Чехов, особенно в конце 80-х годов, когда складывалось его художественное мировоззрение, подчеркивал необходимость и важность для художника, ученого, да и любого мыслящего человека иметь «метод», «систему». Например, он утверждал, что метод есть половина таланта, что оригинальность автора «сидит» в том числе и в способе его мышления (П., II, 32), восхищался «приемами Дарвина». А в черновике письма к Д.В. Григоровичу от 12 февраля 1887 г. писал, что «при совершенстве методов» науки и искусства «сольются» в «гигантскую чудовищную силу, которую трудно теперь и представить» (П., II, 360). Известен интерес писателя к статистике, к статистическому методу изучения мира, на основе которого была написана книга «Остров Сахалин», а Чехов оказался первым исследователем, проведшим частичную перепись в России, на Сахалине, в основу которой был положен научно-статистический метод разработки. Отражение интереса Чехова к статистике можно видеть и в таких его произведениях, как «Статистика», «Верочка», «Крыжовник». В «Огнях» один из главных героев выдвигает концепцию «правильного» мышления и осуждает молодых людей, мозг которых не обременен ни эрудицией, ни системой, мнящих себя, несмотря на это, мыслителями.
С самого начала своего существования позитивизм много внимания уделял проблеме метода. «Метод в наукоучении Конта занимает исключительно важное место. Собственно, история возникновения позитивной стадии — это история возникновения научного метода. Метод — составная часть науки и в то же время — двигатель развития науки. По сути, вся философия Конта сводится к учению о методе <...> согласно Конту, единство науки обеспечивается прежде всего единством научного метода, а это единство не может быть обнаружено ни одной из специальных наук, а лишь философией», — так описывает значение метода в философии Конта современный исследователь (29, 38—39). А для Д.С. Милля философия позитивизма есть философия науки, понимаемая как логика и методология науки. Главная ее задача состоит в рассмотрении тех средств, с помощью которых мышление постигает истину, соответственно чему в философии науки есть две части: в первой анализируются методы исследования, во второй — условия доказательства. Миллевская интерпретация философии сливается с последующей позитивистской традицией.
Возможно, не является случайным совпадением то, что Д.С. Милль определяет позитивизм как «известный способ мышления» (74, 3), а Чехов пишет о том, что оригинальность автора «сидит» в том числе и в его «способе мышления».
Позитивизм, отрицая всю прежнюю философию, бывшую метафизической, в условиях необходимости построения новой философской системы уделяет большое внимание научному методу или саму новую философию понимает как методологию науки. (Здесь характерны слова Э. Маха о том, что естествознание не претендует быть готовым мировоззрением, но оно выступает с сознанием того, что работает над созданием мировоззрения в будущем.)
Чехов в схожей ситуации, отвергая все существующие «общие идеи» и стоя перед необходимостью творчества взамен их иного мировоззрения, тоже — особенно в 1886—1888 годах, когда он писал, что мировоззрения у него еще нет, что оно меняется ежемесячно, — подчеркивает громадную важность выработки метода познания и исследования действительности. В сходных ситуациях и у позитивистов, и у Чехова мы видим одинаковую направленность интересов.
Чехов хотел бы соединить в своем художественном методе методы науки и искусства. О слиянии методов во второй половине XIX века говорили многие: и И.С. Тургенев, и Э. Золя, и А.М. Горький, и Г. Спенсер, и К.А. Тимирязев, и многие другие. Несмотря на отдельные попытки (две последние по времени принадлежат М.П. Громову (25, 128—135) и И.В. Грачевой (23)), определить, как синтезированы в художественном методе Чехова методы науки и искусства, этот вопрос остается малоизученным. Поэтому отметим только несомненно, на наш взгляд, почерпнутые из науки элементы художественного метода Чехова: а) широкое использование материала современной ему науки в своих произведениях; б) метод индивидуализации (50, 87—141), формировавшийся под сильным влиянием медицины; в) метод статистический (он использован в «Острове Сахалине»); г) стремление Чехова одним методом изучать и психическую, и физическую стороны жизни человека, о котором говорилось в разделе об относительности человеческих знаний в творчестве Чехова; д) с современной писателю наукой и философией, видимо, связано и требование Чехова для художника правильной постановки вопросов.
Кроме общей направленности интересов Чехова и позитивистов, можно говорить и о сходстве отдельных частных методов исследования явлений жизни у позитивистов и Чехова. В «Основных началах» Спенсер так описывает свой метод исследования: «...сравнить все мнения одного и того же рода; устранить этим путем различные частные и конкретные элементы, в которых эти мнения расходятся между собою и которые более или менее подрывают доверие к ним; затем рассмотреть, что остается в остатке после устранения разноречивых составных элементов, и, наконец, подыскать для этого остающегося элемента такое абстрактное выражение, которое оставалось бы неизменным во всех различных его видоизменениях» (103, I, 72). Этому методу Спенсера соответствует стремление Чехова увидеть общее в различном, сделать акцент на том, что объединяет героев-антагонистов, а не разъединяет их.
Это мы видим в рассказах «Враги» — в объединяющем столь разных героев «эгоизме несчастных», в «Княгине», в которой «обличитель» подозрителен в своих моральных качествах, и это объединяет, неожиданно, героев произведения; в повести «Дуэль», в которой героями движет один и тот же, но по-разному проявляющийся бессознательный мотив поведения — деспотизм, стремление поставить себя выше окружающих.
Спенсер пишет: «...нет ни одного суждения вполне истинного и ни одного — вполне ложного» (103, I, 7). Он характеризует себя как человека, полагающего, «что ни одна из сторон не обладает полной истиной или не ошибается вполне» (103, III, 1). Весьма близок ему Милль, считающий, что «гораздо чаще <...> ни одна из спорящих между собою доктрин ни истинна, ни ложна, а что все они частично истинны, а частично ложны, — что непризнанная доктрина необходима для полноты той истины, часть которой заключается в доктрине общепризнанной» (76, 249).
Эти высказывания лидеров «первого позитивизма» соотносимы с чеховской установкой на выявление своей доли истины в каждой из спорящих точек зрения. Эта установка обнаруживается едва ли не во всех произведениях Чехова зрелого периода, в которых речь идет об идейном столкновении героев (Ананьева и Штенберга, Рагина и Громова, Лиды и художника и др.). Она есть одно из выражений принципа «равнораспределенности конфликта», о котором пишет В.Б. Катаев в связи с особенностями поэтики Чехова (50, 185—202).
Определенное влияние могла оказать на мировоззрение и творчество Чехова книга Д.С. Милля «О свободе», созвучная в своих основных идеях протесту Чехова против деспотизма «мнений», нетерпимости к другим взглядам. Это осуждение деспотизма и нетерпимости мы находим не только в письмах писателя, но и в таких его произведениях, как «Хорошие люди» и «Дом с мезонином».
В отдельных своих частях художественная методология Чехова сближалась с методами, которыми пользовались представители «первого позитивизма».
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |