Чеховское влияние ощутимо в творчестве В.П. Катаева, что в частности нашло отражение в водевиле «Квадратура круга». Критика по-разному восприняла появление этой пьесы. Одни критики называли ее «интересным опытом в деле создания нового советского водевиля, новым шагом к современной комедии»1. В. Фролов в статье «Почему плохо на хорошем месте?»2 вообще называл пьесу первым советским водевилем. Однако некоторые осуждали Катаева за «пустяковый сюжет и облегченное изображение жизни» — за то же, в сущности, в свое время осуждали и Чехова. Вспомним замечания Чехова о том, что в хорошем водевиле должны быть: «1) сплошная путаница, 2) каждая рожа должна быть характером и говорить своим языком, 3) отсутствие длиннот и непрерывное движение, а также нужно, чтоб с каждым явлением число лиц пошло по прогрессии... Громоздя эпизоды и лица, и связывая их, Вы достигнете того, что сцена в продолжение всего действия будет полна и шумна»3. Практически все указанные Чеховым признаки обнаруживаются в водевиле Катаева.
Пьеса была написана Катаевым в 1927 году. Осенью следующего года в Московском Художественном театре состоялась премьера этой комедии-шутки. Постановка была поручена К.С. Станиславским режиссеру Н. Горчакову. Валентин Катаев впоследствии писал, что «сценическая судьба моих первых пьес — «Растратчиков» и «Квадратуры круга», равно как и начало драматургической деятельности, были тесно связаны со Станиславским»4. Еще в 1927 году, работая над пьесой «Растратчики», режиссер говорил о своеобразии молодого драматурга: «Катаев великолепный наблюдатель, острый, тонкий»5. Н. Горчаков писал: «Катаев не стремится вздыбить мир! От этого его творчество не менее почетно. Оно несет людям радость, которой не так уж много в жизни, оно заставляет их пристально вглядываться в теневые стороны их бытия, бороться с ними»6. К.С. Станиславский занял в спектакле молодых мхатовских актеров. Непременным условием он поставил режиссеру лаконичность средств выражения, минимум предметов на сцене, действия — самые простые, жизненные. «Задачей актеров являлось раскрыть ту жизненную правду, которая была заключена в умной, талантливой шутке Катаева»7.
О мхатовской постановке пьесы сразу после ее появления в журнале «Новый зритель» вышел отзыв, автор которого называет комедию Катаева «веселой, крепко сложенной драматургически и портативной»8. Легкий и легкомысленный водевиль, по мнению критика И. Астрова, требовал к себе такого же легкого подхода, а режиссер Н. Горчаков напротив подошел к пьесе серьезно, в русле традиции МХАТ. В итоге, «безвредное легкомыслие катаевского «пустячка» побеждает углубленный подход к нему театра и спектакль можно считать удавшимся»9. Успеху спектакля во многом способствовали четкий темп и оформление, стройные мизансцены и яркая актерская игра.
К марту 1929 года комедия Катаева выдержала в Художественном театре уже сто представлений. Всего спектакль на сцене МХАТ прошел 629 раз. Популярность комедии была так велика, что она не только обошла многие театры страны, но быстро распространилась с профессиональной сцены и на любительские театры. Юрий Олеша шутливо писал об успехе пьесы: ««Квадратуру» ставят всюду. Я видел летом в Одессе на Большефонтанской дороге маленькие афиши: «Квадратура круга» — пьеса Котова, «Квадратура круга» — пьеса Китаева, а у ворот артиллерийской школы висел плакат, где просто, без указания фамилии автора стояло «Квадратура круга, или Любовь вчетвером»»10.
В 1928 году появился интересный отзыв о постановке спектакля Катаева на сцене клуба имени Кухмистерова. Автор заметки, сравнивая эту постановку с мхатовской, отмечает, что комизм в клубной «Квадратуре» в корне отличается от комизма на сцене МХАТ. Характерно, что именно в клубной постановке пьеса Катаева, по мнению критика, возвращена к своей первооснове, «к чистейшей комедии интриги»11. В итоге автор называет постановку МХАТ более «чеховской и традиционно психологичной», а клубную постановку считает более «живой, веселой и бодрой». Комедия ставилась и за рубежом. В предвоенные годы, начиная с 1928 года, «Квадратура круга» обошла все европейские театры и перекочевала в Америку.
Для того чтобы проследить связь водевиля Катаева с драматургией Чехова, обратимся к сюжету пьесы. «Квадратура круга» — это, прежде всего, комедия положений. Две пары молодоженов волею судеб вынуждены жить в одной комнате. В результате возникает множество самых неожиданных недоразумений, характерных для водевиля. «Квадратура круга» — водевиль со всеми его отличительными признаками: с комическими совпадениями, невероятными происшествиями и шуточными перипетиями, которые недопустимы в любом другом жанре.
В этой комедии, сюжет которой построен на чисто водевильных недоразумениях, размолвках и примирениях, царит, по словам А.О. Богуславского, «атмосфера праздничного веселья, жизнерадостного юмора»12. В ней нет отрицательных персонажей. Пьеса Катаева оказалась полемически направленной против многих современных ему произведений о молодежи, авторы которых сокрушались по поводу «великого падения нравов». Писатель показывает своих героев простыми, добрыми и честными людьми. Он выводит их в непростой момент личной жизни, когда каждым из них совершена ошибка, заключен непродуманный брак.
Катаев проявил себя мастером комедийного жанра, умело использовав в «Квадратуре круга» комизм положений, ситуаций, в которые попадают герои. Это не только традиционный комизм недоразумений, веселых водевильных путаниц и ошибок, но также и комизм противоречия между сутью явлений и их формой. В «Квадратуре круга» речевая характеристика построена на обнажении юмористического несоответствия между переживаниями, чувствами героев и средствами их выражения — подчеркнуто сентиментальными у Людмилы и Васи и крайне деловыми у Тони и Абрама.
Героев водевилей А.П. Чехова и В.П. Катаева сближает рациональное, практическое отношение к браку. Например, в чеховской миниатюре «Свадьба» главный герой Апломбов женится по расчету и даже угрожает будущей свекрови «Я вашу дочь осчастливил, и если вы мне сегодня не отдадите билетов, то я вашу дочь с кашей съем»13. Еще более комичной ситуация становится, когда гости, приглашенные на свадьбу, начинают произносить тосты:
«Ять. Я всегда от всех чувств желал Дарье Евдокимовне хорошего жениха. В наше время, Настасья Тимофеевна, трудно выйти за хорошего человека. Нынче каждый норовит вступить в брак из-за интереса, из-за денег...
Апломбов. Это намек!
Ять (струсив). И никакого тут нет намека... Я не говорю о присутствующих... Это я так... вообще... Помилуйте! Все знают, что вы из-за любви... Приданое пустяшное.
Настасья Тимофеевна. Нет, не пустяшное! Ты говори, сударь, да не заговаривайся. Кроме того, что тысячу рублей чистыми деньгами, мы три салопа даем, постель и всю мебель. Подика-сь, найди в другом месте такое приданое!»14
В одноактной пьесе-шутке А.П. Чехова «Предложение» жених Ломов, отправляясь на разговор к своей невесте и сильно волнуясь, начинает уговаривать себя жениться. Его решение продиктовано практическими соображениями:
«Ломов. Холодно... Я весь дрожу, как перед экзаменом. Главное — нужно решиться. Если же долго думать, колебаться, много разговаривать да ждать идеала или настоящей любви, то этак никогда не женишься... Наталья Степановна отличная хозяйка, недурна, образованна... чего ж мне еще нужно?... А не жениться мне нельзя... Во-первых, мне уже 35 лет — возраст, так сказать, критический. Во-вторых, мне нужна правильная, регулярная жизнь... У меня порок сердца, постоянные сердцебиения, я вспыльчив и всегда ужасно волнуюсь...»15.
Представление о браке героя «Квадратуры круга» Абрама более современно, однако, в корне ничем не отличается от суждений Ломова. Брак по взаимной выгоде, по их мнению, идеален:
«Абрам. Что нужно для прочного брака? Сходство характеров, взаимное понимание, классовая принадлежность, общая политическая установка, трудовой контакт. Сходство характеров? Есть. Взаимное понимание? С полуслова. Классовая принадлежность? Имеется. Общая политическая установка? А что же! Трудовой контакт? Ого! Так в чем же дело? Может быть, любовь? Социальный предрассудок, кисель на сладкое, гнилой идеализм»16.
В миниатюрах А.П. Чехова, по мнению С.С. Васильевой, «сюжетообразующим является противостояние двух главных персонажей: мужчины и женщины»17. Влюбленные в водевилях Чехова постоянно конфликтуют. Так, сватовство в пьесе-шутке «Предложение» заканчивается спором соседей о принадлежности земли. Впоследствии невеста и вовсе выгоняет жениха из дома:
«Наталья Степановна. Низко! Нечестно! Гадко!
Чубуков. А сами вы, вот именно, ехидный, двуличный и каверзный человек! Да-с!
Ломов. Вот она, шляпа... Сердце... Куда идти? Где дверь? Ох!... Умираю, кажется... Нога волочится... (Идет к двери).
Чубуков (ему вслед). И чтоб ноги вашей больше не было у меня в доме!
Наталья Степановна. Подавайте в суд! Мы увидим!»18
Но на этом действие не заканчивается. Находка драматурга, по мнению С.С. Васильевой, состоит в том, что «ход действия моделируется таким образом, что оказывается возможным вернуть объяснение между женихом и невестой к исходному моменту. Поворот вспять мотивируется психологически: и Ломов, и Чубуковы заинтересованы в успешном окончании сватовства, так что этот брак выгоден для обеих сторон»19. Поэтому отец невесты, желая примирить конфликтующие стороны и устав от бесконечного выяснения отношений, произносит фразу: «Женитесь вы поскорей и — ну вас к лешему! Она согласна! (Соединяет руки Ломова и дочери). Она согласна и тому подобное. Благословляю вас и прочее. Только оставьте меня в покое!»20.
Однако, даже сделав предложение, Ломов продолжает ссориться со своей невестой, которая, в свою очередь, не хочет ему ни в чем уступать и доводит жениха до обморока:
«Чубуков. Целуйтесь!
Ломов. Кого? (Целуется с Натальей Степановной). Очень приятно... Позвольте, в чем дело? Ах, да, понимаю... Сердце... искры... Я счастлив, Наталья Степановна... (Целует руку). Нога отнялась...
Наталья Степановна. Я... я тоже счастлива... Но... все-таки, согласитесь хоть теперь: Угадай хуже Откатая.
Ломов. Лучше!
Наталья Степановна. Хуже!
Чубуков. Ну, начинается семейное счастье! Шампанского!
Ломов. Лучше!
Наталья Степановна. Хуже! Хуже! Хуже!
Чубуков (стараясь перекричать). Шампанского! Шампанского!»21
Характерно, что вместо долгожданного примирения в финале пьеса заканчивается очередным спором.
В «Медведе» и вовсе дело доходит до дуэли между главными героями. Но выстрелов, к счастью, не раздается. Несколько раз по ходу пьесы чувства героев меняются на прямо противоположные: спор доводит их до дуэли, а затем, вопреки законам логики, Смирнов признается Поповой в любви:
«Попова (кричит). К барьеру!
Смирнов. Сошел с ума, влюбился, как мальчишка, как дурак! (Хватает ее за руку, она вскрикивает от боли). Я люблю вас! (Становится на колени). Люблю, как никогда не любил! Двенадцать женщин я бросил, девять бросили меня, но ни одну из них я не любил так, как вас... разлимонился, рассиропился, раскис... стою на коленях, как дурак, и предлагаю руку... Я люблю вас! Очень мне нужно было влюбляться в вас! Завтра проценты платить, сенокос начался, а тут вы... (Берет ее за талию). Никогда этого не прощу себе...
Попова. Отойдите прочь! Прочь руки! Я вас... ненавижу! К барьеру!
Продолжительный поцелуй»22.
Для водевиля Катаева мотив спора также становится доминантным. Между двумя супружескими парами все время случаются размолвки. Причем интересно, что ссоры развиваются по схожим схемам. В итоге, прием повторения и постоянные переходы от любви к раздору лишь усиливают комический эффект:
«Людмила. Котик, ты меня любишь?
Вася. А ты меня?
Людмила. Люблю. А ты?
Вася. Тоже люблю.
Людмила. Очень?
Вася. Очень.
Людмила. Очень-очень?
Вася. Очень-очень.
Людмила. Очень-очень-очень?
Вася (слегка раздраженно). Очень-очень-очень-очень.
Людмила. Ну, покажи, как ты меня любишь. Вот так? (Показывает руками).
Вася. Вот так (Показывает).
Людмила. А я тебя так. (Показывает). А ты меня так?
Вася (почти сдерживая рычание). А я тебя так».
Буквально через несколько строк между супругами случается ссора:
«Людмила. Ты меня не любишь.
Вася. Люблю.
Людмила. Определенно не любишь.
Вася. Определенно люблю.
Людмила. Так не любят.
Вася (рычит). А как же любят?
Людмила. Во всяком случае, не так.
Вася (почти орет). А как же? Ну?
Людмила. Чего ж ты на меня нукаешь? Я тебе не лошадь. Успокойте ваши нервы. Ну, давай мириться. Поцелуй меня в носик. Не хочешь? Фи! Ну, давай я тебя поцелую в носик. Котик, скажи своей кошечке «мяу»»23.
В следующем явлении происходит ссора и у второй супружеской пары: «Тоня (строго). Абрам! Не забудь, что книжка у нас только до вторника. Читай.
Абрам. Не хочу.
Тоня. Я тебя не узнаю, Абрам. Читай.
Абрам. А я не хочу.
Тоня. А я хочу, чтоб ты читал.
Абрам. Определенно нет.
Тоня. Определенно да.
Абрам. Определенно не буду читать.
Тоня. Значит, ты меня не... уважаешь... и не любишь, то есть у нас нет рабочего контакта.
Абрам. Есть рабочий контакт.
Тоня. Определенно нет контакта.
Абрам. Определенно есть контакт.
Тоня. Когда контакт есть, так не поступают.
Абрам. А как же поступают?
Тоня. Во всяком случае, не так.
Абрам (свирепея). А как же? Ну?
Тоня. Абрам! Не забывай, что я тебе не жена-рабыня, а свободная подруга в жизни и товарищ в работе»24.
В итоге размолвки приводят героев к адюльтерам, что также позволяет провести параллель с драматургией А.П. Чехова. В основе его пьес «На большой дороге», «Татьяна Репина», «Ночь перед судом» лежит мотив супружеской неверности. Наличие мотива адюльтера, присутствие любовных треугольников, подробное изображение чувств героев позволяет некоторым исследователям говорить о соединении комического и мелодраматического начал в его творчестве. В. Готтлиб, выявляя жанровый синтез в драматургии А.П. Чехова, отмечает: «Мелодрама используется, чтобы разоблачить мелодраматическое, фарс усиливает трагизм, за водевильными трюками скрывается печаль — и авторская ирония позволяет совместить объективность и сострадание»25.
Валентин Катаев также использует мотив адюльтера. В водевиле Катаева в результате адюльтера складываются уже новые любовные пары (авторская ирония заложена в самом названии «Квадратура круга»):
«Людмила. Знаете, Абрамчик, вы мне сегодня, между прочим, всю ночь снились. Ужасно смешно. Будто мы вместе с вами по железнодорожному полотну на коньках бегали. Такая ночь вокруг, страшная, и вдруг за нами по рельсам примус, вроде как паровоз с фонарями гонится.
Абрам. Тяжелый случай на транспорте.
Людмила. И вы вдруг меня обнимаете...
Абрам. Что вы говорите!
Людмила. Ей-богу. А потом вдруг я вас обнимаю.
Инстинктивно обнимаются.
И вдруг вместе.
Целуются»26.
Подобная сцена разыгрывается и между супругами героев — Васей и Тоней:
«Вася. А ты мне сегодня всю ночь снилась. Будто мы с тобой накрывали на стол. И все время бьются тарелки... Все бьются. А вокруг такая ночь... А ветер воет... А тарелки все бьются.
Тоня. Идеологически невыдержанный сон.
Вася. И ты меня обнимаешь...
Тоня. Что ты говоришь?
Вася. Ей-богу. И вдруг я тебя обнимаю.
Инстинктивно обнимаются.
И вдруг мы вместе... Тонечка...
Целуются»27.
При таком подходе к браку интересно все же отметить, что любовь — есть любовь, и что она смягчает любые противоречия между героями (как в «Медведе» у Чехова и как у героев Катаева, когда они все же понимают, кто их настоящие вторые половины). Не зря в финале пьесы персонажи поют такой куплет:
«Любить, страдать и увлекаться
Нам всем, товарищи, дано!
Но почему б не посмеяться
Над тем, что кажется смешно?»28.
Валентин Катаев продолжает и развивает чеховскую комическую линию, что проявляется в схожести таких художественных средств как сюжетное построение, совпадение некоторых мотивов (сватовство, дуэль, измена, ссора возлюбленных), синтетичность водевильного и мелодраматического жанра. На этом основании можно сделать вывод о близости природы комического и, как следствие, близости в рамках водевильного жанра художественного мышления А.П. Чехова и В.П. Катаева.
Сам Валентин Катаев в докладе к столетию со дня рождения А.П. Чехова говорил: «Столетие со дня рождения Чехова отмечают во всем мире сотни миллионов людей. На любви к Чехову сходятся люди самых различных, а подчас даже и прямо противоположных вкусов. Он признан всеми. Мне еще никогда не встречался человек, который сказал бы, что ему не нравится Чехов»29.
Примечания
1. Рыклин Г. Квадратура круга // Известия. — 22.09.1928. — № 221. — С. 5.
2. Фролов В. Искусство открывает мир. — М.: Советский писатель, 1965. — С. 187.
3. А.П. Чехов в воспоминаниях современников. Антология. — М.: ГИХЛ, 1954. — С. 152.
4. Катаев В.П. О пьесе «Квадратура круга» // Театр. — 1962. — № 12.
5. Горчаков Н. Работа К.С. Станиславского над советской пьесой / Сб. Вопросы режиссуры. — М.: Искусство, 1954. — С. 5.
6. Там же.
7. Там же.
8. Астров И. Малая сцена МХТ. «Квадратура круга» // Новый зритель. — 1928. — № 43. — С. 8.
9. Соболев Ю.А. Чехов — водевилист // Рабис». — 1929. — № 29. — С. 2.
10. Олеша Ю.К. // 30 дней. — 1928. — № 10.
11. И. Б.-К. «Квадратура круга» в клубе им. Кухмистерова // Новый зритель. — 1928. — № 29. — С. 9.
12. Богуславский А.О., Диев В.А. Краткая история русской советской драматургии. — М.: Просвещение, 1966. — С. 78.
13. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти. Т. 12. — М.: Наука, 1986. — С. 109—110.
14. Там же. — С. 114.
15. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти т. Т. 11. — М.: Наука, 1986. — С. 310.
16. Катаев В.П. Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 5. — М.: ГИХЛ, 1957. — С. 339.
17. Васильева С.С. Чеховская традиция в русской одноактной драматургии XX века: поэтика сюжета: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01. — Волгоград, 2002. — С. 47.
18. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти т. Т. 11. — М.: Наука, 1986. — С. 317.
19. Васильева С.С. Чеховская традиция в русской одноактной драматургии XX века: поэтика сюжета: дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01. — Волгоград, 2002. — С. 45.
20. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти т. Т. 11. — М.: Наука, 1986. — С. 323.
21. Там же. — С. 324.
22. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти т. Т. 11. — М.: Наука, 1986. — С. 306.
23. Катаев В.П. Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 5. — М.: ГИХЛ, 1957. — С. 356—357.
24. Катаев В.П. Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 5. — М.: ГИХЛ, 1957. — С. 359.
25. Gottlieb Vera. Chekhov and the Vaudeville: A Study of Chekhov's one-act plays. — Cambridge. 1982. — P. 174.
26. Катаев В.П. Собрание сочинений в 5-ти т. Т. 5. — М.: ГИХЛ, 1957. — С. 364.
27. Там же. — С. 369—370.
28. Там же. — С. 395.
29. Катаев В.П. Собрание сочинений в 9-ти т. Т. 8. — М.: Худ. лит., 1971. — С. 395.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |