Есть хорошие писатели, которых мы с увлечением читали в молодости и все собираемся перечитать. Но проходят годы и десятилетия, а перечитать так и не удается — все не хватает времени. Мы вспоминаем для оправдания слова Анатоля Франса: «Жизнь коротка — перечитывать некогда!»1 И, скользнув глазом мимо этих хороших писателей, мирно стоящих на наших полках, берем другие книги.
Чехов стоит у меня на самой ближней полке, потому что к нему обращаешься чаще всего.
Двадцать томов полного собрания сочинений и писем. Пожалуй, ни у одного из писателей так близко не смыкались сочинения и письма. Сочинение по своей удивительной задушевной интонации напоминает письмо или сердечный разговор с другом.
Я открываю Чехова и читаю его словно в первый раз — каждый раз находишь в Чехове новое. Возьмем наудачу двенадцатый том — записные книжки. Здесь вперемежку со случайными и деловыми записями, курьезными фамилиями, острыми словечками — выдуманными и подслушанными, шутками и каламбурами, встречаются мысли, которые поражают нас и глубиной, и остротой, словно они написаны нашим современником.
Вот первая страница — вслед за сухой записью о том, что переехали границу, Чехов пишет: «Человечество понимало историю, как ряд битв, потому что до сих пор борьбу считало главным в жизни». На следующей странице — после записи о том, что в соборе св. Стефана играл орган, — Чехов пишет: «Желание служить общему благу должно быть потребностью души, условием личного счастья».
— Служение общему благу — личное счастье!
Как это великолепно звучит и сегодня, а это сказано в прошлом веке!
Писатель, о котором многие современники говорили как о певце сумерек и хмурых людей, пишет слова, которые поражают своей дерзкой поэзией и сегодня, когда началось завоевание космоса: «Разговор на другой планете о земле через 1000 лет: помнишь ли ты то белое дерево... (березу. — Л.М.)».
В то время когда Северный полюс был еще недоступен, Чехов замышлял написать пьесу о людях, идущих на полюс. Смертельно больной писатель шел впереди самых отважных исследователей2.
Чехов — художник русский по всему своему складу, глубоко национальный — давно уже стал явлением мировой культуры.
Его популярность во всем мире не угасает, а ширится год от года. Его много читают, постановки его пьес охотно посещаются.
Особенно внимательно его читают литераторы и театральные деятели.
На встрече в Московском доме литераторов я спросил Эдуардо Де Филиппо: кого он считает своим литературным учителем?3 Он улыбнулся, как всегда бывает при воспоминании о молодости и любимом учителе, и ответил: «Конечно, Чехова».
Чехов первым соединил, казалось бы, «вещи несовместные» — смешное и печальное.
Я смотрел последний фильм Чаплина «Король в Нью-Йорке» и, следя за грустными происшествиями со старым королем, невольно думал о другом короле — шекспировском Лире и о... лакее Фирсе, жизнь которого прошла, «как будто и не жил». О Чаплине написано множество книг и статей, но не написано книги, может быть, самой главной — «Чаплин и Чехов». На картинах Чаплина плачут от горя и от безудержного смеха. Как у Чехова.
Один из крупнейших художников нашего века, Чаплин принял эстафету от Чехова.
...Когда мы читаем книгу, которая нам очень нравится, у нас всегда появляется неистребимое желание встретиться с ее автором.
Вероятно, эта мечта возникала у каждого, кто читал или смотрел Чехова, — он нашел удивительно задушевную, интимную интонацию в разговоре с читателем.
Встреча с Чеховым представляется мне самым реальным из всех моих несбыточных мечтаний.
Всего три года назад я разговаривал с Марией Павловной, а она была всего на три года моложе своего брата. Если бы не болезнь, с которой старая медицина не могла бороться, Чехов был бы нашим современником.
Говоря о реальности своей встречи с Чеховым, я, разумеется, не самообольщаюсь относительно интереса к своей персоне у великого писателя.
Если переводить на наш современный язык, Чехов был постоянно действующим творческим семинаром. К нему обращались и опытные, и начинающие литераторы. Кроме, пожалуй, Горького, ни один из русских классиков не прочитал такое огромное количество рукописей, как Чехов.
Можно быть уверенным в том, что, живи Чехов в наше время, я и мои коллеги по профессии не были бы обойдены его вниманием.
У нас до сих пор живет легенда о Чехове как о великом художнике, но несколько замкнутом человеке. Эта легенда построена на том, что Чехов не любил всякого рода «гласных» учреждений, отлично понимая всю тщетность и призрачность их существования. Чехов — общественно очень активная фигура, и лишь его скромность делала эту активность незаметной и для современников, и для потомков.
В нынешнем году я провел много времени в рукописном отделе Ленинской библиотеки — читал подряд все письма к Чехову.
Кто только не писал ему! Крупнейшие писатели и литераторы-неудачники, выдающиеся сценические деятели и театральные львицы, академики и студенты, ссыльные и священники, помещики и официанты, врачи и офицеры, художники и конторщики...
Все эти письма хранятся в образцовом порядке, — установленном не библиотекой, а самим Чеховым, который не терпел небрежности ни в чем.
Но самое главное — ни одно из этих писем не осталось без ответа.
Чехов писал своим адресатам почти всегда полушутливо, он и свои советы и свою помощь делал незаметными, деликатно, легко, как бы мимоходом. И вот только сейчас, прочитав все письма к Чехову, начинаешь понимать, какой большой воз тащил за собой этот смертельно больной человек. Как велико было его стремление к общему благу!
Я делаю заготовки к книге о Чехове. Я не знаю — будет ли это пьеса, киносценарий, или у меня хватит смелости написать роман, но мне хочется рассказать о главном в этой великой жизни4.
Я понимаю всю трудность и сложность этой задачи, но мне не хочется отступать от нее, так как считаю эту работу главным делом своей жизни.
Примечания
Малюгин Леонид Антонович (1909—1968) — драматург, киносценарист, литературный критик. Заведующий литературной частью БДТ им. М. Горького (1940—1946), одна из жертв кампании против критиков-космополитов (1948). Автор пьес «Старые друзья» (1945), «Жизнь Сент-Экзюпери» (1968), киносценария «Поезд идет на восток» (1948).
1. Ошибка, это не А. Франс, но А.С. Пушкин! «Кстати: с тех пор, как вышел из Лицея, я не раскрывал латинской книги и совершенно забыл латинский язык. Жизнь коротка; перечитывать некогда. Замечательные книги теснятся одна за другою, а никто нынче по-латыни их не пишет» («Опровержение на критики», 1830).
2. Имеется в виду пьеса, фабулу которой Чехов незадолго до смерти рассказывал О.Л. Книппер, Малюгин излагает ее вольно (ср.: Восп. С. 631).
3. Де Филиппо Эдуардо (1900—1984) — итальянский драматург, актер и режиссер; приезжал в СССР в 1958 г., в 1962 г. на гастроли приезжала его труппа.
4. Подробнее см. ниже.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |