В исследовании языковой личности, тем более такой, как А.П. Чехов, понятие «идиолект» предопределяет рассмотрение любой единицы, однако если внимание сосредоточивается не только (и не столько) на составе средств, но и на их функциональной нагрузке, — а именно это подразумевает понятие «идиостиль», — то круг представляющих интерес явлений заметно сужается.
В составе средств функционально-семантической категории неопределенности [Вороновская 1984], а также категорий перцептуальности [Ильенко 1989], кажимости [Семенова 2007] и других, так или иначе связанных с понятием модальности (в ее широком понимании), рассматриваются неопределенные местоимения и наречия. Их ценность состоит в презентации субъектной сферы, указании на то, что факты окружающего мира прошли обработку конкретным сознанием, — и поэтому, конечно, неслучайно они играют весьма существенную роль в стиле позднего периода творчества А.П. Чехова [Левина 1988].
Анализ слова «как-то» вызывает интерес и потому, что оно входит в группу неопределенных местоименных слов, и потому, что имеет несколько лексико-семантических вариантов. Обращение к словарям дает следующую картину (статьи приводятся без примеров):
БАС: Как-то 1. Наречие определительное с оттенком неопределенности. Каким-то образом, не совсем ясно, как. <...>11 С причинным оттенком в знач.: почему-то. 2. Нар. времени. В знач.: когда-то, некогда, однажды. • Как-то раз. 3. Нар. вопр. и относ. Обозначает вопрос об образе и способе действия.
MAC: КАК-ТО, нареч. 1. неопределенное. Употребляется при затруднении точно определить образ действия; означает: каким-то образом, способом; не ясно, как именно. 2. времен. Употребляется при затруднении точно определить время действия; означает: однажды, когда-то. 3. вопр. и относит. Неясно как, хорошо или плохо. 4. в знач. частицы. Разг. Употребляется перед перечислением, раскрывающим и уточняющим смысл обобщающего слова; означает: а именно, например.
СОШ: КАК-ТО. 1. мест парен. Каким-то образом, неизвестно как. 2. мест нареч. В некоторой степени, несколько 3. мест нареч. Однажды, когда-то (разг.) 4. Союз. То же, что а именно. Как-то раз (разг.) — То же, что как-то (в 3 знач.).
Весь указанный спектр значений представлен у А.П. Чехова (симптоматично, что в MAC «как-то» в значении частицы (по СОШ — союза) иллюстрируется цитатой из «Драмы на охоте» (С. III, 381): Вещи, бывшие при Ольге, как-то: золотые часы, длинная золотая цепочка, брошка с брильянтом, серьги, кольца и портмоне с серебряною монетой, были найдены при одежде). Употребительно использование наречия «как-то» и в вопросительно-относительном: Маша. Как-то мы проживем нашу жизнь, что из нас будет... (Три сестры, С. XXIII, 169); И доила ли старуха корову на рассвете, топила ли печку дремала ли ночью — и все думала об одном: как-то там Ефимья, жива ли («На святках». С. XX, 181); и во временном: Как-то перебои сердца у меня продолжались 6 дней, непрерывно, и ощущение все время было отвратительное (А.С. Суворину, 27 марта 1894 г. П. V, 283); Как-то во времена Очакова и покорения Крыма я передал тебе рукопись за подписью «А. Седой» (В.А. Гольцеву, 23 сентября 1896. П. VI, 181), и в значении образа действия: ...и я не счастливее тебя. Когда-то и я бился, как птица в клетке, но потом гнойник как-то затянулся (Ал.П. Чехову, 3 или 4 сентября 1887 г. П. II, 520), в том числе с дополнительным оттенком причины: Ирина (вздрагивает). Меня как-то все пугает сегодня. («Три сестры». С. XIII, 175); Впрочем, я женился. Но в мои годы это как-то даже не заметно, точно лысинка на голове. (И.Н. Потапенко, 26 февраля 1903 г. П. XI, 164), а также степени: Кстати о здоровье: ужасно много больных в Москве! Все похудели, побледнели, как-то осунулись, точно страшный суд предчувствуют (Н.А. Лейкину, 24 или 25 сентября 1885 г. П. I, 160).
Сплошная выборка, сделанная с использованием электронных баз данных, в первую очередь Национального корпуса русского языка, позволяет установить частоту употребления лексико-семантических вариантов — при этом выявляются определенные тенденции. Так, в эпистолярии превалирует лексико-семантический вариант «как-то» с временным значением — 57% от всех употреблений, тогда как со значением образа (способа) действия — лишь 39% (в других нехудожественных текстах употребление этих вариантов составляет соответственно 95% — 5%). В художественных текстах картина иная: превалируют наречия образа действия — 75%, а на наречия с временным значением приходится лишь 21,5%. Сопоставление художественной прозы и драматических произведений в ориентации на поздний период творчества (конец 80-х — девятисотые годы) также дает интересные результаты: если в драме использование наречия во временном значении почти сведено на нет — только 4,5% (это меньше, чем вопросительно-относительных местоимений, которые составляют 8,8%), то в художественной прозе оно довольно активно: это примерно четвертая часть всех употреблений (27,4%), что, тем не менее, не идет ни в какое сравнение с активностью наречий образа действия: 62,9% в художественной прозе и 86,7% — в драматических произведениях. Эти факты, безусловно, неслучайны и заставляют искать причину количественных различий в речевом (и текстовом) предназначении рассматриваемых единиц.
Обратимся к использованию наиболее интересного лексико-семантического варианта «как-то» — наречия образа действия (степень и причина рассматриваются как его дополнительные оттенки), имеющего отношение к формированию области неопределенности. Поиски ориентиров, которые помогли бы установить его функциональную нагрузку, приводят к необходимости учета синтагматики слова. При этом следует иметь в виду, что «как-то» может не только 1) выступать в качестве присловного распространителя: а) предиката, чаще всего выраженного глаголом: Он не входил, а как-то вползал, мелко семеня ногами, покачиваясь и хихикая, а когда смеялся, то скалил зубы. («Рассказ неизвестного человека». С. VIII, 146); Елена Андреевна. Когда вы мне говорите о своей любви, я как-то тупею и не знаю, что говорить. («Дядя Ваня». С. XIII, 79) или категорией состояния: Когда нет дождя и грязных ям на дороге, то становится как-то странно и даже скучновато (Чеховым, 28 мая 1890. П. IV, 99), а также б) обстоятельства образа действия: После громадной пустой залы с колоннами мне было как-то по себе в этом небольшом уютном доме, в котором не было на стенах олеографий и прислуге говорили вы, и все мне казалось молодым и чистым, благодаря присутствию Лиды и Мисюсь, и все дышало порядочностью. («Дом с мезонином». С. IX, 177) — в этом случае оно маркирует признаки, компоненты ситуации, но и, 2) занимая препозицию по отношению к предикативной основе, оно выступает в предложении самостоятельным распространителем — детерминантом: Пять корпусов и трубы на сером фоне рассвета, когда кругом не было ни души, точно вымерло все, имели особенный вид, не такой, как днем: совсем вышло из памяти, что тут внутри паровые двигатели, электричество, телефоны, но как-то все думалось о свайных постройках, о каменном веке, чувствовалось присутствие грубой, бессознательной силы... («Случай из практики». С. X, 82) — и в этом случае оно маркирует всю ситуацию.
Эти существенные различия не могут не учитываться: если при анализе компонента достаточно обращения к лексической семантике, то анализ ситуации должен быть дополнен ориентациями на понятия фрейма, пропозиции и т. п. Фрейм связан с анализом отбора самих ситуаций: например, для понимания картины мира Чехова на мотивационном уровне весьма показательна следующая:
Но на днях едва не упал, и мне минуту казалось, что я умираю: хожу с соседом-князем по аллее, разговариваю — вдруг в груди что-то обрывается, чувство теплоты и тесноты, в ушах шум, я вспоминаю, что у меня подолгу бывают перебои сердца — значит, не даром, думаю; быстро иду к террасе, на которой сидят гости, и одна мысль: как-то неловко падать и умирать при чужих. (А.С. Суворину, 21 апреля 1894 г. П. V, 293).
Понятие пропозиции дает возможность выявить факты направленности на использование структур определенного типа и интерпретировать их: актуальное для стиля Чехова пристрастие к пропозициям с нулевым субъектом (см. безличные предложения) репрезентирует впечатление независимости положения дел от лица: Во-первых, обязательное писанье утомляло, а во-вторых, как-то не писалось: вздумаешь сесть за письмо и забудешь (Ф.О. Шехтелю, 4—5 июня 1887 г. П. II, 92). В ряде случаев это становится основой характеристики персонажа (отсутствие воли):
— Я не помню, когда ты являлся домой трезвым.
— Я не хочу пить, да оно как-то само собой пьется. («Конь и трепетная лань». С. IV, 97).
Сосредоточим, тем не менее, внимание на гораздо более распространенных случаях, когда «как-то» выступает маркером компонента ситуации — признака, постоянного или временного, преподносимого как неопределенный.
В трактовке особенностей презентации неопределенности объяснительной силой обладают устанавливаемые логические связи этого понятия с понятиями частичности и выбора, первое из которых представляет собой составляющую неопределенности, его видовое отличие, а во второе она сама включается как составляющая (см. «Идеографический словарь русского языка» [Баранов 1990: 76]); осознанию названных категорий помогает включение в состав лексем, актуальных для презентации неопределенности, «многовариантности» и «неопределимости».
Такое свойство неопределенности, как неопределимость, имеет разные проявления и связано с осуществлением разнообразных функций, — все они, тем не менее, дают представление об особенностях восприятия субъекта сознания (речи).
Собственно неопределимость — затрудненность субъекта в квалификации, связанная с недостаточным пониманием объекта и потому порождающая отказ от номинации (неназываемость) или использование языковых средств, не соотнесенных с понятием, — встречается достаточно редко. Она может выполнять функцию смягчения (эвфемизации), сравните: мне плохо вместо мне как-то не того:
Сорин (опираясь на трость). Мне, брат, в деревне как-то не того, и, понятная вещь, никогда я тут не привыкну («Чайка». С. XIII, 6).
Более регулярно именование происходит на основе сходства — частичного совпадения свойств обозначаемого денотата со свойствами денотата используемой номинации:
Елена Андреевна. Когда вы мне говорите о своей любви, я как-то тупею и не знаю, что говорить («Дядя Ваня». С. XIII, 79).
Кроме того, неопределенный денотат может осознаваться субъектом в качестве нового феномена, что обусловливает креативное языковое поведение субъекта. Оно ярко проявляется 1) в формировании у слова переносного значения: А теперь в трех томах как-то все переболталось, слабых вещей нет, но впечатление такое, как будто эти три тома сочинялись не одним, а семью авторами — признак, что Вы еще молоды и не перебродили (А.М. Горькому, 2 января 1900 г. П. IX, 8); в создании окказионализма: Кстати: Художественный театр — это хорошее название, так бы и оставить следовало. А Художественно-общедоступный — это нехорошо звучит, как-то трехполенно (Немировичу-Данченко, 6 января 1899 г. П. VIII, 17); В эту осень мне многих пришлось похоронить, и я даже как-то оравнодушел к чужой смерти, но Ваше семейное горе произвело на меня тяжелое впечатление (Н.М. Линтваревой 14 декабря 1891. П. IV, 326).
Естественно, что при таком способе обозначения существует потенциальная опасность недопонимания — она, кстати говоря, была обыграна Чеховым в рассказе «Попрыгунья». Вспомним: комический эффект возникает в речи художника, поправляющего пейзаж художницы-дилетантки, как результат контраста рациональных пояснений (профессиональные указания на неадекватность передачи света/тени: облако... освещено не по-вечернему; надо бы угол этот потемнее) и эмоциональных, передающих индивидуальные особенности восприятия зрительных образов (гипертрофированная экспрессивность подчеркивается сменой зрительного модуса на слуховой; формированием на основе переносных значений слов олицетворений: облако... кричит, избушка подавилась... и... пищит, передний план сжеван; уподоблением описания элементов пейзажа процессу поглощения пищи: подавиться, сжевать; активного использования средств создания неопределенности: передний план как-то сжеван; что-то... не то; избушка... подавилась чем-то):
Когда она показывала ему свою живопись, он (художник Рябовский — И.Л.) засовывал руки глубоко в карманы, крепко сжимал губы, сопел и говорил:
— Так-с... Это облако у вас кричит: оно освещено не по-вечернему. Передний план как-то сжеван, и что-то, понимаете ли, не то... А избушка у вас подавилась чем-то и жалобно пищит... надо бы угол этот потемнее взять. А в общем недурственно... Хвалю. («Попрыгунья». С. VIII, 12).
В чеховских текстах в сочетаемости «как-то» последовательно проявляется следующая тенденция: наиболее активно используются слова, имеющие отношение к человеку, прежде всего к области чувств и эмоций; так, например, ЛСГ «становление эмоционального состояния»: оравнодушеть (3), раскиснуть, остыть, теряться и др.; ЛСГ «приведение в эмоциональное состояние»: коробить, подбадривать и др.; см. также: странно, глупо, скучно, совестно, жутко, уклончиво, развязно, лукаво, застенчиво, грустно, менее интересно, (быть) не по себе, (быть) по себе и т. п. Несложно уловить также, что большинство приведенных единиц имеют аксиологический статус: оравнодушеть (3), раскиснуть, остыть, глупо, скучно, развязно, несерьезно, не по себе и т. п. определяется оценочным понятием «плохо», а мило, (было) по себе и т. п. — оценочным понятием «хорошо», то есть связаны с аксиологической (оценочной) модальностью — характеристикой объекта с точки зрения определенной системы ценностей. В этом отношении привлекает внимание тот факт, что в 25% всех употреблений неопределенного наречия «как-то» в художественных текстах у Чехова отмечается сочетаемость с наречиями «странно» и «особенно», требующих контекста, позволяющего уточнить их аксиологический статус: действительно, особенно — это «плохо» или «хорошо»?
Отсутствие мотивировки может подчеркивать необоснованность квалификации, как в следующем примере, где эта функция усиливается в контексте частицей «будто»: — Видал я Петра Семеныча... Ужасно тебя расхваливал. В восторге. И красавица ты, и грациозная, и загадочная... и будто любить ты способна как-то особенно... С три короба наговорил... Ха-ха... («Удав и кролик». С. VI, 170).
Однако обычно мотивировка вводится: показательно, что она может быть как убедительной, так и неубедительной, так как контекст или поддерживает, или опровергает оценку. Мотивировка может быть связана с различными основаниями: укажем наиболее очевидные, имея в виду, что это имеет отношение к формированию разнообразных функций.
Отсылка к общепринятым нормам, обусловленным практикой бытия — например, в случае нарушенного порядка отсчета времени — формирует функцию объективного восприятия окружающего мира: Временами с той стороны, из-за реки, доносился бой часов; но часы били как-то странно: пробили пять, потом три («Мужики». С. IX, 301).
Отсылка к национальной картине мира — примером может служить представление о суициде (не случайно в тексте упоминание о том, что это точка зрения «многих»): Тут же, в земской избе, по случайности, находился и труп, труп земского страхового агента Лесницкого, который три дня назад приехал в Сырню и, расположившись в земской избе и потребовав себе самовар, застрелился совершенно неожиданно для всех; и то обстоятельство, что он покончил с жизнью как-то странно, за самоваром, разложив на столе закуски, дало многим повод заподозрить тут убийство; понадобилось вскрытие («По делам службы». С. X, 86).
Отсылка к картине мира героя определяет его характеристику, в том числе с нравственно-этических позиций:
Платонов. Разгромил, придушил женщин слабых, ни в чем не повинных... Не жалко было бы, если бы я их убил как-нибудь иначе, под напором чудовищных страстей, как-нибудь по-испански, а то убил так... глупо как-то, по-русски... («Безотцовщина». С. XI, 175).
Если функции «как-то», связанные с таким свойством, как неопределимость, дают представление об особенностях восприятия субъекта, то другое свойство неопределенности — многовариантность — не только постулирует возможность более одного варианта ее интерпретации, но и обусловливает соотнесенность вариантов с разными лицами — полисубъектность.
Заметим, что идентификация субъекта (субъектов) — сопряжение «неопределенности» с сознанием конкретного лица (лиц) — представляет самостоятельную проблему, которая отчасти снимается проекцией на типологические особенности текста. В ряде случаев связь достаточно очевидна: так, в эпистолярии в абсолютном большинстве случаев неопределенные местоименные слова — проявление сознания самого автора письма. В художественных текстах А.П. Чехова, реализующих сложную коммуникативную структуру, дело обстоит иначе.
Обратимся к фрагменту из «Бабьего царства»:
И когда она (Анна Акимовна — И.Л.) принесла эти несимпатичные деньги и подала их адвокату и он с ленивою грацией сунул их в боковой карман, то все это произошло как-то мило и естественно. Неожиданное напоминание о наградных и эти полторы тысячи были к лицу адвокату.
— Merci, — сказал он и поцеловал ей палец («Бабье царство». С. VIII, 287).
Молодая женщина отдает деньги адвокату — и, с ее точки зрения, происходящее оценивается, во всяком случае, в тот момент, положительно (ср.: мило и естественно). С точки зрения читателя, происходящее — совсем не «мило»; отрицательное отношение создается контекстом, содержащим факты, опровергающие правильность поступка: отдать деньги адвокату, а не семье бедняков, где мать пяти девочек медленно умирает от чахотки, или человеку, который может разумно распорядиться ими на заводе. Таким образом, контекст формирует у читателя позицию, в результате чего оценка персонажа не может быть квалифицирована как адекватная.
Создание в тексте многовариантной аксиологической ситуации маркируется наречием «как-то», выступающим в качестве ее оператора: эффект достигается благодаря двусубъектному [Степанов 2002] повествованию, способностью организации которого в наибольшей степени обладают неопределенные местоименные слова на -то и не-, трансформирующие его, переводящие на точку зрения персонажа [Шмелев 1984]. Потенциальная многовариантность как категориальное свойство неопределенности позволяет отграничить позицию персонажа и предположить противопоставленность ее позиции автора (повествоватетеля).
Даже в диалогической речи функциональная нагрузка усложняется, о чем свидетельствует анализ ситуации в драме «Три сестры»:
В глубине сада за сценой: «Ау! Гоп-гоп!»
Ирина (вздрагивает). Меня как-то все пугает сегодня.
Пауза.
У меня уже все готово, я после обеда отправляю свои вещи. Мы с бароном завтра венчаемся, завтра же уезжаем на кирпичный завод, и послезавтра я уже в школе, начинается новая жизнь. Как-то мне поможет бог! Когда я держала экзамен на учительницу, то даже плакала от радости, от благости...
Пауза.
Сейчас приедет подвода за вещами...
Кулыгин. Так-то оно так, только как-то все это не серьезно. Одни только идеи, а серьезного мало. Впрочем, от души тебе желаю. («Три сестры». С. XIII, 175).
Реакция Чебутыкина «как-то все это не серьезно» на объяснение Ириной своих поступков стремлением к новой жизни указывает на некорректность, недостаточность аргументов в системе ценностей доктора, что, по меньшей мере, включает отрицательное отношение к 1) браку не по любви, а по расчету, к 2) труду не по призванию, а по «идейным» соображениям. Если в первом случае мотивировка создается, в основном, за счет отсылки к предтексту в речевой партии самого доктора: Чебутыкин. Жениться я не успел, потому что жизнь промелькнула, как молния, да и потому, что безумно любил твою матушку, которая была замужем... (С. XIII, 153), — то вторая формируется дискурсом всего произведения (играют роль и невербальные средства); в анализ включается ряд ситуаций, иллюстрирующих восприятие труда, если он не является потребностью, как мучения; так, в частности: Ольга. Оттого, что я каждый день в гимназии и потом даю уроки до вечера, у меня постоянно болит голова и такие мысли, точно я уже состарилась. И в самом деле, за эти четыре года, пока служу в гимназии, я чувствую, как из меня выходят каждый день по каплям и силы, и молодость. <...> А я постарела, похудела сильно, оттого, должно быть, что сержусь в гимназии на девочек <...> Мне двадцать восемь лет, только... (С. XIII, 120).
Подводя итоги, можно констатировать, что 1) рассмотрение функционирования лексемы «как-то» позволяет выявить тенденции, обусловленные стилевыми и жанровыми основаниями, 2) прослеживается влияние на формирование ее функциональной нагрузки фактов лексической сочетаемости. Характеристика синтагматики одного из лексико-синтаксических вариантов «как-то» — неопределенного наречия образа действия — дает возможность установить специфическую текстовую функцию в произведениях А.П. Чехова — оператора многовариантной аксиологической ситуации, связанной с имплицитным введением авторской позиции.
Литература
1. Вороновская И.В. Функционально-семантическая категория неопределенности в современном русском языке. Автореф. ... канд. филол. наук. Л., 1984.
2. Ильенко С.Г. Синтаксические единицы в тексте. СПб., 1989. Цит. по: Ильенко С.Г. Русистика: Избранные труды. СПб., 2003. С. 389—461.
3. Левина И.Н. Функционирование неопределенных местоимений в прозе А.П. Чехова. Автореф. канд. филол. наук. Л., 1988.
4. Семенова Т.И. Лингвистический феномен кажимости. Иркутск, 2007.
5. Степанов С.П. Организация повествования в художественном тексте (языковой аспект). СПб., 2002.
6. Русская грамматика. Т. II. Синтаксис. М., 1980.
7. Шмелев А.Д. Определенность-неопределенность в названиях лиц в русском языке. — Автореф. ... канд. филол. наук. М., 1984.
8. Национальный корпус русского языка. URL: ruscorpora.ru
Словари
9. Баранов О.С. Идеографический словарь русского языка. 1 вып. М., 1990.
10. Словарь современного русского литературного языка: В 17 т. М.; Л., 1948—1965. (БАС).
11. Словарь русского языка: В 4 т. 2-е изд., испр. и доп. М., 1981—1984. (МАС).
12. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. 3-е изд., стер. М., 1996. (СОШ).
13. Словарь-тезаурус прилагательных русского языка / Под ред. Л.Г. Бабенко. 2-е изд. Екатеринбург, 2012.
14. Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы / Под ред. Л.Г. Бабенко. М., 1999.
15. Русский семантический словарь: В 6 т. Т. 4. Глагол / Под общей ред. Н.Ю. Шведовой. М., 2007.
| Предыдущая страница | К оглавлению | Следующая страница |