнейшем рассказы великого писателя читали также и наши выпускники. Чеховский утренник, сверх ожидания, прошёл весьма оживлённо и с большим художественным успехом6.
Письмо М.Л. Генцлера интересно упоминанием характерных деталей учебного процесса 1900-х годов. Любопытно оно и как свидетельство того, что Александр Яковлевич Закушняк участвовал в Чеховском утреннике задолго до того, как стал систематически выступать на одесских вечерах художественного чтения. В статье З.А. Шелестовой в настоящем сборнике отмечено, что Закушняк впервые выступил со своими литературными вечерами в Одессе в 1910 году. Не исключено, что успех выступления на Чеховском утреннике в городском училище в 1905 году укрепил его намерение читать со сцены рассказы А.П. Чехова и других классиков в самостоятельных литературных программах.
Среди музейных корреспондентов 1950-х годов была бывшая ученица М.П. Чеховой Маня Соколова, в замужестве Мария Андреевна Софийская. Сестра Чехова, получив педагогическое образование, с 1886 года преподавала историю и географию в московской частной гимназии Л.Ф. Ржевской. Её педагогический стаж составил 18 лет. Когда в 1953 году Марии Павловне Чеховой исполнилось 90 лет, она получила много поздравительных писем и телеграмм, в том числе и от давних своих учениц, которые уже более 40 лет сами работали учительницами, врачами, служащими, у которых были взрослые дети и внуки. К юбилею М.П. Чеховой М.А. Софийская написала воспоминания о гимназии Л.Ф. Ржевской и о запомнившихся ей уроках географии, которые повлияли на её будущий выбор профессии. Эти заметки были опубликованы в сборнике «Хозяйка чеховского дома», посвящённом М.П. Чеховой и изданном уже в 1960-е годы7.
Вступив в переписку с М.П. Чеховой в 1953 году, М.А. Софийская вспоминала не только о гимназических годах, но и рассказывала о событиях из прошлого своей семьи, о своей теперешней жизни. Отвечая на полученное письмо М.П. Чеховой, она так писала ей из Москвы 4 апреля 1954 года:
Дорогая Мария Павловна, давно хотела написать Вам <...>
Ваше письмо согрело мою душу. Я много раз перечитывала его, оно радует меня и по сей день.
То, что когда-то, в ранней юности, меня тянуло к Вам и что всю жизнь хранилось где-то в подсознании, теперь вдруг всколыхнулось. Я часто думаю о Вас с большим теплом и радуюсь, когда вижу в газете Ваше имя. Мне бесконечно жаль, что Вы так далеко и я не могу Вас увидеть. Иногда мысленно переношусь к Вам — я вижу густой зелёный сад, белый дом с мезонином, сверкающее на солнце море, слышу его рокот, то ласковый, то сердитый, и ощущаю запах соли и водорослей. Мне было бы очень приятно иметь Вашу фотографическую карточку, а также Ваши воспоминания, изданные Гослитмузеем в 1949 году, и мемуарный каталог-путеводитель, изд<анный> в 1950 году. <...>
А как я хотела бы поговорить с Вами об Антоне Павловиче; именно с Вами, единственным духовно близким ему человеком. <...>
Летом я навестила его и его отца. К серому камню прильнули пышные розово-лиловые гортензии. Две пожилые женщины обошли вокруг ограды, постояли, и одна из них медленно, как будто что-то припоминая, сказала: «Каждый его рассказ — целая жизнь». Мыслями я уносилась в далёкое прошлое. Вспомнился пасмурный июльский день 1904 года. Я стояла на зелёной лужайке. На душе было грустно, и хотелось плакать. Взрослые ходили печальные и молчаливые. Вспомнилось: мама сидела у стола, опустив голову и нервно теребя край скатерти. Я подошла к ней. Не поднимая головы, она тихо сказала: «Умер от чахотки большой писатель, Антон Павлович Чехов», — и из её глаз закапали слёзы.
А теперь вот, в ночь с 14 на 15 июля особенно не спалось. Взяла том рассказов Антона Павловича и открыла наугад. Читала «Чёрного монаха». В комнате стало светло. Под потолком замигал свет. Я посмотрела вверх. И странное совпадение: между электрическими лампочками летала большая бабочка, которая сквозь матовое стекло плафона казалась чёрной.
Боюсь утомить Вас своим письмом, но не послать его не могла.
Простите Вашу старую неразумную ученицу Марию Софийскую8.
В письме Софийской сомкнулись, как звенья одной цепи, чеховские даты 1904 и 1954 годов. Кажется, что даже бабочка, летавшая под потолком московской квартиры, влетела сюда прямо из номера немецкой гостиницы в Баденвейлере, где в ночь с 1 на 2 июля (по новому стилю — с 14 на 15 июля) оборвалась жизнь Чехова. Упоминание о бабочке встречается в воспоминаниях О.Л. Книппер-Чеховой: «Антон Павлович тихо, покойно отошёл в другой мир. <...> Ощущение чего-то огромного, надвигающегося придавало всему, что я делала, необычайный покой и точность, как будто кто-то уверенно вёл меня. <...> И страшную тишину ночи нарушала только как вихрь ворвавшаяся огромных размеров чёрная ночная бабочка, которая мучительно билась о горящие электрические лампочки и металась по комнате...»9
Завершая свой рассказ о ночи утраты, О.Л. Книппер-Чехова писала: «Таких минут у меня в жизни не было и не будет...»10
Тем же чувством неповторимости момента овеяны и приведённые здесь письма музейных корреспондентов юбилейного 1954 года.
Примечания
1. См.: Головачёва А.Г. «Охрана лично заведующей музеем» // «Приют русской литературы»: Сб. ст. и документов в честь 90-летия Дома-музея А.П. Чехова в Ялте. Симферополь: ДОЛЯ, 2014. — С. 45.
2. Название «чеховиана» вначале возникло для обозначения систематического указателя литературы о Чехове и его творчестве. 1-й выпуск был подготовлен в 1929 году составителем И.Ф. Масановым. Впоследствии такое же название получили сборники статей, выпускаемые научным советом РАН «История мировой культуры» и Чеховской комиссией с 1990 года по настоящее время (последний, 12-й том вышел в 2011 году). В отличие от этих изданий, ялтинскую музейную «Чеховиану» составляют рукописные нетиражированные документы, название было дано самой М.П. Чеховой.
3. Дом-музей А.П. Чехова в Ялте (далее: ДМЧ). Чеховиана за 1954 год. Л. 73—73 об., 74. Рукопись.
4. Бунин И.А. Чехов // А.П. Чехов в воспоминаниях современников. — М.: Гослитиздат, 1954. — С. 494.
5. ДМЧ. Чеховиана за 1954 год. Л. 48 об. Рукопись. Открытка почтовая, дата штемпеля отправления — 13 июля 1954 года.
6. ДМЧ. Чеховиана за 1954 год. Л. 140—140 об., 141. Рукопись.
7. Софийская М.А. На уроках учительницы М.П. Чеховой // Хозяйка чеховского дома. Воспоминания, письма. Симферополь: Изд-во «Крым», 1969. — С. 28—30.
8. ДМЧ. Чеховиана за 1954 год. Л. 319—319 об., 320—320 об. Рукопись.
9. Книппер-Чехова О.Л. О А.П. Чехове // А.П. Чехов в воспоминаниях современников. Указ. изд. — С. 611—612.
10. Там же. — С. 612.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |