Сестра писателя, Мария Павловна Чехова, в своих воспоминаниях о поездке А.П. Чехова на Сахалин писала, что уже с осени 1889 г.1 Антон Павлович начал готовиться к длительному и трудному путешествию. «Тогда ходили слухи о тяжелом положении ссыльно-каторжных на острове Сахалине. Возмущались, роптали, но тем и ограничивались, и никто не предпринимал никаких мер. О правительстве нечего было и говорить. Молодой и пылкий Антон Павлович не мог сидеть спокойно в то время, когда знал, что в ссылке мучаются люди. Он решил ехать туда. Помню, как загорелись глаза у всех членов нашей семьи и как все были горды тем, что Антоша затеял такую работу. Одна мать скорбела, но старалась не показывать своей печали и весело участвовала в сборах. Закипела работа, все стали помогать будущему путешественнику, кто чем мог. Мне назначена была работа ходить в тогдашнюю Румянцевскую библиотеку и списывать там из разных источников статьи, касавшиеся о. Сахалина и ссыльных. Много и терпеливо я писала, пришлось даже привлечь к этому делу подруг, отец и братья тоже не сидели сложа руки, а исполняли разные поручения писателя»2.
Но, разумеется, больше всех приходилось работать самому Чехову.
Подготовка А.П. Чехова к этой поездке могла бы составить честь для любого ученого-исследователя.
Писатель в течение почти полугода с научной обстоятельностью добросовестно изучал сотни книг по самым различным отраслям науки — по истории и биологии, по этнографии и геологии, по географии, тюрьмоведению, метеорологии, уголовному праву, сельскому хозяйству и т. д. С утра и до глубокой ночи просиживал великий писатель над науками, многие из которых им впервые изучались и которые должны были помочь ему выполнить с честью свой высокий патриотический долг перед Родиной.
Сложность вставшей перед Чеховым задачи заключалась в том, что к очень многим опубликованным работам необходимо было проявить сугубо критическое отношение. Чехов это прекрасно сознавал, о чем свидетельствует его письмо к брату Александру 25 февраля 1890 г.: «Статьи писались или людьми, никогда не бывавшими на Сахалине и ничего не смыслящими в деле, или же людьми заинтересованными, которые на сахалинском вопросе и капитал нажили, и невинность соблюли, Храбрость первых и уловки вторых, как элементы затемняющие и тормозящие... отлично характеризуют отношение нашего общества вообще к делу, а к тюремному в частности» (XV, 22—23).
Несмотря на шутливые жалобы («Целый день сижу, читаю и делаю выписки. В голове и на бумаге нет ничего, кроме Сахалина. Умопомешательство. Mania Sachalinosa» — XV, 17), Чехов с интересом относился к своей работе.
16 марта 1890 г. он писал брату великого композитора — М.И. Чайковском. — «Я сижу безвыходно дома и читаю о том, сколько стоил сахалинский уголь за тонну в 1863 г. и сколько стоит шанхайский, читаю об амплитудах и NO, NW, SO, и прочих ветрах, которые будут дуть на меня, когда я буду наблюдать свою собственную морскую болезнь у берегов Сахалина. Читаю о почве, подпочве, о супесчанистой глине и глинистом супесчанике. Впрочем, с ума еще не сошел...» (XV, 36).
Еще до отъезда Чехов начал уже писать вступление — «историю исследования», и сам остался доволен началом работы (см. XV, 25).
Однако, наряду с напряженным трудом по изучению различных статей и материалов, касающихся Сахалина, Чехова не переставали волновать и другие вопросы. Дело в том, что попасть на Сахалин — остров каторги — для человека, не имеющего никакого отношения к тюремной администрации, было очень трудно. Чехов порою сомневался — дадут ли ему возможность вообще сойти с парохода на остров — может быть, просто вернут обратно?
Поэтому он решил добыть в Петербурге какую-либо официальную бумагу, которая давала бы ему право пребывания на острове.
С этой целью писатель несколько раз посетил начальника Главного тюремного управления Галкина-Враского и даже написал ему специальное письмо, в котором просил оказать «возможное содействие» (XV, 9). Однако Галкин-Враский не удовлетворил желания Чехова. Мало этого, как выяснилось после Великой Октябрьской социалистической революции, когда стал доступен архив Главного тюремного управления, он направил на Сахалин секретное предписание не допускать Чехова до встреч с некоторыми категориями политических ссыльных и каторжников (см. XV, 464)3.
Между тем, среди знакомых Чехова распространился слух (исходивший от брата писателя — Михаила), что Чехов отправляется на Сахалин «от министерства внутренних дел для осмотра чего-то» (XV, 468).
Писатель с характерным для него юмором отвечал на подобные выдумки: «Что же касается 35000 курьеров, которые скакали ко мне из министерств, чтобы пригласить меня в генерал-губернаторы о. Сахалина, то это просто чепуха» (XV, 16).
Чехову пришлось отправляться в путешествие, вооруженному, как он сам иронически писал, «одним только паспортом и ничем другим» (XV, 57). Правда, во время поездки у Чехова был и корреспондентский билет газеты «Новое время», однако, билетом этим он нигде не пользовался.
* * *
Слухи о готовящейся поездке Чехова на Сахалин возбудили многие толки в литературных кругах. Знакомые и друзья писателя всячески поддерживали это его намерение. Так, например, известная в свое время актриса К.А. Каратыгина написала Чехову огромное письмо на 32 больших страницах, где рассказывала о своем пребывании в 80-х годах на Сахалине, о выступлениях в Корсакове («оазисе Сахалина», по ее словам) и т. д. (ЛБ, п. 47, ед. 13).
Многие сибиряки, узнав о намерении Чехова ехать через Сибирь, предлагали дать ему рекомендательные письма (об этом сообщила Чехову издатель журнала «Северный вестник» А.М. Евреинова — ЛБ, п. 61, ед. 25).
Очень важно отметить, что Чехову хотел помочь В.Г. Короленко, живший тогда в Нижнем Новгороде. Интерес Короленко к поездке Чехова вполне понятен — ведь он сам несколько лет прожил в ссылке в самых отдаленных уголках Сибири. Поэтому он считал, что сможет быть полезным будущему путешественнику. Его секретарь — Р. Чагин — писал Чехову: «Короленко (Владимир Галактионович) обращается к Вам с просьбой «не обойти шалаша его», если вы поедете через Нижний... Как человек, проживший много лет в Сибири, он мог бы быть полезен Вам как своими указаниями, так и рекомендацией к тамошним своим знакомым, которых у него много» (ЛБ, п. 62, ед. 1).
К сожалению, письмо это, отправленное 22 апреля 1890 года, уже не застало Чехова в Москве.
Хорошие знакомые и друзья А.П. Чехова придавали большое значение его будущему путешествию, надеясь, что поездка Чехова на Сахалин не только даст темы для его новых художественных произведений, но и будет содействовать росту сознания писателя.
Друг Чехова, беллетрист и драматург Иван Щеглов (Леонтьев) писал 20 марта 1890 г.: «То, что Вы едете на Сахалин — очень хорошо и дельно придумано, и я желаю Вам от всего моего искреннего щеглиного сердца — здоровья, удачи и самых счастливых встреч и впечатлений! Раз Вы опишите Ваше путешествие, не мудрствуя лукаво, с присущей Вам наблюдательностью и остротой, то будет уже громадная заслуга перед обществом, и книга должна получиться захватывающего интереса и поучительности. Помимо этого, узнав чуть не ¾ России, Вы в Ваших творческих работах будете иметь уже ту живую руководящую нить, без которой все мы выглядим по справедливости какими-то недоверившимися и немогузнайками» (ЛБ, п. 50, ед. 6-Г).
В более раннем письме (16 января 1890 г.) тот же Щеглов «от души» желал Чехову «встретить на Сахалине того неуловимого «г. Идеала Идеаловича», без которого лучшие произведения искусства имеют лишь половинную ценность» (ЛБ, п. 50, ед. 6-Г).
Примерно об этом же писал Чехову и литератор Вл. Тихонов:
«Искренне радуюсь и благословляю судьбу, дающую Вам возможность сделать этот далекий и занимательный вояж. И не за одного Вас радуюсь, а и за всех нас, читателей и почитателей Ваших.
...У Вас все козыри на руках. Поедете Вы, а с Вами словно и я поеду, конечно, душой моей, а не бренным телом. Да, Антон Павлович, я не скажу «Экий Вы счастливец какой!» и не позавидую Вам, потому что Ваша поездка и для меня выходит как бы на манер именинного пирога. А таких, как я, поверьте, уже много»4.
Один из будущих основателей Московского Художественного театра — Вл. Ив. Немирович-Данченко сообщал писателю: «Ваша поездка возбуждает большие ожидания. Вы подготовили себе отличную почву для нового периода Вашей деятельности» (15 июня 1890 г. ЛБ, п. 53, ед. 37).
Даже шестидесятилетний Н.А. Лейкин (издатель юмористического журнала «Осколки») писал, что он завидует путешествию Чехова (ЛБ, п. 50, ед. 1-п). А хороший знакомый Чехова, замечательный артист Александринского театра в Петербурге П. Свободин, талант которого был высоко оценен писателем, в шутку предполагал, что Чехов, в результате путешествия напишет «что-нибудь «веселенькое», с действующими лицами вроде следующих: Иван Кандалов, каторжник, Лукерья Колодкина, молодая каторжница, Тигрий Псоич Человеконенавистненский, смотритель тюрьмы, бывший московский околодочный надзиратель».
Но было бы ошибкой думать, что предполагаемое сахалинское путешествие Чехова вызвало единодушное одобрение. Нет, представители реакционных кругов пытались всячески опорочить саму идею подобной поездки. Тот же Свободин сообщал Чехову и такой отзыв: «Что за дикая фантазия», говорил мне о Вас недавно один литератор, «непременно ехать изучать каторжников? точно нет ничего на белом свете достойного изучения, кроме Сахалина»5.
Мы знаем, кто хотел помешать поездке Чехова на Сахалин. Это был, например, реакционный критик Буренин, который еще до поездки Чехова пытался заранее принизить ее возможные результаты (зная, очевидно, что результаты путешествия передового писателя будут неугодны царскому самодержавию). Именно Буренину принадлежит пошлый экспромт:
«Талантливый писатель Чехов
На остров Сахалин уехав,
Бродя меж скал,
Там вдохновения искал.
Но не найдя там вдохновенья,
Свое ускорил возвращенье...
Простая басни сей мораль —
Для вдохновения не нужно ехать в даль»6.
Буренин сотрудничал в реакционной газете «Новое время». Известно, что сам владелец этой газеты, А.С. Суворин, тоже пытался отговорить Чехова от его поездки, лживо утверждая, что «Сахалин никому не нужен и ни для кого не интересен». Письма Суворина до нас не дошли, но о том, что подобные советы приходилась выслушивать Чехову, мы знаем из гневного ответа писателя, где Суворину дается достойная отповедь. Ответ Чехова уже цитировался в гл. 1, но Заключительные его строчки следует напомнить еще раз, ибо они лучше всего свидетельствуют, с какими мыслями Чехов отправлялся в дальний путь, что воодушевляло его на эту поездку:
«Нет, уверяю Вас, Сахалин нужен и интересен, и нужно пожалеть только, что туда еду я, а не кто-нибудь другой, более смыслящий в деле и более способный возбудить интерес в обществе».
«Возбудить интерес в обществе» к каторжному острову — вот чего желал Чехов, вот что придавало ему силы во время длительного и тяжелого путешествия.
Примечания
1. У М.П. Чеховой подготовка Чехова к поездке ошибочно отнесена к осени 1890 г.
2. М.П. Чехова. «Поездка Чехова на Сахалин». «Красная панорама», 1929, № 28, стр. 10—11.
3. Документ этот погиб во время Великой Отечественной войны (см. Н.И. Гитович. Летопись жизни и творчества А.П. Чехова. М., 1955, стр. 254).
4. Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина. Вып. 7. М., 1941, стр. 66.
5. Записки Отдела рукописей Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина. Вып. 16. М., 1954, стр. 220,221.
6. «Письма А.П. Чехову его брата Александра Чехова». М., 1939, стр. 234.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |